Кухарка тайного советника Красовская Марианна

— Дед, а город отсюда далеко?

— Город? Который? Если Кобор, то далече, верст сорок. А Оскол и того дальше. Деревня рядом, Лесняки.

Блин, я и названий-то таких не знаю.

— А до Москвы сколько?

— Москва? — удивился дед. — А что это? Страна какая?

Приехали!

— Россия.

— Не слышал о такой.

— Украина? Белорусь?

— Первый раз слышу, — покачал головой дед.

— А это какая страна? — решила подыграть я.

— Орасса.

Спасибо, организаторы шоу. Всё круто. Даже новую реальность забабахали. Представляю, какой бюджет.

— Я понял, — внезапно сказал дед. — Ты из другого мира. Всё правильно, я тут в некотором роде привратник. Давно никого не было, вот и позабыл.

Ну-ну. Как-то неубедительно играет, не верю.

Достала с печки кролика, разделала, закинула в горшок с овощами, отщипнула от веников на стене сушеного укропа. Орасса, с ума сойти! Погрела картошку, разлила травяной чай в кружки.

— За столом поедите или подать? — спросила у хозяина. — Я у вас из холодильника кролика взяла, не обессудьте. Жаркое сварю.

— Это заяц, — ответил дед. — Сюда давай.

Заяц так заяц, главное, что не кошка.

Поели молча, не глядя друг на друга.

Вот интересно, где спрятаны камеры? Я вчера тут все облазала, не нашли никаких признаков развитой цивилизации. Ведь для работы камер нужны хоть какие-то источники питания, правда? Хотя китайцы какой угодно аппарат сделать. Например, в виде мухи. Только дороговато что-то шоу получается. Даже страшно, что они еще придумают.

— Спасибо, — нарушил молчание дед. — Ты вкусно готовишь. Может, и печь умеешь?

Умею ли я печь? Ха-ха! Видел бы ты мои торты!

— Конечно, умею, — кивнула я. — Только муки не нашла.

— Будет мука, — сказал дед. — Попрошу деревенских принести. Достань мне вчерашней настойки.

Дед принял свое лекарство и с интересом принялся меня рассматривать.

— Что дальше делать будешь? Куда идти, решила уже?

— В смысле? Разве не вы мне должны вектор задать? — удивилась я. — Вы же этот… Привратник. Проводник. Первая контрольная точка.

Дед странно на меня посмотрел.

— Ольга, а у тебя с головой всё в порядке? — осторожно спросил он.

— У меня всё отлично, — отрезала я. — А вот у вас как-то всё не организовано. Тут вон волки водятся. А я одна по лесу шла. Это что, часть шоу? А дымовуха и больной привратник — это так и задумано, или мне просто повезло? Ну ладно, тут типа глушь лесная, ни электричества, ни водопровода. Но уж хоть баню-то сделать можно? Я ж женщина, мне надо гигиену соблюдать.

— Ты думаешь, что это понарошку? — улыбнулся дед. — Вынужден тебя разочаровать. Ты в другом мире. И ты здесь совершенно одна. Иди куда хочешь, будь кем хочешь.

— Да, я тоже фэнтези люблю, — усмехнулась я. — Только обычно там закидывает в тело молодой красивой нимфы с редким магическим даром. А я что-то не замечаю у себя способности создавать порталы или зажигать огонь взглядом.

Дед хрипло рассмеялся, закашлявшись в конце. Подала ему теплого чая.

— Захотела, девонька! — наконец сказал он. — Порталы ей! Для порталов учиться надо. Там такие пространственные потоки, что не каждый опытный маг справится. Да и откуда в тебе магический дар? Ты же родилась в этой самой… Москвии.

— В России, — поправила его я. — Москва — это город такой, столица.

— Большой город-то?

— Большой, несколько миллионов человек.

— Ты из развитого мира, значит, — кивнул дед. — Оно и видно. Речь грамотная, одежда добротная, волосы вон стриженые. Книжки читаешь, про водопровод знаешь. Тяжело тебе будет. Водопровод не в каждом доме есть, в деревне и вовсе не слыхали про него. Ты поди дрова не рубила, воду не таскала, руками в речке не стирала.

— Я смотрю, вы тут не по-детски заморочились с погружением в реальность, — вздохнула я. — А мужики что делают? Они воду принести и дров нарубить не могут?

— Не веришь… Ну ничего, никуда не денешься, поверишь. Воду пока сама носи, я еще слаб после болезни. Дрова в сарае есть. Поживешь у меня, пообвыкнешься. Девка ты, я вижу, хорошая, работящая, разумная. От такой в хозяйстве сплошная польза. Без магии, конечно, но не всем же магами быть. В прошлый раз огневик был, чуть не спалил мне избу.

— Давно прошлый раз был? — улыбнулась я. — Часто у вас тут… гости?

— Такие как ты — второй раз. Огневик был лет двадцать назад, когда я только здесь поселился.

— Один раз в двадцать лет — негусто.

— Переход между мирами открыть — дело очень сложное. Для простых людей его не открывают, только для очень важных.

— Важных кому? — приподняла я брови.

— В корень зришь, — похвалил дед. — Сильный маг, конечно, может для близкого человека открыть переход, но обычно это делается для королевской крови. Двадцать лет назад в другой мир сослали второго сына короля Орассы. Он организовал заговор против отца и брата. Казнить пожалели, всё же родная кровь. Из тюрьмы можно выйти, из ссылки интриги затеять. А из другого мира не дотянуться. Вот и отправили его, пускай там власти добивается.

— Там — это где?

— Понятия не имею, мне не докладывали, — фыркнул дед.

— А такое чувство, что вы при этом присутствовали, — заметила я.

— У меня свои источники, — пожал плечами дед. — Погоди, узнаем и кого тобой заменили. Рано или поздно всплывет. Не так уж и сложно вычислить. К примеру, сразу понятно, что женщину. Наверное, небольшую. Ты хоть и высокая, а тощая как палка. Вот они намучались.

Он даже хихикнул.

— А при чем здесь вес?

— Вес должен быть примерно одинаковым, — сказал дед. — Закон сохранения массы. Погрешность не больше килограмма.

— Ну я еще не самый плохой вариант. Была б на моем месте какая анорексичка — было бы сложнее.

— Кто? — не понял дед.

— Девушка крайней истощенности.

— Женщина должна быть округлая в стратегически важных местах, — назидательно сказал старик. — Костлявая жена — это некрасиво и в постели неудобно.

А дед-то ходок! Возможно, и сейчас у него всё функционирует, вон какой здоровый! Ну ладно, я всё равно не в его вкусе.

— Сколько тебе лет, Ольга?

— Сорок, — не стала ломаться, чай не девочка.

— Сколько? — удивился дед. — Выглядишь неважно.

А вот сейчас было обидно. Нет, я и сама знала, что не красавица, но все же зачем так сразу? Когда-то я была красива, и сейчас порой забывала, что те времена остались в далеком прошлом. В молодости и волосы у меня были шикарные, и фигура прекрасная, и кожа гладкая, нежная. С тех времен только зубы и сохранились, слава Богу, в полном составе. Ну два имплантанта спереди не в счет, мне их один мой мужик выбил. Сам выбил, сам оплатил лечение. Если бы я вдруг поверила, что действительно переместилась в другой мир, то очень бы этому факту порадовалась. Нет зубов — нет проблем.

— Дед, а как здесь зубы лечат? — не удержалась я.

— У меня вообще-то имя есть, — заметил старик. — Зови меня Егор Матвеевич. А про зубы я тебе потом расскажу, устал я.

Конечно, устал! Вчера еще пластом лежал, а сегодня уже сам поднимается.

Дед уснул на лавке, а я, подумав, взяла ведра и пошла на ручей за водой. Сидеть без дела скучно. Нагрела воды, затащила за печку корыто, помылась. Спасибо, родина, за закалку. В сезон отключения горячей воды я виртуозно научилась управляться с тазиком и ковшиком. Всё-таки российская действительность — это великолепная школа жизни. Обычно русская женщина с детства умеет готовить из любых продуктов, стирать руками, мыться в тазике, имеет кой-какие познания о народной медицине, умеет вязать, шить, да еще работать и растить детей одновременно со всем вышеперечисленным. Я всё это умела.

Детство, конечно, у меня было беззаботное. Сама я ни разу не прикасалась к грязной посуде или одежде, понятия не имела, откуда берется колбаса и хлеб на моем столе, а как сбежала из дома — хлебнула по-полной. Сейчас я понимаю, выжила тогда — выживу в любой ситуации. Страшнее времени в моей жизни не было. С грудным ребенком на руках, в квартире у случайного приятеля, где из мебели только продавленный диван, который он благородно уступил мне с дочкой, да пара стульев. Ни стиральной машины, ни пылесоса — только поцарапанное красное пластиковое ведро и дребезжащий холодильник. Стирала пеленки руками, развешивала на веревках в коридоре. Первый месяц у меня даже не было коляски, это потом кто-то из подруг прикатил огромный тяжелый «трансформер» после младшего братишки. Я и такой была рада.

Странное дело, тогда мне казалось, что у меня всё хорошо. Есть еда, есть пеленки, есть крыша над головой и даже горячая вода в кране — и ладно. То ли молодая была, то ли просто глупая. Сейчас я бы взвыла, окажись я в такой ситуации, да еще и с ребенком. Вот вроде в последнее время богато не жила, а и до откровенной нищеты не докатилась. Даже здесь обстановка роскошнее, чем в те грустные времена.

Внезапно я поняла, что лес, изба и отсутствие народа рядом доставляет мне истинное удовольствие. Не надо никуда мчаться и слушать чужие разговоры. Чужие беды — огромная проблема современного мегаполиса. Едешь в метро — слушаешь, как справа упитанная тетка рассказывает телефонной трубке, какая сука ее невестка и как она заставляет ее бедного Владичку стирать носки вручную. Прямо в раковине, настоящим мылом. Слева две девицы обсуждают очередного хахаля. В автобусе ведутся беседы о низких пенсиях, о болезнях детей, о злобных свекровях, об учебе и о ценах в магазине. Потоки ненужной информации льются из радио, из телевизора, из социальных сетей. Иногда создается впечатление, что развод звёздной пары или новая грудь поп-дивы волнует всю страну.

На работе повара и подсобники обсуждают исключительно личную жизнь, как свою, так и чужую. Кто с кем спит, кто на кого смотрит, кто кому изменяет, у кого дети лоботрясы, а мужья — диванные обитатели. Я бы, может, поговорила о парижской любви Маяковского или творчестве раннего Бродского, о библиотеке Ивана Грозного или о последней любовнице Петра 1 Марии Кантимир, но с кем? С татаркой Гаюлёй? С су-шефом Акипяном? С Леночкой Полозовой, которая по вечерам смотрит Дом-2? Я вроде и школу не закончила, и образование у меня никакое, но хочется чего-то более возвышенного, что ли.

Когда-то моим собеседником была Маша, я любила рассказывать ей самые неожиданные факты об окружающем мире, о живописи, о поэзии, об истории. Мы по вечерам читали энциклопедии и мечтали, как мы съездим в Рим и увидим Колизей, или хотя бы в Кижи. Из писем тетки я узнала, что Маша побывала и в Париже, и в Баварии, и в Риме, и в Венеции — с моими родителями. Я была за нее очень рада, но… Без нее мне даже в любимый Питер не хотелось ехать. Да и с деньгами был напряг.

Интересно, настанет ли когда-нибудь день, когда меня отпустит эта боль?

Глава 4
Жизнь в лесу

На следующий день к нам заявились гости. Дед, услышав голоса за дверью, кряхтя, слез с лавки, велел мне не высовываться и вышел к ним. Вернулся за какой-то склянкой и снова ушел. К вечеру у нас на крыльце появилась корзина с яйцами, завернутая в женский платок.

Всё это было торжественно вручено мне.

— Без платка к людям не выходи, — сказал Егор Матвеевич. — У нас волосы стригут гулящим бабам. Платье бы тебе еще, но пока нету.

Я пожала плечами. На улице к вечеру было довольно морозно, и платок на голову меня только порадовал.

Сегодня дед был еще бодрее, чем вчера. Он самостоятельно переоделся в чистое, вынес ведро с помоями и затопил печь.

— А что было в прошлый раз? — поинтересовалась я. — Когда дым валил из всех щелей?

— Наверное, ворона в трубу залетела, — махнул рукой дед. — Бывает такое. Если б я не простыл, ничего страшного не случилось бы. Вот что, Ольха, сделай хоть яичницу. Яйца выздоравливающим полезны.

Он переиначил мое имя по-своему, а мне даже нравилось.

— Егор Матвеевич, а почему вы сразу лекарство не приняли?

— Думал, справлюсь и так, — проворчал дед. — Немного у меня запасов, хотел для деревенских приберечь.

Дед позиционировал себя как знахаря. Через пару дней даже потащил меня в лес собирать какой-то полезный от радикулита мох. В лесу он знал каждый кустик, каждое дерево. Показывал мне беличьи кладовые, птичьи гнезда, силки на зайцев. Кстати, не пустые. Зайчатины у нас на леднике прибавилось.

Уже ощутимо холодало. Не настолько, чтобы ходить по лесу в валенках, но и в кроссовках с короткой курткой зябко. Если б не этот факт, я бы с удовольствием задержалась здесь подольше. Эта простая жизнь мне несказанно нравилась. Я даже начала подумывать, что нет никакого шоу, что меня просто привезли в лес где-то в глубинке и бросили. Только зачем? Нужны мои документы? Кроме документов и скудного имущества и нет у меня ничего. Да и выдумки эти про другой мир слишком безумные. В общем, надо бы двигаться дальше, а то к зиме будет совсем не весело.

Дед, впрочем, разговаривать об этом отказывался. Видимо, я что-то делала не так. Он упорно твердил про свою Орассу и кормил меня байками. К примеру, про местную стоматологию. Зубы здесь якобы не лечили, а удаляли при необходимости. Маги могли вырастить новые, хотя это непростой и болезненный процесс. Егор Матвеевич даже продемонстрировал мне свою обновленную челюсть с идеальными зубами без намека на пломбы. Подумаешь, у меня два передних такие же. Попробуй отличи от настоящих.

Или вот политическая картина.

Правил в Орассе король, хотя королевство было не слишком и большим. Впрочем, Франция тоже маленькая, а Бонапарт вообще называл себя императором. Король был женат, имел жену, двоих дочерей и малолетнего сына. Войн ни с кем из соседей не затевал, слыл прогрессивным правителем, активно лоббировал техномагию. Говорят, крупные города при нем расцвели. Хотя еще при его батюшке (чей второй сын двадцать лет назад затеял заговор) в городах установили газовые фонари и начали внедрять систему водопровода.

На мою ехидную просьбу продемонстрировать пару магических трюков Егор Матвеевич печально ответил, что магом не является, а если б являлся, то не торчал бы в лесу. Врет, конечно. Я ж вижу, что ему здесь хорошо и спокойно. Человек наслаждается жизнью — собирает травки, делает настои, следит за лесом. В общем, этакий военный на пенсии.

Что дед был военным, я догадалась сразу. Движения у него были по-особенному четкие, а в лесу он ступал по земле как спецназовец. Ходил осторожно, мягко, чуть ссутулившись. Треснет ветка — он напрягался. Что бы ни было в его прошлом — не отпустило еще. Иногда меня подмывало крикнуть «вспышка сзади», но все же старый человек, неудобно. Да и влетит мне за это, скорее всего. Дед Егор, как мне показалось, не воспитан по принципу «женщин бить нельзя» — двинет в гневе, не задумываясь.

Память тела — штука странная. Не так уж часто меня в жизни по лицу били, и чаще всего за дело. Ощущения незабываемые, никому не посоветую пробовать. Лишь однажды на моем пути встретился мужчина, который никогда не позволял себе распускать руки. Но он умел ударить словом так, что было больнее физического воздействия. Ушла я от него, помню, с совершенно больной психикой. Лучше б лупил, честное слово.

Впрочем, дед меня не обижал, а больше хвалил. Уж очень он поесть любил. А готовила я вкусно, сама себе удивлялась. Опыт, конечно, у меня немалый, но в печи всё по-другому получалось. Неудивительно, что через три недели джинсы, которые мне были широковаты, сидели как влитые. Дед долго ворчал, увидев подобное непотребство, а потом пропал на целый день. Вернулся с мешком, кинул мне.

В мешке была страшная безразмерная юбка из рогожки, рубашка на завязках и суконное пальто, подбитое мехом. С одной стороны, оно было потертое, явно не новое, сшитое совершенно отвратительно, но с другой — на натуральной овчине. Мне оно было довольно широко, а рукава коротковаты.

— Одевайся как положено, — велел дед. — Увидит кто в твоих срамных штанах — невесть что напридумывают.

— А увидят в юбке — промолчат? — усмехнулась я, подпоясывая этот кошмар.

— Всем будем говорить, что ты моя вдовая внучка, приехала старика досматривать, — ответил дед. — У меня много внуков, никто не усомнится.

— Вы еще меня досмотрите, — ответила я. — На вас пахать можно.

— А ты в Руане жила, не могла знать, — парировал дед. — Хотела исполнить свой дочерний долг…

— Ага, как же, — буркнула я. — Скорее всего, муж помер, свекровь из дома поперла, вот и вспомнила про деда.

— По личному опыту говоришь? — поддел Егор Матвеевич. — Небось хлебнула горя-то в жизни.

— Да не без этого, — поджала губы в куриную жопку я.

Хотя нельзя так делать — морщины появляются.

— Расскажи?

— Только после вас, — хмыкнула я.

— А что мне рассказывать? — растянулся на лавке дед, закинув валенок под голову. — У меня тоже жизнь не сахар. Женился рано, нарожали детей, а потом я воевать пошел. Жена, конечно, недовольна была, да меня разве спрашивали? Конечно, у меня была возможность отказаться, но я не мог так поступить. В общем, в один день я вернулся в пустой дом. Она забрала детей и уехала с ними неизвестно куда. А я должен вернуться к войскам, у меня и возможности нет ее догнать. Да и не больно хотелось, если честно. Думал, потом, война закончится, героем вернусь, она как раз успокоится к тому времени. Героя из меня не вышло… Жену отыскал, конечно, связи у меня в то время были нешуточные. Да только у нее в Руане другой муж был уже.

— И вы это так спустили?

— Я воевал больше восьми лет, — вздохнул Егор Матвеевич. — Дети уже выросли. Два сына у меня и дочь. С ними я поговорил, старшего с собой забрал, младшие с матерью остались. А жена мне уже чужая была, я даже обрадовался, что так вышло. Да и была у меня к тому времени другая.

— Да вы подлец, Егор Матвеевич, — заметила я. — Так с женой поступить.

— Да уж не идеальный муж, в этом ты права, Ольха.

— А дальше что было?

— Да ничего… пошел служить на границу. Жене посылал денег. Сын пошел учиться в университет. Я потом на пенсию по состоянию здоровья вышел, вот двадцать лет здесь живу.

— Сколько же вам лет?

— Почти восемьдесят.

— Ого! А выглядите моложе!

— По меркам твоего мира разве что. У нас люди чуть дольше живут. Ненамного, конечно. Но восемьдесят — далеко не предел.

Такие разговоры по душам у нас случались всё чаще. Дед рассказывал мне истории из своей жизни, то смешные, то грустные. Я рассказала и про Машу, про родителей.

Дед научил меня стрелять из небольшого легкого арбалета — сказал, что от злых людей не защитит, но время выиграть поможет. А если в доме запереться на засов, даже и маг не сможет попасть внутрь. Не стала напоминать ему про окна и ворону в дымоходе. Если меня захотят выкурить из дому, сделать это совершенно не сложно. А учиться стрелять было интересно.

В какой момент я поняла, что это всё — не затянувшееся шоу, а в самом деле другой мир?

Наверное, когда у нас появились не деревенские гости, которые часто заглядывали за травами, а настоящие воины.

Глава 5
Гости, которые приносят перемены

Дед как обычно, затемно ушел в лес, а я осталась на хозяйстве. Недавно нам принесли муки и творога, и я затеяла испечь любимый в прошлой жизни «королевский» пирог с сушеной вишней. Сегодня у нас будет пир: я сварила грибной суп, пожарила картошки с луком, напекла блинов и поставила в печку пирог. Завтра дед обещал отвести меня на болото за клюквой, сказал, что как раз всё замерзло и ходить безопасно. Так что еды запасла на два дня.

За окном послышалось конское ржание. Вот это да, лошадей я здесь еще не видела! Выглянула на крыльцо, держа перед собой взведенный арбалет.

У крыльца топтались два человека. Один очень молодой — на вид лет четырнадцать-пятнадцать, юноша с шикарными каштановыми кудрями и оленьими глазами, второй просто молодой, но тоже красавчик хоть куда — высокий блондин. Одеты довольно необычно — тонкие коричневые дубленки до середины бедра, подпоясанные ремнем, суконные штаны и высокие сапоги. На мальчике перевязь с арбалетом за спиной, у парня постарше короткий меч. Кони хороши — сильные, ухоженные звери с лоснящейся шерстью.

— А где дед? — с недоумением спросил младший.

— Я за него, — едва сдерживая смех, ответила я. — А вы по делу или как?

— В гости к Егор Матвеичу, — сказал блондин. — Вы бы арбалет убрали. Вдруг выстрелит случайно.

— Он на предохранителе, — пожала я плечами. — Дед не предупреждал, что будут гости. Откуда я знаю, может, вы грабители?

— Ой, да что тут грабить, — поморщился мальчишка. — Зайцев что ли с ледника воровать или зелье от простуды?

— А мы вот муки привезли, и колбасы, — задумчиво сказал старший. — И сахара еще. Ну и нагревательный камень.

— Проходите, гости дорогие! — широко распахнула дверь я. — Голодные? Обедать будете?

Юноши принюхались и с энтузиазмом закивали.

Заставила обоих вымыть руки, усадила за стол, разлила суп, поставила тарелку с блинами, сковородку с ароматной румяной картошкой, а себе налила травяного чаю. А ведь я не знаю, дозволительно ли женщине с мужчинами за одним столом сидеть. С дедом-то ладно, я теперь вроде как его внучка, а с незнакомыми воинами?

— Присядь с нами, уважь, хозяюшка, — разрешил мои сомнения старший.

— Неловко мне с незнакомцами за одним столом сидеть, — намекнула я на невежество гостей.

Парень залился краской:

— Я Демьян, а это Никита. Мы воины льера Лисовского. Приехали к Егору Матвеевичу с дарами от льера, да и просто навестить.

— Я Ольха, внучка деда Егора, — представилась я. — Приехала из Руана к деду жить.

— Из Руана да в такую глушь? — удивился Никита, но замолчал, когда Демьян пнул его под столом.

— Знать, надо так было, — зыркнул он на младшего. — Не обижайтесь на него, лирра Ольха.

— Ничего, — ответила я. — Тайны никакой нет. Овдовела, затосковала, хотела быть кому-то нужной. Вот только вышло, что деду няньки не требуются, он еще покрепче любого молодого будет.

Дед мне рассказал, что льерами называют высшее сословие, то бишь, преимущественно, магов. Лирры — все остальные. Мы с дедом, стало быть, лирры. А вот приехавшие воины, пожалуй, что льеры. Маги. Было в них что-то этакое… чужое.

И вот тут-то мне стало нехорошо, я даже со стула чуть не съехала.

Я не на Земле. Я не в России. Я в другом мире.

— Вам дурно, лирра Ольха? — как сквозь вату услышала я голос кого-то из молодых людей. — Лирра Ольха?

Усилием воли я заставила себя выпрямиться и дышать глубоко.

— Простите, голова закружилась, — сказала я. — Мне нужно выйти на воздух.

Меня споро подхватили под локти, вытащили на крыльцо и посадили на ступеньки. Даже подушку подложили, какие заботливые! На холодном воздухе в голове быстро прояснилось.

— Вы всегда такая чувствительная? — прищурился Демьян.

— А вы всегда незнакомых женщин магией прощупываете? — спросила я наугад.

Демьян залился краской так стремительно, как обычно краснеют белокожие люди. Угадала, значит. Или вправду — почувствовала.

— Извините, — неуклюже сказал он. — Я не думал, что так выйдет. Вы ж не льера.

— Это вас не оправдывает, льер Демьян, — огрызнулась я. — Я вправе просить вас покинуть мое жилище. Вернется дед, с ним и поговорите.

Я понятия не имела, могла я так поступить или нет, но, учитывая, как смутился маг, делал он явно что-то противозаконное. А значит, я в своем праве. Дед, кстати, рассказывал, что применение большинства видов магии против воли человека считается как минимум неприличным.

— Помилуйте, лирра! — умоляюще воскликнул мальчик. — Позвольте хотя бы доесть!

Мда, святая простота.

— Никита, ты болван, — процедил сквозь зубы старший маг.

Я ушла в дом, с силой хлопнув дверью.

Мальчишки! Ведь совсем дети! Как моя Машка, даже младше. Сначала делают, потом думают. Кто хоть их одних без взрослых отпустил?

Выглянула в окно — сидят на крыльце как нахохлившиеся голуби, чуть не посинели от холода. Куртки-то в доме остались. Вздохнула, вынесла им их одежду и миски с супом. Всё равно за ними никто доедать не будет, зря только еда пропадет.

Парни, видимо, обсудили ситуацию. Взгляд у них жалобный, как у побитой собаки.

— В дом не пущу, и не думайте, — строго сказала я. — Будь вы постарше, я б вас вовсе прочь выгнала, а так… Вы же мужчины, вы же маги! Неужели нельзя вести себя прилично? Что за детские выходки? Хорошо, я лирра. Но я ведь все равно женщина, я вам в матери гожусь. Мужчину или льеру вы бы не посмели прощупывать, правда? Получается, вы не только применили ко мне магию без моего ведома, вы еще и унизили меня, показав, что со мной можно не считаться?

Мальчишки опустили голову, уткнувшись в свои миски.

Надеюсь, они хоть что-то поняли.

Спустя некоторое время парни постучались в дверь и вручили мне чистые миски. На ручье, наверное, помыли. Я милостиво кивнула.

— Может, мы воды принесем? — заискивающе сказал старший. — Бочка в сенях почти пустая.

— Ну принесите, — царственно кивнула я, выдав им ведра.

Наносили воды, накололи дров. Правильно гласит народная мудрость — нет ничего более полезного в хозяйстве, чем провинившийся мужчина.

Когда дед вернулся, мальчики смирно сидели на крыльце с усталым видом.

Как он орал! Как он их песочил, когда понял, что произошло! Я многие диалектические выражения отложила в памяти.

— Оленька, простишь дураков? — наконец, заглянул в дом он. — Замерзли они.

— Пусть заходят, — махнула рукой я. — У меня пирог остыл уже. Я до ручья прогуляюсь, посуду сполосну.

— Никитку с собой возьми, — велел дед. — Он тебя заодно научит пользоваться нагревательным камнем.

Никита с готовностью схватил ведро. Мы молча потопали к ручью. Я ведь прекрасно понимала, что деду нужно что-то обсудить с Демьяном, не зря же он приехал. Ну а мне в самом деле нужно было вычистить горшки. Делать это в ледяной воде мне вовсе не хотелось, но избушка была маленькая, мы вдвоем-то с дедом там едва расходились, а уж сейчас там было совершенно невозможно нагреть воду и налить ее в корыто.

Никита зачерпнул воду ведром и достал из кармана мешочек с небольшим серым камушком на цепочке. Размотал цепь и аккуратно опустил его в воду. Ничего необычного не происходило, однако довольно быстро от ведра стал подниматься пар. Мальчик потрогал воду и убрал камень в мешочек. Я дотронулась — вода теплая, почти горячая.

— И как много может этот камень нагреть? — мечтательно спросила я, предвкушая, как нагрею себе большой ушат с водой и наконец-то помоюсь почти полностью.

— Сколько угодно, — порадовал меня мальчик. — Этот сильный. Реку, конечно, не вскипятит, но на бассейн хватит. Держите, это вам.

Я не стала ломаться и с радостью схватила камень. Моя пре-е-елес-с-сть!

— А я им пользоваться смогу?

— Им любой человек пользоваться может, — ответил Никита. — Только подзаряжать иногда нужно. И с цепочки нельзя снимать, там завязка заклинания на металл и камень одновременно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и принялась мыть горшки в теплой (теплой!) воде.

— Вы не маг, лирра, но тонко чувствуете магию, — нерешительно сказал Никита. — Это ценный дар. Отчего вы не учились?

— Незачем было, — вздохнула я. — Рано замуж вышла, не до учебы стало.

С дедом мы решили максимально близко придерживаться моей биографии, чтобы не засыпаться на простых вопросах. Так что выходило, что я в семнадцать сбежала из дома с каким-то проходимцем, родила ему ребенка и мыкалась в нищете много лет. Дочка умерла в десять лет от холеры (больно, но по сути правда), мужа убили в пьяной драке. Осталась одна без дома и средств к существованию, с отцом (средним сыном Егора Матвеевича) связи не поддерживала, да и не принял бы он блудную доь обратно, вот и решила ехать к деду. Какой-никакой, а все же родственник.

Никита покачал головой, забрал у меня ведро с горшками и мы медленно пошли к дому. Оказалось, рано. Из окон раздавался ор деда Егора. Гляди-ка, как он умеет! А ведь каких-то две недели назад едва хрипел.

— Да ты охренел, Демьян? Ну куда я Ольху дену? В лесу зимовать одну оставлю?

— Бу-бу-бу-бу (что-то бормочет).

— Куда с собой? В столицу? Ты совсем дурак?

— Бу-бу-бу!

— А что не поломойкой сразу? Мою внучку — кухаркой! Думай, прежде чем говоришь!

— Бу-бу-бу.

Мы с Никитой переглянулись и громко закашлялись. В домике затихли. Дед выглянул в окно, посмотрел мне в глаза и понял, что я всё слышала. Махнул головой, дескать, заходите.

Мы и зашли.