Какого цвета убийство? Эриксон Томас

Глава 8

В малом конференц-зале полицейского управления стояли шаткие столы в форме подковы, а по центру перед белой доской расположился Габриэль Хельмарк. Рядом с ним стоял проектор – осколок давно ушедшей эпохи. У двери когда-то давно распорядились поставить диспенсер с водой, которую меняли примерно раз в полгода. Одна лампа дневного света свисала криво, другая не горела совсем, третья мигала раз в три секунды.

Комиссар оглядел свою группу – пять человек с блокнотами в руках. На задворках, в стороне от всех, сидел полицмейстер Ульвгрен. В его присутствии не было ничего странного: начальник имел право вникать во все, во что только пожелает вникнуть. Но от этого Хельмарк чувствовал себя так, словно его проверяют.

Йоранссон – пожилой следователь, которого по состоянию здоровья давно должны были бы положить в больницу до конца его дней. Ходячий инфаркт. Сундстрём, напротив, был молод, ему только исполнилось двадцать пять. Парню следовало бы еще поработать в патруле, но его уже засунули в следственную группу. Нильсон – примерно ровесник Хельмарка. Он всегда был осторожен в выводах, и что-то в его поведении дико раздражало комиссара. Хотелось его порой встряхнуть и посмотреть, что из него посыпется. Ближе всего к Хельмарку сидела Нина – вне всяких сомнений, надежда группы. Он сам принял ее на работу. К любой задаче она подходила методично, но не бездумно. Она знала непреложные правила и знала, что будет лучше для дела – соблюсти их неукоснительно или пойти в обход. И, наконец, Корель – полицейский старого образца, хотя ему не исполнилось и сорока. Такого лучше всего посылать опрашивать свидетелей. Его интеллектуальный спектр оставлял желать лучшего.

Пора начинать мозговой штурм. Хельмарк нажал на кнопку в ноутбуке, и на экране возникло злосчастное письмо.

– Нам известно, что газеты получили такое же, – он повернулся к экрану. – Что мы можем сказать по поводу письма?.. Йоранссон.

– Стандартная бумага, – проговорил тот хриплым голосом. За последние сорок лет он сделал кассу не одной табачной компании, прежде чем его жене каким-то чудом удалось заставить его бросить. – Стандартный принтер. Стандартные чернила. Никаких отпечатков пальцев. Привез курьер службы доставки. Они ничего не знают. Счет оплачен предприятием, которого нет в реестре, расположенным по несуществующему адресу. В общем, здесь глухо.

– Что мы можем сказать по поводу самих формулировок? – комиссар указал на другого следователя, чувствуя себя учителем на уроке. – Сундстрём.

Тот почесал коленку и поднял на шефа ясные наивные глаза. Ни дать ни взять – олененок Бэмби, чтоб его.

– На самом деле – ничего. Стиль изложения сухой, почти формальный. Так пишут всякие юристы и чиновники. В письме просто отражена последовательность событий. Никаких эмоций.

Он чуть отодвинулся на стуле и указал на экран.

– «Согласно установленным условиям бизнесмен должен был умереть, если не заплатит». Здесь легко было бы начать обзывать его всякими нелестными прозвищами. Например, я слышал, что его фамилию коверкали как Свин-ггрен. Но здесь ничего такого нет. Только констатация фактов. Если не заплатит – умрет, все предельно ясно. Как будто речь об условиях обыкновенного договора.

– И оно точно настоящее? – спросила Нина.

Над этим вопросом Хельмарк бился весь день. Это все всерьез? Или чья-то идиотская шутка? Какой-нибудь псих, желающий привлечь к себе внимание?

– По моей оценке, письмо настоящее, – сказал Сундстрём. – Обычные сумасшедшие куда эмоциональнее. Они берут на себя ответственность, присваивают чужие заслуги. Ну и… то же самое можно сказать куда более резкими выражениями. Обычно же так делают. – Он запнулся. – Или как?

Хельмарк что-то пробубнил себе под нос. Отметил, что Корель играет в телефоне.

– Ладно. Мы исходим из того, что письмо настоящее и его прислали те, кто действительно убил Клаэса Юнггрена. Давайте поговорим о мотиве, – он огляделся. – Идеи?

– Э-э… – протянул Нильсон. – Они хотели денег, но не получили.

Комиссар посмотрел на свои руки, мешая им сжаться в кулаки, и подавил вздох.

– Это я понимаю. Меня интересуют мотивы. Почему нас и прессу проинформировали подобным образом. По каким причинам нам хотят рассказать, что дело обстоит так, а не иначе?

В конференц-зале наступила тишина. Все косились друг на друга. Кто-то постукивал ручкой по столу. Ей-богу, как на школьном уроке, где никто не выполнил домашнее задание.

– Бряцание оружием, – сказал полицмейстер Ульвгрен со своего места на задворках.

Хельмарк кивнул. Он не хотел признавать, что боссу чтото известно о настоящей полицейской работе. Его дело – бумажки. Но он был прав.

– Кто-то хочет, чтобы все узнали, что произойдет, если отказаться платить, – продолжал Ульвгрен.

– Все? – переспросил Нильсон. – Почему все?

– Наверняка другие богатые люди тоже подвергнутся шантажу. Из новостей они узнают, что будет, если отказываться платить. Какие условия предложили жертве? Охрану неприкосновенности жизни. Довольно размыто, не так ли? Это не шантаж конкретным компроматом, не угроза сорвать какую-то сделку. Деньги в обмен на жизнь.

Хельмарк почти восхитился ходом мыслей полицмейстера. Почти.

– Тогда мы должны узнать, кому еще угрожали.

Ульвгрен кашлянул.

– Скорее всего, сделать это будет непросто. В требованиях наверняка есть одно малнькое условие.

– «Не обращайтесь в полицию», – сказал Хельмарк.

– Когда они поймут, что это не пустые угрозы, мы окажемся не у дел, – продолжал Ульвгрен. – Эти люди могут заплатить. Двадцать пять миллионов – цифра уровня погрешности в расчете их личного состояния.

– Винтовка? – спросил Хельмарк.

Зашуршали бумаги.

Нина ответила:

– Куплена в оружейном магазине в Берлине. Человеком по имени Герхард Шрёдер, – она подняла глаза. – Ну да, тезка бывшего канцлера Германии.

– Нас разыгрывают? – спросил Корель.

– Кто-нибудь должен поехать туда и поговорить с сотрудниками магазина, – сказал Хельмарк. – Кто возьмет это на себя?

Сундстрём поднял палец.

– Хорошо.

Мозговой штурм еще какое-то время продолжался. Вроде бы все наводит на мысль об организованной преступности. Но что-то не сходится. Все слишком аккуратно, педантично. Никто из информаторов ничего не знал. За убийством Клаэса Юнггрена вряд ли стоят разукрашенные татуировками гориллы, накачанные рогипнолом. Это сделал кто-то, кто великолепно умеет планировать каждый шаг – и достаточно хладнокровен, чтобы заявить о своем существовании.

Это расследование будет тяжелым.

Наемница застегнула лифчик и поправила лямки. Когда все закончится, она целый месяц будет ходить только в бикини. Теплые края давно ждут. Майами… А может быть, Индонезия. Или Марокко. Там она обзаведется любовником или даже двумя. В конце концов, у нее тоже есть потребности. Но здесь, в Стокгольме, заводить интрижку было опасно: в любой момент может позвонить заказчик. И тогда либо придется что-то выдумывать, либо устранять помеху. А это – очень много мороки ради нескольких бурных ночей. Непрактично.

Заказчик как раз только что позвонил. Возможно, будет еще одно задание. Возможно… Ну сколько можно ждать?

Наемница ответила, что в ее распоряжении как минимум две недели, но потом она уедет из страны. Такса прежняя. Они легко пришли к согласию – за всю свою карьеру она еще ни разу не встречала того, кто бы рьяно торговался о цене на жизнь. А просила она больше, чем в среднем по рынку. Ее никогда не задерживала полиция. Ее отпечатки пальцев не значатся ни в каких реестрах. Интерпол не подозревает о ее существовании. Это позволяло ей поднимать ценник.

За этот год у нее было четыре заказа. Простые, но хорошо оплачиваемые. В январе в Осло она устранила женщину, выстрелив из пистолета прямо ей в сердце. Она подошла к жертве вплотную, так что успела заметить на ее лице сильное удивление. В следующую секунду та упала ей на руки. Убийца положила женщину на землю и тихо удалилась – все дело на несколько секунд. Был вечер, народу на улице ходило немного. Кажется, тогда она сильно замерзла.

Вспоминая, она осознала, что это была первая женщина, которую ей довелось застрелить. Впрочем, какая разница? Умирают все одинаково – бесформенно оседая мясными тушами. Это просто работа. Никаких свидетелей, никаких следов – только недоумевающие копы и новостные заголовки со знаками вопроса.

Четвертой жертвой в этом году стал Клаэс Юнггрен. Все было обставлено скандально, с этим не поспоришь. Со всех газетных киосков красовалась физиономия Юнггрена, тут и слепой заметил бы. Но таково было желание заказчика.

И теперь в списке появилось новое имя.

– Так он совсем ничего не говорил о шантаже? – спросил Габриэль Хельмарк.

Его собеседница покачала головой. Взгляд ее был затуманен, глаза с запозданием следовали за движениями головы. Таблетки? Алкоголь? Что-то она точно приняла.

Комиссар повернулся к ее дочери, Линде Юнггрен.

– А вам он что-нибудь говорил?

Девушка наморщила лоб.

– Напрямую нет. Но, как я уже говорила, его поведение сильно изменилось.

– Да, – проговорила Сара Юнггрен. – Изменилось. Сильно.

Дочь взглянула на нее, и Хельмарк дорого бы отдал, чтобы понять, что означает этот взгляд.

– Мам, я так и сказала.

Линда повернулась к комиссару полиции.

– Отец говорил, что ему выпал шанс начать сначала. Якобы он решил больше не бороться за богатство, отойти от дел: понял, что есть вещи поважнее.

По этим словам у Хельмарка сложилось впечатление, что мужик ударился в религию или попал в какую-нибудь секту.

– Никаких намеков на то, что он имел в виду?

– Он хотел поговорить об этом, когда мы встретимся. Сказал, что покажет мне кое-что.

Обхватив себя обеими руками, она поежилась и отвернулась.

Что можно начать сначала, если тебя собираются вскоре убить?

Алекс как раз вышел от клиента, занимавшего офис в одном из небоскребов на Свеавеген. В затылке тянуло, боль отдавалась в левом плече. Он похлопал себя по груди. Конверт по-прежнему лежал в кармане пиджака. Нет, сейчас тоже не время. К такому делу надо подойти в определенном настроении. И да, он трусил и избегал реальности, как ребенок: если зажмуриться, злая соседская собака исчезнет. Алекс мысленно обругал себя за нерешительность, но делать с этим все же ничего не планировал.

Игнорируя боль, он достал мобильный. Половина двенадцатого. Вернуться в офис? Прогуляться? Пообедать на скорую руку в «Паддан»? С того события в «ИнфраСити» (события?!) он никак не мог собраться. Как будто невидимая часть пули расколола и его самого на куски, только в отличие от Клаэса Юнггрена он этого не заметил.

Вертя телефон в руке, он заметил пропущенный звонок от Нины Мандер. Странно. Перезвонил – и она ответила сразу же.

– Как движется расследование?

– Вы же понимаете, что я не могу обсуждать это с вами.

– Но очень хотите, – пошутил он. Кажется, Нина не оценила его чувства юмора.

– Господин Кинг, у нас так мало зацепок, что я вынуждена по десятому кругу обходить свидетелей. Я знаю, вы вспомнили все, что могли. Но подумайте, вдруг есть еще что-то?

Алекс задумался. Нет, никаких деталей он больше не вспомнил. Разве что…

– Позвоните в «Линклейтерс», – сказал он, переходя улицу на зеленый. Звуковой сигнал светофора эхом отдавался на том конце провода.

– А что это? – спросила Нина.

– Адвокаты Юнггрена. Я точно знаю, что он был клиентом этой конторы. Вдруг они что-то знают.

В трубке зазвенела тишина, но вскоре инспектор отреагировала:

– Я не знала об этом. Так и сделаю, спасибо. Но откуда у вас такие сведения?

Он ухмыльнулся. Тот обед в «Гриле» все же прошел не зря.

– Знать такие вещи – моя работа, – сважничал консультант по коммуникациям.

После звонка Алекс решил, что проголодался, и направился к ближайшему ресторану. Пожалуй, он заслужил вкусный обед.

Менее чем через час Хельмарк и Нина сидели у Томаса Нюберга, юриста и партнера адвокатского бюро «Линклейтерс». Их встретил дорого и со вкусом обставленный кабинет: кожаные кресла, картины с изображениями яхт. Сам Нюберг оказался довольно невзрачным мужчиной в очках, однако при шелковом галстуке и идеальной сорочке, на которой не было ни единой складки. «Педант», – подумал комиссар Хельмарк, как только зашел в его кабинет.

– Вы же понимаете, что я не имею права говорить об этом, – сказал Нюберг. – Это адвокатская тайна.

– Учитывая характер преступления, было бы здорово избежать долгих юридических процедур, – произнес комиссар полиции, глядя в глаза Нюбергу. – Мы хотим задержать преступника как можно скорее. Разве вы этого не хотите? Ваш клиент мертв.

На адвоката его слова не произвели никакого впечатления: видно, тот легко распознавал манипуляции. Но не хуже он умел распознавать ситуации, в которых не следует проявлять упрямство.

Нюберг вздохнул.

– Его семья ничего не знает ни о каких угрозах? – спросил он.

Хельмарк и Нина одновременно покачали головами.

– У нас есть компьютеры Юнггрена, – сказал комиссар, – так что в конце концов мы до всего доберемся. Но, как я уже сказал, хотелось бы сэкономить время.

– Ну хорошо.

Нюберг взял со стола тоненькую папку. Посмотрел на нее с отвращением, словно не знал, как с ней поступить, и протянул Хельмарку.

– Клаэс доверил мне вот это. Но мне мало что известно.

Внутри лежали четыре отпечатанных на принтере письма, все адресованы Клаэсу Юнггрену. Пробежав глазами по текстам, комиссар резко вдохнул.

– Так-так.

– Я пытался посоветовать ему стратегию, – проговорил адвокат и развел руками. – Здесь довольно сложно выбрать верный путь. Но я пытался.

– Ну и что, помогли ему ваши советы?

Габриэль Хельмарк сердито поднялся и большими шагами вышел из элегантного офиса. Все юристы – скользкие гады. Посоветовать он пытался.

Нина, извинившись, поспешила за шефом, оставив Нюберга в недоумении.

– Откуда ты узнала, что Юнггрен общался с этим клоуном? – спросил Хельмарк в лифте по пути вниз.

– Алекс Кинг подсказал, – ответила она и заглянула в папку. – Я решила опросить его еще раз, вдруг что вспомнит.

Все четыре письма Нина прочла со все возрастающим любопытством. Краткие, четко сформулированные, не оставлявшие места для разных толкований. В первом говорилось, что Клаэс Юнггрен избран среди целого ряда кандидатов и ему предлагается заплатить двадцать пять миллионов крон за личную защиту. Деньги необходимо предоставить в течение двух месяцев. Шантажисты с пониманием отнеслись – тут она сделала паузу: да, там действительно было написано «с пониманием» – к тому, что ему необходимо подумать, а также раздобыть требуемую сумму. Далее – инструкции о том, что средства следует переслать на банковский счет на Антильских островах.

«А потом ищи-свищи их: никаких транзакций не отследишь», – подумала она.

– Тот самый консультант? Зачем ты с ним общаешься? Одни неприятности от этих болтунов. Только мозги запудрит.

Оторвавшись от писем, Нина рассеянно кивнула. Раздраженный шеф взрывоопасен, обращаться стоит деликатно.

– Он своеобразный. Не похож на шарлатана. Но зато знал, с кем вел дела Юнггрен, чем очень нам помог, верно?

Хельмарк пробурчал что-то нечленораздельное. «Своеобразный»? Почему она так сказала?

Во втором письме с сожалением констатировался факт, что шантажисты не получили от Юнггрена должного ответа. Они интересовались, все ли тому понятно, и выражали готовность прояснить все спорные моменты. Заголовок письма выглядел так, словно оно было отправлено из налоговой: Напоминание № 1.

Дьявольщина какая-то. Третье письмо было схоже со вторым. Тон оставался корректным, и она поняла, что Юнггрен, должно быть, не воспринял его всерьез. Все слишком педантично и предельно вежливо. Так деньги не вымогают.

Четвертое письмо оказалось более занимательным. Заголовок гласил: Решение.

Поскольку Клаэс Юнггрен – далее следовал его личный страховой номер – проигнорировал напоминания, было принято решение осуществить его казнь в определенную дату. Указывалось также, какое будет использовано оружие.

Пугающая обыденность послания заставила Нину содрогнуться. Не хватало только оборотов вроде «наш сотрудник предварительно свяжется с вами за час до прибытия».

Выйдя из лифта на первом этаже, полицейские столкнулись с лавиной строго одетых сотрудников – у каждого в одной руке портфель, в другой – смартфон. Хельмарк проворчал: «Юристы…» – и поспешил выйти из здания на сторону улицы Рейерингсгатан.

– Возвращаемся в управление.

Нина на ходу захлопнула папку. В письмах не было типичного требования не обращаться в полицию. Однако Юнггрен не обратился. Возможно, он подумал, что это очередная сделка, которую он возьмет под свой контроль. Или же считал, что он бессмертен…

И что, если еще есть такие, как Клаэс Юнггрен?

Глава 9

Рогер Аксберг оглядел себя в зеркале. Хотя ему уже исполнилось пятьдесят, он был в отличной физической форме. Вполне потянет лет на тридцать. Рогер занимался кикбоксингом, два раза в неделю ходил в зал, чтобы не растерять мышечную массу. Он 24/7 соблюдал строгую диету. И в теплое время года бегал по несколько миль в неделю. Многие из его сверстников недоумевали, как он это все делает. Большинство же ломали голову – зачем.

Ответ на этот вопрос был прост. Аксберг любил поддерживать себя в иллюзии, что до «полтинника» ему еще жить и жить. А дата, которая стоит в его водительском удостоверении, – это всего лишь вселенская насмешка. Которую он с легкостью может проигнорировать.

Будучи женатым и имея уже взрослых детей, пару раз в месяц он отправлялся в бар и срывал там лучшие цветочки. Редко случалось, чтобы ему не удавалось привести в номер отеля женщину.

Иногда он доставал свою платиновую карту. В районе площади Стюреплан деньги работали лучше всего.

А деньги у Рогера Аксберга водились. Да он буквально купался в них! Ему повезло. В свое время сетевой покер пережил настоящий бум, и поскольку Рогер с молодости был опытным игроком, он прекрасно знал, как это работает. А со своими знаниями о сетевой торговле он довольно скоро прибрал к рукам всю отрасль.

Всего месяц назад Аксберг продал свой покерный бизнес американцам и получил за него триста миллионов. Наличными. Никаких акций в паршивой венчурной компании. Никаких ограничений вроде того, что он должен отработать два года в должности генерального директора.

Только чистый кэш. Деньги на бочку, приятель.

Триста миллионов.

Ладно, у других богачей этих миллионов значительно больше. Но Рогер Аксберг знал: если ему захочется, он может до конца своих дней не вставать с постели.

Триста миллионов!

Он уже начал тратить. Всего четыре недели как он внес деньги на свой счет (видели бы вы глаза сотрудника банка!), и уже на тридцать из них он купил квартиру. Три новых машины – совершенно без всякой необходимости. А заодно кругосветный круиз с семьей. Всех троих детей Рогер взял с собой, хотя считал, что такой милости заслуживает только один. Избалованные сопляки, не привыкшие напрягаться…

Еще он спустил неучтенное количество тысяч на неучтенное количество женщин.

Аксберг был доволен собой. Жизнь удалась.

И вот теперь кто-то хочет все испортить…

Рогер снова взглянул на письмо, которое лежало рядом на столике. Читая его, он поначалу не знал, что и подумать. Сперва показалось, что это какая-то реклама. Вскоре он понял, что у него выпрашивают денег: кто-то узнал о продаже бизнеса и решил отхватить дармовой кусок пирога.

«Поздравляем с удачной сделкой с „ПокерМастерс“!» – гласил текст письма. «ПокерМастерс» – компания, купившая фирму Рогера Аксберга. Конечно, сделка не была тайной, но и официальной огласке ее не предавали. Ни слова в газетах. И он тихо радовался этому, потому что покер по-прежнему считался сомнительным делом.

«Сегодня многие шведы находятся под серьезной угрозой. Мир становится все опаснее. Мы предлагаем стопроцентную защиту от внешних негативных воздействий».

Пока ничего странного. Кто-то пронюхал о его состоянии и хочет втюхать ему защиту. Установить в его доме дорогущую сигнализацию и приставить к каждому члену семьи по безмозглому амбалу-охраннику. И заодно продать ему бронированный «Мерседес».

И только дочитав до конца, он понял, насколько ошибался.

«Мы ожидаем получить от вас пятьдесят миллионов крон на указанный ниже счет в течение четырех недель. Мы понимаем, что для этого могут потребоваться определенные приготовления, но за эту сумму мы обязуемся обеспечить вам полную защиту от внешних негативных воздействий на всю оставшуюся жизнь. Если же вы не примете наши условия, мы не сможем гарантировать вашу безопасность».

Нет, они не выпрашивают денег. Это самая настоящая угроза, черт побери.

Рогер Аксберг оделся. Часы показывали десять утра. Ему больше не надо спешить в контору. После тридцати лет упорного труда он наконец-то стал свободным человеком.

Пятьдесят миллионов.

Не один. Не пять, не десять.

Пятьдесят! Что за психи?

Рогер старался сохранить холодную голову. Как в покере. И есть два вопроса, на которые он должен найти ответ.

Первый: это все всерьез? Не какой-то дурацкий розыгрыш?

Он ведь читал газеты и видел, что случилось с Клаэсом Юнггреном. Жирные черные заголовки, сочные описания того, как у Юнггрена буквально снесло череп. Как убита горем его вдова. Как взрослая дочь приехала из Лондона, чтобы заниматься похоронами.

Аксберг потер подбородок. Разве с ним может случиться нечто подобное?

Однако второй вопрос был посложнее.

Что, бога ради, ему теперь делать?

Глава 10

Фредрик Хельмарк глянул на часы.

Модель «Супероушн» с куда более утонченным дизайном циферблата, чем у обычных «Брайтлингов». Внутри у них – тот же сложный механизм, который практически невозможно вывести из строя. Красота. Фредрик обожал наручные часы, у него их была добрая пара десятков. Забавно, учитывая, что он везде и всюду опаздывал. Он коллекционировал время, но не следовал ему.

– Успею, – заверил он Мартину, свою жену, и чмокнул ее в щеку.

Она обернулась, отложив кухонное полотенце, вздохнула и покачала головой.

– Не успеешь.

– Я мигом, туда-обратно, – пообещал Фредрик. – А потом во всем тебе помогу.

Ведь зал для игры в сквош совсем рядом. Десять минут езды, тридцать минут игры, включая душ, – и десять минут до дома. Куча времени в запасе.

– Ты ведь сама сказала, что мне надо двигаться. Вот я и стараюсь поддерживать себя в форме, – он обнял ее за бедра и легонько ущипнул за ягодицу. – Не все такие одаренные от природы, как ты. Я очень быстро.

– Мы еще даже не порезали мясо, – возразила жена. – И не сделали салат. Стол не накрыт. Цукини надо поставить в духовку. Ты не успеешь.

На пару секунд задержав дыхание, Фредрик тряхнул головой и поцеловал Мартину в лоб.

– Я буду вовремя, дорогая. Обещаю – я молнией.

Но его упрямая жена, которую он, разумеется, безумно любил, не желала сдаваться. Порой она бывала очень занудной.

– Гости придут через три часа. Если два из них ты будешь отсутствовать, мы провалим этот ужин. Мне нужны дополнительные руки.

Фредрик с улыбкой посмотрел на Мартину. Элегантная даже в кухонном фартуке, высокая, всегда ухоженная и собранная… И за что ему такое счастье?

– Ты ведь не поставишь мне в упрек то, что я слишком часто вижусь с Кристером? Полгода прошло!

Он склонил голову набок и снова улыбнулся, радуясь, как ловко сменил тему.

– К тому же речь идет не о двух часах, а об одном. Ну, максимум о полутора. Ты и не заметишь, что я уезжал! Ну все, я полетел. Люблю тебя!

Фредрик повернулся к стеклянной двери, ведущей на террасу. С той стороны на него смотрел черный кот. Зверь встал на задние лапы, а передними оперся на стекло. Фредрик сделал пару шагов к двери – кот тут же исчез. Он ждал Мартину. Стоит ей подойти, животина появится снова.

– Дорогая, тут твой пушистый приятель пришел!

Каждый раз одно и то же. От всех других зверюга скрывался, и Мартина – единственная, кого он к себе подпускал.

Вот и сейчас жена открыла дверь террасы – он тут как тут. Мартина впустила его. Кот стал тереться о ее ноги и долго нежничал, пока она не принесла блюдце с молоком и не поставила рядом с дверью. Внутри.

Фредрик Хельмарк нахмурился. Ему не хотелось, чтобы он лишний раз заходил в дом: животина может поесть и снаружи. Мартина гладила кота по спине, пока тот лакал молоко.

Ясно одно. Если у нее есть время на кошек, значит, найдется и у него часик-другой на сквош.

Глава 11

Страницы: «« « 1234567 » »»