Дальше живут драконы 2 Афанасьев Александр
…
– В первое время и в самом деле многие уезжали. На джонках, на кораблях. Некоторые племена американцы вывезли полностью. Сейчас… многие уже свыклись. Привыкнуть можно почти ко всему.
– Особенно с этим.
– Да, с этим… с этим.
…
– Вы, европейцы нас не понимаете. Вы запрещаете это, говорите что это яд. Но для нас это никогда не было ядом
– А что же это…
– Сказка… вот представь себе обычного крестьянина. У него нет ничего, он никогда не был за пределами уездного центра. Все что он видел в своей жизни – своего вола, свое поле, наполненное грязной водой, свой рис. Может, есть радиоприемник, один на всю деревню, который говорит о том, к чему этот крестьянин не имеет никакого отношения. Он даже не видел никогда то, о чем говорят. А тут – трубка, коричневый комочек – и он парит над землей. Он выше своего поля, выше вола, он выше самого императора…
Тау затянулся последний раз и посмотрел на Воронцова совершенно трезвым взглядом.
– Чего ты хочешь?
– Мне надо найти контакт с теми, кто бывает в верховьях Оранжевой реки.
Тау кашляющее засмеялся.
– Да ты с ума сошел, мой друг.
– Ты второй человек за два дня, кто говорит мне это.
– Может, это потому что так все и есть?
…
– Тебя в лучшем случае убьют.
…
– Почему ты не спрашиваешь, а что в худшем?
– Потому что знаю. Но мне все равно – надо.
Тау посмотрел на часы, спустил ноги с кушетки.
– Засиделись мы…
И, без всякой связи с ранее сказанным, добавил:
– Пятьдесят пиастров надо.
– Это к тому, что я тебе привез? – упрекнул Воронцов.
– Это не мне. Информатору.
…
Посольство стояло в ночи как безмолвный каменный монолит, как скала в мире беззакония, ненадежности и беспорядка, как стационер в пиратском порту. Не горели окна, горел только огонек у флигеля, в котором прятались полицейские. Но Воронцов проник в посольство через один из тайных ходов и проник безошибочно, потому что делал такое много раз…
Он успел заварить чай, прежде чем появился Виктор. Он был одет, как местный моторикша, и от него пахло бензином.
– Засекли?
– Да…
…
– Человек, с которым вы встречались – предатель. Полицейский стукач.
– Я знаю.
– Знаете?
Воронцов разлил готовый чай.
– В таких местах все понемногу стучат, – сказал он, – глупо ожидать иного. Когда здесь был Вьетконг, все было просто – или ты помогаешь сопротивлению, или тебе выпустят кишки. Они специально использовали такую форму казни, чтобы устрашить остальных. Потому здесь не осталось тех, у кого есть хоть немного чести. Честь здесь означает смерть.
Виктор не ответил
– Давно здесь?
– Пятый месяц.
– А до этого?
Виктор отхлебнул чай
– С травами? Как у местных…
…
– До того я долго жил в Германии. С отцом.
– Дипломат? Отец?
– Нет, инженер. Железнодорожник.
– Почему не пошли на германское направление?
Виктор невесело усмехнулся
– Орднунг это не для меня.
– Так что с моим человеком?
– Он пошел на рынок. Морепродуктов.
– То есть, не в кемпетай.
– Это не делает его менее стукачом.
…
Тау вышел на связь на следующий день. Предложил встретиться на рыбном рынке Бинь Дьен.
Рыбный рынок Бинь Дьен – это старое, азиатского вида двухэтажное конторское здание, и бесконечные ряды рыбных торговцев рядом. Несмотря на то, что почти нигде нет морозильников рыба вся свежая, не пахнет шелухой, нигде нет ни крови ни требухи, ни крыс. Вьетнамцы торговали цивилизованно, частично это было наследием французской колонизации, частично – своему месту в Азии. Вьетнамцы и до колонизации считались одним из самых цивилизованных народов региона.
Приметы времени были и здесь – флаги с восходящим солнцем, распоряжения военной администрации, расклеенные на стенах, если раньше пользовались в основном мотоциклетками, в том числе и грузовыми – то сейчас многие пересели на велосипеды, снова появились и вьючные буйволы. На смену яркому, кричащему разноцветью в одежде – пришли угрюмые, серые и синеватые ткани, много было людей, у кого не было руки, или ноги или обожженных. Война закончилась – но не для них, и вряд они считали себя в ней победителями. Они просто пытались выжить, как и все…
Тау появился на велосипеде, это был старый японский велосипед с грязно-желтой, почти кремовой рамой. На спицах – были украшения в виде разноцветных лент, явно оставшиеся от Нового года.
Воронцов подумал, что раньше Тау ездил на мотоцикле, и мог бы себе машину купить – но промолчал. Тау бросил велосипед у забора в числе других и повел друга в глубину базара…
…
Нужного человека они нашли около едальни. Днем здесь можно было пожарить с травами и овощами купленную прямо тут же рыбу, или сварить суп – а вечером варили суп, бросая в гигантский чан все что не было продано за сегодня. Это было уже для своих. Ужин – а для многих он же обед и завтрак. Японцы считали, что рабы могут есть и один раз в день и ничего такого тут нет.
Журналист на ходу схватил какого-то местного, одетого как оборванец, но с сумкой на плече, они обнялись и заспорили на своем наречье, постоянно показывая пальцами на белого дьявола, стоящего рядом. Наконец, Воронцов уловил знакомое «нго нган» что значит «сумасшедший»
– Я не сумасшедший – сказал он
Вьетнамцы уставились на него, а он достал кошелек
– Где здесь подают свинину? Я угощаю…
…
– Что вам тут надо?
Воронцов досчитало до пяти. Он прекрасно понимал, что для этих людей убийство – суть развлечение.
– Россия ищет друзей?
– Россия? – завизжал кто-то.
Но главарь жестом остановил его.
– Ты из России, так. Кто ты?
– Тот, кто ищет друзей
– Зачем?
– Когда друзья бывают нужны, лучше чтобы они были.
Главарь помолчал. Потом резко сказал на местном диалекте.
– Убирайтесь.
Бандиты, оставив Воронцова, вышли.
– У тебя десять минут, чтобы убедить меня, что ты не шпион.
– Я шпион.
Главарь смотрел на него как на ожившую статую в древнем храме. Потом поинтересовался.
– Если это так, почему я не должен тебя сдать военной полиции? За тебя дадут целую тысячу йен. Или даже две тысячи. Это много.
Воронцов покачал головой.
– Начальник полиции прикарманит эти деньги себе, а тебе даст пинка. Или прикажет одному из своих подручных разобраться с тобой, чтобы не платить денег. Я и сам дам тебе две тысячи йен. И даже больше.
– Что помешает их у тебя просто отнять?
– Ты думаешь, они при мне? Они в надежном месте.
Главарь немного подумал. Долгие годы выживания, сначала на сайгонском черном рынке, а теперь вот – под оккупацией – научили его выживанию. И он научился хорошо разбираться в европейцах.
– Чего тебе надо, русский?
– Мне нужен проводник.
– Куда?
– Карта есть? Племя Ляо.
Главарь присвистнул.
– Ты совсем идиот, русский? Они не любят гостей17. Говорят, они даже занимаются людоедством, когда голодают.
Воронцов подумал – кого этот идиот пытается обмануть? Эти слухи распространяли наркоторговцы – с тем, чтобы никто не совался в горы, где расположены плантации.
Впрочем, пока лучше поверить…
– Думаю, мы возьмем оружие, чтобы отбиться от них.
– У них тоже есть оружие. И я не понимаю, зачем лезть в это дерьмо…
– Причина есть…
Сайгон, Кохинхина. 15 июня 1979 года
История, которую Воронцов рассказал главарю шайки, была выдумкой чистой воды. Но очень похожей на правду…
… У них тоже есть оружие. И я не понимаю, зачем лезть в это дерьмо…
– Причина есть…
– Какая еще причина, ко всем чертям?
– Тебе лучше не знать.
– Извини, русский. Но не тебе решать, что я должен знать, а что нет. Говори, если хочешь выйти живым отсюда…
– Черт с тобой. Ты слышал про Одесский конгломерат?
– Что это за хрень такая?
– Структура. Ну, про Марсель то ты слышал?
Главарь бандитов про Марсель, европейскую столицу наркоторговли слышал, но не более того. Когда они тут делали свои дела, то он еще возрастом не вышел иметь дело с Марселем. Но он не мог в этом признаться, иначе бы ударил в грязь лицом перед русским.
– Слышал? Да я их поставщик!
– Так вот, одесские намного круче. Они работают через Стамбул. Марсель – мелкие воришки по сравнению с ними.
– И что ты этим хочешь сказать, русский?
– Несколько лет назад, – когда здесь еще можно было делать дела, – я был здесь. Работал вместе с американцами – но заодно устраивал и свои дела, понимаешь?
Главарь кивнул – ему это было хорошо знакомо. Многие американцы устраивали тут свои дела.
– Как то раз я послал самолет в горы. В самолете были бабки для оплаты полученной нами партии.
– И чё?
– Самолет неудачно сел. Взлететь больше не смог. Пилот связался со мной по рации, я приказал ему спрятать деньги так чтобы их никто не нашел – и выбираться оттуда. Он сделал все, как я ему приказал.
– А сам пилот где?
…
Главарь усмехнулся – молчание и было ответом, и он все прекрасно понял.
– Я смотрю, ты своего не упускаешь, русский. И ты хочешь сказать, что бабки всё ещё там?
– Если их не сожрали муравьи.
– А почему ты сам их не забрал?
– Дело было в семьдесят четвертом.
Главарь понимающе кивнул.
– А зачем ты не привез своих людей?
– Затем что я сказал в Одессе, что эти бабки потеряны навсегда. А если они узнают, что я решил забрать бабки себе – мне хана.
– И много там?
– А как думаешь, сколько стоят несколько тонн опиума?
Все это было враньё, но враньё, густо смешанное с правдой. Самолет действительно существовал, он принадлежал компании «Эйр Америка» и совершил вынужденную посадку в джунглях после обстрела – да так там и остался. Он знал об этом, потому что когда-то работал с Биллом Морганом и от него узнал про ту историю и про эвакуацию пилота. Осталось только нарисовать карту и придумать историю с деньгами…
…
Вся история этого прибрежного государства, которое называлось то Вьетнам, то Кохинхина – была связана с водой и реками.
На свете мало таких стран, как Кохинхина… Чили, еще некоторые … которые вытянулись вдоль большой воды, и к любой точке страны – есть доступ по воде. В объединенном теперь Вьетнаме есть только одно шоссе и только одна железная дорога – потому что больше и не надо. Вьетнамцы выращивают рис на полях по пояс в воде, ловят рыбу в прибрежных водах и разъезжают по стране на джонках – узких и длинных лодка наподобие индейских пирог, только больше. Это страна сотни рек и все они текут с гор в море – потому и добраться можно куда угодно по рекам. Только вместо гребцов сейчас – движок от старого Шевроле…
…
Вверх по реке18
С оружием – вверх по реке
Там где тебя никто не ждет. Только джунгли.
Джунгли и зло…
И не стоит недооценивать это зло. Оно забрало уже очень многих, причем ответа на вопрос «зачем?» как не было, так и нет.
А знаете, что самое забавное? В свое время – американцы тут построили целую инфраструктуру для пибберов – вооруженных катеров. Флот коричневых вод. Так вот – сейчас все то, что осталось – использует наркомафия. Здесь производят столько опиума, что в нем может захлебнуться весь мир.
В нем и в героине.
Тот парень из спецназа, у которого сестру пырнули ножом из-за дозы? Знает ли он об этом – о том, что оплаченная американскими налогоплательщиками инфраструктура используется опиумными торговцами?
А если и знает – что с этим поделать?
Вода пахла по-прежнему. Коричневая от буйволиного навоза, с разноцветной пленкой дизельного топлива. Вьетнамская вода. Только напалмом теперь не пахнет, как пахло тогда…
Мелькнула мысль – а ведь при других обстоятельствах это был бы рай земной. Всегда тепло – минуса тут никогда не бывает. Рисовые поля родят столько, что даже в самые черные времена страна прокармливала себя. Мяса здесь мало – но полно птицы, а главное – рыбы и моллюсков, просто выйди в море и лови. Здесь никогда не было голода, джунгли дают достаточно дерева для постройки жилиш, французы оставили хоть какую-то инфраструктуру. Здесь можно построить десятки фабрик и вывозить их продукцию по воде куда угодно.
Вместо этого мы сожгли эту страну напалмом, отравили дефолиантами и ушли, разведя руками. Не смогли…
– О чем думаешь, русский? – главарь подошел и встал рядом, на носу сампана. Он был вооружен старой М16.
– О промысле господнем, – ответил Воронцов.
Главарь покосился на него.
– Через два часа стоянка, надо будет заправиться. Говори по-английски. Подумают, что ты еще один покупатель…
– ОК.
– Откуда ты знаешь наш язык, русский? Ты же не один из нас.
– Просто знаю…
…
Стоянка представляла себе бывшую крайнюю станцию для пибберов, самую верхнюю на реке, давно эвакуированную и брошенную. Сейчас это место находилось под контролем наркомафии, сюда по-прежнему ходила баржа, а люди племен приходили продавать свой товар. И не обязательно опиум – рыбу, птицу, потому что тем, кто здесь ошивался тоже надо было чем-то питаться. На месте форта в джунглях – наскоро устроили рыночек, здесь можно было купить все – опиум оптом, поделки из алюминия со сбитых вертолетов, отремонтированную джонку. Несмотря на то, что люди тут ошивались лихие, убийств и серьезных разборок тут почти не было. Все понимали, что неправильное поведение здесь – создаст проблемы для всех, и потому каждый – будет иметь к тебе счет. А иметь дело сразу с десятком гангов, представители которых тут паслись в ожидании, пока из джунглей вытащат на буйволах, а то и на слонах, и поставят на торг очередную партию опиума – мало приятного…
Их джонка ничем не отличалась от других – она подошла к причалу, местный служка, кривоногий и с явными следами ожогов – пробежался по пирсу, принял канат…
– Плата пять тысяч пиастров в день за лодку. И тысяча пиастров с человека…
Воронцов, слышавший этот разговор, покачал головой. Раньше тысячу пиастров стоил мопед.
– А не жирно? – мрачно осведомился главарь
– Гостиницу открыли – осклабился служка – девочки свежие есть… племенные чистые совсем. Никакой гонореи…
– Мы тут только спросить
– За один день значит платить…
Воронцов под мрачными взглядами, расплатился. Он понимал, что рано или поздно его спутники попробуют его убить – но не раньше, чем увидят самолет и тайник…
После оплаты им выдали что-то вроде номерков – это были «жетоны смертников», сделанные в САСШ для армии Кохинхины и теперь никому не нужные. Каждый день кто оплатил – получал новые номерки и сдавал старые…
Умно.
Место – Воронцов вынужден был признать – было оборудовано не так и плохо. Окопы частично засыпали, сделанные из бетона стандартные сооружения аванпостов использовали под помещения. Везде настелили что-то вроде легкого настила из бамбука. Кстати, часть окопов засыпана не была, там стояла вода. Воронцов догадался, почему – во время ливней, вода быстрее уходит и скапливается в окопах, откуда ее потом можно и в реку переправить.
Народ был весь с оружием, но какой-то агрессивности не чувствовалось. Пел петух, под ногами носился убежавший поросенок, как и все свиньи в этой части света черный и тощий. Из джунглей – доносились крики обезьян…
– Сюда…
Они зашли в бывшее помещение для личного состава, главарь переговорил кое-с-кем на местном диалекте и подвел Воронцова к старику, столь крошечному, что он походил на десятилетнего подростка.
– Это Си – сказал он – он скажет, верны ли карты.
Просто так по джунглям было ходить нельзя – то оползень, то минное поле, то еще что. Война закончилась, но продолжала убивать. Еще в свое время было выпущено немало неправильных карт
Воронцов развернул карту, вместе с бумажкой в тысячу пиастров протянул старику. Старик извлек очки, явно еще французские. Осмотрел карту, сказал что-то
– Карта похожа на правду –сказал главарь
Старик снова заговорил, он был явно обеспокоен
– Что он говорит – спросил Воронцов, не знавший местного диалекта.
– Он говорит, что дальше нельзя – пренебрежительно сказал главарь – говорит, что дальше живут драконы…
Кохинхина. Джунгли, племенная территория. 17 июня 1979 года
Мало кто из европейцев – осмеливался отправиться в джунгли.
Местные джунгли не простые, они – горные, а потому – очень неустойчивая, сырая, глинистая земля, по которой тяжело передвигаться. Ноги постоянно скользят, в любой момент слой грунта под ногой может поехать. Они не высокие, одноярусные, верхний ярус выдается метров на двадцать пять – это не Латинская Америка, где джунгли порой достигают шестидесяти – семидесяти метров. Но это и не тайга – изобилие влаги делает очень густым подлесок, а отсутствие морозов – делает чрезвычайно разнообразным животный и растительный мир джунглей.
Здесь водятся всё. Пауки размером с тарелку и пауки с ноготь, но одного укуса которых достаточно чтобы убить человека. Более ста видов змей, причем почти все – ядовитые. Хищники, самые разные – правда, основной их корм обезьяны, на людей они не нападают.
Но самый главный хищник – конечно же, человек.
Война в джунглях – шла более тридцати лет, из них американцы – воевали больше десяти. Зеленые береты высаживались в джунглях небольшими отрядами, покупали лояльность местных и вели партизанскую войну. Горные племена всегда ненавидели тех, кто живет на побережье и с радостью брали деньги за их убийство. С другой стороны – генералы разбитой китайской армии отступили в джунгли, устроив там наркогосударство. Опиум в Азии пользовался спросом всегда – но однажды немецкие химики решили сделать «безвредное» опиумное лекарство от боли. И называли его «героин19». И если в тридцатые годы героина продавалось примерно по 5-6 тонн в год во всем мире – то сейчас по оценкам экспертов потребление героина составляло не менее ста пятидесяти тонн в год и росло с темпом 20-30 %
А если у тебя появляются деньги, ты первым делом покупаешь много оружия…
Джунгли были выжжены дефолиантами, засеяны минами с самолетов, некоторые минные поля установили Зеленые береты. Партизаны не отставали и часто мастерили самодельные ловушки, чтобы не убить, а искалечить. Все это оставалось в джунглях, часть как смогли, сняли местные племена – а часть оставили, чтобы чужаки не совались.
Но теперь – в джунгли приходилось идти и им.
Капитан Воронцов – видел в деле американские патрули дальней разведки, иногда морские пехотинцы прикрывали их, международных инспекторов по пути к месту совершения очередного зверства, которое они как всегда зафиксируют и как всегда до этого никому не будет никакого дела. Эти – шли шумно и опасно, переговаривались между собой и не прикрывали свои фланги. Они так могли делать лишь потому, что американцы давно ушли и потому что они были местными. Когда шла война – в джунглях некоторые проводники распознавали врага по запаху. Американцы ели много мяса, жареного мяса, хлеба. Местные питались рисом и рыбным соусом, иногда кусок вонючего риса размером с кулак – было всем пайком на день. Эта пища давала от человека совсем другой запах и самые опытные из следопытов могли понять кто идет, еще до того как увидят.
Читать бесплатно другие книги:
