Дарующий звезды Мойес Джоджо

Иззи взвилась так, будто ей дали пощечину, и злобно уставилась на Бет:

– Возьми свои слова обратно!

– Обратно? Но ведь это чистая правда, черт побери!

– Иззи, мне очень жаль, – замявшись, произнесла Элис. – Я… не нарочно. Послушай, давай я попробую найти кого-нибудь, кто починил бы сумку за выходные.

– Бет Пинкер, вовсе не обязательно быть такой врединой.

– Да брось! Уж больно ты тонкокожая.

– Вы двое, кончайте пикироваться и зарегистрируйте ваши книги! Хотелось бы убраться отсюда до полуночи.

– Я не могу записать мои книги, потому что ты еще не зарегистрировала свои. И если я сейчас принесу их, то они перепутаются с теми, что лежат у твоих ног.

– Книги, что лежат у моих ног, Иззи Брейди, – это те, что ты оставила там вчера, так и не потрудившись поставить их на полку.

– Я ведь уже говорила, маме пришлось забрать меня пораньше, так как она опаздывала на занятия в кружке квилтинга.

– Ну да, конечно. Разве мы можем соревноваться с чертовым кружком квилтинга?!

В их голосах звенели истеричные нотки. Бет в дальнем углу комнаты выложила из седельных сумок книги, а также корзинку для завтрака и пустую бутылку из-под лимонада, после чего посмотрела на Иззи:

– Все это ерунда! Знаешь, что нам сейчас нужно?

– Что? – подозрительно спросила Иззи.

– Нам нужно немножко расслабиться. Мы только работаем и совершенно не отдыхаем. – Она ухмыльнулась. – Думаю, нам нужно устроить встречу.

– Мы и так встречаемся, – сказала Марджери.

– Я имею в виду другое. – Бет стремительно прошла мимо них, аккуратно переступая через лежавшие на полу книги, распахнула дверь и вышла на крыльцо, где ее ждал младший брат Брин.

Время от времени девушки привозили Брину конфеты в награду за то, что он бегал по их поручениям, и сейчас он с надеждой посмотрел на сестру.

– Брин, пойди передай мистеру Ван Кливу, что Элис придется задержаться, так как у нас совещание по выработке библиотечной политики, но потом мы проводим ее домой. Потом сбегай к миссис Брейди и передай ей то же самое. Ой нет, пожалуй, не говори ей про выработку библиотечной политики. Она прибежит сюда быстрее, чем мы сможем произнести: «Миссис Лена Б. Нофсьер». Скажи ей… что мы чистим седла. Потом то же самое скажешь маме, а я куплю тебе «Тутси ролл».

Марджери удивленно прищурилась:

– Наверное, не стоит этого делать…

– Я сейчас вернусь. И, эй, Брин! Если скажешь папе, что я курила, оторву твои чертовы уши одно за другим! Ты меня понял?

– Что происходит? – спросила Элис, прислушавшись к удаляющимся шагам Бет.

– Я могу вас спросить о том же, – послышался чей-то голос.

Марджери подняла глаза. В дверном проеме стояла София с сумочкой под мышкой. Увидев царивший в библиотеке хаос, София удивленно подняла бровь:

– Господи помилуй! Ты говорила, что все плохо. Но не говорила, что мне с ходу захочется убежать обратно в Луисвилл.

Элис с Иззи уставились на высокую женщину в опрятном синем платье. София смерила их оценивающим взглядом:

– Ну, я просто не понимаю, почему вы вот так сидите и считаете ворон. Вы должны работать! – София положила сумочку и развязала шарф. – Я сказала Уильяму и теперь скажу тебе. Я буду работать по вечерам, заперев дверь на засов, чтобы никого не будировать своим присутствием здесь. Это мои условия. И я хочу именно ту зарплату, которую мы обсуждали.

– Меня все устраивает, – ответила Марджери.

Элис с Иззи озадаченно посмотрели на Марджери.

– Иззи, Элис, это мисс София. Наш пятый библиотекарь, – с улыбкой произнесла Марджери.

София Кенворт, как сообщила Марджери, когда они принялись разбирать стопки книг, восемь лет проработала в библиотеке для цветных в Луисвилле, в большом здании, где книги занимали не несколько секций, а несколько этажей. Библиотека обслуживала профессоров, читавших лекции в Университете штата Кентукки, и имела систему профессиональных библиотечных карточек и штампов, чтобы проставлять даты выдачи и возвращения книг. София прошла официальную подготовку и специальное обучение, но ушла с работы, когда умерла ее мать, а с Уильямом произошел несчастный случай, причем все это с разницей в три месяца, так что Софии пришлось уехать из Луисвилла, чтобы ухаживать за братом.

– Вот что нам нужно, – заявила София, обследовав корешок каждой книги. – Нам нужно все систематизировать. Предоставьте это мне.

Час спустя дверь библиотеки была закрыта на засов, большинство книг поднято с пола, а София перелистывала страницы гроссбуха, время от времени неодобрительно хмыкая. Тем временем Бет, которая уже успела вернуться, сунула Элис под нос большую банку с какой-то цветной жидкостью.

– Ну, я не знаю… – растерялась Элис.

– Только глотни. Давай! От тебя не убудет. Это яблочно-коричный самогон.

Элис посмотрела на Марджери, уже успевшую решительно отказаться. Впрочем, никого не удивило, что Марджери не пила самогон.

Тогда Элис неуверенно поднесла банку ко рту, но не рискнула сделать глоток:

– А что будет, если я приду домой пьяной?

– Что ж, думаю, ты наверняка вернешься домой пьяной, – заявила Бет.

– Ой, даже не знаю… Может, кто-нибудь из вас сперва попробует?

– Иззи, наверное, не будет, да?

– Кто сказал, что я не буду? – возмутилась Иззи.

– Вот это да! Ну ты даешь, подруга! – рассмеялась Бет.

Забрав у Элис банку, Бет протянула ее Иззи. Та с проказливой улыбкой поднесла банку ко рту. Сделала глоток, закашлялась, разлила самогон и с выпученными глазами вернула банку Бет.

– Это нельзя хлебать! – Бет сделала маленький глоток. – Если будешь пить большими глотками, то очень скоро вообще закосеешь.

– Дайте мне. – Элис посмотрела на содержимое банки и набрала полную грудь воздуха.

Элис, ты слишком импульсивна!

Она сделала глоток, чувствуя, как алкоголь ртутной струей обжигает горло, и зажмурилась, ожидая, когда глаза перестанут слезиться. Ощущение оказалось поистине восхитительным.

– Ну как, понравилось?

Элис открыла глаза и, встретив озорной взгляд Бет, молча кивнула и проглотила напиток.

– Удивительно, – прохрипела она. – Да. А можно мне еще?

В тот вечер в душе Элис произошел сдвиг. Ей надоело ловить на себе взгляды жителей города, надоела постоянная слежка, надоело быть предметом пересудов. Надоело, что муж, которого все кругом буквально боготворили, не мог заставить себя посмотреть жене прямо в глаза.

Элис проехала полмира, чтобы обнаружить, что ее снова считают никудышной. Ладно, подумала Элис, если они считают меня такой, не стоит обманывать ожидания публики!

Она сделала глоток, потом еще, отмахнувшись от Бет со словами:

– Спокойно, девушка!

А когда Элис вернула банку, то сообщила подругам, что чувствует себя восхитительно поддатой.

– Восхитительно поддатой! – передразнила ее Бет, и девушки покатились со смеху, даже Марджери не выдержала и улыбнулась.

– Нет, я удивляюсь. И что это за библиотека такая? – подала голос из своего угла София.

– Им просто нужно выпустить пар, – объяснила Марджери. – Они много работали.

– Да, мы много работали! И теперь нам нужна музыка! – заявила Бет, подняв руку вверх. – Давайте попросим у мистера Гислера граммофон. Он наверняка нам не откажет.

Марджери покачала головой:

– Не втягивайте Фреда в ваши затеи. Он не должен это видеть.

– Ты хочешь сказать, он не должен видеть Элис под мухой, – хитро прищурилась Бет.

– Что? – не поняла Элис.

– Не нужно ее дразнить, – нахмурилась Марджери. – Она ведь замужем.

– Чисто теоретически, – пробормотала Элис, которой никак не удавалось сфокусировать зрение.

– Ага. Бери пример с Марджери. Делай все, что хочешь и когда хочешь. – Бет покосилась на Элис. – И с кем хочешь.

– Бет Пинкер, ты что, пытаешься пристыдить меня за мой образ жизни? Не дождешься! Скорее небо упадет на землю.

– Эй! – отозвалась Бет. – Если бы меня обхаживал такой же красавчик, как Свен Густавссон, то я заимела бы кольцо на пальце так быстро, что парень не успел бы понять, как очутился в церкви. Если предпочитаешь надкусить яблоко, прежде чем положить его в корзинку, дело твое. Только смотри держи корзину покрепче.

– А что, если мне не нужна корзина?

– Всем нужна корзина.

– Но только не мне. Не нужна была и не будет нужна. Никакой корзины.

– О чем это вы толкуете? – захихикала Элис.

– Они считают, я сохну по мистеру Гислеру, – тихо рыгнув, заявила Иззи. – Боже правый, я чувствую себя потрясающе! Последний раз мне было так хорошо, когда я каталась на чертовом колесе на ярмарке в Лексингтоне. Правда… Нет. Тогда все как-то не слишком хорошо закончилось…

Элис наклонилась к Иззи, положив руку ей на плечо:

– Иззи, мне действительно очень жаль, что я порвала твой ремешок. Я, честное слово, не нарочно.

– Ой, да не волнуйся ты! Я просто попрошу маму купить мне новую сумку.

По какой-то непонятной причине эта идея обеим показалась смешной до колик.

София посмотрела на Марджери, укоризненно подняв бровь.

Марджери, с трудом сдерживая улыбку, зажгла стоявшие на полках керосиновые лампы. Она в принципе не любила компании, но ей было хорошо в обществе этих девушек, ей нравились веселье и шутки, а еще то, что она буквально видела, как в комнате пробиваются зеленые ростки настоящей дружбы.

– Эй, девчонки! – окликнула их Элис, справившись с приступом смеха. – А что бы вы сделали, если бы могли делать то, что заблагорассудится?

– Навели бы порядок в библиотеке, – пробормотала София.

– Нет, я серьезно. Если бы вы могли делать все, короче, все, все, что душе угодно?

– Я бы отправилась путешествовать по миру, – заявила Бет, устроившая себе спинку из книг, а теперь сооружавшая подлокотники. – Поехала бы в Индию, и в Африку, и, быть может, в Египет, чтобы немного осмотреться вокруг. Я не собираюсь торчать здесь всю оставшуюся жизнь. Братья заставят меня ухаживать за папашей, пока тот не отбросит коньки. Я хочу увидеть Тадж-Махал, и Великую Китайскую стену, и то место, где строят маленькие круглые хижины из ледяных блоков, да и вообще кучу других мест, о которых пишут в энциклопедиях. А еще я собиралась поехать в Англию, чтобы встретиться с королем и королевой, но ведь у нас есть Элис, а значит, теперь в этом нет необходимости, – закончила Бет, и все дружно засмеялись.

– Иззи?

– Ой, это ужасно глупо.

– Глупее, чем желание Бет посетить Тадж-Махал?

– Ну давай же! – Элис шутливо пихнула Иззи локтем в бок.

– Я бы… Ну, я стала бы певицей, – ответила Иззи. – Я бы пела по радио или на студии звукозаписи. Как Дороти Ламур или… – Иззи покосилась на Софию, которая с трудом сдерживалась, чтобы не закатить глаза, – Билли Холидей.

– Твой папочка наверняка сможет это устроить. Ведь он знает всех и вся, да? – заявила Бет.

– Но почему? – спросила Марджери. – Кто мешает тебе петь?

– Довольно, – сказала Бет.

– Ты знаешь, о чем я, – нахмурилась Иззи.

Марджери пожала плечами:

– А мне казалось, для того чтобы петь, нога вроде бы не нужна.

– Но люди не станут меня слушать. Они только и будут делать, что смотреть на мои брейсы.

– Иззи, детка, ты себе льстишь. Куча людей носит брейсы, и тут ничего такого нет. Или можешь… – Марджери сделала паузу, – просто надеть длинное платье.

– А что вы поете, мисс Иззи? – спросила София, составлявшая книги в алфавитном порядке.

Иззи сразу протрезвела и слегка зарделась:

– Ой, я люблю церковные гимны, блюграсс[1], блюзы – все, что угодно. Я как-то даже попробовала петь оперные арии.

– Тогда ты должна нам спеть. – Бет прикурила сигарету, быстро задув спичку, чтобы не обжечь пальцы. – Ну давай же, девочка! Покажи нам, что ты умеешь.

– Нет-нет, – застеснялась Иззи. – Я пою только для себя.

– Тогда у тебя будет пустоватый концертный зал, – заметила Бет.

Иззи посмотрела на девушек, затем с трудом поднялась на ноги, судорожно вздохнула и запела:

Она закрыла глаза, ее медовый голос, мягкий и сладкозвучный, наполнял маленькое помещение. Девушка прямо на глазах изменилась: ее тело выпрямилось, рот широко открылся, чтобы взять высокие ноты. Казалось, Иззи была где-то очень далеко, в своем райском уголке. Бет принялась тихонько покачиваться. Ее лицо расплылось в широкой, бесхитростной улыбке, выражавшей ничем не замутненный восторг столь неожиданным поворотом событий. Она выдохнула: «Черт побери, да!» – будто не в силах сдержать эмоций. И тут, совершенно неожиданно, София, словно поддавшись секундному бесконтрольному порыву, принялась подпевать. Ее голос, более низкий и глубокий, следовал за голосом Иззи, дополняя его. Иззи открыла глаза, и женщины улыбнулись друг другу. Их голоса взмывали вверх, тела раскачивались в такт мелодии, и атмосфера в библиотеке вдруг стала удивительно возвышенной.

Элис слушала, как поют Иззи с Софией, самогонка бродила в ее крови, тепло и музыка заставляли нервы дрожать, и она внезапно почувствовала, как внутри что-то родилось, что-то такое, в чем она сама себе не решалась признаться, нечто первобытное, связанное с любовью, утратой и одиночеством. Элис посмотрела на мечтательно разгладившееся лицо Марджери и вспомнила замечания Бет о мужчине, о котором Марджери никогда не говорила. А та, поймав на себе взгляд Элис, подняла на нее глаза и улыбнулась, и Элис с ужасом поняла, что по ее лицу бесконтрольно текут слезы.

Марджери вздернула брови в немом вопросе.

– Всего лишь ностальгия, – ответила Элис.

И это чистая правда, подумала она, хотя сама точно не знала, приходилось ли ей когда-нибудь бывать в том месте, по которому тоскует.

Марджери взяла Элис под руку, и они вышли в вечерний сумрак, направившись в сторону загона, где возле изгороди мирно паслись лошади, равнодушные к шуму внутри библиотеки.

– Ты в порядке? – спросила Марджери, протягивая Элис носовой платок.

– Все замечательно. – Элис высморкалась; холодный воздух сразу помог ей протрезветь. – Замечательно… – Она посмотрела на небо. – Хотя нет. Не совсем.

– Я могу помочь?

– Не думаю, что с этим хоть кто-нибудь сможет мне помочь.

– За свои тридцать восемь лет я столько всего навидалась и наслушалась, что меня уже ничем невозможно удивить. – Марджери прислонилась к стене и устремила взгляд на горы вдали.

Элис закрыла глаза. Если она озвучит то, что так долго держала в себе, оно оживет, станет реальным, дышащим, и тогда с этим придется что-то делать. Она бросила взгляд на Марджери и поспешно отвернулась.

– А если ты считаешь, будто у меня слишком длинный язык, Элис Ван Клив, значит ты совсем не разбираешься в людях.

– Мистер Ван Клив постоянно пеняет нам с Беннеттом, что у нас нет детей.

– Черт, да здесь это сплошь и рядом! Как только тебе наденут кольцо на палец, все тут же начинают…

– Дело не только в этом. А в Беннетте. – Элис нервно сплела пальцы. – Прошло несколько месяцев, а он не может…

Марджери переварила услышанное. Подождала немного, словно желая проверить, что не ослышалась:

– Он не может?..

Элис сделала глубокий вдох:

– Все началось совсем неплохо. Мы очень долго ждали. Длинная дорога домой и прочее. На самом деле все было мило, но потом, когда дело дошло до… ну ты понимаешь… мистер Ван Клив что-то крикнул нам через стенку… Думаю, он хотел нас приободрить… И мы оба немного опешили, и на этом все закончилось, и я открыла глаза, и Беннетт даже на меня не смотрел, и он казался таким сердитым и таким отстраненным, и когда я спросила его, все ли в порядке… – Элис судорожно сглотнула, – он сказал мне, что порядочные женщины такие вопросы не задают. – (Марджери терпеливо слушала.) – Итак, я снова легла и стала ждать. И он… Ну, я думала, что это вот-вот случится. Но потом мы услышали, как мистер Ван Клив топает за соседней дверью, и… ну… и на этом все. И я пыталась что-то шепнуть Беннетту, а он вдруг стал таким сердитым и вообще вел себя так, будто это я виновата. Но я ничего толком не понимаю. Потому что я никогда… Поэтому я не могу быть уверена, то ли я что-то делаю неправильно, то ли он что-то делает неправильно, но, так или иначе, его отец всегда за соседней дверью, и стены такие тонкие, и… ну… Беннетт, он ведет себя так, словно больше не хочет подпускать меня слишком близко к себе. И это отнюдь не те вещи, о которых ты можешь говорить. – Слова лились бессвязным потоком; лицо Элис зарделось. – Я хочу быть хорошей женой. Действительно хочу. Однако это кажется… невозможным.

– Итак… давай уточним. Ты с ним так и не…

– Не знаю! Потому что я сама толком не знаю, как это все должно быть! – Элис покачала головой, затем закрыла лицо руками, будто испугавшись, что произнесла сакраментальные слова вслух.

Марджери задумчиво нахмурилась:

– Подожди меня здесь.

Она исчезла в библиотеке, где пение достигло апогея. Элис напряженно прислушалась. Если пение прекратится, это будет свидетельством того, что Марджери ее предала. Однако песня снова взлетела ввысь, и взятие новых вокальных вершин было встречено аплодисментами, и Элис услышала сдавленное «ух ты!». А затем дверь открылась, и на крыльце появилась Марджери. В руках у нее была маленькая синяя книжка, которую она протянула Элис:

– Ладно, ее я не стала записывать в гроссбух. Эту книгу мы даем почитать дамам, которые, возможно, нуждаются в небольшой помощи для решения вопросов, о которых мы с тобой говорили. – (Элис уставилась на книгу в кожаном переплете.) – Это просто факты. Я обещала в понедельник привезти ее женщине в Миллерс-Крик, но ты можешь посмотреть книгу на выходных. А что, если тебе удастся найти то, что тебе поможет?

Элис пролистала книгу, вытаращив глаза при виде слов «секс», «обнаженный», «матка», и снова покраснела:

– Неужели это выдается на руки вместе с другими библиотечными книгами?

– Скажем так: это наши неофициальные услуги, тем более что эта книжка имеет весьма запутанную юридическую историю. Она не числится в нашем гроссбухе и не стоит на полке. Мы распространяем ее исключительно между своими.

– А ты сама-то ее прочла?

– От корки до корки. И не один раз. И могу смело сказать, что она доставила мне немало удовольствия. – Марджери многозначительно подняла бровь и улыбнулась. – И не только мне одной.

Элис растерянно заморгала. При всем желании ей было трудно представить, как можно извлечь удовольствие из ее ситуации.

– Добрый вечер, дамы. – (Дружно обернувшись, они увидели Фреда Гислера, направлявшегося к ним с керосиновой лампой в руках.) – Похоже, у вас тут самая настоящая вечеринка.

Замявшись, Элис поспешно сунула книгу Марджери обратно в руки:

– Нет… я так не думаю.

– Подруга, это просто факты. И ничего более.

Элис быстрым шагом направилась мимо Марджери в сторону библиотеки:

– Пожалуй, я справлюсь с этим сама. Спасибо большое. – Она практически взбежала вверх по ступенькам, захлопнув за собой дверь.

Фред остановился возле Марджери. Она заметила легкое разочарование на его лице.

– Я что-то не то сказал?

– Вовсе нет. – Марджери положила руку Фреду на плечо. – Послушай, почему бы тебе к нам не присоединиться? Если не обращать внимания на щетину у тебя на подбородке, можно смело считать тебя почетным библиотекарем.

Она могла поспорить на любые деньги, уже после говорила Бет, что это была лучшая встреча библиотекарей, когда-либо проводившаяся в округе Ли. Иззи с Софией исполнили все песни, какие только могли вспомнить. Они учили друг друга песням, которые кто-то из них не знал, и даже весьма преуспели; их голоса охрипли, пока они старались петь в унисон, топая ногами и перекрикивая друг друга под дружное хлопанье слушателей. Фреда Гислера, с радостью одолжившего свой граммофон, уговорили станцевать с каждой из них. Он ссутулился, чтобы Иззи могла приспособиться к его росту, а хорошо рассчитанные повороты помогали ей скрыть хромоту. И в результате Иззи, преодолев неловкость, разошлась и смеялась до слез. Элис тоже улыбалась и даже притопывала ногой, но избегала встречаться с Марджери взглядом, словно, поделившись своим секретом, уронила свое достоинство. Марджери поняла, что сейчас ей лучше помолчать и подождать, когда Элис перестанет чувствовать себя униженной, впрочем совершенно безосновательно. А тем временем София продолжала петь и покачивать бедрами, как будто даже ее строгая сдержанность оказалась бессильна против очарования музыки.

Фред, решительно отказавшийся глотнуть самогонки, в темноте развез девушек, набившихся на заднее сиденье его грузовичка, по домам. Первой он отвез под прикрытием остальных Софию, и они слышали, как она, продолжая петь, топает по тропинке к своему чистенькому домику в Монарх-Крике. Потом они завезли Иззи, свернув на широкую подъездную дорожку к дому, где миссис Брейди, поджидавшая дочь, не могла скрыть своего изумления при виде ее улыбающегося личика и взмокших волос.

– Раньше у меня никогда не было таких друзей, как вы! – воскликнула Иззи, когда они ехали по темной дороге, и все поняли, что признания девушки обусловлены не только выпитым самогоном. – А если честно, мне вообще не нравились другие девушки, пока я не стала библиотекарем. – Иззи с детским восторгом обняла своих новых друзей.

К тому времени, как они подъехали к дому Ван Кливов, Элис совсем протрезвела и сразу замкнулась. Несмотря на ночную прохладу и поздний час, отец и сын Ван Кливы сидели на крыльце. Марджери заметила, что Элис с явной неохотой медленно идет к ним навстречу. Ни один из них не встал с места. Ни один из них не улыбнулся в дрожащем электрическом свете крыльца, никто из них даже не нагнулся, чтобы приветствовать Элис.

Марджери с Фредом ехали к ее хижине в полном молчании, каждый был погружен в собственные мысли.

– Передавай привет Свену, – улыбнулся Фред, открыв для Марджери калитку и увидев бегущего навстречу Блуи.

– Непременно.

– Он хороший человек.

– Так же, как и ты. Фред, ты должен кого-нибудь себе найти. С тех пор уже много воды утекло.

Фред собрался было что-то сказать, но передумал.

– Желаю тебе хорошего вечера, – наконец произнес он, прикоснувшись кончиками пальцев к воображаемой шляпе, после чего развернулся и поехал вниз по дороге назад.