След черной рыбы Вайнер Георгий

— Нет, ты поедешь! — крикнул он.

Неожиданно раздался стук. Стучали в дверь. Громко и требовательно.

Тура поднялся. Не сразу сообразив, где он, накинул халат, подошел к дверям.

— Товарищ подполковник! У нас ЧП, товарищ подполковник!

Тура открыл дверь.

Это был дежурный по милиции — долговязый веснушчатый лейтенант Веденеев.

— Инспектора Рыбнадзора убили! Пухова!

Труп Пухова лежал на песке. С него уже была снята одежда. Сильный, с белыми большими ногами человек. Чуть поодаль стоял брошенный мотоцикл с коляской.

Кроме Туры на месте происшествия были его оперативные сотрудники — и подвижный Хаджинур Орезов, и медлительный, тяжелый, с брюшком Бураков. Они помогали Анне Мурадовой. Легкая, в желтой импортной курточке, Мурадова проводила осмотр трупа.

Она прощупывала голову убитого, диктовала следователю:

— В задней части головы имеются два отверстия, предположительно, оставленные выстрелами из огнестрельного оружия… — Жесткие черные прядки падали ей на глаза, Мурадова то и дело откидывала их.

Следователь прокуратуры писал протокол, то и дело оглядываясь на труп, сверяясь с мнением Мурадовой.

Подошел Орезов, поманил Туру на берег. В песке валялась гильза. Тура присмотрелся и нашел еще одну, и рядом — старый металлический рыболовный крючок.

Рассвет был пасмурный, тяжелый. К тому же пошел дождь. Труп Пухова накрыли брезентом. Следственно-оперативная группа потянулась к видневшейся вдали метеостанции — грузным, осевшим по пояс в песок, домам, иссеченным зимними дождями, искромсанным ветром, оплавленным нещадным солнцем каменным баракам.

На фронтоне одного из них виднелись выложенные кирпичами слова «БАНК» и остатки выведенного густой масляной краской призыва:

«Все на выборы в Верховный Совет СССР!»

С визгом раскачивалась на ржавых петлях дверь.

— Давайте сюда, товарищ подполковник! — позвал Орезов.

Тура подождал. К нему приблизился громадный лысый казах — Адыл, проговорил заплетающимся языком:

— Зачем ты приходил сюда… Ты — кто? Ты — чужой! Ничего не узнаешь! Ничего!..

Его тянула сзади за телогрейку женщина, наглухо замотанная платком — только быстрые глаза были видны сквозь щель, повторяя настойчиво-вкрадчиво:

— Спать, спать, спать тебе надо…

Еще цеплялся маленький старик-карлик Бокасса с черными усами.

— Молчи, молчи…

С ними был еще мальчишка. На шее у него висел маленький магнитофончик-»вокмен».

— Подойдите, — сказал Тура женщине.

Она отпустила Адыла, неуверенно шагнула вперед. Казах угрожающе накренился.

— Вы здесь работаете? — спросил Саматов.

— Да, уборщица я, — донеслось из-за тряпичного забрала.

— А это ваш муж? — он разглядел, в сущности, еще молодое, симпатичное лицо.

— Нет. Моего мужа нет дома…

— А этот? — Тура показал на казаха.

— А это? Он так… сосед… Вы не думайте, он человек хороший… — она слегка улыбнулась.

— А что же он пьяный с утра?

— Жалко ему очень… его… того… Рыжего… — и ее черные влажные глаза исчезли из амбразуры темного платка.

— Как же! Конечно, жалко! Браконьеры, сволочи! Вам всегда жалко мертвого рыбинспектора!.. — Это подошел Кадыров. — Это я, как начальник Рыбоинспекции, которого вы чуть не сожгли, могу лично подтвердить!

В это время пьяный напрягся и медленно проговорил:

— Не говори менту… ничего ты ему не говори…

— Вы за Пухова все здесь кровью харкать будете! — крикнул Кадыров. Он показал на женщину. — Это жена Мазута! «Мазут» значит «Икра»! Первый браконьер здешних мест. Мазута надо брать обязательно… Где он? Иди отсюда! Браконьерское семя!.. — крикнул он на мальчика с «вокменом».

— Мой отец никогда вам не попадался! — возразил мальчик.

— Ты молчи, браконьерский помет… Пухов, царствие ему небесное, жалел твоего отца, вот он и не попадался… Отплатили вы ему — полной мерой…

Неожиданно из проема глухого платка раздался женский неуверенный голос:

— Сережу все уважали… Ни у кого рука бы не поднялась…

— Ну да! Эт-то точно! — сердито рубанул рукой воздух подошедший Бураков. — У вас здесь рука не поднялась. Из Палестины террористы прилетели!..

Тура остановил его, обратился к женщине:

— Вы когда мужа последний раз видели?

— Дня три назад, — прошелестело почти неслышно из-под платка.

Тура спросил мальчишку:

— Где твой отец?

— Не знаю… Нет его…

— И он не знает, — кивнул Кадыров. — И Алия не видела… И никто не в курсе. Чисто — Сицилия!.. Ну-ка, открой нам его «козлятник»!

Женщина подняла руку.

— Да разве он оставит ключ! Вы же знаете… Ну! Никогда он ключа не оставит!

Показалась доктор Мурадова — ее желтая импортная куртка выделялась на унылом желто-сером фоне окружающего мира. Даже издали было видно, какая она еще молодая и гибкая.

— Два выстрела и оба смертельные, — сказала она. — С повреждением жизненно важных органов… Остальное покажет вскрытие…

Тура кивнул. Взгляд его остановился на подписи, сделанной на фронтоне здания.

— А почему — «Банк»?

— Так здесь и был банк. — Мурадова улыбнулась. — Настоящий банк.

— Банк — в пустыне?

— Здесь был город. Вот это все был город… — она широко обвела рукой вокруг себя.

Внезапно Тура поймал себя на том, что смотрит не на разрушенный город, а на нее, на Анну. Она тоже заметила это, отвела взгляд.

— …Лет двадцать или тридцать назад… А когда стали перекрывать залив, кто-то придумал сэкономить средства… Ну, чтобы бут и камень не возить издалека — снесли город и вывезли на перемычку…

Из «банка» показалась жена Мазута:

— Подождите немного, скоро картошка сварится. Есть хлеб, плавленные сырки… — Извиняющимся тоном добавила. — У нас тут со снабжением неважно…

— Ага, — Кадыров снова вспылил. — Если бы ты нового начальника милиции не боялась, сейчас бы нашлась из заначки осетрина да икра малосольная…

— Откуда? Если бы что было, от всей души бы и предложила…

— А я бы плюнул на такое угощение! На этой осетрине, может быть, кровь Пухова! А я рыбу с кровцой терпеть не могу… — Кадыров отвернулся.

— Зачем же так? Может, кто и ходит на запрещенный лов… Но чтоб человека убить!..

Шофер и Орезов осторожно укладывали окоченевшее тело в задний зарешеченный отсек машины. Ноги не пролезали в дверцу, и Орезов заорал на шофера, пытавшегося силой затолкать их в узкий проем:

— Угомонись, дубина! Это наш товарищ, а не саксаул…

Шофер смущенно пожал плечами:

— Я ведь как лучше… А он все равно ничего уже не чует…

— Много ты знаешь, чует он или не чует, — зло бросил через плечо Орезов.

Он бережно взял сизую распухшую ступню Пухова и осторожно засунул его ногу в машину и захлопнул дверцу с затворным стуком.

К Туре, Анне и Орезову подошел невесть откуда взявшийся малюсенький человечек с усами, просительно сказал:

— Скажи, Хаджинур, начальникам — пусть я с Сережкой поеду… Я — маленький, места не занимаю, а ему одному, в ящике, не страшно будет… Все-таки, не один там будет… — На лице его плавала странная гримаса.

Орезов отодвинул его рукой от машины:

— Отойди, Бокасса, не путайся под ногами! Сказали ведь тебе, умер Пухов, не страшно ему больше… И один он теперь навсегда…

Карлик со своей страдальчески-веселой улыбкой тихо нудил:

— Не говори так, Хаджинур, дорогой… Сережка любил меня, друзья мы…

— Отстань, Бокасса, не до тебя, — отмахнулся от него и Кадыров.

— А кто такой Бокасса? — спросил Тура у Орезова. Орезов ответил:

— Блаженный… Тихий услужливый придурок… Фируддин… Люди подкармливают помаленьку, а он по всему побережью кочует…

Пришел Бураков, помахивая папкой с документами. Тура пропустил его первым в «рафик». Бураков влезал, сопя и кряхтя.

— Эх, елки-палки, грехи наши в рай не пускают, — сказал он, отдуваясь.

Кадыров зло засмеялся:

— Была б моя воля, я бы из милиции всех пузанов вышиб…

Бураков усмехнулся:

— Эх, джигит удалой, все-таки маловато у тебя власти! Тебе бы еще судебную и обязательно право наказывать самому — вот тут ты бы себя показал! Было бы на что полюбоваться…

— Не сомневайся! Порядок был бы!.. Поэтому не тебя, а меня они и хотели сжечь! Кстати, я думаю, — Кадыров взглянул на часы. — Кулиеву сейчас как раз и выносят приговор…

Народ в зале суда стоял. Огромное помещение было полно людей.

— Именем… Советской Социалистической Республики… — провозгласил председательствующий.

Людям в зале было плохо слышно.

— Тише! Тише! — раздавалось вокруг.

Подсудимый — остриженный наголо, со впавшими глазами был мало похож на черноволосого, с пышной прической парня, каким был в день ареста.

Умар Кулиев стоял в деревянном загончике, позади адвоката, окруженный солдатами в форме внутренних войск с расстегнутыми кобурами. По другую сторону стола председательствующего суда стоял прокурор в форме. На передней скамье виднелись родственники подсудимого — отец, мать, жена подсудимого — молоденькая женщина в черном, та самая, что несколько раз попадалась вместе с Пуховым на глаза Туре.

Отдельно — тоже в черном — стояли родственники убитого рыбоинспектора. Отец погибшего — старик с фотографией сына в траурной рамке на пиджаке — закрыл лицо руками.

— …По совокупности совершенных преступлений… — читал судья. — С учетом особой жестокости и способа, опасного для жизни многих людей… Кулиева Умара…

Было плохо слышно.

— …приговорил… к исключительной мере наказания — смертной казни, с конфискацией лично принадлежащего ему имущества…

Закричали женщины. Толпа качнулась. Конвой сразу же в зале суда надел на осужденного наручники.

— Вы что?! — крикнул Кулиев.

— Вам понятен приговор? — спросил председательствующий у осужденного.

— Вы — что?

Кто-то из доброхотов в зале засмеялся зло:

— Он человека убил! И еще спрашивает: «Вы что?!»

— Мама! — крикнул Кулиев. — Отец! Успокойтесь… Вы же знаете…

Его уже уводили.

Во дворе перед отделением водной милиции стояло несколько машин. Около одной из них Саматов увидел уже знакомого ему Мириша Баларгимова — он кого-то ждал.

Тура Саматов вошел в здание, находившиеся в дежурке офицеры поднялись.

Дежурный — лейтенант Веденеев — доложил:

— За время вашего отсутствия, товарищ подполковник…

Саматов прервал его, показал на Мириша:

— Это к тебе? — Веденеев пожал плечами:

— Городская милиция! Как всегда! По шкурному делу! То каюту, то авиабилет…

Тура сказал:

— Объяви всем: больше этого не будет! Я запрещаю! Мы — транспортная милиция, а не транспортное агентство… А этому скажи — пусть идет в кассу!..

— Слушаюсь, товарищ подполковник!

Тура направился к себе, на второй этаж. На лестнице ему встретился давешний снабженец — Вахидов. Он клал в карман какие-то бумаги.

— Довольны, товарищ подполковник? — спросил он у Туры. — Ваше приказание выполнено. Рыбу сдал в ресторан. Копию квитанции отдал вашему секретарю лично для вас. На память.

Вахидов, приблизив лицо к Туре, с улыбкой сказал тихо:

— Ты человек чужой, временный. Я думаю, ты долго не задержишься. Тут и не таким рога обламывали, подполковник…

Тура ответил в тон:

— Запомни пословицу, Вахидов: когда бьют по рогам одну корову, ноют рога у всех коров. Будь здоров…

Поднявшись в приемную, Тура приказал секретарю:

— Гезель, найди Орезова… Пусть срочно позвонит.

— Сейчас, товарищ подполковник… — Гезель сняла телефонную трубку.

Ей нравилась ее роль секретаря при новом начальнике милиции. В кабинете все сияло, во всем чувствовалась женская рука.

Орезов позвонил уже через минуту:

— Спрашивали, товарищ подполковник?

— Срочно вызывайте всех, с кем Пухов мог иметь дело… Всех! Срочно…

— Понял.

— И всех, кто может знать, где сейчас находится Мазут.

— Вас понял. Товарищ подполковник! Веденеев — дежурный — просит трубку…

— Сейчас позвонили, товарищ подполковник! Еще труп! Опять в районе метеостанции! Доставлен в морг.

— Личность установлена?

— Рыбак! Сейфуллин… Несчастный случай на охоте, видно, влепил себе в лоб…

— Кто его доставил?

— Его родной брат. Он же и сообщил. Брат сейчас тоже в морге. Бураков уже там! Занимается!..

Тура взглянул на часы.

— Как только машина вернется, я тоже туда подъеду…

Дверь судебно-медицинской экспертизы открыла Анна Мурадова.

— Мне вас жаль, — сказал Тура. — Второй труп…

— Вы уже в курсе?

— Да, мне сказали.

— Я знала Сейфуллина. Хороший человек! Мы рядом жили. Я часто видела его и жену…

Они прошли в секционную.

На столе лежал закрытый простынью труп. Сбоку, у окна, негромко плакала женщина в черном, вдова убитого. Брат убитого — личность из тех, которые обычно не запоминаются, молча сидел рядом.

Тут же находился и Бураков. Он заканчивал писать.

Анна Мурадова откинула простыню с головы — лицо Сейфуллина было изрешечено дробью.

— Множественное попадание дроби… Выстрел в упор или с близкого расстояния…

— Вы подозреваете кого-нибудь? — спросил Бураков у вдовы.

Женщина заплакала, брат сказал только:

— Кого мы можем подозревать? Врагов у него не было…

— Когда он ушел из дома? — спросил Тура. Ветлугин-брат посмотрел на вдову, потом сказал:

— Вторые сутки…

— Он не говорил, куда уходит? Зачем? — спросил Тура. Ответила женщина:

— Я была на работе.

— Дети есть у вас?

— Двое. Они сейчас в пионерском лагере… — Она снова расплакалась.

Тура обернулся к брату:

— Где вы обнаружили труп?

— Недалеко от метеостанции…

— В воде?

— Да.

— А почему вы решили искать его там? — Мужчина задумался:

— Не знаю, словно подсказало что…

— Я возьму объяснения, товарищ подполковник… — сказал Бураков. — И приеду!

Тура и Мурадова вышли во двор. Анна вынула из халата сигареты, Тура чиркнул зажигалкой.

— Какой сегодня длинный день, — сказала она. — И конца не видно!

— У меня тоже. Даже шашлык «Дружбу» не поешь…

— Хотите напроситься на ужин?

— Хочу…

Она поколебалась.

— Хорошо. Принимается…

Коридоры водной милиции заполнили рыбаки — молодые и старые, но все одинаково загорелые, с обветренными лицами; громкоголосые, тяжелые, сильные.

В кабинете перед Турой сидел Багиров, видавший виды старик-рыбак. Отвечая Туре, он время от времени оглядывался на дверь, боясь, что его могут подслушать. Было заметно, что ему нравится играть с Турой в кошки-мышки.

— Я вижу, Багиров, вы не очень-то многословны, — заметил ему Тура.

— Браконьер — это профессия на всю жизнь… Когда человек на моем месте начинает разговаривать с милицией, язык у него становится длинным и извилистым, как Военно-Грузинская дорога… Этому меня шесть лет учили…

— И меня.

— Я слышал — говорили! А где освобождался?

— В Бутырках.

— Значит, стоит еще?

— Стоит. Даже новый женский корпус построили… За медпунктом.

— Правильно! Мне тоже говорили! — Бураков открыл дверь.

— Одну минуту, — сказал ему Тура.

Бураков понимающе кивнул головой. Закрыл дверь. Браконьер поймал взгляд Туры, пальцем поманил его ближе.

— Ты вечерком возьми машину да прогуляйся по берегу, где Рыжего подстрелили… Многое поймешь.

— А Мазут? — спросил Тура. — Где он может быть?

Браконьер с секунду смотрел на него, мигнул, сказал тихо:

— Ты съезди на Осыпной. К старику прокаженному — к Кериму. Может статься, что и Мазут там…

— Они дружат?

— Бывает…

Старик закончил шепотом:

— Прокаженный Керим все знает. Но я тебе ничего не говорил. И больше меня не вызывай. Все. Мне еще внуков поднять надо…

Он пошел к выходу. Дверь за ним еще не закрылась, как зашел Бураков. Он мельком внимательно взглянул на Туру.

— Что-нибудь новое?

Тура покачал головой:

— Нет…

— Я чего зашел, — начал Бураков. — Полковник Агаев звонил, просил выбрать время заехать к нему…

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

На что только не наткнешься во время раскопок древнего городища в дельте Волги... К примеру, студент...
Город Брэдфилд на севере Англии охвачен ужасом – в нем орудует жестокий серийный убийца, не оставляю...
«В первый из назначенных им кабинетов они вошли решительным шагом и, можно было бы даже сказать, пле...