Оруженосец Тихомиров Артем
Девушка тщательно стерла с лица следы страстей, изобразила пай-девочку и шагнула к двери.
Этот день был самым длинным и томительным в ее жизни. Мало того что Эмме приходилось отыгрывать свою роль, так еще и вечер никак не хотел наступать. Принцесса то и дело смотрела в окно, но солнце все торчало на своем месте, а если и двигалось, то совсем чуть-чуть. После ужина, на котором отца не было (король занимался аудитом вместе со своим министром финансов), а мать как-то подозрительно разглядывала дочь, Эмма наконец смогла улизнуть в свою комнату. Правда, королева сумела перед этим поймать ее у двери и завести неприятный разговор.
— Ты странная, дорогуша, — заметила Ластинда.
— Наверное, жаркое… — сказала Эмма. — Жирное…
— Жирное… — кивнула, нисколько не поверив, мать. — Выкладывай!
— Что? — Принцессе казалось, ее голова вспыхнула, как факел, и вся кровь, какая есть, прилила к лицу.
— Опять пойдешь в сад мечом махать? — прищурилась Ластинда.
Так как в ушах Эммы стоял гул, она не сразу расслышала.
— Чего?
— Не прикидывайся.
— Я не…
— Я прервала твои сегодняшние воинские упражнения, но ты о них все время думаешь… — Королева смягчилась, ибо материнский инстинкт способен сделать кроткой овечкой (хоть на секунду) и отъявленную злодейку. — Эмма, очень тебя прошу, оставшиеся три дня проведи в смирении и раздумьях. Ты вступаешь в новую жизнь. Отнесись к ней серьезно.
Принцесса долго не находила, что ответить. С одной стороны, тянуло устроить десятитысячный по счету скандал, с другой, Эмма понимала его бессмысленность. Очередное столкновение мировоззрений лишь заставит ее потерять время.
Девушка мужественно противостояла искушению.
— Я отношусь, мама.
— Хорошо… Знаешь, когда замуж выдавали меня, я два дня перед свадьбой рыдала в подушку.
— Два? И слез хватило?
— Перед этим я выпила много воды.
— Хм…
Ластинда взирала на дочь с любовью, словно заранее укоряя ее за побег.
— Мама, обещаю, эти три дня я проведу в уединении, размышлениях и, если надо, раскаянии. — Чтобы произнести эту очевидную ложь, принцессе пришлось набрать побольше воздуха. — С играми покончено.
— Рада, — кивнула королева.
Мать и дочь обнялись. Эмма надеялась, что Ластинда не заметит ее пылающих ярким рубиновым светом ушей.
Но королева, кажется, поддалась очарованию лжи.
— Я пойду, а то голова разболелась, — пробормотала принцесса, готовая провалиться сквозь пол.
Они расстались. Эмма шла по коридору, борясь с искушением задать стрекача, но боялась, что Ластинда наблюдает за ней. Так, с колом в спине, делая неторопливые шаги, обливаясь потом, принцесса вошла в свою спальню и закрыла дверь. Там она сделала несколько прыжков, сопровождаемых гримасами, — надо было дать волю скопившемуся напряжению — и несколько раз стукнула себя ладонью по лбу. Это же надо играть настолько бездарно! Только совсем уж идиот поверил бы в искренность ее слов, и беда в том, что Ластинда к числу идиоток никогда не относилась.
Принцесса приказала себе успокоиться. У нее есть часа два, чтобы еще раз обдумать все пункты плана…
…Спустя два часа Эмма, настроенная вполне решительно, выглянула из окна, в сотый раз проверяя, не стащил ли кто-нибудь ее приставную лестницу. Лестница была на месте.
Баламут вскочил на подоконник и уставился на хозяйку. Эмма подхватила его на руки, прижала к себе:
— А тебе, дурачок, придется остаться. Не могу я взять тебя с собой. Кто знает, какие опасности меня ждут.
Кот недоверчиво повел ушами.
— Ты ведь все понимаешь, дружок, — прошептала Эмма, — прости…
Все было готово. Сумерки, до того ленившиеся выполнять свои обязанности, становились все гуще.
Принцесса взобралась на подоконник, огляделась, прислушалась. Одна. Сад внизу тих, как бывает только летним вечером. Комары, вылезшие из темных сырых мест, готовились к трапезе, учуяв близость человеческой крови. До сих пор не переодевшаяся в новое платье (вдруг ее все же кто-нибудь увидит?) Эмма спустилась по приставной лестнице и засунула ее в растущие под окном кусты. В саду было почти темно. Солнце село.
Принцесса перекинула торбу через плечо и трусцой побежала в сторону конюшни. Самое сложное было увести лошадь, не попавшись на глаза конюхам. Обычно все время они проводили на рабочем месте, за исключением среды, когда вместе с трубочистами и истопниками играли в петанк. Сегодня и была среда. Эмма просто не имела права не воспользоваться этим. Добежав до длинного каменного здания в ста шагах от дворца, принцесса заняла позицию в кусте орешника.
Отсюда был виден главный вход — большие деревянные ворота, закрытые снаружи на засов. Вокруг ни души. Верный знак, что конюхи ушли. Отбиваясь от злющих комаров, Эмма выбралась из засады.
Все было как в романе, где герой под покровом ночи проникает в зловещее логово колдуна, минует демоническую стражу, преодолевает сотни опасностей, чтобы спасти попавшую в беду деву… Эмма сглотнула. А быть героем, оказывается, довольно страшно.
С засовом пришлось повозиться, он все время за что-то цеплялся и гремел. Когда ворота открылись, принцесса скользнула между створками. Лошади в стойлах с интересом наблюдали за ней, высовывали морды, фыркали. Эмма помахала им, направляясь в дальний конец конюшни, где стоял ее любимый конь Буцефал. Она сама вырастила его, на нем же училась ездить верхом и даже пыталась изображать из себя рыцаря на турнире, пока не поняла, что у них обоих это не очень получается. Буцефал был покладистым коньком, небольшим, но быстрым — в том и заключалось его главное достоинство, ибо особой статью и силой он не вышел. Эмма колебалась, взять его или другого жеребца, более подходящего для разного рода благородных деяний, но решила не предавать друга. Другой жеребец-то может еще и норов показать, не согласившись с планами принцессы относительно путешествия. В этом отношении на Буцефала Эмма могла положиться.
Жеребчик тоненько заржал и высунул голову наружу.
— Привет. Хочешь прогуляться? — быстро прошептала Эмма, проникнув в стойло и отвязывая Буцефала.
Тот, разумеется, не возражал. Принцесса выскользнула наружу, сбегала к козлам, на которых лежали седла, и принесла подходящее. Иные ее сверстницы и понятия не имели, каково это седлать лошадь, но Эмма умела гораздо больше, чем положено девушке ее положения.
Едва Эмма затянула последний ремень, как испытала потрясение. От него принцессино сердце немедленно скатилось в пятки и закрутилось там волчком.
В дверях конюшни стоял один из конюхов, он держал в поднятой руке фонарь, в другой у него красовался хлыст.
— Кто здесь?
Хриплый голос заставил Эмму подскочить. Принцесса шмыгнула вместе с Буцефалом в стойло и притаилась там. Очевидно, форейтор не заметил ее в темноте, ибо в дальнюю часть конюшни свет фонаря не доходил.
Эмма пригляделась к шатающейся походке человека. Тот был пьян. Держа фонарь, он сделал дюжину шагов по проходу между рядами стойл. Принцесса съежилась, гадая, что делать дальше. Если конюх застукает ее здесь, испробует ли он на ней свой хлыст? Допустим, принцессе в потемках удастся ускользнуть, но ведь шум поднимется все равно, и тогда о побеге придется забыть. Или же отправляться в дальние края на своих двоих.
В общем, Эмма со страхом ждала продолжения. Конюх пошатывался. Он дошел до третьего от конца стойла, посветил фонарем направо и налево, убеждаясь, что лошади на месте, проворчал что-то себе под нос и… повернул назад. Вот повезло!
Впрочем, радовалась она рано. Конюх обругал своего помощника за то, что тот забыл задвинуть засов, оставив открытыми ворота, и вышел из конюшни. Эмма и понять ничего не успела, как створка скрипнула, грохнула, и засов упал на скобы, закрыв ее внутри.
Перепугавшись, принцесса ринулась к входу, толкнула ворота, но те не шелохнулись. Толкнула сильнее, услышав слабый треск, и приказала себе остановиться. Если те слетят со своего места вместе с петлями, это вызовет у конюха вполне обоснованные подозрения.
Эмма соображала, как быть дальше, и пришла к выводу, что какой-то дурацкий засов не должен стать помехой ее мечте. Принцесса помчалась в дальний конец конюшни, где ждал Буцефал. Конек удивленно воззрился на хозяйку, заметив, что она ведет себя странно. Остальные лошади, тоже почуяв это, превратились в слух.
Эмма шарила у основания дальней стены, что-то разыскивая. Не жалея платья, принцесса ползала на карачках, пока наконец не отыскала место в каменной кладке снизу, за которое можно было бы хорошенько уцепиться.
— Только бы ничего не сломать… — пробормотала Эмма и поднатужилась.
По правде сказать, особых усилий она не прилагала, но низ конюшни оторвался от фундамента и поднялся. Посыпалась пыль. Буцефал испуганно заржал. Эмма приложила палец свободной руки к губам, а затем схватила конька за поводья. Другие лошади просто онемели от увиденного. Не каждый день им приходилось видеть, как человек, хрупкая с виду девушка, если точнее, одной рукой поднимает стену.
— Выходи, — шепнула принцесса Буцефалу. — Ну!
Она потянула конька и заставила выйти, затем, помахав остальным лошадям, вышла сама. Все это время она придерживала рукой стену, потом аккуратно опустила ее на место. Строители свое дело знали, конюшня осталась целехонькой.
— Итак, нам пора. Чем раньше выйдем, тем дальше окажемся с восходом солнца.
Буцефал успокоился. Раз хозяйка знает, что делать, ему беспокоиться не о чем.
Эмма влезла в седло и направила конька на запад. Вскоре они покинули дворцовую зону — крепостной стены здесь давно не было — и поскакали через холмы. В этой части крошечной Шеридонии никто не жил, поэтому никто и не мог заметить мчащуюся через ночь принцессу.
Половинка луны, похожая на кусок сыра, вышла из-за туч, освещая сказочные, захватывающие дух ландшафты. Эмма ощутила себя настоящим странствующим героем, мчащимся навстречу опасностям. Нет, ну в самом деле: совершенно как в книгах! Того и гляди появится огнедышащий дракон, несущий в лапах несчастную деву, только что похищенную из отчего дома…
Хотя и охваченная сладкими грезами, принцесса не забывала об осторожности. На западе был один пограничный пост, стоявший у мощенной булыжниками дороги, и конечно, Эмма не собиралась показываться на глаза бравому стражу. Она просто пересекла пределы Шеридонии чуть в стороне и очутилась в землях, по большей части диких, никому не принадлежащих.
Вот, собственно, и весь побег. В иных государствах Эмме пришлось бы, наверное, неделю ехать до границы, попутно прячась от погони и рыская по темным местам, чтобы никому не попасться на глаза. Шеридония не могла похвастаться ни территорией, ни населением, следовательно, шанс обзавестись ненужным свидетелем практически равнялся нулю.
Буцефал перебежал пограничную черту и махнул хвостом, учуяв ветер дальних странствий. Кровь в его жилах забурлила.
— Мне тоже страшно, — сказала Эмма. — Но мы ведь решили. Назад пути нет.
Она и правда очень боялась и, возможно, отказалась бы от своей затеи, но мысль о материнском гневе, помноженном на гнев отцовский, была невыносима.
Бросив последний взгляд на оставшуюся позади Шеридонию, Эмма пришпорила Буцефала.
ГЛАВА 3
Город Таратай славился не только тем, что был частью богатого королевства Меспения, но и своим статусом туристического и культурного центра. Удачное расположение на перекрестке семи главных дорог королевства обеспечивало Таратаю постоянный приток приезжих. А что такое приезжий? Ценитель старины скажет, что это свидетель величия города, который понесет его славу и дальше, в иные далекие земли, чем еще больше умножит ее (славу). Торговец заявит, что приезжий — это денежки, и будет абсолютно прав. Люди, гномы и эльфы прибывают в Таратай уже не столько, чтобы поглазеть на старинные дома, площади и башни, сколько прошвырнуться по лавчонкам, лавкам и магазинам. Прибыль — двигатель прогресса, авторитетно добавит представитель славного торгового сословия. И снова окажется прав. Таратай — крупнейший в королевстве рынок всего, чего только можно себе вообразить, включая экзотику. Что такое приезжий? Волшебники, которых влекло в город, словно мух на… в общем, на мед, ответили бы, что ищут мудрости, опыта и новых клиентов. И они их находят. В Таратае проживает, временно или постоянно, столько волшебников на квадратный метр, сколько нет, пожалуй, больше нигде… Короче говоря, можно и дальше приводить мнения представителей разных слоев населения, и все они окажутся по-своему верными. Каждый находит в Таратае что-нибудь для себя — кто получает давно вожделенную безделушку, а кто и что посерьезнее. Немало в городе и несчастных. Да-да, именно в этом смысле. Существа, скрюченные горем, обливающиеся слезами, изможденные бессонницей и неустанными тяжкими думами, бьющиеся в припадках, — их в Таратае в избытке. Они приезжают в город в надежде найти защиту — и, как правило, находят ее. К примеру, у вас большое горе: волосатый людоед, мерзкое чудище, сроду не чистившее зубов и не стригшее ногтей, похищает любимую племянницу. Что делать? Езжайте в Таратай, идите на улицу Героев и нанимайте любого рыцаря на ваш вкус и кошелек. Можно рыцаря с самым высоким рейтингом, того, чье расписание столь плотно, что ваша племянница, пожалуй, может и не дождаться, пока до нее дойдет очередь. Либо рыцаря-середнячка, у него и времени побольше ввиду меньшего количества заказов, и расценки не так велики. Или, если ваши финансы поют романсы, обратитесь к новичкам, стоящим внизу рейтингового списка. Надо же, в конце концов, им как-то продвигаться и зарабатывать славу героя. В общем, выбор за вами. Если что непонятно, на улице Героев стоит справочная будка, в которой вам дадут ответы на все ваши вопросы. Вам ведь не жалко потратить пару монет, верно? Зато будете точно знать, кто из рыцарей вырвет вашу племянницу из лап монстра.
Однако стоит предостеречь новичков. Дело иметь вам придется не с самим рыцарем, а с его агентом, таким пронырливым и донельзя деловым существом, которое всегда знает, что хочет. У каждого героя в нынешние времена есть свой представитель, и именно конторами агентов под завязку забита улица Героев. Агент расскажет вам об услугах, которые оказывает его подопечный, и назовет расценки. Победа над драконом или тем более морским змеем — удовольствие не из дешевых. Тут нужна высшая героическая квалификация, соответствующее недешевое снаряжение и командировочные. Сумма, в которую вам обойдется спасение кровинушки, может вас поразить, но ведь в ваших закромах кое-что водится, да? Вы король, герцог, граф, на худой конец, барон, а не мельник или паромщик, чьи дела идут не очень чтобы хорошо. Драконы не похищают крестьянок, они любят принцесс, чьи родители, как правило, достаточно богаты, чтобы оплатить спасение по высшему разряду. Впрочем, не волнуйтесь, никто не собирается обирать вас до нитки. Конкуренция между героями немалая, а там, где конкуренция, заоблачных цен быть не может. Стоит агенту пожадничать, клиент тут же утечет в контору по соседству, где его примут с распростертыми объятиями и с удовольствием снизят цену… Ах, вас шокируют подобные вещи и вы не понимаете, как такое возможно? Прогресс! Так вам ответит любой агент, да еще вытаращит на вас глаза, словно спрашивая, из какой дремучей провинции вы приехали. Это раньше герои валандались по дорогам Трехсот королевств безо всякой цели и смысла. Если везло, подвиг сам сваливался им в руки, если нет, что ж, такова судьба. Героизм был делом случая и призванием дилетантов, не знавшим таких элементарных понятий, как «страховка» и «комиссионные».
Сегодня все иначе. Ни один герой теперь не существует сам по себе. Становясь рыцарем, он вливается в большую процветающую отрасль экономики Трехсот королевств, и лучших, самых героических, самых рейтинговых спасителей можно найти лишь в Таратае. И в этом прекрасный город с красными крышами уверенно держит пальму первенства.
Ага, я вижу, вы решились, ваше дело не терпит отлагательств и людоед уже наточил нож, чтобы отобедать вашей племянницей? Тогда добро пожаловать на улицу Героев. Круглые сутки, семь дней в неделю.
Вот как раз один из героев верхних строчек рейтинга свободен и готов снова двинуться в путь, презрев опасности и лишения.
Кай Рыцарь Льва сидел в большой кадушке, полной мыльной воды, из которой торчала только его голова. Щекастый кудрявый цирюльник с закатанными рукавами рубашки вился вокруг бочки, точно громадный толстый шмель, приводя волосы принца в порядок. Помощник цирюльника, угрюмый подросток, тем временем взбивал в чашке мыльную пену для бритья.
Из-за распахнутого окна комнаты доносились звуки улицы. Стучали по мостовой каблуки башмаков, кто-то сморкался, кто-то чихал, кто-то кашлял, кто-то бубнил или смеялся, скрипели оси телег и тележек, лошадиные копыта выбивали из камней стройный ритм. Чутким ухом рыцарь даже уловил свару между двумя кухарками на углу улиц Героев и Лесничей. Сколько он себя помнил (снимая здесь домишко), эти две достойнейшие дамы, каждая весом под два центнера, ругались постоянно, а иногда и пускали в ход кулаки, коим позавидовал бы портовый грузчик. Еще откуда-то издали разносился по округе перезвон колокольчиков и писк флейт, который неизвестные деятели, очевидно, пытались выдать за музыку. Принц Керузии подумал, что на соседней улице, должно быть, обосновался бродячий цирк.
Таков был шумный Таратай, город, где жизнь большую часть дня, а также времени года, даже зимой, била ключом.
Кай не обращал на суету и шум никакого внимания. Его взгляд был пуст и устремлен в стену. В голове, которую так тщательно прихорашивал цирюльник, в тот момент не водилось ни одной мысли. Будь она ведром, то при ударе непременно издала бы характерный звук.
Принц хандрил. Признаки хандры обнаружились после сражения с бандой разбойников в Трильгемском лесу, усилились после него, усугубились по пути в Таратай, когда Кай встречался с представителем заказчика и сообщал ему о своих успехах возле моста через реку Дун, и окончательно хандра оформилась перед самым въездом в городские ворота. Иными словами, приехал принц домой уже в состоянии полного безразличия к окружающему миру. Октавий пытался как-то предотвратить развитие событий, но он был всего лишь рыцарским конем. Всех его талантов не хватало, чтобы заполнить пустоту в сердце благородного героя.
С таким вот настроением Кай и погрузился в горячие мыльные воды, надеясь, что омовение устранит не только грязь и пот, но и просветлит дух. Сидел он в кадушке уже не меньше десяти минут. Изменений пока не наблюдалось.
Скрипнула дверь. Вошел банщик, голый по пояс, с белым полотенцем на плече. В руках он нес деревянный поднос, на котором стоял жбан с пивом, кружка и тарелка с кусками пахучей холодно-копченой макрели из Магульмы, портового города на юге. Принц бросил на банщика тусклый взгляд филина, подошедшего к последней черте своего бытия, и вновь уставился в стену.
Следующие несколько минут прошли без изменений. Цирюльник закончил с волосами и занялся бритьем. Его бритва была воистину виртуозной, и вскоре гладкое, без единого изъяна лицо Кая приобрело нужную свежесть, было тщательно промыто и смочено особым травяным настоем для повышения общего тонуса кожи и лицевых мышц. Всякого другого человека такая процедура привела бы в самое бодрое расположение духа — Кай же остался невозмутим. Банщик и цирюльник обменялись взглядами и одновременно пожали плечами. Цирюльник дал знак помощнику, свернул инструментарий и выскочил за дверь.
Банщик вооружился щеткой на длинной ручке, намереваясь хорошенько оттереть героическую спину, но дверь снова скрипнула. В нее сунулся длинный гномский нос, за носом последовало и все остальное: лицо, голова, в основном плешивая, плечи, туловище с брюшком и кривоватые ноги, обутые в башмаки с пряжкой.
— Ваше высочество изволили вернуться, — произнес иронически-торжественным тоном гость, снимая расшитую золотом и украшенную жемчужинами шапочку. — И с очередной победой.
Кай и бровью не повел, продолжая разглядывать стену.
Карамболь, одетый, конечно, в богатый сюртучок по последней таратайской моде, взобрался на подставку, которая позволяла ему быть вровень с верхним краем бочки.
— Так, — сказал агент, прощупав принца своими острыми хитрыми глазками. — Живы, как я понимаю, и ни одной царапины?
Герой не ответил.
— Ясно. Знаете, заказчики довольны. Вы этих разбойников навсегда отучили творить пакости. — Гном потер ручки. — Еще один подвиг. Рейтинг растет, ваше высочество!
Эта новость, которая и новостью-то не была, нисколько Кая не впечатлила.
Карамболь бросил на банщика, стоявшего позади принца со щеткой, словно стражник, строгий взгляд. Тот спохватился и ускакал за дверь. Гном щелкнул пальцами. По ту сторону порога что-то завозилось, задвигалось. Кай нехотя скосил глаза. В комнату вбежали трое. Они были крошечными, и их видовую принадлежность определить с ходу было невозможно. Трое несли что-то, завернутое в тряпицу. По знаку Карамболя это что-то было немедленно водружено на стол. Неопознанная, но весьма шустрая троица в мгновение ока ушмыгнула за дверь.
— Мои племянники, от сестры… — небрежно заметил агент принца, гордо задрав длинный нос. — Пора их в гномы выводить. А мне здесь нужны быстрые ноги и внимательные глаза. — Карамболь вытащил из кармана свиток и развернул его. — Итак, ваше высочество, пока вас не было, мне поступило множество предложений о спасении принцесс. Если быть точным, то двадцать одно. Я тут пометил задания, которые поближе, но не все данные точны. Некоторые злодеи, особенно драконы, любят менять место жительства.
Принц сжал челюсти и ничего не сказал.
— Понимаю, принц, вы устали с дороги, вы не в духе… — сказал Карамболь, щурясь. — Это пройдет…
Кай слегка оттянул в сторону уголок рта. Это была не улыбка — гримаса неудовольствия.
— Тем не менее, — настаивал Карамболь, — мы должны дать ответ родственникам прекрасных дев как можно быстрее. — Гном спрыгнул с подставки и подбежал к столу. — Короче, вы сами знаете порядок. Сейчас я покажу вам портреты принцесс, чью жизнь и, что крайне важно, девичью честь вам предлагается спасти. — Агент бросил взгляд на Кая, но тот по-прежнему сидел неподвижно. Его хандра стала еще на пару метров глубже. — Итак… — Коротышка убрал тряпицу, под которой оказалась стопка из полутора дюжин портретов, изображающих похищенных красавиц. — Начнем по порядку…
Гном сунул нос в список и взял верхний портрет. Выставив его перед собой, Карамболь представил:
— Мальва из княжества Анисия. Шестнадцать лет. Похищена драконом из королевского сада во время прогулки. Хорошо поет, вышивает, готовит омлет с луком, играет на лютне. — Гном выглянул из-за портрета — тот был немалым для гнома размера. — Э… ваше высочество… Назвать цену, которую ее отец-князь предложил за…
— Нет… — медленно произнес Кай.
Это было первое слово с того момента, как Рыцарь Льва въехал в ворота Таратая.
— И…
— Нет.
Это было второе слово.
— Понял. — Карамболь живо отложил портрет Мальвы и взялся за другой, поменьше: — Далия, дочь герцога Тоска. Получила отличное воспитание в Сурийском пансионе для девочек, после дипломной вечеринки ехала домой, но по пути на нее напала банда гоблинов. По последним сведениям, бедняжку злыдни держат в пещере, которая находится…
— Нет.
Гном проглотил слюну.
— Ладно. — Новый портрет изображал пухлую особу с выпученными глазами. Казалось, изображенная на холсте принцесса вот-вот лопнет.
— Нет… — тут же сказал Кай, не дав агенту и рта раскрыть.
Следующий портрет мог напутать и видавших виды героев. Художник, вероятно, задал себе целью во что бы то ни стало придерживаться правды жизни и изобразил все, ничего не приукрасив.
— Подземные духи, какая страшилина… — вырвалось у Карамболя, но он тут же собрался и кашлянул. — Пускай вас не обманывает внешность, ваше высочество, принцесса Ида чрезвычайно благовоспитанна, целомудренна и добра. Ее коэффициент интеллекта, говорят, выше всех остальных принцесс в Трехстах королевствах. А про ее доброе сердце ходят легенды. Ида открыла у себя в Страдалии не меньше ста приютов для бездомных, сама регулярно устраивает благотворительные акции в поддержку нуждающихся, заботится о расовых меньшинствах. Именно Иде принадлежала идея создать первую школу для троллей из Гнилых Низин.
Рыцарь Льва слегка ожил. Гном по его взгляду понял, что герой ошеломлен.
— Понимаю ваш скептицизм. Добром эта затея не кончилась. Папаша одного из учеников, большой и невоспитанный тролль, живущий под мостом, похитил Иду во время очередного посещения этой злосчастной школы и грозится содрать с нее шкуру живьем, если она не прекратит мучить несчастных детей чистописанием.
— Она отказалась?
— Да, — кивнул Карамболь. — Говорит, что принципы дороже.
— Терпеть не могу принципиальных девиц, — проворчал герой. — То есть я не против в целом, но уж больно много с ними мороки. Нет, пускай Иду вызволяет из беды кто-нибудь другой. Гиллан Серебряный Плащ подойдет, он обожает уродин.
— Хорошо… — Агент отложил портрет и взял другой. — Мамула из Садира, дочь графа Амуркаса…
— Нет, — сказал принц, который терпеть не мог тощих пигалиц с усами.
В руках у гнома тут же появился другой портрет.
Кай кликнул банщика, ему надоело сидеть в остывшей воде.
Через пятнадцать минут Рыцарь Льва уже находился в гостиной, расположенной на первом этаже съемного дома.
— …Эсмеральда де Пуртан де Зисс де Самболь…
— Нет…
Кай взялся за пиво и рыбу. Он бы давно выгнал агента, если бы не безразличие и лень, все еще владеющие его благородным естеством.
— …Сикора Каланийская…
— Нет…
Портреты следовали один за другим. На некоторые Кай не смотрел вовсе и отказывал, едва услышав имя. Некоторые ему были знакомы. Принцессы, их носившие, слыли особами вздорными, склочными, капризными и вечно влипали в неприятности. Были и такие, на счету которых не меньше дюжины похищений драконами, разбойниками, гоблинами или озабоченными типами вроде Синей Бороды. Спасали таких бедовых девиц самые разные рыцари, бывало и не по разу, но все без толку. Стоило окружающим зазеваться, как очередной злодей тут же совал девицу в мешок и задавал стрекача в ближайший темный лес.
Сам Кай зарекся связываться с такими особами после того, как в третий раз вытащил одну ветреную красотку из волосатых лап сластолюбца, едва не сделавшего свое черное дело, а ее утащил дракон. Причем буквально у принца из-под носа. Каю оставалось только смотреть, как силуэт крылатого чудища исчезает в дымке горизонта. Принцесса и тогда не переставала ворчать и нудить, она переключилась на дракона, критикуя его немытую чешую, неаккуратные когти и запах из подмышек. Положа руку на сердце, Кай тогда вздохнул с облегчением. Вздорная принцесса перестала быть его проблемой, а стала драконьей. Ему даже стало жаль бедолагу.
Голос гнома вывел принца из пучины воспоминаний.
— Палома Белокурая… Совсем юна, только месяц назад выведена в свет. Исключительно красива, обаятельна и умна. Похищена неизвестными прямо из спальни и унесена в неизвестном направлении, — сказал Карамболь. — Бедняжка…
— Нет.
Агент вдохнул воздух, подержал в себе и выдохнул, намекая, что все происходящее ему не нравится.
Принц отодвинул пиво и закуску, почти не притронувшись к ним, и сидел в кресле с закрытыми глазами. Ноги в шлепанцах он положил на край стола. Всеми способами герой показывал, что не желает больше слушать о попавших в беду девицах, но агент не отставал. Карамболь был напорист и знал абсолютно точно, что в его профессии упрямство ценится, пожалуй, выше даже, чем умение считать денежки. Только сам гном знал, сколько сил и времени нужно, чтобы заставить Кая пошевелиться и дать согласие на очередной подвиг. Раньше принц мчался на выручку попавшим в беду, едва только Карамболь открывал рот, но что-то случилось с ним в последнее время. Его высочество похож на впавшую во вселенскую тоску старую деву, а не на молодого, полного жизни человека, воплощающего в себе идеалы благородства. Именно Кая чаще всего приводят в пример, когда речь заходит о стандартах рыцарства, именно его портрет постоянно красуется на обложках журналов. И что же? Другой бы по достоинству оценил то внимание, которое дарует ему общество, но не Рыцарь Льва. Вот сейчас: какой герой отказался бы от всех этих принцесс? Карамболь специально подобрал самых, с точки зрения престижа, выгодных красавиц. Спасение каждой из них принесло бы Каю новые очки и подъем на очередную строчку в рейтинге.
Гном покосился на груду портретов, которая возвышалась на столе.
Катастрофа!
Карамболь ждал, что скажет принц, но тот молчал, отказываясь внимать посылаемым агентом флюидам.
— Ваше высочество, пора поговорить серьезно, — сказал гном.
— Зачем?
— С вами что-то происходит.
— Ага.
— Что «ага»? Ваше отношение к карьере меня беспокоит. Вы сейчас в конце пути к самой вершине. От верхней строчки вас отделяют четверо! Понимаете?
— Угу…
— Что «угу»? — взвился Карамболь. — Сейчас вы отказались от самых выгодных контрактов. Уже через час их расхватают ваши конкуренты, а через неделю вы скатитесь на десятое место рейтинга, это как пить дать!
Принц молчал, сидя с закрытыми глазами.
— Что скажут ваши родители, если я напишу им?
— Мне наплевать, Карамболь.
Нос гнома от удивления, казалось, сделался еще длиннее.
— Наплевать? Нет, вы только послушайте! О Подземные духи! Каю Рыцарю Льва наплевать!
— Угу, — кивнул принц. — И вообще, оставь меня. Не хочу никого видеть.
Агент уставился на него, затем моргнул и помотал головой:
— Так, спокойно! Спокойно, ничего страшного, мы все обсудим.
Принц поглядел на него:
— Обсуждать нечего. Я не хочу.
— Вы устали, у вас депрессия… понимаю, конечно, понимаю. Это, так сказать… профессиональное пресыщение… Когда работа не приносит радости и все такое… Конечно, понимаю! — Гном подобрался к креслу и вкрадчиво добавил: — Но, ваше величество, так нельзя. Вы связаны обязательствами. Вы не просто какой-то там любитель, каких пруд пруди. Вы часть героической элиты Трехсот королевств, о вас слагают легенды…
— Напрасно.
— Умоляю, спасите хотя бы одну завалящую принцесску из этой стопки! — простонал агент.
— Не хочу.
Гном всплеснул руками, потом схватился ими за голову:
— Уж не заколдовал ли вас в пути какой-нибудь черный чародей?
— Нет. Таких не встречал.
— Тогда… тогда должна быть какая-то причина, — настаивал Карамболь.
Принц тоскливо вздохнул, бросив взгляд в окно. Улица Героев походила на реку, только вместо воды — пестрый поток зевак, в основном туристов.
— Есть причина, дорогой друг. Мне надоело. По дороге сюда я все думал о смысле того, что делаю.
— И? — осторожно поинтересовался коротышка.
— Получается, смысла нет. Что рейтинг? Он сделает меня счастливым? Нет. Показать, насколько я хорош, я могу и на турнире, если мне до смерти захочется помахать мечом. — Взгляд принца, до того подернутый туманом хандры, на время прояснился. — Раньше я не брал денег за свои услуги, я странствовал, не зная, где застанет меня следующая ночь и что новенького встретится за очередным поворотом… Ты понимаешь, Карамболь? Теперь же я сижу в духоте, зеваю и почесываюсь в ожидании, когда несчастные родственники жертвы принесут мне толстый кошель. И тогда я, продавший идеалы за звонкую монету, оторву задницу от стула и поеду спасать девицу. Об этом ли я мечтал с детства? Нет, Карамболь.
Гном покачал головой:
— Вы не правы, ваше высочество.
— Ага, как же…
— Люди не доверяют дилетантам, — продолжал агент, — и в этом жестокая истина нашего времени. Почему, скажите, отец принцессы, украденной злым колдуном, должен вручать судьбу своего дитятки в руки проходимцу? То, что у него героическая внешность с квадратной челюстью и кокетливая челка, ничего не значит. Всем нужны гарантии. Вот вы покупаете сапоги в лавке. Вас интересует качество товара, верно? Верно. Сапоги должны быть удобны, прочны, легки, красивы на ваш вкус. И вы выберете те, что изготовлены зарекомендовавшим себя мастером, и согласны заплатить чуть сверху. При этом вы знаете, куда и кому направлять претензии, если таковые возникнут. — Карамболь подбоченился. — И это сапоги, мой принц, всего лишь. А в нашем случае? Сапог может прохудиться или у него отпадет подошва, ну а если герой, работающий даром, да если он проходимец без репутации, кто поручится, что он сделает дело как положено? Ведь на кону человеческая жизнь, смею напомнить. Отец похищенной принцессы должен быть твердо уверен, что спаситель его дочери не только компетентен в вопросах героизма, но и не позволит себе ничего неподобающего… Вы понимаете, о чем я. В героическом деле гарантии тем более важны, в сто раз более важны, чем при покупке сапог или оловянных мисок.
Принц скривил губы:
— То сапоги, а то девушки…
— Так я и пытаюсь вам объяснить. Сапог, изготовленный неумехой, вы выбросите в канаву, а что делать с испорченной принцессой, если у героя оказались кривые руки и дурные намерения? Сколько было случаев, когда очередной рыцарь заваливал дело?
Кай фыркнул. Конечно, он знал.
— Герой, если он настоящий, дорожит своей репутацией, он добивается известности и стремится превзойти других лишь с одной целью, — важно изрек Карамболь.
— Это с какой же?
— С целью повышения качества подвигов. Он несет ответственность за то, что делает. Родители попавшей в беду принцессы, если вы беретесь за дело, уверены, что она вернется домой целой и невредимой.
— Ладно, хорошо, — сказал рыцарь, — я тебя понял. Но ведь можно все то же самое делать бесплатно.
— Можно. Но такова психология заказчика. Вы берете деньги с богатых клиентов… и что дальше?
— Трачу их на благотворительность.
Гном хлопнул в ладоши:
— Вот именно! Конечно, часть средств идет на оплату моих услуг, часть на содержание хозяйства и оплату ренты, но не в том суть. Ваши родители, при всех богатствах Керузии, вряд ли одобрили бы идею, что деньги из их казны вы тратите на бедняков. А так, получая гонорар, вы имеете возможность помогать нуждающимся. Это укрепляет вашу репутацию и любовь народов в Трехстах королевствах. Смею вас уверить, ваше высочество, благотворительность тоже своего рода подвиг. У меня, который занимается вашей бухгалтерией, сердце кровью обливается, когда я перечисляю гульдены в фонды помощи оборванцам. Сам я на такое не способен, ибо… я не герой.
Кай сидел с кислой миной.
— Ну сколько я могу для вас складывать два и два? — рассердился агент. — Вы и сейчас скажете, что я не прав?
Принц снова поглядел на улицу.
— Наверное, мне просто нужен отпуск, — пробормотал он. — Я не помню, когда в последний раз был предоставлен сам себе.
Карамболь почесал нос:
— Это мысль. Наверное, вам стоило бы отправиться в Керузию, навестить короля и королеву. Когда вы в последний раз были дома?
— Не хочу в Керузию. Мать начнет зудеть, что мне пора жениться. У нее стопка портретов красавиц куда больше, чем та, что ты приволок, Карамболь.
— Герою нельзя жениться! Это правило! Сделав это, рыцарь вычеркивается из списка.
— Знаю. — Кай потер лицо. — Ну почему я принц? У всех нормальных людей жизнь как жизнь, а у меня? Мне даже роман с понравившейся девушкой не завести, не пригласить на свидание, не поворковать в тенистой беседке в дальней части заросшего сада.
— Репутация, — сказал гном. — Отвага, целомудрие, скромность — три кита, на которых она зиждется.
— Угу.
Кай не спорил. Правила, конечно, хороши, но иной раз нет ничего более мучительного, чем следовать им. Особенно если ты молод, твоя кровь бурлит, а твоя работа — спасать трепетных, чрезвычайно привлекательных созданий. Призвание героя требует не только мастерского владения оружием и манерами, но и стальных нервов. Сколько раз Кай вызволял принцесс с алтарей, где их собирались принести в жертву, сколько раз вытаскивал из объятий злодеев, у которых на уме только одно… Принц предпочитал не вспоминать об этом, чтобы не портить себе настроение. Как правило, в такой ситуации девицы были, мягко говоря, одеты неподобающе. Они были обнажены и так соблазнительны и разогреты сильными эмоциями, что надо быть воистину святым, чтобы ограничиться галантным предложением завернуться в плащ и не более того… Гном прав, такое по плечу настоящим профессионалам, рыцарям высшего качества.
Правда, иные принцессы, герцогини или баронессы оказывались на поверку не столь целомудренными и желали отблагодарить Кая абсолютно недвусмысленным образом. И здесь от него требовалась куда большая выдержка, чтобы не поддаться соблазну, а он был велик, просто неописуемо велик…
Что делать бедному герою в такой ситуации? Так и помереть недолго.
Кай с неясной надеждой размышлял о своей идее насчет отпуска. Имеет он, в конце концов, право на отдых или нет? Можно было бы поехать (разумеется, инкогнито) по своим секретным местам и навестить старых зазнобушек, девиц не благородных, но чрезвычайно приветливых, умеющих ценить тайную дружбу с неким знатным господином не меньше денежек, которыми он одаривает их.
Бедный Карамболь даже не подозревал, какова секретная, скрытая даже от его пытливого взора сторона жизни Кая. В ней он мог позволить себе то, о чем не мог и помыслить, оставаясь Рыцарем Льва, пятым по счету героем в Большом Рейтинге Героев.
— Вы не передумаете насчет принцесс? — без особой надежды поинтересовался Карамболь.
— А? Нет, дружище, не передумаю… — ответил Кай. — Если честно, меня от них тошнит. Дай мне спасти какую-нибудь трудолюбивую крестьянку…
— Вы знаете, что это невозможно. В этом месяце вы уже исчерпали лимит благотворительных спасений, — ответил гном, вынув свою записную книжку. — Кстати, жители деревушки Верхние Коленки шлют вам большой привет.
— Ага.
Кай помнил, что работенка-то была, в общем, плевая: извести стаю злых козлоногов, которые вытаптывали кукурузные посевы. С ними могли бы вполне справиться и сами крестьяне, стоило только вооружиться вилами и косами да дубинками потяжелее. И все же, сделав доброе дело бесплатно (как в Старые Деньки), Рыцарь Льва чувствовал громадное удовлетворение.
— Что ж, — сказал Карамболь, аккуратно складывая портреты принцесс в стопочку. Их предстояло вернуть безутешным родственникам. — Поезжайте в отпуск. Думаю, недельки вам хватит. Я подготовлю для «Героических вестей» пресс-релиз. — Гном повернулся, уставившись на принца. — Ваше высочество?..
Кай не отвечал, потому что его внимание отвлекло что-то на улице.
Читать бесплатно другие книги:
