Замок лорда Валентина Силверберг Роберт

2

После полудня армия Лорда Валентина вышла из Лабиринта через Врата Вод. Эти ворота были широкими и обильно украшенными, как и полагалось для правительственного входа. Жители Лабиринта собирались толпами, чтобы поглядеть, как выезжает Лорд Валентин со своими спутниками.

Как хорошо было снова увидеть солнце, снова вдохнуть настоящий воздух – не сухой жесткий воздух пустыни, а мягкий сладкий воздух низкой долины Глейга. Валентин находился в первой из длинной процессии плавучих повозок. Он приказал открыть в ней окно.

– Воздух-то – как молодое вино! – воскликнул он. – Ирманар, как ты можешь жить в Лабиринте, зная, что снаружи?

– Я родился в Лабиринте, – спокойно ответил офицер. – Мой народ служил Понтификсу в течение пятидесяти поколений. Мы привыкли к тамошним условиям.

– Значит, свежий воздух тебе неприятен?

– Почему неприятен? – удивился Ирманар. – Нет, отнюдь. Я ценю его качество, Милорд. Просто он… как бы это сказать… не необходим мне.

– А вот мне необходим, – смеясь сказал Валентин. – А посмотри, как все кругом свежо и зелено!

– Осенние дожди несут жизнь этой долине, – сказал Ирманар.

– Как я понимаю, в этом году излишне много жизни, – заметила Карабелла. – Ты не знаешь, насколько сильно наводнение?

– Я послал разведчиков, – ответил Ирманар. – Скоро узнаем.

Караван шел по мирной, спокойной местности. Здесь Глейг не выглядел особо неуправляемым, вроде бы спокойный поток, как подумал Валентин. Правда, это была не сама река, а нечто вроде канала, устроенного тысячи лет назад, чтобы связать озеро Рогойз с Лабиринтом. Сам Глейг, как вспоминал Валентин был куда более впечатляющим – быстрая широкая река, благородная, но, конечно, едва ли не ручеек по сравнению с могучим Зимром на другом континенте. В первое свое посещение Лабиринта Валентин плыл по Глейгу летом, причем сухим летом, и река была достаточно спокойной. Но сейчас совсем другой сезон, и Валентину не хотелось бы снова попасть в разлив, он хорошо помнил ревущий Стейч. Если бы им податься немного на север, тогда все было бы в порядке, пусть даже пришлось бы проехать через развалины Велализера – и это не так плохо, хотя суеверный Ирманар не хотел этого.

В эту ночь Валентин впервые ощутил прямое противодействие узурпатора. Едва он уснул, как пришло послание от Короля, зловещее, сильное. Сначала он почувствовал тепло в мозгу, жар быстро накапливался и превратился в пожарище, с яростной силой бьющее в стенки черепа. Яркая игла света пронзила его душу. Злобной костью ощущался прилив агонизирующей пульсации. И вместе с этими ощущениями пришло нечто еще более болезненное. Его разум пропитало чувство вины и стыда, сознание провала и неудачи обвинения, что он предал и обманул тех кто выбирал его в правители.

Валентин принимал послание, пока мог вытерпеть. Затем он с криком проснулся, весь в поту, дрожащий, как бы избитый.

– Милорд! – шепотом окликнула его Карабелла.

Он сел, закрыв лицо руками. Он не мог говорить. Карабелла прижала его к себе, погладила по голове.

– Послание, – выговорил он наконец. – От Короля.

– Его уже нет, любимый, все прошло. – Она покачивалась, обняв его, и постепенно его ужас и паника отступили.

– Плохое, – сказал он. – Хуже, чем в нашу первую ночь в Пидруде.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь?

– Не думаю. Они обнаружили меня, и теперь Король не оставит меня в покое.

– Это был просто страшный сон, Валентин…

– Нет. Нет. Послание от Короля. Первое из многих.

– Я позову Делиамбера, – предложила она. – Может, он знает, что делать?

– Не уходи, Карабелла. Не оставляй меня.

– Но сейчас все в порядке. Пока ты не спишь, посланий не будет.

– Не оставляй меня, – пробормотал он.

Но она погладила его, заставила снова лечь и пошла за колдуном. Тот выглядел серьезным и расстроенным. Он коснулся Валентина, чтобы погрузить его в сон без сновидений.

В следующую ночь Валентин вообще боялся уснуть, но в конце концов сон пришел и снова принес с собой послание, еще более ужасное, чем первое. В его мозгу кружились образы – пузыри света с отвратительными лицами, цветные шары, которые насмехались над ним и обвиняли его, серебряные копья жарких лучей били в него. Затем вокруг него закружились метаморфы, странные, текущие, они махали ему тонкими пальцами, визгливо хохотали, называли его трусом, слабаком, дураком, простаком. И отвратительные масляные голоса нестройно пели детскую песенку:

У старого Короля Снов

Каменное сердце.

Он никогда не спит…

Смех, нестройная музыка, шепот за порогом слышимости… Пляшущие скелеты мертвые братья скандара, призрачные, изувеченные, окликали его по имени…

Валентин заставил себя проснуться и несколько часов ходил по тесной повозке.

В следующую ночь пришло третье послание, хуже первых двух.

– Что же мне, никогда больше не спать? – спрашивал он себя.

Когда он сидел бледный и измученный, к нему пришли Делиамбер и иерарх Лоривейд.

– Я слышала о твоих неприятностях, – сказала она. – Разве Леди не показала тебе, как защищаться обручем?

Валентин тупо взглянул на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Одна Сила не может напасть на другую, Милорд. – Она коснулась обруча на его голове. – Он отгонит атаку, если ты будешь правильно пользоваться им.

– А как?

– Когда ты готовишься ко сну, сплети вокруг себя стену силы. Проецируй свою личность, наполни воздух вокруг себя своим духом. И тогда никакое послание не заденет тебя.

– Ты научишь меня?

– Постараюсь, Милорд.

В твоем усталом и изможденном состоянии он сумел проецировать лишь тень силы, а не полные возможности Короналя, хотя Лоривейд добрый час тренировала его в обращении с обручем. Четвертое послание все-таки пришло в эту ночь. Но оно было много слабее предыдущих, и Валентину удалось избежать его тяжелых эффектов. Он, наконец, погрузился в спокойный сон. Днем он чувствовал себя почти в порядке и много занимался обручем.

В последующие ночи послания приходили, но очень слабые, пробные, пытающиеся отыскать уязвимое место в его броне. Валентин отражал их с растущей уверенностью. Он чувствовал напряжение постоянной бдительности, и оно утомляло его. Затем было несколько ночей, когда он не чувствовал, как щупальца Короля Снов пытались проникнуть в его спящую душу, но свою защиту поддерживал и выше невредимым.

Они ехали вдоль низины Глейга еще пять дней, а на шестой день явились разведчики Ирманара.

– Наводнение не столько сильно, как говорили, – сообщил Ирманар.

– Прекрасно, обрадовался Валентин. – Значит, продолжаем ехать к озеру и там берем корабль?

– Между нами и озером находятся вражеские силы, Милорд.

– Силы Короналя?

– По-видимому, Милорд. Разведчики сообщили только, что поднялись на гребень Луманцар, чтобы взглянуть на озеро и окружающую его равнину, и видели там расположение отрядов и значительные силы молиторов.

– Наконец-то война! – радостно закричала Лизамон.

– Нет, – сумрачно сказал Валентин. – До Замковой Горы еще тысяча миль. Вряд ли мы можем начинать сражение так далеко на юге. К тому же я надеюсь вообще избежать войны или хотя бы отсрочить ее до последней минуты.

– Что будем делать, Милорд?

– Пойдем, как шли, на север по долине Глейга, но свернем на северо-запад при любом движении этой армии в нашу сторону. Я имею в виду – обойдем ее, если возможно, и отплывем по реке, а они пусть себе сидят у озера и ждут, когда мы там появимся.

– Идти кругом? – заморгал Ирманар.

– Если я не ошибаюсь, Барджазед послал их охранять подступы к озеру. Они не пойдут за нами слишком далеко вглубь.

– Но там…

– Да, я знаю. – Валентин положил руку на плечо Ирманара и сказал мягко: – Прости меня, друг, но я думаю, что мы можем совершить обход по Велализеру.

– Я боюсь этих развалин, Милорд, и не один я.

– Понятно. Но у нас есть могучий колдун и много храброго народа. Что может пара призраков против Лизамон Холтен, Кона из Кианимота, Слита, Карабеллы или Залзана Кавола? Позволим скандару немного покричать на этих призраков и они будут бежать до самого Стойена!

– Милорд, твое слово – закон. Но я с детства слышал страшные рассказы о Велализере.

– Ты когда-нибудь бывал там?

– Нет, конечно.

– А знаешь кого-нибудь, кто был?

– Нет, Милорд.

– Можешь ли ты точно знать об опасностях того места?

– Нет, Милорд.

– Но перед нами армия врага и орда ужасных военных молиторов, верно? Мы не знаем, что сделают призраки, но зато отлично знаем, какие бедствия принесет нам сражение. Я считаю, что надо уклониться от битвы и попытать счастья с призраками.

– Я бы предпочел другой путь обхода – сказал Ирманар, пытаясь улыбнуться, – но я буду рядом с тобой, Милорд, даже если ты велишь мне идти пешком через Велализер безлунной ночью. Можешь быть уверен в этом.

– Я и не сомневался, – сказал Валентин. – И мы выйдем невредимыми из Велализера, Ирманар. Можешь быть уверен в этом.

Пока что они продолжали путь в прежнем направлении. По мере их продвижения на север почва постепенно поднималась. Скоро река уже лежала в ста футах ниже долины, как узкая светлая нитка, окаймленная густыми зарослями кустарника. А над дорогой теперь нависал край длинного гребня. Ирманар сказал, что это гребень Луманцар, и с его вершины можно видеть местность на очень большое расстояние.

Валентин, Слит, Делиамбер и Ирманар поднялись по краю гребня. Внизу лежали природные террасы, уровень за уровнем спускаясь от гребня к широкой равнине, центр которой занимало озеро Рогойз.

Озеро казалось огромным, как океан. Валентин помнил, что оно большое, да и должно быть большим, потому что Глейг собирал воду со всего юго-западного склона Замковой Горы и нес ее в озеро; но таким огромным Валентин его не помнил. Теперь ему стало понятно, почему городки по берегам озера строились на высоких сваях: теперь эти городки были уже не на берегу, а далеко в воде, и нижние этажи домов хоть и стояли на столбах, вероятно, заливались водой.

– Очень высокая вода, – сказал он Ирманару.

– Да, почти вдвое больше обычного. Но, говорят, бывает и похуже.

– Где твои разведчики видели армию?

Ирманар оглядел горизонт в подзорную трубу. Быть может, они ушли обратно на Гору, подумал Валентин, а может, разведчики просто ошиблись и армии вообще здесь не было…

– Вон там, Милорд, – сказал Ирманар.

Валентин взял подзорную трубу. Сначала он увидел только деревья и луга и потоки воды из переполненного озера, но Ирманар направил трубу, и Валентин увидел. Невооруженному взгляду солдаты показались бы скорее скопищем муравьев неподалеку от озера. Но это были не муравьи.

Тысяча отрядов стояла там лагерем. Ну, может, поменьше, но все равно громадная армия, слишком большая для планеты, где было забыто само понятие войны. Она в несколько раз превосходила армию Валентина. Здесь же паслось около сотни молиторов – массивных бронированных животных, искусственно выведенных в древние времена. На Замковой Горе молиторов часто использовали как боевые орудия в рыцарских играх. Они двигались исключительно быстро на толстых коротких ногах и могли причинять большие разрушения, когда высовывали голову из-под непробиваемого панциря, кусали, разрывали и давили. Валентин видел, как они разрывали все поле сильными кривыми когтями, как они неуклюже носились взад и вперед, сталкиваясь и ударяя друг друга головами в тупой ярости. Десяток таких животных, поставленных на дороге, блокирует ее лучше любой стены.

Слит сказал:

– Мы могли бы напасть неожиданно, послать один отряд навести беспорядок среди молиторов и обойти с другой стороны, пока…

– Нет – возразил Валентин. – Сражаться было бы ошибкой.

– Если ты думаешь, Милорд, – настаивал Слит, – что ты завоюешь Замковую Гору, никого пальцем не тронув, то ты…

– Я знаю, что кровопролитие будет, – резко прервал его Валентин, – но я хочу свести его к минимуму. Эти отряды внизу – армия Короналя; помни это, помни, кто настоящий Корональ. Они не враги, враг только Доминик Барджазед. Мы будем сражаться только тогда, когда нас вынудят, Слит.

– Значит, сменим дорогу? – хмуро спросил Ирманар.

– Да. Пойдем на северо-запад от Велализера. Затем обогнем дальнюю сторону озера и пойдем по дороге к Пендивейну, если нас там не ожидает еще одна армия. У тебя есть карта?

– Только по долине и на половину пути к Велализеру. Дальше там пустыня, Милорд, и карты мало что дают.

– Что ж, попытаемся обойтись без карт, – сказал Валентин.

Когда караван пошел обратно к перекрестку, который уводил от озера, Валентин подозвал к своей повозке разбойничьего герцога Насимонта.

– Мы направляемся к Велализеру, и, может быть, нам придется идти прямо через него. Тебе знакомы эти места?

– Я был там однажды, Милорд, когда был молодым.

– Искал призраков?

– Искал сокровища древних, чтобы украсить свой дом и поместье. Нашел очень мало. Видимо, это место было уже давно и основательно разграблено.

– Значит, ты не боялся рыскать по городу призраков?

Насимонт пожал плечами.

– Я слышал легенды. Но я был молод и не труслив.

– Поговори с Ирманаром. Скажи ему, что ты был в Велализере и остался жив. Ты можешь проводить нас туда?

– Это было сорок лет назад, Милорд, но я постараюсь.

Изучая заплатанные, неполные карты, данные Ирманаром, Валентин заключил, что единственная дорога, которая не приведет их к опасной близости ожидающей их армии, пройдет по краю разрушенного города, если не прямо через него. Валентин не жалел об этом. Развалины Велализера, как бы они не пугали легковерных, были, по сведениям, благородного вида. Кроме того, едва ли Доминик Барджазед поставит там отряды ожидать Валентина. Обход может оказаться выгодным, если фальшивый Корональ рассчитывает, что Валентин пойдет по дороге выше Глейга. Если путешествие по пустыне не будет слишком тяжелым, они, может быть, могут держаться к северу от реки и воспользоваться преимуществом неожиданности, когда в конце концов повернут к Замковой Горе.

Пусть себе Велализер выпустит духов если может, думал Валентин. Лучше обедать с призраками, чем идти под гребнем Луманцар в зубы молиторов Барджазеда.

3

Дорога от озера шла через невероятно сухую территорию. Темная плодородная почва равнины сменилась легким кирпично-красным песком, где лишь в небольшом количестве росли кривые колючие растения. Дорога постепенно поднималась к невысоким холмам, отделявшим район Рогойза от пустыни Велализерской равнины.

Ирманар послал разведчиков в надежде найти подходящую дорогу по той стороне холмов, что была обращена к озеру – чтобы не приближаться к развалинам. Но дороги там не было. Волей-неволей приходилось идти через холмы и спускаться в район, населенный духами.

Ближе к вечеру они начали спуск. Стали собираться тяжелые тучи, и закат протянулся по западной части неба, как громадное кровавое пятно. Перед наступлением темноты тройной луч темно-красного цвета прорезал тучи и осветил странным сиянием развалины Велализера.

Громадные блоки голубого камня устилали землю. Мощная стена монолитов в две, а в нескольких местах и в три ряда кладки шла больше чем на милю с западного края города, резко заканчиваясь грудой каменных кубов. Еще видны были контуры широко разбросанных зданий – целый форум дворцов, базилик и храмов, наполовину занесенных песком. На востоке поднимались шесть колоссальных остроконечных пирамид с узким основанием, поставленных в один ряд, и остаток седьмой, которая, видимо, была разрушена с яростной энергией, потому что обломки лежали вокруг широкой дугой. Впереди, где горная дорога выходила в город, были две широкие каменные платформы высотой в восемь или десять футов и достаточно широкие для маневров солидной армии. Вдали Валентин увидел громадное овальное здание, возможно, арену, с высокими стенами, с множеством окон и грубым рваным проломом в одном конце. Масштабы всего, в том числе и пространства, поражали. По сравнению с этим местом безымянные руины с другой стороны Лабиринта, где обитал герцог Насимонт, казались самыми тривиальными.

Дневной свет исчез; разрушенный город стал более бесформенным и в темноте казался хаотическими кучами.

Насимонт сказал:

– Милорд, дорога идет между теми двумя платформами, через группу строений позади них и вокруг шести пирамид, с северо-восточной стороны. В темноте идти трудно, даже при лунном свете.

– Мы и не пойдем в темноте. Разобьем лагерь и будем ждать утра. Вечером я хочу осмотреть развалины, уж раз мы здесь.

Ирманар приглушенно кашлянул. Валентин глянул на маленького офицера, на его унылое лицо.

– Успокойся, – шепнул он. – Я думаю духи позволят нам побыть сегодня здесь.

– Милорд, для меня это дело не предмет шуток.

– А я и не думаю смеяться, Ирманар.

– Ты хочешь идти к развалинам один?

– Один? Нет, не думаю. Делиамбер, пойдешь со мной? Слит? Карабелла? Залзан Кавол? И ты, Насимонт, ты уже бывал здесь и меньше боишься, чем кто-либо из нас. Пойдешь?

Главарь бандитов улыбнулся.

– Я в твоем распоряжении, Лорд Валентин.

– Хорошо. А ты, Лизамон?

– Конечно, Милорд.

– Вот у нас и группа из семи исследователей. После ужина и пойдем.

– Восемь исследователей, Милорд, – спокойно сказал Ирманар.

– Зачем бы…

– Милорд, я дал клятву быть рядом с тобой, пока Замок не станет вновь твоим. Если ты идешь в мертвый город – я иду с тобой. Если опасность нереальна – бояться нечего, а если реальна – мое место рядом с тобой. Прошу тебя, Милорд.

Ирманар, похоже, был абсолютно искренен. Лицо его было напряженным, но, как подумал Валентин, больше из опасения, что его не возьмут, чем от страха перед тем, что может скрываться в развалинах.

– Прекрасно, – согласился Валентин. – Отряд из восьми членов.

В этот вечер луна была почти полной и в ее холодном свете город безжалостно показывал воздействие тысячелетней заброшенности, которое не так бросалось в глаза при более мягком, более фантастическом свете красного заката. У входа была полустертая табличка с почти неразборчивой надписью, что Велализер – королевский исторический заповедник по указу Лорда Симинейва Короналя и Понтификса Калинтана. Но они правили пять тысяч лет назад, и после их смерти указа, как видно, не слишком придерживались. Камни двух громадных платформ растрескались, стали шероховатыми, в трещинах между плитами рос мелкий сорняк с клейкими стеблями; он с неистощимым терпением раздвигал громадные блоки. В некоторых местах расстояние между блоками позволяло укорениться даже кустарнику. Еще одно-два столетия – и целый лес кустарника захватит платформы, и громадные квадратные плиты полностью скроются из виду.

– Все это следует расчистить, – сказал Валентин, – подправить руины, какими они были до появления этой растительности. Как могли допустить такое пренебрежение?

– Об этом месте никто не заботится, – сказал Ирманар. – Никто и пальцем не коснется.

– Из-за метаморфов, – ответил Насимонт. – Эти развалины вдвойне прокляты.

– Почему вдвойне?

– Разве ты не знаешь легенды, Милорд.

– Нет, расскажи.

– Когда Маджипуром правили метаморфы, Велализер был их столицей. Двадцать или двадцать пять тысяч лет назад это был самый крупный город на планете. В нем было два или три миллиона жителей, и племена со всего Алханрола платили ему дань. На этих платформах устраивались фестивали, и каждую тысячу лет бывал особый фестиваль, который отмечался постройкой пирамиды, так что городу было по крайней мере семь тысяч лет. Я не знаю, что именно метаморфы считали злом, но, во всяком случае оно здесь процветало. Это был главный город всякой мерзости. Жители провинций испытывали к нему отвращение, потом стали возмущаться и в один прекрасный день выступили против города, сравняли с землей храмы и большую часть городских стен, уничтожили места, где творилось зло, а часть жителей города выслали, часть обратили в рабство. Мы знаем, что резни не было, потому что тут было полно зарытых сокровищ – я сам искал их, как тебе известно, – и если бы здесь оставались миллионы закопанных скелетов, они были бы найдены. Так что этот город был разрушен и покинут задолго до появления на Маджипуре людей, и на нем лежит проклятие. Реки, питавшие город, были отведены, и вся равнина стала пустыней. И пятнадцать тысяч лет назад никто не жил здесь, кроме призраков тех, кто умер при разрушении города.

– Рассказывай дальше, – попросил Ирманар.

Насимонт пожал плечами.

– Больше ничего не знаю, друг.

– О призраках, – сказал Ирманар. – Знаете ли вы, сколько времени им суждено бродить здесь? До сих пор, пока метаморфы снова станут править Маджипуром, а мы сделаемся их рабами. И тогда Велализер снова выстроят на старом месте, и он будет больше, чем раньше, и снова станет столицей Изменяющих Форму и души мертвых, наконец, будут освобождены от камней, которые держат их здесь.

– Ну, им долго еще предстоит цепляться за камни, – заметил Слит. – Нас двадцать миллиардов, а метаморфов – горсточка, и та живет в джунглях. Какая это угроза?

– Они уже ждали восемь тысяч лет, – сказал Ирманар, – с тех пор как Лорд Стиамот сломил их силу, и будут ждать еще столько же, если понадобится. Но они мечтают о возрождении Велализера и не откажутся от своей мечты. Я иногда слышал во сне, как они рассуждают о том дне, когда башни Велализера поднимут вновь, и это пугало меня. Вот почему я и не хотел находится здесь. Я чувствую, как они следят за этим местом, чувствую вокруг нас их ненависть, это как бы в воздухе, невидимое, но реальное…

– Значит, этот город для них одновременно и проклят и свят, – Сказала Карабелла. – Нам трудно понять, как работают их мозги!

Валентин сошел с тропы. Город пугал и восхищал. Он пытался представить себе, каким был этот город, его величие и пышность. А что теперь? По камням прыгают ящерицы, сорная трава раздвигает плиты огромных церемониальных бульваров. Двадцать тысяч лет! А на что была похожа Ни-мойя двадцать тысяч лет назад? Или Пидруд, или Пятьдесят Городов на склонах Замковой Горы? Будет ли цивилизация, построившая их, длиться вечно, как, говорят длится цивилизация старой матери-Земли, или когда-нибудь по развалинам Замка, Лабиринта, Острова Сна будут толпами ходить туристы и гадать, какое значение имели эти руины для древних? Мы поработали достаточно хорошо, думал Валентин, оглядываясь на тысячелетия мира и стабильности. Но сейчас прорываются диссонансы, запланированный порядок вещей прорван, нельзя предсказать, что может случиться. Метаморфы, разбитые и изгнанные, чье несчастье заключалось в том, что они владели этой планетой, а ее пожелал другой, более сильный народ, эти метаморфы могут смеяться последними.

Он вдруг остановился. Что там за звук? Шаги? и тень мелькнула между камней. Валентин пристально вглядывался в темноту. Животное, подумал он. Ночное животное ищет пищу. Ведь у призраков нет тени. Призраков здесь нет. Их и вообще нет. Но все-таки…

Он осторожно сделал несколько шагов. Слишком темно, слишком много упавших стен. Он смеялся над Ирманаром, но страхи офицера каким-то образом подействовали и на его воображение. Он думал о суровых, таинственных метаморфах, скользящих меж упавших зданий – привидениях, почти таких же старых, как само время, формах без тел, образов без субстанции…

А затем шаги, бесспорные шаги позади…

Он быстро обернулся. За ним бежал Ирманар, только и всего.

– Подожди, Милорд!

Валентин остановился. Пальцы его, как ни странно, дрожали. Он заложил руки за спину.

– Ты не должен уходить один, – сказал Ирманар. – Я знаю, ты легко относишься к воображаемым мною разным опасностям, однако эти опасности все-таки могут и существовать. Ради всех нас ты обязан заботиться о своей безопасности, Милорд.

Подошли остальные, и все вместе молча продолжали путь через освещенные луной развалины. Валентин ничего не сказал о том, что видел и слышал. Конечно, это было какое-то животное. И очень скоро животные появились: нечто вроде лесных братьев, маленькие обезьянки; они, видимо, жили в упавших строениях. Тут же в тени быстро мелькали ночные млекопитающие низшего вида – минтаны, или дроли. Но, думал Валентин, разве могли обезьяны или дроли производить звуки, похожие на шаги?

Когда они шли мимо обломков базилики, Слит, шедший чуть поодаль вдруг рванулся обратно и сказал Валентину:

– Я слышал что-то странное вон там, сбоку.

– Привидение, Слит?

– Может быть. Или просто бандит.

– Или обезьянка, – легкомысленно сказал Валентин. – Я слышал всякие шорохи.

– Милорд…

– Ты заразился страхами Ирманара?

– Я думаю, мы ходим тут уже достаточно долго, Милорд, – тихо сказал Слит.

Валентин покачал головой.

– Будем внимательнее следить за темными углами. Но здесь есть на что посмотреть.

– Может, нам вернуться обратно, Милорд?

– Не бойся Слит.

Жонглер пожал плечами и отошел. Валентин вглядывался в темноту. Он ни в коей мере не недооценивал остроту слуха Слита, который жонглировал с завязанными глазами, руководствуясь только слухом. Но уйти из этого места чудес только из-за того, что они слышали странные шаги… нет, не стоит торопиться.

Однако он шел уже более осторожно. Пусть призраков и не существует, но в этом странном городе глупо действовать необдуманно.

Когда они рассматривали наиболее богато украшенное здание в центральном районе дворцов и храмов, Залзан Кавол, шедший впереди, вдруг резко остановился: у самых его ног упал откуда-то сверху камень. Скандар выругался:

– Эти вонючие обезьяны…

– Нет, я думаю, не обезьяны, – спокойным голосом перебил его Делиамбер. – Это был кто-то более крупный.

Ирманар тут же осветил фонариком нависший край соседнего здания. На мгновение стал виден силуэт вроде бы человека, но затем исчез. Лизамон бросилась к дальней стороне здания, за ней последовал Залзан Кавол, размахивая энергометом. Слит и Карабелла побежали с другой стороны. Валентин хотел было последовать за ними, но Ирманар схватил его за локоть и держал с поразительной силой, говоря извиняющимся тоном:

– Я не могу позволить тебе идти на риск, Милорд, если мы не знаем…

– Стой! – послышался вдали бухающий голос Лизамон.

Затем звуки какой-то возни, кто-то протопал по камням отнюдь не призрачным шагом. Валентину очень хотелось знать, что там, но Ирманар был прав: Короналю Маджипура не положено бегать за неизвестным врагом в темноте незнакомого места.

Он услышал ругань, крики и визгливый звук боли. Почти тут же появилась Лизамон, таща человека с эмблемой горящей звезды Короналя на плече. Она обхватила его вокруг тела, и его ноги болтались дюймах в шести над землей.

– Шпион, – сказала она. – Прятался наверху и следил за нами. По-моему, их было двое.

– А где второй? – спросил Валентин.

– Удрал. Залзан Кавол побежал за ним. – Лизамон бросила своего пленника на землю перед Валентином и прижала его ногой.

– Пусть встанет, – сказал Валентин.

Человек встал. Ирманар и Насимонт быстро обыскали его. Оружия не было.

– Кто ты? – спросил Валентин. – Что ты здесь делал?

– Ответа не было.

– Говори, мы не повредим тебе. У тебя на плече горящая звезда. Ты из армии Короналя?

Кивок.

– Ты знаешь, кто я?

Человек молча уставился на Валентина.

– Ты умеешь говорить? У тебя есть голос? Скажи что-нибудь, все равно, что.

– Я… если я…