Стратегия жизни. Как спланировать будущее, наполненное смыслом и счастьем Бирюлин Святослав

Ловушка опыта

Перемены как ложная стратегия

Недавно моя знакомая выложила в фейсбук интервью автора книги «Селфи» Уилла Сторра[12]. Ее внимание привлекла следующая цитата из интервью: «…я привожу в книге аналогию с ящерицей, оказавшейся на вершине айсберга. Это очень, очень несчастная ящерица. Но пересадите ее на гору песка в пустыне – и ей сразу станет хорошо. Ящерица при этом совершенно не изменилась. Она осталась той же, что и была. Но изменилось окружение, ее среда обитания. То же самое верно и для людей. Не пытайтесь изменить себя, изменить то, чем вы являетесь, то, что вам нравится и не нравится, – за исключением, естественно, ситуаций, когда идет речь о каких-то преступных вещах. Вместо этого попытайтесь изменить мир вокруг себя, стараясь свести к минимуму то, что гарантированно сделает вас несчастными».

Ссылку на интервью знакомая снабдила негативным комментарием. Ей показалось, что идея менять свое окружение, не меняя себя, слишком проста и утопична. В своей жизни она, дескать, делала попытки перемен окружения, но они не сделали ее счастливее. На мой взгляд, идея Сторра абсолютно верна, а вот трактована моей знакомой – неверно.

Проактивные и осознанные люди не хотят мириться с несчастливой жизнью. Они усвоили правила игры – если ты хочешь, чтобы что-то изменилось, сделай это сам. И они засучивают рукава и принимаются за дело. Кто-то бросает семью и вступает в новые отношения. Кто-то бросает работу и открывает свое дело. Кто-то резко меняет привычки и образ жизни. Иные иммигрируют или переезжают в другие города. И большинство из них вскоре приходит к печальному выводу – перемены не сделали их жизнь лучше. Кто-то решает, что менять необходимо все-таки себя, и пытается переломить «через колено» свои мысли, привычки, желания, пытаясь выковать «самого себя 2.0», нанося колоссальный ущерб своему счастью и психическому здоровью. Другие сдаются – неудача ослабляет их веру в успех, и они начинают рассуждать о судьбе и ее фатальной силе.

Я много времени провожу за границей и иногда встречаю особую породу соотечественников-иммигрантов, желчных и недовольных жизнью людей, которые физически живут за тысячи километров от родины, но мысленно все еще остаются там (далеко не все иммигранты таковы, я имею в виду только конкретный тип). Они смотрят телеканалы на родном языке, читают на нем газеты и даже общаются только на нем. Они уехали в далекие края в надежде, что сам факт смены места жительства изменит и их жизнь. Но, как писал безвестный блогер на каком-то забытом сайте, где я случайно наткнулся на его мысли, мы все носим с собой самих себя – свои убеждения, предрассудки, веру, иллюзии, страхи, – словно улитки. И если мы просто переезжаем, все наши предрассудки и страхи переезжают с нами. И только усиливаются, так как новая и часто недружественная поначалу среда их только обостряет.

Представьте себе человека, который в силу неких обстоятельств занимается на работе вовсе не тем, к чему лежит душа. Например, он мог бы стать, сложись жизнь иначе, хорошим виолончелистом, но нужда, страх или желание поддержать свой статус в глазах окружающих привели его в частную компанию, где он стал агентом по продажам – просто потому, что там хорошо платили. Поскольку он не был ленив, а внешняя конъюнктура благоволила, он стал неплохим, хотя и не выдающимся, агентом с хорошим заработком. Но годы идут, он не поднимается по карьерной лестнице, а заработок снижается, так как конъюнктура ушла. Недовольство чем или, вернее, кем он высказывает, когда обсуждает проблемы с друзьями за пивом? Собой? Вряд ли. Вероятнее всего, ему кажется, что вся проблема в его компании или конкретно в его начальнике. Как проактивный и волевой человек, он не желает мириться со сложившимся положением, увольняется из этой компании и уходит в другую. Пытаясь, следуя логике из интервью Сторра, сменить среду обитания. Станет ли он счастливее, работая там? Вряд ли. Ведь причина его несчастий в нем самом, а не в работодателе.

Если мы затеваем перемены ради перемен, мы можем не только не улучшить свою жизнь, но и драматически ухудшить ее.

Другой пример – некий мужчина несчастлив в личной жизни. Годы идут, а он все еще одинок. С его точки зрения, причина в том, что он мало зарабатывает, занимая пост руководителя низшего звена в крупной компании. Ему кажется, что, если бы у него были большой дом и хорошая машина, он был бы значительно привлекательнее в глазах женщин и давно бы женился. Поскольку, как ему кажется, заработать больше можно только в собственном бизнесе, он покидает компанию и открывает свое дело. Даже если дело приносит ему немного больше денег, он тратит на него столько сил и времени, что на женщин, даже если они и оказываются в зоне видимости, ему некогда даже взглянуть. На самом деле причина его одиночества в том, что он слишком робок и просто не отваживался познакомиться с девушками, которые ему нравились.

Если мы затеваем перемены ради перемен, мы можем не только не улучшить свою жизнь, но и драматически ухудшить ее. Мы часто ошибаемся в анализе причин своего недовольства. Нам кажется, что стоит только переехать, встретить нового спутника жизни, сменить работу – и жизнь заиграет новыми красками. На самом деле такое решение подкупает внешней простотой и оттого и кажется нам таким привлекательным.

Мы все носим с собой самих себя – свои убеждения, предрассудки, веру, иллюзии, страхи, – словно улитки.

В этом месте со мной многие не соглашаются во время обсуждений. «Простота? – восклицают они. – Да вы знаете, сколько сил и нервов мы потратили на это?» Да, иногда смена деятельности, развод или иммиграция действительно отнимают бездну сил, но порой это скорее простое, очевидное решение, чем правильное. Проверить очень просто: если после перемен вы стали ощутимо счастливее, решение было верным. Если нет, то рецепт не в этом.

Агенту по продажам, в душе виолончелисту, могло быть очень непросто сменить работу, но это было куда проще, чем отважиться бросить все и начать с нуля карьеру музыканта. Мужчине, затеявшему свой бизнес, было легче решиться на это, чем на попытку ухаживать за женщинами, – и даже если вам этот страх кажется странным и иррациональным, для него он вполне реален и очень силен. Разорвать отношения с партнером порой бывает очень сложно, но куда проще, чем поставить перед собой неудобный вопрос о том, что не так со мной и почему все мои попытки завязать отношения заканчиваются одинаково неудачно. Уехать в другую страну в надежде на лучшую долю трудно, но искать смысл собственной жизни, выяснять подлинные причины своей вечной неустроенности, еще труднее.

Нам действительно, как той ящерице, нужно найти свою «пустыню» вместо «айсберга», на котором мы живем в силу привычки, ради денег, из-за ложных ценностей и установок. Но это должна быть именно наша «пустыня», та, в которой наше окружение и наши занятия соответствуют нашим глубинным потребностям. Поиск своего места не обязательно означает радикальные перемены в жизни – иногда достаточно лишь «тонкой настройки» своих привычек, дел, образа жизни. Лишь жизнь в своей среде способна дать ощущение спокойного счастья – такого, к которому мы все подсознательно стремимся. А перемены ради перемен больше напоминают попытки спастись бегством, чем жизненную стратегию, ведущую к успеху.

Мы – уже лучшая версия самих себя

Когда я вижу в интернете курсы, книги или видеоуроки на тему «лучшей версии самого себя», я расстраиваюсь. Конечно, некоторые из авторов используют слово «версия» лишь как метафору, предлагая читателю или зрителю действительно интересный и полезный контент. Но есть также множество тех, кто нещадно эксплуатирует недовольство людей собственной жизнью, предлагая переделать себя по чужим лекалам, что не только бесполезно, но и опасно. Потому что мы – уже самые лучшие версии самих себя.

Уточню: таким образом я не предлагаю расслабиться и вовсе отказаться от борьбы за улучшение качества жизни под предлогом того, что ничего уже не изменишь. Я лишь выступаю системным и последовательным противником изощренных самоистязаний, которым добровольно подвергают себя тысячи людей в наивной надежде выйти из этой борьбы обновленными: моложе, сильнее, счастливее.

Приведу пример. Среди моих сверстников в последние годы стремительно развилась мода на бег. Что ж, сам по себе бег – это прекрасно, если вам это не противопоказано по медицинским причинам. Но этим мужчинам, а большинство из них мужчины, мало утренней пробежки трусцой, им подавай как минимум марафон, а еще лучше – триатлон. Напомню классические дистанции триатлона: атлету необходимо проплыть 2,4 мили (3,86 км), проехать на велосипеде 112 миль (180,2 км) и пробежать 26,2 мили (42,2 км). И все это за один присест. Непростое испытание даже для профессионального спортсмена, а уж тем более человека, до 40 лет просидевшего за офисным столом. Но этим мужчинам, внезапно осознавшим, что жизнь пересекла свой символический «экватор» и что на них со скоростью и неумолимостью грузового состава надвигается старость, так хочется доказать, что они еще о-го-го, что эти чудовищные километры только разжигают их мотивацию.

Верю, что среди них есть и те, кто получает от подобных состязаний чистое, подлинное удовольствие. В социальных сетях можно найти фото людей, превратившихся из обрюзгших толстяков в поджарых атлетов, со счастливой улыбкой прижимающих к груди заветные значки. Если вы, не лукавя, считаете, что с триатлоном ваша жизнь изменилась к лучшему, за вас остается только искренне порадоваться. Но есть среди них также немало и тех, кто не рассчитал свои силы и серьезно подорвал неумеренными физическими нагрузками здоровье. И если не смотреть на счастливые фото в фейсбуке (а кто же будет выкладывать в сеть свои подлинные эмоции?), а поговорить с этими людьми по душам, то они признаются, что значок не принес им ожидаемого счастья.

Вопрос: зачем тратить столько времени, сил и здоровья, если это не приносит нам счастья? Для поддержания хорошей физической формы большинству людей достаточно разумного питания и регулярных физических нагрузок по 20–30 минут в день, а не забегов на дистанции, на которые обычные люди берут билет на самолет. Но ряды любителей преодолеть себя не редеют, и, повторюсь, я убежден, что среди них не так много подлинных любителей бега, как может показаться.

Есть люди, которые истязают себя иначе. Одни, «совы» по натуре, пытаются ежедневно вставать в пять утра. Другие изучают глубоко чуждые им духовные и религиозные практики. Нарочно, осознанно заставляют себя делать то, что им неприятно, надеясь, что это поможет им преодолеть свои слабости. Один мой клиент, к примеру, интроверт, тяжело сходящийся с незнакомыми людьми, добровольно записался в клуб людей, практикующих «встречи вслепую». Задача членов клуба – ежедневно очно встречаться с совершенно незнакомыми людьми и проводить с каждым ровно по 60 минут. Для него это было очень непростым испытанием, тем более что далеко не всегда ему попадались симпатичные и интересные собеседники. Другой, зная, что не любит читать юридические документы, целый месяц только и делал это в надежде, что это выведет его на новую ступень развития.

Неужели в их жизни недостаточно некомфортных задач, чтобы дополнительно усложнять все добровольным «преодолением»? Неужели эти умные, осознанные, целеустремленные люди верят в то, что эта схема позволит им изменить себя, что на финишной черте этого испытания их ждут «они сами, но два точка ноль»? Я называю это «карго-культом личности».

Мы отыскиваем среди своего разросшегося благодаря сетям окружения людей, ведущих, как нам кажется, счастливую жизнь, и пытаемся скопировать их действия, о которых они регулярно рапортуют, в надежде, что заодно нам удастся перенять и их счастье.

На всякий случай – что такое карго-культ. Представьте себе, что некая страна, коренное население которой живет в джунглях, в соломенных хижинах, колонизирована технологически развитой державой. Туземцы смотрят на технологии колонизаторов – на их удобные автомобили, телефоны, самолеты, телевизоры – и пытаются их копировать. Они строят соломенный аэропорт, на поле которого стоит соломенный самолет, делают соломенные макеты телевизоров и мобильных телефонов. Им кажется, что, если они воссоздадут, пусть и из соломы, вокруг себя эти магические предметы, с ними в них вольется и незримая мощь колонизаторов. Туземцам не приходит в голову, что за технологиями стоят годы работы, научных экспериментов и ошибок. Они копируют лишь форму, полагая, что содержание скопируется само собой.

Увы, примерно то же самое делаем и мы, когда недовольны своей жизнью. Как глубоко социальные существа, мы начинаем смотреть вокруг в поисках объектов для подражания. Раньше источниками вдохновения служили друзья или книги, сейчас для этого прекрасно подходят социальные сети, разрушительную силу которых ученым еще предстоит как следует изучить. Мы отыскиваем среди своего разросшегося благодаря сетям окружения людей, ведущих, как нам кажется, счастливую жизнь, и пытаемся скопировать их действия, о которых они регулярно рапортуют, в надежде, что заодно нам удастся перенять и их счастье. Мы начинаем есть пророщенную чечевицу, ходить на лекции гуру или бегать марафоны, но не потому, что того требует наша душа, а потому, что нам кажется это путем к «лучшей версии себя».

В самих по себе чечевице, гуру или духовных практиках нет ничего плохого. В жизнь тех, кто пришел к ним естественно, по зову сердца, они действительно могут привнести немалую пользу. Ключевое слово здесь – «естественно». Если в поиске собственного пути человек уверовал в нового бога или просто стал триатлетом, при этом пребывая в гармонии с собой, этот человек обрел себя и с этим – надежду на счастье. Куда хуже, если триатлон въехал в его жизнь непрошеным, просто потому, что им занялся коллега, выбранный почему-то образцом для подражания.

Человеческий мозг (не как физический орган, а как совокупность нейронных связей и сетей) окончательно формируется примерно к 25 годам. К этому моменту в голове каждого человека раскинута широчайшая сеть нейронов и связывающих их синапсов, служащих для передачи нервных импульсов от одной клетки мозга к другой. Сеть каждого человека уникальна, и она, помимо прочего, определяет его склонности и таланты. Какие-то связи в мозгу стали очень прочными – они были проработаны и использованы тысячи раз, и, более того, с ними произошел процесс миелинизации – нужные нервные волокна окутались специальным «покрытием», миелином. Это увеличило скорость передачи информации в сотни раз. Какие-то связи сформировались плохо или не сформировались совсем.

Это означает, что по одним «маршрутам» электронные импульсы в голове человека будут бегать гораздо быстрее и лучше, чем по другим. Так были заложены основы нашей будущей личности. Именно поэтому одни становятся математиками, а другие паникуют перед простыми дробями, зато, например, прекрасно рисуют. Это не значит, что новые «маршруты» в нашей голове более не прокладываются. Ученые утверждают, что человек учится всю жизнь, если не ленится и постоянно развивает свой мозг, выстраивая новые связи между нейронами. Человек может научиться чему-то совершенно для него новому в любом возрасте, проложив и укрепив новые нейронные связи. Но если человек учится тому, к чему у него уже есть склонность, то есть уже проложенные «маршруты», то обучение проходит быстрее и веселее. Поэтому юный математик может развить свои таланты и стать профессором математики, а юный художник, даже если засадит себя за учебники по матанализу, в лучшем случае станет средним специалистом.

Для поддержания хорошей физической формы большинству людей достаточно разумного питания и регулярных физических нагрузок по 20–30 минут в день, а не забегов на дистанции, на которые обычные люди берут билет на самолет.

Это касается не только знаний или профессии. Мы все разные: по-разному смотрим на одни и те же вещи, с разной скоростью обрабатываем информацию, по-разному оцениваем риски и так далее. Если внимательно изучить каждого человека в отдельности, можно только удивиться тому, как мы вообще ухитряемся общаться друг с другом. Наверное, если бы не мощный социальный инстинкт, сгоняющий нас в «стадо», мы бы не выработали даже общего языка для общения. Мы можем много лет прожить с человеком, у нас могут быть общие дети, мы можем считать, что прекрасно знаем друг друга, но рано или поздно в любом союзе наступает момент, когда поступки «второй половины» изумляют нас до глубины души – настолько непохожим на нас самих он вдруг предстает.

А еще мы очень медленно меняемся, не в последнюю очередь из-за особенностей мозга, о которых я уже рассказывал. Жить устоявшимися привычками и паттернами поведения значительно проще, и потому, как только некий паттерн усвоен корой головного мозга, он сдается на хранение в энергетически менее затратный лимбический мозг и оттуда влияет на наше поведение, словно кучер, тянущий за вожжи. Мы этого можем даже не осознавать. Люди меняются, но медленно и неохотно. И чем старше мы становимся, то есть чем богаче наш архив паттернов, тем медленнее и неохотнее меняемся. Психологи называют снижение с годами способности к изменениям возрастной ригидностью. Для изменений (то есть для новых нейронных связей) необходима мощная мотивация, и, хотя катализатором может послужить внешнее потрясение, сдвиг должен произойти в самых глубинных пластах нашей личности, и тогда эти изменения уже начнут влиять на поведение. Простое копирование чужого поведения к внутренним сдвигам не приведет (из этого правила есть некоторые исключения, о них мы поговорим немного позже).

А все это означает, что чужие принципы, ценности, установки нам не подойдут. Они:

а) не соответствуют нашей сути, потому что все люди разные;

б) не будут нами толком усвоены, потому что мы меняемся с трудом.

И это, в свою очередь, также означает, что попытки выстругать «улучшенную версию себя», как это предлагают некоторые «учителя жизни», могут не только не привести к желаемым результатам, но и нанести серьезный вред.

Но если мы не довольны своей жизнью, если у нас есть мотивация к изменению, если мы хотим жить лучше, полнее, счастливее, неужели ничего нельзя сделать? Можно. Но при двух очень важных условиях.

1. Изменения не просто продиктованы внутренним желанием меняться, они соответствуют нашим глубинным внутренним установкам и паттернам.

2. Изменения проводятся не в режиме преодоления. Подвигам нет места в ежедневном графике человека. Безусловно, любые изменения требуют усилий, и порой немалых, но между усилиями и насилием над собой есть тонкая, но важная грань, пересекать которую нельзя.

Много лет назад мой руководитель научил меня очень мудрой вещи: нужно не бороться со своими недостатками, а развивать свои достоинства. Недостатки – это плохо проложенные «маршруты» в голове, и исправить их невероятно сложно, если вообще возможно. В то же время каждая минута, инвестированная в развитие своих достоинств, принесет куда более существенные дивиденды.

Наша задача не в том, чтобы создать «лучшую версию себя», а в том, чтобы преодолеть внутренние запреты на счастье, о которых пойдет речь в следующей главе, и прийти к себе. Отыскать под толщей долженствований и обязанностей свои подлинные желания и устремления и, оттолкнувшись от них, словно ото дна, разработать стратегию – стратегию своей подлинной, счастливой жизни.

Оставить себя в покое

Есть люди, считающие жизнь борьбой. Что ни день – то вызов. Что ни год – то новые рекорды. Они испытывают чувство вины, если иногда позволяют себе просто расслабиться на часик-другой и не бороться некоторое время с собственными несовершенствами. Другие (и я сам, чего греха таить, к ним принадлежу) слишком много беспокоятся о будущем. В наших головах постоянно крутится кинофильм о грядущем, обычно с неблагополучным исходом, даже в те моменты, когда до этого будущего еще очень далеко, а мы пребываем во вполне благополучном настоящем.

Не думаю, что мысль о том, что и то и другое вредно, требует серьезных доказательств. Оба типа людей физически находятся в сегодня, а мысленно слишком много времени проводят в завтра. Одни предвкушают будущие победы, другие пугаются еще не случившихся воображаемых несчастий. Последствия этого тоже очевидны – неспособность полноценно наслаждаться настоящим. Разумеется, думать о будущем необходимо. Более того, не думать о будущем, боюсь, невозможно, так устроен наш мозг. Но можно попробовать сбалансировать будущее с настоящим.

Любой психоаналитик скажет, что корнями подобные проблемы уходят в прошлое, в детство. В какой-то далекой точке много лет назад с нами произошло что-то, что вселило в нас тревогу. И поскольку рядом не оказалось никого, кто сумел бы эту тревогу развеять, нам, маленьким и неопытным, пришлось справляться с ней самим. Но задача оказалась слишком большой и непосильной для хрупкой детской психики, и полностью изжить тревогу нам не удалось. Она осталась, переродившись в тревожность, замаскировалась и проявляется сейчас под какими-нибудь на вид невинными симптомами. Например, мы слишком тревожимся о завтрашнем дне, что с учетом обилия плохих новостей из СМИ не выглядит таким уж противоестественным.

Бороться с этим можно двумя способами. Первый – отправиться к профессиональному психоаналитику и пройти курс психотерапии. В ходе долгой серии сеансов специалист поможет вам докопаться до причин тревожности и правильно их проработать. Результатом станет снижение тревожности и улучшение качества жизни. Если ваша тревожность (а жизнь в постоянной борьбе – это тоже, увы, тревожность) сильна, я бы рекомендовал именно так и поступить.

Но в случае, если тревожность достаточно умеренна, ее можно несколько уменьшить и «домашними средствами». Конечно, изначальную ее причину таким путем не искоренить, но уровень стресса до какой-то степени снизить вполне реально. Мы не можем, как я писал в предыдущем разделе, полностью изменить свою личность или образ мыслей, но кое-какие изменения нам все же по силам. И первое, с чего нужно начать, – нужно признать, что эта проблема существует.

Много лет назад я работал в компании крупного, по местным меркам, предпринимателя. Допустим, его звали Петр. Приглашая меня на работу в качестве CEO, Петр подчеркнул, что хотел бы отойти от оперативного управления и заняться наконец делами, о которых он давно мечтал, но все откладывал. Например, объехать весь мир. Собственно, это меня и подкупило, когда мы вели переговоры о моем трудоустройстве, – я люблю работать сам, и мне понравилась возможность управлять автономно, пока основатель компании открывает для себя экзотические страны. Но наши с Петром отношения не задались. На словах декларируя желание путешествовать и читать книги, он с каждым днем, казалось, все больше погружался в операционное управление. Мы с ним виделись куда чаще, чем я предполагал и чем мне бы хотелось. При этом, поздравляя сотрудников с днем рождения, он часто желал им научиться «жить здесь и сейчас», сетуя на то, что у него у самого это никак не получается.

При этом это был волевой и сильный человек, типичный «преодоленец». Во всем, кроме умения «жить здесь и сейчас», фраза «у меня не получается» служила бы для Петра красной тряпкой, мощным стимулом добиться этого немедленно. Например, он рассказывал, что в детстве они с мальчишками соревновались в том, кто больше раз подтянется на турнике. Был и местный рекордсмен. Петр решил побить его рекорд. Он упорно тренировался и научился подтягиваться столько же раз, сколько и рекордсмен, но… на одной руке. Он с гордостью рассказывал, что после этого состязания как-то сами собой прекратились – никому не хотелось позориться на его фоне. Так как мог такой целеустремленный человек не научиться жить сегодняшним днем?

Ответ прост – в глубине души Петр этого не хотел. Стремление достигать целей (то есть жить будущим) было в нем настолько сильно, что вступало в острый конфликт с декларируемым желанием жить здесь и сейчас. И неизменно побеждало со значительным перевесом. Я проработал с Петром недолго, мы не сошлись характерами. Но я точно знаю, что, хотя с того момента прошло уже почти 10 лет, он так и не нанял себе CEO и, скорее всего, так и не объехал страны из своего списка, так и не научился «жить здесь и сейчас». Жизненный опыт учит нас – если у вас что-то долго не получается, скорее всего вы этого не хотите.

Жизненный опыт учит нас – если у вас что-то долго не получается, скорее всего вы этого не хотите.

Но почему у Петра, да и не только у него, возникают такие конфликты между декларируемыми и принятыми на глубинном уровне целями? В глубине души Петр гордился своей занятостью, своей фокусировкой на будущем, считая это важным предпринимательским качеством. Он много работал и всячески поощрял это в сотрудниках – в его офисе считалось честью задерживаться допоздна. Умение жить здесь и сейчас подсознательно ассоциировалось у него с праздностью, с потерей предпринимательского чутья, то есть того, что составляло основу его самоуважения и представления о себе как о личности. Он вряд ли смог бы гордиться тем, что весь день ничего не делал, ведь он гордился своими рабочими днями. Умение жить сегодняшним днем было тем, что я называю чужой целью – целью, прочитанной в книге или статье, услышанной от супруги или друзей, но не родившейся и укоренившейся внутри. Декларируя желание жить в праздности, Петр втайне гордился своим неумением делать это. Он был (да, я думаю, и остался) классическим трудоголиком. Даже если он не присутствовал лично в офисе, мыслями своими он всегда был на работе.

Поэтому, если такая проблема характерна и для вас, первым делом нужно осознать ее как проблему, а не как предмет тайной гордости. Дисбаланс между настоящим и будущим в вашей голове – не следствие вашего выдающегося стратегического мышления или особой целеустремленности, а источник стресса и препятствие на пути к полноценной жизни. Если вы себе в этом признаетесь, у вас есть шанс встать на путь исправления.

В рейтингах мирового счастья, который я приводил во введении, лидируют скандинавские страны. Я читал, что основная причина не в климате (который, на мой вкус, там так себе) и не в каких-то особенных скандинавских генах, а в том, что это страны со стабильной экономикой. Не обязательно крупной или быстрорастущей (американцы, как вы помните, лидеры во многом, но не в уровне счастья), а именно стабильной. Стабильность экономики означает, что люди могут меньше тревожиться о будущем и смелее брать кредиты на сегодняшние нужды: на новую квартиру или машину, на образование себе или детям. Именно уверенность в завтрашнем дне, то есть возможность поменьше о нем думать, делает скандинавов счастливыми.

Осознав проблему, вы можете практиковать небольшие послабления для себя. Я рекомендую своим клиентам начинать с простых и несложных радостей. Например, в хороший день выйти из офиса и просто пройтись, оставив телефон на столе. Минут двадцать ничего драматически не изменят в вашей деловой жизни, но за это время вы можете успеть насладиться солнцем и теплом. Вкусно поесть – это возможно, даже если вы на диете. Дать себе выходной и во время выходного постараться действительно отдохнуть. Пропустить пару тренировок, если очень не хочется, – от этого вы сразу не постареете. Позволить себе немного лишнего. Подольше поспать. Поменьше поработать.

Я практикую это сам и в принудительном порядке требую от клиентов. Надо сказать, что это сложнее, чем кажется на первый взгляд, – в нашем расписании часто находится место для кого и чего угодно, кроме самих себя. Но находить время, хотя бы 30 минут в день, на самих себя необходимо. И это не должны быть минуты, потраченные на просмотр сериала или чтение детектива, потому что это не способ жить, это способ проживать время, не прочувствовать жизнь, а отключиться от нее. Найдите время и с полным погружением проведите его наедине с собой или с близкими. Попробуйте – вполне возможно, это окажется труднее, чем можно представить.

В ходе долгой серии сеансов специалист поможет вам докопаться до причин тревожности и правильно их проработать.

А еще очень полезно добавить к этим ежедневным тридцати минутам один час в неделю на анализ своих дел, планов, расписания. После того как вы поставите перед собой стратегические цели, вы будете еженедельно сверяться с ними. Ну а пока полезно проделывать это упражнение, просто руководствуясь чек-листом ниже. Поверьте, если вы отнесетесь к этому серьезно и будете упражняться хотя бы пару раз, вы увидите, как много вы поймете о своих повседневных делах, и, уверен, сделаете очень важные выводы.

Выделите себе один час в неделю – в любой удобный день, главное, чтобы в этот час вас никто не беспокоил. Вы должны быть совершенно одни. Отключите все средства связи: телефон, электронную почту, мессенджеры. Окиньте мысленным взором прошедшую неделю и свои планы на будущее. А если вы ведете ежедневник, то проанализируйте списки своих дел.

• Что из того, что вы сделали на прошлой неделе, было действительно важно для вас и ваших близких?

• Какие из важных дел, которые вы планировали, вы не успели или не смогли сделать и почему?

• Какие более мелкие и менее важные дела стали главными «пожирателями времени»?

• Как сделать так, чтобы в будущем тратить на них меньше времени?

• Какие из запланированных на следующую неделю дел действительно для вас важны?

• Если вы обнаружили в своем списке дела, важность которых вызывает сомнения, можно ли их не делать или поручить кому-то другому? Почему они вообще возникли в вашем расписании?

• Достаточно ли вам будет времени на все ваши важные дела? Как сделать так, чтобы на них точно хватило времени?

• Достаточно ли в вашем расписании на будущую неделю выделено времени на обучение и развитие?

• Достаточно ли времени вы выделили на поддержание хорошей физической формы?

• Достаточно ли времени вы выделили для своих близких?

• Достаточно ли времени вы выделили на полноценный отдых и восстановление?

Начать задаваться такими вопросами – первый шаг к осознанной жизни. При этом под осознанностью я понимаю не кальку с англоязычного mindfulness – практики, невероятно популярной в США и ряде других западных стран. Речь идет об осознанной жизни, то есть о жизни, в которой ваши повседневные дела обретают смысл и подчинены если пока не долгосрочным целям, то некой общей логике. Это первый шаг к сознательному выбору важных дел, расстановке приоритетов и отказу от ненужного. Первый шаг к личной стратегии.

Список вопросов выше может показаться банальным. Но начните задавать их себе каждую неделю, и вы увидите, насколько ваша жизнь заполнена мелкой суетой и как мало в ней остается места для самого важного, что у вас есть, – вас самих и ваших близких.

Наши мысли определяют наши поступки. В какой-то степени

В детстве нас учили, что сознание определяет бытие, а не наоборот. Человек – не раб природы или своего окружения, он сам осознанно, своими руками творит жизнь. Наши поступки – это продолжение наших мыслей. Так считают сознательные граждане, убежденные, что все, что случается с ними в жизни, и плохого, и хорошего, берет свое начало в их собственной голове. Если мы хотим, чтобы обстоятельства нашей жизни (следствия наших поступков) изменились, мы должны сначала изменить свое мышление.

Это, безусловно, во многом верно. Почему во многом? Да потому, что поменять мышление не так-то просто. Но сейчас речь пойдет о другом, о том, что верно и обратное – наши собственные поступки тоже могут влиять на мысли.

Это не означает, что если вы займетесь тем самым пресловутым триатлоном, то непременно начнете мыслить как триатлет. Это случится только в том случае, если триатлон даст вам то, о чем вы, может, сами того не сознавая, давно мечтали. Если же вы займетесь им исключительно под влиянием друзей или в качестве дани моде, вместо мыслей триатлета вы получите ненависть к себе и депрессию.

Приведу пример. Один из моих клиентов утверждал, что ненавидит планировать свою работу. Он установил на свой смартфон все существующие приложения-планировщики, но либо потом удалил их, либо просто не использовал. А поскольку разработка стратегии подразумевает навык хотя бы элементарного планирования, нам нужно было закрыть этот пробел. Мы обсудили это с ним во время сессии, и я понял, почему он так не любит планировать. Интересные, важные дела он всегда помнил и так, а в список вносил только скучные и противные, потому что боялся их забыть. Как следствие, его планировщик превращался в список неприятных дел. Стоит ли удивляться, что он постоянно забывал в него заглядывать?

Я посоветовал ему каждое утро вносить в список все дела, а не только скучные. А кроме того, постараться прочувствовать радость вычеркивания сделанных дел (которая сопровождается изрядной дозой дофамина). Клиент прошел все классические стадии кривой Кюблер – Росс: отрицание, гнев, торг и так далее, – но потом все-таки вышел на стадию принятия и даже получения удовольствия. Сейчас он считает планирование своим важным навыком и гордится им. Таким образом, небольшой ежедневный ритуал поменял его отношение к вопросу.

Что мы изменили – мышление или поведение? В большей степени поведение. Поначалу он заставлял себя вести ежедневное расписание, но потом изменил отношение и к нему. Известно, что люди, севшие на диету, сначала переживают по поводу замены вкусных, но вредных блюд на полезные – как правило, не столь вкусные, увы, – но уже через несколько недель их пищевые привычки меняются и диетическая еда начинает приносить удовольствие. Люди, охотно занявшиеся спортом, тоже получают удовольствие от нагрузок и даже потом испытывают в них потребность, «скучают» по ним, если долго не занимаются. Опровергает ли это тезисы, высказанные мною ранее, – о том, что мы уже самая лучшая версия себя, не требующая радикальной доработки? Нет, не опровергает.

Разница только в степени изменений и во внутренней готовности их принять. Если изменения точечные, не конфликтующие остро с нашими внутренними ценностями, если мы добавляем их в свою жизнь постепенно, в гомеопатических дозах, у них есть шанс постепенно прорасти в нашу повседневность и стать такими же будничными и незаметными, как чистка зубов. Но если они слишком радикальны или вступают в жесткое противоречие с нашим внутренним «я», рано или поздно мы их отторгнем.

Звучит несколько высокопарно, но нашу жизнь можно уподобить движению корабля. Внутри нас проложен «курс», даже если мы его не осознаем. Берн бы назвал его «сценарием», я называю проще, ненаучно: совокупностью ценностей и установок. И мы, понимаем ли это или нет, движемся этим курсом. Оглядываясь назад на свою жизнь, я вижу множество закономерностей. То, что на первый взгляд кажется пестрым лоскутным одеялом из встреч, случайных событий, взлетов и падений, на самом деле содержит в себе скрытые закономерности, внутреннюю логику, незаметную при беглом осмотре, но очевидную при глубоком анализе. В основе этой логики – моя личность со всеми ее сложностями, противоречиями, сильными сторонами и заблуждениями. Конечно, внешние силы воздействуют на нас, как на корабль воздействуют течения, ветра, шторма и циклоны. Они корректируют наш курс, но то, как мы реагируем на них, зависит исключительно от нас.

Если изменения точечные, не конфликтующие остро с нашими внутренними ценностями, если мы добавляем их в свою жизнь постепенно, в гомеопатических дозах, у них есть шанс постепенно прорасти в нашу повседневность и стать такими же будничными и незаметными, как чистка зубов.

Мы меняемся. На борт нашего корабля поднимаются одни люди и сходят другие. В разные периоды жизни мы то несемся на всех парусах, то стоим на месте, как в штиль. Мы пытаемся улучшить свой «корабль», оснастив его новыми возможностями: учимся, приобретаем новый опыт. Начав свой путь неуклюжим дредноутом, к жизненному расцвету мы надеемся подойти быстроходным современным лайнером. В попытках совершенствования мы пробуем разные идеи и подходы, но приживаются, остаются с нами только те, которые помогают нам идти изначально заданным курсом. Любые другие, даже если они могли бы помочь нам ускорить ход или тратить меньше энергии, отпадут сами собой – какими бы притягательными они ни казались нам поначалу.

Наши поступки могут влиять на наши действия и даже в какой-то степени определять их. И мы активно пользуемся этим при разработке личных стратегий – любой план изменений (а стратегия – это всегда изменения) должен быть подкреплен полезными привычками и навыками, закрепляющими стратегические решения. Но это должны быть не радикальные инструменты преодоления и не экзотические практики, привлекательные своей необычностью. Это должны быть простые изменения, усиливающие наши и без того сильные стороны.

Стратегия жизни и страх смерти

Когда наша жизнь переваливает через свой «экватор», когда неизбежность убывания жизненного ресурса становится очевидной, нам всем стоит задуматься о том, как распорядиться остатком дней разумно, со смыслом, с удовольствием. Тем более что у нас уже достаточно жизненного опыта и мудрости, чтобы не совершать очевидных ошибок.

Однако большинство из нас с грустью задумывается о быстротечности времени, но эти размышления редко конвертируются в планы и тем более в действия. Иногда, в отпуске или на рождественских каникулах, мы погружаемся в размышления о вечном и даже даем себе обещания начать жить иначе, но стоит наступить первому рабочему дню, все испаряется. Как может самое разумное существо на планете быть таким глупым, чтобы не начать решать задачу, очевидность которой ясна даже необразованным и недалеким?

Лучшее объяснение, на мой взгляд, дает американский психоаналитик, звезда своей профессии Ирвин Ялом в книге «Экзистенциальная психотерапия». Ялом много лет изучал страх смерти, считая его могучей силой, определяющей многие поступки человека, и в том числе классифицировал виды защит, которые мы выстраиваем против него. Страх смерти – мощнейший из страхов, первородный, глубокий и темный, настолько сильный, что человеку, жизнелюбивому существу, он просто невыносим. Справиться с ним настолько сложно, что человек выстраивает психологические защиты, личные внутренние мифы, слепая вера в которые позволяет ему снизить уровень напряжения, вызванный этим страхом.

Первая защита, упомянутая Яломом, – это отрицание, или, иными словами, вера в собственную избранность, исключительность. Если я очень боюсь смерти, я буду верить в то, что ее не существует. Что смерть – это то, что бывает с другими. Со стариками (а я еще молод). С людьми, ведущими неправильный образ жизни или совершающими фатальные ошибки, например переходящими дорогу на красный свет. Если я буду делать все правильно, если я буду избегать глупых поступков, то буду жить вечно.

Наивная вера, скажете вы? Но большинство из нас подсознательно отвергают собственную смерть, даже не замечая этого. Спросите у любого курильщика, знает ли он о вреде курения? Он не бросает курить от того, что внутри него живет вера, слепая и безрассудная, как почти любая вера, в то, что лично на него негативные последствия курения не распространяются. Говорю это как бывший курильщик, избавившийся от этой бесполезной привычки более 15 лет назад. Спросите у любого, поедающего очевидно вредную пищу (то есть, скорее всего, у себя самих), – разве вам не очевидны негативные последствия? Какое оправдание себе вы находите? Скорее всего, вы находите что-нибудь благопристойное, но разве не жалко, если вдуматься, выглядят все наши самооправдания? Почему же мы, такие осознанные и умные, никак не можем остановиться? Потому что остановиться – значит признать, что это сокращает нашу жизнь. То есть признать, что мы смертны.

Люди даже не пытаются делать очевидные вещи, способные если не продлить их жизни, то сделать ее остаток более осмысленным, потому что это означает сказать себе самим в лицо, четко и без прикрас: «Я смертен». Это настолько тяжело, что мы предпочитаем делать вид, что впереди у нас вечность. Иначе сложно объяснить совершенно иррациональное поведение людей, изнуряющих себя ненужным трудом, подрывающим их здоровье. Или, наоборот, людей, ведущих беззаботный студенческий образ жизни до седин. Ведущих исключительно нездоровый образ жизни. Подвергающих себя ничем не оправданному риску.

И наоборот, люди, которые вдруг в 40 с чем-то лет начали что-то резко менять в жизни, осознали (даже если они этого не рационализировали и не произнесли вслух) свою смертность. Некоторые из них пытаются продлить жизнь: начинают правильно питаться, избавляются от вредных привычек, занимаются спортом. Другие пытаются вести себя как юнцы, чтобы символически отдалить неумолимо приближающийся конец: разводятся и вступают в брак с людьми значительно моложе себя, одеваются и стригутся по молодежной моде, следуют трендам в социальных сетях и употребляют тинейджерский жаргон, стараются вращаться среди молодых и казаться среди них своими. Я знавал одного очень богатого, но очень несчастного человека, в лексиконе которого было столько нарочито подчеркнутых молодежных словечек, что его было неловко слушать. Каждый справляется со своим страхом смерти по-своему.

Парадоксально, но первый шаг к разработке стратегии счастливой жизни – это осознание ее конечности, то есть собственной смертности.

Лично я верил в жизнь после смерти. Когда я был ребенком, я услышал от своего приятеля историю о том, что переселение душ доказано научно. Что при смерти, и это зафиксировано приборами, душа покидает тело и вселяется в другое, новое тело. Мне так понравилась эта идея (хотя она была, очевидно, не чем иным, как мальчишеским трепом), что я уцепился за нее, подсознательно продолжая верить в нее уже во взрослой жизни. Действительно, чего тревожиться, если эта жизнь у меня не последняя, как в компьютерной игре? И лишь много позже, когда я прочел другую книгу Ирвина Ялома, «Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти», я понял, что много лет жил иллюзией. Я не верил в переселение душ, и вообще я не религиозен, но в той сказке, в которую я поверил, меня, книжного мальчика и сына ученых, подкупил именно факт (вымышленный, разумеется) наличия научной базы. Книга Ялома произвела эффект холодного душа, но это был отрезвляющий душ, за что я безмерно благодарен автору.

Парадоксально, но первый шаг к разработке стратегии счастливой жизни – это осознание ее конечности, то есть собственной смертности. Если вы сейчас признаете, что вы смертны, вам станет страшно. Или грустно. Или тревожно. Но зато это чувство может послужить первым толчком к изменениям. К тому, чтобы больше не полагаться на «судьбу», а по мере сил пытаться выбирать траекторию своей жизни самостоятельно.