Дарующий звезды Мойес Джоджо
Марджери отбросила волосы с лица:
– Я так не думаю.
– Ну, тогда можем поехать в Монтану, если тебе там больше нравится.
– Свен, я хочу остаться. Здесь.
Свен приподнялся на локте, вглядевшись в тусклом свете в лицо Марджери:
– Ты ведь сама говорила, что хочешь, чтобы Вирджиния росла свободной. Чтобы она могла жить так, как ей хочется.
– Да, говорила, – ответила Марджери. – И продолжаю говорить. Но тут живут все наши друзья. Настоящие друзья. Люди, которые в трудную минуту подставят плечо. Я много думала об этом и поняла, что, пока у Вирджинии есть такая поддержка, у нее все будет хорошо. У нас все будет хорошо. – Свен промолчал, и Марджери продолжила: – Ну как, тебя это устраивает? Если мы просто… останемся?
– Меня устроит любое место, где есть ты и Вирджиния.
В разговоре повисла длинная пауза.
– Я люблю тебя, Свен Густавссон, – сказала Марджери.
Свен повернулся к ней в темноте:
– Мардж, ты ведь не испытываешь ко мне сентиментальных чувств?
– Разве я не говорила, что дважды повторять не буду?
Свен улыбнулся и снова откинулся на подушки. Он протянул к Марджери руку, она сжала его ладонь; вот так, рука в руке, они и проспали пару часов, пока ребенок не разбудил их снова.
Элис потрясло, как быстро состояние эйфории по поводу освобождения Марджери сменилось ледяным холодом, когда стало понятно, что теперь не осталось ни единого препятствия для немедленного отъезда. Вот и все. Судебный процесс закончился, так же как и ее пребывание в Кентукки.
Она стояла с подругами, смотрела, как Свен увозит Марджери в Старую хижину, а поняв наконец, что это значит, почувствовала, как каждая клеточка тела, дюйм за дюймом, начинает затвердевать. Элис даже сумела улыбнуться, когда они, целуясь и обнимаясь, укатили прочь, и даже обещала встретиться со всеми в «Найс-н-квике», чтобы отметить радостное событие. Однако попытка сохранять самообладание оказалась выше ее сил, и, когда Бет, затоптав окурок, жизнерадостно помахала рукой, Элис почувствовала камень в груди. Только Фред заметил неладное, на его лице было написано примерно то же, что и на лице Элис.
– Как насчет стаканчика бурбона? – спросил Фред, когда они закрыли библиотеку.
Элис кивнула. Всего несколько часов – и ее уже не будет в этом городе.
Фред налил два стакана, один вручил Элис, и она села на удобную скамью, с подушками на сиденье и лоскутным покрывалом на спинке, тем самым, что когда-то сшила его мать. На улице потихоньку стемнело, приятное тепло сменилось порывистым ветром и противным мелким дождем. В такую погоду было даже страшно подумать о том, чтобы выйти на улицу.
Фред разогрел оставшийся суп, но у Элис не было аппетита, да и вообще ей нечего было сказать. Элис старалась не смотреть на руки Фреда. Оба они слышали, как тикают часы на камине, и понимали, что это означает. Они разговаривали о судебном процессе и даже пытались представить прошедшие события в радужном свете, однако Элис знала, что Ван Клив теперь разъярится еще сильнее и удвоит усилия по ликвидации библиотеки или сделает жизнь Элис, в случае если она не уедет, невыносимой. Ну а кроме того, что бы там ни говорила Марджери, Элис больше не могла оставаться в ее хижине. Марджери нужно было побыть со Свеном вдвоем, и, когда Элис сказала, что переночует у Иззи, Марджери протестовала не слишком искренне, так что, как ни крути, Элис действительно была третьей лишней.
– Итак, когда отправляется твой поезд? – спросил Фред.
– В четверть одиннадцатого.
– Хочешь, я подвезу тебя до вокзала?
– Это было бы очень мило с твоей стороны. Если тебя, конечно, не затруднит.
Он неловко кивнул и попытался выдавить улыбку, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Элис почувствовала боль в груди, впрочем, как и всегда, когда видела, что заставляет Фреда страдать. Какое право она имела претендовать на этого мужчину, прекрасно зная, что им не суждено быть вместе? Она проявила чудовищный эгоизм, поощрив его чувства к ней. И поскольку каждый из них был несчастен по-своему, но не решался это озвучить, им становилось все труднее поддерживать разговор. Элис потягивала напиток, вкуса которого не ощущала, и уже начала жалеть, что приняла предложение Фреда остаться. Пожалуй, нужно было идти прямо к Иззи. Какой смысл продлевать душевные мучения?
– Кстати, тебе утром пришло письмо на адрес библиотеки. Но в этой суете я забыл отдать. – Вынув из кармана конверт, Фред протянул его Элис.
Она сразу узнала почерк и не притронулась к письму.
– Ты что, не собираешься его читать?
– Оно наверняка насчет моего возвращения домой. Планы и вообще.
– Но ты все-таки прочти. Я подожду.
И пока Фред убирал грязные тарелки, Элис открыла конверт, чувствуя на себе внимательный взгляд Фреда, быстро пробежала письмо глазами, после чего сунула обратно в конверт.
– Что? – (Элис удивленно посмотрела на Фреда.) – Почему ты так вздрогнула?
– Просто… в этом вся моя мама, – тяжело вздохнула Элис.
Фред обошел стол, сел и вынул письмо из конверта.
– Не надо…
Однако он отвел руку Элис:
– Нет уж, позволь.
Элис отвернулась, чтобы не видеть, как Фред, нахмурившись, читает письмо.
– Я что-то не понял. Мы постараемся забыть твои последние попытки опозорить нашу семью. Что она имела в виду?
– Я же сказала, что в этом она вся. Такая, какая есть.
– А ты сообщила им, что Ван Клив тебя ударил?
– Нет. – Элис устало потерла лицо. – Они в любом случае решат, что я сама виновата.
– Как ты можешь быть виновата? Взрослый мужик и куча кукол. Господи! Никогда ни о чем подобном не слышал.
– Дело не только в куклах. – (Фред удивленно поднял на Элис глаза.) – Он думал… он думал, будто я пытаюсь развратить его сына.
– Что он думал? – (Элис уже горько пожалела, что подняла эту щекотливую тему.) – Да брось, Элис! Мы можем сказать друг другу все, что угодно.
– Я не могу. – Она почувствовала, что краснеет. – Не могу тебе сказать.
Она сделала еще один глоток виски, чувствуя на себе взгляд Фреда, явно пытавшегося что-то понять для себя. Впрочем, какой смысл скрывать? Ведь завтра она уедет и больше никогда не увидит Фреда. И Элис выпалила:
– Я принесла домой книжку, которую дала мне Марджери. О любви в браке.
Фред стиснул зубы. Ему было неприятно думать об интимных отношениях между Элис и Беннеттом.
– А его-то какое дело? – замявшись, спросил Фред.
– Он… они оба… считали, что мне не следовало такое читать.
– Ну, возможно, ему казалось, что, поскольку у вас медовый месяц, ты…
– Но в этом-то все и дело. У нас не было медового месяца. Я и хотела понять, удалось ли…
– Удалось ли?..
– Понять… – она сглотнула, – удалось ли нам…
– Удалось – что?
– Сделать это, – прошептала Элис.
– Понять, удалось ли вам сделать – что?
– Ох, ну зачем, зачем ты заставляешь меня все это говорить?! – Она в отчаянии закрыла лицо руками и застонала.
– Элис, я просто пытаюсь выяснить обстоятельства дела.
– Удалось ли нам сделать это. Акт супружеской любви.
Фред поставил стакан. Прошла бесконечная мучительная секунда, прежде чем он снова заговорил:
– Так ты… не знаешь?
– Нет, – с несчастным видом ответила Элис.
– Вот это да! Вот это да! Продолжай. Выходит, ты не знаешь, имела ли место консумация вашего брака?
– Да. А Беннетт категорически отказывался говорить на подобные темы. И мне неоткуда было об этом узнать. А книжка кое-что подсказала, но, честно говоря, я все еще не уверена. Там много всего было написано насчет воспарения и экстаза. Но что-то пошло не так, вот потому я до сих пор не уверена.
Фред растерянно почесал в затылке:
– Элис, я хочу сказать… такой момент… довольно трудно пропустить.
– Какой момент?
– Ну… Ладно, забудь. – Он наклонился вперед. – Выходит, ты действительно думаешь, между вами не было…
Элис испытывала неподдельные душевные муки, она уже пожалела, что согласилась отвечать, ведь это будет последним, что запомнит о ней Фред.
– Думаю, нет… Боже мой, ты наверняка считаешь меня идиоткой, да? Поверить не могу, что я тебе такое рассказываю. Ты точно решишь, что…
– Нет, нет, Элис! – Фред резко поднялся из-за стола. – Это просто замечательные новости!
– Что?! – удивленно уставилась она на Фреда.
– Все замечательно! – Он схватил Элис за руку и закружил в вальсе по комнате.
– Фред?! Что ты творишь?
– Надевай пальто. Мы идем в библиотеку.
Пять минут спустя они уже были в библиотеке. При свете двух керосиновых ламп Фред обшаривал глазами полки. Он быстро нашел то, что искал, и попросил Элис посветить ему, пока он пролистывал толстую книгу в твердой обложке.
– Вот видишь, – Фред ткнул пальцем в нужную страницу, – вы не консумировали ваш брак, следовательно, в глазах Господа вы не женаты.
– И что это значит?
– А то, что ты можешь аннулировать брак. И выйти замуж за того, за кого захочешь, черт возьми! И Ван Клив пусть хоть на пупе извертится!
Элис уставилась в книгу, прочла слова, на которые указывал Фред, а затем недоверчиво подняла глаза:
– Неужели? Это не считается?
– Да! Погоди-ка, мы сейчас найдем другую юридическую книгу и перепроверим. И тогда ты точно убедишься. Погляди сюда! То, что надо. Элис, ты теперь можешь остаться! Видишь? Тебе не нужно никуда ехать! Погляди! Ой, этот несчастный чертов дурак Беннетт… Я готов его расцеловать!
Элис отложила книгу и в упор посмотрела на Фреда:
– Тогда лучше поцелуй меня.
Что он и сделал.
Сорок минут спустя они лежали на полу библиотеки на куртке Фреда. Оба тяжело дышали и пребывали в легком ошеломлении от происходящего. Фред повернулся к Элис, вглядываясь в ее лицо, затем поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Фред?
– Что, любимая?
Элис томно улыбнулась, а когда заговорила, ее голос будто источал мед и звенел от счастья:
– Я определенно никогда этого не делала.
Глава 28
Тело любимого человека, эта нежно окрашенная плоть, которая пробуждает наши животные инстинкты, не только рождает в нас восхищение чудесами новой жизни тела, но и расширяет горизонты человеческих чувств и способствует духовному пониманию, которого невозможно достичь в одиночку.
Доктор Мэри Стоупс. Любовь в браке.
Свен и Марджери поженились в конце октября, в ясный холодный день, когда над ущельем поднимался предрассветный туман, а птицы громко чирикали, радуясь голубому небу, и шумно ссорились в ветвях. Марджери заявила Свену, что ей придется на это пойти, поскольку она не желает, чтобы София до конца жизни капала ей на мозги, но они поженятся только при условии, если Свен никому об этом не скажет и не будет делать из мухи слона.
Свен, обычно безропотно соглашавшийся на все предложения Марджери, на сей раз сказал твердое «нет».
– Если мы поженимся, то сделаем это публично, в присутствии всего города, нашего ребенка и наших друзей, – воинственно сложив руки на груди, заявил Свен. – Я так хочу. А иначе никакой свадьбы не будет.
Итак, они обвенчались в епископальной церкви в Солт-Лике, где священник оказался менее придирчивым, чем другие, к детям, рожденным вне брака. На церемонии присутствовали все библиотекарши, мистер и миссис Брейди, Фред и многие семьи, которым Марджери привозила книги. После церемонии в доме Фреда состоялся прием гостей. Миссис Брейди подарила новобрачным стеганое покрывало, сшитое дамами из кружка квилтинга, и еще одно, поменьше, для колыбельки Вирджинии, а Марджери, хотя и чувствовавшая себя несколько неловко в светло-розовом платье (Элис одолжила платье, а София распустила швы), не могла сдержать горделивой улыбки и даже, наступив на горло собственной песне, сменила платье на бриджи лишь на следующий день. Соседи принесли еду. Марджери была несколько обескуражена бесконечным потоком гостей. Добровольцы жарили во дворе поросенка; Свен, со светящимся от счастья лицом, демонстрировал гостям Вирджинию; кто-то играл на скрипке, и люди танцевали под звуки музыки. В шесть вечера, с наступлением темноты, Элис, покинувшая свадебные торжества, неожиданно обнаружила возле библиотеки Марджери. Она сидела на ступеньках крыльца, задумчиво глядя на темные горы вдали.
– Ты в порядке? – спросила Элис, садясь рядом.
Не повернув головы, Марджери перевела взгляд на верхушки деревьев, громко шмыгнула носом, затем скользнула глазами по Элис:
– Как-то непривычно чувствовать себя настолько счастливой.
Элис еще никогда не видела ее в таком смятении чувств.
– Понимаю, – кивнула она, шутливо толкнув подругу в бок. – Ничего, со временем привыкнешь.
Два месяца спустя, после того как Густавссоны обзавелись коротконогим щенком с разноцветными глазами, несколько отличавшимся от породистой охотничьей собаки, которую предлагал купить Свен, Марджери вернулась на работу в библиотеку. С Вирджинией четыре дня в неделю нянчилась Верна Маккалоу, сидевшая со своим сыном Питером, худосочным веснушчатым младенцем. Свен с Фредом, Джимом Хорнером и еще парой местных мужчин построили неподалеку от хижины Марджери маленький домик с двумя отдельными комнатами, печкой и действующим туалетом на улице, и сестры Маккалоу охотно переехали в новое жилье. Они вернулись в свою старую хибару лишь для того, чтобы забрать джутовый мешок с одеждой, две кастрюли и злобную собаку.
– Все остальное слишком провоняло нашим папашей, – закрыв вопрос, заявила Верна.
Верна начала выходить в город раз в неделю, чтобы купить на заработанные деньги продукты, да и вообще осмотреться вокруг. Люди здоровались с ней или старались не проявлять назойливости и со временем привыкли к ее присутствию. Ее сестра Нита по-прежнему предпочитала сидеть дома, однако она, как и Верна, буквально души не чаяла в детях и радовалась расширению круга общения. А немногочисленные прохожие рассказывали, что ветхая хижина в Арнотт-Ридже со временем начала разрушаться: сперва прохудилась крыша, затем обвалилась труба, после чего сильный ветер оторвал обшивку, разбил окна, одно за другим, и в конце концов сама природа предъявила права на полуразрушенное жилище: вцепившиеся в него молодые побеги и кусты ежевики прижали руины к земле – той земле, где остался лежать бывший хозяин дома.
Фредерик Гислер и Элис поженились через месяц после того, как это сделали Свен с Марджери, а если кто и заметил, сколько времени Элис проводила наедине с Фредом до их официального бракосочетания, то не стал комментировать данное обстоятельство. Первый брак Элис был аннулирован без особого шума, поскольку, когда Фред изложил суть проблемы мистеру Ван Кливу, тот, наверное впервые в жизни подавив в себе желание перейти на крик, нанял хорошего адвоката, специалиста по подобным делам, который, подмазав соответствующие колесики, уладил все быстро и с сохранением конфиденциальности. Тот факт, что имя его сына может быть связано со словом «аннулирование», похоже, усмирило необузданный нрав мистера Ван Клива, и после этого он больше не упоминал всуе название библиотеки.
Согласно заключенному соглашению, Элис уступила Беннетту право первым вступить в новый брак. Библиотекарши чувствовали себя обязанными молодому Ван Кливу за оказанную помощь. Более того, семейство Брейди даже присутствовало на торжественной церемонии, где, по словам Иззи, все прошло очень мило, учитывая обстоятельства, а Пегги в подвенечном платье была красивой и вполне довольной невестой.
Но Элис дальнейшая судьба Беннетта совершенно не волновала. Она чувствовала себя до нелепого счастливой и не знала, как это скрыть. Каждое утро, еще до рассвета, она неохотно разжимала тонкие руки, выпуская из объятий мужа, пила кофе, который он приносил ей в постель, после чего шла в библиотеку и растапливала печь к приходу остальных. Несмотря на холод и такую чудовищную рань, с лица Элис не сходила улыбка. Подруги Пегги Ван Клив любили говорить, что Элис Гислер ужасно опустилась в этой своей библиотеке, достаточно поглядеть на ее растрепанные волосы и мужеподобную одежду. А ведь какой утонченной и шикарно одетой она была по приезде в Бейливилл! Однако Фред считал, что женат на самой красивой женщине в мире. И каждый вечер, закончив работу и убрав тарелки, он старался ей это засвидетельствовать. А те, кто по вечерам проходил мимо, изумленно качали головой, слыша, как стылую неподвижность воздуха нарушают сдавленные сладострастные звуки, доносящиеся из дома за библиотекой. Ведь как-никак зимой в Бейливилле не так уж много интересных занятий после захода солнца.
София с Уильямом вернулись в Луисвилл. Она не собиралась оставлять библиотеку, сказала София подругам, но ей снова предложили работу в Публичной библиотеке Луисвилла (филиале для цветных), а поскольку после наводнения дом в прежнем виде восстановить не удастся, к тому же учитывая ограниченные возможности Уильяма, они решили, что им будет лучше в городе, где гораздо больше таких людей, как они. Профессионалов. Иззи всплакнула, остальные тоже расстроились, однако со здравым смыслом особо не поспоришь, а с Софией – тем более. Некоторое время спустя девушки, получив очередное письмо от Софии с ее фото на новом рабочем месте, вставили фотографию в рамку и повесили на стенку рядом с их групповым снимком, после чего у всех немного отлегло от сердца. Хотя иногда они с грустью замечали, что после отъезда Софии порядок на полках уже не был таким образцовым, как при ней.
Кэтлин, верная своему слову, так и не вышла замуж, хотя после окончания траура в желающих добиться ее расположения не было отбоя. Нет времени на подобные глупости, объяснила она библиотекаршам, ведь, помимо библиотеки, у нее и домашней работы по горло. Ну а кроме того, во всем штате нет такого мужчины, который мог бы сравниться с Гарреттом Блаем. Хотя Кэтлин не смогла не признать под нажимом подруг, что на бракосочетании Элис была приятно удивлена презентабельным видом Джима Хорнера, который сходил к профессиональному брадобрею и надел свой лучший костюм. Лицо Джима, освобожденное от буйной растительности, оказалось вполне приятным, да и костюм шел ему куда больше, чем грязный комбинезон. Ой нет, нет, она больше никогда не выйдет замуж, в этом Кэтлин была непоколебима, но уже через несколько месяцев жители Бейливилла начали частенько встречать Кэтлин под ручку с Джимом: они прогуливались с детьми по городу и все вместе ходили на весеннюю ярмарку. Ведь как-никак девочки Джима очень нуждались в женском влиянии, ну а если кто-то бросал ехидные взгляды или выразительно поднимал брови – что ж, это их личное дело. Да и Бет могла бы уже перестать смотреть на Кэтлин с таким видом, словно говорила: Ну ты даешь, подруга!
Жизнь Бет после суда особо не изменилась. Она жила с отцом и братьями, жалуясь на них при каждой удобной возможности, втихаря курила, открыто пила, а затем, шесть месяцев спустя, несказанно всех удивила, заявив, что откладывала каждый пенни, полученный в библиотеке, и сейчас собирается отбыть на океанском лайнере, чтобы посмотреть Индию. Поначалу девушки просто-напросто рассмеялись, ведь Бет, как ни крути, обладала престранным чувством юмора, однако она показала им самый настоящий билет, который достала из седельной сумки.
– Но как, скажи на милость, ты набрала нужную сумму? – удивилась Иззи. – Ты вроде сама говорила, что твой папа забирает у тебя половину заработанных денег?
Бет сделалась нехарактерно немногословной и пробормотала что-то о дополнительной работе и собственных накоплениях, а также насчет того, что решительно не понимает, почему все в этом проклятом городе суют нос в чужие дела. А когда через месяц после ее отъезда шериф нашел за развалившимся коровником Джонсонов брошенный перегонный куб и кучу сигаретных окурков вокруг, все постановили, что здесь нет никакой очевидной связи. По крайней мере, именно так эту историю представили отцу Бет.
Первое письмо от Бет пришло из места под названием Сурат, на конверте была затейливая марка, какой им еще не доводилось видеть, а внутри – фотография Бет в ярко расшитой одежде, называемой «сари», с павлином. Кэтлин воскликнула, что не удивится, если Бет в конце концов выйдет замуж за индийского раджу, так как эта девушка реально полна сюрпризов. На что Марджери сухо ответила, что это определенно их всех удивило бы.
Иззи с разрешения отца записала пластинку. И за два года стала одной из самых популярных певиц в Кентукки, славившейся чистотой голоса и пристрастием к струящимся платьям до пола. Она записала песню об убийстве в горах, которая приобрела большую известность в трех штатах и исполнялась дуэтом с Тексом Лафайетом в концертном зале Ноксвилла. Это произвело на Иззи неизгладимое впечатление, и не в последнюю очередь потому, что во время исполнения высоких нот Текс Лафайет держал ее за руку. Когда песня заняла четвертое место в хит-параде, миссис Брейди заявила, что еще никогда и ничем так не гордилась в своей жизни. Правда, как она призналась чуть позже, еще больше она гордилась письмом от миссис Лены Нофсьер, полученным через два месяца после судебного процесса, где миссис Нофсьер благодарила миссис Брейди за небывалые усилия, предпринятые для сохранения Конной библиотеки УОР в Бейливилле в период кризиса.
Мы, женщины, вынуждены противостоять многим вызовам, решившись перешагнуть общепринятые границы. И вы, дорогая миссис Брейди, наглядно доказали свою способность справиться с любым из них. Я рассчитываю в будущем обсудить с вами этот и остальные насущные вопросы при личной встрече.
Миссис Нофсьер пока так и не добралась до Бейливилла, но миссис Брейди свято верит, что в один прекрасный день это непременно случится.
Библиотека работала пять дней в неделю, ее управление разделили между собой Элис с Марджери, и все это время женщины продолжали брать в библиотеке всевозможные романы, пособия, книжки с рецептами и журналы. Воспоминания о судебном процессе очень быстро померкли, особенно в памяти тех, кому хотелось бы продолжать пользоваться услугами библиотеки, и жизнь в Бейливилле вновь вернулась в свое обычное русло. И только отец и сын Ван Кливы всячески старались обходить здание библиотеки стороной: они или мчались на предельной скорости по Сплит-Крик-роуд, или старались выбирать окружной путь.
Итак, когда в начале 1939 года Пегги Ван Клив остановилась возле библиотеки, это стало для всех сюрпризом. Пегги долго топталась возле крыльца, словно пытаясь найти нечто очень важное в своей сумке, и заглядывала в окно с целью проверить, что Марджери в библиотеке одна. Впрочем, Пегги явно не относилась к числу постоянных читателей.
Марджери О’Хара была очень занятой женщиной, ведь ей нужно было ухаживать за Вирджинией, собакой и мужем, да к тому же выполнять кучу домашних дел. Однако в тот вечер Марджери, улыбаясь про себя, решала вопрос, стоит ли, отложив все дела, рассказать Элис Гислер о том, что новая миссис Ван Клив неуверенно вошла в библиотеку и, театрально пробежав глазами по корешкам книг на полках, понизила голос, чтобы спросить, правду ли говорят люди, что здесь есть такая книжка, где дамы могут найти советы по деликатным вопросам, касающимся спальни. На что Марджери, даже глазом не моргнув, ответила: ну да, конечно. Ведь как-никак в книге были только факты.
Марджери, скорее всего, будет думать об этом и на следующий день, так же стараясь не улыбаться, когда девушки вновь соберутся в библиотеке.
Постскриптум
Программа Конных библиотек УОР осуществлялась с 1935 по 1943 год. В рамках этой программы книги были доставлены более чем ста тысячам сельских жителей. С тех пор ни одной подобной программы реализовано не было.
Восточная часть штата Кентукки остается одним из самых бедных районов Соединенных Штатов, но при этом самым красивым.
Благодарности
Эта книга больше, чем другие мои книги, – дитя любви. Я влюбилась в это место и в этих людей. Когда у меня возникла идея романа, я писала его с непривычным восторгом в душе. И здесь я хочу поблагодарить Барбару Напьер и всех жителей Снаг-Холлоу в округе Ирвайн, штат Кентукки, особенно Оливию Наклс, без которых мои героини не обрели бы голос. Ваш дух и дух ущелий пронизывают мою книгу, и я счастлива назвать вас своими друзьями.
Спасибо всем, кто живет в Виспер-Вэлли-Трейлс в Камберлендских горах и помог мне проехать верхом по маршрутам моих героинь. А также всем, кого я останавливала и расспрашивала и с кем болтала во время моих поездок по горам.
Ну а теперь, перемещаясь поближе к дому, мне хотелось бы поблагодарить моих редакторов Луизу Мур и Максин Хичкок из «Penguin Michael Joseph» в Соединенном Королевстве; Пэм Дорман из «Pamela Dorman Books, PRH» в США и Катарину Дорнхёфер из «Rowohlt» в Германии, которые не выказали своего удивления, хотя им очень хотелось, когда я рассказала, что моя следующая книга будет посвящена конным библиотекаршам, работавшим в депрессивных горных районах Америки. Спасибо вам за ваши неустанные усилия оказывать мне помощь в совершенствовании моих книг – все свои романы я могу смело назвать плодом коллективного творчества, – за вашу веру в их и меня. Я хочу поблагодарить Клэр Паркер и Луизу Брейверман, Лиз Смит, Клэр Буш, Кейт Старк, Лидию Хёрт и все команды в каждом издательском доме за потрясающее умение донести мои романы до читателей. Отдельная благодарность Тому Уэлдону и Брайану Тарту, а также Анук Фёрг из Германии.
И как всегда, огромное спасибо Шейле Кроули из «Curtis Brown» за то, что была чирлидером, гуру продаж, яростным переговорщиком и великим утешителем, а также Клэр Нозьер, Кати Макгоун и Энричетте Фреццато за великолепную раскрутку моей книги по всему миру. Хочу поблагодарить Боба Букмана из «Bob Bookman Managment», Джонни Геллера и Ника Марстона за рекламу во всех видах массмедиа. Вы крутые!
Огромное спасибо Элисон Оуэн, с ее вечным энтузиазмом, из «Monumental Pictures», сумевшей увидеть эту историю еще на стадии зарождения, и Олу Паркеру за то же самое. Вы помогли мне оформить ключевые сцены и наполнить их юмором.
Сердечное спасибо Кэти Рансиман, которая возила меня по штатам Кентукки и Теннесси и смешила так, что нам приходилось останавливать машину. Наша дружба нашла свое отражение в книге.
Хочу также поблагодарить Мэдди Уикхэм, Дэмиана Барра, Алекса Хеминсли, Монику Левински, Теа Шаррок, Сару Фелпс и Кэтлин Моран. Вы все знаете за что.
И как всегда, я очень благодарна Джеки Тирн, Клэр Роуэт и Леону Кирку за помощь в логистике и другую поддержку, без которой мне было бы не выжить. Я очень ценю вашу помощь.
Я в неоплатном долгу перед Советом по туризму штата Кентукки и хочу поблагодарить всех, кто помогал мне в округах Ли и Эстилл. А Грин-парк всегда был для меня постоянным источником вдохновения.
И в последнюю очередь, но в неменьшей степени, хочу поблагодарить свою семью: Джима Мойеса, Лиззи Сандерс и Брайана Сандерса, а больше всего Чарльза, Саскию, Гарри и Локки.
Читать бесплатно другие книги:
