Стражи Перекрестка Маслов Александр
– Бедные, бедные люди! – причитал гог. – Ничего, скоро у них начнется другая жизнь. Мы построим счастливейший из миров, свободный от старых и подлых законов.
Такси – желтая «Волга» с синими шашечками и флажком с надписью «Рев. Совет» – ждала их на площади перед кафе. Тришка был рад, что ему, наконец, удалось уговорить Хельтавара, нанять такси, а не ходить целый день пешком. Еще раз оглянувшись на портик с колоннами и двух каменных гарпий, – теперь они сторожили проход к Провалу взамен облезлых львов – Триша помахал рукой группе растерянных курортников. Открыв дверь такси и плюхнувшись на переднее сидение, он сказал:
– Трогай, шеф!
Машина плавно набрала ход. В форточку засквозил приятный ветерок. Стало как-то веселее на душе, будто после порции клубничного мороженого.
– Теперь куда? – спросил водитель, едва проплыл мимо высотный корпус санатория «Родник».
– А в центр нам. В самый главный центр, – отозвался гог. – Будем новое место для Провала подыскивать. Обидно: такое великолепие пропадает вдали от народных масс.
– Нам, пожалуйста, к зданию Администрации, – попросил Хельтавар. – Там, говорят, митинг какой-то происходит?
– Да, часа полтора назад много народу собралось. Требовали мэра призвать к ответу, – сообщил таксист, лениво наблюдая за лентой дороги. – Бунтуют люди. В основном курортники и торгаши. Первым никак из города не выехать из-за образовавшейся границы. А торгаши недовольны этими… как их… бородатыми… макабцами. Мол, клиентов у них отбивают.
– Монополисты проклятые, – выругался Тришка и потянулся к пачке сигарет. – Шеф, можно твою попробовать? Никогда не курил, чесно слово.
– Кури, – разрешил водитель и продолжил рассуждать о беспорядках возле Администрации: – Еще есть недовольные работой ЖидМасТрубы. Требуют, чтобы пиво подавали не только по утрам, но и вечерами, а подачу грязной воды, подсолнечного масла и чего-то еще отменили.
– На такое мы пойти не можем, – гог прикурил, чмокая, и выпустил струйку дыма. – Поставки жидкостей должны отвечать потребностям всех слоев населения. И, главное, не быть в нагрузку городскому бюджету. В общем, чилдриков пока маловато, чтоб по вечерам пиво из крана. И не пивом единым.
– Точно! Пиво без водки, что чешуя без селедки, – рассмеялся водитель.
За станцией канатной дороги он поехал быстрее, с опаской поглядывая на дракошей – они кружили над сверкающими крестами церкви. Обогнал автобус и, проскочив два перекрестка, свернул налево. Улочки, примыкавшие к Верхнему рынку, уже опустели – торговый день закончился – и такси без помех и очень быстро достигло гостиницы «Пятигорск». Отсюда до здания Администрации было рукой подать.
– Сколько с нас, разнесчастных? – спросил Тришка и нехотя полез в карман.
– Сто семьдесят рублей. Если можно, чилдриками, – водитель виновато улыбнулся.
– Это можно. Величайший, заплати, а? – Тришка обернулся к дейфу. – У меня дырка в кармане. Наверное, мыши прогрызли и все денежки тю-тю.
– Вот только не надо обманывать, – Шанен Горг потер ладони, сотворяя синенькую купюру. – Прошлый раз у тебя все деньги ушли якобы на нужды революции, а теперь, говоришь, мыши.
От стыда или более пылкого чувства нос Триши покраснел. Он проворно выскочил из машины, предпочитая дожидаться магистра на улице. Едва Хельтавар вышел и отряхнул свой безупречный костюм, «Волга» отъехала в сторону, развернулась и помчалась по улице вверх. У таксиста было предчувствие, что перед «белым домом» сейчас произойдет нечто чрезвычайное. Может быть, в его черепушке на миг проснулся дар прорицателя, а может, на эту мысль его натолкнули жуткие рубиновые искры, сверкнувшие в зрачках дейфа, когда тот приподнял очки.
Такси уехало. У гостиницы «Пятигорск» было безлюдно, пустынно, только ветер гонял обрывки рекламных буклетов и мелкий мусор. За то рядом, на площади перед Администрацией творилось практически вавилонское столпотворение. Возле центральной клумбы собралась многочисленная толпа, которая скандировала:
– Воду! Воду! Даешь чистую воду! Без перерыва!
Поодаль расположилась группа разгоряченных, неопрятно одетых мужчин. Их было немного, но выкрикивали они громко:
– Пиво! Пиво! По утрам и вечерам!
Женщины, ставшие полукругом у ступеней к скверу, взирали на них крайне неодобрительно и роптали. Видимо, там в большинстве собрались пенсионерки и домохозяйки, пострадавшие от неожиданного ассортимента жидкостей, поставляемых ЖидМасТрубой. Если прислушаться, то их реплики звучали так:
– Моя новая кофточка! Поставила полоскать, а из крана… Масло на нее из крана!
– А Петровне халатик грязью какой-то обдало.
– А у меня из-за этой грязи стиральная машина сгорела! За шестнадцать тысяч!
Большая группа активистов сотрясала воздух требованиями восстановить нормальную телефонную связь. Возле них собрались группы поменьше с запросами не столь громкими и порою абсурдными. Кто-то умолял вернуть какого-то Фиму. Кто-то – забетонировать рот памятнику Кирову, который имел неосторожность сквернословить на вокзальной площади. А кто-то прекратить показ безнравственного и преступного телесериала «Совокупление мипилитириды». Ближе к Администрации широким фронтом развернулись курортники и гости города, которых занесла судьба в Пятигорск по путевкам, командировкам и всяким иным уважительным причинам. Многие из них держали транспаранты с надписями: «Долой границу!», «Пустите домой!», «Скучаю по теще!», «Хочу к жене и детям!». На некоторых табличках было просто начертано фломастерами и даже губной помадой: «Москва» или «Саратов», «Украина» или «Магнитогорск». Здесь же топтались сотрудники ликвидированной прокуратуры с лозунгом «Прокуроры против беспредела», под которым был нарисован нож и пистолет. Особняком держалась толпа макабцев. Они быстренько приняли местные манеры самовыражения и тоже обзавелись табличками, на которых было написано коряво и с множеством ошибок: «Мы тоше хатим жидь!», «Дайте скорее жидь!», «Нет дескременацие!», «Хатим жидь в дамах с краватями и туалетами!».
Макабцев и здание Администрации от агрессивного люда отделяла длинная шеренга ОЧМОНа – Отряда Чесной Милиции Особого Назначения. Чесный милиционеры, вооруженные резиновыми дубинками и пластиковыми щитами, стояли сурово и неподвижно, до сих пор пресекая попытки пройти через обозначенную линию. Однако толпа, за два часа изрядно разросшаяся и окрепшая в бунтарских настроениях, грозила вот-вот пойти на цепь ОЧМОНовцев и порвать ее. Выкрики представителей Администрации, сгрудившихся возле микрофона, призывавших граждан к спокойствию, лишь сильнее заводили собравшихся, вызывали то смех, то острые приступы злобы. А на крыше книжного магазина появились хулиганистые парни. Они лихо посвистывали и поигрывали булыжниками, вот-вот готовыми пойти в ход.
– Уважаемый, – сказал Тришка магистру, – а неплохое место. Широкое и людное. И вид прекрасный. Мне нравится, – задержавшись на ступеньках, он вдохновением оглядел площадь и продолжил спуск.
– Только народ шумит непонятно чего, – продолжил гог, протискиваясь через плотные ряды собравшихся. – Ой, народ! Ой, народ какой дурной! Бьюсь об заклад, если им чилдриков дать каждому по горсточке, то мигом разойдутся и забудут, чего шумели.
– Может быть. Но, поскольку денег у тебя нет, мы попробуем унять беспорядки другим способом, – ответил Хельтавар и направился прямиком к шеренге милиционеров.
Сначала ему попытались преградить путь какие-то пенсионеры, озабоченные ростом тарифов на коммунальные услуги. Однако когда они разглядели дейфа получше или приметили семенившего за ним Тришку, то мигом расступились. А старушка в плетеной шляпке душевно пропела:
– Спаси и сохрани!
– Аминь, – согласился Хельтавар.
– Мы свои! Хрипуновцы мы! – сказал Тришка ОЧМОНовцам, сомкнувшим щиты. – Нам по ту сторону надо. К микрофону.
– Чего еще? – не понял намерения гога старший лейтенант – он распоряжался на этом участке оцепления.
– К микрофону надо, – повторил Тришка. – С народом будем базарить. И спасать ваши задницы.
– Пропусти нас, – ласково произнес магистр и приподнял очки, словно под темными стеклами скрывались не глаза дейфа, а некий универсальный и всемогущий пропуск.
– Слушаюсь! – выпалил старший лейтенант и вытянулся по стойке смирно.
В шеренге доблестных ОЧМОНовцев мигом образовалась брешь, куда направился Шанен Горг с Тришкой.
– Здравствуйте! Здравствуйте, товарищи! – приветствовал Триша заседателей городской Думы и людей из Администрации, державшихся тесной кучкой. А Васюкину Игорю Владимир овичу он подошел и пожал руку. Потом спохватился и потряс потную ладонь Руслану Мудашеву, который тоже занимал какой-то очень важный пост в мэрии.
Хельтавар отделался лишь несколькими любезными поклонами.
Потом Тришка окинул важных чиновников очень важным взглядом и сказал:
– Что ж, господа-товарищи, конфликты нужно разрешать. Нужно, нужно. Не гоже, когда конфликты превращаются в такой масштабный скандал. Вредит это делу революции, понимаете ли.
– Мы то понимаем… – отозвался Руслан Мудашев, польщенный вниманием гога, – но сделать ничего не можем. Нет нужных средств и возможностей.
– Давайте тогда вместе. Так сказать, сплоченными усилиями, – Тришка подошел к стойке, наклонил микрофон пониже и громко сказал: – Раз, два, три! Проверка связи!
Волновавшаяся толпа притихла.
– Как слышите, товарищи? – осведомился гог и поднес ладошку к оттопыренному уху.
По разноголосым откликам Тришка догадался, что народ слышит его неплохо.
– Ну, жалуйтесь, что вам не нравится, – сказал гог.
И в следующий миг понял, что совершил очень каверзную промашку: толпа затихла, но только на миг, чтобы переварить Тришкины слова. В следующую секунду ее прорвало сотнями рассерженных голосов. Народ придвинулся ближе к оцеплению и орал всякие немыслимые жалобы. Господин Васюкин, Руслан Мудашев, другие лица и физиономии из «белого дома» попятились к дверям. ОЧМОНовцы подняли и сомкнули щиты.
– Что ж ты наделал! – разочарованно проговорил магистр своему соратнику. Оттеснил его от микрофона и, вытянув руку к группе требовавшей открыть магическую границу, произнес:
– Вы хотите покинуть наш город?
– Да! Немедленно! К чертовой матери! – раздалось из толпы.
– Выполняю, в меру сил и возможностей, – отозвался Хельтавар.
Он щелкнул пальцами. Мигом в воздухе возник желтоватый вихрь. Над головами гостей из Москвы, Тамбова, Магнитогорска, других городов разлилось сияние, и открылся портал – воронка с туманными краями. В ее зеве виднелось мутно-зеленое небо и бурые холмы с уродливыми, неземными деревьями.
– Пожалуйста, – с любезной улыбкой сказал Шанен Горг, и народ, желавший скорее покинуть город, начал вдруг отрываться от земли, воспарять к воронке.
Толпа сразу притихла и с волнением наблюдала, как в портале один за другим исчезают курортники да прочие гости города, помахивая транспарантами, болтая ногами, что-то беззвучно выкрикивая. Молодая женщина уронила сумочку с паспортом и просроченными билетами на самолет до Санкт-Петербурга. Сопротивляясь неведомой силе, дамочка вертелась у границы портала, хваталась за зыбкие края, пока мужчина в синей майке не боднул ее в живот. Дальше они полетели в обнимку, кувыркаясь и что-то пылко высказывая друг другу.
Через пару минут площадь перед «белым домом» освободилась от трети митингующих – одни подались к иным мирам, другие, так сказать, сделали ноги. И те, что напирали на цепь ОЧМОНовцев, поубавили в энтузиазме, отступили к клумбе.
– Вы, – Хельтавар вытянул палец к макабцам, – чего хотели?
– Жилья у нас нету. На улицах прозябаем, – начал иноземец в цветастом халате.
– Скотину содержать негде. Повозку никуда не приткнуть, – поддержал его другой, блеющим словно у козла голоском.
– Определите их в пансионат или санаторий, – посоветовал магистр представителям Администрации. – Надеюсь это в ваших силах?
Руслан Мудашев отчаянно закивал.
– А вы? – дейф вытянул палец к старушенции, сжимавшей древко транспаранта.
Бабуся оказалась смелая, даже дерзкая и заорала:
– Воды чистой мне будьте любезны! Никогда такого безобразия не было, чтоб из крана текло всякое дерьмо. Воды! Чистой и без перерыва!
– Будет лично вам чистая, – прервал ее Хельтавар. – И без перерыва. Ни один сантехник перекрыть не сможет.
– А я требую отменить показ вашего сериала «Совокупление мипилитириды»! – крикнула женщина элегантной внешности. – И заткнуть рот Кирову! Позорище какое!
– А этого не будет, – отверг Хельтавар.
– У нас демократическая революция! Мы за либеральные ценности и свободу слова! – схватив микрофон, пояснил Тришка.
– Да пропади оно все пропадом! Провались ваша революция! И все здесь провались! – заорал мужчина, еще недавно примыкавший к группе любителей пива.
Неизвестно что ввергло его в такое мрачное настроение, но орал он громко и топал ногами. Может, от воплей и его лошадиного топота, а может, от чего-то иного бетонные плиты под мужичонкой растрескались, и вся площадь заходила ходуном. Переломились бордюры клумбы, березка и ели наклонились в стороны. Из глубин земли раздалось ворчание, а потом страшный грохот. Митингующие с криками бросились прочь, и даже стойкие ОЧМОНовцы не выдержали: побросали щиты, дубинки; кто бегом, кто быстрым шагом двинулись к лестнице. Лишь Тришка и магистр Шанен Горг, остались на месте, словно в их сердцах поселилась бесконечная храбрость.
А перед зданием Администрации происходило нечто катастрофическое. Площадь начала прогибаться, проваливаться кусками. Посреди ее образовалась гигантская трещина, которая все ширилась, удлинялась через сквер куда-то к памятнику Владимир у Ильичу, стоявшему на возвышенности. И со зданием Администрации творилось дело совсем неприличное. Теперь его никак нельзя было назвать «белым домом», поскольку стало оно серым или скорее черным. Фасад его изменился до неузнаваемости: прямоугольные окна исчезли, их заменили окошки стрельчатые с угрюмой лепниной. Следом бывшая Администрация обзавелась островерхой крышей и зубчатыми башенками. Возле входа, где дрожали от ужаса представители мэрии и городской Думы, выросли колонны грубого камня и материализовались тяжелые кованые решетки.
– Товарищ Васюкин, вы посмотрите, что делается! – восхищался Тришка. – Ай, какой дворец образовался за вашими спинами! А здесь-то что! Глядите, здесь! – гог замахал ручонкой, призывая заместителя мэра подойти поближе и заглянуть в пропасть – она разверзлась на месте недавнего митинга.
– Эй, господин Мудашев! Чего вы стоите, как неродной?! И вы товарищи! – окликнул гог сотрудников Администрации, которые перепуганными поросятами жались друг к другу. – Ступайте сюда, а то не увидите всю прелесть!
Самым отважным оказался все-таки заместитель мэра. Он сделал несколько шагов и робко заглянул в пропасть. Ему открылся истинно грандиозный вид: сразу внизу блестело озерко с грязно-голубой водицей, а от него тянулся каньон неимоверной глубины. Дно его срывал мрак, скальные выступы внизу окутывали серые языки тумана. И из этой ужасной пропасти веяло сыростью и такой тоской, что волосы на голове товарища Васюкина встали дыбом, и он произнес, безумно глядя перед собой:
– Боже мой! Как же мы теперь на работу будем ходить?! Неужели мимо этого?!
– Очень полезный пейзаж, я вам скажу, – заметил Тришка. – Глянешь из окошка, и сразу вспомнишь о нищете и смерти. Эти мысли самые главные, для важных господ, которые заботятся о простых горожанах. – Тришка повернулся к Хельтавару и признал. – Славненько Провальчик переместился! Лучшего места и не придумаешь! Но все-таки чего-то не хватает. Самой малости, магистр.
– Пожалуй, – дейф поднял ладонь, прошептал два слова, и воздух в каньоне вздрогнул от сотен крыльев черных птиц. На одном из каменных выступов появились сирены. Их красивые и жутковатые голоса разнеслись эхом между скал.
– Ах, как поют! – восхитился гог. – Правда, уважаемый? – он слегка ткнул локтем товарища Васюткина. – Поют сладенько, точно ваши депутаты перед выборной кампанией.
2
Вей-Раста несколько минут колдовала возле мглистого полукруга, наконец, убедилась в своей беспомощности и опустила костяной жезл.
– Мы же не бросим нашего рыцаря? – Семин стоял в растерянности, понимая, что с Каспером стряслась беда и сейчас коротышке ничем нельзя помочь.
– Разумеется, нет, – отозвалась Ларса. – Хотя он пьянь безголовая, но он наш.
– Наша родная пьянь, – согласился Артем.
– Если они что-нибудь сделают с ним, я горло перекушу им и выпью кровь, – пообещала Вей-Раста, помахивая магической палочкой, на которой каплей крови алело навершие.
– Спасибо тебе, – в приливе теплых чувств сказал Артем.
– Чего спасибо? – волшебница откинула волосы с лица. Кошачьи глаза удивленно изучали на эксперта-оценщика.
Семин пожал плечами:
– За дружескую заботу, наверное. А если бы со мной что случилось, ты бы тоже горло перекусила? – скромно поинтересовался он.
– И за тебя перекусила бы. Даже с большим удовольствием. Р-ррр… – она усмехнулась и клацнула маленькими белыми зубками. – И тебе могу перекусить, если потребуется. Ладно, идем к Заставе. Только оттуда магистры с помощью древних механизмов способны восстановить портал, – закинув сумку за спину, Вей-Раста направилась по тропинке.
В тени раскидистых деревьев они прошли мимо озерка. Крокодильчиков, которых с озорством отстреливали капитан Лыков и господин Каспером, здесь отчего-то не было видно. Даже на мелкой гальке не сохранилось их следов. Пейзаж вокруг дышал совершеннейшим миролюбием: птички щебетали листве, синие бабочки порхали над цветкам – полная идиллия. Только солнце, повисшее точно в зените, мнилось странным: не круглым, как все нормальные солнца, а похожим на огромную каплю, сверкающую жарким золотом.
Артем пока ни о чем Вей-Расту не расспрашивал: просто шел за ней в обход зеленой кущи не то заморских дубов, не то инопланетных осин и с опаской поглядывал по сторонам. Слушал трели птичек, жужжание насекомых, похожих на толстеньких майских жуков. Неожиданно до ушей эксперта-оценщика донесся звук ломающихся веток. Этот звук встревожил не только Семина, но и бесстрашную Вей-Расту.
– Что бы это могло быть? – поинтересовалась ведьмочка, глянув на Артема и повернувшись к чаще, через которую несся боров или другая неаккуратная скотина.
– Понятия не имею, – ответил Семин.
– Люди! Люди! – раздался вопль из кустов, и снова захрустели ветки.
Видно было, что эти два слова, произнесенные откровенно по-русски, произвели на волшебницу могучее впечатление. Она ахнула и застыла с открытым ртом, глядя на человекоподобное существо, выкатившееся на тропинку.
Существо оказалось высоким, ужасно худым и испачканным грязью. Грудь его была голой, в меру волосатой, ниже талии болталась не то зеленая мини-юбка, не то какая-то неприличная рвань. На мгновение остановившись и будто испытывая замешательство, похожее на то, которое переживала Вей-Раста, существо взвизгнуло и, размахивая длинными руками с палкой понеслось по тропе.
– Я задержу его! Беги! – процедил Артем, мужественно заслоняя Вей-Расту.
– Как-нибудь сама справлюсь! – отвергла Страж и сделала шаг вперед.
– Госпожа Ларса! – заголосило это худое полуголое чудовище, выронило палку и, совершив длинный прыжок, схватило в охапку ведьмочку. – О, Ларса-Варса! – простонало оно, прижимаясь щетинистой щекой к чистенькому и изумленному лицу волшебницы. – Неужели это вы?! Опупеть!
– Ларса Вей-Раста! – поправил Семин, начиная постепенно признавать в диком агрессоре капитана Лыкова.
– Да! Конечно! Конечно! – милиционер повернулся к нему и затряс головой. – Извини, забылся! Это от тоски! От горького одиночества! Артем Степанович! – отпустив волшебницу, участковый повернулся к Семину и с силой сжал его ладонь. – Прости, друг! Я думал, буду здесь заключен навсегда, и чуть не свихнулся, увидев вас!
– Привет, – ответил Артем, стараясь освободить пальцы из его красной и очень цепкой клешни. – Что-то ты, зарос немного, – заметил он, глядя на измятую щетину на лице капитана.
Вообще, Владимир Владимир ович при ближайшем рассмотрении выглядел совсем плохо. Помимо щетины, как минимум недельной давности, милиционера украшали синяки и всевозможные ссадины, словно его кто-то пнул с обрыва, и он, пересчитав головой и ребрами все камни, кусты и сучья, чудом остался жив. Одежды на нем не было никакой, если не считать нескольких пожухших лопухов, из-за сплетенных стеблей которых торчало красное милицейское удостоверение.
– Сильно зарос. И неважно выглядишь, – заключил Семин. – Ты ведь еще утром после пьянки был свежее.
– Каким утром? – не понял Володя. – Утром я за ежиком погнался и провалился в яму. Думал, все – прощай несчастная жизнь. Все-таки выкарабкался. И какая пьянка? Здесь, друг, кафе и магазинов нету. Уже забыл, как это дело пахнет.
– Извини, но сегодня утром вы с Бурковым и господином Скальпом сидели у меня на кухне и попивали водочку. Потом ты домой засобирался, только не смог пойти – соборотничал в кота, – напомнил Артем, замечая, что Вей-Раста как-то вся насторожилась и помрачнела. – Ну, напряги память, товарищ капитан. Или у тебя все от этого… посткошачий синдром?
– Нет, Степанович, это ты меня извини, но водку у тебя на кухне мы пили… – он наморщил лоб, что-то воскрешая в памяти. – С недельки полторы назад. Или более того. Уже много раз здесь зажигалось и угасало солнце. И много-много времени с тех пор прошло, – Лыков почесал небритую щеку. – Натерпелся я здесь. И крокодильчиков дубиной гонял, и от голода помирал, пока не подвернулась богатая поляна с ягодами и грибочками.
– Да, жаль парня. Точно посткошачий синдром. Или это от нервного потрясения? – Семин вопросительно посмотрел на Ларсу, и мысленно добавил: «или от водки – белая горячка».
– Нет. Все с ним в порядке, – отозвалась ведьмочка. – Здесь Перекресток Мировых Дорог. Время течет по-другому. Бывает медленнее. А бывает быстрее в десятки раз. Так что, пока там у вас полдня прошло, здесь неделя с лишним. А бывает и наоборот.
– Неделя с лишним?! – теперь Семин с большим вниманием поглядел на щетину на лице Владимир а Владимир овича, на его лиловые синяки и кровоподтеки и с уважением сказал: – Ну, ты даешь! Неделя с лишним! Без одежды разгуливаешь чего? Износилась что ли?
– Я же котом был. Коты одетыми не бывают, – застенчиво пояснил участковый. – Вдобавок похитили мои вещи. Сволочь одна с крылышками. Гулфиком ее, кажется, Каспер называл. И брюки с майкой, и ремень, и пистолет. Хорошо хоть удостоверение из кармана выпало. Случайно в кустах нашел, – он с гордостью похлопал по маленькой книжечке, торчавшей из-под стеблей лопухов. И, еще больше застеснявшись перед Вей-Растой своего жалкого вида, густо покраснел.
– Идемте к заставе, – сказала ведьмочка.
Она первой продолжила путь по тропинке. Через несколько десятков шагов Ларса оглянулась и спросила у Лыкова:
– Гулфик появился из портала?
– Прямо из стенки. Той, на кухне, где фотообои с озером, – отозвался милиционер.
– Значит, из портала. А Каспер Скальп где был в это время? – расспрашивала Ларса, стараясь яснее сложить картину произошедшего.
– Он меня сосиской кормил. На четвереньках стоял задом к стенке и мне сосиску отгрызенную навязывал. А Гулфик прыг на пол и Касперу ногой под зад. Тут-то и началось! – Лыков, будто вспоминая былой ужас, подкатил глаза. – Вопли, крики, беготня! И Сашка проснулся. На кухню врывается, глаза бешенные, и сразу к стене. А вы чего-то спали. Проспали такое светопреставление, когда…
– Ты мне одно скажи: видел ли Каспер, что открылся портал? – остановила его словоизлияние Ларса. – Видел он, что вид на стене поменялся?
– Видел, конечно. Он даже переживал, что ему туда лезть придется…
– Гадина!!! – Вей-Раста остановилась, широко раскрыв глаза, и трижды топнула ногой.
– Где? – поинтересовался Артем.
Он внимательно посмотрел туда, куда взирала ведьмочка, но не увидел ничего, кроме высокой травы и синих бабочек над цветами.
– Рыцарь ваш первый – гадина! – сообщила Вей-Раста. – Сам в портал не пошел и мне ничего не сказал! Как повезло тебе Каспер Скальп, что тебя здесь нет! Надеюсь тебя сейчас посильнее отпинают, чтоб хоть чуточку ума и совести вернулось в твою пьяную голову!
– Ты его уже не хочешь спасать? – Семин всерьез забеспокоился, что Вей-Раста может отказаться вызволить рыцаря из переделки.
– Нет, хочу! Теперь я поскорее хочу его вытащить, чтобы разделаться собственноручно!
Смахнув с лица растрепанные волосы, волшебница ускорила шаг. Капитан Лыков шел за ней вприпрыжку, испытывая значительные неудобства. Он был вынужден придерживать лопухи, которые разъезжались в стороны, так и норовили обнажить его интимные места. И Семин старался не отставать, одновременно подумывая, как задобрить ведьмочку и спасти от ее гнева господина Скальпа.
За рощицей ветвистых зеленых деревьев открылся нежданный пейзаж: огромное пространство светло-серого песка, ровное и гладкое, словно накрытое льняной скатертью. Лишь кое-где лежали камни, да проступали желтоватые полосы. Еще вдалеке виделось плоское возвышение, будто подернутое легкой дымкой. Слева край пустыни подступал к цепи высоких гор, справа почти у горизонта его омывало ленивое ярко-синее море.
– Сюда, мальчики, – пригласила Вей-Раста, ступая на песок.
Гнев Ларсы на коротыша быстро поутих – это Семин определил по улыбке, которая почти всегда скругляла уголки ее губ.
– А где же, госпожа Рей-Васта, здесь Застава? – поинтересовался участковый.
Он тоже поставил босую ногу на песок и огляделся.
– Госпожа Ларса Вей-Раста. Ларса Вей-Раста! – для доходчивости внятно повторил Семин.
– Вот и я говорю… В общем, госпожа великая волшебница… Только Застава ваша где? – капитан оперся на палку и приложил козырьком ладонь ко лбу. – Я здесь время не терял. Облазил все до аж тех гор. И в море купался. И по берегу ходил хрен-ти куда. Но Заставу не нашел.
– Тебе очень повезло, что ты случайно не вошел в один из порталов. Их здесь сотни. Особенно здесь, – ведьмочка обвела рукой просторы серого песка. – И еще тысячи запечатанных. А Застава там, прямо, – она указала вперед, где посреди песчаной пустоши намечалось едва заметное возвышение.
Однако ни Семин, ни милиционер не увидели впереди ничего похожего на крепость или какое-нибудь строение.
– Не вижу ничего, – пожаловался Володя. – Пески и пески до самых гор.
– Правильно, не видишь. И не увидишь, пока совсем близко не подойдем. Так Верховными задумано, чтобы Заставу со стороны не было видно, – пояснила Страж.
– Ах, вот в чем дело. Вроде мираж навыворот. Ха-ха! Для отвода глаз. Хитро, – признал капитан. Он забыл, что стыдился своего жалкого вида, и теперь старался держаться с Вей-Растой рядом. – Странный этот ваш Перекресток. Тут, порой, такие чудеса, что и во сне не увидишь. Вот, например, дня четыре назад, я свой любимый камень уронил, которым орехи сбивал. Наклонился, а голова чего-то в другом месте очутилась: вместо камня на зеленой травке вижу задницу какого-то динозавра в камышах. Чудеса!
– Бывает, – согласилась Вей-Раста, – когда голова случайно в портал попадает. Тело в одном мире – голова в другом, и видишь то, чего лучше не видеть.
– А вчера я набрел на куст малины. Небольшой с виду кустик, низенький, но ягод полным-полно, аж ветки трещат. Решил оставить их на обед и отдохнуть прилег невдалеке, – продолжил рассказывать о своих приключениях Володя Лыков. – Задремал слегка. Сквозь сон слышу шорох и журчание непонятное. Ага. Глаза открываю, а перед ними такое безобразие: на мой куст мочится здоровенный детина в белой с золотой каемкой рубашке, длинной, до пяток и красных сандалиях. Бесстыже так мочится, посапывает от удовольствия, а вокруг него сияние, словно он – электролампочка в тысячу ватт. Сначала я думал, что мерещится мне это – ведь знал, что во всей округе живых людей нету. Но пригляделся – детина в красных сандалиях есть. И мочится он, срамно мочится на куст. А с ягод желтые капли стекают. Тут я не выдержал, палку схватил и как заору: «куда ты ссышь, свинья этакая!». Он как перепугался! В сторону отпрыгнул, пальцем у виска покрутил и растворился в воздухе, будто и не было. Вот я думаю: был он на самом деле или от жары померещилось?
– Это один из Верховных, – сказала Ларса. – Они часто здесь прогуливаются. Ходят из портала в портал или в пространственные дырки лазают.
– Верховных… – задумчиво произнес участковый. – Это кто ж такие?
– Творцы Мироздания, – пояснил Семин, после общения с Каспером порядком поднатаскавшийся в вопросах мироустройства. – В общем, ты лицезрел бога какого-то.
От мысли, что Верховный справил нужду на малину капитана Лыкова, Артему стало весело. Он расхохотался и зашагал быстрее, опередив Вей-Расту и отклонившись от выбранного ей маршрута на десяток шагов. Ларса не успела предупредить его о грозящей опасности – нога Семина съехала куда-то в пустоту, следом туда же скользнула вторая, и весь он повис над таинственным пространством, столь неожиданно открывшимся через небольшую воронку в песке.
– Госпожа Ларса! Караул! – закричал он, хватаясь за края дыры.
Песок сыпался из под его пальцев, серыми ручейками утекал вниз. На одну секунду Артем решился заглянуть в открывшуюся бездну. Заглянул, увидел изумрудно-зеленые луга, серебряные ручейки и горы в розовой пене облаков.
– Вылезай скорее. Туда нельзя, – строго предостерегла Ларса.
– Сейчас я, – милиционер Володя мигом метнулся на помощь.
Став на колени возле воронки, он ухватил Семина за воротник, потом сумел взять под руки. После некоторых усилий капитана и дружного кряхтения, Артем все-таки выдернулся из дыры и в изнеможении повалился на песок.
– И чего тебя туда понесло! – недоумевала ведьмочка. – Я же сказала: здесь куча пространственных дыр. Так нет же, ты выбрал самую опасную! Темочка, ты хоть знаешь, куда она ведет? – смягчившись, волшебница присела возле Семина и даже провела пальцами по его потному лбу.
– Не-а. Куда? – спросил он, задерживая ее руку.
– В Эдос. Рай по-вашему. Туда только избранным можно. Там… – Вей-Раста хотела что-то сказать еще, но передумала и заключила: – Не по нам это место. А чужих там очень не любят. Чем в Эдос чужаком лезть, то лучше в самый угрюмый и злой из миров – там и то меньше унижения и обид натерпишься, чем от светлых эдосцев.
– А какого же хрена они эту дырку не заткнут?! Если такие они там просветленные! – Семин отполз чуть от воронки, поднял камень и швырнул его в воронку.
– Не знаю. Может, Верховным она нужна еще, а может всех и так устраивает. Пойдем, – Ларса подала Семину руку. – Знаешь, как наш Перекресток получился?
Артем мотнул головой.
– В самом начале, когда не было совсем ничего, кроме, разумеется, самих Верховных, – она повернула Семина к себе спиной и отряхнула от песка его брюки, – когда вокруг была лишь одна пустота и тьма, Верховные собрались и решили построить какой-нибудь мирок. Строили, строили и построили. Вот это построили, – Ларса махнула на пустыню и видневшиеся вдали горы. – Много здесь получилось непредусмотренных порталов и разных пространственных дыр, которые назвали «Мировые Дороги». Мирок сам получился плоский, очень небольшой. И солнце над ним не круглым, – Вей-Раста подняла голову, глядя на большую золотистую каплю, по-прежнему висевшую строго в зените. – И много еще всяких недочетов. Луны, надо признать, получились красивыми. Ночью сами убедитесь.
– Да, луны красивые, – согласился участковый. – Отличные луны. Смотришь, и голова кружится от великолепия. И само небо ночью ничего так, приличное.
– Потом этот первородный мирок назвали Перекресток, потому что, когда появились другие миры, в них можно было пройти через порталы, которых здесь огромное множество, – продолжила Ларса. – А когда через эти порталы начали ходить все, кому не лень, здесь основали Заставу. Вот она, – ведьмочка вытянула руку, и Семин с капитаном прямо-таки опешили, увидев в каком-нибудь полукилометре огромный замок, выросший, будто из-под земли.
Скорее это был не замок, а городок, обнесенный высокой крепостной стеной с величественными медными воротами и островерхими башенками. За стеной серо-голубого камня виднелись черепичные крыши различных построек, блестящие купола, и над всем поднималась одна безумно высокая башня с белоснежной розеткой наверху.
– Ух ты! – сказал капитан Лыков. – А я еще хотел по пустыне побродить. Если бы пошел, давно бы наткнулся на вашу Заставу.
– Только потом бы тебе пришлось давать много объяснений, как ты очутился на Перекрестке, – сообщила Вей-Раста, ускоряя шаг. – Народ на Заставе такой… не особо доверчивый. До кровавых слез кого хочешь доведет.
Когда Ларса вышла на гранитные плиты, темными квадратами выступавшие из песка, ворота Заставы открылись со скрипом, и из них появилось трое нечеловеческих существ. Первое было похоже на толстую бурую лягушку, раздутую до размеров гиппопотама. На голове этой лягушенции красовался железный шлем без забрала. За спиной сотрясался кожаный мешок, из его горловины торчал то ли экзотическое оружие, то ли какие-то приспособления. Двое других походили на ящериц, тоже очень немаленьких – были повыше среднего человеческого роста и скакали на задних лапах, передними придерживая холщевые сумочки. Грязно-зеленая кожа рептилий лоснилась на солнышке, мордочки блаженно улыбались, словно зрели они перед собой не Вей-Расту со спутниками, а божье явление с ангелочками.
– Брекекс! Не смей этого делать! – закричала Ларса, предостерегающе вытянув руку. – Не смей, чертов Брекекс!
– Чего «не смей»? – испугано спросил Семин.
Вид огромной лягушенции, приближавшейся длинными прыжками, ему не нравился. Не нравился так, что он был готов отбежать подальше и зарыться с головой в песок. И, может быть, сделал бы так, только ноги от страха будто влипли в землю.
– Ложись! – скомандовала ведьмочка.
Капитан Лыков выполнил команду быстро и точно: где стоял, там и растянулся на гранитных плитах, прикрыв голову руками – чувствовалась армейская выучка. А Семин изрядно опешил и только переспросил:
– А… зачем ложиться, Ларсочка?! Скажи скорее, зачем ложиться?!
Вей-Раста лишь сделала сердитое лицо, сказала «Ух!» и топнула ногой.
Не получив вразумительно ответа, Артем оказался перед сложным выбором и рассуждал так: «если я сейчас лягу, то это толстое животное пробежит точно по мне, и превратит меня в кровавый блинчик без всякой магии, а если я не лягу, то…».
Додумать он не успел. Брекекс в сопровождении двух рослых и веселых ящерок приблизился к Семину почти вплотную, стрельнул языком, и Артем Степанович со звучным шлепком исчез в его пасти.
– Боже мой! – только и воскликнул участковый Володя, наблюдавший за происходящим сквозь сплетение пальцев.
Резвым движением Лыков скатился с каменных плит. Хотел схватить свою верную палку и наказать правонарушителя, но широкая пасть лягушонка разверзлась, и со звуком «тьфу!» оттуда вылетел товарищ Семин. Кувыркнувшись в воздухе, он шлепнулся рядом с милиционером.
– Сколько раз говорила: не смей так делать! – сердито сказала Вей-Раста, подступая к лагушенции. – Потом человека полдня от твоих слюней оттирать!
– Кхе-хе! Ладно тебе, дорогая. Я ж от большой любви! – отозвался Брекекс, левую лапу закинул за спину и поправил съехавший мешок. – Люблю я вас! И все вокруг люблю! На задание, кстати, скачем. В сраную Булькирию. Опять там незаконники лютуют. А ты чего? Где Скальп?
– Попался Скальп местным стражникам по своей глупости. Сволочь твой Скальп и гадина, – ответила ведьмочка. – Так и хочется придушить его, только руки не достают – портал закрылся.
– Вон какое дело… – протянул Брекекс и озадачено почесал живот под пирсингом из трех серебряных колечек. – Так иди скорее к магистрам. Открывать портал надо. Спасать нашего Скальпа. А душить потом будешь. Кхе-кхе!
– Так иду. Жаль только, что сначала спасать, а душить потом, – Ларса тихонько рассмеялась, подмигнула ведьмочке Ширшшее – ящерице стоявшей слева от Брекекса.
Та в ответ высунула длинный язык и прошипела:
– У всех наших рыцарей вместо башки железный котелок, – и зашлась шелестящим смехом.
– Котелок? – лягушонок хотел схватить ее за хвост, но ведьмочка с исключительной проворностью отскочила на несколько метров и снова затряслась от смеха.
– Поскакали мы, – решился Брекекс. – А то надо поспешить. В серьезные дела там, в Булькирии разворачиваются. Говорят, вода соленая стала от соплей и крови.
– Успехов вам и теплой грязи, – пожелала Ларса.
– И тебе счастья и жирных мух, – отозвался лягушонок.
Шлепая широкими лапами, он понесся куда-то через пески, где голубоватым овалом мерцал вход в другой мир. Ящерицы спешили за ним.
Вей-Раста некоторое время смотрела за удалявшейся командой, потом повернулась и сказала:
– Это наши Стражи. На мирах с разумными земноводными специализируются. Хорошие ребята, хотя и с причудами.
– С большими причудами! – поправил Семин.
Он пытался оттереть песком слизь, прилипшую к его телу после знакомства с внутренностями Брекекса, и периодически оплевывался.
– Я же тебе сказала, Темочка: «ложись», а ты не послушал, – Ларса подошла к нему ближе. – У Брекекса привычка так приветствовать новеньких. Но лежачих он не трогает. Ничего страшного, к вечеру ототрется. К тому же это полезно. Некоторые специально просят Брекекса, чтобы он их проглотил – говорят, от прыщей помогает.
– Мог бы и не утруждаться твой Кекс – у меня нет прыщей. Бородавок и кожной сыпи тоже нет, – Артем пригладил волосы – они поддались очень хорошо, словно при гелиевой укладке.
– Скажите, госпожа Вей… Раста, а чего это лягушки здесь по-русски говорят и без акцента? – поинтересовался капитан Лыков.
После кувыркания на гранитных плитах и в песке, лопухи на милиционере заметно пострадали: порвались и разошлись в стороны. Теперь блюститель порядка выглядел крайне неприлично, словно девица, изнасилованная толпой питекантропов. И только служебное удостоверение по-прежнему гордо краснело возле милицейского пупка.
– С чего ты взял? Ни капельки не по-русски они говорят. Во всех прочих мирах жителями придуманы нелепые барьеры для понимания в виде экзотических языков, религий и разных культурных традиций. А здесь таковых нет, – объяснила волшебница. – Здесь, на Перекрестке мы все имеем в голове божественное знание и сразу понимаем друг друга.
– Вон оно как, – Владимир Владимир ович удовлетворенно кивнул. – Это хорошо. У меня есть, что сказать и вашим магистрам, и Верховным. Лишь бы услышать и понять могли.
– Поосторожнее на Заставе с разговорами, товарищ милиционер, – пожелала Ларса, направляясь к воротам Заставы.
После исхода Брекекса и его команды ворота оставались открыты, и ведьмочка прошествовала под высоченной аркой. Следом за ней прошмыгнули Артем Степанович и капитан Лыков.
Читать бесплатно другие книги:
