Глубина в небе Виндж Вернор
43
Открытие дома на Северной Лапе было главным событием Вахты и вообще всех бывших до сих пор Вахт. До самого конца Изгнания ничего такого зрелищного уже не будет. Даже люди Кенг Хо, которые сделали этот парк возможным, поражались, как можно сделать так много с такими ограниченными ресурсами. Может быть, есть что-то в заявлениях Томаса Нау о системах Фокуса и инициативе Кенг Хо.
После озорной выходки Дзау Циня пикник еще килосекунды набирал силу. Не меньше трех человек оказались в воде. Какое-то время над водой висели метровые капли. Предводитель пригласил своих гостей вернуться к дому и дать воде успокоиться. Одолжения сотен людей за год извели на запасы для пикника, и обычные шуты – в том числе наиболее заметный из них, Фам Тринли, – сильно напились.
Наконец гости ушли, шатаясь, и двери в склоне холма закрылись за ними. Лично Эзр был уверен, что всю эту рвань пригласили в домен предводителя в последний раз. Эта рвань сделала праздник возможным, и Чиви явно радовалась каждой его секунде, но к концу Томас Нау начал раздражаться. Этот сукин сын был умен. Несколько десятилетий тирании не заставят людей Кенг Хо забыть свое наследие… но Нау сумел выставить ситуацию как неоднозначный случай не-тирании. Фокус – рабство. Но Нау обещал освободить зипхедов, когда кончится Изгнание. Эзр не мог ненавидеть людей Кенг Хо за то, что они эту ситуацию приняли. Многие во всех остальных отношениях свободные общества принимали временное рабство. Но обещания Нау в любом случае ложь.
Лежащую без сознания Анне Рейнольт нашли через 4 Ксек после конца праздника. Весь следующий день бродили панические слухи: у Рейнольт настоящая мозговая смерть, говорили некоторые, а объявления – это просто смягчение ситуации. Ритцер Брюгель не был в анабиозе, говорили другие, и сейчас организовал удар. У Эзра была собственная теория.
После многих лет Фам Нювен наконец начал действовать.
Через двадцать килосекунд после начала рабочего дня фокусированная поддержка двух исследовательских групп влетела в стопор – стычка темпераментов, которую Рейнольт разняла бы за несколько секунд. Фуонг и Силипан возились с проблемой 6 Ксек, потом объявили, что участвующие в стычке зипхеды отключаются до конца дня. Нет, это не были переводчики, но Триксия работала с одним из них, с геологом. Эзр попытался проникнуть в Хаммерфест.
– Тебя нет в моем списке, друг. – Это был охранник в ангаре катеров, из горилл Омо. – Вход в Хаммерфест запрещен.
– Надолго?
– Не знаю. Ты читай объявления.
И потому Эзр оказался в баре Бенни со всей толпой. Он пробрался к столику Дзау и Риты. Фам тоже там был и явно мучился с похмелья.
У Дзау Цинь были свои горестные переживания:
– Рейнольт собиралась поднастроить моих пилотов. Не такая уж большая работа, но у нас учения идут без этого из рук вон плохо.
– И ты еще жалуешься? У тебя же аппаратура работает? А мы, когда пытаемся провести анализ по космическим полетам пауков – так половина наших зипхедов вне сети. Слушайте, я кое-что понимаю в химии и в механике, но чтобы я мог все это…
Фам громко застонал, держась двумя руками за голову.
– Прекратите вы собачиться! А вообще это наводит на мысли насчет «превосходства» эмергентов. Один человек вышел из строя, и весь карточный домик рассыпался. Где ж тут превосходство?
Обычно Рита Ляо вела себя добродушно, но сейчас взгляд, брошенный ею на Фама, был полон яда.
– Это же вы, Кенг Хо, перебили наше «превосходство»! Не помнишь? Когда мы сюда прибыли, у нас клинического персонала было в десять раз больше, не хуже, чем в любой системе у нас дома.
Наступило неловкое молчание. Фам тоже смотрел на Риту зверем, но больше спорить не стал. Потом резко пожал плечами, и каждый понял: Тринли потерпел поражение, но ни отступать, ни извиняться не хочет.
Молчание нарушил голос из-за соседнего столика.
– Эй, Траг!
Силипан стоял в дверях бара, глядя на них снизу. Он еще был в эмергентской форме вчерашнего дня, но на шелковых лохмотьях были новые пятна, и уже не от художественной краски.
Молчание кончилось, люди выкрикивали вопросы, приглашая Трага подойти и поговорить. Траг пролез сквозь лианы к столику Дзау Циня. Там уже не было места, поэтому подтащили второй столик и поставили встык. Эзр оказался почти глаза в глаза с Силипаном, хотя лицо Трага было для него вверх ногами. Толпа вокруг столиков сдвинулась теснее, цепляясь за лианы.
– Так когда ты выведешь своих зипхедов из стопора, Траг? У меня мои зипхеды ждут ответов.
– Ага, почему ты здесь, когда…
– Нам приходится работать на голой аппаратуре, и…
– Господь всемогущий, дайте ж человеку сказать! – громыхнул звучный и раздраженный голос Фама. Типичный для Тринли жест – хамить напропалую, но всегда выбирать мишень так, чтобы выглядеть достойно. К тому же, как заметил Эзр, это заставило толпу замолчать.
Силипан бросил на Фама благодарный взгляд. Сегодня его самоуверенный вид сильно полинял. Под глазами залегли темные круги, и рука его слегка дрожала, когда он взял поданный Бенни бокал.
– Как она, Траг? – тихо и сочувственно спросил Дзау. – Мы слыхали, у нее мозговая смерть.
– Нет, нет. – Траг покачал головой и слабо улыбнулся. – Рейнольт должна полностью поправиться, минус, быть может, год амнезии. Будет небольшой беспорядок, пока не вернем ее в строй. А насчет стопора – простите. Я его уже снял бы, – вернулось что-то из его прежней самоуверенности, – да только меня бросили на кое-что поважнее.
– Что же с ней случилось на самом деле?
Снова появился Бенни с обедом из щупалец креветок – его лучшее блюдо. Силипан вгрызся в него, будто не слыша вопроса. Сейчас у него была самая внимательная публика, ждущая, затаив дыхание в буквальном смысле, чтобы он высказал свое мнение. Эзр понимал, что Траг это сознает и радуется своей внезапной и первостепенной важности. В то же время Силипан был чуть слишком усталым, чтобы ясно все понимать. Когда-то безупречная форма воняла потом. Вилка все курсировала между ведерком и ртом. Через секунду он поднял на спрашивающего затуманенные глаза.
– Что случилось? Мы точно не знаем. Где-то последний год Рейнольт стала ускользать – конечно, оставаясь в Фокусе, но плохо настроенном. Тонкая штука, которую может заметить только профессионал. Я чуть сам это не упустил. Похоже, ее захватил какой-то проект – знаете, какими одержимыми бывают зипхеды. Но дело в том, что свою калибровку Рейнольт выполняет сама – я тут ничего не мог бы сделать. И могу вам сказать, меня это сильно тревожило. Я собирался доложить предводителю, когда…
Траг замялся, поняв, что такое хвастовство может иметь последствия.
– В общем, похоже, что она пыталась подрегулировать некоторые контрольные схемы МДИ. Может быть, знала, что теряет настройку. Не знаю. Она сняла предохранительный колпак и запустила диагностику. Похоже на то, что случился какой-то сбой в управляющих программах; мы все еще пытаемся его воспроизвести. В общем, она получила управляющий импульс прямо в лицо. В ящике за ручками управления остался кусок кожи с ее головы, когда ее схватила судорога. К счастью, стимулировано оказалось выделение альфа-ретрокса. Как я сказал, это исправимо. Еще дней сорок, и наша старая добрая любимая Рейнольт вернется в строй.
Он слабо рассмеялся.
– Только без последних воспоминаний.
– Конечно. Зипхеды – не компьютеры, у меня к ним нет резервных копий.
Вокруг столов понесся тревожный говор, но вслух мысль высказала Рита Ляо:
– Все это слишком как-то к месту. Будто кто-то хотел ее заглушить. – Она замялась. Сегодня именно Рита передавала слухи насчет Ритцера Брюгеля. Это показывало, как сильно изменились эмергенты, если совали нос в то, что могло оказаться конфликтом предводителей.
– А предводитель Нау проверял, что вице-предводитель находится вне Вахты?
– А его агенты? – спросил кто-то из Кенг Хо за спиной у Эзра.
Траг хлопнул вилкой по столу, и голос его прозвучал сердито и визгливо:
– Что вы себе думаете? Предводитель проверяет все возможности… очень тщательно. – Он набрал побольше воздуху и, кажется, сообразил, что цена славы оказалась слишком высока. – Можете быть уверены, что предводитель принимает все это очень серьезно. Но учтите – поток ретрокса был просто большой передозировкой, не локализованной, как раз как бывает при несчастном случае. Амнезия – штука ненадежная. Любой саботажник был бы дураком, если бы на это пошел. Ее можно было бы убить, и это выглядело бы тоже несчастным случаем.
Наступило молчание. Фам оглядывал всех злыми глазами.
Силипан подобрал вилку, снова положил. Посмотрел на съеденную до половины порцию.
– Господи, как я устал! Мне опять на работу через двадцать – черт побери, пятнадцать килосекунд.
Рита потрепала его по руке.
– Ты знаешь, я рада, что ты к нам пришел и рассказал все, как есть.
Из толпы раздался согласный говор.
– Теперь всем этим театром заправляем мы с Билом. Какое-то время все будет держаться на нас.
Траг оглядел все лица, ища утешения. Его голос был одновременно и жалким, и хвастливым.
Они встретились в тот же день в буферном пространстве под внешней оболочкой базы. Встреча была назначена задолго до открытия дома в Озерном Парке. Встреча, которой Эзр ждал с нетерпением и страхом – на ней он поставит перед Фамом вопрос о Фокусе ребром.
Свои мелкие аргументы и свои мелкие угрозы. Хватит ли этого?
Эзр бесшумно двигался между саженцами Гонле. Яркий свет и аромат зеленых растений исчез за спиной. Темнота была слишком густой для невооруженного глаза. Восемь лет назад, на первой встрече с Нювеном, был тусклый свет солнца. Сейчас пластик корпуса показывал только мрак.
Но теперь у Эзра было и другое зрение… Он дал сигнал локализатору у себя на виске. Появилось призрачное зрение. Цвета были оттенками желтого, как видишь, если пальцем придавить глаз сбоку. Но свет не был случайным узором. Эзр долго и усердно выполнял упражнения Фама. И сейчас желтый свет показал изогнутые стены оболочек баллона и внешнего корпуса. Иногда вид искажался. Иногда он смотрел будто снизу или назад. Но с помощью нужных команд и большой сосредоточенности он мог видеть то, что не видит человек без помощи приборов. Фам умеет видеть лучше. Очень много было на это намеков за все эти годы. Нювен использовал локализаторы как личную империю.
Фам Нювен был впереди, возле стенного упора, невидимый, если бы не локализаторы вокруг него. Когда Эзр подошел ближе, зрение его заколебалось, будто Фам смел своих слуг в другое созвездие.
– Ладно, давай быстро.
Фам выступил вперед. Желтый псевдосвет очерчивал обвисшее и усталое лицо. Он не сбросил личину Тринли? Нет, дело не в том. Все тот же похмельный вид, который был у Фама в баре, но за ним угадывалось что-то более серьезное.
– Ты… ты обещал мне две тысячи секунд.
– Да, но обстоятельства изменились. Ты что, не заметил?
– Я много чего заметил. И думаю, что нам об этом и надо поговорить. Нау – он искренне тобой восхищается… Ты ведь это знаешь?
– Нау полон лжи.
– Верно. Но в историях, которые он мне показал, есть большие куски правды. Фам, мы с тобой работаем уже несколько Вахт. Я думал о том, что говорили про тебя моя тетка и двоюродные деды. Я уже не в том возрасте, когда почитают героев. Я наконец понял, как ты должен… любить Фокус. Ты дал мне много обещаний, но они всегда были очень тщательно обставлены. Ты хочешь победить Нау и отобрать все, что мы потеряли – но больше всего ты хочешь овладеть Фокусом. Так?
Молчание тянулось пять секунд. Что он ответит на прямой вопрос? Когда он заговорил, голос его скрежетал.
– Фокус – это ключ к цивилизации, которая будет жить. Во всем Людском Космосе.
– Фокус – это рабство, Фам. – Эзр говорил тихо и спокойно. – Конечно, ты это знаешь, и я думаю, в сердце своем ты ненавидишь его. Замле Энг – ты сделал его своей внутренней легендой; я думаю, что это твое сердце взывало к тебе.
Фам секунду помолчал, сверля его взглядом. Его рот скривился.
– Ты дурак, Эзр Винж. Ты прочел истории Нау и все равно не понял. Один Винж меня однажды уже предал. Второй раз этого не будет. Ты думаешь, я оставлю тебя в живых, если ты перейдешь мне дорогу?
Фам скользнул ближе. Видение Эзра вдруг погасло, он был отрезан от локализаторов. Он поднял руки ладонями вверх.
– Не знаю. Но я – Винж, прямой потомок Суры, и твой тоже. Мы – Семья, у которой есть тайны внутри тайн, и когда-нибудь мне сказали бы правду о разломе Брисго. Но еще ребенком я слышал всякие мелочи, намеки. Семья не забыла тебя. И даже есть девиз, который никогда не говорят чужим: «Мы всем обязаны Фаму Нювену, да будешь ты добр к нему». И потому даже если ты меня убьешь, я должен говорить тебе правду. – Эзр смотрел в непроглядную тьму, он даже не знал, где теперь стоит его собеседник. – А после того, что было вчера… я думаю, ты меня станешь слушать. Я думаю, что мне нечего бояться.
– После вчерашнего? – Голос Фама прозвучал злобно и близко. – Змееныш винжевский, что ты можешь знать про вчерашний день?
Эзр посмотрел в сторону голоса. Было что-то такое в этом голосе, какая-то ненависть вне любых резонов. Что же случилось с Рейнольт? Все шло совсем не так, но у него были только заранее придуманные слова.
– Ты не убил ее. Я верю словам Трага. Убить ее было просто, и выглядело бы это несчастным случаем. Так что я думаю, что знаю, где в рассказах Нау правда, а где ложь. – Эзр протянул руки в темноту, и они легли на плечи Фама. Он всматривался, желая видеть. – Фам! Всю твою жизнь тебя вела цель. Это, и еще твой гений, сделали нас тем, что мы есть. Но ты хотел большего. Чего именно – никогда не говорилось в материалах Кенг Хо, но я видел это в записях Нау. У тебя была дивная мечта, Фам. Фокус может осуществить ее для тебя… но цена за это слишком высока.
Момент молчания, потом звук, почти как стон раненого зверя. Руки Эзра отбросило в сторону. Две руки схватили его за горло, сильные и жесткие, как тиски. Осталось только ошеломление, сползающее в предсмертный обморок…
И руки отпустили его. Повсюду вокруг ярко вспыхнули светлячки, десятки хлопающих звуков. Эзр хватал ртом воздух, голова кружилась, он пытался понять. Фам взрывал конденсаторы во всех ближайших локализаторах! Точечные вспышки выхватывали из тьмы силуэт Нювена. В его глазах мерцало безумие, какого Эзр не видел никогда.
Огни ушли – разрушение шло прочь от них волной. Эзр сумел испуганно прохрипеть:
– Фам, наше прикрытие! Без локализаторов…
Последние вспышки выхватили из тьмы кривую улыбку.
– Без локализаторов мы погибнем. Погибнем, маленький Винж! А мне наплевать.
Эзр услышал, как он повернулся и оттолкнулся прочь. Осталась только темнота и тишина – и смерть, до которой было не больше килосекунды. Потому что как ни пытался Эзр, он не мог найти и признака поддержки локализаторов.
Что делать, когда умирает мечта? Фам плавал во мраке своей комнаты и обдумывал этот вопрос вроде бы с любопытством, почти с безразличием. Краем сознания он воспринимал рваную дыру, которую проделал в сети локализаторов. Но сеть устойчива. Этот разрыв не будет автоматически замечен наблюдением эмергентов. Но без тщательной ревизии весть об отказе до них в конце концов дойдет. Он смутно осознавал, что Эзр Винж отчаянно пытается скрыть дыру. На удивление, мальчик не ухудшил положение, но куда ему создать прикрытие высокого уровня. Еще несколько сот секунд максимум, и Кэл Омо сообщит Брюгелю… и конец фарса. И все это теперь не важно.
Что делать, когда умирает мечта?
В каждой жизни умирают мечты. Каждый стареет. В начале, когда жизнь так ярка, есть обещание. Оно пропадает, когда лет остается мало.
Но только не мечта Фама. Он гонялся за ней через пятьсот световых лет и три тысячи лет объективного времени. Мечта о едином Человечестве, где справедливость не случайная вспышка света, а ровное сияние на весь Людской Космос. Мечта о цивилизации, где никогда не горят континенты, где двухбитные короли никогда не отдают детей в заложники. Когда Сэмми откопал его на кладбище в Лоусиндере, Фам умирал, но мечта его не умирала. Она горела ярко, как никогда, и она сжигала его.
И здесь он нашел тот рычаг, который может сделать мечту явью: Фокус, автоматику достаточно глубокую и достаточно разумную, чтобы управлять межзвездной цивилизацией. Фокус мог создать тех «любящих рабов», как насмешливо сказала Сура Винж. Так что, если это рабство? Есть куда большие несправедливости, которые Фокус изгонит навеки.
Может быть.
Он отвернулся от Эгиля Манржи, который превратился в сканирующее устройство. Он отвернулся от Триксии Бонсол и других, запертых в тесных клетушках. Но вчера он был вынужден посмотреть на Анне Рейнольт, вставшую в одиночку против всей мощи Фокуса, жизнь положившей на сопротивление ему. Это поразило Фама, но он обманывал сам себя, думая, что это не часть цены за его мечту. Анне – заново созданная Синди Дуканж.
А сегодня Эзр Винж и его голосок: «Цена слишком высока!» Эзр Винж!
Снова Винж становится между ним и его успехом. Так пусть подохнет эта змея Винж! Пусть все они подохнут! И пусть я подохну.
Фам свернулся в клубок и вдруг понял, что плачет. Не притворяясь, он не плакал уже с тех пор, как… не вспомнить… с тех пор, еще в том конце жизни, как оказался на «Репризе».
Так что делать, когда умирает мечта?
Когда умирает мечта, оставь ее.
И что у тебя останется? Впервые за долгое время мысли Фама странствовали в пустоте. И тут еще раз до него дошли образы, мигающие вокруг в сети локализаторов: внизу, на скалах, сотнями в сотах Хаммерфеста сидят фокусированные рабы, и Анне Рейнольт спит в одной из ячеек, такой же крошечной, как все другие.
Они заслужили лучшего, чем то, что с ними сталось. Они заслужили лучшего, чем то, что задумал для них Томас Нау. Анне заслужила лучшего.
Он потянулся в сеть и осторожно тронул Эзра Винжа, чуть отодвинув его в сторону. Подхватив усилия мальчика, он оформил их в эффективную заплату. Остались еще детали: синяки на шее у Винжа, необходимость закинуть новый десяток тысяч локализаторов в буфер между оболочкой и баллонами базы. Он с этим справится, а потом…
Анне Рейнольт оправится от того, что он с ней сделал. Когда это случится, снова начнется игра в кошки-мышки, но на этот раз он должен защитить ее и всех других рабов. И это будет куда труднее, чем раньше. Но если они с Эзром Винжем будут работать, как настоящая команда… В мыслях Фама рождались и преобразовывались планы. Куда как более скромные, чем слом колеса истории, но было странное и растущее удовольствие в том, чтобы делать то, что считаешь вполне правильным.
И где-то перед тем, как окончательно заснуть, он вспомнил Гуннара Ларсона, мягкую насмешку старика, совет Фаму понять ограничения естественного мира и принять их. Может, он и был прав. Забавно. Все эти годы в этой комнате он лежал без сна, скрипя зубами, строя планы и мечтая о том, чего можно достичь с помощью Фокуса. Теперь, когда он отступился, были и планы, и страшные опасности, но впервые за многие годы был еще и… мир.
В эту ночь ему приснилась Сура. И было не больно.
Часть третья
44
Навар бывает всегда. Гонле Фонг прожила по этому принципу всю свою жизнь. Экспедиция к Мигающей была проектом на дальнюю перспективу, из тех проектов, что интересуют главным образом ученых. Но Гонле видела возможности навара. Потом было нападение эмергентов, и эта самая перспектива превратилась в изгнание и лакейство. Тюрьму, управляемую бандитами. Но даже здесь бывал навар. Почти двадцать лет Гонле наваривала и процветала – пусть даже только по стандартам этой помойки.
Теперь обстоятельства переменились. Дзау Циня уже не было пятые сутки, по крайней мере с начала этой Вахты. Сначала пошел слух, что его с Ритой неофициально перевели в Вахту 3-C и они все еще в анабиозе. От этого грохнулись некоторые сделки по программированию, которые Гонле планировала заключить с Ритой – и это тоже было адски необычно. Потом Тринли доложил, что в Мансарде Хаммерфеста отсутствуют два пилота-зипхеда. Так значит, Рита, может, и на льду, но Дзау Цинь и его зипхеды… где-то в другом месте. Отсюда и поползли слухи: Дзау в экспедиции к мертвому солнцу, Дзау высаживается на планету пауков. Траг Силипан сидел у Бенни надутый, как индюк, распираемый важными секретами, которыми он на этот раз не делился. И это более всего другого доказывало, что происходит нечто очень странное.
Гонле устроила тотализатор догадок, но сама сгорала от любопытства. И не была ни капли разочарована, когда начальство решило посвятить в этот секрет всех.
Томас Нау у себя в имении собрал горстку своих пеонов на брифинг. Гонле впервые после открытия оказалась в Озерном Парке. Нау тогда проявил широкое гостеприимство, а потом имение закрыли наглухо – хотя, если честно, это могло быть связано с тем, что случилось с Анне Рейнольт во время пикника.
Проходя с тремя другими избранными пеонами по тропе к дому Нау, Гонле не удержалась от суждения:
– Значит, они сообразили, как делать дождь.
Дождь был вряд ли крупнее несомого ветром тумана, такой тонкий, что оседал росой на волосах и ресницах, такой мелкий, что отсутствие реальной гравитации не сказывалось.
Фам Тринли цинично усмехнулся:
– Ручаюсь, это для сборки мусора. Я в свое время видал много таких парков с микрогравитацией; обычно их строили Клиенты, у которых денег было больше, чем смысла. Если хочешь иметь в парке землю и небо, начинает летать мусор. И вскоре в небе полно дерьма.
Идущий рядом Силипан заметил:
– А мне небо кажется вполне чистым.
Тринли вгляделся в гонимый ветром туман. Облака, низкие и серые, быстро неслись от фальшивого дальнего берега. Часть их была настоящие, часть наверняка обои, но они сливались безупречно. Не радостный пейзаж по стандартам Гонле Фонг, но прохладный и чистый.
– М-да, – сказал Тринли, помолчав. – Отдаю тебе должное, Траг. Твой Али Лин – гений.
Силипан слегка надулся.
– Не только он. Тут все дело в координации. У меня тут работает целая команда зипхедов. Каждый год она все лучше и лучше. Когда-нибудь мы наконец сообразим, как делать естественные волны.
Гонле посмотрела поверх его головы на Эзра Винжа и закатила глаза. Ни один из этих надутых дураков не хотел признавать, насколько здесь все зависело от сотрудничества – взаимовыгодного сотрудничества. Хотя пеонов сюда больше не приглашали, они постоянно снабжали парк едой, деревянными поделками, живыми растениями и работающими программами.
Туман чуть клубился у дома, и иллюзию гравитации гости проверили на собственном опыте, клонясь в разные стороны на резиновых подошвах. Потом они оказались в доме, согретом очень натурального вида горящими дровами в камине Томаса Нау. Предводитель жестом пригласил их к столу совещаний. Присутствовали Нау, Брюгель и Рейнольт. Еще три фигуры выделялись силуэтами на фоне серого света окон. Одной из них была Чиви.
– А, привет, Дзау! – сказал Эзр. – Что ж… с возвращением.
Да, это были Дзау и Рита. Томас Нау включил свет ярче. Тепло и свет были точно такими же, как в любом цивилизованном жилье, но холод и мрак, ценой таких затрат поддерживаемые снаружи, превращали комнату в счастливое убежище.
Предводитель жестом пригласил всех сесть, потом сел сам. Как обычно, Нау был просто портретом великодушного и открыто-разумного лидера. Но меня он ни на миг не обманет, подумала Гонле Фонг. До экспедиции у нее была долгая служба, имела она дело с десятком культур Клиентов на трех мирах. Клиенты были людьми всех цветов и размеров. А еще больше варьировались формы правления – тирании, демократии, демархии. И всегда можно было найти способ вести с ними дела. Большой начальник Нау был негодяем, но негодяем умным, который понимал, что дела вести надо. Чиви об этом позаботилась много лет назад. Очень плохо, что он взял верх физически – такое, по стандартам Кенг Хо, не было элементом обычной деловой среды. Когда не можешь удрать от плохих парней, все делается гораздо сложнее. Но в долгосрочной перспективе даже это неважно.
Предводитель кивнул каждому в отдельности.
– Спасибо всем, что пришли лично. Вам следует знать, что наше совещание передается по сети в прямом эфире, но я надеюсь, вы расскажете своим друзьям о том, что видели своими глазами. – Он усмехнулся: – Уверен, что это будет отличной темой для разговоров у Бенни. То, что я хочу вам сообщить – невероятно хорошие новости, но одновременно и очень трудная задача. Видите ли, старший пилот Цинь только что вернулся с низкой орбиты около Арахны. – Он сделал паузу. Пари держу, сейчас у Бенни наступило полное и благоговейное молчание. – И то, что он там открыл, это… интересно. Дзау, прошу. Опишите вашу экспедицию.
Цинь встал чуть слишком быстро. Жена поймала его за руку и удержала на полу. Он повернулся лицом к аудитории. Гонле пыталась поймать взгляд Риты, но ее внимание было направлено только на Дзау. Ручаюсь, они держали ее на льду до возвращения Дзау – только это могло заставить ее держать язык за зубами. У Риты на лице было написано облегчение. Каковы бы ни были новости, плохими они быть не могли.
– Есть, сэр. Согласно вашим инструкциям, я был вызван на Вахту заранее, чтобы совершить близкий облет Арахны.
Пока он говорил, Чиви раздавала скорлупки стандарта Кенг Хо. Гонле движениями губ попросила у Чиви продать одну пару. Чиви усмехнулась и шепнула: «Скоро!» Начальники все еще не разрешали пеонам владеть такими штуками. Может, и это в конце концов изменится.
Секунда ушла на настройку скорлупок на согласованные образы. Пространство над столом зарябило и превратилось в изображение скал L1. Далеко внизу под полом светился диск планеты пауков.
– Мы с моими пилотами взяли последний функционирующий десантный бот.
От скал потянулась золотая нить, ее кончик ускорялся до половины пути, потом начал замедляться. Точка наблюдения совпала с положением бота, диск Арахны стал шире. Планета была почти так же безжизненна и мертва, как в момент прибытия людей. Только с одной большой разницей: слабое сияние городских огней северном полушарии, сплетающееся в больших городах в созвездия.
Из тьмы бухнул голос Фама Тринли:
– Спорить могу, вас там засекли!
– Нам послали запрос. Прошу показать радары обороны и естественные спутники, – обратился Дзау к изображению. Вокруг планеты расцвело облако синих и зеленых точек. С земли протянулись вспыхивающие полосы света – лучи ракетных радаров пауков. – В будущем это может составить проблемы.
Голос Анне Рейнольт перекрыл речь начальника пилотов.
– Мои сетевики убрали все наши материальные следы. Риск того стоил.
– Ха! Там наверняка было что-то чертовски важное!
– Так и есть, Фам. Так и есть.
Дзау отступил в сторону от согласованного изображения и ткнул рукой в облако спутников, пометив одну из точек надписью «СПУТНИК НАЗЕМНОЙ РАЗВЕДКИ БРАТСТВА 543» с указанием параметров орбиты. Он глянул в сторону Фама и улыбнулся, будто ожидая реакции. Числа эти для Гонле ничего не значили. Она наклонилась в сторону, выглядывая из-за изображения так, чтобы видеть Тринли. Старый дурень был так же заинтригован, как все прочие, и отнюдь не был рад улыбке Дзау или самодовольному хихиканью Силипана.
Тринли сощурился, глядя в изображение.
– Ладно, вы согласовали орбиту с этим самым 543. – Эзр Винж сделал удивленный вдох, и Тринли еще сильнее помрачнел. – Дата запуска – семьсот килосекунд тому назад, двигатель химический, период стационарный, высота… – голос его прервался каким-то бульканьем. – Высота двенадцать тысяч траханных километров! Это ошибка.
Ухмылка Дзау стала шире.
– Ошибки нет. Вот почему я спустился рассмотреть поближе.
До Гонле постепенно дошла значительность фактов. В отделе снабжения и обслуживания она в основном имела дело с переговорами о цене и инвентарным учетом. Но цена доставки была значительной частью общей цены, а Гонле была из Кенг Хо. Стационарная орбита должна быть куда выше двадцати тысяч кэмэ. Тут даже технического образования не надо, чтобы понять: без волшебства такое невозможно.
– Сохраняет позицию? – спросила она. – Корректирующие ракеты?
– Нет. Даже ядерными ракетами такое трудно было бы сделать.
– Кейворит.
В голосе Эзра Винжа звучал благоговейный восторг. Где она слышала это слово?
Но Дзау кивнул:
– Верно. – Он что-то сказал дисплею, и теперь тот показывал вид с десантного бота. – Подойти ближе было проблемой, поскольку я не хотел светить главным двигателем. Так что я запитал спутниковые камеры и потом синхронизировался снизу. Вы теперь это видите в центре моего целеуказателя. Скорость сближения упала от пятидесяти метров в секунду до вот этого момента, когда мы друг относительно друга остановились. Он сейчас над нами в пяти метрах. – В целеуказателе виднелся угловатый предмет, весь черный, падающий на аудиторию, как джо-джо на веревочке. Он замедлился, прошел под ними в метре или двух и стал подниматься обратно. Сверху он был не черный, а весь в неправильных серых узорах. – Так, зафиксировать изображение. Теперь вы сможете рассмотреть как следует. Плоская структура, вероятно, стабилизированная гироскопом. Форма многогранника выбрана для невидимости на радаре. Если не считать невероятной орбиты, типичный разведывательный спутник низкотехнологической культуры… Спутник снова скользнул вверх, но на этот раз встретился с захватным крюком. – Здесь мы взяли его на борт – и изобразили вполне правдоподобный взрыв.
– Отлично сработано, друг!
Фам Тринли признал, что кто-то почти равен ему в искусстве.
– Ха! Это было еще труднее, чем кажется. Мне пришлось гонять своих зипхедов почти на грани необратимой паники в течение всего рандеву. Просто слишком много несовпадений в динамике.
Силипан радостно перебил:
– Мы это поменяем! Перепрограммируем всех пилотов на маневры с кейворитом.
Дзау отключил изображение и посмотрел на Силипана мрачно:
– А если вы напутаете, мы останемся без пилотов?
Гонле не могла вытерпеть этой ненужной болтовни:
– А спутник – вы его доставили? Как пауки это делают?
Тут она заметила, что Нау ей улыбается.
– Кажется, мисс Фонг определила самый срочный вопрос. Вы помните сообщения о гравитационных аномалиях на плато? Коротко говоря, эти сообщения были верны. Военные Братства открыли некоторый вид – будем говорить, «антигравитации». Очевидно, к настоящему времени они занимаются этим уже десять лет. Мы это не определили, поскольку разведка Аккорда упустила это из виду, а наше проникновение на стороне Братства все время запаздывает. Этот спутник весит восемь тонн, но почти две тонны из этого составляет «кейворитовая» оболочка. Братство использует это необычайное вещество просто для увеличения полезного груза ракет. Я покажу вам небольшую демонстрацию…
Он произнес в воздух:
– Погасить камин, отключить вентиляцию.
Он замолчал, и в комнате стало очень тихо. Стоящая у стены Чиви закрыла окно, откуда тянуло влагой с озера. Искусственное солнце парка проглядывало в разрывы облаков, и на воде играли световые дорожки. Гонле подумала, настолько ли хороши зипхеды Нау, чтобы оркестровать весь его мир в такие моменты. Вполне возможно.
Предводитель вынул из кармана рубашки маленький футляр. Открыл его и вытащил что-то, блеснувшее в заходящем солнце. Маленький квадратик вроде плитки. На нем вспыхивали световые точки, которые можно было бы принять за дешевую слюду, если бы радужные цвета не были между собой скоординированы.
– Вот плитка оболочки с этого спутника. Был еще слой маломощных светодиодов, но его мы сняли. Химическая структура остатка – фрагменты алмаза, связанные эпоксидным клеем. Теперь смотрите.
Он положил квадратик на стол и направил на него свет. Все смотрели… и через миг радужный квадратик всплыл в воздух. Сначала это казалось обычным движением в микрогравитации, как кусок бумажки всплывает в потоке воздуха. Но воздух в комнате был неподвижен. С каждой секундой квадратик двигался все быстрее, переворачиваясь, падая… точно вверх. Он громко щелкнул, упав на потолок… и остался там.
Несколько секунд никто ничего не говорил.
– Леди и джентльмены, мы прилетели к Мигающей, надеясь найти клад. Пока что мы узнали что-то новое в астрофизике, разработали чуть улучшенный межзвездный двигатель. Биология мира пауков – это еще один клад, которого хватило бы окупить наш полет. Но изначально мы ожидали большего. Мы рассчитывали найти следы расы, путешествующей среди звезд – и после сорока лет мы, кажется, добились успеха. Потрясающего.
Может быть, поэтому Нау и не объявил этого на общем собрании. Все заговорили одновременно. Что творится сейчас у Бенни, даже представить себе нельзя было. Наконец Эзру Винжу удалось пробиться с вопросом:
– Вы думаете, пауки создали это вещество?
Нау покачал головой.
– Нет. Братству пришлось добыть тонны руды с низким содержанием, чтобы получить вот столько этого волшебства.
Встрял Тринли:
– Мы много лет знали, что пауки развились на этой планете и у них никогда не было высоких технологий.
– Именно так. И их археологи никогда не находили убедительных доказательств посещения. Но это… это вещество имеет искусственное происхождение, даже если только мы можем его определить как таковое. Автоматика Анне затратила на это несколько дней. Это координированная матрица обработки.
– Но вы же сказали, что оно выделено из природной руды?
– Да. И из этого следует заключение еще более фантастическое. Сорок лет мы думали, что алмазная пыль Арахны является либо внешней, либо скелетами живых существ. Теперь она кажется окаменевшими процессорами. И по крайней мере некоторые из них возобновили свою деятельность, когда их собрали вместе. Как локализаторы, только куда меньшие, и имеющие специальную цель – манипулировать физическими законами, причем таким образом, которого мы даже начать понимать не можем.
У Тринли был такой вид, будто его сильно стукнули по морде и сразу выбили десятки лет напыщенности. Он тихо сказал:
– Нанотехника. Мечта.
– Как? Да, Несбыточная Мечта. До сих пор – несбыточная. – Предводитель поднял глаза к лежащей на потолке плитке. Он улыбался. – Кто бы здесь ни побывал, это случилось миллионы или миллиарды лет назад. Сомневаюсь, что мы найдем следы от палаточного лагеря или мусорные кучи… но следы их технологии повсюду.
Винж:
– Мы искали звездных странников, но оказались слишком маленькими и увидели только их щиколотки. – Он оторвал взгляд от потолка и махнул рукой в сторону окна. – Может, даже это… – Гонле поняла, что он говорит о больших алмазах скал L1. – Может, это тоже искусственное.
Брюгель вместе с креслом подался вперед.
– Чушь! Это же просто алмазные камни.
Но в агрессивном взгляде, которым он окинул сидящих за столом, был оттенок неуверенности.
Нау мгновение подумал, потом чуть усмехнулся и сделал своему громиле знак замолчать.
– Мы все начинаем говорить в стиле фэнтези Века Рассвета. Голые факты достаточно необычны, и не надо уснащать их суеверными домыслами. С тем, что у нас уже есть, наша экспедиция оказывается самой важной в истории человечества.
И самой выгодной. Гонле сдвинулась на стуле назад и попробовала составить список всего, что можно сделать из мерцающего материала, лежащего на потолке. Как лучше всего продавать что-то вроде этого? Сколько столетий монополии можно на нем заработать?
Но предводитель вернулся к более практическим вопросам.
– Итак, это и есть фантастические новости. В долгосрочной перспективе они хороши так, что в самом лучшем сне не приснится. В настоящий момент – да, это завязывает наш График в тугой узел. Чиви?
– Я здесь. Как вам известно, пауков отделяет лет пять от создания компьютерной сети планетарного масштаба – такой, через которую мы можем надежно действовать.
Достаточно развитой, чтобы можно было использовать. До сегодняшнего дня это было наибольшее из сокровищ, которого ожидала Гонле Фонг от этих лет изгнания. Бог с ними, с улучшениями двигателей и даже с биологией. Внизу лежит целый индустриальный мир с культурой гарантированно отличной от других рынков. Если взять его под контроль или хотя бы получить господствующую позицию в переговорах, они войдут в маркетинговые легенды Кенг Хо. Гонле это понимала. И Нау тоже понимал. И Чиви, хотя сейчас она несла чистейший идеализм:
– До сих пор мы думали, что через пять лет им реально понадобится наша помощь. Мы считали, что война Братства с Аккордом до тех пор не начнется. Что ж… мы ошиблись. У Братства немного компьютерных сетей – зато у них есть кейворитные шахты. Кейворитные спутники их пока скрыты, но это только ради временного преимущества. Очень скоро будет перевооружен их ракетный флот. На политической арене они ведут подрывную деятельность в малых странах, толкая их на конфронтацию с Аккордом. И мы просто не можем ждать еще пять лет, чтобы вмешаться в ход событий.
– Есть и другая причина для сдвига сроков, – сказал Дзау. – С этим кейворитом долго сохранять секретность наших операций будет почти невозможно. Пауки очень скоро выйдут в ближний космос. Если у них будет достаточно вот этого, – он ткнул большим пальцем в блестящую плитку на потолке – они могут оказаться маневреннее нас.
Сидящая рядом Рита, казалось, была очень огорчена:
– Ты хочешь сказать, есть шанс, что победит клика Пьетры? Если нам придется форсировать График, то придется перестать таиться. Нам нужно вступить военной силой на стороне Аккорда.
Предводитель кивнул.
– Я тебя понимаю, Рита. Мы все прониклись уважением к живущему внизу народу, даже… – Он махнул рукой, будто отметая более глубокие чувства и возвращаясь к суровой реальности. – Но я, будучи вашим предводителем, должен определять приоритеты. И мой высший приоритет – выживание, твое и всех людей нашей маленькой общины. Пусть тебя не обманывает красота, которую все мы здесь создали. Истина в том, что у нас очень мало драгоценной военной силы. – Заходящее солнце окрасило озеро золотом, и теперь косые лучи лили в комнату мягкое ровное тепло. – На самом деле мы почти беглецы, и мы дальше от человечества, чем кто-нибудь когда-нибудь бывал. Наш второй приоритет – неразрывно связанный с первым – выживание развитой промышленной цивилизации Пауков, а для этого – нужно выживание народа и культуры. Мы должны действовать очень осторожно. И не можем действовать под влиянием симпатии или пристрастия… Вы знаете, я же тоже слушал переводы. Я думаю, что такие, как Виктория Смит и Шерканер Андерхилл меня бы поняли.
– Но они могут нам помочь!
– Может быть. Я бы обратился к ним немедленно, если бы у нас была более полная информация и больше возможностей проникновения в их сеть. Но если мы без необходимости обнаружим себя, то можем объединить их против нас – или спровоцировать Пьетру на немедленное нападение. Мы должны спасти их и при этом не пожертвовать собой.
Рита колебалась, и сидящий справа от Нау в тени Брюгель уставился на нее тяжелым взглядом. Младший предводитель никак не мог усвоить простой факт, что старые правила эмергентов необходимо менять. Сама идея, что кто-то осмеливается возразить, все еще приводила его в ярость. Слава Господу, что не он тут командует. Нау – крепкий орешек, решительный и беспощадный, несмотря на все его ласковые слова, но с ним можно иметь дело.
Читать бесплатно другие книги:
