Замок лорда Валентина Силверберг Роберт

4

Теперь уже никто не думал о продолжении осмотра. Все вернулись в лагерь, взяв с собой пленника. А утром Валентин отдал приказ идти через Велализер и начать поворот на северо-восток.

Днем развалины не казались такими магическими, но все равно впечатляли. Трудно было понять, каким образом хилый и не пользующийся механикой народ мог сдвигать эти гигантские плиты. Но, возможно, тысячи лет назад метаморфы не отвергали механизмы. Изменяющие Форму лесов Пьюрифайна, тростниковых хижин и грязных улиц были жалкими остатками расы, некогда правившей Маджипуром.

Валентин обещал себе вернуться сюда когда его дело с Домиником Барджазедом будет закончено, и детально обследовать древнюю столицу, очистить и реконструировать ее. Если удастся, он пригласит метаморфских вождей принять участие в этой работе, хотя он сильно сомневался, что они пожелают сотрудничать. Но что-то нужно было сделать для общения двух рас планеты.

– Если я снова буду Короналем, – сказал он Карабелле, когда они миновали пирамиды и выезжали из Велализера, – я намерен…

– Когда ты снова будешь Короналем, – поправила его Карабелла.

Валентин улыбнулся.

– Да, когда я снова буду Короналем, я намерен изучить всю проблему метаморфов. Ввести их снова в главный поток жизни Маджипура, если это возможно. Даже дать им место в правительстве.

– Если они возьмут его.

– Я имею в виду – победить эту их злобу. Я посвящу этому мое правление. Все наше общество, наше удивительное, гармоничное и сердечное королевство было основано на краже и несправедливости, и мы унаследовали привычку не замечать этого.

Слит искоса взглянул на него.

– Изменяющие Форму не использовали планету полностью. Их было двадцать миллионов на все это огромное пространство, когда наши предки пришли сюда.

– Но эта планета принадлежала Метаморфам! – воскликнула Карабелла. – По какому праву…

– Полегче, – сказал Валентин. – Не стоит спорить о нуждах первых поселенцев. Что сделано, то сделано, прошлого не воротишь, но в нашей власти изменить настоящее.

Делиамбер сказал тихо, но так, что привлек внимание слушателей:

– Возможно, все теперешние затруднения в королевстве являются началом возмездия за подавление метаморфов.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивленно спросил Валентин.

– Только то, что мы прошли долгий путь на Маджипуре, ничего не заплатив за первородный грех завоевателей. Как тебе известно, счет накапливает проценты. И теперь эта узурпация, зло, творимое новым Короналем, стоящая перед нами война, смерть и разрушение, хаос… Может быть, прошлое начинает, наконец, сводить с нами счеты.

Но Валентин не имеет никакого отношения к подавлению метаморфов, – возразила Карабелла. – Почему он должен страдать один? Почему именно его сбросили с трона, а не какого-нибудь своевольного Короналя прошлого?

Делиамбер пожал плечами.

– Такие дела никогда не распределяются справедливо. Почему ты думаешь, что наказан бывает только виновный?

– Божество…

– А почему ты считаешь Божество справедливым? За долгое время все его ошибки выправляются, каждый минус уравнивается плюсом, колонки подсчитываются и итог оказывается правильным. Но все это за долгий промежуток времени. Мы живем короткое время, и тут многое часто бывает несправедливым. Компенсирующие силы Вселенной приводят в порядок все счета, но в этом процессе размалывают как добро, так и зло.

– Более того, – сказал вдруг Валентин, – может быть, я выбран орудием этих компенсирующих сил, и мне необходимо было страдать, чтобы стать эффективным.

– В каком смысле?

– Если бы со мной не случилось ничего необычного, я, вероятно, правил бы на Замковой Горе, как все прочие до меня, довольный собой, принимающий вещи, как они есть, поскольку не видел бы в них ничего неправильного. Но все эти приключения дали мне взгляд на мир, какого я никогда бы не имел, оставаясь укрытым в Замке. И, может быть, теперь я готов по-другому сыграть предназначенную мне роль… – Он помолчал. – Все эти разговоры впустую. Первое, что нам надо сделать – это взять обратно Замок. А уж потом поговорим о природе компенсирующих сил Вселенной и о тактике Божества.

Он оглянулся на разрушенный Велализер, проклятый город древних, хаотический, но великолепный, на заброшенной пустынной равнине, затем отвернулся и молча стал смотреть на меняющийся пейзаж впереди.

Теперь дорога резко повернула к северо-востоку, вверх по гряде холмов, спускаясь в плодородную долину Глейга у самого северного конца озера Рогойз. Сейчас они находились в сотнях миль от лагеря армии Короналя.

Ирманар, встревоженный присутствием в Велализере двух шпионов, послал разведчиков на север, проверить, не двигалась ли армия наперерез им. Валентин счел это разумным, но решил сделать и собственную разведку.

– Наведи чары, – приказал он Делиамберу, – чтобы я знал, где ожидает нас вражеская армия. Можешь?

Яркие золотые глаза вруона весело блеснули.

– Могу ли? Упряжное животное может есть траву? Морской дракон может плавать?

– Тогда сделай.

Делиамбер отошел, зашептал что-то и замахал щупальцами, свивая и переплетая их самыми замысловатыми узорами. Валентин подозревал, что большая часть колдовства Делиамбера была рассчитана на зрителей, что настоящая передача не зависит от размахивания щупальцами и произнесения формул, а только броска проницательного и сенситивного разума колдуна. Но так оно и должно быть. Пусть себе вруон делает свой маленький спектакль. Определенное количество работы напоказ было главной смазкой цивилизованной деятельности, не только у колдунов и жонглеров, но и у Короналей, Понтификса, Леди, Короля Снов, учителей священных таинств, может быть, даже у таможенников провинциальных границ и продавцов сосисок в уличных ларьках. Занимаясь делом, нельзя было быть чересчур прямым и резким, надо прикрыть его магией, театральностью.

Делиамбер сказал:

– Отряды Короналя, похоже, остались там, где стояли лагерем.

Валентин кивнул.

– Вот и хорошо. Пусть торчат там подольше, ожидая, когда мы вернемся с нашей экскурсии по Велализеру. Ты можешь отметить другие армии к северу отсюда?

– На большом расстоянии не могу. Я чувствую присутствие рыцарских сил, собравшихся на Замковой Горе, но они всегда там. Я определяю небольшие отряды там и тут в Пятидесяти Городах, но тоже ничего особенного. У Короналя времени хватает. Он сидит себе в Замке и ждет, когда ты подойдешь, а затем объявит великую мобилизацию. Что ты будешь делать, Валентин, когда миллион воинов спустятся к тебе с Замковой Горы?

– Думаешь, я не задумывался об этом?

– Знаю, что ты думал, но мало. Следует крепко подумать – наши сотни против их миллионов.

– Миллион – неудачная мера для армии, – смеясь сказал Валентин. – Жонглировать дубинками много легче, чем стволами двика-деревьев. Тебя пугает то, что впереди, Делиамбер?

– Нисколько.

– И меня тоже.

Но, конечно, это тоже была бравада напоказ, Валентин сам понимал это. Боялся ли он? Всерьез – нет. Смерть все равно придет рано или поздно, бояться ее глупо. Валентин знал, что мало боится смерти, потому что он стоял перед ней в лесу у Авандройна, в быстринах Стейча, в брюхе морского дракона, в драке с Фарселом на Острове, и ни в одном из этих случаев не испытывал того, что можно назвать страхом. Если армия, ждущая его на Замковой Горе, затопит его малые силы и зарубит его самого – это, конечно, печально, как печально было бы разбиться в куски на порогах Стейча, но эта перспектива не ужасала его. Страх за собственную жизнь был куда менее значителен, чем страх за судьбу Маджипура. Если он, Валентин, погибнет – от неуверенности, глупости или просто от неравенства сил, Замок останется в руках Барджазедов и ход истории навеки изменится, пострадают миллиарды невинных. Предупредить это – великая ответственность, и Валентин чувствовал ее тяжесть. Если он героически погибнет, пытаясь подняться на Замковую Гору, его испытаниям придет конец, но это станет началом агонии Маджипура.

5

Теперь они ехали через мирные сельские округа, по периметру громадного сельскохозяйственного пояса вдоль Замковой Горы, снабжавшего продуктами Пятьдесят Городов. Валентин теперь все время выбирал главные дороги. Время секретности прошло. Караван бросался в глаза, скрыть его едва ли было возможно, да и наступало время, когда мир должен был узнать, что борьба за обладание Замком Лорда Валентина вот-вот начнется.

Мир уже начал узнавать об этом. Разведчики Ирманара, вернувшись из города Пендивейна выше по Глейгу, принесли известия о первых контрмерах узурпатора.

– Между нами и Пендивейном нет армий, – доложил Ирманар, – но в городе объявлено, что ты мятежник, разрушитель, враг общества. Заявления Понтификса в твою пользу, кажется, еще не объявлялись. Горожан Пендивейна побуждают объединяться в отряды, чтобы защитить истинного Короналя и истинный порядок вещей от твоего посягательства. И широко распространились послания.

– Какого рода? – нахмурился Валентин.

– От Короля. Ты, видимо, слабо поддаешься сну по ночам, но Король присутствует в твоих снах и жужжит тебе о преданности и о страшных последствиях, если Корональ будет скинут.

– Естественно, – пробормотал Валентин. – Король работает для сына со всей своей энергией. Там, в Суврейле, небось день и ночь шлют послания. Но мы повернем это против него, а, Делиамбер? Король Снов говорит народу о том, как ужасно скинуть Короналя. Прекрасно. Я хочу убедить народ именно в этом. Я хочу довести до него, что эта ужасная вещь уже произошла на Маджипуре и что народ должен исправить все это.

– И что Король Снов является заинтересованной стороной в этой войне, – сказал Делиамбер. – Мы должны пояснить народу и это – что выигрывает Король от изменнических действий своего сына.

– Мы это сделаем, – горячо сказала Лоривейд. – С Острова с удвоенной силой идут послания Леди. Они противодействуют ядовитым снам Короля. В прошлую ночь Леди пришла ко мне во сне и показала, какое послание она пошлет. Это видение наркотизации в Тил-омоне, подмена Короналя. Она покажет народу твое новое лицо, Лорд Валентин, и окружит его сиянием Короналя, горящей звездой власти. И будет портрет фальшивого Короналя как предателя, подлого и темного духом.

– Когда это будет? – спросил Валентин.

– Она ждет твоего одобрения.

– Тогда открой сегодня свой мозг Леди и скажи ей, что послания должны начаться.

Кон из Кианимота сказал:

– Мне так странно все это! Война снов! Если бы я когда-нибудь усомнился, что я в чужом мире, эта стратегия убедила бы меня.

Валентин ответил с улыбкой:

– Лучше сражаться снами, чем мечами и энергометами, дружище. Мы стараемся победить убеждением, а не убийством.

– Война снов, – растерянно повторил Кон. – У нас на Кианимоте все по-другому. Но кто скажет, что лучше? Правда, я думаю, что здесь будут не только послания, но и сражения, прежде чем все устроится как надо, Лорд Валентин?

Валентин печально взглянул на синекожего.

– Боюсь, что ты прав.

Через пять дней они подошли к предместьям Пендивейна. Известия о их приближении разнеслись по всей округе. Фермеры прекращали работу на полях и таращили глаза на караван плавучих экипажей, а в наиболее населенных секторах на шоссе стояли толпы.

Валентин считал, что все это хорошо. Ни одна рука не поднялась против них. Толпа смотрела с любопытством, но не угрожающе. Большего он не мог ждать.

Но, когда они были в дне пути от Пендивейна, передовой отряд вернулся с известием, что у западных ворот города ждет вооруженный отряд.

– Солдаты? – спросил Валентин.

– Гражданское ополчение, – ответил Ирманар, – наскоро организованное, судя по виду. У них нет униформы, только повязки с эмблемой горящей звезды на рукавах.

– Великолепно. Горящая звезда посвящена мне. Я подойду к ним и попрошу их лояльности.

– Что ты наденешь, Милорд? – спросил Виноркис.

Валентин растерянно указал на простую одежду, в которой приехал с Острова – белую тунику с поясом и легкую верхнюю блузу.

– Это, я полагаю.

Хьорт покачал головой.

– Ты должен быть одет богато и в короне. Я думаю, это очень важно.

– Я не думал появляться слишком подчеркнуто. Если они увидят человека в короне, но не с лицом Лорда Валентина, которое они знают, их первой мыслью будет, что я – узурпатор. Ведь так?

– Я думаю иначе, – возразил Виноркис. – Ты идешь к ним и говоришь, что ты истинный Корональ. Но ты похож на Короналя. Простая одежда и легкие манеры могут завоевать тебе друзей в спокойной беседе, но не перед собравшейся военной силой. Ты должен быть одет более впечатляюще.

– А я как раз надеялся на простоту и искренность, как действовал всегда, начиная с Пидруда.

– Простота и искренность – это пожалуйста, но еще и корона, – сказал Виноркис.

– Карабелла! Делиамбер! Что вы посоветуете?

– Небольшая подчеркнутость не повредит, – сказал вруон.

– И это будет твое первое официальное выступление с требованием Замка, – сказала Карабелла, – и немного царственной пышности тебе, по-моему, хорошо послужит.

Валентин засмеялся.

– Боюсь, что за многие месяцы странствий я отвык от таких костюмов. Мысль о короне мне теперь кажется смешной. Вещь из изогнутого металла, напяленная на голову, немного драгоценностей… – он остановился, видя, как они разинули рты. – Корона, – продолжал он менее легкомысленным тоном, – только внешняя примета, безделушка, украшение. На детей такие игрушки производят впечатление, но взрослые горожане… – Он снова умолк.

– Милорд, – сказал Делиамбер, – помнишь ли ты, что чувствовал, когда пришли к тебе в Замок и впервые одели на тебя корону?

– Признаюсь, у меня дрожь пошла по спине.

– Да. Пусть корона – детское украшение, глупая безделушка, но она также – символ власти, она выделяет Короналя из всех прочих, превращает просто Валентина в Лорда Валентина, наследника Лорда Престимиона, Лорда Конфалума, Лорда Стиамота. Мы живем этими символами. Милорд, твоя мать Леди многое вернула тебе от той особы, которой ты был до Тил-омона, но в тебе еще очень много от Валентина-жонглера, и вообще-то это неплохо. Но сейчас, я думаю, требуется больше экспрессивности и меньше простоты.

Валентин молча слушал Делиамбера и думал, что иногда нужно позволить себе театральность, чтобы добиться желаемого эффекта. Да, они были правы, а он ошибался:

– Хорошо. Я надену корону, если ее можно изготовить своевременно.

Один из людей Ирманара быстро сделал для него корону из кусочков испорченного механизма плавучей повозки – единственного запасного металла, что был под руками. Рассматривая эту поспешную импровизацию, Валентин подумал, что это работа мастера: места соединений не были грубыми, лучи горящей звезды расположены на равном расстоянии друг от друга, внутренние орбиты гладко закольцованы. Конечно, ее нельзя было сравнить с подлинной короной из семи различных драгоценных металлов с инкрустацией и гравировкой, с отшлифованными редкими камнями, с тремя сверкающими камнями диниаба в лобной части. Но та корона, сделанная в великое царствование Лорда Конфалума, вызывавшая восторг более всех других атрибутов имперской пышности, была сейчас далеко, а эта, заняв свое место на его освещенной голове, вероятно, окутается магически соответствующим величием. Валентин долго держал ее в руках. Он только вчера смеялся над такими вещами, однако сегодня он чувствовал перед этой короной некоторое благоговение.

– Милорд, – мягко напомнил Делиамбер, – ополчение Пендивейна ждет.

Валентин кивнул. Он оделся во взятый взаймы пышный наряд: зеленую пару, принадлежавшую одному из товарищей Ирманара, желтый плащ, данный ему Эйзенхартом, тяжелую золотую цепь иерарха Лоривейд, высокие блестящие сапоги, отделанные белым мехом, позаимствованные у Насимонта. Он не носил такой одежды с того злосчастного банкета в Тил-омоне, когда был в другом теле, и ему казалось странным быть одетым столь претенциозно. Не хватало только короны.

Он хотел было надеть ее, но резко остановился. Нравилось ему это или нет, но это был исторический момент: он надевает горящую звезду впервые в этом своем втором воплощении. И вдруг это событие показалось ему не столько маскарадом, сколько коронацией. Он беспокойно огляделся вокруг.

– Я не должен сам надевать ее, – резко сказал он. – Делиамбер, ты мой первый министр. Сделай это.

– Милорд, я не достаточно высокого роста.

– Я встану на колени.

– Это не годится, – сказал вруон чуть резко. Он явно не хотел делать этого.

Валентин взглянул на Карабеллу, но та отступила, шепча с ужасом:

– Я же из простонародья, Милорд.

– При чем тут… – Валентин тряхнул головой. Это начало ему надоедать. Он посмотрел на иерарха Лоривейд, величавую женщину с холодными глазами.

– Ты представительница леди, моей матери, и ты высокого ранга. Могу я просить тебя…

Но Лоривейд ответила строго:

– Милорд, корона дается Короналю властью Понтификса. Самое подходящее, чтобы ее надел на тебя Ирманар, поскольку он самый высокий служащий Понтификса среди нас.

Валентин вздохнул и повернулся к Ирманару.

– Полагаю, что это правильно. Ты сделаешь это?

– Это великая честь для меня, Милорд.

Валентин протянул корону Ирманару и опустил обруч Леди как можно ниже. Ирманар, человек невысокого роста, взял корону обеими чуть дрожащими ладонями, вытянул руки вверх и с величайшей осторожностью надел на голову Валентину. Корона была как раз впору.

– Ну, вот, – сказал Валентин, – я одет…

– Лорд Валентин! Виват, Лорд Валентин! Да здравствует Лорд Валентин!

Все упали перед ним на колени, делая знак горящей звезды, выкрикивали его имя – все, даже инопланетник Кон.

Смущенный этим, Валентин делал протестующие жесты, хотел сказать, что это не настоящая церемония, что это все только для того, чтобы произвести впечатление на горожан Пендивейна, но слова не шли из его горла, потому что он знал, что они неискренни, что это импровизированное действие было фактически его второй коронацией. И он чувствовал холод в спине, дрожь и удивление.

Он стоял простирая руки, и принимал знаки почтения. Затем сказал:

– Встаньте. Пошли. Пендивейн ждет нас.

Разведчики доложили, что ополчение и городские власти уже несколько дней стоят лагерем перед западными воротами Пендивейна, ожидая его прибытия. Но кто знает, каково настроение народа после столь долгого ожидания и какой прием собираются оказать Валентину.

До Пендивейна оставался всего час езды. Они быстро ехали через леса и широкие луга, а затем через жилые округа с маленькими каменными домами с остроконечными крышами из красной черепицы. Дальше был сам город, столица провинции, с населением в двенадцать или тринадцать миллионов. В основном, он был торгово-промышленным складом, но через него шла в Пятьдесят Городов и сельскохозяйственная продукция низин долины Глейга.

У ворот ожидало по крайней мере десятитысячное ополчение. Оно заполнило дорогу, рассыпалось по проулкам рыночной площади, приютившейся у внешней стены Пендивейна. Оно было вооружено энергометами, правда, в небольшом количестве, и более простым оружием. Последний край стоял напряженно, стараясь держаться по-солдатски, что для них было явно непривычно. Валентин приказал каравану остановиться в нескольких сотнях ярдов от передней линии, чтобы между ополчением и ними было свободное пространство, вроде буферной зоны.

Он вышел вперед. Слева от него шла иерарх Лоривейд в сверкающем облачении высших служащих Леди, а справа – Ирманар ярко сверкая эмблемой Понтификса на груди. За Валентином шли Залзан Кавол и его устрашающие братья, позади них – Лизамон Холтен в полной боевой форме, со Слитом и Карабеллой по бокам, Делиамбер сидел на плече великанши.

Медленно, легко, безошибочно величественным шагом Валентин вошел в открытое пространство. Горожане Пендивейна зашевелились, смущенно переглядываясь, переминаясь с ноги на ногу, потирая грудь ладонями. Наступила напряженная тишина.

Валентин остановился в двадцати ярдах от передовой линии и сказал:

– Добрый народ Пендивейна, я – законный Корональ Маджипура и прошу вашей помощи в возвращении мне того, что мне было даровано волею Божества и указом Понтификса Тивераса.

Тысячи широко раскрытых глаз неотрывно смотрели на него. Он чувствовал себя совершенно спокойно.

– Я прошу выйти вперед Герцога Хольмсторга. Я прошу выйти вперед Родварда Хелигорна, мэра Пендивейна.

В толпе возникло движение. Затем она распалась, и вышел полный мужчина в синем с оранжевой отделкой мундире. Лицо его казалось серым – от страха или от напряжения. Черная перевязь мэра пересекала его широкую грудь. Он сделал несколько неуверенных шагов к Валентину, яростно сигналя за спиной, чтобы этого жеста не видели стоящие перед ним; через минуту пять или шесть муниципальных чиновников смущенно и неохотно встали позади мэра.

Толстяк сказал:

– Я Редвард Хелигорн. Герцога Хольмсторга вызвали в Замок Лорда Валентина.

– Мы уже встречались, мэр Хелигорн, – приветливо сказал Валентин. – Не помнишь? Это было несколько лет назад, когда Короналем был мой брат Вориакс, а я ехал а Лабиринт с поручением к Понтификсу. Я остановился в Пендивейне, и ты устроил банкет в мою честь в большом дворце на берегу реки. Помнишь, мэр Хелигорн? Было лето, засушливый год, река сильно обмелела, не то, что нынче.

Хелигорн облизал губы и хрипло сказал:

– Да. Тот, кто стал Лордом Валентином, был здесь в сухой год. Но он был черноволос и бородат.

– Правильно. Произведено колдовство страшной природы, мэр Хелигорн. Теперь в Горном Замке сидит предатель, а я был изменен и выкинут. Но я Лорд Валентин, и властью горящей звезды, которую ты носишь на рукаве, требую, чтобы ты принял меня как Короналя.

Хелигорн совсем растерялся. Ему явно хотелось бы находиться сейчас в любом другом месте, даже в коридорах Лабиринта или в жарких пустынях Суврейла.

А Валентин продолжал:

– Рядом со мной иерарх Лоривейд с Острова Сна, ближайшая наперсница моей матери, твоей Леди. Как ты думаешь, станет она обманывать тебя?

Иерарх сказала ледяным тоном:

– Это истинный Корональ, и Леди проявит высшую любовь к тем, кто поддержит его.

– А вот стоит Ирманар, высший слуга Понтификса Тивераса, – продолжал Валентин.

– Вы все слышали, – заговорил Ирманар, – указ Понтификса, что этого белокурого человека следует приветствовать как Лорда Валентина Короналя. Кто из вас выступит против указа Понтификса?

Лицо Хелигорна выражало ужас. Вероятно, Валентину труднее было бы иметь дело с Герцогом Хольмсторгом, поскольку тот был высокого происхождения и весьма надменным и его вряд ли мог легко смутить человек в самодельной короне и с малым отрядом странно подобранных спутников. Но Редварду Хелигорну, простому выбранному чиновнику, много лет занимавшемуся только устройством банкетов да дебатами о налогах с товаров, это дело было не по зубам. Он сказал едва членораздельно:

– Был приказ из Замка Лорда Валентина, чтобы тебя схватить, связать и представить на суд.

– В последнее время из Замка Лорда Валентина немало было приказов несправедливых, неразумных и несвоевременных не так ли, мэр Хелигорн? – спросил Валентин. – Это приказы узурпатора, они ничего не стоят. Ты слышал голоса Леди и Понтификса. Ты получал послания, требующие от тебя покорности мне.

– Были и другие послания, – прошептал Хелигорн.

– Да, от Короля Снов! – Валентин рассмеялся. – А кто узурпатор? Кто украл трон Короналя? Доминик Барджазед, сын Короля Снов! Теперь тебе понятны послания из Суврейла? Ты понимаешь, что произошло в Маджипуре?

Валентин вошел в транс и затопил беспомощного Хелигорна полной силой своего духа, полным посланием наяву от Короналя.

Хелигорн зашатался. Лицо его пошло красными пятнами. Он отступил и ухватился за своих товарищей, чтобы удержаться на ногах, но те тоже получили волну от Валентина и сами едва устояли.

– Дайте мне свою поддержку, друзья – сказал Валентин. – Откройте мне ваш город. Отсюда я пойду на завоевание Замковой Горы, и велика будет слава Пендивейна, первого города на Маджипуре, восставшего против узурпатора!

6

Так пал Пендивейн без единого удара Редвард Хелигорн преклонил колени перед Валентином и сделал знак горящей звезды, затем то же самое сделали два его заместителя. Внезапно тысячи людей стали оказывать знаки почтения и выкрикивать сначала без особого убеждения, а потом более уверенно:

– Валентин! Лорд Валентин! Да здравствует Лорд Валентин Корональ!

И ворота Пендивейна открылись.

– Довольно просто, – шепнул Валентин Карабелле. – Может, так пойдет и по Замковой Горе? Застращать одного-двух жирных мэров и получить обратно тон без всяких возражений?

– Вряд ли, – ответила она. – Наверху тебя ждет Барджазед с телохранителями, и его не запугаешь словами и драматическими эффектами. Сражения будут, Валентин!

– Пусть бы было только одно!

Она слегка коснулась его руки.

– Ради тебя хочу надеяться, что будет только одно, и то небольшое.

– Не ради меня, а ради всего мира. Я не хочу, чтобы мой народ погибал, исправляя то, что принес нам Доминик Барджазед.

– Я не думала, что короли могут быть такими мягко сердечными, милый. Ты опечален.

– Я боюсь грядущего.

– Грядущее – это обязательно борьба, победа и восстановление порядка. И если ты хочешь быть настоящим Короналем, помаши своему народу рукой, улыбнись и сгони с лица трагическое выражение.

Валентин кивнул.

– Да, ты права. – Он взял ее за руку, быстро и нежно провел по ней губами. Повернувшись к толпам, выкрикивающим его имя, он поднял руки и принял приветствия.

Было до странности знакомо въезжать в большой город, где по сторонам бульваров собрались приветствующие его толпы. Он как бы вспомнил сон – начало своей великой церемониальной поездки, как бы плыл по реке в Алейсор на западном берегу, а потом на Остров – преклонить колени перед матерью во Внутреннем Храме, потом большое морское путешествие в Зимрол. Народ приветствовал его в Пилиплоке, Велатисе, Нарабале. Парады, банкеты, возбуждение, пышность… Затем Тил-омон, где его тоже встречали приветственными криками. Он вспомнил, как был удивлен, что Доминик Барджазед сын Короля Снов, приехал из Суврейла в Тил-омон, чтобы приветствовать его и почтить пиром. Барджазеды обычно оставались дома, в своем прокаленном солнцем королевстве, сторонились человечества и заботились только о своих сонных машинах, посылая послания, поучающие, приказывающие или карающие. Банкет в тил-омоне, бокал вина из рук Барджазеда и… город Пидруд, фальшивые воспоминания о детстве где-то на востоке Зимрола… И вот теперь, столько времени спустя, на улицах большого города вновь выкрикивают его имя.

Очнувшись в королевских апартаментах дворца мэрии, Валентин вызвал к себе мэра Хелигорна, все еще ошеломленного и расстроенного, и сказал:

– Мне нужна флотилия речных судов, чтобы плыть к истокам Глейга. Стоимость ее будет выплачена из Имперской казны после моего восстановления.

– Слушаюсь, Милорд.

– Сколько отрядов ты мне можешь дать?

– Каких отрядов?

– Ополчения, воинов, носителей оружия.

Лицо мэра выразило ужас.

– Мы в Пендивейне не знаем военного искусства, Милорд.

Валентин улыбнулся.

– Никто на Маджипуре не знает военного искусства, благодарение Божеству. Однако, несмотря на наше миролюбие, мы сражаемся, если нам угрожают. Узурпатор угрожает всем нам. Разве ты не чувствовал жала новых непонятных налогов и непривычных указов в этом году?

– Конечно, чувствовал, но…