Оруженосец Тихомиров Артем

Принцесса взглянула на него из-под загнутых ресниц.

— Кажется, вы собирались сказать мне что-то другое. Я права?

— М-м… — Кай лучезарно улыбнулся. — Да, принцесса. Собирался.

— И что же? — спросила Лорена через минуту, заметив, что Рыцарь Льва выглядит неважно.

— М-м… знаете, всего пару часов назад я пытался написать сонет, в котором хотел рассказать, какие чувства я испытываю к вам. Но ничего не вышло.

— Почему?

— Плохой из меня поэт, — покачал головой Кай. — Дайте мне сотню разбойников, великана с двумя головами, бешеного медведя… Не думал, что писать стихи, по-настоящему, а не вирши какие, это трудно.

— Вы правы. Потому великих и даже просто хороших поэтов мало, — согласилась Лорена.

— Ага.

— А что там насчет… ваших чувств ко мне?

— Простите, не обращайте внимания, — быстро ответил Кай. — Это только блажь.

— Почему же? Настоящая любовь прекрасна.

Принц уставился на Лорену глазами величиной с блюдце. В ее голосе слышалось то, что можно было интерпретировать как «да, конечно», причем с весьма большим процентом вероятности.

Принцесса томно вздохнула. Левую часть лица Кая свело судорогой.

— Однако мое выражение чувств было бы неприличным и недозволительным.

— Почему вы так думаете?

— Видите ли, принцесса, я профессиональный герой, который вынужден подчиняться правилам.

— Каким?

— Например, я не должен позволять себе влюбляться.

— Как печально.

— На самом деле довольно здраво, — сказал Кай. — Посудите сами, что это будет, если отдавать свое сердце каждой красивой девушке, а ведь девяносто девять процентов спасенных мною принцесс отменные красавицы.

— Так много? — удивилась Лорена.

— Хм… но они вам и в подметки не годятся.

— И вы никогда…

— Нет, влюблялся, конечно, но всегда соблюдал границы. Истинный герой — герой во всем. Публика ждет от меня отваги, обходительности и целомудрия. — Кай закусил губу, боясь, что Лорена подумает что-то не то.

— Я думала, весь мир у ног героя, — прошептала Лорена.

— Это не так.

— И что же теперь? Вы хотели сказать, что влюблены в меня, но передумали?

— Да. Я в тупике, если честно. — Кай посмотрел ей в глаза, чувствуя, как его утягивает на их дно. — Меня разрывают чувства, но я не имею права говорить о них.

— Тогда не говорите. Я и сама все знаю.

— Откуда?

— Женщина чувствует такие вещи. Еще там, в доме, ваша влюбленность была очевидна.

Кай скривил физиономию. Он часто упускал из вида удивительную проницательность женского пола.

Какое-то время они ехали молча.

— Надеюсь, принцесса, вы не в обиде?

— Я не могу обижаться на героя, который питает ко мне такие чувства, — ответила Лорена. — Другое дело…

Она печально склонила голову, заставив сердце Кая рвануться из груди.

— Что?

— Любой девушке неприятно думать, что она одна из многих. Очередная. Что и до нее были красавицы, и пусть ее объявляют самой-самой, ей от этого не легче. Вы привыкли быть в центре внимания, поэтому вряд ли поймете.

Краем глаза принц заметил, что Седрик подобрался довольно близко. Взгляд оруженосца нацелился на Лорену.

— Мои чувства искренни. Еще никогда…

Рыцарь бросил на Седрика взгляд, недвусмысленно намекающий, что подслушивать чужие разговоры плохо.

Оруженосец, судя по выражению его лица, в данный момент страдал несварением. Через пару минут он начал отставать.

Лорена ничего не замечала, разглядывая горизонт.

— Я все думаю, — сказала она, — случайность ли это, что судьба привела меня именно к вашему дому? На улице Героев полно других домов, где можно найти рыцарей. У меня не было точного плана, к кому обратиться за помощью. Помню, я просто шла и шла. Я устала и боялась. В толпе меня чуть не затоптали, и тут появились вы и в первый раз спасли…

— Это судьба — не случайность, — твердо произнес Кай.

— Теперь вы едете со мной в Салазарию.

— Я вызволю вашу сестру, клянусь.

— Если она еще жива. — Лорена подпустила слезу.

Принц задышал, словно конь после пробежки. Октавий повел ушами, он давно подозревал, что с хозяином творится что-то неладное.

— Если тот проклятый колдун что-то сделал с ней, он пожалеет, что родился на свет.

— А потом? — взгляд Лорены стал воистину пламенным.

— Потом?

— Когда все страшное будет позади?

Кай озадаченно покусал губы. Настолько далеко он обычно не заглядывал.

— Я хочу сказать, принц, будут ли развиваться наши отношения? И как? Быть вашей любовницей было бы не комильфо, вы же понимаете.

— Ага…

— Нам придется решить: расстаться или…

Принц тщательно изображал тупого.

— Пожениться, — прямо сказала Лорена.

Было несколько случаев, когда спасенные девицы пытались тащить Кая под венец. Дважды он едва не согласился и не совершил этой ошибки только благодаря своей железной воле. И вот ситуация повторялась. Кай кашлянул. Ему это не нравилось. Одно дело рассусоливать о чувствах, другое помышлять о браке.

Лорена заметила внутреннюю борьбу, которую вел с собой Рыцарь Льва.

— Так я и думала, — сказала она, и в ее голосе появились самые настоящие стальные нотки. — Я вам не пара. Да и родители ваши сочтут, что я не подходящая партия для их сына. Мое королевство крошечное, ничего не значащее на международной арене. Никакой выгоды от союза с ним Керузия не получит.

Кай думал о тоннах горькой правды, содержащейся в словах Лорены. В здравомыслии принцессе было не отказать — и в умении набрасывать перспективу тоже. Она знает своего героя меньше суток, а уже смело смотрит далеко в будущее, пусть и довольно пессимистично.

Рыцарь Льва восхищался принцессой и еще больше любил. У него не было однозначных ответов, но он мог поручиться за силу своих чувств.

— Лорена…

— Ни слова больше, — прервала его девица, глядя перед собой. — Боюсь, эту тему нам придется закрыть.

Этот тон не допускал возражений, а Кай был не из тех, кто не понимает намеков.

Чувствуя, может, впервые в жизни растерянность и беспомощность, герой замолчал. Солнце, словно отреагировав на такой поворот событий, спряталось за облако.

Путешествие продолжалось, но уже в тишине. Кай слегка прибавил темп, вспомнив, что до цели еще довольно далеко и он не на прогулке.

Тем временем во дворце, что был когда-то домом Эммы, появился очередной странный гость.

В отличие от других, не разучившихся пользоваться дверью, этот возник из воздуха, во вспышке и дыму, перепугав Ластинду. Королева рявкнула от неожиданности, всплеснула руками. Король Астальф, похожий на погруженного в вечную скорбь бассет-хаунда, ограничился лишь тихим вздохом. Голова и плечи повелителя Шеридонии торчали из-за стола, заваленного письмами, где нанятые ранее агенты сообщали последние новости о поисках Эммы. В основном эти жулики просили больше денег (на возросшие дорожные расходы) и не сообщали ничего конкретного. Больше недели прошло с момента дерзкого побега девчонки, шансы таяли с каждой минутой. Родители Эммы начинали отчаиваться. Они были согласны на любые, даже самые страшные новости, но пускай они будут правдивыми. За эти дни Астальф ни разу не сомкнул глаз, разум короля сейчас напоминал желе, в котором не задерживалась ни одна мысль. Ластинда, наоборот, источала энергию, ее не смогли сломить бессонные ночи, тяжкие думы и фантазии. Такой Ластинда была всегда, и Астальф в глубине души радовался, что хоть кто-то во дворце может еще показать, что он хозяин. Сам король был не способен на это.

Королевской чете пришлось повидать за эти дни немало специалистов по поискам, и они могли уже на глазок определить, кто из них просто шарлатан, а кто действительно что-то может. Увы, гость, вторгшийся в рабочий кабинет короля, не походил ни на кого из них. Первое, что приходило на ум при взгляде на него: чокнутый. Второе: не просто чокнутый, а еще и волшебник. Астальф вздохнул. На его памяти это всего лишь третий маг, откликнувшийся на призыв. И у него, совершенно точно, не все дома. Интересно, он тоже заломит цену, как предыдущие? Те гордо хлопнули дверью и ушли, когда узнали, что полкоролевства Астальф в качестве награды за возвращение Эммы им не отдаст ни за какие коврижки.

Всеми фибрами души несчастный родитель желал, чтобы этот очередной паяц побыстрее исчез.

— Я здесь? — спросил гнусавым юношеским тенорком вторженец. — Здесь!

Впав в легкий ступор, королевская чета взирала на чудо природы.

Чудо было долговязым, явно недавно вышедшим из школьного возраста, но с длинной бородой ниже пояса. Одето в халат-распашонку, черную, расшитую звездами, полумесяцами и кометами, на голове остроконечный, изрядно помятый колпак, сидящий набекрень. Нос у чуда был длинный и покрытый россыпью прыщиков, на нем, тоже набекрень, сидели очки. Всеобщая взлохмаченность и шлепки на босу ногу, выглядывающие из-под явно короткой одежды, довершали картину. Астальфу и Ластинде было совершенно ясно, что в других обстоятельствах они ни за что не пустили бы это во дворец. Хотя бы для того, чтобы избежать брожения умов среди челяди.

Поправив очки, пришелец поставил пухлый саквояж на пол, чихнул два раза, достал платок и высморкался.

— Я прошу прощения, я простыл. А вы, наверное, Астальф и Ластинда?

— Для начала, сынок, будь повежливее, — сказал король. — И представься.

Стянув колпак с головы, пришелец тут же неуклюже водрузил его на место и отвесил поклон. Как ему удалось не завязать непослушные ноги в узел, осталось тайной.

— Смарагульф, чародей, к вашим услугам. Узнал, что вам требуется помощь, вы попали в беду. — Гость посмотрел на королевскую чету.

— Это правда, — произнесла Ластинда.

— Я могу помочь. — Чародей указал на стол, заваленный сообщениями от горе-агентов, которые шныряли по соседним королевствам в поисках Эммы. — Вижу, ваши дела не клеятся.

— Не клеятся, — подтвердил король, переглянувшись с супругой.

Гость чихнул еще три раза.

— Не люблю долгих разговоров. Если вы согласны, я немедленно приступлю к делу…

Смарагульф был явно из разряда энергичных людей, и это не всегда шло на пользу окружающим. Астальф на всякий случай проверил, нет ли в его кабинете чего-нибудь, что гость, зацепив какой-либо частью тела, мог опрокинуть. Угроза падения светила лишь напольным часам в дальнем углу, но они были тяжелыми и стояли далеко. У Астальфа оставалась надежда, что семейная реликвия переживет неожиданную атаку.

Король решил побыстрее спровадить этого типа. Смарагульф — имя наверняка не настоящее, ведь чародеи любят звонкие псевдонимы не меньше, чем амбициозные рыцари. Имя — часть имиджа. Очевидно, ни на что более благозвучное у бородатого мальчика фантазии не хватило.

— Постой, — отеческим тоном сказал Астальф. — Не спеши. Просто присядь вон на тот стул, нет, не так близко… вот так достаточно. Значит, Смарагульф?

— Да! — с гордостью объявил чародей. — Золотой диплом факультета магии Вохинбайского университета. Основная специализация — магия воздуха, помимо этого проходил стажировку в Академии Ортольда Великого по некромантии и в Ордене Зеленых Друидов в Лакале. Могу показать резюме, рекомендательные письма. — Смарагульф наклонился над своим саквояжем.

— Нет, нет, не нужно, — поспешно произнес король. — Я вполне верю, что вы говорите правду. Но… не слишком ли вы молоды? Обычно состоявшийся волшебник это человек за сорок, если он человек. А вы?

— О! Понимаю, — со снисходительной улыбкой сказал гость, покачивая тощей ногой в шлепке. Эту ногу, впрочем, как и другую, следовало бы помыть. — Мне все так говорят. Мол, я слишком молодой. Увы! Увы, это так. И бороду я отрастил — при помощи чар — для солидности.

— Простите, молодой человек, — вмешалась королева, — но ваша борода выглядит не солидно, а глупо.

Смарагульфу было не впервой слышать такое, он стойко стащил с носа очки и, щурясь, стал протирать их краем своей кошмарной мантии.

— Я — вундеркинд. Школьную домашнюю программу, рассчитанную на пять лет, я прошел за два года и уже в девять задался целью двигаться дальше.

— И выбрали стезю волшебника? — спросил Астальф.

— Способности к чарам во мне были от рождения, — с юношеской заносчивостью и намеком на превосходство ответил Смарагульф. Он страдал извечным комплексом представителей своего цеха. Все чародеи уверены, что они лучше других.

— Я не спорю. Итак, вас приняли в Вохинбайский университет?

— Я сдал экзамены и поступил. Вне очереди и по особым обстоятельствам.

— Деньги родителей? — поинтересовалась Ластинда.

— Что вы? Как можно! Я имел в виду, что настолько поразил профессоров магии, что они едва не передрались за право учить меня. Каждому хотелось иметь такого ученика.

Король и королева некоторое время размышляли. Чужая гениальность всегда вызывает подозрения, особенно когда ее рекламирует сам гений.

— Так вы стали учиться.

— Стал, — кивнул Смарагульф. — Базовый курс для волшебника рассчитан на десять лет учебы, но я проскочил его за три. Я же говорил, что я гений. Без ложной скромности скажу, что на факультете магии еще не было такого человека, как я. Меня уже занесли в анналы этого славного учебного заведения и даже повесили на его стене почетную мраморную доску.

— Тогда вам двенадцать?

— Нет, шестнадцать. Хм. Так получилось. Еще четыре года я стажировался…

— Мда-а… — протянул Астальф.

Наверное, Смарагульф ожидал, что король с королевой упадут в обморок от восторга, однако просчитался. Нет, они, разумеется, были впечатлены, но не показывали этого.

— Ну, хорошо. Я вижу перед собой гениального чародея, — подвел итог Астальф, — который, кстати, появился тут без приглашения, без предварительной записи. Взял и просто материализовался. Это, замечу, было довольно дерзко даже для такого субъекта, как вы, Смарагульф.

Тот высморкался.

— Извините, простуда. Где я ее подхватил, непонятно… — Он взглянул на королевскую чету сквозь линзы. — Меня часто упрекают в неуклюжести, забывчивости и неловкости. Я еще раз прощу прощения, у меня просто не было времени на церемонии.

— Вы не внушаете мне доверия, — сказал Астальф. — Докажите, что достойны заниматься поисками моей дочери.

— В моих рекомендательных письмах…

— Меня не интересуют ваши дурацкие бумажки, Смарагульф! — раздраженно перебил его король, ударив кулаком по столу и разметав рукописи. — Докажите, что вы можете!

— О!.. — Чародей на секунду опешил, разинув рот, а потом расплылся в улыбке. — Конечно, я понимаю… Хм… демонстрация… демонстрация… — Вскочив и, конечно, перевернув стул, вундеркинд склонился над саквояжем и начал копаться в нем.

Астальф и Ластинда тревожно переглянулись. Король жалел, что не вышвырнул юнца с самого начала.

— О! — Выпрямившись, чародей продемонстрировал какую-то непонятную штуковину. — Вот!

— Что «вот»? — спросила королева. — Как шар на палке поможет отыскать Эмму?

— Не спешите! Это мое изобретение для поиска, — с гордостью возгласил Смарагульф. — Согласен, несколько неуклюжее и требует доработки, но оно действует!

Чародей прыгнул вперед и сунул свое изобретение Астальфу под нос. Штуковина напоминала маракас, только больше, и его шар не издавал ни звука. Зато его поверхность была изрисована магическими символами, для непосвященного выглядевшими сущей абракадаброй.

— Мы поняли, — с величайшим терпением проговорил король, отодвигая от себя магический инвентарь.

Ластинда побледнела. Женщина не робкого десятка, сейчас она испытывала одно желание: оказаться подальше от этого странного типа. Он ее пугал.

Чародей отступил от стола и расставил руки, словно воображал, что находится на сцене.

— Вы теряли что-нибудь в последнее время? — спросил он.

— Нет, — ответила королева.

— Подумайте хорошенько, — загадочно проговорил вундеркинд. — Не бывает так, чтобы человек что-нибудь не терял.

— Ты что-то говорила о серьге, дорогая, — напомнил Астальф.

Королева кивнула:

— Я потеряла жемчужную серьгу позавчера. Мы со служанками обыскали все крыло дворца, сверху донизу. Эта вещь дорога мне как память о матери. Ума не приложу, куда она могла деться. — Ластинда сделалась мрачной, как грозовая туча.

— Что ж, — сияя, произнес чародей, — я справлюсь. Не пройдет и нескольких минут, и вы будете знать, где пропавшее сокровище.

Король и королева подарили друг другу еще один страдающий взгляд. По крайней мере, Смарагульф говорил убедительно и верил в собственные слова.

— Ладно, — сдался Астальф. — Попробуйте найти. Я возьму вас, если справитесь. Если нет, покинете мой дворец как можно быстрее!

— Справлюсь, — небрежно сказал юнец. — В свое время я нашел множество вещей. Кстати, вы не могли бы поднять гонорар на тридцать золотых?

— Нет, — с каменным лицом бросил король.

— Понимаете, мне очень нужны де…

— Нет.

— О! Ясно. Понял. Начинаю. — Закрыв глаза, чародей застыл, прижимая свою странную штуковину к груди. Губы Смарагульфа шевелились, когда он едва слышно произносил какие-то заклинания. Тихий-тихий шепот, смахивающий на шипение змеи, слегка пугал родителей Эммы. — Опишите мне серьги!

Ластинда подскочила от неожиданности.

— Каковы они из себя? — не открывая глаз, низким голосом добавил чародей.

Королеве пришлось поднапрячься, но деталей она вспомнила много. Смарагульф кивнул и замолчал, превратившись в статую. Спрятанный внутри шарика, испещренного символами, особо заряженный на поиск камень послал в мозг чародея некоторую последовательность импульсов. Смарагульф хмыкнул. Воображение его тут же нарисовало детальную картину. Мысленно вундеркинд произнес еще одну формулу, для проверки. Картинка не распалась, не потускнела, наоборот, стала ярче. Явный признак, что операция удалась.

— Серьга лежит в темном месте. Там, куда не заглядывали ни служанки, ни вы, ваше величество, — сказал Смарагульф, наконец закончив свои манипуляции.

— Это где еще? Ага! Наверное, драгоценность утащила одна из этих негодниц! Ну, я им покажу! Воровки!

— Нет, нет, ваше величество, дело не в служанках. Это не кража в общепринятом смысле слова, — возразил чародей.

Королева вскочила:

— Как прикажете вас понимать?

— Служанки не виноваты, виновата мышь.

— Мышь! — Ластинда боялась мышей, хотя, как говорилось ранее, была женщиной не робкого десятка.

— Самая обычная, — сказал Смарагульф. — Серьги лежали на вашем туалетном столике, но ночью одна из мышей схватила серьгу и унесла в нору. Там она и лежит. Под полом, на границе королевской спальни и соседней комнаты, под стенкой. Если вы вскроете пол, вы ее найдете.

— Разве мыши воруют драгоценности? — спросил король, вылупившись на чародея.

— Выходит, так.

— Немедленно вскрывать! — Ластинда ударила правым кулаком в левую ладонь. Она дернула шнурок звонка, вызвала слугу и отдала необходимые распоряжения. Затем повернулась к Смарагульфу и ткнула в него пальцем: — Вы пойдете с ним и покажете, где именно следует искать.

— Я?

— Отвечайте за свои слова. Ошибетесь, ремонт пола будет за ваш счет.

Сначала сбитый с толку, чародей усмехнулся с видом победителя:

— Нет ничего проще. Мы скоро!

Слуга, потрясенный таким фамильярным обращением гостя с его величествами, некоторое время стоял в ступоре, пока Смарагульф не схватил его за рукав и не вытащил за дверь.

Когда Астальф и Ластинда остались одни, королева тяжело опустилась на стул.

— Я его выгоню, — заявил король.

— Не вздумай. Кажется, он наша последняя надежда.

— Дорогая, ты была от него не в восторге, я видел.

— Скольких проходимцев мы направили на поиски? А они только требуют денег за свои неоценимые услуги. А маги вообще обходят Шеридонию стороной. Ну да, мы же тут нищеброды, помогать нам не престижно! — Ластинда метала молнии. — Где там моя девочка? Может, уже давно съели волки в лесу! Или медведи! Или барсуки!

— Перестань нести чушь. Слушай… я понимаю, я и сам на грани срыва, но не надо сгущать краски. Эмма умна и в состоянии позаботиться о себе.

— Уверен?

— Уверен.

— И где же она могла этому научиться? Вычитала в своих гнусных книжонках? Я говорила, что они не доведут до добра, а теперь извольте радоваться! Ну зачем она сбежала? Не за любовником ведь — не было тут никого подходящего…

Астальф слушал излияния супруги, но старался особенно не вникать. В его голове царили холодные туманы, среди которых он бродил как призрак.

— …Я знаю, это все из-за Тагульфа. Из-за свадьбы. Я сказала Эмме, что в день ее восемнадцатилетия будет объявлена дата свадьбы… С неопределенностью надо было кончать…

— Вот она и сбежала — от принуждения, — сказал король.

— Что? Я виновата? Но это ты придумал выдать бедную девочку за этого монстра с прыщами! — взвилась Ластинда.

— Теперь жалею…

Супруга одарила его взглядом богини смерти:

— Теперь, когда ее несчастные косточки лежат где-нибудь в таком месте, где их не отыщет никто и никогда… — По щекам Ластинды наперегонки побежали громадные слезы. Первой подбородка достигла левая, затем вместе с правой они слились в один блестящий шарик.

— Прекрати! — Астальф вскочил и пнул стул. — Не желаю больше слушать про косточки и барсуков-людоедов! Я признаю, что совершил ошибку. Мне казалось, это верное решение. — Король отвернулся, уставившись в окно. Момент был драматичным. Ластинда ощутила позывы к рыданию. — Это все из-за ее невероятной силы… из-за этого ее проклятия… Эмма… Что мне было делать? Единственный способ, казалось, скрыть от мира проблему — поместить девочку в такое место, где…

Ластинда хрюкнула. Рыдание схватило ее за горло, и бороться с ним было все труднее.

— А может, это не такая и проблема? — Король повернулся. — Сила? Мы исходили из того, что Эмма — неразумное дитя. Вот где главная ошибка. Мы лишили ее права выбора и собственного мнения.

Лицо королевской супруги в тот момент было таким, что Астальф испугался, будто она подхватила какую-нибудь страшную болезнь.

Расставить точки над «i» и даже просто перевести дух им не дали.

Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет выпал, растянувшись во весь рост на полу, Смарагульф.

Ластинда взвизгнула, король прикусил язык, успев подумать о самом страшном, и не сразу заметил чародейский колпак.

— Простите… извините… ваше… вели… извините… — протараторил вундеркинд, поднимаясь. — С порогами я не дружу совершенно. Каждый из них так и норовит сбить меня с ног и посмотреть, как я расквашу нос. Но я навострился. Теперь нос берегу.

Поднявшись, Смарагульф допрыгал на одной ноге до шлепки, слетевшей во время падения, и подарил королевской чете одну из своих неотразимых улыбок.

У Астальфа и Ластинды прибавилось седых волос.

— Нос цел, смотрите! — чародей потрогал прыщавую часть своего лица. — И очки. Чудо! Нет, правда!

— Что вы себе позволяете, молодой человек! — взревела королева, придя в себя. — Как вы себя ведете? Кто вас учил манерам?

Смарагульф совершенно проигнорировал монарший гнев и поднял свою магическую штуку для поисков высоко вверх:

— Сработало!

— Что сработало! — завопила Ластинда. — Что сработало? Я сейчас позову слуг, и они вышвырнут вас из Шеридонии в два счета!

— Сработало, — повторил Смарагульф. — А вот ваша серьга, лежала именно в том месте, где я указал.

Он протянул руку, показывая, что лежит на ладони. Ластинда как раз подбирала подходящие слова, но тут же забыла о них, вцепившись в фамильную ценность.

— Как? Как вы? Вы нашли?

— Я же сказал, что найду, — ответил Смарагульф, оправляя свою длинную, соломенного цвета бороду. — Я много занимался поисками, даже курсовую писал об этом. Профессора хвалили. Особенно после того, как я нашел сундучок с золотом, который один из них, будучи в полумаразме, затолкал в укромное место и не мог найти.

Ластинда сжала серьгу в кулаке и с прищуром, но куда благосклоннее, чем раньше, взглянула на Смарагульфа:

— Я прощаю вам выходку с падением.

Король подбежал ближе, оттерев супругу в сторону. Он успел прийти в себя и теперь ликовал, стараясь не показывать этого слишком явно.

Наконец у него появилась надежда.

— Так вы уверены, что сможете найти нашу дочь? — спросил он, любезно предложив Смарагульфу сесть в кресло. — Ведь девушка — не серьга. Она… несколько крупнее.

— Ну, как правило…

— Значит, беретесь?

— Э…