Митридат Полупуднев Виталий
– Бери, да не вздумай учинить за нами погоню! Никто за стенами кухни не должен знать, что мы прошли этим ходом, пока мы не будем в безопасности! Поймают нас – мы выдадим все твои дела! Не забудь – Крато с нами!
– Что ты, Евпория, разве я враг самому себе?
Он с жадностью ухватился толстыми пальцами за драгоценный ключ. Уже наступили сумерки, и воины казались серыми тенями, бесшумно удаляющимися вслед за вожаком.
– Помни, Дракон, – послышался голос уходящей Евпории, – ты обнаглел и намереваешься при помощи ключа продолжать свои делишки!.. Теперь вся кухня знает о них, и к утру твои же люди предадут тебя! Ты не избежишь пыточного застенка!
– Беги, Евпория, беги! – ответил Дракон злорадно. И помни – от длинной руки хозяев никуда не скроешься!
– Это мы еще посмотрим! – отозвалась Евпория, привычным движением ощупывая шею. Ей захотелось прикоснуться к кораллам, подарку Гиерона. Вспомнив, что отдала их Крато, издала возглас сожаления, так как считала, что кораллы имеют магическую силу. Крато шла рядом и поняла, в чем дело.
– Они здесь, у меня, Евпория! – отозвалась она с живостью. – Возьми эти бусы, они дороги тебе!
– Нет, нет! – поспешно ответила Евпория. – Раз они ушли от меня, значит, так надо!.. Они уже сослужили мне службу, пусть теперь принесут тебе счастье!
Повар с досадой смотрел в темноту, вслед беглянкам. Его подмывало направить по их следу царских воинов, но боязнь пострадать за свои проделки остановила его.
– Каждая женщина – змея, – прошептал он в сердцах. – И Крато такая же – предала меня, подлая! Может, и другие… предадут?.. Впрочем, этого не будет, вся кухня у меня вот где!
Он сжал кулак и погрозил им кому-то в сгущающуюся темноту. Вздохнув с сожалением, что не предусмотрел всего, он возвратился через потайной ход, у которого толпились преданные ему люди. Многие были с узлами и корзинами. Они ожидали его разрешения вынести эти подозрительные ноши из акрополя под прикрытием ночи.
XXXVIII
В укромной бухточке у самого берега покачивалось на волнах судно, удерживаемое якорем и канатом, протянутым к столбу, вкопанному в прибрежный песок.
Это был большой баркас, подобие греческой униремы с одним рядом весел, с надстройкой на корме и узкими мостками посредине, чтобы можно было пройти между рядами гребцов.
Под мостками были навалены бочонки с пресной водой и плетенные корзины с копченой рыбой. У подножия мачты лежал свернутый парус, конец которого свесился с борта и купался в море.
На таких судах можно плавать далеко, придерживаясь прибрежных вод, с расчетом укрыться в естественных гаванях от губительных штормов.
Панталеон сидел в рубке и пил кислое вино, заедая его стручками соленого перца, которые извлекал пальцами из глиняного горшка. Он пытливо поглядывал в оконце на серые скалы в глубине берега и пытался представить, как обернулось дело в Пантикапее. Удалось ли Асандру разграбить царский караван и освободить двух царевен или нет?.. Он и думать не мог о том, что всесильного Митридата уже нет, вместо него воцарился новый владыка – Фарнак! «Нет хуже ожидать, – думал моряк, – куда лучше было бы действовать совместно с Асандром!.. Может, он нуждается в помощи?» Панталеон был душой предан Асандру и волновался за его жизнь.
Миновал день, а за ним ночь, потом еще день. Море было все так же спокойно, и ритмические покачивания судна, вкупе с глотками вина, вызывали сонливость. И только в начале следующей ночи чуткое ухо сторожевого матроса уловило скрежетание гальки под подошвами многочисленных ног, торопливо шагающих по берегу. Послышались неясные возгласы и как бы звяканье оружия.
Сторожевым был Флегонт, который уже несколько раз заглянул к Панталеону – приложиться к кружке, причем уверял, будто вино бодрит его, прогоняет сон.
– Пей, пей, – ворчал Панталеон, – да дело разумей! Не усни!
Едва выйдя, Флегонт вдруг вернулся с настороженным лицом.
– Чего тебе?.. Не успел усы обсушить – да опять за кружку?.. Хорош часовой!
– Не то!.. Какие-то люди на берегу! Похоже, много, спешат и вооружены!
– А, это они! – оживился Панталеон, вскакивая на ноги. – Больше тут быть некому!
– Поднять людей надо бы! А вдруг измена какая! – предложил недоверчивый Флегонт. – У меня с вечера что-то сердце ноет! Не к добру!..
– Экий ты, братец! Тебе не воином быть, а предсказателем! Что ж! Поднимай людей, а я выйду на берег!
– Меч-то возьми, время ночное!
Панталеон опоясался мечом и со спокойной душой оказался на мостках. Потом с ловкостью медведя спустился по трапу, немного не достигающему суши, и побрел по колено в воде к берегу. Теперь стало видно, что на берегу стоит толпа людей, которые сгрудились, как бы совещаясь.
– Угу-угу! – негромко заухал Панталеон, довольный возвращением друзей.
Это был условленный сигнал, и Асандр сейчас ответит на него. Однако вместо голоса Асандра Панталеон услыхал визг стрелы, пущенной во тьме наугад. И сразу нечеткие тени людей одновременно кинулись навстречу. Панталеон выхватил из ножен меч и стал отбивать удары копий. «Чужие люди, разбойники!» – мелькнуло в голове.
– Э-го-гой! – закричал в полный голос Панталеон, повернув голову. – Измена!.. К оружию, братья!
И в два прыжка, оторвавшись от лихих гостей, вновь оказался на трапе.
– Руби канаты! – громко приказал он, понимая, что единственно правильное решение сейчас – отчалить от берега и спасаться бегством в море.
На судне замелькали огни, потом показались вооруженные, еле проснувшиеся матросы. Это были евпатористы и «ледовые братья», люди верные, преданные Асандру. Но враги были уже на трапе, их было много, нападали они с яростью бойцов, привычных к схваткам. Тогда Панталеон еще не знал, что имеет дело с шайкой опытных пиратов из числа сборного Митридатова воинства. Пользуясь суматохой, пока шла потасовка в акрополе, они совершили грабежи и теперь бежали вдоль побережья с тюками награбленного. Они уже знали о смерти старого царя. Неожиданная встреча с судном, стоящим у берега, была для них находкой. После короткого совета пираты дружно атаковали судно, полагая без большого труда перебить находящихся на нем рыбаков.
Отпор оказался достойным, и злоумышленники были озадачены, стоит ли продолжать драку. Но их главарь думал иначе. Он был моряк и полагал, что, выйдя в море даже на такой утлой посудине, они окажутся в большей безопасности, чем на суше.
– Не отступайте, судно будет нашим! – вскричал он.
Схватка усилилась. Пираты оказались уже на мостках, разили не разбирая, с криками и яростными ругательствами. Панталеон был ранен, его правая рука повисла без движения, он отмахивался левой, чувствуя, что долго не продержится. Глухо шлепали сбрасываемые в воду трупы. Стало очевидно, что враги многочисленны и через несколько жарких мгновений все будет кончено.
Получив удар по голове, Панталеон упал на сиденье гребцов, сейчас пустующее, ушибся, но сознание потерял не сразу. Более того – уловил сквозь шум сражения условленное уханье, что донеслось с берега. Это было подражанию крику совы.
– Асандр!.. Это Асандр! – прошептал беззвучно Панталеон и, собравшись с силами, ответил на сигнал таким же совиным уханьем. Почувствовав тошнотворное головокружение, он свалился на дно униремы бездыханным.
Очнулся от жгучего ощущения во рту. Открыл глаза и зажмурился, ослепленный светом факелов. Подумал, что находится на том свете и зрит огни Аида. Открыв глаза еще раз, увидел Гиерона, который вливал ему в рот вино.
– Жив!.. Жив!.. – послышались вокруг возгласы облегчения. – Живуч старый моряк!.. Вставай, дружище, враги побиты, разогнаны!
Преодолевая слабость и тупую боль в отяжелевшей голове, Панталеон приподнялся. Теперь он разглядел Евлупора в доспехах царского воина, а вокруг него таких же шлемоносных царских стражей. Асандра не было, как не было и его людей, кроме Гиерона. Мелькнула тревожная мысль, что все рухнуло, Асандр схвачен, а Евлупор с воинами послан сюда забрать их, как участников заговора!.. А Гиерон?.. А Гиерон или изменник, или привел воинов по принуждению, как проводник. Теперь Митридат расправится с ними, приверженцами Асандра!
– Что ты оглядываешься, Панталеон? – рассмеялся Гиерон, протягивая флягу. – На, хлебни еще на здоровье. Кажется, ты не узнал меня?
– Ты привел царских стражей, – с укоризной покачал головой моряк. – Они спасли нас от кинжалов разбойников, зато поведут на суд к Митридату, не так ли?
Гиерон расхохотался, Евлупор усмехнулся в ответ на эти слова.
– Какая царская стража, друг?! – воскликнул Гиерон весело. – Какой Митридат?.. Нет уже Митридата, боги забрали его в царство теней! Умер Митридат!
– Великие боги! – раскрыл глаза Панталеон. – Да не лжешь ли ты, Гиерон, или насмехаешься?
– Ни то, ни другое!
– Почему нет Асандра и его людей? Схвачены или погибли?
– Наш господин и хозяин Асандр свободен и благополучен! Он сейчас в почете у нового царя и стал его правой рукой!
– У какого нового царя?
– Ах, Панталеон, ты отстал от жизни! Теперь, когда умер Митридат, царем стал молодой и храбрый Фарнак! Да споспешествуют ему боги! И пришел он к власти благодаря стараниям Асандра! Да!.. Если бы не ум и смелость нашего хозяина, никогда не быть бы ему царем!
– Тьфу ты, Гиерон, какие новости… Поддержи меня, я встану, и помоги мне осмотреть руку, цела ли кость… Дай сообразить. Что же теперь делать?
– А вот за этим-то я и явился, по приказанию Асандра! Тебе и твоим людям здесь, на корабле, больше нечего делать! Асандр хочет видеть тебя, ты нужен ему!.. Вставай и вместе с евпатористами спеши в акрополь! Асандр ожидает вас с нетерпением. Дела много!.. Жаль, ты помят и ранен!
– А судно? – спросил Панталеон, вставая на ноги и морщась от боли. – кажется, я не только ранен, но и повредил колено!
– Судно?.. Гм… – Гиерон переглянулся с Евлупором многозначительно. – Судно приказано передать Евлупору, мужу достойному, с его людьми! И груз, какой есть, тоже! А куда он поплывет и зачем, не твоя забота!.. Он получил повеление!
Панталеон был тугодум и не сразу сообразил, что и как. Необыкновенные известия совсем сбили его с толку, он растерялся и не знал, как поступить. Однако, рассудив, не мог допустить, что Гиерон изменник и поступает вопреки интересам Асандра.
– Так, так! – произнес он неопределенно, водя глазами по лицам стоящих перед ним людей.
– Поспеши с раздумьями, Панталеон, – торопил Гиерон, помогая ему сойти на берег, где уже толпились воины Евлупора и люди из команды корабля, те и другие потрепанные в схватке, поредевшие. – Заметь, Панталеон: Евлупор и его воины кровью своей защитили тебя и судно от нападения лихих людей!.. А люди эти – беглые Митридатовы воины!.. Погляди!
Гиерон показал на труп одного из нападавших, который при свете факелов казался спящим на песке. Он был одет и вооружен, как пеший гоплит.
– Благодарю тебя, Гиерон, и тебя, Евлупор, – вы спасли жизнь мне и моим людям! И хоть мне не совсем ясно, как и почему, Евлупор, ты попал сюда, я молчу!.. Может, и ты такой же беглец, как эти убитые. Но слово моего хозяина и друга Асандра – закон для меня! А Гиерону я верю, тем более что он своей головой ответит перед Асандром, если что не так!.. Эй, люди, все на берег, оставляйте корабль! Ничего не брать! Захватите лишь мой глиняный кувшин с вином! У меня пересохло во рту!
XXXIX
Нельзя сказать, что команда евпатористов с большой охотой сошла на берег. На корабле хорошо спалось, имелись питье и сытная еда. Теперь, когда разбойники были побиты или отогнаны, всем, кто уцелел после битвы, казалось более безопасным оставаться на судне, нежели тащиться в город, где, как стало известно, происходили необыкновенные и кровавые события.
Но Панталеон, несмотря на малый рост, не любил противоречий и умел настоять на своем. Он прикрикнул на матросов и заявил, что рассуждать не их дело, а кто будет ворчать – получит палкой по заду.
Евпатористы не спеша, вразвалку сошли на ночной берег, успев, однако, ограбить трупы врагов и снять с них оружие и одежду, что получше. Своих убитых собрали и опустили в песчаную яму, вырытую наспех. Панталеон поднес факел к лицу одного из павших и вздохнул, узнав в нем Флегонта.
– Кажется, друг, на этот раз твое сердце ныло не зря! – произнес он с чувством сожаления. – Не обижайся, что хороним тебя не по обычаю!.. Клянусь вернуться в ближайшем будущем с друзьями для поминальной тризны и принесения жертв!
И приказал зарыть трупы. Когда все было кончено, сотворил заклинание и, приняв от матроса глиняный сосуд, сделал возлияние на могилу. Остальное было допито в круговую.
Новые хозяева уже стучали пятками по палубным мосткам и весело переговаривались, освещая факелами бочонки с водой и продовольственный груз. Все были радостно настроены, несмотря на усталость и потрясения минувших событий. Люди были привычны к дракам и не пугались пролитой крови. Сейчас, не прерывая оживленной переклички, они выбрасывали за борт тела убитых, не разбирая, чьи они – врагов или друзей. Их бодрило счастливое сознание благополучно избегнутой опасности. Кровавые сражения остались позади, чувства отчаяния и безысходности как не бывало. Впереди грезилась родина, при одном воспоминании о которой сердце каждого трепетало, и на глазах навертывались невольные легкие слезы.
– Домой! Домой! – таков был клич всех сердец в эту минуту, клич беззвучный и в то же время слышимый всеми и близкий каждому.
Располагаясь на судне, бывшие царские защитники выражали одобрение Евлупору, убедившись, что он муж достойный и необыкновенный. Он чудом вывел их из акрополя, вырвал из когтей смерти или рабства, а теперь предоставил им корабль, на котором под его водительством они преодолеют все опасности морского плавания и достигнут родных берегов!
Евлупор и его друзья стояли в стороне на песчаном берегу, еле освещенные звездами и отблесками волн.
– Кажется, пора, – сказал Евлупор. – Надо ценить время, что дано нам богами! Оно может внезапно кончиться!.. Зови, Евпория, Дидону и Крато, взойдем на корабль и возблагодарим богов!.. Здесь нам делать нечего. Умер Митридат – умерла и моя вера в царей! Митридату я верил как богу, а он обманул меня!
– Как обманул? – спросил удивленный Гиерон.
– А так. Я считал его непобедимым, а он оказался побежденным! Я видел в нем мудрейшего из мудрых, а он сделал так много ошибок!.. Я хотел драться за него до последнего дыхания, а он оказался малодушным и поспешил уйти из жизни, испугался новой борьбы и лишений!.. Я открывал перед ним двери свободы – он же предпочел ворота Аида! Он оказался человеком, таким же, как и другие, – со слабой душой!.. После Митридата я уже не смогу поклоняться, как богу, другому царю, тем более Фарнаку, даже если бы он помиловал меня! Поэтому – бегу от царей и их блеска, холодного и обманчивого, как огонь на болоте! Я бегу из Пантикапея, проклятого города господ и рабов! Здесь правят жестокие люди, хозяева, господа, – я не хочу быть их рабом!.. Здесь все враги мне – и новый царь Фарнак, и Парфенокл… Подальше от них! Бежим, друзья, бежим! Найдем свободное племя, которое нас усыновит. Будем работать, трудиться, но уже не на хозяев и не на царей… Мы будем людьми среди других людей. Как ты думаешь, Гиерон, и ты, Евпория?
– Я думаю так же, как и ты, – ответила Евпория с волнением. – Мне здесь не жить. Если меня схватят, то отдадут в руки противного Жабы-Клитарха, или толпа забьет меня камнями! Новый царь едва ли защитит меня. Поспешим, я готова!..
Гиерон вздохнул, ничего не говоря. Евлупор положил ему на плечо тяжелую руку.
– Чего печалишься, дружище? Ведь подлинный герой сегодняшней ночи – ты! Это твоя золотая голова, твоя находчивость победили! Чего грустить?.. Сядем на корабль и бросим жребий иной судьбы! Будем искать счастье в других краях!.. Скажу вам – там, на дальнем берегу, у меня кое-что есть, закопано в землю!.. Значит, с голоду не умрем! А главное – станем свободными!
– Свободными? – в печальном раздумье молвил Гиерон. – Свободными?.. А ведь свободы нет нигде, ты не раз говорил это, да и я сам в этом убедился! И за морем – цари, хозяева и рабы!.. А после смерти Митридата все возьмет в свои руки Рим, владыка жестокий. От него не скроешься, не убежишь!..
Он с сожалением вгляделся в едва различимые черты лица Евпории, выступающие в призрачном отблеске ночного неба. Подумал об их многолетней дружбе. И добавил:
– Я на море страдаю головокружением и тошнотой… Буду обузой для вас!
– Так что же ты? Не хочешь ли сказать, что остаешься?! – удивленно воскликнули оба. – Бежим, друг, здесь тебя ждут новые испытания!
– Нет! Не могу оставить хозяина… Сейчас времена трудные, и я еще понадоблюсь ему! Да и Пантикапей – моя родина… А вы плывите – не теряйте времени!
– Это твое последнее слово?
– Последнее, Евлупор! Мне за морем искать нечего, я уже был там и еле остался жив!
– Подумай, брат! – воскликнул Евлупор. – Ведь тебя могут обвинить в тайном содействии нам, Митридатовым защитникам! Выдадут тебя!..
– Кто выдаст? Дракон, толстый повар?.. Он и рта не раскроет, ибо знает, что тогда ответит за все свои темные дела! Нет, этого я не боюсь!
– Тогда Панталеон выступит против тебя! Ведь ты ему сказал, чтобы он по приказу Асандра корабль передал нам!.. Это же неправда! И хозяин взыщет с тебя за ложь и за потерю судна! Опять сделает тебя рабом!..
– И этого не боюсь!.. Неужели спасение жизни Панталеона и всей команды не стоит этой гнилой барки?.. Это всего лишь небольшая оплата того ратного труда, которым вы спасли их! Если бы не ты, Евлупор, пропали бы и корабль, и вся артель евпатористов! Панталеон кормил бы рыб своим телом… Нет, я не боюсь! Асандр поймет и оценит!
В это время из тьмы вынырнула фигура Панталеона, который приблизился, хромая.
– Чего ты медлишь, Гиерон? – спросил он с хрипотой в горле. – Вижу, и тебе хочется отправиться в плавание?
– Что ты, Панталеон, я не переношу качки! Я просто задержался с друзьями перед их отплытием!.. Иди, я догоню тебя!
Друзья обнялись. Прежде чем ступить на трап вслед за Евпорией, Евлупор протянул Гиерону обнаженный царский меч, на рукояти которого горели тысячи звезд.
– Возьми это и отдай Асандру, а он передаст Фарнаку! Это меч Митридата и принадлежит его наследнику! А мне царских подарков не надо!
Отплывающие взошли на борт судна, теперь их было лучше видно на фоне зарождающегося утреннего сияния. Гиерон вздохнул надсадно.
– Прощай, Гиерон! – послышался голос Евлупора. – Спасибо тебе за дружбу и великую помощь! Вечно буду поминать тебя перед богами!.. Если соберешься бежать из этого города лжи и рабства, ищи меня около Диоскуриады! Встречу тебя как брата!.. Прощай!..
– Прощай, Гиерон! – продолжила Евпория. – Ты хороший друг и человек, но сердце у тебя мягкое! Ты проживешь с хозяином, благо он ценит тебя как слугу! Ты нашел около Асандра свое место в жизни!.. А я искала свободы и счастья без хозяев, да так и осталась рабой!.. Ты получил вольную от Митридата!.. Я же попытаюсь найти волю в чужом краю! Если утону в море – не обидно, погибну свободной!.. Прощай, друг!..
В ее голосе прозвучали нотки былой нежности и ласки.
Канаты были выбраны. Судно покачивалось на волнах, отдаляясь от берега. Воины сели за весла, уключины заскрипели, вода забурлила, и в предутреннем воздухе звучно разнесся плеск десятков весел, загребающих воду. Потянул ветерок, с моря двинулся туман, который скоро проглотил корабль. Слышались мерные всплески весел, потом затихли.
Постояв некоторое время в одиночестве, Гиерон еще раз вздохнул и, поеживаясь от утренней прохлады, снял накидку и завернул в нее драгоценный меч. Потом бросил последний взгляд на пробуждающееся море и не спеша побрел в сторону города, вслед за людьми Панталеона.
Краткое послесловие автора
Повествование обрывается на событиях, происшедших в столице Боспорского царства Пантикапее в шестьдесят третьем году до нашей эры. Оно было бы не полным, если бы мы не рассказали кратко о дальнейшей судьбе некоторых персонажей романа и Боспора в целом.
Неукротимого Митридата не стало. Рим вздохнул облегченно, узнав о его смерти, и объявил десятидневные торжества по случаю избавления от одного из наиболее опасных врагов. Но история не закончилась со смертью царя-полководца. Цари приходят и уходят, а народы остаются и продолжают борьбу за существование. На смену одним вождям выдвигаются другие, которые в ходе истории возносятся на гребень событий и в свою очередь так или иначе сами влияют на исторический процесс, вносят в него черты собственной индивидуальности.
Митридата сменил его сын Фарнак, который сразу после захвата власти поспешил выдать труп отца римлянам и заверить Помпея в своей преданности Риму и готовности быть верным исполнителем его воли. В стремлении укрепиться на отцовском троне любой ценой, молодой царь не поскупился и на подарки римскому полководцу. В их числе оказались драгоценный меч Митридата в ножнах стоимостью в четыреста талантов и не менее дорогая золотая китара – головной убор бывшего царя.
Гаю и Публию не удалось использовать эти бесценные реликвии царской власти в своих целях. Фарнак вернул похищенное, выявил похитителей и «наказал их», как об этом свидетельствует историк. Однако остается неизвестной мера этого наказания, равно как и последующая участь римских перебежчиков. Заслуги Фарнака были признаны. Как-никак, разделавшись с отцом, он вынул из тела римской империи болезненную занозу, каковой являлась многолетняя борьба Митридата против Рима.
Но, признав Фарнака царем, Рим оставил под его властью лишь Боспор и Херсонес, очевидно не желая восстанавливать обширного Митридатова царства, которое могло бы стать ареной подготовки новой антиримской войны. Как видно, Фарнаку полностью не доверяли.
Даже Фанагории в поощрение за ее противодействие Митридату была предоставлена автономия, а ее правитель Кастор провозглашен «другом римского народа», на равных правах с Фарнаком.
Фарнак, претендовавший на власть над землями по обе стороны Понта Эвксинского, а тем более над Фанагорией, проглотил горькую римскую пилюлю без возражений, удовольствовался малым, затаив претензии на большее, до лучших времен.
Братья Фарнака, плененные фанагорийцами, а также сестры Эвпатра и Орсабарис и другие близкие Митридату люди, в том числе и дандарийскнй царь Олтак, угодили на пышный триумф, устроенный в Риме в честь Помпея, и в качестве живых трофеев шествовали по римским площадям под улюлюканье и обидные выкрики толпы.
Все фамильные драгоценности Митридата, оказавшиеся в руках Помпея, также были выставлены напоказ римскому плебсу. Здесь оказались – статуя царя, отлитая из чистого золота, золотое ложе, на котором, по преданию, возлежал сам Дарий Гистасп, царь Персии, предок Митридата; и другие предметы, включая меч и китару, упомянутые выше.
Фарнак царствовал на Боспоре шестнадцать лет. Его подчинение Риму в значительной мере являлось номинальным. Раздираемый междоусобными распрями, «вечный город» не находил времени и средства для удержания в покорности далекой «гиперборейской» страны. И не вступился за преданную ему Фанагорию, когда Фарнак, выждав удобный момент, огнем и мечом разделался с ее автономией и жестокостью завоевателя включил все земли по ту сторону пролива в состав своих владений.
Окрыленный успехом, рассчитывая на внутреннюю слабость Рима и силу антиримских настроений среди народов Южного и Северного Причерноморья, властолюбивый царь вознамерился предпринять следующий решительный шаг – силой вернуть себе корону Понтийского царства как наследственного владения отца.
И вот в сорок седьмом году до нашей эры этот достойный преемник своего воинственного родителя испросил благословение богов и ступил на роковую для него тропу новой антиримской войны!
Он сколотил сборное войско, в котором наряду с боспорской пехотой было много скифо-сарматских конных отрядов. Историк упоминает, в частности, о конных ратях аорсов и сираков, что кочевали в низовьях Дона и южнее.
Мы не знаем, как далеко простирались замыслы Фарнака. Но, появившись с немалым войском на южных берегах Понта Эвксинского, он показал себя незаурядным полководцем. Война началась блестящими победами и захватом обширных земель бывшего Понтийского царства, включая его столицу Синопу.
Отвоевав отцовские владения, Фарнак готовился двинуться на запад, в сторону Эгейского моря, – возможно, намереваясь принудить римлян к почетному для него миру или вытеснить их с Анатолийского полуострова совсем. Но честолюбивый царь переоценил свои силы.
Около города Зелы, расположенного южнее Синопы, войско его было остановлено римскими легионами, возглавленными Юлием Цезарем. Произошла битва, в итоге которой Фарнак был разбит наголову и вынужден был бежать в Синопу, под прикрытие крепостных стен.
Победа прославленного римского полководца над смешанным, многоплеменным войском не столь уж могущественного боспорского царя, казалось, не могла украсить лавры Цезаря больше, чем его победы в Галлии. Но Цезарь нашел уместным послать в Рим известие, состоящее из трех горделивых слов: «Пришел, увидел, победил!» Это является своеобразным свидетельством того, насколько римляне были обеспокоены вспышкой антиримской борьбы восточных народов и какое значение они придавали разгрому войск нового их вождя – Фарнака!
Беда не приходит одна. Отбывая за море на войну, Фарнак оставил за себя наместником царства и хранителем трона Асандра, которому всецело доверял, как верному другу и соратнику. Асандр же, втайне убежденный в неуспехе антиримского похода Фарнака, как видно, решил, что настал и его черед добиться желанного, осуществить честолюбивую мечту. Еще до роковой битвы при Зеле боспорский архонт и стратег провозгласил царя низложенным и взял в свои руки всю полноту власти.
Нужно думать, что Фарнак был извещен о предательстве Асандра и захвате им власти, но отложил расправу с изменником до благополучного окончания войны, вернее – до исхода той решающей битвы с войсками Юлия Цезаря, которая должна была определить победителя.
Победил Рим, а Фарнак оказался на положении «царя без царства». Последней его попыткой удержаться от окончательного падения было бегство из осажденной Синопы с горсткой воинов. Он пересек на корабле Поит Эвксинский и высадился в Феодосии с твердым намерением вернуть себе боспорский трон и покарать изменника.
Использовав связи с кочевниками, он наспех собрал отряды скифских и сарматских удальцов и выступил с ними против Асандра. Последний встретил бывшего друга и государя во всеоружии и после недолгой кровавой борьбы одержал победу.
Фарнак, вторично разбитый на поле боя, умер от полученных ран.
Трудно поверить, что захват власти на Боспоре был лишь дворцовым переворотом, совершенным честолюбивым Асандром на свой страх и риск. Несомненно, он явился еще одним «зигзагом» в политике Боспора, который, лавируя в интересах собственной самостоятельности и безопасности, поспешил отмежеваться от незадачливого государя, предугадав его неудачу. И этим еще раз предотвратил перенос губительной войны с южного берега Понта Эвксинского на берега Тавриды. Асандр же оказался наиболее внушительной фигурой для осуществления смелого замысла.
Приход к власти Асандра означал восстановление проримской политики Боспора. Однако новый самочинный правитель на первых порах не удостоился признания Рима. Более того – Цезарь направил в Пантикапей своего ставленника, некоего Митридата Пергамского, якобы побочного сына покойного Митридата VI.
Новый претендент на боспорский трон двинулся против Асандра через Кавказ с большим войском. Но и ему не повезло. Решительный Асандр одолел его, то есть дерзнул выступить против Рима, показав этим, что он не одинок, его поддерживает весь боспорский народ, опираясь на который он готов постоять за себя перед любым врагом. Таким образом, устранив Фарнака и разделавшись с римским ставленником, Асандр укрепил свое положение как глава государства. Этому способствовало и то, что со стороны Рима ответной акции на боспорские дела не последовало.
Возможно, Цезарю, занятому кровопролитной борьбой с политическими соперниками, было недосуг снаряжать экспедицию в далекую Тавриду, да еще после неудачи, постигшей Митридата Пергамского. Не исключены и опасения римских властителей увязнуть в войне с многолюдными воинственными племенами Северного Причерноморья, среди которых были еще живы антиримские настроения и которые могли прийти на помощь Асандру.
Как бы то ни было, Асандр продолжал управлять Боспором. Понимая, что его спорное родство с угасшей династией Спартокидов мало весомо в глазах боспорских городов, а тем более в среде сопредельных народов, сохраняющих память о Митридате, он решил упрочить свою власть династическим браком. И шестидесяти трех лет от роду женился на шестнадцатилетней дочери Фарнака Динамии, внучке великого Митридата.
В год смерти Цезаря Асандр провозгласил себя царем Боспора и благополучно царствовал на протяжении двадцати семи лет, пользуясь признанием Рима. Он сумел подобрать преданных людей, которые верно служили ему. Среди них известно имя Панталеона, получившего звание наварха, начальствующего над флотом.
Сведений о царствовании Асандра сохранилось очень мало. Однако есть указания, что он был энергичным правителем и предпринял ряд мер против морского пиратства, с целью восстановления торговли с заморьем. Ограждая боспорские владения от набегов соседних скифских племен, он построил на западной границе царства земляной вал с башнями протяженностью в 360 стадиев (около 64 км). Есть основания предполагать, что он укрепил централизованную царскую власть на Боспоре, значительно урезав права местных общин, в том числе и пантикапейской, из которой вышел сам.
Асандр имел от Динамии сына Аспурга, который так же царствовал несколько позже под именем Рескупорида.
Уже стариком, девяносто трех лет от роду, Асандр сам ушел из жизни. Престарелый царь покончил самоубийством, то ли утомившись жизнью, то ли не будучи в силах противостоять каким-то новым претендентам на верховную власть. Сохранились свидетельства, что один такой претендент, Скрибоний, все же сумел потеснить вдовую царицу Динамию, вырвать из ее рук власть и стать во главе государства. Властвовал он недолго, признания Рима не получил и был убит боспорцами в целях примирения с Римом. После него правила Динамия, потом – римский ставленник Полемон, далее – опять Динамия, которая царствовала самостоятельно около шестнадцати лет.
Динамия оказалась очень изворотливой женщиной и цепко держалась за свое высокое положение! Мы знаем, что она была женой Скрибония, затем Полемона, а после гибели последнего добилась у Рима признания как единовластная царица Боспора. Имея более семидесяти лет от рода, на восьмом году нашей эры, она передала власть в руки сына – энергичного, но уже немолодого Аспурга-Рескупорида. Описание всех обстоятельств жизни этой честолюбивой правительницы и перечисление династических раздоров в Пантикапее заняло бы много места. Да и нужды в этом нет. Не судьбы боспорских правителей и не дворцовые интриги определяли в конечном итоге ход развития древней крымской державы.
Опуская подробности последующих событий, отметим лишь главную черту в характеристике боспорской политики. Это – очевидное стремление Боспора сохранить свое обособленное положение, свою самостоятельность, остаться в стороне от римских дел. При этом попытки совсем стряхнуть с себя римскую опеку чередовались с заверениями в неизменной преданности Риму.
В заключение следует сказать, что хотя римляне несколько позже и ступили ногой на землю Тавриды, они ее так и не подчинили себе полностью. Ни Боспорское царство, ни Таврида в целом не стали римской колонией или провинцией. Римляне лишь сдерживали активность ее свободолюбивых народов, опасаясь их объединения против Рима. Призрак Митридатовых войн преследовал римских властедержателей. И на протяжении долгих лет они неоднократно вводили в Тавриду войска, держали в городах гарнизоны, пока не вынуждены были уйти из Северного Причерноморья навсегда.
Боспорское царство просуществовало еще четыре столетия после описанных событий и нашло свой конец в обстановке кризиса рабовладельческого хозяйства, являющегося основой его экономики. К тому времени народы, обитавшие в причерноморских степях, – скифы и сарматы – также исчезают со страниц истории, поглощенные волной гуннского нашествия.
Наступали времена иных народов и царств.
Ознакомление с эпохой убеждает в том, что история древней Тавриды, равно как и всего Северного Причерноморья, не была частью истории Эллады, Понтийского царства или Рима. Народы этой обширной страны упорно сохраняли свои самобытность и обособленность, несмотря на воздействие античной цивилизации и военно-политическое давление из-за моря.
С упадком древних античных государств – Греции и Рима – судьбы причерноморских племен все более втягиваются в орбиту иного центра тяготения. Центр этот находился не за морем и не на западе, а на славянском севере; связи с ним прослеживаются во все последующие века, несмотря на всю сложность и противоречивость исторического процесса. Может быть, эти связи были вначале непрочными, неоднократно прерывались, но они были обусловлены устойчивыми факторами – экономическими, географическими и другими, – а потому возникали вновь, крепли и умножались с течением времени. Они, эти связи, имели будущее, предопределив собою объединение южных и северных народов сначала в пределах Русского государства, а потом и в братской семье народов – Союзе Советских Социалистических Республик.
Времена Боспора и Скифии отделены от современности двумя тысячелетиями, на протяжении которых одни народы сменяли другие, возникали и рушились царства, менялись исторические эпохи. Но времена эти неотделимы от истории нашей Родины, так как тогда зарождалась общность ее отдельных частей. Эта общность выдержала испытание временем, пройдя через века, преодолела все невзгоды и препятствия, которые преграждали ей путь, тормозили ее развитие.
Наука и советская общественность проявляют неизменный интерес к эпохе Скифии и Боспора, воспринимая ее как яркую страницу предыстории нашего государства, ознакомление с которой помогает лучше представить и осмыслить настоящее в его развитии, понять его историческую обусловленность.
Прошлое – фундамент настоящего.
Роман «Митридат», так же как и предшествующие ему две книги романа «У Понта Эвксинского», знакомого читателям, является попыткой воссоздать древнюю эпоху если не во всей полноте, то в образно воспринимаемой форме, живописать жизнь древних людей и отношения между ними, помочь читателю представить события, происшедшие когда-то давно на территории современного Крыма и Кавказа и частично по ту сторону Черного моря.
Пояснительный словарь
Авгуры (лат.) – жрецы-предсказатели.
Агары – скифское племя, населявшее степи по северо-западном берегу Азовского моря. Находились в союзе с роксоланами.
Агурамазда – верховный бог древних персов. Изображался в виде небесного царя на фоне крылатого солнечного диска.
Аид (греч. миф.) – 1) подземный мир, куда отправляются души умерших (отсюда более позднее – ад); 2) бог, повелитель этого мира (у римлян – Плутон).
Акрополь – центральная, обычно возвышенная, укрепленная часть древнегреческого города. В акрополе Пантикапея находились главные храмы и царский дворец.
Аланы – см. сарматы.
Албаны – древнее кавказское племя. Царство албанов располагалось в пределах современного Азербайджана.
Алкион (греч.) – мифическая птица. Вила гнездо на волнах спокойного моря (символ благополучного плавания).
Альчики – кости для детской игры, бабки.
Альфа и омега – первая и последняя буквы греческого алфавита. Символизировали начало и конец какого-либо явления.
Амброзия (греч. миф.) – пища богов.
Амис – античный портовый город Понтийского царства. Находился на южном берегу Черного моря, восточнее Синопы. Колония греков-фокейцев.
Амфора (греч.) – глиняный сосуд с узким горлом и двумя вертикальными ручками.
Амфориск (греч.) – небольшой сосуд.
Анатолия – малоазийский полуостров. Ныне азиатская часть Турции.
Андрофаг (греч.) – людоед.
Аорсы – см. сарматы.
Аполлон (Феб) – у древних греков бог солнца, света, покровитель искусств.
Арес – древнегреческий бог войны. У римлян – Марс.
Аргонавты (греч. миф.) – легендарные мореплаватели, искатели золотого руна. На корабле «Арго» достигли Колхиды, где похитили золотое руно и возвратились в Грецию.
Архонты – в древней Греции высшие должностные лица.
Аспазия – см. Перикл.
Астарта – восточная богиня любви и земного плодородия.
Астиномы (греч.) – здесь: государственные надсмотрщики в местах общественного пользования, блюстители порядка.
Атей – один из выдающихся древнескифских царей. Жил в IV веке до н. э.
Афина (греч.) – богиня мудрости, а также богиня-воительница. У римлян – Минерва.
Ахеи – пиратское племя, проживавшее на Кавказском побережье, в районе современного г. Туапсе.
Ахемениды – династия древнеперсидских царей, правившая в Иране с 558 по 330 г. до н. э.
Ахилл – герой древнегреческой поэмы «Илиада».
Ахиллий – боспорское селение, пункт переправы через пролив. Располагалось на Таманском полуострове, у начала Северной Косы.
Афродита (греч.) – богиня любви и красоты. Афродита Пандемос (Всенародная) – покровительница любви простых людей.
Бастарны – воинственное племя, проживавшее севернее нижней части р. Дуная.
Бирема (греч.) – морское судно с двумя ярусами весел.
Боспор (греч.) – 1) пролив Боспор Киммерийский – ныне Керченский пролив. Фракийский – совр. Босфор, соединяющий Черное и Мраморное моря; 2) краткое название Боспорского царства, располагавшегося по обе стороны Керченского пролива, включая часть Прикубанья и восточное побережье Азовского моря. Боспорское царство существовало свыше 800 лет.
Борисфен – Днепр.
Варвары – так древние греки и римляне называли все другие народы.
Вифиния – эллинистическое царство на северо-западе Малой Азии.
Галаты – см. кельты.
Галлы – см. кельты.
Ганнибал (род. ок. 247, ум. 183 г. до н. э.) – карфагенский полководец, враг Рима. Со стотысячным войском вторгся в пределы римского государства, одержал ряд побед. Позже потерпел поражение.
Гелла и Фрикс (греч. миф.) – брат и сестра, бежавшие верхом на златорунном баране из Беотии (Греция) в Колхиду, спасаясь от преследования мачехи.
Гении (лат.) – духи-покровители, якобы сопутствующие человеку, направляющие его поступки (добрые и злые гении).
Гениохи – прибрежное кавказское племя; занимало территорию севернее современного г. Сочи.
Геракл – греческий мифический герой, сын Зевса, полубог. Обладал огромной физической силой, совершил много подвигов. У римлян – Геркулес.
Гетера (греч.) – здесь: женщина, торгующая собою.
Гефест (греч.) – бог подземного огня, покровитель рудного и кузнечного дела. Изображался хромым кузнецом с молотом и клещами в руках. У римлян – Вулкан.
Гиматий (греч.) – широкий плащ.
Гинекей – женская половина древнегреческого дома.
Гипанис – современная р. Кубань, а также Южный Буг.
Гиперборейский (греч.) – относящийся к северным странам.
Гипнос (греч.) – бог сна и сновидений.
Гомер – легендарный поэт Греции. Автор поэм «Илиада» и «Одиссея».
Гоплит (греч.) – тяжеловооруженный воин. Его вооружение – щит, тяжелое копье и меч. Защитные доспехи – шлем, панцирь, поножи.
Гопломахия (греч.) – искусство рукопашного боя, фехтование.
Горгона (греч.) – мифическое крылатое чудовище женского пола. Один вид его убивал человека.
Даки – фракийское племя, обитавшее на территории между Дунаем и Карпатами.
Дандарии – северокавказское племя. Занимало земли в районе современного г. Темрюка, на берегу Азовского моря до берегов Кубани. Было подчинено Боспорскому царству.
Читать бесплатно другие книги:
