Прайс на мою студентку Невеличка Ася
— Девчонка она смышленая. Ты возьми ее на барбекю, посмотри, как она общаться будет в обществе. Пусть привыкает к людям и их манерам.
— Мам, она не готова.
— Она и не будет готова, если ты продолжишь держать ее дома под замком. Я даже больше скажу, устрой-ка её в академию. Пусть ходит всё отпущенное время на занятия, а вечером будешь закреплять с ней материал. Выходные я помогу с этикой. И тогда, Андрэ, всё у тебя получится.
— Хм, ты права. Я не подумал, что заточение не пойдет ей на пользу.
Я тоже так подумала.
— Тогда может, телефон вернете и дадите выходной?
Фриц показал фиг. Фигурально. Не дал ничего: ни тебе телефона, ни тебе выходного. Я проводила его в академию, уговорила мутер пару часов отдохнуть после завтрака, дождалась, когда Ганс поменяет белье на постели немца, а потом подхватила свои духи и отомстила!
Мало тебя, фриц, жизнь учит, раз ты такой глухой к просьбам человеческим.
А потом разрыдалась… Моя единственная драгоценность, этот дорогой флакончик духов, почти весь вышел. Вот и стоила моя месть дорогущих духов?
Всё мое раздражение приняла на себя мутер.
— Ну почему нельзя?!
— Елена, я не обязана оправдываться или искать причины, почему не приглашаю тебя в наш круг. Ты гостья в моем доме, веди себя соответственно.
— Они, воще-то, тоже гости. Только сидят тут, чаи гоняют, а я там от тоски с ума схожу.
— Фрау Аделаида, может, знакомство фроляйн Елены с вашими подругами станет репетицией выхода фроляйн на барбекю? — вдруг вступился в наши пререкания Ганс.
Мутер на мгновение замерла, будто решая, кому сейчас вставить, а потом махнула рукой:
— Ты прав. Неси все принадлежности к чайной церемонии. За день я ее натаскаю.
— В смысле?! — протянула я.
— Ты же хочешь войти в наш круг?
— Ну?
— Тогда научись правильно заваривать, разливать и подавать чай.
Я бы выругалась, но она права, я хочу войти в круг богатеньких старушенций, а ради этого могу и чай заваривать.
Но все оказалось не просто. Слово «церемония» я возненавидела с третьего раза.
— Чо вам вино не пьется? Зачем столько чая? — ворчала я, стирая со стола разлитую заварку.
— Иногда мы выпиваем вино. Но тебе бы эту науку одолеть. До этикета распития алкогольных напитков мы вряд ли дойдем.
— А чо там доходить? Открыл штопором бутылку, разлил по стаканам и пей себе от пуза.
Мутер закатила глаза, и снова Ганс пришел ей на помощь:
— Видите ли, фроляйн Елена, к каждому вину нужно подобрать закуску…
— Вино не закусывают, Ганс, — съязвила я. — Это те не водка!
— И все же вино употребляют с определенной пищей, оно должно быть выдержано в определенной температуре и подаваться в определенном фужере. Это сложнее, фроляйн, чем выучить двенадцать столовых приборов.
Я покраснела. Вот умеет же гад ткнуть в больное!
— Ладно, вернемся к долбанному чаю.
— К элитному сортовому.
— Как скажете.
И я снова заваривала и разливала. То объем не тот, то количество чая на чайнике не то. Бесит!
— Ну не буду же я на барбекю разливать долб… э-элитный чай?
— На барбекю нет, а завтра, на нашем вечере — да.
— Я чо, чай буду разливать? А в покер меня не возьмете, что ли?
Мутер так посмотрела на Ганса, что тот впервые потерял все свое хладнокровие.
— Ты научил ее играть в покер? — ледяным голосом мутер отчитывала Ганса, а мне пришлось подскочить и закрыть его грудью.
— Я его заставила!
Но Ганс отстранил меня:
— Фрау Швайгер, иногда фроляйн Елену лучше чем-то занять, а не позволять изучать покои герра профессора Швайгера.
И они странно переглянулись, после чего мутер согласилась! Вот так запросто Ганс свинтил от гнева фрау. Надо тоже научиться так глядеть на нее. И на фрица.
— Так чо? Я могу завтра с вами сыграть?
— Не уверена. Сначала ты выучишь чайную церемонию, потом попробуешь обыграть меня.
О, бля, да-а!
Вечером я в благодушном настроение встречала герра, уверенная, что после того как сделала маменьку в картишки, завтра я как следует тряхну ее подруженций. И…
Что будет дальше, я не загадывала. Сама перспектива снять побольше бабла кружила голову!
Про месть свою я тоже напрочь забыла, вспомнила только, когда мы с фрицем разошлись по комнатам, я еще не успела закрыть дверь, как он бацнул своей дверью:
— Ганс! Ганс!!! Я же просил сменить бельё!
Ганс что-то там оправдывался, но я уже успела закрыть дверь и даже подпереть стулом. Чем уж там дело кончилось — не знаю, но наутро Ганс был жив, профессор зол, а мутер не в духе.
— Аделаида Марковна, у нас все в силе? Вы только не задумайте заболеть, или приступ там какой.
Фриц на меня цикнул, но наконец-то обратил внимание на мать. Ганс принес тонометр и всё дело оказалось в давлении.
— Полежи в своей комнате, я вызову врача.
— Чем он мне поможет? Андрэ, успокойся, я выпью таблетки и постараюсь меньше волноваться, а то последние дни просто добавили нервозности.
— Мам, мне жаль…
— Ничего страшного, Андрэ, я же мать, я же всё понимаю. Но как бы мне хотелось успеть увидеть твоё счастье, прижать к себе деток твоих…
А, ну вспомнила! Я даже выдохнула, сунув мутер под нос йогурт со злаками, а себе взяла вишневый.
— Нет, ты черешневый мне оставь. Я люблю с черешней, — сразу ожила маменька, но я быстро облизала ложку и сунула ее в стаканчик.
— Не, фрау мутер, при давлении вишню есть вредно. Злаки вон ешьте.
Она недобро сщурила зенки, но мне то чо, даже если отдам, она уже есть не будет. А благодаря мне, фриц опять избежал допроса по своей невестушке.
Что-то странно, что он каждый вечер дома ночует и к ней не ездит. Немцы они вообще в отношениях странные. Надеюсь, что подруженции у мутер, простые русские бабы. Психологически мне легче отбирать деньги у своих.
Профессор сегодня что-то не спешил, а я дёргалась и елозила на стуле.
— Елена, вчера ты просила телефон…
— Ну?
— Я подумал, что не имею права лишать тебя связи.
В этот момент я снова подпрыгнула, но теперь уже точно от счастья!
— И я дам тебе телефон, при условии, что своим старым подругам по бизнесу ты звонить не будешь.
— Это как? Я же должна сказать, что все у меня в порядке, и узнать вылечилась ли она?
Мутер подавилась и закашлялась, но мне было не до нее, я смотрела на профессора, понимая, что он, черствый фриц, может не понять меня. Но он согласно кивнул:
— Хорошо, да, возможно, чтобы тебе было спокойнее, стоит позвонить и сообщить, но! Елена, это должен быть один звонок и никаких встреч с теми людьми.
— До Нового года?
— Да, пока ты живешь со мной, я не хочу, чтобы поддерживались те связи.
— Ну ладно! — вроде человеческое условие, чо бы нет?
И тут фриц удивил не только меня, но и мутер. Достал коробочку с новым ахренительным телефоном и протянул мне. Мне! Новый ахренительный телефон!
Я дрожащими руками схватила коробку, повисла на шее фрица и разрыдалась. Мне еще никто никогда не дарил таких дорогущих подарков. Никто. Никогда.
— П-простите… П-пожалуста… Я больше никогда не буду портить вашу постель. Мне уже нечем — духи всё ра-авно к-кончились. Последние вылила… Сп-пасибо!
Глава 9. Тайный компонент оружия
Все инстинкты вопили насадить её, глупую девчонку, на ставший в последнее время слишком чувствительный член. И уже отодрать ее без всяких обхаживаний.
Да и зачем они? Лишнее. Она, черт побери, шлюха. Маленькая глупая шлюха с улицы. Маленькая сладкая шлюшка…
Подхватить, усадить попкой на стол и сожрать вместо завтрака. Вклиниться между ног и вбиваться, пока не спадет чертово наваждение. Потом перевернуть на живот и жарить, жарить…
Я судорожно вцепился в нее, прижимая к ребру стола и уже скользя ладонями с талии ниже, к бёдрам, чтобы закинуть ногу и воткнуться стояком между её складочек, а потом…
— …Так ведь, Андрэ? Ты слушаешь? Андрэ? Отпусти ты её. Придушишь.
Я тряхнул головой. Сквозь затуманенные мысли врывались слова мутер. Откуда здесь мутер? Она мешает. Отвлекает… Я могу смотреть только на задранное заплаканное лицо моей глупенькой шлюшки, вдыхать это блядский аромат апельсина, мяты и чего-то еще, хочу стиснуть её, зарыться носом в волосы и взять-её-блять…
— Андрэ! Отпусти Елену немедленно. Дай ему пощечину!
— Я не могу, он мне телефон подарил.
— Тогда сейчас я ему оплеуху отвешу. А ну, отцепись от девочки.
Я вздрогнул и оттолкнул Елену, потрясенно «просыпаясь» от собственного похотливого сна. Все стояли, окружив стол, и таращась на меня:
— Что?
— Андрэ, что это было? Ты чуть не придушил Елену, — мать обеспокоенно осматривала меня, прижав руку к груди. А мне пришлось сунуть руку в карман и оттопырить пиджак, чтобы мутер не рассмотрела еще и стояк, так некстати пульсирующий в штанах и оттягивающий ширинку.
— Разве? — перевел взгляд на Елену. Зря перевел. Опухший приоткрытый рот, влажные глаза и нездоровый румянец снова превратили мозги в желе…
— Я же извинилась! Ну еще раз могу — простите.
— За что?
— За духи.
— Что с духами?
Елена театрально закатила глаза и резко сдула челку. Член дернулся, по позвоночнику прошла судорога.
— Кончились духи, ясно? Больше не буду поливать постель.
Нет, не ясно, но «постель» прозвучало как приглашение.
— Ох, какое волнительное утро! — воскликнула мутер и я смог отвести от Елены взгляд. — Она пытается сказать тебе, что к барбекю еще нужно приобрести духи. Её закончились. А свои я дать не могу, у меня особый аромат, Пуазон. Ей тяжеловат будет.
Я кивнул и развернулся на выход. Пожалуй, с меня хватит.
— Герр профессор Швайгер! — Ганс догнал меня у лифта. — Герр, вам не кажется, что недосып плохо влияет на ваши поступки? Вы становитесь несдержанны.
— Ганс, говори прямо.
— Хорошо, — Ганс скосил глаза, взглядом указывая на моё неспокойное либидо. — Э, я думаю, что фроляйн лучше переселить в более просторную комнату.
— Серьезно? — хмыкнул я. — Неужели ты думаешь, что я обесчещу Елену? Ты же знаешь, откуда я ее притащил?
— При всем уважении, герр профессор, но я напомню, что наставлять фроляйн лучше с холодной головой, чем со стоящей. Еще раз простите, герр.
Ганс уже давно был нашей семьей, так что на лёгкую пошлость глупо было оскорбляться. Но…
— Я был так близок, чтобы трахнуть ее за завтраком?
— Вы были явно невыспавшимся и уставшим. Фрау Аделаида не заметила. Но духи вам все же придется приобрести.
— Духи? — не мог сообразить я.
— Да, герр профессор, духи, которые негодница вылила на вашу подушку, из-за чего вы две ночи подряд не высыпались.
У меня свело шею, а галстук вдруг сдавил горло, мешая дышать.
— Ах, духи! Зачем?
— Не спрашивайте меня, герр, я ничего не понимаю в обольщающих штучках женщин, — развел руками Ганс, а меня затопила злость. Маленькая шлюшка взвинтила меня до невменяемого состояния! Вот так просто! Покрутив хвостом перед носом.
— Духи, значит. Будут ей духи.
Я уже шагнул в лифт, когда Ганс притормозил закрывающиеся двери:
— Так что насчет комнаты? Я могу переселить фроляйн в более просторную?
— И как мы это объясним мутер? Что у меня помутнение рассудка от близости шлюхи?
— Нет, мы объясним, что при поступлении в академию фроляйн необходим будет стол, компьютер и книжный шкаф, которые в старой комнате не поместятся.
Я согласился, одобряюще махнув рукой, и обессилев, прислонился лбом к захлопнувшимся дверцам.
Что же за наказание такое? Меньше всего я ждал предательства от собственного тела. Секс никогда не стоял у меня в приоритете. Никогда. Возможно, я рано порвал с Мариной, думая, что рабочие дела поглотят с головой.
Они и поглотили, но поплавок встал, добавляя проблем.
Я ходил по злополучным лестницам между этажами и пытался решить неразрешимую проблему. Что с ними делать? Что, черт, с ними делать, чтобы удовлетворить обе страждущие закрыть меня конторы?
Но в голову упорно лезла одна настырная девчонка, которую я мог бы удовлетворить.
Это надо же так потерять голову из-за какой-то уличной шлюхи? Необразованная деревенщина. Простовата, глуповата, местами слишком непосредственная и по-женски изворотливая. Всё то, что я так ненавижу в женщинах.
Прокручивая в голове сегодняшний завтрак, снова вспомнил ее случайный совет о шантаже председателя. Собственно, а почему нет? Его дополнительное условие тоже по сути шантаж.
Я угрожаю его карьере? Так и он угрожает моей!
А другого выхода у меня все же нет. Мне нужно избавиться от одного акта, чтобы выполнить другой. И по холодному расчету, получается, что избавиться мне надо от пожарников, потому что Роспотребнадзор я просто могу трахнуть, не сужая лестничный проход дополнительными перилами.
Просто трахнуть — и у меня кривится рот от подобной перспективы. Вот было бы стопроцентное попадание, если бы такие как Елена проверяли академию. Я трахнул бы ее даже без всяких претензий к академии по новым нормам. И по старым бы трахнул.
Перевел мысли на Марину и отпустило. Подумал о проверяющей из надзора, мысленно раздел и вздохнул намного свободнее.
Ладно, значит, дело не в недотрахе. Дело в Лене. Ганс прав, переселит и я буду реже общаться с ней. Пойдет в Академию и большую часть времени будет погружена в учебу. Мутер займет ее выходные, я вечера…
Это самый тонкий момент. Но к вечеру и она и я будем вымотаны, вряд ли меня поведет от ее близости. Еще одна студентка, просто очередная девчонка в веренице других. Та, от которой зависит моя репутация как преподавателя, и будущее.
Может из-за этого я так нервно на нее реагирую?
В нос ударил запах апельсина и я резко обернулся, почти уверенный, что за спиной увижу Елену.
— Павел Геннадьевич? Что вы тут делаете?
Он хрюкнул, поспешно заглатывая дольку апельсина.
— Да вот, Вера сказала, что вы на лестнице. А я с обеда только. Так что делать будем? По мне, только ставить перила и лизать зад пожарным. Расширить то лестницу не получится.
— Зад лизать, говоришь? В выходные попробую отбиться от них, но если нет…
— Вы уж отбейтесь! На следующей неделе открывать, у меня уже общаги заселяются, а там тоже пару нарушений есть. Я тогда до понедельника туда, а к первому сентября со сварщиками перила здесь приварим и закрасим. Так?
Я кивнул, отпуская завхоза и все еще дергая ноздрями на запах апельсина.
…А если афродизиак?
— Ганс? Как продвигается переезд? Уже? Отлично. Найди пустой флакон от ее духов и пришли мне фото на мессенджер. Не твое дело зачем. Просто сделай. А вообще, забери у нее незаметно этот флакон. Вечером отдашь мне.
Через десять минут я получил два фото: флакона её духов и пустого гардероба.
А зачем мне фото ее пустого шкафа?..
Ах, черт! Ей же нужно платье. Или что там надевают на барбекю? Попросить мутер или выбрать самому? Хм… Нет, на первый выход я хочу одеть ее сам.
И кто бы мог подумать, что вместо учебного плана, расчета часов по преподавателям, расписания платных курсов факультативов, проверкой исправленных нарушений по предписанию, я пойду закупать наряды и духи своей ученице!
А я пошел. Наглая девчонка с утра не вылезала у меня из головы.
Уверен ли я, что смогу держать руки подальше от Елены, когда хочется с головой нырнуть в нее?
Да, ведь от этой девчонки зависит будущее и моя репутация.
— Вот такие духи у вас есть?
Я сунул под нос консультанта экран смартфона с фотографией. Консультант прищурилась, разглядывая название.
— Aqua Allegoria Herba Fresca? В наличие нет, только под заказ.
Уловив мое разочарование, тут же предложила:
— Могу подобрать аналог.
— Аналог не нужен. Подберите мне точно противоположный аромат, ничего мятного и апельсинового.
— Той же фирмы? Герлэн?
— Что? Нет. Другое совершенно, но для девушки. Легкой, свежее, с тонизирующими нотками…
Я замолчал, заметив, как консультант поджимает губы.
— Вы описываете схожую палитру ароматов. Вы уверены, что хотите противоположное, а не аналогичное?
— Уверен.
— Тогда сладкое?
Представил приторность запаха от Елены и покачал головой. Нет.
— Цветочное?
— Нет.
— Мускус? Хвойное? Морское?
Но мысленно Елене ничего не подходило, из того, что предлагали в бутике. Только апельсин, мята и та самая неуловимая нотка, которая всегда заставляет принюхиваться.
Консультант сдалась:
— Я вам принесу пробники и вы выберете то, что покажется вам более подходящим.
Я потратил час, забивая нос разными запахами, примеряя на Елену и под конец сдаваясь, купил что-то сладко-цветочное с ярким запахом бабл-гама (*), этот аромат единственный подходит девушке и не вызывает неконтролируемую эрекцию.
— Карточка, наличные?
— Карточка… И закажите те духи.
— Герлэн?
— Да. Доставка у вас есть?
— Можем оформить. Заказ будет в течение трех дней. Доставка только во вторник.
— Хорошо. Я оплачу картой.
Я шел домой, сжимая в руках пакет с духами и кашемировым костюмом цвета бордо.
Совершенно точно мне нужно найти в ней то, что снимает с предохранителя мой ствол, иначе можно просто поднять руки и сдаться Баграту Тармуни без боя.
А я не готов сдаваться. Я хочу получить заслуженную победу, и приставленная ко мне девушка не помешает. Я смогу укротить нас обоих.
Елену я в этот вечер не застал. Вошел в квартиру и постучал в ее дверь. Она не ответила, а у меня из головы вылетел переезд.
До завтрака вручил пакеты с покупками мутер, поцеловал в щеку и свалил, решив не рисковать и не забивать голову Еленой перед работой. Мне многое предстояло сделать перед открытием академии.
Так что наша встреча состоялась в четверг вечером, когда она влетела ко мне в кабинет с огромными глазами, схватила за руку и выпалила:
— Мне нужны деньги! Пожалуйста. Много! А я буду очень послушной. Всё, что хотите, сделаю, только выручите. А?
Непроизвольно сжал её пальцы, по бедрам побежали предательские мурашки, а веки потяжелели.
Всё, что я хочу?
(*) bubble gum (пер. англ) — жвачка
Глава 10. Блеф, как фишка
Лучше бы он штрафанул меня на пятьдесят баллов. Пусть даже на сто! Завтра я все равно выиграю дофига и отдам ему долг. Делов то.
Но вместо этого он выпер меня со своей квартиры.
Мутер подпевала от восторга и помогала таскать всякие мелочи. Ганс все переносил серьезно и молча. Даже не раскололся, чего это профессор психанул. А я…
Я последний раз обошла квартиру герра, посидела на столе в террасе, вспоминая те охренительные чувства, которыми оглушил меня за завтраком Андрэ… Этот его подарок, судорожные объятия и определенно возбуждение. Я даже не сразу разобрала, что в меня так настойчиво упирается, а когда сообразила, вмешалась мутер. Наверное, на счастье. Потому что я бы ему не отказала.
И несмотря на всё это, он разрешил перетащить меня в другую комнату. Прям напротив спальни его матери. Я расстроилась и к ужину не пошла. Во-первых, эта долбанная сервировка, которую я никак не запомню. Во-вторых, я не могла смотреть профессору в глаза и молчать. Уж я бы ему высказала.
А в четверг проснулась с мыслями о покере. За прошедшие недели у меня скопилось сорок тысяч. Рисковать всеми я не стала, сразу поделила пополам. Двадцатку даже если проиграю, то потом отработаю. А вот если приумножу, то буду повышать ставки каждую неделю.
Старушенции оказались очень доброжелательными. Мутер долго мялась, как меня представить, этот момент мы как-то обговорить не успели, но в конце представила дальней родственницей Ганса и воспитанницей Андрэ. Причем от нее это прозвучало, как будто ее великий Андрэ занимается благотворительностью.
Ну в общем, да, но я уж совсем какой-то сиротинушкой представилась.
Но даже тут вранье пошло на пользу. Пока они точили лясы, я заучено заваривала и разливала чай. Перепутала. Ну, блин, семь старушек и каждая хочет разного чаю. Я что им, диктофон, чтоб помнить?
Так что повезло, что они добродушные и как рыбки, с минутной памятью. Мы улыбались друг другу, что-то трещали, а потом Ганс сел напротив окна, приготовил колоды карт и раздал всем фишки. Вот тут выяснилось, что у меня фишек меньше всех!
Это двадцатка и, блин, жалкая кучка фишек. Добрые бабушки и тут, мило посмеявшись, подкинули мне каждая по кругляшу в пять тыщ. То есть, с легонца подогнали тридцать пять штук. Я прифигела. Даже жалко стало бабушек…
А мутер первая сделала ставку в тысячу. Следующая подняла до двух. А потом Ганс начал раздавать. То что бабульки играют на повышение, я поняла с первого круга. К моменту, когда до меня дошла очередь, я могла только ответить десяткой. Выдвинула фишки, дождалась завершения торгов и прикрыла глаза, молясь, чтоб выпала третья одинаковая карта, тогда я имела бы шансы заграбастать банк.
На втором круге у меня вышла таки третья! Да-да-да! Мне, кажется, везет! Еще бы к ним парочку одинаковых и я уже буду с парой и тройкой одинаковых карт! Выставила еще десять тысяч на круг, чтобы ответить ставкой, и на третьем круге помолилась, чтоб выпала четвертая карта. Со всеми мастями одинаковых карт я точно выиграю. Не так часто собирают по четыре.
И да-а-а! Как оргазм, Ганс метнул четвертую восьмерку бубей, когда у меня в руках были уже зажаты две из них: крести и пики, а червовая лежала на столе! Я даже не удержалась и вскрикнула, а бабульки переглянулись, заулыбались и… подняли ставки.
Не, ну меня теперь из игры не выбьешь. Я с четырьмя восьмерками сижу. Точно банк мой будет. Старушенции тоже это просекли и все как одна сбросили карты. И я пошла на блеф: подняла ставку вдвое.
Читать бесплатно другие книги:
