Песни сирен Макдермид Вэл

Да

Причина смерти

Перерез. горло

Связано?**

Запястья, лодыжки, липкий кляп

Следы укусов

Нет

Возм. укусы (напр., крайн. плоть)

Да

Где и сколько

Шея (2), Грудь (1)

Шея (2)

Шея (3), Живот (4)

Шея (3), Грудь (2), Пах (4)

Признаки пыток или насилия в необычных формах?

Да (см. A)

Да (см. B)

Да (см. C)

Да (см. D)

* Обмывание тел: По-видимому, не были употреблены никакие ароматизированные средства, то есть преступник пользуется обмыванием не ради ритуала самоочищения, а скорее из предусмотрительности; я полагаю, что это обмывание имеет целью уничтожить улики, поскольку убийца, кажется, особенно заботится о ногтях. Царапины на всех четырех жертвах не дают ничего, кроме следов неароматизированного мыла.

** Ограничение движения. На телах не найдено ничего, но вскрытие трупов показало синяки, согласующиеся с наручниками на запястьях, легкие следы клейкой ленты, отсутствующие волосы и синяки на лодыжках, согласующиеся и с упаковочной лентой, и с отдельными узами, и следы клейкой ленты на лице в области рта. Никаких следов повязок на глазах.

A. Адам Скотт. Вывернуты суставы лодыжек, колен, бедер, плеч, локтей и несколько спинных позвонков. Согласуется с растягиванием на дыбе. Неумелые порезы на пенисе и тестикулах, явно сделанные после смерти.

B. Пол Джиббс. Тяжелые разрывы прямой кишки, почти полное разрушение анального сфинктера, он частично выпотрошен — предположительно, заостренным предметом, который ему неоднократно вставляли в анус. Сильно обожжены все ткани, предположительно, лицо разбито перед смертью, сломаны и разбиты лицевые кости и зубы. Посмертные порезы на гениталиях, сделанные более уверенной рукой, чем в случае А.

C. Гэрес Финнеган. Колотые раны на руках и ногах, около полудюйма диаметром. Разрыв левой щеки и носа, сделанный осколком стакана или бутылки, причем убийца — правша. Плечи вывернуты. Распят? Посмертные раны на гениталиях, практическая кастрация.

D. Дэмьен Коннолли. Вывернутые суставы, как в случае А., но больше травм позвоночника, что исключает дыбу. Большое количество маленьких звездообразных ожогов на торсе. Пенис отделен посмертно и засунут в рот жертвы.

Вопрос: Находились ли наручники, принадлежавшие Дэмьену Коннолли, у него дома или лежали в его шкафчике в отделении полиции?

Вопрос: Почему тела всегда выбрасываются в ночь с понедельника на вторник? Что такого происходит в понедельник, что дает ему возможность быть свободным? Работает ли он по ночам? Понедельник у него выходной? Он женат и свободен по понедельникам потому, что его жена уходит куда-нибудь с подругами, устраивая что-то вроде «выходного вечера». Или дело в том, что в понедельник, как правило, люди никуда не ходят вечером и он может вернее заставать свои жертвы дома?

Кэрол сознавала, что Тони вернулся, но продолжала читать, просто подняла руку и помахала пальцами в знак того, что знает о его присутствии. Дочитав до конца, она глубоко вздохнула и сказала:

— Ну, доктор, вы и потрудились!

Тони улыбнулся и отошел наконец от дверного косяка.

— Не думаю, чтобы вы нашли здесь что-то такое, чего бы уже не знали.

— Да, но когда тебе все преподносят вот так, на блюдечке, проще делать выводы.

Тони кивнул.

— Это весьма специфический тип.

— Хотите поговорить об этом сейчас?

Тони посмотрел в пол.

— Я бы предпочел не обсуждать пока мои выводы. Мне нужно все до конца обдумать и еще нужно посмотреть остальные показания свидетелей, прежде чем я займусь профилем.

Кэрол почувствовала разочарование.

— Понятно, — только и сказала она.

Тони улыбнулся.

— Вы ожидали большего?

— Да нет…

Его улыбка стала шире.

— В самом деле?

Улыбка у него была заразительная. Кэрол усмехнулась в ответ.

— Может, надеялась. Но не ожидала. Кстати, одну вещь я там не поняла. НПН? ПН? ННП? Речь ведь не идет о партии националистов или неонацистов, верно?

— Никаких партнеров в настоящем. Партнер в настоящем. Никаких недавних партнеров. Это акронимитис — болезнь, которая поражает всех нас в гуманитарных науках, вроде психологии, социологии. Мы должны мистифицировать непосвященных. Прошу прощения. Я старался избегать жаргона, насколько это возможно.

— Чтобы не ставить в тупик нас, тупых служак? — пошутила Кэрол.

— Скорее из чувства самосохранения. Меньше всего мне бы хотелось дать скептикам в руки еще одну дубинку. Только уснащая свои доклады всей этой ненужной, псевдонаучной бессмыслицей, мне удается убедить людей, что их стоит читать.

— Понятное дело, — с иронией сказала Кэрол. — Пошли?

— Конечно. Но кое на чем я настаиваю, — сказал Тони, внезапно снова становясь серьезным. — Жертвы. Все полагают, что этот убийца охотится за геями. Но ведь гомосексуалистов, не скрывающих своей сексуальной ориентации, живут сотни, может, даже тысячи в Брэдфилде. У нас, после Лондона, самое большое в стране «голубое» сообщество. Но ведь нам ничего не известно о гомосексуальности хоть одной из жертв. О чем это вам говорит?

— Он маскируется сам и охотится только на тех мужчин, которые делают то же самое? — рискнула предположить Кэрол.

— Возможно. Но если никто не знает, что они такие, как он их находит?

Кэрол машинально разглаживала загнувшиеся уголки страниц, давая себе время на обдумывание.

— Журналы знакомств? Короткие объявления в газетах? Многоканальные телефоны доверия? Интернет?

— Да, все это возможно. Но, судя по докладам полицейских, которые обыскивали дома жертв, у них не было таких интересов. Ни в одном случае.

— Что вы пытаетесь мне сказать?

— Я не думаю, чтобы Хенди Энди охотился на геев. Я думаю, что он просто любит их.

Сержант Дон Меррик решил, что никогда еще не был до такой степени сыт по горло. Как будто недостаточно того, что Пучеглаз сидит у него на горбу из-за нового назначения его начальницы, так теперь он стал еще и слугой трех господ. Предполагалось, что в отсутствии инспектора Джордан он должен следить за исполнением ее приказаний, и еще предполагалось, что он работает для Кевина Мэтьюза по делу Дэмьена Коннолли, а также осуществляет связь с Бобом Стенсфилдом по работе, которую он и инспектор Джордан уже завершили по делу Пола Джиббса. И вдобавок ко всему — этот вечер в «Адской Дыре».

По его мнению, ни одному клубу не давали более подходящего названия. «Адская Дыра» рекламировала себя в прессе для геев как «Самый главный клуб в Брэдфилде. Один визит — и вы становитесь его рабом. Вы просто обязаны проводить свою жизнь в „Адской Дыре“!» Все это было замаскированным способом сообщить, что «Адская Дыра» — место, куда можно пойти в поисках партнеров, если садомазохизм всех видов — ваш способ облегчить кошелек.

Меррик чувствовал себя как Белоснежка, попавшая на оргию. Он совершенно не понимал, как ему себя вести. Он даже не был уверен, что выглядит как нужно. Он выбрал старые рваные левисовские джинсы, которые обычно видели дневной свет только если Меррик занимался какой-нибудь домашней работой, простую белую тенниску и поношенный кожаный пиджак, который Дон надевал, садясь на мотоцикл, в те дни, когда у него еще не было детей. В заднем кармане лежали полагающиеся ему по службе наручники, и Меррик надеялся, что они придадут правдоподобие его маскараду. Озираясь вокруг, Меррик подумал, что, похоже, внешне выглядит как они. Что само по себе тревожно. Когда его глаза попривыкли к тусклому освещению, он заметил несколько своих коллег. Судя по всему, им было так же не по себе, как и ему.

Когда Меррик появился здесь в десятом часу, клуб был практически пуст. Чувствуя, что бросается в глаза, Меррик отметил билетик, чтобы потом вернуться, и вышел на улицу. Битый час он бродил по Темпл-Филдз, зашел в кафе-бар выпить капуччино. Он задавался вопросом, почему некоторые из клиентов-геев бросают на него странные взгляды, пока не понял, что здесь он был единственным посетителем, одетым в кожу и деним. Очевидно, он нарушил какой-то неписаный кодекс. Меррику стало не по себе, он проглотил свой обжигающе горячий кофе и снова вышел на улицу.

Он чувствовал себя совершенно беззащитным, когда оказался один на улицах Темпл-Филдз. Все мужчины, проходившие мимо него в одиночестве, парами или группами, мерили его оценивающими взглядами с головы до ног, задерживаясь в районе промежности. Он корчился, жалея, что не надел джинсы, менее плотно облегавшие тело. Когда мимо него прошла, рука в руке, парочка чернокожих юнцов, Меррик услышал, как один громко сказал другому:

— Мировая задница для белого, а?

Меррик почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, но не понял, от возмущения или от смущения. На мгновение он с ужасающей ясностью понял, о чем говорит женщина, когда жалуется, что мужчины относятся к ней как к вещи.

Он вернулся в «Адскую Дыру» и увидел, что народу там прибавилось. Звучала музыка-диско, ритм был таким заводным, что Меррик словно чувствовал его у себя в груди. На танцплощадке мужчины в коже, цепочках и молниях энергично двигались, демонстрируя накачанные мускулы, причудливо пародируя половой акт. С подавленным вздохом Меррик протиснулся через толпу к бару. Он заказал бутылку американского пива, которое показалось ему невероятно безвкусным для человека, привыкшего к пикантной сладости «Ньюкаслского темного».

Снова повернувшись лицом к танцующим, Меррик прислонился к стойке и оглядел помещение, отчаянно стараясь ни с кем не встретиться взглядом. Он простоял так минут десять и внезапно осознал, что стоящий рядом с ним мужчина пожирает его взглядом. Они были почти одного роста, но незнакомец был шире в кости, мускулистее. На нем были узкие черные кожаные брюки и белый жилет. Белокурые волосы подбриты на висках, тело — смуглое и гладкое. Он поднял брови и сказал:

— Привет. Я Ян.

Меррик слабо усмехнулся.

— Дон, — ответил он, повышая голос, чтобы перекричать музыку.

— Я не видел тебя здесь раньше, Дон, — сказал Ян, придвигаясь ближе, так что его голая рука прижалась к поношенной коже рукава Меррика.

— Я здесь впервые, — пояснил Меррик.

— Ты новичок в городе? У тебя нездешний выговор.

— Я с Северо-Востока, — осторожно сказал Меррик.

— Тогда понятно. Хорошенький паренек из Джордиленда, — кивнул Ян, неудачно подражая акценту Меррика.

Меррик почувствовал, как прокисает его улыбка.

— А ты завсегдатай? — спросил он.

— Никогда не пропускаю. Лучший бар в городе для таких парней, которые мне нравятся. — Ян подмигнул. — Можно, я куплю тебе выпивку, Дон?

Пот, заливавший спину Меррика, никак не был связан с жарой в баре.

— Еще порцию вот этого, — согласился он.

Ян кивнул и повернулся к бару, воспользовавшись теснотой вокруг, чтобы прижаться к Меррику. Тот с тоской устремил взгляд в другой конец зала, сжав челюсти. Он заметил, что другой детектив из группы наблюдает за ним. Коллега многозначительно подмигнул ему и, поддразнивая, сделал неприличный жест. Меррик отвернулся и оказался лицом к лицу с Яном, которого бармен уже обслужил.

— Ну, давай, паренек, — сказал Ян. — Значит, ты пришел сюда поразвлечься, Джорди?

— Просто посмотреть, что за место, — ответил Меррик.

— А как у вас в Ньюкасле? — спросил Ян. — Малость поживей? Товар на все вкусы, да?

Меррик пожал плечами.

— Не знаю. Я не из Ньюкасла. Я приехал из маленького городка на побережье. Это не такое место, где можно быть самим собой.

— Понял. — Ян положил руку на плечо Меррику. — Знаешь, Дон, если тебе хочется быть самим собой, ты пришел куда надо. И нашел кого надо.

Меррик отчаянно надеялся, что его страх был не слишком заметен окружающим.

— Здесь столько народу, — начал он.

— Если хочешь, можно пойти туда, где потише. Здесь есть еще одна комната — позади, там не так слышна музыка.

— Мне и здесь хорошо, — быстро проговорил Меррик. — Честно говоря, музыка мне нравится.

Ян еще теснее прижался к Меррику.

— Как ты предпочитаешь, Дон?

Меррик подавился пивом.

— Прошу прощения? — изумился он.

Ян засмеялся и взъерошил Меррику волосы. Его светло-синие глаза озорно блеснули.

— Ты и впрямь невинная заграница, да? Я спросил что тебе больше нравится? — Его рука протянулась к брюкам Меррика. В тот момент, когда детектив решил, что его сейчас начнут щупать, рука Яна скользнула вбок и погладила ему ягодицы.

— Зависит от обстоятельств, — хрипло сказал Меррик.

— Каких? — двусмысленно спросил Ян, придвинувшись так близко, что Меррик ощутил бедром его эрекцию.

— От того, насколько я доверяю тому, с кем имею дело, — ответил Меррик, пытаясь не выдать своего отвращения голосом или мимикой.

— О, на меня вполне можно положиться. Да и у тебя вид вполне надежный.

— А ваши не опасаются чужаков? Сейчас ведь здесь орудует серийный убийца? — спросил Меррик, ставя на стойку пустую бутылку и отодвигаясь от настойчивого Яна.

Ян самоуверенно улыбнулся.

— С какой стати? Те парни, которых пришили, не ошиваются в таких заведениях, как это. Всякому ясно, что психованный ублюдок подбирал их не здесь.

— Откуда ты знаешь?

— Я видел фото в газетах и точно могу сказать что я никогда не видел ни одного из них поблизости. Поверь мне, я эти места знаю. Потому-то и понял, что ты в городе новичок. — Ян снова придвинулся к Меррику и сунул руку в задний карман его брюк, провел пальцами по наручникам. — Эй, это интересно. Начинаю понимать, как у нас все будет.

Меррик через силу рассмеялся.

— Как бы то ни было, я могу оказаться убийцей.

— Ну и что с того? — воскликнул Ян, воплощенная самоуверенность. — Я не из тех, за кем охотится этот сраный псих. Ему нравятся тайные педерасты, а не настоящие мужчины. Если он меня подцепит, ему придется трахаться, а не убивать. И потом, такому симпатичному парню, как ты, не нужно убивать, чтобы трахнуться.

— Ладно, может, и так, но откуда мне знать, что ты — не убийца?

— Вот что я тебе скажу. Чтобы доказать, что я не убийца, я позволю тебе сегодня быть сверху. Будешь главным. А я надену наручники.

Продолжай в том же духе и не ошибешься, подумал Меррик. Он протянул руку и, крепко схватив Яна за запястье, вынул его руку из своего кармана.

— Вряд ли, — сказал он. — Не сегодня. Как ты сказал, я в городе новичок. Я не пойду домой с человеком, не узнав про него побольше. — Он отпустил запястье Яна и отступил. — Приятно было поговорить, Ян. Спасибо за выпивку.

Лицо Яна мгновенно изменилось. Глаза сузились, улыбающееся лицо стало злым.

— Подожди-ка минутку, Джорди. Я не знаю, к каким таким клубам ты привык, но в этом городе ты не трешься о человека и не получаешь от него выпивку, если не готов расплатиться.

Меррик попытался отступить, но теснота у стойки не позволяла ему этого сделать.

— Прости, если вышло недоразумение, — сказал он.

Ян резко выбросил вперед руку и крепко схватил Меррика за локоть. Боль была ужасающе-острой. Меррик, несмотря на момент, успел удивиться: кем же нужно быть, чтобы считать такую боль частью сексуального наслаждения? Ян придвинулся так близко, что Меррик почувствовал его смрадное дыхание: наверняка парень злоупотребляет амфетамином.

— Это не недоразумение! Ты пришел сюда сегодня вечером, чтобы трахаться. Значит, этим мы и займемся.

Меррик круто повернулся на пятках и резко двинул локтем Яну под дых. Тот выдохнул, согнулся вдвое и отпустил руку Меррика, инстинктивно схватившись за солнечное сплетение.

— Нет, не будем, — прошипел Меррик, отходя прочь по проходу, мгновенно, точно по волшебству образовавшемуся вокруг него.

Пока он шел к двери, рядом оказался другой переодетый полицейский.

— Здорово, сержант, — проговорил он, почти не раскрывая рта. — Вы сделали именно то, что нам всем хотелось сделать с тех пор, как мы сюда попали.

Меррик остановился и улыбнулся констеблю.

— Предполагается, что вы действуете как тайный агент. Либо… вашу мать, танцуйте со мной, либо идите на… и пусть один из гомиков заговорит с вами.

Оставив констебля стоять с разинутым ртом, Меррик прошел на дальний конец танцплощадки и прислонился к стене. Волнение, которое он произвел в баре, улеглось. Ян пробирался через толпу, все еще держась за живот, и вышел из клуба, бросая на Меррика злобные взгляды.

Вскоре Меррик снова оказался в обществе. На сей раз он узнал в своем компаньоне констебля-детектива из другого отделения, который только сегодня днем присоединился к группе, расследующей убийство. Он вспотел под тяжестью тяжелого кожаного пиджака и брюк, которые подозрительно напоминали стандартные полицейские брюки для езды на мотоцикле. Он придвинулся совсем близко к Меррику, чтобы его не услышали в толпе, окружающей танцующих, и сказал торопливо:

— Босс, здесь есть парень, на которого нам, по-моему, нужно взглянуть.

— Почему?

— Я подслушал, как он сказал паре каких-то типов, что знал убитых парней. Он этим хвастался. Считает, что немногие могут так сказать. И я слышал, как он сказал, что убийца, наверное, занимался бодибилдингом, как и он, если мог в одиночку перенести тело. Он сказал, что готов держать пари, что сегодня здесь есть люди, которые не знают, что они знали убийцу. Всю дорогу хвастался.

— Почему вы не привели его? — спросил Меррик.

— Я попытался завязать с ним разговор, но он меня отшил. — Констебль криво улыбнулся. — Может, я не в его вкусе, босс.

— Думаете, я в его? — спросил Меррик, не уверенный, что его только что не оскорбили.

— На нем такие же шмотки, как на вас.

Меррик вздохнул.

— Ладно, покажите мне его.

— Вы сейчас не смотрите, сэр, он стоит у динамика. Стопроцентный мужик, пять футов шесть дюймов ростом, короткие темные волосы, синие глаза, чисто выбрит, сильный шотландский акцент. Одет как вы. Пьет светлое пиво.

Меррик прислонился к стене, медленно оглядел комнату и тут же заметил подозреваемого.

— Кажется, вижу, — сказал он. — Ладно, сынок, спасибо. Когда я отойду, сделай вид, что я послал тебя на хрен.

Он оттолкнулся от стены и оставил констебля изображать огорчение. Меррик медленно шел по залу, пока не оказался рядом с тем, на кого ему указали. У парня была громоздкая фигура тяжелоатлета и лицо боксера. Экипирован почти как Меррик, только на пиджаке больше пряжек и молний.

— Здесь сегодня многолюдно, — начал Меррик.

— Ага. Куча новых лиц. Половина, наверное, из полиции, — ответил тот. — Вон тот подонок, с которым ты только что болтал, он с таким же успехом мог приехать на полицейской машине. Ты когда-нибудь видел типа настырнее?

— Вот почему я с ходу дал ему отлуп, — отозвался Меррик.

— Кстати, я Стив, — представился его собеседник. — У тебя сегодня беспокойный вечер. Пристают всякие типы. Я видел, как ты разобрался с этой дырявой задницей. Неплохо, приятель.

— Спасибо. Я Дон.

— Приятно познакомиться, Дон. Ты здесь новенький, да? Акцент явно нездешний.

— А здесь все всех знают? — спросил Меррик с кривой улыбкой.

— В основном. Темпл-Филдз — настоящая деревня. Особенно пятачки садомазохистов. Давай смотреть правде в глаза. Если не хочешь, чтобы тебя повязали, ты должен знать, во что ввязываешься.

— Ты прав, Стиви, — взволнованно подхватил Меррик. — Тем более что этот убийца и сейчас на свободе.

— Вот именно. Вряд ли эти ребята, которых убили, ждали чего-то другого, кроме обычного обращения. Понимаешь, я их знал. Адама Скотта, Пола Джиббса, Гэреса Финнегана и Дэмьена Коннолли. Каждого из них, и могу сказать: на вид они не из наших, но никогда ведь не знаешь, что у людей в головах.

— А как же ты с ними познакомился? В газетах вроде писали, что их тут не знали? — спросил Меррик.

— У меня гимнастический клуб, — гордо заявил Стиви. — Адам и Гэрес были его членами. Мы частенько выпивали вместе. А Пол Джиббс — я знал его через моего дружка, тоже, бывало, выпивал с ним пинту и все такое. А коп этот, Коннолли, он пришел в клуб после того, как нас ограбили.

— Уверен, здесь немногие знали всех этих парней, — сказал Меррик.

— Ты прав, приятель. Заметь, я считаю — убийца вообще-то хотел всего лишь немного позабавиться.

Меррик поднял брови.

— Ты считаешь — это забавно, убивать людей?

Стиви покачал головой.

— Ты не понял. Он не собирался убивать этих ребят. Это просто случайность, если ты понимаешь, о чем я. Они играют в свои игры, а мужика занесло, все вышло из-под контроля. Он, конечно, сильный, он отволакивает тело, бросает его посреди города. Он явно не хиляк, ведь так? Он настоящий бодибилдер, вроде меня, и силы своей не знает. Со всяким может случиться, — добавил он после секундной паузы.

— Четыре раза? — недоверчиво спросил Меррик.

Стиви пожал плечами.

— Может, они его просили. Понял, о чем я? Перегни палку и все такое. Утверждали, что не будут возражать, если им дадут посильнее? Я эти штучки знаю, Дон, и, знаешь, иногда мне хочется удавить парочку ублюдков.

Детектив в Меррике рвался с поводка. Кэрол Джордан была не единственным брэдфилдским копом, изучавшим психологию серийных убийц. Меррик читал, что убийцы иногда возбуждаются, похваляясь постороннему человеку. Он знал, что Йоркширский Потрошитель хвастался своим друзьям-мужчинам, что «делает» проституток. Ему хотелось увести Стиви в комнату для допросов, но он не знал, как это сделать.

Меррик откашлялся.

— Наверное, единственный способ избежать этого — узнать, с кем ложишься в постель, прежде чем сделаешь это.

— Вот именно. Хочешь, уйдем отсюда? Может, выпьем по чашке кофе за столиком? Узнаем друг друга получше?

Меррик кивнул.

— Конечно, — сказал он, ставя недопитую бутылку на соседний столик. — Пошли.

Как только они выйдут на улицу, он переключит рацию на режим передачи, и одна из резервных групп найдет их. Тут они и проверят на прочность показную храбрость Стиви на улице Скарджилл.

Хотя было далеко за полночь, на улицах вокруг «Адской Дыры» толпился народ.

— Сюда, — сказал Стиви, махнув рукой налево.

Меррик сунул руку в карман и настроил рацию.

— Куда мы идем? — спросил он.

— В Кромптон-Гарденз есть ночной ресторанчик.

— Здорово. Я готов сожрать копченый окорок! — сказал Меррик.

— Жир очень вреден для здоровья, — серьезно откликнулся Стиви.

Когда они свернули за угол в проулок, выходящий на площадь, Меррик спиной почувствовал, что кто-то отделился от темного проема двери. Он начал оборачиваться.

Совсем как Ночь Огней, успел он подумать, но тут мириады звезд взорвались у него перед глазами, и это была его последняя мысль.

~~~

Дискета 3,5, метка тома: Backup. 007; файл Любовь. 007

Мои надежды были обмануты — все продолжалось совсем недолго. Удивительно, но Адам оказался более хрупким, чем немецкая овчарка. Потеряв сознание после выворачивания суставов, он так и не очнулся. Несколько часов прошло в ожидании, но ничто не могло привести его в себя — ни боль, ни холодная вода, ни тепло. Признаюсь, это было для меня большим разочарованием. Его боль оказалась слабой тенью моей боли, его наказание оказалось недостаточным за то предательство, которое дало к нему повод.

После полуночи аккуратно и быстро было сделано все, что нужно. Он был снят с дыбы и засунут в очень прочный мешок для садового мусора, а потом в черный мешок для мусора Брэдфилдского городского совета. Это была задачка — втащить мертвый груз вверх по ступеням погреба, взгромоздить его на тележку, но сказались долгие часы занятий тяжелой атлетикой.

Мне не терпелось попасть домой к моему компьютеру, чтобы преобразить этот вечер в нечто трансцендентальное. Но прежде чем расслабиться и доставить себе удовольствие, нужно было покончить с делами. И вот я еду в центр города на той скорости, которая допускается по закону — не так быстро, чтобы меня привлекли за превышение, и не так медленно, чтобы остановили, заподозрив опьянение. Я направляюсь к месту прогулок геев позади университета. Темпл-Филдз раньше был студенческой территорией, с большим количеством маленьких кафе, ресторанов, магазинов и баров — низкие цены и низкий уровень. Потом, примерно десять лет назад, в паре баров обосновались гомики. Наш городской совет левой ориентации отозвался на давление и основал центр геев и лесбиянок, который переехал в подвальный этаж индийского ресторана. Это, кажется, произвело эффект домино, и примерно через год или два Темпл-Филдз стал местом, где тусуются гомосексуалисты, а обычные студенты перебрались в Гринхольм, в дальнем конце университетского городка. Теперь Темпл-Филдз превратился в средоточие гейских баров, клубов, стильных бистро, магазинов, торгующих кожаной и садомазохистской одеждой, и снимаемых на ночь комнат в домах, стоящих вдоль канала.

Ночью во вторник, в половине второго, на улицах было совсем мало народа. Проезжаю там два раза, сосредоточившись на территории вокруг Кромптон-Гарденз. Площадь темная, большая часть уличных фонарей разбита — для интимности, а у совета слишком мало денег, чтобы чинить их. Да и жалоб ни от одного из местных дельцов не поступало: чем темнее на площади, тем привлекательней это место, а значит — выше доходы.

Я внимательно оглядываюсь. Кругом все тихо. Я прижимаю мешок к краю багажника, потом наполовину вкатываю, наполовину втаскиваю его на низкую стену. Переваливаю через край с шелестящим шумом и закрываю багажник как можно тише. Вынимаю перочинный ножик из кармана, наклоняюсь над стеной и разрезаю мешки, потом вываливаю из них тело и скатываю их в шар.

Сразу после двух я ставлю машину Адама примерно в двух улицах от его дома, а потом возвращаюсь к своему джипу, сунув по дороге мешки в контейнер для мусора. К трем я уже в постели. Несмотря на жгучее желание продолжить работу, усталость одолела меня. Ничего удивительного, если учесть, сколько потрачено усилий. Засыпаю, как только выключаю свет.

Проснувшись, я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы, сверяюсь с наручными часами. Мне нужно получить от них подтверждение. Проспать тринадцать с половиной часов! Кажется, такого долгого сна у меня никогда не бывало, даже после общей анестезии. Меня охватывает страшная злость на себя. Мне так не терпелось сесть за компьютер, чтобы оживить и перестроить мою встречу с Адамом, чтобы она в точности походила на мои сокровеннейшие фантазии. Но теперь у меня едва хватило времени, чтобы принять душ и поесть.

По пути на работу я покупаю поздний выпуск «Брэдфилд Ивнинг Сентинел Таймс». Открываю вторую страницу.