Революция муравьев Вербер Бернард

173. ВНУТРИ НОЧИ

Муравьи-деисты путешествуют в зловонной и вязкой ночи внутренностей червя. Их окружают его трепещущее содержимое с тошнотворным запахом, но они знают, что снаружи их ждет верная смерть.

Изнутри они понимают, как продвигается кольчатый червь. Он заглатывает ртом кусок земли, который проходит по пищеварительному тракту через все тело и почти немедленно исторгается через анус. Червь подобен реактору, работающему на песке.

Муравьи сторонятся, уступая дорогу комкам грязи. Снаружи это выглядит так: сначала голова червя набухает, потом утолщение перекатывается к хвосту через все тело, одновременно так увеличивается скорость. Начиненный верующими червь пересекает Новый Бел-о-кан.

Черви и муравьи заключили пакт о ненападении. Муравьи очень редко атакуют червей, позволяют проходить через город, кормят, а черви взамен прорывают галереи, которые рабочие затем легко укрепляют. Деистам не по себе в этой липкой среде.

– Куда мы движемся? – спрашивает один из них у пророка.

23-й отвечает, что, для того чтобы их спасти, нужно чудо. И он молится о том, чтобы боги вмешались и помогли им.

Наконец, червь покидает муравейник. Но как только он высовывает голову из города, его ловит синица, не подозревающая о том, что червь заселен.

– Что происходит? – спрашивает один из муравьев, чувствуя, как они набирают высоту.

– Я думаю, что боги услышали нас сейчас. Они забирают нас в свой мир, – наставительно произносит 23-й, низвергаясь со всеми вместе в желудок синицы, поднимающейся высоко к облакам.

174. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

РЕЛИГИЯ В ЮКАТАНЕ: в Мексике, в индейской деревне Юкатана, которая называется Чикумак, жители отправляют религиозные обряды необычным образом. В шестнадцатом веке они были насильно обращены в католичество испанцами. Но первые миссионеры умерли, и, так как эта местность отрезана от всего остального мира, новые священники не появились. Около трех веков жители Чикумака тем не менее были верны католической литургии, но, не умея ни читать, ни писать, молитвы и ритуал передавали от поколения к поколению устно. После революции, когда власть в Мексике восстановилась, для того чтобы действительно контролировать страну, правительство решило посадить на местах префектов. Один из них был отправлен в 1925 году и в Чикумак. Префект посетил мессу и заметил, что жители сумели почти безошибочно запомнить латинские песнопения. Но некоторые изменения время все-таки внесло. Жители Чикумака заменили священника и двух служек тремя обезьянами. Традиция привилась, и в течение веков обитатели Чикумака были единственными католиками на земле, которые поклонялись во время мессы… трем обезьянам.

Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

175. СУПЕРМАРКЕТ

– Мама, внутри индейского домика люди!

Ребенок показывал на них пальцем. У Жюли и Давида не было времени удивиться тому, что они в спортивных костюмах проснулись в розовом вигваме. Они выскочили наружу прежде, чем кто-то догадался позвать охранников.

Супермаркет с самого утра был полон народу.

Горы разноцветной еды высились вокруг, словно в огромной пещере Али-Бабы.

Люди в спешке толкали тележки, бессознательно повинуясь ритму звучащей через динамики «Весны» Вивальди, темп которой понуждал потребителей торопиться с покупками.

Все дело в ритме. Тот, кто управляет ритмом, управляет биением сердца.

Взгляды Жюли и Давида привлекли красные этикетки с надписями «рекламная цена», «распродажа» и «два предмета по цене одного». Для большинства покупателей такое обилие продуктов было не нужным. Но газеты убедили их в том, что они живут между двумя кризисами и надо пользоваться, пока не поздно.

Парадокс, но чем прочнее воцарялся мир, тем большее значение люди придавали еде и тем сильнее страшились ее нехватки.

Продукты по всем направлениям, насколько хватало глаз, лежали бесконечными высоченными рядами. Консервированные, замороженные, маринованные, копченые. Растительного, животного и синтетического происхождения, рожденные воображением инженеров продовольственной промышленности.

В секции печенья многие дети ели содержимое пакетиков, которые брали прямо с полок, а обертку бросали на пол.

Так как у Жюли и Давида не было денег, они сделали то же самое. Дети развеселились, увидев, что взрослые им подражают, и стали угощать их сладостями: лакричными и карамельными мягкими конфетами, мармеладом, зефиром, жвачкой. Такой приторный завтрак вызвал легкую тошноту, но беглецы были слишком голодны, чтобы капризничать.

Подкрепившись, Жюли и Давид незаметно направились к дверям с надписью «выход без покупки». Тут были установлены две видеокамеры.

За ними двинулся охранник, и Давид сделал Жюли знак поторапливаться.

Музыкальный фон сменился на «Stairway to Heaven» Лед Зеппелин. Произведение предлагало начать движение медленно, а закончить скоростью в сто километров в час, то есть точно так, как и надлежало действовать покупателям гипермаркета.

Шаг двух лицеистов ускорялся вместе с музыкой. Шаг охранника тоже. Больше сомнений не было. Он уже почти догнал беглецов. Либо он заметил на видео, что они бесплатно объедались сладостями, либо узнал их по портретам из газет.

Жюли увеличила скорость, Лед Зеппелин сделали то же самое.

«Выход без покупки» еще был в зоне досягаемости. Жюли и Давид побежали. Давид знал, что никогда нельзя убегать от полицейских и собак, но страх был сильнее его. Увидев это, охранник достал свисток и издал сигнал тревоги, пробуравивший барабанные перепонки всех покупателей в округе. Многие продавцы бросили рабочие места и стали окружать подозрительных субъектов.

Теперь надо было бежать быстро.

Жюли и Давид стремительно пересекли преграду из кассирш и выскочили на улицу. Давид хромал все меньше и меньше. Бывают моменты, когда ревматизм становится роскошью, которую нельзя себе позволить.

Сотрудники магазина не отказались так просто от преследования. Они скорее всего уже привыкли к погоням за ворами. Для них это было, наверное, развлечением в их обыденной работе.

За Жюли и Давидом бежала толстая продавщица, схватившая баллон со слезоточивым газом, грузчик размахивал железным прутом, а охранник вопил: «Остановите их! Остановите их!» Жюли и Давид примчались в тупик. Они оказались в ловушке. Сейчас их схватят продавцы из супермаркета. Откуда ни возьмись выскочила машина, заставившая посторониться продавцов и зевак, уже приготовившихся к расправе. Дверца распахнулась.

– Быстро залезайте! – крикнула женщина, чье лицо было скрыто шарфом и большими солнцезащитными очками.

176. ЦАРСТВОВАНИЕ

Деисты уничтожены. От них остался лишь белый тотем, плакат, которому поклоняются религиозные муравьи.

Принцесса 103-я просит инженеров убрать его. Те наваливают снизу сухих листьев и, с тысячами предосторожностей, подносят к ним красный уголек. Вскоре плакат сгорает, унося с собой в небытие свой секрет. А если бы муравьи умели читать, они разобрали бы следующие слова: «Внимание: не допускайте возникновения пожара. Не бросайте окурки».

Муравьи смотрят, как обелиск Пальцам исчезает как дым. Принцесса 103-я успокоена. Большой белый тотем, один из основных символов деизма, превращен в прах.

Принцесса знает, что пророку 23-му удалось скрыться от 13-го и его отряда, но она не волнуется. Пророк уже не настолько влиятелен, чтобы быть серьезным противником. Его последние ученики будут приведены к повиновению.

К принцессе подходит 24-й.

– Почему обязательно надо либо верить, либо не верить? Глупо игнорировать существование Пальцев, но точно так же глупо упрямо их обожествлять.

Принцесса считает, что единственные разумные отношения с Пальцами – это беседовать и пытаться понять друг друга, чтобы обогатить друг друга.

24-й усиками выражает согласие с ней.

Принцесса уже поднялась на вершину купола, одолеваемая мыслями и заботами о новом, быстро растущем городе. Кроме того, ее беспокоит и физическое недомогание. Как у всех, обладающих полом, у нее на спине растут крылья, а сквозь желтую метку на лбу, словно три бородавки, вылезают треугольником три глаза, чтобы улавливать инфракрасные излучения.

Новый Бел-о-кан непрерывно растет. Доменные печи были причиной нескольких пожаров, поэтому решено оставить лишь одну в центре города, а остальные разместить на периферии. В параллельном мире это называется индустриальной децентрализацией.

Победа, одержанная ночью, стала поводом для важного нововведения. Отныне вечерний холод не усыпляет больше муравьев, они могут работать двадцать четыре часа в сутки без отдыха благодаря фонарикам.

Принцесса 103-я утверждает, что Пальцы используют металлы, которые они находят в природе, расплавляют их, а затем изготовляют из них твердые предметы. Надо найти их. Разведчики рыскают где могут, приносят самые необычные камешки, инженеры бросают их в огонь, но металл не получается.

24-й продолжает писать свою романтическую сагу «Пальцы», придумывая сцены, в которых эти животные дерутся или размножаются. Когда ему нужны точные детали, он расспрашивает принцессу, а то и отдается собственному воображению. В конце концов, это же всего лишь роман…

7-й в это время руководит художественным салоном. В городе уже не осталось ни одного муравья, который бы не выгравировал себе на тораксе изображение одуванчика, пожара или лилии.

Но одна проблема остается. 103-я и 24-й, быть может, и играют роль королевы и короля Нового Бел-о-кана, но они не совсем настоящие монархи: у них нет потомства. Технические достижения, искусство, стратегия ночных войн, искоренение религии, конечно, окружили их сиянием, подобного которому не было у других королей, но их бездетность начинает порождать толки. Несмотря на приток иностранной рабочей силы, насекомые чувствуют себя неуверенно в городе, гены которого не передаются.

Принц 24-й и принцесса 103-я знают об этом и столь охотно поощряют искусство и науки именно для того, чтобы отвлечь от этой своей несостоятельности.

177. ЗООВЕДЧЕСКИЙ ФЕРОМОН: МЕДИЦИНА

Слюна 10-го.

МЕДИЦИНА: пальцы забыли о дарах природы.

Они забыли о том, что существуют естественные лекарства от их болезней.

Они изобрели искусственную науку, которую назвали «медициной».

Состоит она в заражении какой-нибудь болезнью сотен мышей, которым потом дают разные химические препараты.

Если одной мыши становится лучше, этот же препарат используется Пальцами.

178. СПАСАТЕЛЬНЫЙ КРУГ

Дверца машины была распахнута, а работники магазина приближались. Выбора у Жюли и Давида не было. Лучше броситься в неизвестность, чем попасть в руки службы охраны магазина, которая скорее всего сдаст их муниципальной полиции.

Женщина со спрятанным лицом нажала на акселератор.

– Кто вы? – спросила Жюли.

Женщина снизила скорость, опустила черные очки, черты ее лица показались в зеркале заднего вида. Жюли отпрянула.

Ее мать.

Жюли хотела выскочить из движущейся машины, но Давид с силой прижал ее к сиденью. Семья всегда лучше, чем полиция.

– Что ты здесь делаешь, мама? – зло спросила Жюли.

– Я искала тебя. Ты несколько дней не приходила домой. Я позвонила в службу поиска детей, мне там ответили, что раз тебе полных восемнадцать, то ты совершеннолетняя и можешь проводить ночи там, где тебе хочется. В первые вечера я говорила себе, что ты дорого заплатишь мне за свое бегство и за все мои волнения. А потом я узнала о тебе из газет и новостей по телевизору.

Она прибавила скорости и чуть не задавила нескольких пешеходов.

– Я решила тогда, что ты еще хуже, чем я думала. Потом я стала размышлять. Если ты относишься ко мне столь агрессивно, значит, я в чем-то, наверное, ошиблась. Я должна была воспринимать тебя как полноправную человеческую личность, а не просто как свою дочь. Как полноправная человеческая личность, ты, без сомнения, стала бы моей подругой. И потом… ты мне очень нравишься, и мне нравится даже твой бунт. Ну и теперь, когда роль матери я провалила, я постараюсь хорошо сыграть роль подруги. Поэтому я тебя искала, и поэтому я здесь.

Жюли не верила своим ушам.

– Как ты меня нашла?

– Когда я услышала по радио, что тебя разыскивают в западной части города, то поняла, что мне наконец выпал шанс искупить свою вину перед тобой. Я помчалась искать тебя по округе, молясь о том, чтобы найти тебя раньше полицейских. Бог внял моим просьбам… – Она быстро перекрестилась.

– Ты можешь нас спрятать дома? – спросила Жюли.

Дорога впереди была перекрыта. Полицейские, естественно, решили загнать их в тупик.

– Развернитесь, – посоветовал Давид.

Но мать Жюли уже не могла остановиться. Она нажала на газ и смела ограждения. Полицейские отскочили в стороны от летящей, как метеор, машины.

За ними снова завыли сирены.

– Они едут за нами, – сказала мать. – Они уже, конечно, проверили номер и знают, что вам на помощь пришла я. Через две минуты копы будут в нашей квартире.

Мать Жюли свернула на боковую улицу и поехала по встречной полосе. Резко повернула на перпендикулярную улицу, выключила мотор и подождала, пока полицейские машины проедут обратно мимо них.

– Теперь я вас спрятать не могу. Вам надо затаиться где-то, где вас не найдут копы.

Мать Жюли выбрала направление на запад. Зеленая купа, еще одна. Ряды деревья вырастали по мере их приближения, словно армия.

Лес.

– Твой отец говорил, что, если однажды с ним случится беда, он пойдет туда. «Деревья защищают тех, кто просит об этом вежливо» – так он уверял. Я не знаю, успела ли ты отдать себе в этом отчет, но твой отец был отличным парнем.

Мать остановилась и протянула дочери купюру в пятьсот франков, чтобы та не оставалась без денег. Жюли покачала головой.

– В лесу деньги ни к чему. Я свяжусь с тобой, как только смогу.

Жюли и Давид вышли из машины, мать Жюли помахала им рукой.

– Не надо. Живи своей жизнью. Меня утешит сознание того, что ты на свободе.

Жюли не знала, что сказать. Бросать оскорбления и резкости было гораздо легче, чем ответить на такие слова. Женщины поцеловались и крепко обнялись.

– До свидания, Жюли!

– Только одно, мама…

– Что, дочка?

– Спасибо.

Прислонившись спиной к машине, женщина смотрела, как молодые люди исчезают за деревьями, потом села за руль и тронулась.

Машина растворилась вдали.

Жюли и Давид уходили в сумрак чащи. Им казалось, что деревья принимают их, словно двух беженцев. Может быть, в этом заключается главная стратегия леса. Он борется с родом человеческим, защищая его изгнанников.

Чтобы сбить со следа возможную погоню, юноша все время выбирал нехоженые тропы. Внимание Жюли вдруг привлек летающий муравей, который уже некоторое время следовал за ними. Она остановилась, и насекомое повисло над ее головой, потом закружилось вокруг нее.

– Давид, мне кажется, что этот летающий муравей нами интересуется.

– Ты думаешь, что он такой же, как тот, из подземелья?

– Посмотрим.

Девушка протянула вперед раскрытую ладонь с растопыренными пальцами, сделав что-то вроде посадочной площадки. Насекомое медленно опустилось на ладонь и стало ползать по ней.

– Он хочет что-то написать, как и тот!

Жюли сорвала с куста ягоду, слегка раздавила ее, и насекомое тут же обмакнуло в сок мандибулы. «Следуйте за мной».

– Это или тот же муравей, спасшийся от лягушки, или его брат-близнец, – заявил Давид.

Они посмотрели на насекомое, которое, казалось, ждало их, словно такси.

– Сомнений нет, он хотел вывести нас из подземелья, а теперь хочет провести по лесу! – воскликнула Жюли.

– Что будем делать? – спросил Давид.

– У нас нет выбора…

Насекомое летело перед ними, направляя их на юго-запад. Они шли мимо странных, необычных деревьев, мимо грабов с ветвями в виде зонтиков, мимо осин с желтой, покрытой черными трещинками корой, мимо ясеней с листвой, благоухающей маннитом.

Смеркалось, и они вдруг потеряли муравья из виду.

– Мы не сможем идти за ним в темноте.

Но тут крошечный огонек заплясал перед ними. Летающий муравей «зажег» свой правый глаз, словно маяк.

– А я думала, что из насекомых только светлячки могут светиться, – заметила Жюли.

– Мммм… Ты знаешь, мне начинает казаться, что наш друг – не совсем муравей. Ни один муравей не умеет писать и светить глазами.

– А кто тогда?

– Кто! Может быть, маленький управляемый робот в форме летающего муравья. Я по телевизору видел передачу о таких машинах. Там показывали муравьев-роботов, сделанных для будущей экспедиции на Марс. Но те были гораздо больше. Такой миниатюризации еще никто не достигал, – убежденно сказал Давид.

За ними послышался яростный лай. Облава началась, и полицейские спустили собак.

Они пустились бежать со всех ног. Летающий муравей освещал им путь, но собаки бежали быстрее. Да и хромающий Давид отставал от Жюли. Они залезли на пригорок, с которого Давид постарался ударами палки удержать собак на расстоянии. Собаки прыгали, пытаясь впиться в Жюли и Давида зубами и поймать летающего муравья, освещавшего эту горестную сцену.

– Разделимся, – крикнула Жюли. – Тогда хоть один, быть может, сумеет убежать.

Не дождавшись ответа, она рванулась сквозь кустарник. Вся свора бросилась за ней следом, лая, роняя ошметки пены и явно намереваясь растерзать девушку в клочья.

179. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

БЕГ НА ДЛИННЫЕ ДИСТАНЦИИ: когда борзая и человек бегут наперегонки, собака приходит первой. У борзой такие же мышечные возможности, как у человека. Поэтому скорость должна была бы быть одинаковой. Но собака всегда обгоняет человека. Причина этому следующая: человек всегда бежит к финишу, он бежит к четкой цели, определенной мозгом. А борзая бежит просто для того, чтобы бежать.

Формулируя цель, подчиняясь доброй или злой воле, теряешь массу сил. Не надо думать о цели, надо просто двигаться вперед. Надо двигаться вперед, меняя траекторию согласно происходящим в пути событиям. Двигаясь вперед, достигаешь или даже перекрываешь вдвое цель, даже этого не замечая.

Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

180. НАЧАТЬ СНАЧАЛА

Принцесса 103-я неподвижно лежит в своей ложе. А принц 24-й вертится вокруг нее безо всякой причины. Некоторые кормилицы в городе говорят, что, если самец вертится вокруг самки, а оплодотворения не происходит, это производит эротическое напряжение, воспринимаемое, как чистая энергия.

Принцесса не очень-то верит этим городским сплетням, но признает, что когда видит 24-го вблизи себя, то испытывает какое-то возбуждение.

Это ее раздражает.

Она пытается сосредоточиться на посторонних вещах. Ее последняя идея – сделать бумажный змей. Вспоминая о тополином листке, который падал не вертикально, а кружась, она думает, что муравьи, быть может, сумели бы удержать равновесие на листке, лавирующем среди воздушных течений. Как только управлять при этом направлением движения?

Разведчики сообщают ей, что новые восточные города присоединяются к федерации Нового Бел-о-кана. Раньше она насчитывала всего шестьдесят четыре дочерних города с рыжими муравьями, а отныне в ее состав входят около трехсот пятидесяти городов, и по меньшей мере десяток из них населен другими видами муравьев. Не говоря уже о нескольких осиных гнездах и паре-тройке термитников, намекающих на будущий союз.

Каждый, примкнувший к федерации город получает обонятельное знамя, а также красный уголек с инструкцией по применению: «Не подносить к огню листья. Не разжигать огонь в ветреную погоду. Не жечь листья внутри города, поскольку это производит удушающий дым. Не использовать огонь в случае войны без разрешения стольного города». Даются новым городам и сведения о рычаге и колесе: быть может, они в своих лабораториях найдут интересные решения по использованию этих двух открытий.

Некоторые муравьи считали, что Новый Бел-о-кан должен хранить в тайне свои технологические секреты, но принцесса 103-я придерживается противоположного мнения: знания необходимо распространять среди насекомых, даже если те могут использовать их против самих бел-о-канцев. Это политический выбор.

Магия огня и потрясающие результаты, если его энергию использовать в мирных целях, помогают всем муравьям понять, как далеко вперед ушли Пальцы, владеющие этим огнем уже более десяти тысяч лет.

Пальцы.

Теперь все федеральные города знают о том, что Пальцы не монстры и не боги и что принцесса 103-я ищет способ наладить с ними сотрудничество. В своем романе 24-й изложил суть проблемы в двух лаконичных фразах:

«Два мира смотрят друг на друга, один бесконечно мал, другой бесконечно велик. Смогут ли они понять друг друга?»

Некоторые муравьи одобряют эти планы, некоторые порицают, но все размышляют о возможных способах заключить союз, о выгоде и о его опасных последствиях. Может быть, кроме огня, рычага и колеса, Пальцы владеют и другими секретами, которые муравьи и вообразить себе не в состоянии.

Только карлики и некоторые их союзники еще упорствуют в своем желании уничтожить федерацию вместе с распространяемыми ею в природе опасными идеями. После сокрушительного поражения в ночь битвы фонариков, они не решаются нападать пока на Новый Бел-о-кан. Но это только отсрочка. Королевы-производительницы – а у карликов их многие сотни – энергично рождают на свет новое поколение солдат, которые, как только достигнут призывного возраста, то есть через неделю, бросятся в наступление, чтобы стереть с лица земли федерацию рыжих.

Кто сказал, что пальцевские технологии будут всегда эффективнее нескольких плодоносных животов, способных производить пушечное мясо в изобилии?

В Новом Бел-о-кане прекрасно знают о назревающей угрозе. Будет много войн между теми, кто хочет изменить мир, и теми, кто хочет, чтобы все оставалось по-прежнему.

Принцесса 103-я в своей ложе решает, что пора поторопить течение истории. Без настоящего сотрудничества между двумя основными земными видами дальнейшая эволюция невозможна. Она зовет принца 24-го, двенадцать молодых разведчиков и присоединившихся иностранных представителей. Все смыкают усики кругом для коллективной АК.

Принцесса считает, что надо рискнуть всем. Поскольку Пальцам не удается вступить в контакт с муравьями, муравьи должны обратиться к ним первыми. Ей кажется, что единственный способ произвести на Пальцев впечатление, чтобы они восприняли муравьев как равноправных партнеров, это поразить их количеством.

Насекомые, участвующие в конференции, понимают, куда клонит самка: новый крестовый поход. Принцесса 103-я объясняет. Она не предлагает крестового похода, она не хочет больше бессмысленных войн, она предпочитает мирную и многочисленную демонстрацию. Принцесса уверена, что Пальцы оробеют, когда осознают, какая неисчислимая масса насекомых живет бок о бок с ними. Она надеется, что остальные города присоединятся к демонстрации и что все вместе они покажутся Пальцам необходимыми собеседниками.

– А ты пойдешь? – спрашивает принц 24-й. Естественно.

Принцесса 103-я собирается возглавить эту огромную демонстрацию.

Иностранцы встревожены. Они хотят знать, кто останется на это время в Новом Бел-о-кане, охраняя город и следя за ходом работ.

– Четверть населения, – успокаивает 103-я. Подключенные друг к другу насекомые считают, что это большой риск. Карлики скоро снова нападут на них, да и уцелевшие деисты бродят по окрестностям. Силы реакции значительны. Их нельзя недооценивать.

Мнения разделились. Многие очень довольны спокойствием и успехами Нового Бел-о-кана. Они не понимают, зачем рисковать. Другие боятся, что встреча с Пальцами плохо закончится. Пока ведь были только неудачи. Зачем тратить столько сил на мирный поход, результат которого более чем сомнителен?

Как Пальцы поймут разницу между мирной демонстрацией и военным наступлением?

Принцесса 103-я утверждает, что выбора нет: встреча необходима всей природе. Если они не устроят этот марш, он станет задачей следующего поколения или следующего за следующим. Надо сделать это дело, а не перекладывать его бремя на детей.

Насекомые долго беседуют. Принцесса 103-я в конце концов побеждает в основном благодаря харизматичности своих феромонов. Она опирается на истории из своей собственной легендарной жизни. Она настаивает: даже в случае неудачи, для тех, кто захочет начать все сначала, останется бесценная информация.

Она убеждает одного за другим своих противников в том, что ее решение обдуманно. Сколько надежд таится за горизонтом этого похода. Может быть, Пальцы научат их диковинам еще более удивительным, чем огонь, колесо и рычаг.

– Чему же это, например? – спрашивает 24-й.

– Юмору, – отвечает 103-я.

И так как никто из присутствующих муравьев не знает точно, во что это выльется, они представляют себе «юмор» типично пальцевским изобретением, дающим тому, кто умеет с ним обращаться, невероятную силу. 5-й думает, что это, наверное, катапульта последней модели. 7-й – что юмор, должно быть, огонь, только еще более разрушительный. Принц 24-й – что юмор, видимо, форма искусства. Другие полагают, что юмор скорее всего новое вещество или небывалый способ хранения еды.

По разным причинам всех привлекает этот неведомый Грааль, называемый юмором, и все единодушно принимают предложение Принцессы 103-й.

181. ОДНА В ТЕМНОМ ЛЕСУ

Шутки кончились. Спасти ее могла только сосна. Ее абсолютная отвесность несколько смущала Жюли, но свора собак оказалась лучшим из тренеров.

Она карабкалась к ветвям. В тайниках ее тела срочно нашлась память о далеком предке, который отлично лазал по деревьям, поскольку на них и жил. Если уж в каждом человеке остается частица обезьяны, то пусть это и послужит при надобности.

Руки и ноги девушки находили незаметные для глаз, но достаточные для упора углубления. Кора сдирала кожу с ладоней. Она поднималась вверх, а угрожающие клыки щелкали прямо под ее ступнями. Одна собака даже почти залезла на дерево. Жюли устала от собачьего упорства, в порыве бешенства она показала зубы и грозно зарычала.

Пес посмотрел на нее с ужасом, как будто раньше и не мог предположить в человеческом существе такой степени зверства. Другие собаки внизу больше не атаковали.

Жюли сверху стала швырять шишки на поднятые морды.

– Уходите! Пошли прочь! Вон отсюда, чертовы чудища!

Но, если собаки и потеряли надежду вонзить клыки в девушку, предупредить хозяев о том, что беглянка здесь, они были должны. Они заливались лаем.

И тут появился новый персонаж. Издалека он напоминал собаку, но походка его была более медленной, манера держаться – более гордой, запах – более сильным. Это была не собака, а волк. Настоящий дикий волк.

Собаки смотрели на приближающееся необыкновенное существо. Собак была целая свора, волк был один, но испугались именно собаки. Волк и вправду был предком всех собак. Он не выродился от общения с человеком.

И все собаки знают это. От чи-хуа-хуа, добермана, пуделя и до мальтийской болонки все они смутно помнят о том, что когда-то жили без людей и были тогда и душой и телом другими. Были свободными, были волками.

Собаки опустили головы и уши в знак покорности, поджали хвосты, чтобы скрыть свой запах и защитить детородные органы. Они помочились, на собачьем языке это означает: «У меня нет определенной территории, поэтому я мочусь, когда попало и где попало». Волк издал рычание, означавшее, что он-то как раз мочится только на четырех углах определенной территории, и находятся собаки именно на ней.

– Мы не виноваты, это люди нас такими сделали, пожаловалась немецкая овчарка на собачье-волчьем языке.

Волк ответил с презрительной усмешкой:

– Свою жизнь ты себе выбираешь сам.

И он прыгнул вперед, оскалив клыки, решив убивать.

Собаки поняли это и, поскуливая, удрали.

Жюли не успела поблагодарить своего избавителя. Рассерженный на дальних родственников-выродков, волк помчался за одним псом из своры. Кто-то должен заплатить за беспорядки в лесу.

Если ты показываешь клыки, значит, ты будешь убивать.

Таков волчий закон, да и волчата не поняли бы его, если бы отец вернулся сегодня без добычи. Вечером на ужин у них будет блюдо из немецкой овчарки.

– Спасибо, природа, за то, что ты послала волка мне для спасения, – пробормотала Жюли на своем дереве, где теперь слышала только шелест колеблемой ветром листвы.

Филин приветствовал приход ночи своим уханьем.

Жюли, одинаково боявшаяся и спасителя-волка, и собак, решила остаться на дереве. Она устроилась в ветвях поудобнее, но заснуть не смогла.

Она смотрела на лес, заливаемый бледным лунным светом. Он казался ей полным колдовства и тайн. Девушка с серыми глазами почувствовала новую потребность, незнакомую до сих пор: повыть на луну. Она подняла голову и из ее живота вырвалась струя звуковой энергии.