Саргассы в космосе. Чумной корабль Нортон Андрэ

От него распространялся резкий запах горелой ткани, лицо лоснилось от пота.

– А что там? – спросил Дэйн.

Кости сморщил нос.

– Опять какой-то коридор, – сказал он. – И темно, как в угольном мешке… Но из мышеловки-то мы, во всяком случае, выбрались.

Все были охвачены нетерпением, но пришлось ждать, когда остынут и потемнеют раскаленные края прохода. Затем они опустили на лица защитные козырьки, закутали незащищенную голову Али курткой ригелианина и приготовились выходить. Но прежде Кости обратился к пленнику:

– Мы могли бы, конечно, взять тебя с собой, – сказал он, – только боюсь, что ты по пути изжаришься или, чего доброго, начнешь хватать нас за руки, если мы сцепимся с твоими дружками… Так что придется оставить тебя здесь до востребования…

Он крепко связал ригелианину ноги, потуже затянул узлы на руках и откатил в угол, подальше от горячих камней.

Потом они плотным кольцом окружили Али и поспешно проскочили через дыру. Да, там был новый коридор. Опять их окутала тьма, и они тотчас убедились, что фонарики здесь так же бессильны, как и в лабиринте. Но коридор был по крайней мере гладкий и прямой, и заблудиться в нем было невозможно.

Неторопливо, чтобы Али мог поспевать за ними, они, взявшись за руки, двигались вперед.

– Темно, как у черта за пазухой! – проворчал Кости. – что, у этих Предтеч глаз не было?..

Дэйн обхватил пошатнувшегося Али за плечи. Видимо, он при этом задел больное место, потому что Али судорожно дернулся, не издав, впрочем, ни звука.

– Коридор кончился, – объявил Мура. – Вышли в туннель… Очень широкий туннель.

– Чем шире дорога, тем важнее место, куда она ведет, – заметил Дэйн.

– Лишь бы подальше отсюда, – пробубнил Кости. – Надоело мне плутать по этим вонючим щелям… Давай, Фрэнк, веди нас!

Они свернули направо и двинулись по туннелю. Теперь они шли рядом. По-прежнему не было видно ни зги, но чувствовалось, что туннель очень широк.

Вдруг впереди послышался отдаленный крик и раздался треск выстрела. Они остановились. Снова выстрел.

– Ложись! – гаркнул Мура, но все и без того лежали.

Теперь выстрелы трещали непрерывно. Дэйн лежал, прижимая Али к полу, и силился по звукам определить, что происходит и где стреляют.

– Перепалка какая-то идет… – произнес Кости в перерыве между залпами.

– Причем приближается прямо к нам, – пробормотал Али в самое ухо Дэйну.

Дэйн вытащил бластер, хотя не очень хорошо представлял себе, зачем он это делает. Не палить же, в самом деле, наугад в темноту.

– А-а-а-а!.. – послышалось во мраке. Это был не крик ярости, но вопль смертельно раненного человека. Али был прав – сражение приближалось к ним с каждой минутой.

– К стенам! – скомандовал Мура и опять опоздал – все уже и так ползли к стене.

Дэйн вцепился в рваную куртку Али и тащил его за собой. Куртка трещала и расползалась под пальцами. Они распластались возле стены и замерли, прислушиваясь.

Огненный разряд распорол темноту над их головами, на стене вспыхнуло и сейчас же начало тускнеть багровое пятно. Выстрел из бластера ослепил Дэйна, но он все же успел заметить впереди какие-то темные фигуры.

– Господи помилуй, – вполголоса проговорил Али. – Если они начнут лупить из бластеров, они же нас сожгут!..

Кто-то бежал к ним, бухая сапогами, и Дэйн весь напрягся, сжав рукоятку бластера. Может быть, следовало стрелять на звук, бить по бегущим, пока они еще далеко, но он не мог заставить себя нажать на спуск – слишком прочно вбили в него инструкторы отвращение к кровопролитию без самой крайней нужды.

Тут вспыхнул свет – не серый сумеречный свет, озарявший ранее эти коридоры, а яркий, желтоватый, земной. Мощный луч прожектора прорезал темноту, и на его фоне Дэйн увидел пять черных фигур.

Они больше не отступали, теперь они залегли и готовились дать последний бой своим преследователям.

Глава 18. Счастливого старта!

– Именем Федерации, сдавайтесь! – прогремело откуда-то сверху.

– Полиция! – воскликнул Али.

Прекрасно! Значит, крейсер все-таки сел на Лимбо! Хорошо бы теперь понять, где здесь полиция, а где – гангстеры…

Луч прожектора медленно надвигался, затем грохнул выстрел, и прожектор погас. Загремели ответные выстрелы, кто-то вскрикнул.

«Разумнее всего сейчас отступить к лабиринту, – подумал Дэйн. – Переждать, пока все кончится… Чего хорошего – попасть между двух огней…» Но он и не подумал поделиться этой блестящей мыслью с Али. Вместо этого он поднял бластер и выпалил в свод туннеля.

Расчет был правильным – прямо над залегавшими людьми (Дэйн уже сообразил, что это и есть гангстеры) в своде вспыхнуло багровое пятно.

Это было неожиданностью для всех. Полицейские перестали стрелять, гангстеры изумленно уставились в потолок – Дэйн прекрасно видел их белые лица и разинутые рты. И вдруг один из них вскочил и стремглав помчался прочь от освещенного места вглубь туннеля, к лабиринту.

Ему наперерез выскочил Кости. Их едва было видно в потускневшем свете, и все же Дэйн успел заметить, что бегущий, нечеловечески изогнувшись, едва не ускользнул, но Кости успел схватить его за ремень, и оба они упали.

Дэйн снова выпалил вверх, и новая вспышка осветила туннель: Кости лежал на полу, обмякший и неподвижный, а гангстер уже поднимался на четвереньки, готовясь к новому рывку.

Ошеломленный Дэйн – он ожидал увидеть совсем иную картину – не успел еще ничего сообразить, как в ноги гангстеру бросился Али, и гангстер, споткнувшись, снова упал. Тогда Дэйн вскинул бластер и залил огнем всю ширину туннеля на пути к лабиринту.

– Прекратить! – снова загремел голос. – Прекратить стрельбу, иначе мы пустим в ход лучеметы и сотрем всех вас в порошок!..

В ответ послышался яростный звериный рык. На краю огненной лужи прыгало и бесновалось какое-то чудовище, отдаленно напоминавшее человека.

Снова вспыхнул прожектор. Он осветил трех гангстеров, стоявших с поднятыми руками, задержался на секунду на неподвижном теле Кости, выхватил из темноты Муру, бежавшего к нему, а затем Али, который стоял на коленях и мучительно кашлял, прижимая руки к груди.

Все это время Дэйн водил стволом бластера, держа на прицеле жуткую фигуру, прыгавшую на фоне красных языков пламени. Он видел дикие глаза, залитую слюной отвисшую челюсть и едва верил тому, что это и есть Салзар Рич, властелин этого богом забытого царства, преступник и убийца, загнанный в ловушку, обезумевший от крэкса, уже почти не человек.

Луч прожектора осветил Рича, он зашипел, начал плеваться и вдруг, сжавшись в комок, прыгнул через лужу расплавленного камня. Пламя обожгло его, он дико взвизгнул, но не остановился, и через мгновение уже был по ту сторону огня и стремительно уходил к лабиринту.

– Торсон, Мура! – раздался грозный оклик.

Дэйн вздрогнул. Ему полагалось бы броситься за беглецом, но он не мог заставить себя прорваться через огонь и в полном мраке преследовать Салзара по коридорам лабиринта. Он обернулся. Свет прожектора ослепил его, и он долго болезненно мигал, прикрываясь рукой, пока не различил наконец перед собой черную с серебром форму Космической полиции и коричневые куртки вольных торговцев. Только тогда он засунул бластер в кобуру.

* * *

Несколько часов спустя он сидел за столом в очень странном помещении.

Это были личные апартаменты человека, называвшего себя Салзаром Ричем, и комната его была битком набита награбленным с кораблей добром, которое, по мнению его бывшего хозяина, придавало ей пышность и утонченную роскошь.

Дэйн набивал рот настоящей едой – никаких концентратов – и в полудреме слушал, как Мура отчитывается в своих действиях перед капитаном Джелико, Ван Райком и командиром полицейского крейсера. Дэйн едва боролся с томящей усталостью, ему хотелось просто положить голову на стол и заснуть, но он упорно сидел и жевал деликатесы, которых не пробовал с тех пор, как покинул Землю.

Люди в черных с серебром мундирах входили и выходили, отдавали рапорта и выслушивали приказания, а Мура все рассказывал, его то и дело перебивали вопросами. Все это было похоже на последнюю серию телебоевика – порок наказан, добродетель торжествует, и все теперь в надежных руках.

– Никогда еще нам не приходилось натыкаться на такое гнусное гнездо, – сказал наконец командир крейсера.

– Мне кажется, – заметил Ван Райк, – здесь будет раскрыта тайна многих исчезнувших кораблей.

Командир вздохнул.

– Придется прочесать все эти холмы, – сказал он. – Возможно, понадобятся и кое-какие раскопки. Только тогда мы сможем считать, что выполнили свой долг. Впрочем, многое выяснится, когда мы разберемся с награбленным… и здесь мы закроем дела многих преступников. Все это благодаря вам. – Он встал и отдал честь капитану Джелико. – Я с вами ненадолго прощаюсь, капитан, и буду рад видеть вас у себя… – он взглянул на часы, – скажем, часа через три. Мы устроим небольшое совещание – нужно кое-что обсудить.

Он вышел. Дэйн отхлебнул из кружки и вдруг заметил на ней эмблему Службы изысканий. При виде этих скрещенных комет он вспомнил «Римболд» и поспешно оттолкнул кружку. «Да, здесь, наверное, будут сделаны самые неожиданные находки», – подумал он, оглядывая комнату. И почувствовал облегчение, что ему не придется копаться во всем этом и составлять списки награбленного.

– А как насчет лабиринта? – спросил Ван Райк. – По-моему, туда стоит заглянуть!

Капитан Джелико невесело усмехнулся.

– Так вам и позволит полиция, – сказал он. – Теперь в лабиринт пустят только федеральных экспертов.

При слове «лабиринт» Дэйн встрепенулся.

– Между прочим, туда удрал Рич, – сказал он. – Его еще не поймали, сэр?

– Пока нет, – ответил капитан равнодушно. Судьба пропавшего предводителя гангстеров его явно не интересовала. – Вы сказали, что он пожиратель крэкса?.. То-то он метался как полоумный…

– Да, сэр, – сказал Мура. – В конце концов он свихнулся. Я все-таки надеюсь, что полиция о нем не забыла. Это весьма опасно – охота за сумасшедшим в лабиринте. Не хотел бы я этим заниматься…

– Да нам и не предлагают этим заниматься, – сказал капитан, поднимаясь. – На то есть полиция. Чем скорее мы уберемся с этой проклятой планеты, тем лучше. Мы – вольные торговцы, а не полицейские…

– Гм… – Ван Райк все еще сидел, развалившись в кресле, попавшем сюда из каюты какого-то несчастного капитана. – Да-да… вольные торговцы… в том-то и дело. Нам ведь жалованье не идет.

И Дэйн, уловив выражение его прозрачных голубых глазок, понял, что в отличие от капитана Джелико суперкарго Ван Райк вовсе не торопится покидать Лимбо. У полиции свои заботы, а у него – свои.

Капитан так и не отдал им приказа возвращаться на борт. Вместо этого он принялся бесцельно блуждать по комнате, то и дело останавливаясь, чтобы рассеянно повертеть в пальцах какую-нибудь безделушку из коллекции Рича.

Помолчав немного, Ван Райк поглядел на Дэйна и на Муру.

– Отправляйтесь-ка в спальню доктора Рича, ребята, – предложил он благодушно. – Мне кажется, у него должна быть очень мягкая койка.

Все еще недоумевая, почему их все-таки не отослали на «Королеву», куда несколько часов назад перевезли изувеченных Кости и Али, Дэйн последовал за стюардом в спальню Рича. Ван Райк ошибся: там была не койка, а роскошная двуспальная кровать, заваленная одеялами с автоподогревом и пуховыми подушками.

Дэйн стащил с себя шлем, расстегнул пояс, содрал с ног осточертевшие сапоги и повалился на ворох одеял. Он еще смутно помнил, как Мура сел на кровать с другой стороны, но тут сон окончательно сморил его.

…Ему снилось, что он в рубке управления «Королевы» и ему надо рассчитать гиперпереход. А напротив сидит Салзар Рич с суровым жестким лицом – такой же, каким он увидел его впервые на Наксосе. Он, Дэйн, должен ввести корабль в гиперпространство, но если он ошибется в расчетах, Салзар Рич сожжет его из бластера… и тогда он будет падать, падать, падать в лабиринт, где что-то страшное и беспощадное уже поджидает его во мраке…

Дэйн открыл глаза и уставился в потолок. Его неудержимо трясло от холода. Влажными непослушными руками он пытался ухватиться за что-то твердое, ощутимое в этом хаосе вещей, которые таяли при его прикосновении. Он не смел ни приподняться, ни повернуть головы, потому что рядом происходило что-то страшное и смертельно опасное.

Он заставил себя дышать глубоко и ровно, хотя нервы его были напряжены до крайности. Слева должен был лежать Мура, но Дэйн не смел даже скосить глаза, чтобы убедиться в этом. Очень медленно, миллиметр за миллиметром, он начал поворачивать голову.

Вот дверь… Из-за двери доносится неразборчивое бормотание голосов – капитан и Ван Райк все еще там… теперь стена рядом с дверью… огромная стереокартина, какой-то инопланетный пейзаж, угрюмый, мертвый, но по-своему прекрасный… Дэйн осмелел и начал тихонько под одеялом тянуть руку к Муре. Мура надежный человек, он не выдаст себя, когда проснется…

Он медленно тянул руку и медленно поворачивал голову. Край картины… затем портьера – тяжелая, роскошная, затканная сверкающими нитями… нити блестят, режет глаза… и на фоне портьеры – чьи-то широкие плечи…

Салзар!

Дэйн и не подозревал, что у него такая тренированная воля, – он не вскрикнул и даже не пошевелился. Впрочем, гангстер не смотрел на кровать. Медленно и бесшумно, скользящими шагами он подкрадывался к двери.

Внешне он снова был человеком, но в темных неподвижных глазах его не осталось ни искры разума. В руках он сжимал какую-то трубку, несомненно, оружие – что-то вроде бластера с очень толстым стволом… Он миновал портьеру, голова его заслонила картину… Еще три шага, и он будет у дверей. Но тут Дэйн почувствовал, как горячие пальцы Муры впились ему в запястье. Мура не спал. Мура был готов действовать.

Дэйн тоже был готов действовать. Но как? Он лежал на спине, закутанный в одеяло. Так сразу, прямо с постели, броситься на Салзара невозможно. Но и подпустить его к двери нельзя…

Вдруг Мура, сжав руку Дэйна, резко оттолкнул ее от себя. Это был сигнал, и Дэйну оставалось только надеяться, что он понял этот сигнал правильно. Он весь напрягся и, когда из глотки Муры вырвался пронзительный нечеловеческий вопль, кубарем скатился на пол.

И сейчас же воздух прорезала молния, и вся кровать превратилась в ослепительный костер. Но Дэйн уже вцепился в край паравианского ковра и что было силы дернул его на себя. Салзар не упал, он только пошатнулся и ударился спиной о стену, но успел швырнуть оружие в сторону Дэйна. И в то же мгновение дверь распахнулась, могучие руки Ван Райка вцепились в Салзара, опрокинули его, сдавили ему горло. Прижатый к широкой груди Ван Райка, гангстер задергался и обмяк. И только тогда Дэйн и Мура поднялись на ноги по обе стороны пылающей кровати.

Комната наполнилась полицейскими, пламя на кровати быстро погасили, Салзара скрутили и уволокли, а Дэйн на подгибающихся ногах кое-как добрался до ближайшего стула и сел – он на всю жизнь возненавидел роскошные мягкие кровати. «Нет, – подумал он. – Дайте мне только добраться до моей коечки на „Королеве“… Больше мне ничего не надо… Правда, не знаю, сумею ли я теперь когда-нибудь заснуть…»

Ван Райк положил на стол захваченное оружие.

– Это что-то новенькое, – заметил он. – Наверное, какая-нибудь игрушка Предтеч. А может, из какого-нибудь разграбленного корабля. Ну, этим займутся федеральные эксперты. Да, что ни говори, а приятно сознавать, что с Салзаром покончено.

– Благодаря вам, сэр! – от души сказал Дэйн.

Ван Райк вскинул брови:

– Благодаря мне?.. Я только закончил дело, и если бы вы не подняли шум, все могло бы обернуться по-другому. Полагаю, это был твой голос, Фрэнк, – сказал он Муре.

Мура зевнул, деликатно прикрывая рот ладонью. Куртка на нем была расстегнута, одежда в беспорядке, но он был холоден и бесстрастен, как всегда.

– Объединенные усилия, сэр, – сказал он. – Если бы не Торсон, я бы не проснулся. И потом, он прекрасно использовал ковер… Меня только удивляет, почему Салзар не сжег сначала нас?

Дэйна передернуло. От вони сгоревшей постели его и без того выворачивало наизнанку. Ему нужен был свежий воздух, много свежего воздуха!.. И он просто отказывался думать о том, как все могло обернуться.

Дверь распахнулась, вошел капитан Джелико в сопровождении командира крейсера.

– Это исключено, – говорил он. – Своего Рича вы получили. Что же нам теперь – ждать, когда вы прочешете планету и раскопаете все корабли, которые он погубил этой своей чертовой машиной?

– Вовсе нет, капитан, – ответил командир крейсера. – Вам совершенно незачем здесь оставаться…

Тут вмешался Ван Райк.

– Мы совсем не торопимся, – сказал он. – Еще не выяснен вопрос о наших торговых и прочих правах. Об этом еще и разговора не было. А ведь у нас есть надлежащим образом оформленный документ, дающий нам право в течение десяти лет вести торговлю с этой планетой, а кроме того – открытый лист на все находки, сделанные здесь, и этот лист действителен добрых двенадцать земных месяцев. В свете всего сказанного мы хотели бы знать: на какую долю обнаруженных здесь ценностей имеет право экипаж «Королевы»?

– Обнаруженные здесь ценности изъяты незаконным образом с кораблей, потерпевших крушение в результате преступных действий… – начал было командир крейсера.

Но Ван Райк мягко прервал его:

– Значительная часть кораблей потерпела здесь крушение отнюдь не в результате преступных действий Салзара, а задолго до его появления. Машина, очевидно, включалась и выключалась автоматически еще со времен Предтеч, то есть многие тысячи лет. А это означает, что Лимбо – исторически сложившийся склад бесценных сокровищ, не имеющих никакого отношения к преступным действиям Салзара и его шайки. И нам кажется, что мы располагаем неоспоримыми правами на этот склад. Наши люди без всякого труда уже обнаружили здесь два корабля, упавших на планету задолго до появления на ней Салзара Рича. Два корабля за сутки! Значит, здесь их сотни!.. – И он благодушно улыбнулся командиру крейсера.

Капитан Джелико больше не торопился на «Королеву». Он уселся в кресло рядом со своим суперкарго, как на самых обычных торговых переговорах.

Командир крейсера рассмеялся.

– Меня вы в этот спор не втянете, суперкарго, – сказал он. – Разумеется, я могу передать в штаб ваши претензии и протесты. И могу отослать вас на карантинную станцию на Полдаре. И немедленно. И если понадобится, под конвоем. Однако я не думаю, что Федерация в ближайшее время уступит права кому-нибудь на Лимбо…

– Ну что ж, если Федерация аннулирует законно заключенную сделку, она должна за это заплатить, – сказал Ван Райк. – Я хотел бы только напомнить, что на Полдаре постоянно толчется масса народу из прессы и телевидения… А ведь мы не полиция, рот нам не заткнешь, никакие законы не запрещают нам отвечать на любые вопросы по поводу приключений на этой планете… И каких приключений! – Он мечтательно закрыл глаза. – Легенда, ставшая реальностью!.. Саргассы в космосе!.. Планета-сокровищница!.. Сокровища погибших кораблей!.. Да сюда слетятся зеваки со всей Галактики!

– Да, – поддержал его капитан Джелико. – И каждый зевака притащит сюда экскаватор. Вы правы, Ван: это будет настоящий бум!

– Правильно! Мы построим здесь роскошные отели… Туристические прогулки с гидами… Распродажа участков под раскопки… Да это золотое дно!

– Ни один человек не сядет здесь без официального разрешения! – отпарировал командир крейсера.

– Ну, тогда я вам не завидую, – сказал Ван Райк. – Вам придется держать здесь половину личного состава полиции… А как ухватятся за эту историю ребята с телевидения!.. Кстати, – Ван Райк в упор посмотрел на командира, – не рассчитывайте, что вам удастся упрятать нас в карантин надолго. Мы немедленно подаем рапорт в Совет вольной торговли – по гиперсвязи, разумеется, чтобы вы не могли заглушить.

На лице командира крейсера появилось обиженное выражение.

– Мы и не собираемся обращаться с вами как с преступниками, – сказал он. – Откуда у вас эта странная идея?

– Так… Кое-какие намеки… По-видимому, мне показалось… Нет, вы не беспокойтесь: мы отправимся в ваш карантин, как и надлежит добрым, честным, послушным закону гражданам Федерации. Но как добрые, честные граждане Федерации мы раструбим об этой истории по всей Галактике… если, конечно, нам не удастся достигнуть с вами разумного соглашения.

Командир крейсера не преминул взять быка за рога:

– А что вы понимаете под «разумным соглашением»?

– Подходящая компенсация за потерю торговых прав. Это во-первых. А во-вторых, денежное вознаграждение…

– За что вознаграждение?

Ван Райк принялся загибать пальцы.

– Спасение полицейского крейсера – вы сели невредимыми только потому, что наши люди вывели из строя установку. Это раз. Наши люди нашли «Римболд», который вы безуспешно разыскиваете уже некоторое время. Это два. Мы передали вам в руки Салзара – в упаковке и перевязанного ленточкой. Я мог бы добавить еще…

Командир крейсера расхохотался:

– Упаси меня бог спорить с вольным торговцем о его правах! Ладно. Я сегодня же отправляю ваши претензии в штаб, а вы пообещайте мне помалкивать на Полдаре…

– Неделю! – сказал Ван Райк. – Мы будем молчать ровно семь земных суток, после чего расскажем ребятам с телевидения наши биографии. Так что передайте своему начальству, чтобы оно там пошевеливалось. Мы стартуем сегодня, вернее – сегодня вечером, и пойдем прямо на Полдар. Но мы сообщим Совету вольной торговли о том, где и сколько времени будем находиться.

Командир крейсера сдался окончательно.

– Договаривайтесь с начальством сами, – сказал он. – Я умываю руки. Вы даете слово, что полетите прямо на Полдар?

Капитан Джелико кивнул.

– Конвой не понадобится, – сказал он. – Счастливой охоты, командир.

Распрощавшись с командиром крейсера, вольные торговцы покинули бывшие апартаменты Салзара Рича. Дэйну было немного не по себе. Вообще-то, пребыванием на карантинной станции Космической полиции обычно заканчиваются все полеты к новому неизвестному миру. Там корабли и экипаж внимательно осматривают и ощупывают врачи и ученые, чтобы в пределы Федерации не занесли какой-нибудь опасной болезни. Но на этот раз, видимо, придется посидеть подольше. Однако ни капитана, ни Ван Райка это ничуть не огорчало. Напротив, Дэйн давно уже не видел их в таком хорошем настроении.

– Что у вас на уме, Ван? – спросил капитан, стараясь перекричать хруст и треск гравия под гусеницами краулера, на котором они возвращались к «Королеве».

– Я покопался немного в архиве Салзара, – отозвался Ван Райк. – Вы помните Трэкста Кама, капитан?

– Трэкст Кам… А, он занимается окраинными планетами…

– Занимался, – невесело поправил Ван Райк.

– Вы хотите сказать, что он тоже погиб здесь?

– Да. Иначе я не могу представить, как его бортовой журнал попал в лапы к Ричу… У Трэкста, как вы помните, были права на разработку Саргола. Он возвращался оттуда с очередным грузом и разбился здесь…

– Саргол… – повторил капитан Джелико. – Саргол… это не та планета, где нашли коросы – новые драгоценные камни?

– Да… Права Трэкста на Саргол действительны еще полтора года. Я думаю, власти предержащие не откажутся уладить с нами дело за счет этих прав. Мы отказываемся от Лимбо, а они отдают нам права Трэкста и весь фрахт на Саргол. Что скажете, капитан?

– Если все получится, это будет лучшей вашей сделкой, Ван… И я думаю, что может получиться. Властям это выгодно. Они от нас отделаются, и мы будем на самой окраине Галактики, где много не поболтаешь…

– Может получиться… – Ван Райк покачал головой. – Вы меня недооцениваете, капитан. Обязательно получится! Саргол и коросы ждут нас!

Его уверенность вселила надежду в душу Дэйна. Он глядел вперед, поверх спаленной равнины, и не видел ее. Он старался представить себе, как там будет, на Сарголе. Планета с богатым месторождением… Кажется, Лимбо все-таки принесла им счастье. Месяца через два они будут знать это наверняка.

Чумной корабль

Глава 1. Душистая планета

Дэйн Торсон, помощник суперкарго вольного торгового корабля «Королева Солнца», приписанного к Космофлоту Терры, стоял в корабельной душевой кабинке, а его старший товарищ, прослуживший в Торговом флоте года на четыре дольше помощник штурмана Рип Шеннон, мазал ему спину между выступающими лопатками ароматической мазью. В тесной кабинке густо и пряно пахло благовониями. Рип одобрительно принюхался.

– Ты будешь самым душистым терранином, ступившим на саргольскую почву! – хмыкнул он.

Дэйн фыркнул, стараясь заглянуть себе через плечо.

– Что только не сделаешь ради Торгового флота! – Он все-таки не смог до конца скрыть смущение. – Втирай получше! Считается, что эта штука держится несколько часов. Надеюсь, правда. Если верить Вану, саларики способны молоть языком, пока у тебя уши не отвалятся, и при этом не сказать ничего ценного. А мы сиди и слушай, пока не выжмем из них честного ответа. Брр!

Он помотал головой. В тесноте душевой кабинки благоухание валило с ног.

– Ну и планетка нам досталась!

Темные пальцы Рипа замерли.

– Дэйн, – предостерегающе проговорил он, – не гневи судьбу. Нам повезло, и прибыль будет немаленькая… если все получится.

Но Дэйн, из какого-то извращенного упрямства, смотрел на будущее мрачно.

– Если! – повторил он. – В этой истории с Сарголом целая бездна «если». Тебе-то не надо носиться, благоухая, как фабрика пряностей, пока не добьешься хоть слова от местных!

Рип отложил банку с мазью.

– Разные планеты – разные обычаи, – процитировал он старую поговорку Торгового флота. – Радуйся, что здесь не такие уж сложные требования. Я бы мог такое порассказать… Ну вот! – Он звонко шлепнул Дэйна по спине. – Смазано на совесть! Хорошо, что ты тощий, не то что Ван. Его мы вдвоем с Фрэнком целый час обмазывали. И одежки твои, наверное, пропарились уже…

Рип открыл герметичный шкаф – обычно там стерилизовали обмундирование, которое могло загрязниться при контакте с вредными для землян организмами. Из раскрытой дверцы повалил пар, надушенный все теми же специями.

Дэйн осторожно вытащил и надел просторный коричневый комбинезон. Влажная шелковистая ткань липла к коже. К счастью, климат на Сарголе теплый. Когда Дэйн ступит на его рубиново-красную почву, даже малейший след природного запаха землянина не должен оскорбить чувствительные носы местных жителей. Наверное, к этой процедуре можно привыкнуть. В конце концов, сегодня Дэйн впервые подвергся подобному ритуалу. И все же он никак не мог одолеть глубинного убеждения, что все это крайне глупо. Хотя в словах Рипа была своя правда – если уж занялся космической торговлей, будь добр приноравливаться к чуждым обычаям. На других планетах, может, еще и не такое придется делать. И кто бы подумал, что в его долговязом теле таится такая брезгливость.

– Уфф… Пошел наружу! – Помощник инженера Али Камил, с отвращением скривив красивое лицо, махнул Дэйну в сторону входного люка.

Щадя обоняние товарищей по команде, Дэйн поскорее вышел на трап, связывающий «Королеву» с поверхностью Саргола, где и остановился подождать Ван Райка – корабельного суперкарго и своего непосредственного начальника. Было раннее утро. Налетел свежий ветерок, прошелся рябью по зарослям сине-зеленого травяного леса и унес с собой одолевающую Дэйна злость.

В этой части Саргола не было гор, только округлые холмы, поросшие той же трехметровой травой, что и вся равнина. Сквозь обзорные иллюминаторы «Королевы» можно было наблюдать волнуемую ветром растительность, как будто планету сплошь покрывал колышущийся ковер. На западе лежали моря – усыпанное островами мелководье, больше похожее на цепь соленых озер. В этих-то морях и скрывалось то, что приманило на Саргол «Королеву Солнца».

Строго говоря, открытие было заслугой торговца по имени Трэкст Кам. Он и выкупил на аукционе права на торговлю с Сарголом, рассчитывая сколотить состояние – или хотя бы с лихвой покрыть расходы, экспортируя с ароматной планеты различные благовония. А уже на месте обнаружил коросы – драгоценные камни неизвестного ранее типа. Горсточка этих камней произвела фурор на торговых рынках одной из центральных планетных систем. Кам уверенно шел к тому, чтобы занять место в числе крупнейших деятелей Торгового флота, но на планете Лимбо попался в сети пиратов и бесславно погиб.

Экипаж «Королевы Солнца» угодил в ту же ловушку и сыграл немалую роль в разрушении адской машины, а в награду потребовал торговые права Трэкста Кама за отсутствием законных наследников. И вот они на Сарголе. В качестве подсказки у них – только записи Кама и все сведения о народе салариков, какие удалось в срочном порядке запихать себе в голову.

Дэйн уселся на краю трапа, упираясь ногами в сарголианскую почву – красноватую, с блестящими золотистыми вкраплениями. Наверняка за ним наблюдали, но Дэйн старался делать вид, будто ни о чем не догадывается. Взрослые саларики неизменно сохраняли полную невозмутимость и высокомерное равнодушие к торговцам, зато малышня проявляла столько же любопытства, сколько взрослые – пренебрежения. Возможно, в этом есть своя система, подумал Дэйн.

Предварительные переговоры, которые взяли на себя Ван Райк и капитан Джелико, заняли почти целый день и результата не дали. Саларики – потомки кошачьих – с чужаками держались церемонно, настороженно и в высшей степени безразлично. Однако Трэкст Кам как-то сумел с ними договориться – иначе не вернулся бы из первого путешествия с мешочком коросов. Да вот только среди его записей не нашлось ровно никаких указаний на то, как он сумел преодолеть недоверчивость коренного населения планеты. Загадка! Впрочем, все торговцы обладают бесконечным терпением, а своему начальнику Дэйн верил безоговорочно. Рано или поздно суперкарго подберет ключик к упрямым саларикам.

Словно вызванный силой мысли, Ван Райк появился на трапе – надушенная куртка непривычно плотно облегает мощную шею, белобрысые волосы прикрыты форменной фуражкой. Распространяя вокруг себя волны аромата, суперкарго приблизился к помощнику, шумно потянул носом и одобрительно кивнул:

– Добросовестно смазан и готов к действию, как я погляжу…

– А капитан с нами, сэр?

Ван Райк мотнул головой:

– Сегодняшние переговоры – наша головная боль. Терпение, мальчик мой, терпение!

Он первым направился сквозь узкий травяной заслон по другую сторону опаленной посадочной площадки к плотно утоптанной проселочной дороге.

И снова Дэйн почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд, но на глаза так никто и не показался. По крайней мере, нападения можно было не опасаться. Торговцы неприкосновенны, а места переговоров защищает белый ромб – «торговый щит», то есть эмблема мира, скрепленного кровной клятвой всех местных вождей. Даже смертельно враждующие кланы встречаются по-дружески под этой эмблемой и не пустят в ход кривые ножи в радиусе двух миль от защитного символа.

В травяном лесу то и дело слышался предательский шорох, но земляне стойко не проявляли интереса к наблюдателям. С исполинского стебля сорвалось сверкающее насекомое и, трепеща прозрачными зелеными крылышками, полетело впереди торговцев, словно официальный глашатай. При каждом шаге от красной почвы поднимался густой аромат и смешивался с благоуханием надушенных торговцев. Дэйн пару раз судорожно сглотнул, надеясь, что его начальник не заметил такой несдержанности. Но Ван Райк, при всем своем внешнем сонном добродушии, замечал абсолютно все, даже самые, казалось бы, незначительные мелочи, способные повлиять на хрупкое равновесие торговых переговоров. Не зря же он достиг своей нынешней должности корабельного суперкарго.

И сейчас Ван Райк отдал приказ:

– Прими компенсатор…

Вспыхнув, Дэйн сунул руку в кармашек на поясе и мысленно поклялся, что не дрогнет, какие бы запахи ни бурлили сегодня вокруг него. Он проглотил крошечную таблеточку, заготовленную врачом Тау как раз на такой случай, и постарался сосредоточиться на предстоящей работе. Только будет ли у них работа или еще один долгий день уйдет на бесполезные речи о взаимном уважении и формальные хвалы космической торговле?

– Хоу-у! – раздался где-то сзади наполовину вой, наполовину – высокомерное предупреждение.

Ван Райк ни на миг не сбился с шага. Даже головы не повернул и вообще ничем не показал, что услышал герольдов, предваряющих шествие главы клана. Он по-прежнему шагал точно посередине дороги. Дэйн согласно своему рангу держался у него за левым плечом.

– Хоу-у!

Вопль саларика, специально выбранного за свою луженую глотку, сопровождался размеренным топотом множества ног. Земляне по-прежнему не оглядывались, не уступали дорогу и не ускоряли шаг.

Дэйн знал, что все это делается сознательно. Саларики большое значение придают рангам. Пропустить их вперед – значит признать себя ниже, а после этого бесполезно вести какие бы то ни было переговоры с клановыми вождями.

– Хоу-у!

Вслед за пронзительным визгом из-за поворота дороги показалась процессия. Теперь свита вождя видела перед собой торговцев, будто не замечающих ничего вокруг. Дэйну мучительно хотелось повернуть голову и хоть мельком глянуть, кому из местных царьков они загородили путь.

– Хоу-у…

На этот раз вопль герольда прозвучал вопросительно. Тяжелая поступь за спиной замедлилась. Свита вождя пребывала в раздумьях, правильно ли будет согнать инопланетников на обочину.

Ван Райк уверенно шел вперед, и Дэйн старался приноравливаться к его походке. Пусть у них не было горластого герольда, расчищающего дорогу, но они всем поведением утверждали свое право занимать эту самую дорогу по всей ее ширине. Такая невозмутимость произвела должное впечатление. Судя по топоту, свита вождя с бега перешла на шаг, держась от землян на почтительном расстоянии. Подействовало! Саларики – по крайней мере, этого племени – готовы принять земных торговцев на их условиях. Доброе предзнаменование для сегодняшних торгов! Дэйн воспрянул духом, хотя и старался держать лицо, копируя непроницаемое выражение начальника. В конце концов, это всего лишь малюсенькая победа, а впереди у них десять-двенадцать часов взаимных любезностей и скрытого лавирования.

«Королева Солнца» совершила посадку как можно ближе к месту торговых переговоров, отмеченному на карте Трэкста Кама. Сейчас им оставалось идти еще минут пять, все так же держась середины дороги и важно выступая впереди местного вождя – тот, наверное, внутренне кипел от злости. Наконец они вышли на поляну. В середине поляны круглая изгородь без крыши обозначала рыночную площадь местных жителей. Здесь же обычно проводились мирные переговоры и заключались союзы между кланами. На шесте в центре, высоко над качающимися листьями исполинской травы красовалась потрепанная непогодой торговая эмблема. Она не только гарантировала мир всем, кто под ней собрался, но и обещала трехдневную неприкосновенность любому участнику поединка, сумевшему до нее добежать и взяться рукой за шест.

Земляне прибыли не первыми – и это тоже было очко в их пользу. У ограды кучками толпились оруженосцы, вассальные воины и младшие родичи по меньшей мере четырех или пяти вождей. Но, как сразу же заметил Дэйн, не было ни паланкинов, ни верховых оргелов. Представительницы саларикских женщин на переговоры не явились. Они прибудут только после того, как их отцы, мужья и сыновья утвердят окончательный вариант торгового соглашения.

Ван Райк с апломбом человека, занимающего важное положение в собственном клане, прошел прямо к входу, не обращая никакого внимания на волнующуюся толпу салариков низкого ранга. Двое-трое молодых воинов подскочили с места, взметнув разноцветные плащи, словно расправляя крылья. Ван Райк и бровью не повел, и никто не попытался заступить ему дорогу.

Дэйн с напускным бесстрастием разглядывал салариков. Они производили впечатление сильных бойцов. Средний рост – около шести футов, от далеких предков-кошачьих остались лишь небольшие особенности: втягивающиеся ногти на руках и ногах, серая кожа. Волосы, рыжие, белые или голубовато-серые, напоминающие короткую шерсть, росли не только на голове, но и вдоль хребта, и по наружной стороне мускулистых рук и ног. Широкоскулые лица, обращенные к землянам, выглядели совершенно непроницаемыми. Широко поставленные, чуть раскосые глаза изумляли ярко-оранжевым или ослепительно-бирюзовым оттенком. Саларики были в разноцветных набедренных повязках с широкими поясами, закрученными в несколько оборотов вокруг стройной талии. За поясами сверкали драгоценными рукоятками кривые ножи в форме когтя – неотъемлемый атрибут взрослого саларика. Такие же яркие плащи свисали с плеч крыльями летучей мыши, и каждого воина окутывало невидимое облако благовоний.

Но как бы пестро и ярко ни было сборище вассалов, общество явившихся на совет клановых вождей и военачальников затмевало их и цветом, и запахом. Вожди сидели на деревянных скамеечках, перед каждым на столике была чаша, украшенная символом клана, сложенная в несколько раз узорчатая ткань – «торговый щит» – и драгоценная шкатулка с ароматической мазью, которой вождь будет время от времени освежаться в ходе долгих переговоров.

Легкий ветерок трепал концы кушаков и полы плащей – в остальном собравшиеся хранили неподвижность и торжественное молчание. Ван Райк, все так же не давая никому авансов, прошествовал к поставленному чуть в стороне столику и уселся на скамеечку. Дэйн тотчас приступил к церемониалу: выставил на стол перед начальником пластиковую фляжку, не уступавшую в яркости грубо обработанным саларикским самоцветам, расстелил шелковый платок и поставил флакон земных нюхательных солей, которые им выдал Тау, чтобы восстанавливать силы после нескольких часов объединенного воздействия саларикских благовоний и саларикского красноречия. Исполнив таким образом вассальные обязанности, Дэйн и сам уселся, скрестив ноги, прямо на землю позади своего вождя, как и прочие сыновья, наследники и советники.

Вслед за ними явился тот самый вождь, которого земляне задержали в пути. Это оказался Фашдор – еще одна удача, поскольку клан его был невелик и не пользовался особым влиянием. Заступи они дорогу Хальферу или Пафту, все могло бы обернуться гораздо хуже.

Фашдор занял свое место, перед ним разложили необходимые предметы, и Дэйн, потихоньку пересчитав присутствующих, убедился, что совет собрался в полном составе. Трэкст Кам оставил записи о семи кланах, которые делят между собой побережье, и сегодня на переговорах присутствовали семь вождей – знак важности обсуждения, ведь наверняка за пределами зоны перемирия некоторые кланы в эту самую минуту вели жестокую войну. Так, все семеро в сборе, но осталась еще одна скамеечка, в точности напротив Ван Райка. Кто же это запаздывает?

Не успел вопрос мелькнуть в голове Дэйна, как он получил ответ. Однако вошедший не был саларикским вождем. Дэйн сумел усидеть на месте, даже когда понял, что означает значок на куртке незнакомца. Торговец! И не просто торговец, а представитель крупной компании. Почему? И главное – как? Обычно компании охотились на крупную дичь, а эту планетку отдали на откуп вольным торговцам. По закону представителю компании здесь делать нечего. Разве только… Дэйн изо всех сил старался сохранять невозмутимую мину, так же как его начальник, хотя мысли стремительно проносились в голове. Когда независимый торговец Трэкст Кам приобрел на аукционе право торговли с Сарголом, единственным предметом экспорта на планете были благовония. Незначительный куш по меркам компаний. А потом здесь нашли камни корос, и Саргол попал в зону внимания торговых гигантов. Наверняка они узнали о гибели Трэкста Кама, как только полицейский крейсер на Лимбо отправил рапорт своему начальству. У каждой компании имеется собственная разведслужба. А поскольку Трэкст Кам погиб, не оставив наследника, они и слетелись, рассчитывая поживиться. Вот только, стиснув зубы подумал Дэйн, у них нет ни малейшего шанса. Юридически заключать сделки с Сарголом вправе всего один торговец, и это – «Королева Солнца». У капитана Джелико имеются на сей счет бумаги, подписанные Космической полицией. Представителю «Интерсолар» остается вежливо удалиться и заняться браконьерством где-нибудь в другом месте.

Однако интерсоларщик что-то не спешил следовать единственно возможному курсу. С надменным спокойствием он устроился на свободной скамеечке, и молодой человек в форменном кителе той же компании расставил перед ним примерно те же предметы, что Дэйн приготовил для Ван Райка. Если появление интерсоларщиков и стало неожиданностью для суперкарго «Королевы», он ничем не выдал удивления.

Молодой воин из свиты Пафта встал и хлопнул в ладоши – звук разнесся над молчаливым сборищем словно древний пушечный выстрел. Вошел саларик в богатом платье, как у высокопоставленной племенной знати, но с ошейником, какие надевали пленникам, захваченным на поле боя. В руках он держал кувшин. Следуя за сыном Пафта, пленник обошел собрание и каждому вождю налил в чашу фиолетовой жидкости из кувшина. Эту жидкость наследники Пафта, предварительно пригубив, торжественно подносили предводителям кланов. Дойдя до Ван Райка, знатный саларик ритуально коснулся пластиковой фляжки. Местные жители понимали, что инопланетникам приходится с осторожностью пробовать здешнюю пищу и питье, потому в обряде распития Первой чаши мира они участвуют чисто символически.

Пафт поднял чашу, за ним жест повторили остальные. На резком языке своего племени Пафт нараспев произнес церемониальную фразу, столь древнюю, что немногие сейчас могли бы ее перевести. Вожди осушили чаши, и тем самым заседание было официально объявлено открытым.

Первым заговорил немолодой саларик, сидящий справа от Хальфера. Он не носил за поясом ножа, а его темно-желтый плащ заметно уступал яркости роскошных одеяний его соплеменников. Говорил он на щелкающем жаргоне вольных торговцев, которому здешних жителей обучил Кам.

– Мы собрались под белым знаком, – он указал вверх, на эмблему мира, – чтобы услышать многое. Но где раньше был один отец клана, ныне пришли двое говорящих. Чужеземцы, скажите, кого нам слушать?

Он перевел взгляд с Ван Райка на представителя «И-С».

Суперкарго «Королевы», не отвечая, пристально смотрел на интерсоларщика. Дэйн затаил дыхание. Что ответит человек из компании?

Оказалось, ответ у него был заготовлен.

– Отцы кланов, это правда – ныне два голоса говорят там, где по праву и по обычаю должно звучать одному. Но дело это мы можем решить между собой. Позвольте нам удалиться и побеседовать. Тот, кто вернется, будет истинный голос, и не останется больше разлада…

Пафт вмешался прежде, чем представитель Хальфера успел сказать слово:

– Лучше бы вы сперва побеседовали между собой, прежде чем приходить сюда. Ступайте, пока не исчезнет тень от щита, а потом возвращайтесь и говорите истину. Мы не станем дожидаться прихоти чужеземцев…

На это едкое высказывание собрание откликнулось одобрительным гулом. «Пока не исчезнет тень от щита» – то есть до полудня. Ван Райк встал. Дэйн собрал со столика ритуальные предметы. Все с тем же горделивым пренебрежением ко всем собравшимся суперкарго вышел за ограду. Интерсоларщики последовали за ним. Впрочем, они догнали вольных торговцев, только отойдя на приличное расстояние от места переговоров.