Прайс на мою студентку Невеличка Ася

— Вот вы опять?!

— Нет-нет, прости…

Фриц выглядел, как будто стукнутый пыльным мешком по башке. Вскочил, раза три обошел меня по кругу, а потом громко расхохотался.

— Невероятно! Просто невероятно. Ты… красивая.

И снова стало так обидно. Не напяль он на меня уродскую шляпку и платье, я могла бы стать еще красивей! Но самое гадкое, что фриц вообще только щас заметил.

Маман была в ахуе. Почти также, как фриц, но более восторженно. И как-то сразу втерлась к нам на занятия, каждые пять минут вбивая сыночку в голову, что меня надо переселить в другую комнату.

— Ей нравится выделенная комната, — ворчал фриц, не забывая тыкать мне в очередной вопрос кончиком выпендрежной ручки. — Нравится же, Елена?

Я морщилась и кивала. Комната и комната. Кровать, шкаф, кресло и комод с зеркалом.

— Плюс один, — удовлетворенно протянул профессор и снова отвлекся на маман. — Не суетись вокруг нее. Она здесь всего на четыре месяца. А когда пробьют куранты первую минуту Нового года — её больше не будет в нашей жизни.

— Вот поэтому, Андрэ, лучше отселить её подальше от твоей спальни, чтобы ты случайно не привязался к ученице.

— Этого не случится, мутер, — самоуверенно усмехнулся фриц и снова ткнул мне в анкету, чтобы я не отвлекалась.

Но у меня уже поселилось саднящее чувство конца. Это как с Лёхой, когда я только на пятый день узнала, что он вернулся из армии. Срань!

— Мутер, у меня на завтра попечительский совет и крайне напряженная ситуация по финансовой поддержке Академии. Сможешь на день взять Елену на себя? Поведение за столом и чайный этикет?

Мутер явно не обрадовалась, а фриц сразу же отступился:

— Пусть пообедает в одиночестве, а вот на чай пригласи ее в столовую. До этого времени у нее будут самостоятельные задания, у нее не будет времени отвлекаться. Так ведь, Елена?

— А?

Немец хмыкнул и одобрительно кивнул. С чего бы?

Но тут нас отвлек Ганс.

— Фроляйн Елена, принимайте вещи по списку.

Я вскочила, услышав в спину ворчание моего немца, и перехватила два пакета у Ганса.

— А блокнотик?

— Конечно, майне фроляйн.

— С цветочками? — переспросила я.

— Совершенно так.

Умница Ганс протянул мне нежно-розовый блокнотик с цветочным оформлением.

Я схватила всё и понесла в комнату переодеваться. Футляр футляром, но могу же я дома ходить в халате?

За время, пока я распаковывала шмотки и переодевалась в халат, фриц выпроводил маман, успел сполоснуться в душе и тоже переоделся в треники.

— Значит, чо, — ринулась в бой первая, пока хер-профессор снова не врубил директора школы, — мне надо телефон. Буду звонить Леське. Чёт я запарилась за всеми этими делами, а она же психует поди. А еще у меня есть это.

Я повертела перед застывшим лицом фрица новеньким девчачим блокнотиком.

— Что это?

— Во! Это, хер Швайгер, мой кошелек. Я решила записывать за вами баллы. Еще скажите мне таксу.

— Какую таксу?

— Ну как же? Сколько я буду получать за каждый балл? Сколько он стоит?

— М-м…

Он прям нахмурился. Чо, неужели не подумал?

— Сто рублей за балл.

— Скока? — не поверила я.

— Сто рублей. Так будет проще вести подсчет.

— Ну пусть. Давайте подобьем итог. Скока у меня там набежало?

Немец немного помедлил, потом достал смартфон и чо-то там потыкал пальцем:

— Минус три.

— За што?!

— У меня записаны все баллы, как начисленные так и снятые.

Я опустила блокнот вниз, прям чувствуя, как хер-фриц меня дурачит.

— Эта чо, за два дня я вам должна? — он кивнул. — Триста рублей? — снова кивнул. — Ну вот што. Нахрен мне такая учеба. Я тут весь день терплю издевательства, насмешки, а потом с меня еще и деньги содрать хотят! Я ухожу!

— За ругательство — еще минус балл.

— Ну и вычти с моих обещанных заработков!

— Но плюс три балла за добросовестно заполненные анкеты…

Я притормозила свое бегство за вещами, но не повернулась к нему. Обойдется!

— И пять баллов за преображение, — прилетело в спину на пониженных тонах.

— Так вы мне теперь четыреста рублей должны? — оживилась я. — Отдавайте.

Немец кивнул:

— По истечении недели. А теперь пройдем в библиотеку, подберем тебе книгу на вечер.

Немного прикинув, я решила остаться. Фриц только что выкинул на меня семьсот рублей! А до этого легко расстался с пятнадцатью тысячами. Если вести за ним учёт, так я ого-го сколько загребсти смогу за четыре месяца-то.

— Лан. Я тут как-то читала…

— Неужели? — фриц снова приподнял бровь, только теперь вид у него был, как у дьявола. Хитрый и насмешливый. Вот как он это бровями вытворяет? Другую што ли поднял?

— Ну да. Любовные романы серии «Горячий поцелуй». Классненько было.

Он закашлялся и буркнул, что обязательно подберет мне любовный роман. И всучил такой толстенный том, гаденько при этом улыбаясь, что я сразу заподозрила подлость.

— Это любовный роман? Типа вы в них сечёте? — я вспоминала тонкие корешки «Горячих поцелуев» и ужасалась от полученной толстенной книги.

— Совершенно точно, Елена. И ты не просто прочитаешь любовный роман, но и поделишься своим впечатлением о судьбе Анны Карениной.

И чо-то так знакомо прозвучало:

— Из школы што ли?

— Да. Обращай внимание на написание слов и самое главное на произношение. Читай вслух, тщательно проговаривая слова.

Я кивнула, развернулась и пошла в комнату, собираясь прям так и поступить. Но хер-то там! Вырубилась уже на втором абзаце.

Утром хер-профессор был не в духе. Прям молнии глазами метал.

— А где ложки-вилки? — спросила я, усаживаясь за завтрак на широкой светлой террасе.

— Тебе нужны столовые приборы? Разве руками есть не удобнее?

Я скривилась, оглядывая стол. Рогалики, ну те, французские курасаны, мягкое масло, джем, сливки и кофейник.

— Масло тоже пальцем мазать?

Фриц усмехнулся и поинтересовался:

— Какой прибор тебе предложить, чтобы ты не пачкала пальцы?

А сам вертит перед собой чайную ложку, будто я не знаю, чем намазывать масло на булку!

— Нож.

Передал.

— И ложечку, — на его еле заметную ухмылку, добавила: — Кофе мешать. Сладкое люблю.

Фриц заскрипел зубами, но промолчал, и завтрак в принципе удался.

— Оценка будет? — облизнувшись и вытерев губы от масла и крошек, спросила уткнувшегося в газету немца.

— За что? — удивился тот.

— За нож.

— Ах, да! Плюс балл за выбор столовых приборов, — тут я удовлетворенно кивнула, — и минус два за облизывание и испачканный рукав.

Твою мать! Как он увидел то?

— Рядом полотняная салфетка, ей надо научиться пользоваться.

Фриц встал, отправив меня в ванную, мыть руки и рот, а потом велел бежать в кабинет.

— Времени мало — заданий много. Оценки за выполненные задания будут приравниваться к баллам.

О! Вот это уже дело! Ведь минусовых оценок не бывает? А мне и двойка уже двести рублей. Потому я прям спешила.

— Записывай. Русский язык, изложение по прочитанному вчера роману…

— Чо? Я ж не дочитала.

— По прочитанной части. Математика, решаешь от этой страницы, — он провел пальцем по задачнику, — до этой, — отлистал пять страниц и указал на последнюю задачу. — После берешь роман и продолжаешь чтение вслух до самого обеда…

— Думаете, я успею?!

— Хм… Тут всё очень просто. Повторение школьной программы.

— А после обеда?

— Часы этикета от Аделаиды Марковны. Моя мутер.

— Да-да, — растерянно кивнула я, немного офигевая от количества заданий. — А вы?

— Вернусь к ужину. Надеюсь. Тогда и продолжим уроки.

— А оценки я получу за каждый… этот?

— Предмет? Да.

— А, ну лан.

Фриц казался довольным.

— Ты хотела вчера кому-то позвонить? Вот мой телефон, звони. У тебя пять минут.

Я схватила его смартфон, даже не думая требовать свой. Быстро набрала номер Леськи и чертыхнулась, поняв, что она вне зоны доступа и поговорить не получится.

— Смску щас напишу, — пробормотала я и повернулась к нему спиной, поспешно набирая сообщение подруге.

Вот чо писать? Про учёбу? Засмеет. Про оплату за задания? Не поймет. А мне ж еще придется вернуться к ней, когда фриц вышвырнет на улицу.

«Кароч Лесь фриц выкупил меня на 4 мес платитьбудит каждую неделю не ссы все норм у мня»

Перечитав два раза, я отправила и пискнула, когда немец забрал из рук свой телефон и с усмешкой перечитал сообщение.

— «Фриц» значит?

Ох, не понравилось ему. Я даже приготовилась, что щас влепит минус пять баллов, но он ошарашил:

— Плюс два балла по тесту на память. Сколько еще номеров помнишь на память?

— Н-нууу…

Я подвисла, вспоминая телефоны подруг и родни.

— Запоминай мой. После занятий с мутер, позвонишь.

И фриц быстро продиктовал одиннадцать цифр, развернулся и ушел, а я так и села, тыщу раз про себя повторяя номер его телефона.

— Салфетку всегда раскладываем на коленях. Всегда, — маман в стотысячный раз заставила взять гребанную салфетку, развернуть, не встряхивая («что ты её трясешь? Ты же не прачка!), правильно разложить на коленях, лицевой стороной к себе.

— Теперь предположим на тебе неприлично короткая юбка. Как ты разместишь салфетку?

— Ну-у… Э-эээ… Так же?

— Нет, деточка. До этого ты раскладывала ее квадратом, а в коротких платьях или юбках салфетку раскладываем ромбом.

— Нахрена? — оговорилась я и сразу прикрыла рот рукой, но поздно.

Маман безапелляционно кинула взгляд на мой блокнот и я старательно вывела там очередной минус балл. За час чаепития до чая мы еще не добрались, а он уже мне обошелся в пятьсот рублей.

— Затем, Елена, что если кто-то наклонится под стол, уголок салфетки целомудренно прикроет неприличный вид из-под юбки.

— Зачем кому-то подглядывать под столом? — не доходило до меня.

Аделаида Марковна закатила глаза прям как её сын-профессор.

— Вилку уронит, или еще что. А был случай, когда папарацци охотились за снимками очень важной политической дамы, чтобы скомпрометировать ее, так те инсценировали так, чтобы сделать фото под столом! Представляешь?

Она округлила глаза, прижала к пышной груди ладонь и смотрела на меня.

— А нах… хкой она короткую юбку то напялила? Ходила бы в длиной.

— Об одежде мы поговорим позже. Нам нужно будет подробно разобрать гардероб каждой уважающей себя фроляйн. А сейчас вернись к салфетке и разложи ее ромбом.

— Кто проверять под столом будет, правильно угол прикрыл мне междуножье или нет? Я то могу спустить салфетку ниже. А могу приподнять.

— Зачем проверять? — растерялась маман.

— Ну а как я пойму, что всё там прикрыла, если никто не посмотрит и не скажет?

Вот не думала, что маман решит, что я ей предлагаю лезть под стол, но когда она пошла в отказ, уже я по-немецки закатила глаза и предложила загнать под стол Ганса.

— Хер-Ганс, выручайте. Вам и надо-то только разок посмотреть, чо там видно.

До вечера я успела дохрена! И чай холодный хлебнула и своему немцу позвонила с городского телефона. Ну и довела маман до срыва, требуя точно восстановить сцену про папарацци и скандального фото достойной фрау.

Ганс исподтишка ржал.

Зато вечером Аделаида Марковна отыгралась на мне по полной.

— Мутер, спокойнее. Неужели Ганс залез под стол?

— Э-э, тут вышло недоразумение, Андрэ…

— Да или нет?

Я краем глаза засекла, как Ганс бочком-бочком покинул комнату.

— Скорее да, чем нет, но…

— Мама! Я оставил на тебя девчонку, чтобы обучить её манерам, а не перенять их у нее!

— Ты не дослушал. Я же говорю, недоразумение!

Мой фриц и так вернулся пережеванный, а сейчас совсем терял человеческий вид! А мне с ним еще ужинать. Я прям нервничать начала.

— У Ганса упала вилка и…

— Ты, должно быть, шутишь?

— Прости, Андрэ. Ничего такого. На ней был длинный подол.

— Задранный, чтобы соблюсти точность, — не смогла сдержаться я.

— Какую к чертям точность? — побагровел фриц.

— Историческую!

В результате, взбешенный разговором с нами, хер-профессор влепил мне еще минус три балла и гаркнул, чтобы я ждала его на террасе с выполненными заданиями.

Но я была совсем не согласная. Отметок отрицательных не бывает!

— Так ведь, Аделаида Марковна?

— Мда… Теперь я понимаю, почему у меня до сих пор нет внуков. Не с его характером.

Тут я могла только поддакнуть.

— Если что, спиши там пять баллов за ругань, но не спорь с ним. Будь послушной. Так он быстрее придет в хорошее расположение духа, — подмигнула мне маман на прощание, но у меня уже созрел более качественный план, как задобрить мужчину.

Минет!

Я точно знала, что хороший минет снимет любое напряжение, а потом накинет мне оценок на полторы тысячи.

Облизнулась в предвкушении, обдумывая как бы ненавязчиво стянуть штаны с немца за ужином?

(*) исп.?No pasaran! — «Они не пройдут» — политический лозунг, выражающий твердое намерение защищать свою позицию.

Глава 5. Пугающая инициатива

Хотелось отдохнуть. Впрочем, я и планировал быстро проверить задания, загрузить чуч… Нет, она уже совсем не походила на чучело. Скорее наоборот, притягивала взгляд, её хотелось рассмотреть, а это меня тревожило. Я постоянно окружен студентками и молодыми коллегами, но ни разу не терял контроль. И здесь его не потеряю.

Так и будет: проверю задания, получу наслаждение от легкого ужина и загружу Елену романом. Сегодня она сдает изложение, завтра пусть напишет сочинение по ситуации Долли и ее отношению к измене супруга.

Я откинул полотенце, пригладил сырые еще волосы и влез в любимый домашний костюм.

Австрийский трикотаж, мягкий, добротный, теплый и спокойный. А покоя после нервного собрания попечителей мне очень хотелось.

Елена ждала на террасе и была напряжена.

— Задания с тобой? — кивнула. — Тогда я сначала проверю, потом приступим к ужину.

Она встала — я сел. Сел в буквальном смысле слова. На ней была вопиюще короткая юбка, обтягивающая и яркая. Вульгарная. Настроение испортилось окончательно.

— Что это за безобразие?

— Чо сразу безобразие то? Модный цвет, яркий бордо.

— Откуда это у тебя?

Нервно дернула плечом, но промолчала. Черт, придется отложить этикет и попросить мутер перетряхнуть её гардероб. Вот так быстро она из Елены снова стала чучелом.

— Присаживайся и передай мне изложение.

Она гордо протянула тетрадь и схватилась за ручку и цветастый блокнотик. Собралась начислять себе баллы? Ну-ну.

Я открыл и прочитал корявый почерк:

«Стив трахнул француженку и всем вдоме стала беспакойно. И людям и животным. Дети бегали три дня, а Стиф лежал толстый на диване».

Ужаснулся, взглянул на взволнованное чучело, которое нервно грызло ручку.

— Что это?

— Изложение. Я узнала у Ганса. Он сказал, просто перескажи своими словами, что прочитала.

— Верно. Тогда где остальное?

— Так это всё. Что я прочитала!

Я скривился, отбросив каракули, и взял тетрадь с задачами.

— А оценку? — возмутилась девчонка.

— Тебе придется перечитать начало, ты явно не поняла смысл прочтенного.

— А чо тут понимать? Он трахнул училку детей, а жена узнала!

Кивнул и открыл тетрадь с задачами по математике. И тут же закрыл. Расхотелось портить себе настроение еще больше.

— Математику мы разберем позже, если у меня останутся силы. Давай поужинаем.

Елена чинно уселась напротив меня, аккуратно сняла салфетку и разложила на коленях. Я еле сдержал ухмылку, ведь сейчас, когда я не видел цвета ее нижнего белья из-под вызывающей юбки, а манеры Елены были безупречны, снова поверил, что добьюсь успеха. Может мне не нужно делать упор на ее развитие? Просто натаскать по речи и по манерам? Научить поддерживать беседы на общие темы — и это сойдет?

Удовлетворенно кивнув своим мыслям, забрал её столовые приборы и молча приподнял бровь.

— Опять? — простонала ученица, потом окинула взглядом стол и выбрала: — Вилку-нож.

Протянул ей приборы обратно и положил стейки с гарниром на тарелки.

Минут пять терпел её чавканье, потом сделал замечание, но она просто перестала есть. Пусть. Её выбор. Научится есть молча, будет сытой. Голод — отличная стимуляция к развитию.

Брякнула вилка, и я поднял глаза на чучело.

— Упс, — Елена с кривой извиняющейся улыбкой неуклюже сползала со стула под стол.

— Оставь, я дам тебе запасную. Ганс накрывает сразу несколько комплектов приборов.

— Нет уж, — пробурчала она и исчезла под столом.

Я хмыкнул и вернулся к стейку, отрезая особо сочный кусок и накалывая его на вилку. И… поперхнулся. Дёрнулся, но мелкая негодница легла грудью на колени, оттянула резинку штанов и уткнулась лицом в пах.

Мгновенно меня прошили две противоположные эмоции. Шок от создавшейся ситуации: она же не вилку у меня внизу ищет? И иррациональное возбуждение, прошившее позвоночник, заставляющее сильнее биться сердце и гнать по венам взбудораженную кровь.

Я отбросил приборы и вцепился в край стола, прохрипев, буквально выдавив из горла слова:

— Что т-ты делаешь?

— Минет, — раздалось жизнеутверждающее заявление. — Только он не стоит, — в голосе явное недоумение. — А нет, уже поднимается.

Остужающая волна окатила меня, заставив оттолкнуться от стола, отодвинуться и встать, насильно снимая руки чучела с моих бедер. Старался не сосредотачиваться на испытываемых ощущениях внизу и не концентрироваться на эрекции.

Чертова девчонка смотрелась нелепо, пытаясь сопротивляться и упасть на колени, чтобы продолжить свое дело. И я на секунду, на долбанное мгновение представил, как позволяю ей это, как её ротик накроет напряженную головку распрямившегося и подрагивающего члена, как обведёт языком и…

Оттолкнул ее, развернул и прижал к себе спиной, поправляя резинку на брюках и пытаясь прийти в себя, отгоняя пошлые образы.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»