Песни сирен Макдермид Вэл

7

Все знакомые впоследствии описывали его умение притворяться как нечто до такой степени искусное и превосходное, что, если бы, проходя по улице… он случайно толкнул кого-либо… он остановился бы и извинился самым изысканным образом; несмотря на свое дьявольское сердце, лелеющее самые адские намерения, он бы все же остановился, чтобы выразить кроткую надежду, что огромный молоток, надежно спрятанный под его элегантным сюртуком в ожидании некоего дельца, до которого оставалось полтора часа, не причинил боли постороннему человеку, с которым он столкнулся.

Кэрол съехала с главной полосы и развернулась, чтобы попасть в Кромптон-Гарденз.

— Адама Скотта нашли вот здесь, — сказала она, указывая на место между стеной и кустами.

Тони кивнул.

— Если можно, поезжайте, пожалуйста, медленно вокруг площади, а потом встаньте напротив стены, где было найдено тело.

Кэрол исполнила его приказ. Когда они объезжали вокруг площади, Тони внимательно смотрел из окна машины, раза два он повернулся на сидении, чтобы бросить повторный взгляд. Когда машина остановилась, он вышел. Не дожидаясь Кэрол, он пересек улицу и упругой походкой начал обходить площадь. Кэрол вышла из машины и пошла следом, пытаясь увидеть то, что заметил Тони.

Ни убийства, ни холодная погода не изменили привычек завсегдатаев Темпл-Филдз. В дверных проемах и на участках рядом с подвалами все так же стояли похрюкивающие пары, однополые и разнополые. Кое-кто мгновенно застыл, услышав стук каблуков Кэрол по тротуару, но большинство не обратило на нее никакого внимания. Великолепное место для извращенца, любящего смотреть на чужие соития, цинично подумала Кэрол.

Тони дошел до последнего дома и перешел улицу, направляясь к магазину с баром. Здесь не было парочек. Уровень преступности в городе вынуждал жителей обзаводиться тяжелыми ставнями и решетками на окнах и дверях. Не обращая на них внимания, Тони смотрел в сторону сада в центре площади, сличая фотографию с реальностью. На этой стороне кустов не было, только низкая стена. Он едва заметил двух мужчин, которые прошли мимо в обнимку, словно соревновались в беге на трех ногах. Ничто сейчас не интересовало Тони, кроме Хенди Энди.

«Ты бывал здесь, — сказал он себе. — Ты оказался здесь не просто так, не случайно, да? Ты шел по этому тротуару, смотрел на эту пародию на любовь и нежность, за которые платят деньги. Но тебе нужно было не это, да? Тебе нужно было что-то другое, что-то гораздо более интимное, что-то такое, за что тебе не нужно платить». Что чувствовал Хенди Энди, глядя на чужие соития? Тони сосредоточился.

«У тебя никогда не было нормальных отношений с другим человеком, — думал он. — Но проститутки тебя не волнуют. И мальчики тоже. Их ты не убиваешь. Тебе не интересно то, что можно с ними сделать. На тебя действуют пары, да? Я знаю, понимаешь, знаю это по себе. Или я фантазирую? Вряд ли. Я думаю, что ты искал пару, совершенных отношений, таких, чтобы быть самим собой, чтобы тебя оценили наконец по достоинству. И тогда все будет хорошо. Прошлое не имеет значения. Но оно имеет значение, Энди. Прошлое — вот что главное».

Внезапно он осознал, что Кэрол стоит рядом и с любопытством смотрит на него. Наверное, он шевелил губами. Следует быть осторожней, иначе она и его поместит в каталог «психов». Это никуда не годится, ведь ему нужно, чтобы она была на его стороне достаточно долго, до тех пор, пока не будут достигнуты нужные результаты.

Последним зданием на этой стороне улицы был ночной ресторанчик, его окна запотели. Внутри в ярком свете двигались тени, точно рыбы в глубинных водах. Тони подошел к двери и толкнул ее. Несколько завсегдатаев подняли на него глаза, но тут же вернулись к своим делам. Тони отступил назад.

— Вряд ли вам стоит заходить сюда, — решил он. — Не думаю, что вы захотите, чтобы вас видели здесь.

Третью сторону площади составили современные офисные здания. Стайка бездомных подростков спала в коробках, закутавшись в тряпье и укрывшись газетами. Теперь Кэрол шла рядом с Тони.

— Их расспрашивали? — спросил Тони.

Кэрол состроила гримаску.

— Мы пытались. Мой па иногда пел народные песни. Когда я была ребенком, он часто пел мне одну, с припевом: «Ах, это было все равно что пытаться поймать ветер». Теперь я знаю, что это значит.

— И как это, хорошо, да?

Они подошли к домам на четвертой стороне площади, пройдя мимо двух проституток на углу.

— Эй, красавчик! — крикнула одна из них. — Со мной можешь провести время получше, чем с этой узкозадой сукой.

Кэрол фыркнула от смеха.

— Вот вам победа надежды над опытом, — насмешливо сказала она.

Тони ничего не ответил, словно не услышал. Он продолжал медленно идти по тротуару, останавливаясь на каждом шагу и впитывая атмосферу площади. Разная музыка едва слышно просачивалась в ночь из домов. Легкий ветерок шевелил мусор и гнал по желобам пустые подносы, принося с собой запах карри. Тони заметил, что площадь никогда не бывает совершенно безлюдной.

«Ты презираешь эту грязную жизнь, да? — сказал он про себя. — Любишь, чтобы все было чисто и упорядочено. В том числе и поэтому ты моешь тела. Это ничуть не менее важно для тебя, чем уничтожить улики». Он свернул за последний угол и пошел к машине Кэрол, чувствуя, что теперь он, пожалуй, может приступить к созданию профиля этого фатально извращенного сознания.

— Ему, наверное, пришлось просидеть здесь несколько минут, чтобы убедиться, что на него никто не смотрит, — сказал Тони. — В зависимости от того, на чем он ехал, потребовалось не больше одной минуты, чтобы вытащить тело и перекинуть его через стену. Но ему нужно было убедиться, что за ним не наблюдают.

— Мы опросили все квартиры на этой улице, но никто не признался, что видел что-то необычное, — сказала Кэрол.

— Согласитесь, Кэрол, если учесть все, что здесь считается обычным, то для серийного убийцы это просто раздолье. Ну ладно, я видел достаточно. Пошли?

Кросс ворвался в помещение группы так стремительно, словно хотел, подобно многим толстякам, легкостью движений перечеркнуть громоздкость собственного тела.

— Где этот мешок с дерьмом? — проревел он и тут же заметил у стены худощавого человека, чей разговор с Кевином Мэттьюзом был прерван появлением Кросса.

— Сэр? — сказал Кросс, резко тормозя. — Я не думал, что вы здесь. — И он бросил на Кевина Мэттьюза полный злобы взгляд.

Брендон выпрямился.

— Понимаю, суперинтендант. — Он шагнул к Кроссу. — Я оставил распоряжение дежурному, чтобы меня извещали обо всех арестах по серийным убийствам. Когда дойдет до суда, Том, мы должны выглядеть безупречно.

— Да, сэр, — ответил Кросс, всем своим видом выражая несогласие. Под каким бы соусом ни подал это Брендон, смысл его слов заключался в следующем: Кросс — не тот, кто способен укротить излишне ретивых детективов. Пока Брендон ходит по коридорам, ни с одним подозреваемым, сидящим за решеткой, не случится ничего плохого. Кросс повернулся к Кевину Мэттьюзу. — А что произошло?

Кевин, бледный от усталости и волнения до такой степени, что его веснушки проступали на молочно-белой коже подобно отвратительной сыпи, ответил:

— Насколько мы смогли выяснить, Дон Меррик вышел из «Адской Дыры» с каким-то типом. Их видел человек из резервной группы. Дон включил рацию, и мы считаем, он хотел, чтобы этого типа взяли для допроса. Они шли к ночному ресторанчику на Кромптон-Гарденз, там есть проулок, которым можно срезать угол и выйти прямо к скверу. Потом раздался шум потасовки. Они бросились туда и увидели, что Дон лежит на земле, а два каких-то типа колотят друг друга. Ребята арестовали обоих, и теперь они веселятся в камерах.

— А что Меррик? — спросил Кросс.

Несмотря на все свои недостатки, Кросс был настоящим полицейским. Судьба подчиненных волновала его почти так же, как собственная карьера.

— Он в палате для пострадавших от несчастных случаев, ему зашивают пораненную голову. Его отвезли на «скорой». Я послал туда одного из моих ребят, чтобы снять с него показания. — Кевин взглянул на часы. — Должен вернуться с минуты на минуту.

— И что мы имеем? — спросил Кросс. — Есть у нас подозреваемый или как?

Брендон откашлялся.

— Скорее всего, Меррик полагал, что человек, которого он зацепил, стоит нашего внимания. Что до нападавшего, думаю, нам следует дождаться показаний Меррика. Пусть инспектор Мэттьюз и кто-нибудь из его группы поговорят с нападавшим, пока мы побеседуем с человеком Меррика. Что скажете, Том?

Кросс кивнул, недовольный.

— Да, сэр. И, Кевин, как только ваш человек вернется из больницы, я хочу его видеть.

Он направился к двери, обернувшись через плечо на Брендона.

Тот сказал:

— Том, давайте дождемся инспектора Джордан и доктора Хилла.

— Прошу прощения, сэр, но сейчас середина ночи!

— Я не хочу никого допрашивать об убийствах, пока не получу совет доктора Хилла о том, как вести разговор. И потом, инспектор Джордан собиралась сегодня ночью показать доктору Хиллу места преступлений. Вы можете определить, где они сейчас находятся, инспектор?

Кевин посмотрел на Кросса, тот кивнул.

— Ничего сложного, сэр. Я вызову инспектора Джордан прямо сейчас. Уверен, она будет рада помочь.

Брендон улыбнулся и пошел за Кроссом в коридор.

— Вот во что превращается человек, когда становится чиновником, — пробормотал Кросс, насмешливо-печально качая головой. — Выходит, чтобы объяснить нам, как беседовать с уличным дерьмом, теперь необходим чертов психолог.

На улице Кэнел все еще было оживленно. Люди входили и выходили из клубов, такси высаживали и подбирали пассажиров, парочки поедали кебабы и чипсы, мальчики и проститутки следили за медленно двигающимся транспортом, ловя клиентов.

— Интересно, как устанавливаются границы территории? — сказал Тони, обращаясь к Кэрол, когда они шли вниз по улице.

— Хотите сказать, эта зона — для встреч на людях, а Кромптон-Гарденз — для тайных?

— И они никогда не пересекутся, — сказал Тони. — Здесь действительно слишком оживленно в такой поздний час, верно? А по понедельникам ночи спокойней?

— Ненамного, — сказала Кэрол. — В понедельник несколько клубов закрыты. А один открыт только для женщин.

— Значит, уличное движение не столь интенсивно, — задумчиво произнес Тони.

Тони вдруг пришла в голову неожиданная мысль: территория, выбранная Хенди Энди для двух первых жертв, невероятно многолюдна, словно он нарочно устроил себе испытание сил. На углу переулка, ведущего к боковой двери «Царства Грез», он оглядел улицу и задумался.

— Ему страшно хочется быть лучшим, — тихо сказал Тони.

— Простите?

— Хенди Энди. Он не ищет легких путей. Все его жертвы относятся к категории высокого риска. И тела он выбрасывает не в каких-нибудь темных, безлюдных местах, где их можно спрятать. На телах нет никаких улик. Он считает себя умнее нас и должен доказывать это самому себе. Я бы рискнул предположить, что следующее тело будет выброшено где-то в очень, очень людном месте.

Кэрол почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

— Не произносите слова «следующее тело» так, словно мы не собираемся найти преступника, — умоляюще произнесла она. — Не хочу даже думать об этом!

Кэрол повела Тони в короткий темный проулок.

— Так. Второе тело, Пол Джиббс, найдено здесь. И тут же — пожарный выход клуба «Царство Грез».

— Здесь темновато, — посетовал Тони, спотыкаясь о край валявшейся на земле коробки.

— Мы говорили управляющему, что неплохо было бы установить лампу над дверью, это хоть какая-то гарантия, что его не тюкнут по голове сзади, когда он на ночь запирает свое заведение, но сами видите, насколько серьезно он воспринял наши слова, — ответила Кэрол, шаря в сумочке в поисках фонарика. Узкий луч света выхватил из тени фигуру Тони на фоне проститутки в красном платье из лайкры, которая делала минет осоловевшему мужику в дверном проеме пожарного выхода.

— Эй! — заорал взбешенный мужчина. — Убирайся вон, нечего тут глазеть!

Кэрол вздохнула.

— Полиция. Застегнитесь, или я вас задержу!

Но прежде чем она закончила фразу, проститутка вскочила и кинулась в проулок с такой стремительностью, какую только позволяли развить туфли на шпильках. Поняв, что препираться не стоит, тем более что шлюха ушла, мужчина быстро застегнул брюки и прошмыгнул мимо Тони. Сворачивая за угол, он крикнул в адрес Кэрол:

— Манда фригидная!

— Вы как? — спросил Тони заботливо.

Кэрол пожала плечами.

— Когда я только начинала, меня и правда выводили из равновесия их слова, но потом я поняла, что это у них проблемы, а не у меня.

— В теории хорошо! А как на практике?

Кэрол состроила ему рожу.

— Бывает, вечером я прихожу домой, стою под душем минут двадцать и все равно не чувствую себя чистой.

— Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду. Иногда, копаясь в головах моих «клиентов», я чувствую, что никогда больше не вступлю в нормальные отношения с другим человеком. — Тони отвернулся, не желая, чтобы его лицо выдало его.

— Итак, здесь нашли Пола?

Кэрол подошла и встала рядом с ним, направив фонарик на дверной проем.

— Он лежал вот здесь, под мешками с мусором — чтобы не нашли сразу. Судя по презервативам, валявшимся вокруг, трудящиеся девицы всю ночь напролет трахались прямо рядом с телом.

— Как я понимаю, вы беседовали с ними?

— Да, мы всех их задержали. Та, которая сбежала отсюда, как таракан от дуба, почти всегда «работает» здесь. Она сказала, что у нее был клиент где-то около четырех утра, потому что этот тип приходит сюда регулярно после смены в типографии. Во всяком случае, она собиралась привести его сюда, но на дороге оказалась машина. — Кэрол вздохнула. — Мы решили, что накрыли его, поскольку она вспомнила марку, модель и регистрационный номер, — он совпадал с номером ее дома. Два-четыре-девять.

— Не говорите ничего. Дайте догадаюсь. Это была машина Пола Джиббса.

— Угадали.

Настойчивый писк пейджера, требовательный, как крик младенца, ворвался в их разговор.

— Мне нужно найти телефон, — сказала Кэрол.

— Что случилось?

— Случилось, можете не сомневаться, — пообещала Кэрол, торопясь вернуться. — Хороших новостей не бывает.

— Слушайте, я же рассказал вам все, что знаю. Я встретил этого парня, Дона, в «Дыре», мы пошли выпить чашку чаю, и вдруг эти шаги, и Дон грохается на землю, как будто Винни Джоунс сбил его. Я оборачиваюсь, а там этот придурок с кирпичом. Вот я и дал ему левым хуком — задержание гражданским лицом, а тут ваши ребята подоспели целой кучей, и вот я здесь. — Стиви Макконнел вытянул перед собой руки. — Вы должны бы вынести мне благодарность.

— И вы думаете, мы поверим, что этот… — Кросс заглянул в свои записи, — этот Ян напал на Дона просто потому, что тот отшил его?

— Точка в точку. Слушайте, Яна знают в городе. Это дуболом. Он бешеный, с ходу лезет в бутылку, считает себя Всемогущим Господом Богом. Этот Дон поставил его в дурацкое положение, понимаете, выставил перед всеми бабищей, а не настоящим мужчиной, так что ваш человек должен был за это получить. Слушайте, вы собираетесь меня отпустить или как?

От ответа Кросса избавил стук в дверь. Брендон отделился от стены и открыл дверь. Он тихо обменялся несколькими словами с констеблем, стоявшим за дверью, и вернулся.

— Допрос прекращен в один час сорок семь пополуночи, — сказал он, перегнувшись через Кросса и выключая магнитофон. — Мы скоро вернемся, мистер Макконнел, — пообещал он.

Выйдя из комнаты для допросов, Брендон сказал:

— Инспектор Джордан и доктор Хилл наверху. И сержант-детектив Меррик вернулся из палаты «скорой помощи». Утверждает, что чувствует себя достаточно хорошо и может сам изложить ход событий.

— Хорошо. Нам лучше послушать, что он скажет, а потом мы вернемся к этому спортсмену. — И Кросс пошел наверх в комнату группы, где встревоженная Кэрол ходила вокруг Меррика. Тони сидел в сторонке, поставив ноги на край корзины для бумаг.

— Черт побери, Меррик! — заорал Кросс, увидев на голове подчиненного эффектную, похожую на тюрбан повязку. — Вы ведь не стали одним из этих проклятых сикхов, а? Иисусе, я знал, что это рискованно — посылать тайных агентов в этот клятый городок, но никак не ожидал подобного.

Меррик слабо улыбнулся.

— Я надеялся, сэр, что вы не отправите меня патрулировать на улицу за то, что напортачил.

Кросс скупо улыбнулся.

— Тогда давай рассказывай. Зачем ко мне в каталажку засадили этого наглеца?

Брендон, стоя в двух шагах позади Кэрол, вмешался в разговор:

— Прежде чем сержант Меррик перескажет нам происшествия этой ночи, мне хотелось бы объяснить доктору Хиллу, почему мы вызвали его сюда в такое позднее время.

Тони выпрямился.

— Когда вы вчера читали лекцию, — продолжал Брендон, проходя мимо Кросса и присаживаясь на край стола, — вы упомянули, что психолог способен помочь детективам спланировать допрос. Так давайте попробуем.

— Постараюсь, — кивнул Тони, снимая колпачок с ручки.

— Планирование допроса — это про что? — недоверчиво спросил Кросс.

Тони улыбнулся.

— Приведу пример из собственного опыта. Полиция, которой я давал советы, арестовала подозреваемого в двух изнасилованиях. Это был тип «настоящего мужчины», сплошное хвастовство и мускулы. Я предложил им послать для беседы с ним женщину-полицейского, лучше маленького роста и очень женственную. Он разозлился, потому что презирает женщин, и решил, что с ним обращаются без надлежащего уважения. Я посоветовал ей заранее расположить вопросы в такой очередности, чтобы показать ему, что, по ее мнению, он никак не мог быть насильником. В результате он страшно разозлился и раскололся — признался в двух изнасилованиях, в которых его обвиняли, и еще в трех других преступлениях, о которых они ничего не знали.

Кросс промолчал.

— Сержант Меррик? — подбодрил Дона Брендон.

Меррик поведал им о своих приключениях в баре, замолкая, чтобы подумать и быть точным. В конце его рассказа Брендон и Кэрол выжидательно посмотрели на Тони.

— Что вы думаете, Тони? Может кто-то из них оказаться под подозрением? — спросил Брендон.

— Не думаю, что Ян Томсон годится на эту роль. Наш убийца слишком осторожен, чтобы вмешаться в разборку по смешному поводу. Даже если бы Дон не был полицейским, очень вероятно, что для Томсона дело все равно кончилось бы неприятностями: он же взял в руки эту половинку кирпича. Даже в городе, где нападения на геев не отмечены как преобладающие в полицейских сводках, — сухо добавил он.

Кросс сердито посмотрел на него.

— Ребята относятся к геям, как ко всем остальным! — гаркнул он.

Тони пожалел, что не держал рот на замке. Меньше всего ему хотелось обсуждать с Томом Кроссом принцип брэдфилдской полиции «геи и черные не в счет». Он решил не обращать внимания на это замечание и продолжил:

— И еще. В том, что мы знаем о поведении убийцы, нет ничего, что заставило бы нас предположить, будто этот человек — гей-садомазохист. Он явно выбирает жертвы не в тех местах, где тусуются геи. Однако, с вашей точки зрения, Макконнел кажется более интересным. Мы знаем, как он зарабатывает на жизнь?

— Он владелец гимнастического клуба в центре города. Того самого, который посещал Гэрес Финнеган, — сказал Кросс.

— Разве его не допрашивали раньше? — спросил Брендон.

Кросс пожал плечами.

— С ним побеседовал один из инспекторов из группы Мэттьюза, — вставила Кэрол. — Я заметила донесение, когда готовила материал для доктора Хилла, — поспешно добавила она, увидев на лице босса сердитое выражение. Упаси боже, если он думает, что она подкапывается под него. — Моя память — мусорный ящик, — продолжала она, пытаясь обратить все в шутку. — Насколько я помню, то были просто формальные вопросы, проверяющие, имел ли Гэрес каких-нибудь особенных дружков или контакты в клубе.

— Что мы знаем о жизни Макконнела? — спросил Тони.

— Он живет вместе с двумя парнями, — ответил Кросс. — Говорит, оба они тоже занимаются бодибилдингом. Так что, берем его на подозрение?

Тони машинально водил пером по полям блокнота.

— Вероятно, — сказал он. — Как насчет ордера на обыск?

— На настоящий момент? Вряд ли, без повода у нас нет оснований производить обыск. Лучше и не мечтать, что прокурор даст ордер, узнав об уличном нападении, — сказал Брендон. — Что именно мы стали бы искать в доме?

— Видеокамеру. Намек на то, что он имеет доступ к изолированному и безлюдному месту — вроде старого склада, фабрики, брошенного дома, запертого гаража. — Тони провел рукой по волосам. — Полароидные фотографии. Садомазохистскую порнографию. Сувениры на память о жертвах. Ювелирные изделия, исчезнувшие с тел. — Он поднял глаза и увидел презрительную ухмылку Кросса. — Пришлось бы посмотреть в морозильнике, — на случай, если он хранит куски мяса, срезанные с тел. — Тони на мгновение ощутил удовлетворение, когда ухмылка на лице Кросса сменилась гримасой отвращения.

— Замечательно. Придется найти улики посерьезнее, чтобы продолжать. Какие есть предложения? — спросил Брендон.

— Пошлите сержанта Меррика и инспектора Джордан побеседовать с ним. Когда он поймет, что человек, которого он пытался подцепить, полицейский, это расстроит его, заставит думать, что он не может доверять своим инстинктам. Вероятно, что у него проблемы с женщинами…

— Конечно, у него проблемы с женщинами, — вмешался Кросс. — У такого негодяя, чертовой задницы.

— Не все мужчины-геи испытывают антипатию к женщинам, — мягко сказал Тони. — Но многие испытывают, и Макконнел может оказаться одним из них. В самом крайнем случае Кэрол даст ему почувствовать, что дело принимает угрожающий оборот. Если он общается только с мужчинами, значит, ему важны и товарищеские отношения, а мы лишим его этого.

— Давайте попробуем, — решил Брендон. — Если сержант Меррик готов.

— Я не против, сэр, — кивнул Меррик.

У Кросса был такой вид, будто он не знал, кого ударить первым — Брендона или Тони.

— Тогда я отваливаю домой, — мрачно объявил он.

— Хорошая мысль, Том. У вас в последнее время было больше, чем полагается, ночных смен. Я побуду здесь, посмотрю, что получится из беседы с Макконнелом.

Кросс, гулко топая, вышел из комнаты группы, обогнув Кевина Мэттьюза. С его уходом атмосфера разрядилась.

— Сэр, — сказал Кевин, — Ян Томсон — похоже, он ни при чем, ну, в убийствах.

Брендон нахмурился.

— На данной стадии все, чего мы хотим, это предъявить Томсону обвинение в драке.

— Я знаю, сэр, — начал оправдываться Кевин. — Но во время беседы выяснилось, что Томсон работает три ночи в неделю как диджей в «Горячих Камнях». Это клуб геев в Ливерпуле. Он бывает там по понедельникам, вторникам и четвергам. Нетрудно будет проверить, работал ли он в те ночи, когда были совершены убийства.

— Ладно, пусть кто-нибудь этим займется, — приказал Брендон.

— Тогда остается только Макконнел, — задумчиво произнесла Кэрол.

— Давайте займемся им, — решил Брендон.

— Что посоветуете? — спросила Кэрол у Тони.

— Не бойтесь держаться покровительственно. Будьте приятной и несуровой, но дайте ему понять, что вы — офицер высокого ранга. А вы, сержант Меррик, можете разыграть карту благодарности.

— Спасибо, — сказала Кэрол. — Идем, Дон?

Они вышли, оставив Брендона и Тони наедине.

— Как у вас дела? — спросил Брендон, вставая и потягиваясь.

Тони пожал плечами.

— Я понемногу начинаю его чувствовать. В его жертвах есть что-то общее. Он охотник целенаправленный, в этом я уверен. Я составлю его примерный психологический портрет через пару дней. А то, что у вас появился подозреваемый, просто несколько несвоевременно.

— Что вы имеете в виду, говоря «несвоевременно»?

— Я понимаю, почему вам понадобился мой совет. Но мне вредно узнавать что бы то ни было о подозреваемых до составления профиля. Опасность в том, что я могу начать подсознательно подгонять его под факты.

Брендон вздохнул. Ему всегда было трудно сохранять оптимизм на исходе ночи.

— Не будем говорить «гоп», не перепрыгнув. Завтра к этому времени наш подозреваемый может превратиться в далекое воспоминание.

~~~

Знакомство с Полом было в некотором смысле гораздо более волнующим, чем с Адамом. Полагаю, отчасти потому, что теперь мне было известно, как поступать, если дело пойдет не так, как мне хотелось. Даже если Пол не понимал, что я могу дать ему больше, чем кто бы то ни было другой, даже если бы он отверг мою любовь, даже если бы зашел так далеко, как Адам, и действительно предал бы неизбежность нашего союза ради кого-то еще, существует альтернативный сценарий, который может дать мне почти столько же удовлетворения, как и достижение цели.

Но на сей раз у меня было ощущение, что я получу то, чего хочу. Адам, как мне стало теперь понятно, был незрел и слаб. Пол не был ни тем, ни другим, это было ясно сразу. Во-первых, он не поселился в той части города, где живут яппи, как Адам. Пол жил в южной части города, в Эстон-Хей, на тенистой окраине, излюбленной университетскими преподавателями и врачами. Дом Пола стоял на одной из самых недорогих улиц. Как и мой, его дом входил в кондоминиум, но две верхние и две нижние комнаты были явно гораздо просторней. Перед домом был разбит небольшой садик, а задний двор был раза в два больше и уставлен растениями в керамических контейнерах и кадками с цветами и карликовыми кустиками. Прекрасное место, где можно посидеть вместе после работы летним вечером, выпивая перед обедом.

И с Полом у меня была бы возможность жить в Эстон-Хей, наслаждаться этими тихими улицами, вместе с ним гулять в парке, совсем как другие пары. К тому же у него интересная работа — он лектор в Брэдфилдском институте науки и технологии, он специалист по CAD — компьютерному проектированию. У нас так много общего. Жаль, что я никогда не смогу показать ему, чего мне удалось достичь в случае с Адамом.

Одно из главных преимуществ финансовой независимости — возможность тратить практически все жалованье по собственному усмотрению. То, что остается после уплаты налогов, для человека моих лет и не имеющего иждивенцев, существенная сумма. Это значит, что мне по средствам самая современная компьютерная система, с которой мне будут доступны все новинки. Учитывая, что одна программа стоила мне почти три тысячи фунтов, хорошо, что никто не пьет из меня кровь. С моим новым CD, видео и графической программой мне понадобилось меньше дня, чтобы перенести видеосъемки на диск. Но даже мой компьютер вкупе с моим воображением не могли дать мне ту радость и удовлетворение, что дал бы он, если бы только был честен с самим собой. Поэтому он будет каждый день умирать снова и снова. Необузданная фантазия приобрела формы, соответствующие каждому моему настроению и прихоти. Наконец, Адам делал все, что только смог бы вообразить. Жаль, что он не разделит моего наслаждения.

Все это выглядело несовершенно, но мне по крайней мере было веселее, чем полиции. Судя по тому, что писали газеты, они никуда не двигаются. Смерть Адама едва заслужила упоминания в центральных средствах массовой информации, и даже «Брэдфилд Ивнинг Сентинел Таймс» перестал давать о нем материалы уже пять дней спустя. Тело Адама было опознано через четыре дня, когда встревоженные коллеги сообщили, что его нет на работе и им не удалось добиться ответа ни по телефону, ни лично. Меня заинтересовали их отзывы (популярен, усердный работник, всем нравился), и меня охватило мгновенное сожаление, что его глупость лишила меня их дружбы. Криминальный репортер «Сентинел Таймс» даже умудрился отыскать бывшую жену Адама, ошибку, которую он совершил в двадцать один год и из которой выпутался к двадцать пятому дню рождения. Ее комментарии заставили меня хохотать.

Бывшая жена Адама Скотта, Лайза Арнольд, 27 лет, сдерживая слезы, сказала: «Я просто не могу поверить, что такое случилось с Адамом.

Это был дружелюбный человек, очень общительный. Пил он мало. Я не могу себе представить, как этот садист сумел схватить его».

Лайза, учительница в начальной школе, которая с тех пор не вступала в брак, продолжает:

«Я понятия не имею, что он делал в Кромптон-Гарденз. Когда мы были женаты, он никогда не проявлял гомосексуальных наклонностей. Наша сексуальная жизнь была вполне нормальной. Ну разве что он был немного скучноват.

Мы поженились слишком молодыми. Мать Адама воспитала его в убеждении, что он должен ждать жену, которая пылинки бы с него сдувала, но я совершенно не такая.

Потом я встретила другого и сказала Адаму, что хочу получить развод. Он был по-настоящему огорчен, но мне кажется, что я, скорее всего, ранила его гордость.

После развода я его не видела, но слышала, что он живет один. Я знаю, что за последние три года у него было несколько романов, но, насколько мне известно, ничего серьезного.

Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что он умер. Я знаю, мы причинили друг другу боль, но я все еще потрясена тем, что он был убит вот так».

Я невысоко оцениваю шансы Лайзы на то, что ее второй брак продлится долго, если она по-прежнему так же не способна проникнуть в работу мужского ума. Скучноват? Лайза была единственной причиной, из-за которой половая жизнь с Адамом была скучноватой.

И назвать меня садистом! Это она повернулась спиной к очаровательному, красивому мужчине, который любил ее так, что все еще говорил о ней с совершенно незнакомыми людьми спустя три года после того, как она его бросила. Я-то уж знаю — по тому, как он это говорил…. Если кто-то и был здесь садистом, так это Лайза.

8

Такого смелого плана, как тот, что зародился у убийцы в расцвете сил, живущего в сердце большого города, не смог бы задумать ни один художник, обладающий опытом. Эту работу выполнил не скромный булочник, джентльмены, не безымянный трубочист, будьте уверены. Я знаю, кто это был.

Стиви Макконнел жестом отчаянья провел руками по волосам.

— Слушайте, сколько раз мне повторять? Я просто выпендривался. Мне хотелось пофорсить. Вот я и прихвастнул. Я никогда не знал Пола Джиббса и Дэмьена Коннолли. Никогда в жизни не видел ни одного из них.

— Мы можем доказать, что вы знали Гэреса Финнегана, — холодно бросила Кэрол.

— Ладно, я признаюсь, что знал Гэреса. Он был членом клуба, не буду притворяться, что никогда не встречал его. Но, боже мой, этот человек был адвокатом. Он, наверное, знал тысячи людей в городе! — воскликнул Макконнел, ударяя по столу мощным кулаком.

Кэрол даже не моргнула.

— И Адама Скотта, — сказала она, не спрашивая, а утверждая.

— Ага, — устало кивнул задержанный. — Адама Скотта. Примерно года два назад Адам Скотт стал кандидатом и получил месячный испытательный срок. Он не стал членом клуба. Я сталкивался с ним пару раз в нашем местном пабе, мы вместе выпивали, а больше ничего не было. Я выпиваю со множеством людей, понимаете? Я не какой-то там отшельник. Иисусе, если бы я убивал каждого, с кем постоял у стойки, вашей сволочи хватило бы работы до скончания века.

— Мы докажем, что вы знали Пола Джиббса и Дэмьена Коннолли. Вы это понимаете, верно? — вмешался в разговор Меррик.

Макконнел вздохнул. Он сжал кулаки, отчего на мощных руках резко проступили мускулы.

— Если так, вам придется все выдумать, потому что вы ничего не сможете доказать. Так что вам не удастся повесить на меня это дело. Слушайте, если бы я и вправду был этим психованным ублюдком, думаете, стал бы я там ошиваться, чтобы помочь вам? Чуть запахнет неприятностями — и я руки в ноги. Ясное же дело.