Прайс на мою студентку Невеличка Ася

Как же хорошо находиться в достойном обществе, подальше от чокающих чучел. Черт!

Сергей, мой давний знакомый и настоящий друг, сразу вник в проблему и обещал за пять часов исследовать подопечную под микроскопом.

– Вернешься к трем, когда всё будет готово.

– Отлично. Постараюсь за это время подобрать ей соответствующий гардероб. И подготовлю мутер. Хотя бы намекну.

– Будь аккуратен с Аделаидой Марковной. Ты знаешь, какое у нее чувствительное сердце!

Я хмыкнул. Мы оба знали, какое железное сердце у моей матери, но вслух принято было подчеркивать ее слабость, а не стальную хватку.

– Сергей, не спускай с нее глаз. Девица еще не в курсе моей авантюры. Может сбежать, я ее потом не найду.

– Не переживай. Поддатый, в темноте, Баграт вряд ли разглядел ее и запомнил! Потеряешь эту – заменишь подобной. А пока иди, решай свои дела. За нее не беспокойся.

Последнее напутствие Сергея заронило в душу сомнение. Смогу ли я за четыре месяца сделать из чучела девушку достойную быть представленной ученому свету столицы? Достойную стоять со мной под руку в огромном зале, полном именитых коллег?

А может действительно заменить ее на одну из моих студенток?

Мутер на звонок не ответила. Я её понимал. Обижена, что провел ночь не дома и даже не предупредил. Но в моем возрасте при каждом форс-мажоре звонить матери и извиняться, явный перебор.

Хотя в данном конкретном случае, лучше было предусмотреть ее обиду и не напрашиваться на ссору заранее.

Подобрав в бутике подходящие на вид вещи, с учетом все еще душных солнечных дней и заметно холодных, промозглых ночей позднего августа, я оккупировал столик в кафе, сделал ряд рабочих звонков и перекроил график работы с секретарем.

Впереди попечительский совет и я буду выглядеть весьма бледно, потеряв важный грант и стоя одной ногой в закрытии Академии.

Черт, если я её потеряю, какое несмываемое пятно позора ляжет на нашу фамилию! Весь выпуск одаренных менеджеров и экономистов будут выпускаться под корочками гуманитарной академии. Позор! Набор следующего года уже под вопросом, стоит расползтись слухам. А они поползут сразу после попечительского совета.

Преподавательский состав тут же будет подыскивать место постабильнее, без потери репутации в своем резюме. И я не могу их осуждать! Одно дело преподавать в престижной международной академии, другое, читать лекции в филиале при академии гуманитарных наук.

Да-а-а… И все из-за одного моего промаха. Только какого? Где я сделал первый неверный шаг? Уж точно не тогда, когда принял пари Тармуни.

– Алло? Баграт? Чем обязан?

– Адрей, я тут подумал, так как слияние еще под вопросом и нет четкого понимания кто кого поглотит, может, не будем озвучивать это на попечительском? Не хочу с самого начала года решать проблему по оттоку кадров.

– Понимаю, – протянул я, внутренне испытывая неимоверное облегчение от созвучных мыслей и правильных выводов коллеги. – Да. Совершенно не против, чтобы наше маленькое пари осталось в тайне. До конца.

– До конца. Хотел бы пожелать тебе удачи, но не могу. Я желаю удачи себе.

К сожалению, это я тоже понимал.

До трех я успел зайти в зоомагазин и купить маячок, в соседнем ювелирном мне его впаяли в серьги.

– Или лучше в браслет? Я не помню, проколоты ли у нее уши.

– Но серьги надежнее, господин. Браслет легко снять или сорвать, а на небольшие гвоздики в ушах никто не обратит внимания.

– Вы правы. Если что, проткнем уши там же, в клинике.

В три я вернулся в клинику, Сергей встретил меня с порога, приветливо улыбаясь:

– Девчуля чистенькая.

– Неужели? – не смог я скрыть скепсиса в голосе.

– Хм, не сомневайся! Заключения – моя репутация. Проверил всю, вдоль и поперек. Проблемы со здоровьем есть, среднестатистические: немного увеличена печень, застужены придатки и сейчас возможно межсезонное обострение, зубы нужно лечить четыре коренных.

– Угу.

– Но не гонореи, ни сифилиса. В общем, по заключению гинеколога, девочка словно не на панели работала, а год хранила верность.

– Может у нее еще и плева обратно затянулась?

– Ха-ха, шутник. Но мне твой немецкий юмор всегда казался странным. Идем, отдам анамнез, направления и результаты анализов. Гинеколог выписал ей противозачаточные, пусть принимает полгода. Нужно восстановить цикл, он у нее сбился. Таблетки помогут. Проследишь? Это в твоих же интересах.

– В моих?

– Ну, а как? Разве ты воспользоваться ей не собираешься?

И снова Сергей вывел меня из игры.

Нет, пользоваться Леной с панели я не собирался. Даже несмотря на медицинское заключение, она для меня оставалась больной. Тугодумием, простотой, глупостью. И я надеялся частично вылечить ее от этих болезней, но не до той степени, чтобы принимать ее как равную. Я просто не смогу принять её.

Уши у чучела оказались проколоты. Даже трижды! Но сразу вручать и надевать на нее подарок я не рискнул. По дороге домой сделал очередной заход объяснить ситуацию.

– Что значит, жить у вас буду? Мне ваще-то на работу ходить надо.

– Как это не работать? Я в столицу за этим и ехала!

– Ничо мне от вас не надо. Вот оплачено за сутки – ими и пользуйтесь. Можете того чернявого позвать, платили то за двоих.

– Я ни слова не поняла. Ваши проблемы – это ваши проблемы. С больной головы на здоровую не надо, лады?

Я сдался! Я взвыл! Это у меня, у меня больная голова?!

Заведенный, припарковал машину и выдернул чучело к подъезду.

Мутер… Буду надеяться, что ее сердце выдержит сегодняшние новости.

Мы вошли в лифт и я поднес магнитный ключ к кнопке четвертого этажа.

– А нафига это? Просто на кнопку нажать нельзя?

– Нет. У нас выкуплен весь этаж, лифт открывается в прихожей.

– Ну ничо се!

Она буквально вывалилась из открывшихся створок лифта в объятия растерявшейся матери.

– Что это?! – повышенный тон мутер не сулил легкого и приятного вечера.

– Знакомьтесь, Аделаида Марковна, супруга покойного профессора Отто Швайгера. Мама, это Елена.

Мутер поджала губы, а я предчувствуя разговор на повышенных тонах, быстро завел чучело на свою половину, велев ждать, и запер за ней дверь. К счастью в моей квартире все двери закрывались на ключ с двух сторон!

– Андрей, тебе придется объясниться!

– Безусловно. Пройдем в столовую?

За полчаса я обрисовал всю патовую ситуацию по пари и своей карьере в случае проигрыша. Мутер быстро прониклась.

– Надо брать девочку в оборот! И почему ты не позвонил мне раньше? Бедный мальчик, представляю как ты извелся!

– Ты не приняла звонок.

– Ох, да… Была занята, а потом забыла перезвонить.

– И с оборотом возникли проблемы. Девушка не идет на контакт.

– Что значит не идет?! От нее зависит твоя карьера! Конечно она пойдет на контакт.

– Мам, она не понимает ни слова из того, что я ей говорю. А мне нужно полное доверие, чтобы за четыре месяца обучить ее по максимуму!

– Иди, мой мальчик, освежись, переоденься. Я сама поговорю с этой… Как её?

– Елена. Но ей на данном этапе всё равно, как ты к ней обратишься.

– Нет, дорогой. Нужно сразу приучать ее отзываться на правильное имя. Значит, Елена? Ну что ж… Достань мне из верхнего шкафчика бальзам.

– Сейчас? Мам, по-моему, не самое подходящее время.

– Это не мне.

Все мои возражение мутер перечеркнула, захватив к бальзаму пару наперстков, ушла на мою половину. Выждав минуту, я отправился следом.

– Бедная девочка! Разве Андре не сказал, что будет тебе платить? Обязательно будет. За каждый день, за каждую хорошую отметку. Он же учитель! Очень одаренный учитель.

Я почти не различал, что в ответ говорило мое чучело, только шмыганье носом и всхлипывания.

– Конечно, но согласись, лучше зарабатывать деньги у приличного человека, чем каждый день у неприличных… О, Андре очень порядочный молодой человек, пользуется уважением…

Снова всхлипы с подвыванием и увещевания моей матери.

– Напугал? Бедную девочку!.. Он и правда доктор, но не врач. Очень образованных людей тоже величают докторами. А на что же тебе нужны такие большие деньги, которые мой Андре, конечно же, тебе заплатит?

Мне самому стало любопытно, зачем чучелу нужны деньги. Сделать новые ногти? Слетать в Париж и выложить в блог фотографии?

– О! О, девочка моя, ты вытянула козырь! Теперь, благодаря Андре, у тебя есть в столице квартира, его машина в твоем распоряжении и он лично будет учить тебя! Лично! Девочка, это огромная удача, от которой не отказываются! Сейчас я его позову.

Что тут скажешь, мама всегда умела уговаривать.

– Ох, ты здесь? Подслушивать нехорошо. Где твои манеры?

– Она согласилась?

– Да-да. Чтобы уговорить человека сделать по-твоему, надо дать ему то, что он хочет. А ваши цели, хоть это очень странно, совпали! Девочка копит деньги на обучение. Удача определенно на твоей стороне. Иди поговори с ней. Но не запугивай.

– Э…

– Я больше не смогу. Мои нервы на пределе.

Мутер проскользнула в дверь и скрылась в своих комнатах. Что ж, дальше я сам.

– Чо ж вы сразу не сказали, Андрей Оттович, что директор школы?

– Академии.

– А, ну да, – согласилось хлюпающее чучело, размазывая слезы по щекам.

Жуткое зрелище. Я всегда думал, что девушки либо истерят либо красиво плачут. Но не так грязно.

– Если ты согласна на четырехмесячное обучение…

– Согласна-согласна. Только сколько я буду получать? Не могу ж бесплатно торчать в вашем доме, мне есть на что-то надо.

– Проживание и питание в моем доме для тебя бесплатное. Деньги буду выплачивать по истечении каждой недели за положительные отметки и за послушание. При должном старании и прилежности, ты будешь зарабатывать у меня больше, чем на улице.

Я озвучил примерную сумму и чучело присвистнуло.

– Так бы сразу и сказал! Значит, слушаться и не получать двоек?

– Примерно так.

– Лан. Замётано.

– Тогда передай мне свой телефон.

– Эт еще зачем?

– В знак скрепления нашей сделки.

Недоверчиво, но она все же протянула свой дешевый китайский аппарат.

– Молодец. Теперь я покажу твою комнату, ты умоешься и переоденешься. В семь мы пойдем в столовую ужинать. Ганс как раз всё накроет.

– Ганс?

– Наш дворецкий.

– Етить-колотить.

– Минус балл.

– Ой, но за телефон же был плюс? Значит по нулям? Ладно. Давай счет заново начнем.

– Обращаться ко мне на «вы» по имени-отчеству. Я твой учитель, а такое обращение – уважение.

– Ну лан. Как скажешь… -те.

Когда Елена вышла, облаченная в подобранное мной платье, я уже приготовил распечатки с анкетами, правилами, планом работы и первыми тестами.

– Это тебе. Надень.

Я протянул ей серьги, абсолютно уверенный, что таких подарков она еще не получала и сейчас снова расплачется от благодарности.

– Это что за старушачьи глазки? Я эти хрени вставлять себе в уши не буду.

Я опешил. Если бы не моя хитрость с маячком, я бы даже не подумал делать такой подарок. Но чтобы в ответ получить пренебрежение вместо благодарности?..

– Это сапфир оправленный в белое золото.

– Да мне хоть хрусталь! Они уродские.

– Минус один.

– Блять, я забыла. Лан, давай.

– Минус два за мат и за обращение на «ты». Первое правило – научись молчать, чтобы так быстро не скатываться в минус.

Надувшись, она, теперь уже молча, воткнула увесистые гвоздики в уши, а я вздохнул от облегчения. Неужели задуманное получится?

Ужин стал провалом.

Мутер не выдержала и сбежала сразу после первой перемены блюд. Ганс хрюкал, что больше смахивало на завуалированный смешок. А я с ужасом смотрел за моим чучелом, мысленно нагружая расписание дополнительными часами по этике, культуре принятия пищи и искусству потребления напитков.

– Обожралась, – икнуло чучело и откликнулась на спинку сиденья.

– Ганс, первый месяц накрывай нам двоим завтрак, обед и ужин на террасе.

– Как скажете, герр[2] профессор. А разве юнге фрау… Э-э?

– Елена. Просто, Елена.

– Хорошо, Разве фроляйн Елена остановится на вашей половине?

Это был вопрос с подвохом. Не уверен, что даже мутер не воспротивится и не заставит переселить чучело на нейтральную территорию.

– Да, Ганс, фроляйн совершенно точно будет сидеть в отведенной ей комнате и заниматься со мной в кабинете. А обедать на террасе.

– Хорошо, герр профессор Швайгер. Как будет угодно.

Я кивнул, вытаскивая разомлевшее тело ученицы из-за стола и толкая её в сторону комнаты.

– Подъем в шесть. Дам тебе полчаса, чтобы составила список необходимых вещей. Ганс позаботится.

– А почему ты зовешь его «Ганс», хер-профессор?

Я на секунду остановился, улавливая первые признаки юмора. Неужели это существо со дна может еще и шутить?

– Минус балл за переход на неформальную речь. И плюс балл за проявление любознательности. Тяга к знаниям должна поощряться, фроляйн Чучело.

Я с вызовом приподнял бровь, в надежде, что она спросит, почему я так странно назвал ее, но Елена только хмыкнула и закрыла дверь своей комнаты перед моим носом.

Что ж, начало положено, и можно с уверенностью сказать, всё прошло не так эмоционально, как могло.

Хер-профессор? Ну-ну…