Замок лорда Валентина Силверберг Роберт

6

Из ворот в дальней стороне площади вышли три фигуры: женщина хьорт и двое людей в официально принятых в Лабиринте масках. Они неторопливо подошли к тому месту, где стояли Валентин, Слит, Карабелла и еще кое-кто. Хьорт внимательно оглядела Валентина.

– У тебя здесь дело? – спросила она.

– Получить аудиенцию у Понтификса.

– Аудиенцию у Понтификса? – повторила хьорт с таким изумлением, словно Валентин просил пару крыльев или разрешение выпить океан. – Аудиенцию у Понтификса? – Она засмеялась. – Понтификс не дает аудиенций.

– Ты его главный министр?

– Она засмеялась еще громче.

– Здесь Дом Записей, а не Двор Тронов. Здесь нет министров.

Три чиновника повернулись и направились обратно к воротам.

– Подождите! – крикнул Валентин.

Он соскользнул в транс и послал им необходимое видение. В нем не было специфического содержания, а лишь общий смысл того, что стабильность мира в опасности, что над самим чиновничьим аппаратом нависла страшная угроза и что только он с друзьями может отвести силы хаоса. Чиновники продолжали путь и Валентин удвоил интенсивность сообщения, пока не вспотел от усилий. Чиновники остановились. Хьорт оглянулась.

– Чего ты хочешь? – спросила она.

– Допусти нас к министрам Понтификса.

Они стали шепотом совещаться.

– Что мы должны делать? – спросил Валентин у Делиамбера. – Жонглировать для них?

– Имей терпение, – прошептал вруон.

Валентин нашел это трудным делом, но придержал язык. Через некоторое время чиновники вернулись и сказали, что он и пять его спутников могут войти, а остальные должны ночевать на верхнем уровне. Валентин нахмурился, но спорить с замаскированными явно не имело смысла. Он выбрал Делиамбера, Карабеллу, Слита, Эйзенхарта и Залзана Кавола.

– А как остальные найдут себе помещение? – спросил он.

Хьорт пожала плечами. Это ее не касалось.

Откуда-то сбоку донесся чистый высокий голос:

– Не нужно ли кого-нибудь проводить на верхний уровень?

Валентин хихикнул.

– Гиссан? Ты еще здесь?

– Я подумал, что могу понадобиться.

– Так оно и есть. Найди приличное место на внешнем кольце, возле Врат вод, где мои люди могут остановиться и подождать, пока я здесь закончу с делами.

Гиссан кивнул.

– Я попрошу только три кроны.

– Вот как? Тебе же все равно нужно подниматься наверх! И всего пять минут назад ты сказал, что в следующий раз, когда ты будешь моим гидом, не возьмешь ничего!

– Так то в следующий раз, – серьезно ответил мальчик, – а сейчас пока еще первый раз. Неужели ты лишишь бедного мальчика его куска хлеба?

Вздохнув Валентин сказал Залзану Каволу:

– Дай ему три кроны.

Мальчик прыгнул в головную повозку, и скоро весь караван развернулся и отправился в обратный путь. Валентин и его пятеро спутников прошли через ворота Дома Записей.

Коридоры шли во всех направлениях. В скудно освещенных маленьких комнатках служащие низко склонились над горами документов. Воздух здесь был сухой и затхлый. Общее впечатление места было еще более отталкивающим, чем на предыдущих уровнях. Валентин понял, что здесь был административный центр Маджипура, место где велась реальная работа по управлению двадцатью миллиардами жителей планеты. И сознание, что эти суетящиеся гномы, эти подземные жители осуществляют истинную власть над миром, неприятно холодило его.

Он думал, что истинным королем был Корональ, а Понтификс – просто номинальная глава, поскольку именно Корональ командовал силами порядка, если где-то возникал хаос, сильный, динамичный Корональ, в то время как Понтификс оставался замурованным внизу и выходил из Лабиринта лишь в случаях величайшей государственной личности.

Теперь он уже не был так уверен.

Сам Понтификс, возможно, и был всего лишь свихнувшимся стариком, но ставленники Понтификса, эти тысячи и тысячи серых чиновников в масках, в общей сложности могли иметь куда большую власть на Маджипуре, чем энергичный Корональ со своими помощниками. Здесь составлялись списки налогов; здесь налаживался торговый баланс между провинциями, координировался контроль провинций над шоссейными дорогами, парками, учебными и воспитательными заведениями и прочим. Валентин не был убежден, что настоящее централизованное управление возможно на такой громадной планете как Маджипур но, во всяком случае, основные формы этого управления существовали хотя бы как структурные контуры. Он понял, идя по внутренней части Лабиринта, что управление Маджипуром состоит отнюдь не в больших процессиях и сонных посланиях. Большая часть работы делается открытыми здесь чиновниками.

И его захватил этот тяжелый груз.

Несколькими уровнями ниже дома Записей находилось помещение для официальных лиц провинций, посещавших Лабиринт по правительственным делам. Там Валентину предоставили скромную квартиру, где и оставили его на следующие несколько дней. И сдвинуться с этой точки, казалось, не было никакой возможности. Как Корональ он, конечно, имел бы право требовать немедленного допуска к Понтификсу, но он не Корональ в настоящем смысле этого слова, и такое требование, вероятно, вообще лишило бы его возможности действовать.

Порывшись в памяти, он вспомнил имена первых министров Понтификса. Если с тех пор ничего не изменилось, у Понтификса было пять полномочных официальных лиц, близких к нему: Горнкейст – главный спикер, Делифон – личный секретарь, Шинаам – гейрог, министр внешней политики, Спилтрейв – министр по делам науки и личный врач Понтификса и Нарамир – толковательница снов, которая, как говорили, имела власти больше всех остальных, советница, выбравшая в Коронали Вориакса, а затем Валентина.

Но добраться до любого из этих пятерых было так же трудно, как и до самого Понтификса. Они, как и Тиверас, захоронились в глубинах, далекие, недоступные. Способности Валентина управлять обручем данные ему матерью, не простирались до установления контакта с незнакомым мозгом на неизвестном расстоянии.

Он скоро узнал, что два меньших, но все-таки значительных чиновника служили сторожами на центральных уровнях Лабиринта. Это были имперские мажордомы Дондак Саямир, су-сухирис и Джитаморн Сол, человек.

– Но, – сказал Слит, поговоривший с управляющим домом для гостей, – эти двое уже год как поссорились и почти не сотрудничают друг с другом. А тебе, чтобы попасть к министрам нужно согласие обоих.

Карабелла недовольно фыркнула.

– Мы потратим всю жизнь, собирая здешнюю пыль! Валентин, зачем мы вообще связались с Лабиринтом? Может, уйдем от сюда и направимся прямо на Замковую гору?

– Точно – моя идея, – сказал Слит.

Но Валентин покачал головой.

– Главное – поддержка Понтификса. Так сказала Леди, и я с ней согласен.

– Для чего – главное? – спросил Млит. Понтификс спит под землей, и ничего ни о чем не знает. Он что, даст тебе армию? Да и вообще – существует ли он?

– Понтификс имеет армию служащих и чиновников, – мягко сказал Делиамбер. – Для нас они были бы исключительно полезны. Они не воины, но управляют равновесием власти в нашем мире.

Слита это не убедило.

– А по-моему – поднять знамя горящей звезды и идти под звук труб и барабанов через Алханрол, объявляя себя Короналем и рассказывая всему миру о преступлении Доминика Барджазеда. И в каждом городе на своем пути ты завоюешь поддержку народа своим теплом и искренностью и, может быть, немножко обручем Леди. И пока ты идешь на Замковую Гору, десять миллионов пойдут за тобой, и Барджазед сдастся без боя.

– Приятная картина, – сказал Валентин, – но я думаю, пусть сначала на нас поработает содействие Понтификса, прежде чем мы бросим открытый вызов. Я повидаюсь с этими двумя чиновниками.

В тот же день его проводили в штаб-квартиру Дондак-Саямир – на удивление унылый маленький офис в глубине путаницы крошечных служебных каморок. Валентин больше часа ожидал в тесном и шумном вестибюле, прежде чем его допустили к чиновнику.

Валентин мало представлял, как обращаться к Су-сухирис. Может, одна голова – Дондак, а другая – Саямир? Обращаться к обеим, или только к той голове, которая разговаривает с тобой. Может, полагается переводить взгляд с одной головы на другую пока говоришь?

Дондак-Саямир оглядел Валентина как бы с высоты своего величия. В кабинете повисла напряженная тишина, пока четыре холодных глаза рассматривали посетителя. Су-сухирис был стройным удлиненным существом, безволосым и гладкокожим, трубчатым по форме, с палкой-шеей, поднимавшейся на десять-двенадцать дюймов и имеющей на конце развилку для поддержки двух узких веретенообразных голов. Он держался с видом такого же превосходства, словно должность мажордома Понтификса была важнее должности самого Понтификса. Но Валентин знал, что холодное высокомерие просто было свойством этой расы: су-сухирисы всегда выглядели величественными и надменными.

Наконец левая голова Дондак-Саямира заговорила:

– Зачем ты пришел сюда?

– Просить аудиенции у первых министров Понтификса.

– Так написано в твоем заявлении. Какое дело у тебя к ним?

– Дело государственной важности, величайшего значения, государственное дело.

– Да?

– Вряд ли ты можешь рассчитывать, что я буду обсуждать это с кем-то, кто ниже самого высокого уровня власти.

Дондак-Саямир бесконечно долго обдумывал сказанное. Он снова заговорил уже правой головой. Второй голос был много ниже первого.

– Если я зря потревожу верхних министров, мне будет плохо.

– Если ты воспрепятствуешь моему свиданию с ними, тебе будет еще хуже.

– Угрожаешь?

– Отнюдь нет. Скажу тебе только, что если они не получат моей информации, последствия будут весьма серьезными для всех нас. И министры, без сомнения, рассердятся, узнав, что ты не допустил до них эту информацию.

– Я не один, – сказал су-сухирис. – Есть второй мажордом, и прошение такого рода мы должны одобрить оба. Ты еще не разговаривал с моим коллегой?

– Нет.

– Она – сумасшедшая. Она намеренно и злобно отказывается сотрудничать со мной уже много месяцев. – Теперь Дондак-Саямир говорил обеими головами сразу, в тонах неполной октавы. Эффект был крайне неприятным. – Даже если я дам тебе согласие, она откажет, так что ты никогда не увидишь верховных министров.

– Но так не должно быть! Нельзя ли как-нибудь обойти ее.

– Это незаконно.

Если она блокирует законное дело, то…

– Это на ее ответственности, равнодушно ответил су-сухирис.

– Нет, – возразил Валентин, – ответственность на вас обоих! Ты не можешь просто сказать, что из-за ее нежелания сотрудничать с тобой я не двинусь вперед, когда на карту поставлено само существование правительства!

– Ты действительно так думаешь? – спросил Дондак-Саямир.

Вопрос поставил Валентина в тупик. То ли он относился к идее угрозы королевству, то ли к замечанию что су-сухирис не несет равную ответственность, препятствуя Валентину. После паузы он спросил:

– Что же ты мне посоветуешь?

– Возвращайся домой, – сказал мажордом, – живи счастливо и плодотворно и оставь проблемы управления тем, чья судьба – распутывать их.

7

Не больше удовлетворения получил он и у Джитаморн Сол; второй мажордом был менее надменным, но вряд ли более сговорчивым. Эта женщина была на десять-двенадцать лет старше Валентина, высокая блондинка делового, компетентного вида. На ее столе в кабинете, более веселом и привлекательном, хоть столь же маленьком, как у су-сухириса, лежало прошение Валентина. Она постучала несколько раз по нему и сказала:

– Ты не можешь увидеться с ними.

– Могу я узнать, почему?

– Потому что их никто не видит. – Никто с внешней стороны. Теперь этого не делается.

– Из-за разрыва между тобой и Дондак-Саямиром?

Джитаморн Сол поджала губы.

– Он идиот! Но, даже если бы он как следует выполнял свою работу, тебе все равно не добраться до министров. Они не желают, чтобы их беспокоили. На них лежит великая ответственность. Понтификс стар, как тебе, наверное известно, он мало занимается делами управления, поэтому на тех кто его окружает, ложится тяжелое бремя. Ты понимаешь Это?

– Но я должен их увидеть.

– Я не могу тебе помочь. Их нельзя тревожить даже по самым важным причинам.

– Предположим, – медленно сказал Валентин, что Корональ был свергнут и в Замке сидит фальшивый правитель?

Она подняла маску и ошеломленно посмотрела на Валентина.

– Что ты хочешь этим сказать? Так вот: твое прошение отклонено. – Она встала и сделала быстрый прогоняющий жест. – У нас в Лабиринте и так хватает сумасшедших, а тут еще приходят из…

– Подожди, – прервал ее Валентин.

Он вошел в состояние транса и вызвал силу обруча. Он потянулся к душе Джитаморн, коснулся ее, окутал своей душой. Он не собирался раскрывать лишнее мелким служащим, но тут, похоже, не было альтернативы, кроме как взять ее в поверенные. Он держал контакт, пока не почувствовал слабость и головокружение. Тогда он прервал его и быстро вернулся к полному бодрствованию. Она растерянно смотрела на него, щеки ее горели, глаза блуждали, грудь тяжело поднималась и опускалась. Заговорила она не сразу.

– Что это за фокус?

– Это не фокус. Я сын Леди, и она сама научила меня искусству послания.

– Лорд Валентин – брюнет.

– Был. А теперь – нет.

– Ты хочешь, чтобы я поверила…

– Пожалуйста, – сказал он, вкладывая в это слово всю силу своего духа, – пожалуйста, поверь мне. Все зависит от моего доклада Понтификсу о случившемся.

Но ее подозрения были слишком глубоки. Она не преклонила колени, не сделала знака горящей звезды, в ней была лишь угрюмая растерянность, ей явно хотелось, чтобы Валентин навязывал этот рассказ какому-нибудь другому чиновнику.

– Су-сухирис наложит вето на все, что бы я не предложила, сказала она наконец.

– Даже, если я покажу ему, то что показал вам?

– Она пожала плечами.

– Его упрямство просто легендарно. Даже для спасения Понтификса он не согласится ни с одним из моих предложений.

– Но это безумие!

– Именно так. Ты говорил с ним?

– Да. Он показался мне недружелюбным и распухшим от гордости, но не сумасшедшим.

– Тебе бы пообщаться с ним подольше, прежде чем составить окончательное суждение.

– А если подделать его подпись, и я пройду так, чтобы он не знал?

– Она была шокирована.

– Ты толкаешь меня на преступление?

Валентин пожал плечами.

– Преступление уже совершено, и немалое, – сказал он ровным голосом. – Я, Корональ Маджипура, изменнически смещен. Твоя подпись жизненно необходима для моего восстановления. Неужели это не превышает все остальные пустяковые правила. Неужели ты не понимаешь, что я имею власть простить тебе нарушение этих правил? – Он наклонился к ней. – Время не ждет. Замок стал домом узурпатора. Я же бегаю туда-сюда между подчиненными Понтификса, вместо того, чтобы вести через Алханрол армию освобождения. Дай мне твое разрешение, и ты получишь вознаграждение, когда на Маджипуре снова будет порядок.

Она холодно посмотрела на него.

– Твой рассказ требует от меня слишком большой веры. Что, если он лжив? Что, если ты подкуплен Дондак-Саямиром?

– Клянусь! – простонал Валентин.

– Не надо. Такой вариант возможен. Это может оказаться ловушкой. Твоя фантастическая история и какой-то вид гипноза предназначены для того, чтобы погубить меня и дать су-сухирису высшую власть, которой он давно ждет.

– Клянусь Леди, моей матерью, что я не солгал тебе.

– Всякий преступник клянется чьей-нибудь матерью, да что толку?

Валентин заколебался, но затем взял Джитаморн Сол за руку и пристально взглянул ей в глаза. То, что он хотел сделать было ему неприятно, но и все эти мелкие чиновники тоже чинили ему препятствия. Придется пойти на несколько бесстыдный обман, иначе он навек запутается здесь. И он сказал:

– Даже если бы Дондак-Саямир подкупил меня, я никогда не продал бы такую красивую женщину, как ты.

Она смотрела на него презрительно, но щеки ее окрасились румянцем.

– Поверь мне, – продолжал он, – поверь. Я Лорд Валентин и ты будешь одной из героинь моего возвращения. Я знаю, что ты хочешь больше всего на свете, и ты получишь это, когда я вернусь в Замок.

– Ты знаешь?

– Да, – шепнул он, ласково похлопав ее по рукам, теперь вяло лежащим в его ладонях. – Ты хочешь быть единственным авторитетом во Внутреннем Лабиринте, верно? Быть единственным мажордомом?

Она кивнула как бы во сне.

– Так и будет, – сказал он. – Стань моей союзницей, и Дондак-Саямир будет лишен своего ранга за то, что преграждал мне дорогу. Станешь? Поможешь мне добраться до главных министров?

– Это.. это трудно.

– Не возможно! Все возможно! А когда я снова стану Короналем, су-сухирис потеряет свой пост! Это я тебе обещаю.

– Поклянись!

– Клянусь, – горячо сказал Валентин, чувствуя себя главным и испорченным. – Клянусь всем, что для меня свято. Этого достаточно?

– Достаточно, – сказала она изменившимся голосом. – Но как это сделать? На пропуске должны быть обе подписи, а если моя будет, он откажется добавить свою.

– Дай мне пропуск и подпиши его. Я вернусь к су-сухирису и уговорю его подписать.

– Он ни за что этого не сделает.

– Я поработаю над ним. Я умею убеждать. Получив его подпись, я пойду во Внутренний Лабиринт и добьюсь того, что мне нужно. А вернусь я с полномочиями Короналя и смещу с поста Дондак-Саямира.

– Но как ты получишь его подпись? Он уже много месяцев ничего не подписывает.

– Положись на меня.

– Она достала из стола темно-зеленый кубик из какого-то гладкого блестящего материала и поместила его на короткое время в машину, которая бросила на него опаляюще-желтое пламя. Когда мажордом снова достала кубик, поверхность его засияла новым блеском.

– Вот, это твой пропуск. Но предупреждаю тебя, что без второй подписи он недействителен.

– Я получу ее, – сказал Валентин.

Он вернулся к Дондак-Саямиру. Су-сухирис неохотно встретил его, но Валентин был настойчив.

– Теперь я понимаю твое отвращение к Джитаморн Сол, – сказал он.

Дондак-Саямир холодно улыбнулся.

– Она и тебе противна? А, полагаю, что она отказала тебе в просьбе?

– Нет, – сказал Валентин, доставая кубик и кладя его перед мажордомом. – Она дала его мне довольно охотно, зная, что ты мне откажешь и ее разрешение окажется недействительным. А вот другой ее отказ меня сильно задел.

– Какой?

– Тебе это покажется глупостью, – безмятежно сказал Валентин, – может быть, даже отталкивающей, но я был прямо захвачен ее красотой. Должен сказать, что для человеческих глаз эта женщина исключительно привлекательна физически, она излучает эротическую силу, а это… Ну, ладно, неважно. Я потянулся к ней в наивном смятении и таким образом стал открытым и уязвимым, а она жестоко посмеялась надо мной. Она отнеслась ко мне с презрением, а это как ножом по важным местам. Как она могла быть такой безжалостной, такой надменной к чужаку, который только тем и виноват, что имел к ней такие горячие, глубоко страстные чувства?

– Ее красоты я не вижу, – сказал су-сухирис, – но ее холодность и высокомерие мне хорошо известны.

– Теперь я разделяю твою неприязнь к ней, – сказал Валентин. – Если пожелаешь я предложу тебе свои услуги, и мы вместе сработаем то, что погубит ее.

Дондак-Саямир задумчиво сказал:

– Да, возможно, это подходящий момент чтобы скинуть ее. Но как?

Валентин постучал по кубику, лежащему на столе.

– Добавь свою подпись на этот пропуск. Тогда я смогу войти во Внутренний Лабиринт. Пока я буду там, ты начнешь официальное расследование, насчет обстоятельств, при которых меня пропустили, и заявишь, что ты не давал такого разрешения. Когда я вернусь, закончив свое дело с Понтификсом, ты позовешь меня для проверки. Я скажу, что ты отказал в моей просьбе, но я получил полностью оформленный пропуск от Джитаморн Сол и не подозревал, что кто-то по злобе забыл о тебе. Твое обвинение в забывчивости вкупе с моим свидетельством свалит ее. Ну что скажешь?

Су-сухирис сунул кубик в машину, и сверкающий розовый шар перекрыл желтое пламя Джитаморн Сол. Теперь пропуск был по всем правилам. Валентин подумал, что вся интрига была почти сродни замысловатости самого Лабиринта; но она сработала, и сработала успешно. Пусть теперь эти двое строят друг другу козни, а он пойдет к министрам. Вероятно, мажордомы будут разочарованы тем, как он выполнит свои обещания, поскольку он намеревался если сможет, отстранить от власти обоих ссорящихся соперников. Однако он не чувствовал себя вполне чистым и безгрешным по отношению к тем, чья роль в управлении, видимо состояла в том, чтобы препятствовать и возражать.

Он взял кубик у Дондак-Саямира и благодарно склонил голову.

– Да будет тебе вся власть и престиж каких ты заслуживаешь, – сказал он елейно и вышел.