Пуаро расследует. XII дел из архива капитана Гастингса Кристи Агата

– А вот и вы! Наконец-то! – Он повернулся к нам с просветлевшим лицом. – Я послал за одной из наших сотрудниц, она поможет нам в этом деликатном деле. Будьте так добры, мисс, пройдите в соседнюю комнату.

Он выразительно посмотрел на горничную, та гордо вздернула подбородок и проследовала в указанном направлении в сопровождении сыщицы.

Француженка рухнула в кресло и снова зашлась в плаче. Пуаро тем временем внимательно разглядывал спальню.

– Куда она ведет? – он кивком указал инспектору на дверь возле окна.

– Должно быть, в соседний номер, – сказал инспектор. – Впрочем, какая разница, ведь с этой стороны она все равно заперта.

Пуаро подошел к двери, попытался открыть, переместил задвижку, и снова подергал ручку.

– И с той стороны тоже, – заметил он. – Этот путь можно исключить.

Он подошел к окнам и внимательно осмотрел рамы и шпингалеты.

– Отсюда тоже не пробраться. Даже балкона нет…

– А если бы и был, – оборвал его инспектор, – не вижу, как бы преступник сумел им воспользоваться, если служанка безвылазно сидела в спальне.

– Да, я и забыл, – отозвался Пуаро, ничуть не смущенный этой отповедью. – Конечно, раз мадемуазель утверждает, что не покидала комнату…

Тут вошли горничная и женщина-констебль.

– Ничего, – лаконично объявила сыщица.

– Что и требовалось доказать! – фыркнула горничная с видом оскорбленной добродетели. – Эта французская потаскушка еще поплатится за то, что возвела поклеп на честную девушку!

– Ну-ну, дитя мое, все уже позади. Никто тебя ни в чем не обвиняет, примирительно сказал инспектор и распахнул перед ней дверь. – Иди, займись своими делами.

Горничная не торопилась уходить.

– А её вы не собираетесь обыскать? – она ткнула пальцем в Селестину.

– Да-да, непременно! – И, захлопнув за ней дверь, инспектор с облегчением запер ее на ключ.

Настала очередь Селестины проследовать в смежную комнату под конвоем женщины-констебля. Через несколько минут они вернулись – с тем же отрицательным результатом.

Лицо инспектора омрачилось.

– Боюсь, мисс, вам все же придется проехать с нами. – Он повернулся к миссис Опалсен: – Простите, мадам, но многие обстоятельства свидетельствуют против этой молодой особы. Раз жемчуг не нашли при личном обыске, стало быть, он спрятан где-то в номере.

Селестина издала очередной душераздирающий вопль и вцепилась в рукав Пуаро. Он наклонился и что-то зашептал ей на ухо. Девушка перестала плакать и с недоумением посмотрела на маленького детектива.

– Да-да, дитя мое, не спорьте, так будет лучше, – кивнул Пуаро и обратился к инспектору: – Мсье, позвольте мне провести небольшой эксперимент? Просто любопытства ради.

– Ну, смотря что вы собираетесь сделать, – заколебался инспектор.

Пуаро снова обратился к Селестине:

– Вы сказали, что ходили в свою комнату за катушкой ниток. Где у вас лежат нитки?

– В комоде, мсье.

– А ножницы?

– Там же.

– Вас не слишком затруднит повторить для нас оба эти действия, мадемуазель? Итак, вы сидите вот здесь и занимаетесь рукоделием…

Селестина послушно села. Затем, по знаку Пуаро, поднялась с места, прошла в свою комнату, взяла из ящика комода нитки и вернулась в хозяйскую спальню.

Пуаро попеременно следил то за ее действиями, то за стрелкой своих часов-луковицы, которые он держал на ладони перед собой.

– И еще раз, пожалуйста, мадемуазель.

После показательного похода служанки за ножницами он сделал пометку в своем блокноте и сунул часы обратно в жилетный карман.

– Большое спасибо, мадемуазель. И вам, мсье, – он поклонился инспектору, – я тоже бесконечно благодарен за вашу любезность и проявленное терпение.

Инспектора эта церемонность, кажется, изрядно позабавила. Женщина-констебль и полицейский в штатском увели всхлипывающую Селестину.

Затем, бегло извинившись перед миссис Опалсен, инспектор приступил к тщательному обыску спальни. Он выдвинул все ящики, заглянул во все шкафчики, переворошил постель и простучал половицы паркета. Мистер Опалсен следил за его действиями с весьма скептическим выражением лица.

– Вы и впрямь рассчитываете обнаружить украденное колье здесь?

– Это же очевидно, сэр. Раз ни у одной из девиц не было возможности вынести его из номера, значит, воровка припрятала его здесь. И, как по мне, маловероятно, что это была горничная.

– Не то, что маловероятно – попросту невозможно! – ввернул Пуаро.

– А? – Инспектор уставился на него с дурацким видом.

Пуаро скромно улыбнулся.

– Сейчас вы сами все поймете. Гастингс, дорогой, возьмите мои часы – только ради бога, не уроните, это семейная реликвия! Я засекал время передвижений мадемуазель камеристки – первый раз она отсутствовала двенадцать секунд, второй – пятнадцать. Мадам, доверьте мне ненадолго ключик от вашей шкатулки с драгоценностями. Благодарю вас. А теперь внимание! Следите за моими действиями. Мой добрый друг Гастингс отдаст команду «Вперед!»

– Вперед! – сказал я.

С почти сверхъестественной быстротой Пуаро выдвинул ящик туалетного столика, достал шкатулку, вставил ключ в замок, выхватил один из футляров, извлек из него украшение, снова запер шкатулку и поместил ее в ящик – все это он проделал молниеносно.

– Ну, что, мон ами? – спросил он, пытаясь отдышаться.

– Сорок шесть секунд! – провозгласил я.

– Теперь-то вам все ясно? – Пуаро с победоносным видом оглядел нас по очереди. – Горничная не могла украсть колье, и тем более его спрятать – она даже не успела бы достать его из шкатулки!

– Значит, это француженка, – инспектор явно был очень доволен и тут же приступил к обыску комнаты камеристки.

Пуаро свел брови на переносице, размышляя о чем-то. И вдруг выпалил, обращаясь к мистеру Опалсену.

– А колье, конечно, было застраховано?

Биржевой делец, кажется, удивился вопросу.

– Ну да, – сказал он нерешительно.

– Да какое это имеет значение? – со слезами на глазах вмешалась миссис Опалсен. – Я хочу получить назад свое ожерелье! Оно уникально! Никакие деньги мне его не заменят!

– Понимаю вас, мадам, – успокаивающе сказал Пуаро. – Прекрасно вас понимаю. Для женщины самое главное – чувства, не так ли? Но представителя сильного пола, который не может похвастаться такой восприимчивостью, компенсация несомненно утешит.

– Конечно-конечно, – все еще не очень уверено произнес мистер Опалсен. – Но, с другой стороны…

В это время раздался торжествующий возглас инспектора. Он вошел в спальню, с его пальцев свисала сверкающая вещица.

Миссис Опалсен вскрикнула и вскочила с кресла. В нее словно вдохнули новую жизнь.

– О, мое колье!

Она выхватила ожерелье у инспектора и нежно прижала к груди обеими руками. Все столпились вокруг нее

– Где же оно было? – спросил Опалсен.

– В кровати служанки, среди пружин матраса. Должно быть, она спрятала его до прихода горничной.

– Разрешите, мадам? – мягко сказал Пуаро. Он взял колье, внимательно осмотрел, и с поклоном вернул владелице.

– Боюсь, мадам, на время следствия нам придется его изъять, – предупредил инспектор. – Оно понадобится как улика. Но, разумеется, мы постараемся как можно скорее его вернуть.

Мистер Опалсен нахмурился.

– Это так необходимо?

– Боюсь, что да, сэр. Такова процедура.

– Пусть возьмет его, Эд! – воскликнула жена брокера. – В полиции колье будет в большей безопасности! Я глаз не могла бы сомкнуть теперь, думая, что его опять могут украсть! Боже мой, бедная девушка! Никогда бы не подумала, что она способна на это!

– Ну-ну, милая, не стоит так переживать.

Я почувствовал, как кто-то тихонько пожал мне локоть. Это был Пуаро.

– Друг мой, может быть, нам улизнуть? Кажется, наши услуги больше не требуются.

Но, очутившись в коридоре, он, к моему огромному удивлению, заметил:

– Я хотел бы заглянуть в соседний номер.

Дверь была незаперта, и мы вошли. Номер состоял из двух больших комнат и сейчас в нем никто не жил. На мебели лежал довольно толстый слой пыли и мой болезненно чувствительный к таким вещам друг, скривившись, провел пальцем по столу, стоявшему у окна.

– Однако, уровень обслуживания оставляет желать лучшего, – сухо заметил он.

Он задумчиво смотрел в окно. Казалось, какая-то мысль не дает ему покоя.

– Ну? – не выдержал я наконец. – Зачем мы сюда пришли?

Пуаро очнулся.

– Пардон, мон ами, – извинился он. – Хотел проверить, действительно ли дверь заперта с этой стороны

– Что ж, – сказал я, взглянув на дверь, ведущую в номер, который мы только что покинули. – Она заперта.

Пуаро кивнул, но мысли его все еще витали где-то далеко.

– Да и вообще, – продолжал я, – какое это имеет значение? Дело-то кончено. Жаль, конечно, что у вас не вышло блеснуть на этот раз. Но случай настолько простой, что справился даже этот осел-инспектор.

Пуаро покачал головой.

– Дело отнюдь не кончено, мой друг. И не закончится, пока мы не выясним, кто украл жемчуг.

– Но это же сделала служанка!

– Почему вы так решили?

– Ну, как «почему»? – растерялся я. – Колье же нашли в ее матрасе!

– Та-та-та, – раздраженно сказал Пуаро. – Да только это не настоящее колье!

– Что вы такое говорите?

– Подделка, мон ами.

Я онемел от удивления. Пуаро безмятежно улыбался.

– Наш добрый инспектор совершенно не разбирается в драгоценностях. Ну и шум поднимется, когда все выяснится!

– Пойдемте скорее! – я вцепился в его рукав.

– Куда?

– Мы должны немедленно сообщить Опалсенам.

– Зачем?

– Но ведь эта бедная женщина…

– Э бьен, эта «бедная женщина», как вы ее называете, будет спать гораздо спокойнее, думая, что ее украшение в безопасности.

– Но вор может сбежать с настоящим ожерельем!

– Вы, мой друг, как всегда, говорите, не подумав. Откуда нам знать, что жемчуг, который миссис Опалсен этим вечером спрятала под замок, не был фальшивкой? Может быть, кража была совершена давным-давно?

– Ой! – я растерялся.

– Вот именно, – сказал Пуаро, лучезарно улыбаясь. – Надо начинать с самого начала.

Он вышел из номера, помедлил мгновение, о чем-то размышляя, а потом направился в конец коридора. Там находилось подсобное помещение для обслуги этажа. Сейчас там, окруженная толпой благодарных слушателей, стояла наша горничная и рассказывала о том, что ей довелось пережить. Завидев нас, она умолкла на полуслове. Мой друг, неизменно вежливый, отвесил ей поклон.

– Простите за беспокойство. Не могли бы вы отпереть номер мистера Опалсена?

Девушка охотно согласилась, и в ее сопровождении мы вновь двинулись по коридору. Номер мистера Опалсена был как раз напротив номера его жены. Горничная отперла замок и мы вошли.

Девушка хотела уйти, но Пуаро ее задержал.

– Минуточку! Скажите, видели ли вы среди вещей мистера Опалсена вот такую карточку?

Он протянул ей странный картонный прямоугольник, покрытый глянцевой пленкой. Горничная взяла его и внимательно осмотрела с обеих сторон.

– Нет, сэр, я раньше ее не видела. Но вообще-то комнаты джентльменов обслуживает лакей.

– Ну, разумеется. Благодарю вас.

Пуаро сунул карточку в карман, горничная удалилась. Пуаро снова о чем-то задумался, потом резко тряхнул головой.

– Не сочтите за труд позвонить, Гастингс. Три раза, чтобы вызвать коридорного.

Я послушно исполнил просьбу, снедаемый любопытством. Тем временем Пуаро перевернул вверх дном корзину для бумаг, высыпал содержимое на пол и принялся в нем копаться.

Спустя пару минут появился лакей. Пуаро вручил ему белую карточку и задал тот же вопрос, что и горничной. Но получил такой же ответ. Лакей никогда не видел ничего подобного среди вещей мистера Опалсена. Пуаро поблагодарил его, и коридорный удалился, напоследок кинув любопытный взгляд на опрокинутую корзину и мусор на полу. И несомненно он не мог не услышать слова маленького бельгийца, задумчиво складывавшего бумажные обрывки назад.

– А ведь ожерелье было застраховано на кругленькую сумму…

– Пуаро! Я все понял! – вскричал я.

– Ничего вы не поняли, мой друг, – нетерпеливо сказал Пуаро. – Уверяю, вы по-прежнему блуждаете в потемках. Давайте вернемся к себе.

Оказавшись в своем номере, Пуаро, к моему изумлению, начал переодеваться.

– Я еду в Лондон вечерним поездом, – объяснил он. – Это необходимо.

– Но зачем?

– Говорю вам, так надо. Началась настоящая работа, работа славных серых клеточек! Ах! Я еду искать подтверждение своим догадкам и я его отыщу! Эркюля Пуаро не проведешь!

– Надеюсь, вы потерпите неудачу и поумерите вашу спесь! – сказал я, кипя от негодования.

– Мон ами, умоляю, не гневайтесь! Я рассчитываю, что вы окажете мне услугу ради нашей старой дружбы.

– Конечно, – я устыдился своей вспыльчивости. – Что надо сделать?

– Взгляните на рукав пиджака, который я только что снял – его необходимо почистить! Видите следы белого порошка? Вы ведь заметили, как я провел пальцем по бокам ящика туалетного столика мадам Опалсен?

– Нет, не обратил внимания.

– Вам следует быть наблюдательнее, мой друг, и следить за моими действиями. На пальце остались следы белого порошка, и я, занятый своими мыслями, машинально вытер его о рукав – поступок, идущий вразрез с моими жизненными принципами.

– Но что это был за порошок? – нетерпеливо спросил я. Жизненные принципы Пуаро меня не особо интересовали.

– Ну, уж конечно, не яд Борджиа, – подмигнул Пуаро. – Укротите свое воображение, а то я уже вижу, как у вас загорелись глаза. Я вас разочарую – это был французский мелок.

– Французский мелок?

– Ну да, им еще пользуются краснодеревщики. Чтобы ящики легко скользили в полозьях.

Я рассмеялся.

– Ах вы, старый плут! Я-то думал, вы сообщите нечто невероятное!

– Мне надо бежать, мой друг! До свидания!

Дверь закрылась. С насмешкой на устах и умилением в душе я поднял с кровати пиджак и потянулся за платяной щеткой.

На следующее утро, не получив никакой весточки от Пуаро, я вышел размяться, встретил старых приятелей и отобедал в отеле в их компании. После обеда мы отправились на автомобильную прогулку. Нас задержала проколотая шина. В «Гранд-Метрополитен» я вернулся уже около восьми.

Первое, что предстало моим глазам – Пуаро, выглядевший совсем крошечным, ибо он был зажат между внушительными тушами Опалсенов. Мой друг был не просто доволен – он светился от гордости.

– Мон ами Гастингс! – кинулся он ко мне. – Обнимите меня, мой друг! Все разъяснилось чудесным образом!

К счастью, на этот раз объятия были чисто символическими – имея дело с Пуаро никогда не знаешь, чего ожидать.

– Вы хотите сказать… – начал я.

– Я считаю, это просто потрясающе! – Сдобное лицо миссис Опалсен расплылось в счастливой улыбке. – Я ведь говорила, Эд, что если он не сможет вернуть мой жемчуг – никто не сможет этого сделать?

– Да, дорогая, именно так ты и говорила и оказалась права.

Я растерянно взглянул на Пуаро, и он решил сжалиться надо мной.

– Мой друг Гастингс, как выражаетесь вы, англичане, плывет без руля и без ветрил. Садитесь, Гастингс, и узнайте, чем закончилась эта история.

– А она закончилась?

– Конечно. Они арестованы.

– Кто арестован?

– Ну, разумеется, горничная и лакей. А вы так ничего не поняли? И пропустили мимо ушей мой намек насчет французского мелка?

– Вы сказали, им пользуются краснодеревщики.

– Конечно, чтобы ящики легко выдвигались. Ну, а еще им пользуются те, которые хотят достать что-то без лишнего шума. Кто бы это мог быть? Никто иной, как наша горничная. План был до того остроумный, что даже Эркюль Пуаро не сразу смог его разгадать. Вот как было дело. Коридорный затаился в номере по соседству, ждет. Камеристка-француженка выходит из спальни. Горничная молниеносно выдвигает ящик, достает шкатулку, отпирает задвижку и сует шкатулку сообщнику. Лакей, не торопясь, открывает ее – они заранее запаслись дубликатом ключа – достает колье и снова ждет подходящего момента. Селестина опять выходит из номера и – вуаля! Шкатулка возвращается в ящик. Появляется хозяйка, кража обнаружена. Горничная настаивает, чтобы ее немедленно обыскали, и преисполненная праведного негодования выходит из комнаты полностью оправданная. Копия ожерелья еще утром, во время уборки, была припрятана в матрасе камеристки.

– Но зачем вы ездили в Лондон?

– Помните белую карточку?

– Конечно. Я еще ломал голову – для чего она понадобилась. Я-то подозревал что… – и я, немного смущенный, краем глаза глянул на мистера Опалсена.

Пуаро от души рассмеялся.

– Вы опять не догадались, в чем дело! К счастью, как и наш коридорный! У этой карточки специальное покрытие – на ней остаются превосходные отпечатки пальцев! Я направился прямиком в Скотленд-Ярд и попросил нашего доброго друга инспектора Джеппа кое-что проверить. Как я и подозревал, отпечатки пальцев принадлежали парочке похитителей драгоценностей, которых уже давно разыскивала полиция. Джепп прокатился со мной до Брайтона, преступников арестовали, ожерелье нашли в комнате лакея. Смышленые мошенники, но у них была неверная метода. Я раз тридцать говорил вам, Гастингс, что без правильной методы…

– Не тридцать, а как минимум тридцать тысяч раз! – прервал его я. – Но где же они прокололись?

– Сама по себе идея устроиться в штат обслуги отеля превосходна, но было неосмотрительно с их стороны пренебрегать своими прямыми обязанностями. Они не вытирали пыль в пустующем номере, а когда лакей поставил шкатулку на стол, остался след…

– Теперь припоминаю! Я его видел! – вскричал я.

– До этого я лишь подозревал. А увидев отметину, я уже знал и …

Воцарилась тишина.

– … И вот мой жемчуг вернулся ко мне, – провозгласила миссис Опалсен на манер хора из древнегреческой пьесы.

– Что ж, – сказал я, – пора бы поужинать.

Пуаро решил составить мне компанию.

– А слава в этом деле достанется не вам, – заметил я, когда мы уже сидели за столом.

– Пустяки, – отмахнулся мой друг. – Пусть пожинают лавры Джепп и местный инспектор. А мне… – он похлопал по карману, – … мне достался чек от мистера Опалсена, и знаете, что, друг мой? Мы провели эти выходные совсем не так, как планировали. Давайте приедем сюда на следующий уик-энд – и на этот раз за мой счет!