Кухарка тайного советника Красовская Марианна

— Льер, вы под проклятьем, или как там эта хрень называется. Вы теряете жизнь.

— Я? — глаза льера смотрели внимательно, но уже начинали тускнеть.

Я снова поцеловала его, не желая выпускать из вменяемого состояния.

— Тогда я не понимаю, что происходит.

— Вы реагируете на меня… как мужчина.

— Согласен. Еще как реагирую, — он потянул мою руку вниз, чтобы я лично убедилась, насколько живо он реагирует. Как мужчина. — Это плохо?

— Это хорошо, — вздохнула я. — Но я не хотела бы переходить к более… глубоким мерам.

— Погодите, я должен осознать ситуацию.

Он отодвинулся от меня и замер, уставившись в потолок, а потом тряхнул головой.

— Вы правы. Даже мысли текут медленнее. И я всё меньше могу вас ощущать. «Зеркало», мать его. И сам я снять его не смогу, это невозможно. Позвольте, и сколько нам так лежать?

— Демьян умчался за опытным магом несколько часов назад.

— В Коборе нет приличных магов, — мрачно заявил Лисовский, разворачиваясь на спину и перетаскивая меня наверх, на свои бедра. — Терпите, лирра, это для дела. Ммм… — он поерзал подо мной, и я едва не взвилась от ощущений его твердости.

— А где есть?

— Насколько я знаю Демьяна, он поехал за старым Йозефом Гродным. Он лучший из всех. Тут недалеко… часа три до его поместья.

— Три часа туда, три обратно. Вы уверены, что вам хватит… терпения?

— А у меня есть выбор, лирра? Поцелуйте меня, в глазах темнеет.

Я старательно целовала его, пожалуй, даже чересчур старательно, делая вид, что не замечаю, как его горячая ладонь поглаживает мое бедро под юбкой. Мне было страшно. Он — мужчина немолодой. На сколько его возбуждения хватит? Что-то я сомневаюсь, что на одних поцелуях можно выехать. А переводить наши отношения на новый уровень я категорически не хотела. Во-первых, у меня только одно сердце. Я себя знаю. Если поддамся искушению, равнодушной уже остаться не смогу. Влюблюсь по уши.

Это будет не легкое будоражащее кровь чувство, как сейчас, нет, это уже будет тяжелая зависимость со всеми ее прелестями: с ревностью, с тоской, с отчаянной потребностью во взаимности, которую он точно мне дать не сможет. Я ему не ровня. Поиграет и забудет. Нет, нельзя допускать лишнего.

Из состояния меланхолии меня вывел довольно болезненный щипок за бедро.

— Не о том думаешь, Ол-л-льга. Обо мне думай. У нас я умираю.

— Умрешь ты, как же, — хмыкнула я, проводя пальцами по его груди. — Ты же бессмертный. Как Кощей.

— Кто?

— Неважно. Это становится неприлично, Саша. Отпусти.

— Мне нравится, как ты меня называешь. Неприлично — это мягко сказано. Ольгэ… если придется зайти чуть дальше?

— Я против. Я скромная порядочная женщина.

— Я не сомневаюсь в твоей порядочности, но позволь заметить — целуешься ты потрясающе нескромно.

Он стащил меня с себя, уложил на подушки и принялся покрывать поцелуями мое лицо. Меня же начало трясти, и отнюдь не от страсти. Да, мне не пятнадцать. Я опытная, всё умею, всё пробовала. В прошлом было многое, особенно в хмельном угаре. Но это совсем не значит, что именно сейчас и именно с этим мужчиной я готова переступить черту. А между тем ему явно становилось скучно.

— Саша, мне не нравится твой взгляд.

— Мне твой тоже не нравится, — фыркнул он. — Ты плохо стараешься, Ольга.

— Я? — подскочила я на постели. — Я еще и стараться должна?

— Конечно, — засмеялся он, снова целуя меня с прежней жадностью. — Люблю, когда ты злишься. Так интереснее. А то ты какая-то зажатая. Ох уж эти девственницы, никакого задора.

— Я вдова, смею заметить.

— Все равно девственница. Скромница. В темноте под одеялом. В миссионерской позе.

Это вызов, да? Ну что ж, в такую игру можно играть вдвоем, поэтому я приблизилась к нему и зашептала в ухо:

— Ты ведь не думаешь, что у меня был только один мужчина? Нет, не один. Когда-то я была красивая… за мной ухаживали… носили цветы. Я была и любовницей, и музой…

Его пальцы больно сжали мои бедра.

— И что ты им позволяла? — глухо спросил Лисовский.

— Всё.

— Всё? — он прищурился, явно злясь. — И… — зашептал мне всякое… причем проходящее по моей личной классификации как вполне невинные ласки, о чем я ему и сообщила. — А если…

— И так могу.

— Еще скажи, что вот так у тебя было…

— Было. Но честно скажу, никакого удовольствия. Так, терпимо.

Лисовский витиевато выругался, уткнувшись лбом мне в плечо и тяжело дыша.

— Хочу тебя, — признался он. — По-всякому хочу. С того дня, как увидел в кухне… такую красивую, гордую…

Неизвестно, чем бы дело закончилось, только в дверь забарабанили с такой силой, что она затряслась. Он оттолкнул меня, сел на постели, спуская ноги, переводя дыхание. Я вскочила, оправляя юбку, к окну.

— Можно, — крикнул Александр.

В комнату вбежал смешной толстый старик с белой бородкой. Прищурившись, окинул пристальным взглядом Лисовского, развернулся и отвесил полноценную оплеуху зашедшему следом Демьяну.

— Двоечник! — взвизгнул он. — «Зеркало» не заметить! Идиот! Полудурок! Давно так?

И, поскольку Демьян явно не мог ответить на этот вопрос, пришлось мне.

— Странности в поведении льера я заметила четыре дня назад, сразу по приезду его из Тугра. Сначала думала, что усталость, но потом стала сомневаться. И дымка эта…

— Какая дымка? — требовательно спросил старик. — Цвет, фактура, толщина.

— От черного до серого, плотная, почти не прозрачная.

— Что? — он явно выглядел сбитым с толку. — Что за чушь? Ладно, льера, с вами потом. Алекс, пейте.

Он сунул под нос уже цепенеющему Александру какую-то склянку, заставил выпить до дна и лечь в постель.

— Так, неудачник. Готовишь отвар Меридиуса и «антизеркало», будем снимать. Я его в стазис на сутки ввел, времени тебе с лихвой хватит. И учти: неправильно сделаешь — я подам прошение, чтобы у тебя диплом отобрали. Чудо, что он так долго протянул, все же менталист, ага. Теперь вы, льера. Пройдемте в гостиную. А лучше в кухню.

— Я лирра, — пискнула я, ощущая себя почему-то маленькой девочкой.

— Я и вижу. Ну, чего ждем-то?

Я вздохнула и повела его в кухню.

Глава 17

Внучка Егора Матвеевича

За мной, как цыплята, шли все три мага — явно рассчитывая на чай и не только. Но я совсем не хотела, чтобы два юных гусара присутствовали при моей беседе с этим… как его… Йозефом. Поэтому я заявила им, что лавочка закрыта, завтрак будет утром. Но они так канючили, что пришлось выдать им хлеба с сыром и выгнать едва ли не веником.

— Я смотрю, вы умеете найти подход к молодежи, — с явным одобрением заметил старик, усаживаясь на стуле. — Так этим дурачкам и надо. Давайте знакомиться, льера.

— Лирра. Лирра Ольха.

— Я Йозеф Гродный. Для вас, льера — просто Йозеф. Вы, кстати, замужем? Хотя о чем я спрашиваю… Вы же с Алексом были.

— Между нами ничего нет! — быстро ответила я, закрываясь пузатым чайником. — Это… разово было. Не подумайте, мы не любовники.

— Это вообще не мое дело, льера Ольга. Но должен признать, что способ вы выбрали самый эффективный. Как угадали?

— Не знаю, инстинктивно. Подумала, что нужно выводить его на эмоции, да сказки старые вспомнила. А потом увидела, что работает. Ну и вообще… самые сильные инстинкты у человека — голод, холод, продолжение рода.

— Где учились?

— Нигде. Книжки читала всякие.

— Итак, «зеркало» — это проклятье, которое в первую очередь действует в направлении магии. Лисовский — менталист, поэтому оно на чувства подействовало. А самая большая опасность заклятья — что тот, на кого оно наложено, обычно понимает что-то в лучшем случае на последней стадии.

— Почему же не заметили Демьян с Никитой? — поинтересовалась я.

— «Зеркало» очень сложно определить. Его не видно по ауре. Человек кажется совершенно нормальным, ну разве что усталым или грустным. Но косвенные признаки есть. Огневики мерзнут. Ледяным магам, наоборот, жарко. Водников мучает жажда, воздушникам душно, ну и так далее. Менталисты вон эмоции утрачивают. Аура резко меняется уже перед самой смертью. Вы ведь умная женщина, предположите, как умирают маги?

— Водники от обезвоживания, а огневики от критического повышения температуры? — вскинула брови я.

— Совершенно верно! обрадовался Йозеф. — И методика оттягивания конца соответствующая! Водника в ванну с водой, огневика обложить льдом, воздушнику искусственное дыхание! А менталиста — эмоциями и желаниями!

Я покраснела и опустила глаза. Хороша бы я была, если бы Лисовский не был менталистом!

— А теперь поговорим о том, что льера видела, — вкрадчиво понизал голос Гродный, опуская свою бородку на сложенные пухлые ручки. — Потому что «зеркало» увидеть невозможно. Разве что в ауре на последней стадии, но вы явно заметили раньше. И то, что вы описываете… совсем не то. Что именно вы видели, льера?

— Я не льера, — напомнила я. — Льеры кухарками не работают. А видела я этакую дымку, серую, сгущающуюся до черной.

— Показать сможете?

— Ну… нарисовать смогу.

— Мне проще посмотреть. Я тоже менталист. Просто покажите мне это, я уверен, что увижу.

Он обошел меня со спины, встал сзади, положил руки мне на голову.

— Начинайте.

Я послушно представила себе Александра за завтраком и черное колыхание вокруг него. Маг довольно хмыкнул, а потом мне резко стало дурно. Закружилась голова, подступила тошнота, на висках выступил холодный пот. Я вырвалась из-под его рук, отскочила, тяжело дыша и смотря на Йозефа с ненавистью.

— Что вы пытались сделать? — закричала я на него. — Кто вам позволил? На любое магическое воздействие требуется согласие!

— Что и требовалось доказать, — умиротворенно улыбнулся маг, усаживаясь за стол и наливая себе чаю. — Вы не пустышка. Природу вашего дара понять не просто, но он есть. Не сердитесь, льера, я не со зла, только ради науки. Откуда вы, говорите, сюда приехали?

— Из Руана, — буркнула я, обжигая его взглядом и не решаясь сесть.

— Демьян сказал, что вы внучка Егор Матвеича?

— Да.

— Садитесь, что же вы стоите! — махнул он мне рукой. — Матвеич, конечно, уникум. Такого широкого спектра магии, как у него, я в жизни не встречал. Тогда понятно, почему вы такая… альтернативно одаренная.

— А расскажите мне про деда, — попросила я, присаживаясь. — Я ведь ничего не знаю. Из Руана приехала — впервые его встретила. А он сам не болтлив.

— Это и понятно, о таком мало кто рассказывает. Да и давно это было, лет тридцать назад. Я тогда еще в учениках ходил. Тогда был взрыв во дворце, очень много разрушений, люди под завалами. Матвеич там всех спасал. Он на то время первый советник его величества был, оказался в центре событий. Благодаря ему сильных разрушений удалось избежать, он как мог сдерживал стены, пока народ не вывели, а потом еще помогал завалы расчищать. В общем, надорвался. Был маг силы великой, а стал огрызок человека. Болел долго, мы вообще думали, что все, не выживет, а ничего, выправился. Даже немного магии восстановилось, но все равно — магом его считать сложно.

— Знаете, я предполагала нечто подобное, — задумчиво кивнула я. — Такой уж он человек… воспитание, поведение… Я так и думала, что магом он был не из простых. Ну ладно, а с льером Лисовским что теперь будет?

— Да нормально всё будет. Сейчас он в стазисе, «зеркало» снимать умеем. Ну поболеет недельку, ерунда. Правда, последняя стадия у него, года два придется лекарства принимать. Но это лучше, чем лежать в земельке.

— Какие лекарства?

— А вам зачем? — прищурился Йозеф. — Все равно ж не поймете.

— А вы догадайтесь, кто будет следить за этим, — хмыкнула я. — Не Софья же. Кстати, Софья ведь льера? Магичка?

— Льера, да толку с нее. Ленивая девчонка, учиться не пожелала, замуж не хочет, работать тоже. Только и знает, что деньги отцовские проматывать. Ну, лучше здесь, чем в столице заговоры устраивать, молодежь — она знаете какая нынче?

— Не знаю, — вздохнула я. — У нас все проще. Вон Лиска с ее небольшим даром работает наравне с взрослыми. Ни на какие заговоры времени нет. Ей бы учиться… а ее жизнь — это посуда да печка.

- А вы сами что, не против разобраться со своим даром? Вдруг и польза будет какая-то обществу.

— Да когда мне, льер… — вяло отмахнулась я. — Тут работы невпроворот!

— Я поговорю с Александром, не думаю, что он будет против. Особенно учитывая вашу роль в его спасении.

Я пожала плечами. Делать мне больше нечего, как их магиям учиться. Я последний раз училась чему-то лет пятнадцать назад. Надеюсь, что не заставят. И вообще, господин льер Гродный, вам спать не пора? Мне вообще-то с раннего утра по хозяйству прыгать, в отличие от некоторых магов.

Наверное, мое лицо было очень выразительно, потому что маг отставил чашку, по-кошачьи потянулся и принялся прощаться.

— Что ж, льера, — заявил он. — Продолжим нашу увлекательную беседу завтра. А сейчас я спать, и вы, надеюсь тоже.

— Добрых снов, льер Йозеф, — кивнула я, ставя чашки в раковину.

Глаза у меня слипались. Потом помою, утром. Или Беляна помоет. Как хорошо, что послезавтра у меня законный выходной, и можно будет побыть в одиночестве в своем доме!

Проснулась поздно — и как только умудрилась уснуть так крепко на короткой неудобной кушетке в углу?

Меня не будили. Работа в кухне кипела, уже и обед начинали готовить, а завтрак давно подан. Беляна, Марика и Лиска работали очень тихо, разговаривали шепотом, посудой старались не брякать. Я едва не прослезилась от такой заботы.

— Проснулась? — просияла Беляна, увидев, что я села, сонно моргая. — Ой, Ольха, что вчера было-то!

— А чо было? — осторожно спросила я.

— А то ты не знаешь! Ты же вчера тут была!

— А мне интересно от других услышать!

— Так вчера наш льер едва не помер! Говорят, проклятье на нем мудреное было, маги не заметили, а простая кухарка заметила и заставила Демьяна за помощью ехать! Льер совсем при смерти был, маг приезжий едва успел в последний момент его спасти! Как хоть ты умудрилась-то, Ольха?

Ну слава Богу, моя роль в этой истории исключительно героическая! Про постель не болтают!

— Я же внучка Егора Матвеевича, — напомнила я. В самом деле, как удобно, когда все странности можно свалить на героического деда! — Я всегда думала, что магии во мне нет, что я пустышка, а маг приезжий сказал, что есть, только какая-то нетипичная. Как-то я проклятье и разглядела.

— Сабирова что ли внучка? — открыла рот Марика, плюхаясь на стул и глядя на меня, словно на привидение. — Того самого знахаря? Который в лесу живет?

— А то вы не знали.

— А то нам рассказывают, кто чей родственник, — ехидно ответила Белянка, с подозрением рассматривая меня. — Ты вот много про кого знаешь?

— Про Лиску только и знаю, — вздохнула я, сдаваясь. — Да, я внучка того самого знахаря, который в лесу живет. Раньше он магом был. Многопрофильным. Теперь вот, оказалось, и мне от деда что-то перепало.

— Ну да, ты на него похожа, — кивнула Марика. — Высокая, как и он, и взгляд такой… опасный. Я знахаря пару раз видела, он так смотрит, словно насквозь видит тебя, и ты так же смотришь.

Я хмыкнула и отправилась умываться. Похожа, ага. Ну, каждый видит, что захочет. Не так уж это и плохо, теперь все странности можно объяснить родством с великим героем прошлых лет. Ну, дед! Вот это затейник оказался!

Глава 18

Софья

— Ольха, вас вызывает к себе льера Софья, — сообщает мне экономка Рябина. — Она сегодня полдня ревела. Наверное, поблагодарить вас хочет. Или придушить. Они с отцом несколько дней назад разругались в пух и прах, Софья даже вазу расколошматила.

Я не люблю сплетен, поэтому сие знаменательное событие прошло мимо меня. Жаль. Было бы интересно послушать.

Делать нечего, я здесь прислуга, поэтому хочу не хочу — а приходится снимать фартук, надевать ненавистный чепец и подниматься в господские комнаты. Вздыхаю, стучу в дверь, получаю снисходительное «Да-да!» и захожу.

— Вы желали меня видеть, льера?

Софья бледная, с опухшими глазами кивает мне на стул.

— Лирра Ольха, как мне выразить вам свою благодарность? — спрашивает она, трагически сжимая длинные белые пальцы. — Вы спасли моего отца от смерти, я ваша вечная должница.

— Не нужно меня благодарить, — спокойно отвечаю я, чувствуя давно забытое превосходство над этой растерянной девочкой. — Это нормальный человеческий поступок.

— Но именно вы заставили Демьяна ехать за Гродным! Если бы не забили тревогу, отец был бы уже мертв! Пожалуйста, я должна вас отблагодарить, это нужно мне лично!

— Льера Софья, насколько сильна ваша благодарность? — я вдруг вспомнила про Лиску и ее семью, и прежде, чем девица успела испугаться, продолжила. — У нашей посудомойки куча братьев и сестер. Помните, вы говорили, что можете отдать старые вещи? Мы бы взяли, что-то перешили, что-то продали… Лиска говорит, что семья совсем плохо живет.

— Ничего больше не говорите, лирра! — подскочила Софья, просияв. — Мы прямо сегодня поедем к ним и поглядим, чем можно помочь! Это будет достойное искупление!

— Сегодня не выйдет, — остановила ее я. — Лучше завтра. У меня выходной, и если к вам не приедет орава гостей, то времени нам хватит.

— Никаких больше гостей, пока отец не поправится, — твердо заявила Софья, приятно меня удивив. — Лирра Ольха, вы сможете подготовить угощение для детей? Я сейчас дам денег, купите пирожных, орехов в сахаре… или что там дети любят?

— Мне кажется, овощи и пара кусков вырезки будут уместнее, — осторожно заметила я.

— Для взрослых — конечно. А детей нужно баловать! — Софья подскочила с дивана и бросилась к шкафу. — Я сама куплю орехов, а вы отдыхайте. Мне нужно прогуляться.

Странная она, даже слишком. Тут дело нечисто, мне кажется. Что-то я раньше не замечала в ней такого энтузиазма. Напротив, она вообще не замечала никого, кроме себя.

— Льера, а дозволительно ли узнать о состоянии льера Александра? — осторожно спросила я, готовая к тому, что мне высокомерно ответят что-то вроде «не ваше дело».

— Отец пришел в себя, — слабо улыбнулась девушка. — Есть пока не может, слабость сильная, начались проблемы с сердцем. Доктор уже был. Но это всё временно.

— Есть не может — это неприятно, — обеспокоилась я. — Почему не может? Не хочет? Организм не принимает? Что-то особенное, может, ему приготовить?

— Не может, тошнит его, — вздохнула Софья. — Но доктор сказал, что пройдет через пару дней.

Пройдет, ага. А до этого времени организм не будет получать питательных веществ. Так нельзя. Я кивнула Софье (кланяться так и не научилась), вернулась на кухню и налила в миску куриного бульона из кастрюли. Потерла яблоко на терке, размяла вареный картофель с молоком. Сварила жидкой манной каши с медом. Поставила все это добро на поднос, снова поднялась на второй этаж, постучалась в комнаты льера Александра. Собственно, после всего, что между нами было вчера, я уже совсем не стеснялась.

— Да, входите, — раздался голос Йозефа. — О, льера! Что это вы принесли?

Лисовский лежал в постели бледный до синевы, с зачесанными назад волосами, с воспаленными глазами. Выглядел он стариком. На меня посмотрел зло, едва ли не с ненавистью. Я прикусила губу. Зря пришла, наверное. На что надеялась? Что между нами и в самом деле что-то происходит? Вот дура-то!

Но не уходить же теперь? Буду выглядеть еще глупее. Пришлось ставить поднос на тумбочку, опускать глаза и блеять как овечка:

— Льер Лисовский, вам нужно поесть.

— Ольга права, — пробасил Йозеф. — Есть надо даже через «не могу». Даже если потом тошнит.

— Я не голоден, — сухо отвечал Лисовский, отворачиваясь. — Уходите.

— Стойте! — маг был настроен решительно. — Я сейчас позову Стефана, он тебя покормит.

— Я же сказал, что не голоден!

— Да мне плевать, душа моя, — фыркнул Гродный. — Ты сейчас сожрешь как миленький этот бульон… и что тут еще, льера? Пюре сожрешь. А будешь сопротивляться, я на тебя «подчинение» накину.

Лисовский скривился так, будто я ему яду принесла, а не приличную еду, но спорить перестал. Видимо, знал, что тот может.

— Софью позовите, Ольга, — буркнул он. — Она покормит. А вы идите… на кухню.

В коридоре меня догнал Гродный, цепко ухватил за локоть и шепнул:

— Не сердитесь на него. Алексу вы нравитесь как женщина. Ему неприятно, что вы видите его в таком плачевном состоянии. Да, душенька, я понимаю, что это глупо. Но мы, мужчины, хотим выглядеть перед нашими дамами рыцарями на конях, а не полутрупами с ночной вазой под кроватью.

Его слова немного успокоили, хотя все равно было обидно, я ведь и в самом деле хотела лишь помочь. Но помощь моя оказалась никому не нужна, и поэтому я раздала последние указания, надела пальто и отправилась в свой новый дом.

Одиночество — это прекрасно. Я много лет жила одна, и теперь мне категорически не хватало времени, проведенного наедине с собой. Я вымыла голову несколько раз — подобная роскошь мне выпадала редко.

На кухне не до этого, к тому же чепцы эти дурацкие все скрывают. Сполоснулась сама. Надела теплые чулки, закуталась в одеяло и уснула, едва голова коснулась подушки.

Утро началось раньше, чем я бы хотела. В дверь домика барабанили.

— Кого там черти принесли? — недовольно крикнула я.

— Это Софья. Лирра Ольга, у нас с вами куча дел!

Я со стоном скатилась с кровати.

— Милая, мне давно не двадцать лет, — сообщила я ей, открывая дверь. — В моем почтенном возрасте вредно не высыпаться.

— Да бросьте, лирра, — легкомысленно отмахнулась Софья, с любопытство вертя головой. — Вы молодая привлекательная женщина. Ни к чему прибедняться.

Я посмотрела на нее с искренним изумлением: она совсем свихнулась на почве болезни отца? Ну допустим, какая-то доля былой красоты во мне осталась, но молодая!

— А сколько вам? — правильно расценила мою растерянность девица. — Ну тридцать пять. Это разве много? У нас многие невесты такого возраста в столице вполне еще котируются.

— Мне сорок, — холодно ответила я, одеваясь и испытывая непреодолимое желание прикрыться от этих любопытных глаз, обшаривающих мое тело с ног до головы.

— А и не скажешь, — вздохнула Софья. — Сложение у вас изящное, и вообще… с таким-то ростом вы как королева ходите.

Знакомый взгляд. Девочка явно комплексует по поводу своего роста. Я это прошла лет этак в четырнадцать, но у меня потом школа моделей была, психолог и куча поклонников. Я навсегда поняла, что рост — это преимущество и красота. А ей, видимо, никто самооценку и не думал поднимать. А ведь у нее и матери нет, а льер Лисовский не отличался особой разговорчивостью. Мне, пожалуй, даже понятно, почему Софья такая бедовая — это все попытки доказать окружающим, что она чего-то да стоит.

Впрочем, в психотерапевты я к ней не набивалась, я кухарка, она хозяйка. Поэтому лучше молчать, послушно кивать и накидывать теплый плащ, игнорируя недовольное бурчание в животе. Лиска, бледная от волнения, ждала нас в карете. Рядом с ней на сидении стояли три больших корзины, из которых так соблазнительно пахнуло копченой грудинкой, что я едва не захлебнулась слюной.

На улице уже рассвело, не так уж и рано, как я думала. Интересно, а как Софья меня нашла? Неужели спустилась в кухню и поинтересовалась у поварих? Они-то знали, где я теперь живу.

Семья Лиски жила недалеко от овощного рынка, всего в двух кварталах. На первый взгляд мне показалось, что все не так уж и плохо: доходный дом добротный, трехэтажный. Довольно большой, чистый двор, где можно спокойно оставить карету. Широкая лестница с коваными перилами в подъезде. Комнаты, где жило искомое семейство, были на третьем этаже, под самой крышей. Что ж, это ведь куда лучше, чем в подвале?

Лиска шла первой, она смело толкнула обшарпанную дверь, проходя в длинный коридор, заваленный всяким хламом: мешками, ящиками, сломанными тележками и санками. Я даже велосипед на стене поискала глазами, до того было похоже на советскую коммуналку! Да здесь даже пахло также: щами из кислой капусты, плесенью, мышами, какой-то тухлятиной… Я поморщилась, а непривычная к таким запахам Софья немного побледнела и достала из рукава белый платочек, который поднесла к носу.

Странно, я думала, что она покрепче. Между прочим, большая часть ее приятелей воняет ничуть не лучше, особенно, когда обувь снимают.

— Мама, это я! — крикнула Лиска, долбясь в одну из дверей.

Дверь ей открыла измученная женщина с серым лицом. На руках у нее был орущий младенец.

— Здравствуйте, лирра, — вежливо сказала Софья — чистенькая, свеженькая, в дорогом бархатном плаще и отороченных мехом высоких перчатках. — Я льера Лисовская. Мы принесли еды и хотим вам чем-нибудь помочь.

На лице у женщины отразилась злость и смущение, ей явно был неприятен наш визит, но она не посмела нас прогнать.

— Проходите, — хмуро ответила она и посторонилась.

Я прошла внутрь и побледнела. Мне стало дурно. Я словно в прошлое вернулась. Жестяной таз на грубо сколоченной табуретке, продавленная кушетка в углу, где сидят трое мальчишек, кастрюля с чем-то вонючим на крошечной дровяной плите в углу, мокрые пеленки и ветхие рубахи на веревке под потолком.

— Лирра Ольга, что с вами? — толкнула меня в бок Софья. — Ольга?

Ее голос звучал как в тумане. У меня в глазах потемнело, не хватало воздуха. Меня подхватили под локти с двух сторон, подвели к окну, усадили на стул. Софья прикоснулась пальцами к моим вискам, успокаивая, погружая едва ли не в транс.

Господи, я не хочу домой! Никогда больше! Я боюсь своего прошлого! Пусть у меня нет больше Маши, но есть Лиска, есть девочки-поварихи, есть свой маленький домик, есть колючий взгляд Лисовского. Какое счастье, что я здесь, а не там! Здесь нет никого, кто может ударить в спину. Никого, кто ткнет носом в прошлые ошибки. Здесь мне даже пить не нужно, чтобы забыться и почувствовать себя человеком!

— Все хорошо, Ольга, вас больше никто не обидит, — мягкий, нежный голос Софьи донесся будто издалека, помогая мне вынырнуть из вязкой тьмы. — Лис, постой рядом с Ольгой. Я пока с твоей мамой поговорю.

Я вцепилась в тонкие холодные пальцы Лиски, глубоко дыша и стараясь не смотреть по сторонам, только вздрагивая от пронзительного плача младенца. Софья сделала всё сама: познакомилась со всеми детьми, попросила мать сказать, что нужно детям в первую очередь, пообещала каждую неделю посылать ей мясо и овощей, дала немного денег на врача для одной из девочек и угостила всех орехами в сахаре. Под конец женщина даже расплакалась, благодаря добрую льеру за милость и доброту.

Потом мы выходим на улицу, и Софья внимательно заглядывает мне в лицо и спрашивает:

— Что это было, лирра Ольга? Почему вам стало так дурно?

Глава 19

Прошлое — в прошлом

Я молча посмотрела на Софью, покосилась на Лиску и вздохнула.

— В прошлом, льера, я была в похожей ситуации. С ребенком и в полной нищете. Вспомнилось мне.

— А у вас ребёнок есть? — ошарашенно спросила Лиска.

— Нет. Моя дочь умерла, — я отвернулась, закусив губу. — Но вообще странно, что мне так нехорошо стало. Я обычно держу себя в руках.

— Это потому, что я менталистка, — равнодушно прокомментировала Софья. — Лирра Лилия была не рада нашему приходу, я немного пыталась ее успокоить, вот вас и накрыло. Льер Гродный говорил мне, что у вас неадекватная реакция на ментальное воздействие, оказывается, вы и направленное на кого-то другого чувствуете.

Я вздохнула. Только этого мне еще не хватало! Теперь Гродный прицепится ко мне, как репей. Не было у меня этой вашей магии, и ладно. Зачем мне все эти сложности?

— Я такой нищеты никогда не видела, — призналась Софья. — У них, наверное, и на проверку денег нет. Вот Лиска — хоть и слабенький, но маг, а может, и еще кто-то? Я подам заявку в департамент, пусть детей всех проверят, если кто-то маг — то отправят учиться за счет государства. Хорошо, что мы сходили. И вам, Ольга, спасибо. Если бы не вы… Да и вообще… спасибо.

— Лирра Ольха, вы наш добрый ангел! — прижалась ко мне Лиска, и мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Нет, Лис, я не ангел. Я делала много плохих вещей в прошлом. Не называй меня так.

Софья ощутимо ткнула меня кулачком в бок, делая страшные глаза. Действительно, эко меня накрыло-то!

Страницы: «« 23456789 »»