Груз 209-А Слобожанский Илья
– Привет, Костян! – поздоровался лопоухий. – Ты откуда взялся?
– В засаде сидел. – Костян задрал подбородок и с важным видом двинулся к приятелю. Но на пути стоял широкоплечий военный, и Константин, продолжая важничать, толкнул незнакомца плечом. – Посторонись, не видишь, я иду.
– Ты кто такой? – Виктор Павлович ухватил подростка за ворот куртки.
– Ну ты… – Константин завис над землей, автомат брякнулся на песок, теперь-то и стало понятно, оружие испорчено и довольно сильно. Приклад расколот, а ствол кривой, даже очень. – Отпусти. Кому сказано, я… я….
– Что? – Подполковник хмурил брови.
– А вот что, – мальчишка ударил ногой, именно туда, куда бить не следовало бы, ну, по крайней мере, своих. Виктор Павлович выпучил глаза и разжал пальцы. Воспользовавшись моментом, хулиган попытался сбежать, но не вышло.
– Не так быстро. – Санек сделал подсечку, Константин шлепнулся, тут-то и был схвачен. Андрей оказался проворней, схватил мальчишку за шиворот.
– Отпусти! – трепыхаясь вопил юный революционер. – Щас как дам…
– Не отпускай… – сквозь зубы процедил Виктор Павлович. – Я сейчас, вот только…
– Здравия желаю! – Максим отдал честь, ошибочно принимая Санька за старшего группы. – Второй взвод третьего батальона. Старший лейтенант Даниленко.
– Расслабься, лейтенант, – Сашка кивнул в сторону подполковника. – Погоди с докладом. У нас тут…
– Отпусти! – оживился Константин. – Поставь на место, гад!
– Чей? – спросил Виктор Павлович.
– Он от партии «Свобода», – ответил худой, протирая серой тряпицей очки. – Константином кличут, неплохой парнишка, но… – худой закашлялся и отошел в сторонку.
– Я еще раз спрашиваю… – Взгляд устремился к резко поредевшей группе революционеров, тех, которым перепало от постояльцев. – Чей пацан?
– Наверное, наш, – как-то тихо и не вполне уверенно ответил Максим. – Это…
– Тут ты прав, – Виктор Павлович громко выдохнул. – Именно ЭТО. Вот что, старлей… – подполковник потер лицо. – Твой воспитанник, тебе и пороть.
– Что?
– Контуженый? – Виктор Павлович зыркнул на взводного.
– Никак нет.
– Санек, подготовь тело.
– Не понял… – Сашка таращился на командира. – Какое тело?
– Спускай штаны, – заговорил худой, снимая брючный ремень. – Вот и доигрался, а я предупреждал, когда-нибудь закончится ваша вольница. – Мужчина снова закашлялся.
– Вы чего, дяденьки? – Константин обеими руками вцепился в брюки. – Я же…
– Кайцы! – кто-то вопил от окраины леса. – Хайга идут!
– Нужно бежать, – едва сдерживая кашель, посоветовал худой. – Сутки назад, кхы-кхы… дикари вырезали дальнюю заставу. Хайга совсем озверели, воюют с уктурами… а мы между ними.
– Повезло тебе, сопляк, – Подполковник взглянул на мальчишку, да так, что тот присел. – К бою!
– Аборигены… – Максим хлопал глазами. – Хайга тоже со мной. Они…
– Да-а-а, старлей. – Виктор Павлович поскреб небритую щеку. – Умеешь ты выбирать попутчиков. А где салажонок?
– Сбежал, – ответил Санек, рассматривая сайтак на поясе взводного. – Виктор Павлович, вы сюда поглядите.
– Откуда он у тебя? – подполковник указал на джагардийский клинок. – Где взял?
– Кикта дала.
– Кто? – Андрей вышел вперед. – Какая кикта? Откуда у тебя сайтак?
– Все нормально, я подарил, – Сергей материализовался возле командира, а следом за ним и смуглокожая красотка. Трое аборигенов привели не меньше десятка пленных, грубо усадили на землю, встали чуть в стороне.
– Это он! – заорал худой, тыча пальцем на усатого глорианца. – Этот у них главный, по его приказу нас заперли. Ах ты, сволочь… – Кашель сковал горло, и худой склонился к земле.
– Вам бы сменить место жительства. – Сергей подошел к мужчине в очках. – Болото – плохое место. Ваши легкие поражены черной пылью.
– Я знаю. – Худой присел, снял очки. – Карцитовые рудники, три года. Простите, но как вы узнали про пыль? Без специальной аппаратуры это невозможно…
– Я соберу трав, отвар немного поможет. Вскипятите молоко и дышите паром. Только теплым, ни в коем случае не горячим. Но лучше сменить место жительства.
– Феноменально. – Худой неотрывно смотрел на Сергея. – В прошлом я преподавал в медицинском.
– Извините. – Виктор Павлович взял Сергея под локоть и отвел в сторону. – Заканчивай, нашел время, дел выше крыши. Старлей что-то отрыл в болоте, надо бы сходить и посмотреть.
– И что он отрыл? – Сергей закурил.
– Какие-то ящики. По описанию, очень похожи на…
– Простите, что перебиваю. – Худой стоял за спинами военных. – Скорее всего, моя фамилия вам ничего не скажет, но… я бы хотел представиться.
– Ну… – поторопил Виктор Павлович. – Валяй, представляйся.
– Шиштоф Юргенсон. В прошлом академик. Пластический хирург.
– Я вас поздравляю. – Офицер протянул руку. – Зозуля Виктор Павлович. В настоящем… – подполковник пожевал губу, махнул рукой. – Да какая разница, у вас все?
– Возможно, сейчас не самое подходящее время и место. Но-о-о… я бы мог помочь этому молодому человеку. – Взгляд отметил Сергея. – Увечье на лице, знаете ли, ну-у-у… этот шрам…
– Нормальный шрам. – Виктор Павлович спешил распрощаться с навязчивым Шиштофом, но не грубо, а как-то иначе, поделикатней, академик как-никак. – Спасибо за предложение, мы подумаем. Обязательно подумаем.
– Да-да, конечно, подумайте. Но-о-о…
– Пошли. – Подполковник потянул Серегу за рукав. – Старлей ждет.
К полудню отряд вышел к временному лагерю пехотинцев. Кайская детвора первой заметила людей в военной форме. Не поднимая лишнего шума, дети прибежали к шалашам и только там, перебивая друг друга, принялись рассказывать матерям и теткам, что и кого видели. Хватило нескольких слов, чтобы Анастасия поняла, о ком идет речь.
Максим возглавлял группу вооруженных людей, а за ним по пятам следовала кикта, но почему-то одна. Второй девушки не было видно, как, впрочем, и еще трех солдат. Зато было двое раненых, и абориген из племени хайга сильно хромает, опираясь на плечо соплеменника.
– А где… – губы дрогнули. – Где кикта? – Настя в упор смотрела на взводного. Максим выглядел усталым, под глазами мешки, на лбу шишка, бровь оцарапана, а губа разбита.
– Да что с ней будет. Здесь она. – Офицер оглянулся. – Куда запропастилась твоя подруга?
– Она с господином, – пояснила бритоголовая девушка. – Они там… – палец указал куда-то за спину.
– С каким господином? – Настя хлопала ресницами.
– Слава богу, от одной избавился. – Взводный показал клинок. – Вот выменял. Сделал шахрат.
– Шахрат? – переспросила Анастасия. – С кем?
– Да какая разница. Главное, одной головной болью меньше, – бросил Максим, на что кикта, опустив голову, поспешила уйти.
– Зачем ты так? – прошептала Настя. – Ты ее обидел. Понимаешь?
– Как же мне надоело все это, – ответил взводный и побрел в глубь лагеря.
– Подожди! – окликнула Настя – Я с тобой.
Пленных под присмотром воинов уктуров и хайга отвели к болоту. Разбили на пары и привязали к невысоким шестам, свежесрубленным стволам молодых деревьев, наскоро вбитых в илистое дно. Глорианцы стояли по колено в воде, а охрана разместилась на берегу. Кайцы развели огонь и время от времени бросали в воду горящие головешки. Может, чтобы отогнать мелких хищников, а возможно, и наоборот, чтобы привлечь крупных. Небольшие краканы кружили возле привязанных людей, присматривались, шипели. Пленные глазели на воду, отталкивали ногами зверье, выкрикивали проклятья и ругательства.
– Думаешь, поможет? – Виктор Павлович сидел на траве, жевал копченое мясо и наблюдал, как глорианский офицер сучит ногами, отпугивая зубастых тварей.
– Айла сказала… – Сергей тоже жевал, срезал сайтаком тонкие полоски бледно-желтого фрукта. – Тут какая-то рыба на нерест пришла, а за ней, ну-у-у… за этой рыбой, кто-то крупный подойдет. Крокеры или кракеры, одним словом, зверье. Как увидят глорики этих кракеров, сами все расскажут. И спрашивать не придется.
– А не слишком ли… – Виктор Павлович оглянулся. Трое бойцов устроили перекур у костра, о чем-то беседовали с аборигенами. – А если кто-то из пехтуры в Особый отдел накатает? За такое можно и под трибунал загреметь.
– Не накатает. – Сергей забросил в болото кочан, спрятал сайтак. – У пехтуры с глориками особые счеты. Вторую пехотную в хлам разнесли, танками утюжили. Так что за ребят можно не волноваться. Не сдадут.
– А девица? Мне тут шепнули… она из местной конторы госбезопасности.
– Хреново. – Сергей помассировал шею, скосил взгляд на тройку бойцов. Те по-прежнему сидели у огня, курили. – Если это правда, нужно что-то делать. Надо бы вытащить глориков. Эта точно доложит. Да еще приврет, не поскупится на подробности.
– Как думаешь? – Виктор Павлович закурил. – Андрюха справится, разберется с находкой?
– Должен разобраться. Нам без дальней связи никак.
– Я тут голову ломаю, но ответа так и не нашел. Кому взбрело в голову утопить целый комплекс планетарного наведения? Может, резервная точка?
– Скорее всего, так оно и есть. Правда, немного странно, почему не на острове, а в болоте. Найти полбеды, маячок поможет, а как в воде работать? Хочешь не хочешь, а на берег тащить придется.
– Да-а-а… мы можем только догадываться. Но чует мое сердце – дело дрянь. Изменой попахивает. Уж больно легко глорики накрыли планету. Может, именно с этого центра и вывели из строя оборонные спутники. Шутка ли, вот так запросто, взять и уничтожить шесть орбитальных станций. И все за какие-то сутки.
– Господин, – тихо позвала Айла. По требованию Сергея еще в поселке революционеров она надела глорианский китель и под самую шею застегнула пуговицы. – Мне нужен еще один нож. – Девушка опустила взгляд, принялась подворачивать рукав. – Очень нужен.
– Зачем? – Сергей взглянул на подполковника, тот улыбался хитро с издевкой.
– Ты дай, я потом объясню. – Айла тоже улыбнулась, заискивающе и открыто. – Это не мне.
– Это я уже понял. – Сергей отвел взгляд. – Только нет у меня лишнего ножа. Извини.
– Держи. – Пришел на выручку Виктор Павлович. – Это, конечно, не сайтак, но тоже ничего. Сталь хорошая, крепкая.
– Апаха, – поблагодарила Айла, поклонилась и убежала.
– Как думаете, зачем ей нож? – Сергей закурил. – Кому понесла?
– Да ладно, не парься, – подполковник продолжал улыбаться. – Ты теперь парень семейный…
– Боюсь… – парировал Сергей, пряча улыбку. – Скоро и у вас появится семья. Не спроста она за ножом приходила. Ой, не спроста. И заметьте, ножичек вы ей отдали. Не я. Так что готовьтесь к сюрпризам.
– Ты мне это брось, – Виктор Павлович пригрозил пальцем. – Если что…
– Плывут! – выкрикнул солдат и, тыча пальцем в болото, побежал к воде. – Щас вас рвать будут, уродов. Поглядим, как вам поможет Иллама. Молитесь, сволочи.
– Эй! – Виктор Павлович позвал крикуна. – Кто плывет-то?!
– Краканы, кто же еще! Щас тут такое начнется, только ошметки полетят.
– Вот черт! – Сергей передал подполковнику бинокль. – Кого сюда черти несут! Ну так что, вынимаем глориков?
– Вынимаем. – Виктор Павлович глядел в бинокль. – Хотя… погоди. Это, кажется, местные. Точно местные, аборигены и…
Тофик самый последний выбрался из болота. Снял с плеча ружье, осмотрелся. Народу прибавилось. Кроме пленных, четверка неизвестных. Рослый, широкоплечий мужик, по выправке офицер, майор, не меньше. И еще трое… похоже, тоже офицеры.
– Молодцы! – громко нахваливал взводный, чуть ли не обнимая сержанта. – Ящик у нас, теперь дело за малым. Доставим груз и на передок. Хватит в тылу отсиживаться.
– Так точно! – Сержант сиял, как начищенная монета. – Переведем дух и двинем в обратный путь. Наши… наверное, всыпали глорикам. Ночью в небе грохотало, да так, что уши закладывало. Даже гром забивало. Пришла подмога, точно пришла.
– Пора бы, – Максим оглянулся. Анастасия, опустив голову, стояла чуть в стороне, смотрела на черный ящик. – Конец нашим страданиям. – Максим подхватил девушку и закружил. – Все, Настюха, задание выполнено!
– Отпусти! Поставь на место!
– Ты чего? – Максим выполнил требования, поставил на место, но не отпустил, прижал еще крепче. – Дуреха, мы же все сделали. Груз у нас, теперь… – взводный немного отстранил девушку, заглянул в глаза. – Теперь ты можешь вернуться в Заречье. Твоя работа выполнена. Понимаешь?
– А твоя… – Настя плакала, слезы текли по щекам, а носик покраснел. – Ты снова пойдешь воевать?
– Ну да. – Максим широко улыбался, словно был рад вернуться в окопы, каждую минуту рисковать жизнью. – Работа у меня такая. А что?
– Ничего! – толчок в грудь, Анастасия убежала, а Максим распластался на земле.
– Дурак ты, парень. – Тофик склонился над взводным. – Мог бы как-то помягче, соврал бы на худой конец. Зачем же так…
– А что я такого сказал?
– Дважды дурак, если не понял. – Охотник махнул рукой и побрел к шалашам.
– Чего это он? – Максим встал, принялся отряхивать штаны.
– Вот. – Кикта протянула штык. – Это тебе.
– Зачем? – Максим повертел в руках черные ножны, вынул клинок. Вороненое лезвие, рифленая, удобная колодка. Оружие, достойное похвалы – не армейский ширпотреб. Сразу видно, оружие спецов.
– Тебе нравится? – кикта смотрела в глаза.
– Да, хороший нож. А что?
– Шахрат. Кайсал Максим согласен сделать шахрат?
– Ага. Шахрат. – Взводный держал в руках оружие, смотрел на кикта. Молодой вождь уктуров и двое его воинов подошли ближе. Девушка поклонилась и убежала.
– Я даю четыре кикта, – заговорил Ахмон. – Нет, шесть. – Молодой вождь протянул руку ладонью вверх. – Шахрат?
– Вы что, сговорились? Не нужны мне кикта, вы чего, мужики?
– Восемь кикта, – настаивал вождь. – И право охоты на землях хайга.
– Дарю. Только никогда, слышишь, никогда не говори мне о кикта. – Максим без сожаления отдал нож и не спеша, прогулочным шагом покинул общество аборигенов.
Виктор Павлович с берега наблюдал за мелкими краканами, что копошились возле пленников. Зверье прибывало, и привязанный к шесту офицер, впрочем, как и все глорианцы, заметно нервничал.
– Может, поговорим? – подполковник вошел в воду. – Глупо препираться. Разве не понятно, вы проиграли? Может, не будем уподобляться дикарям, поговорим, как цивилизованные люди?
– Люди? – глорианец хищно улыбнулся.
– А что? – Подполковник сбросил в кусты не в меру смелого краканчика. Зверь влез на ботинок, шипел и клацал зубами. – Ну так что, поговорим?
– Не о чем мне с тобой разговаривать. Тварь безродная!
– Ну и черт с тобой, пропадай. Умрешь, как собака.
– Если и умру, то не один. Тебя и твою свору заберу с собой. – Пленный оскалился, на груди, между расстегнутых пуговиц, что-то мигнуло.
– Ну-у-у, это вряд ли. – Подполковник двинулся к берегу, но вдруг остановился. – Постой-постой… что это у тебя? – Офицер подошел ближе, рванул за ворот. – Ах ты… – прошипел Виктор Павлович, и сорвал мигающий красной лампочкой идентификационный чип. – Ах ты, сука. Маячок, чтобы тебя… – Удар по ухмыляющейся физиономии, глорианец повис на шесте. – Гад, сволочь! – выкрикивал офицер. Чип лежал в кулаке, подполковник шипел не хуже краканов.
Шарахнул гром, гулко, протяжно, как будто небо что-то выплюнуло. Харкнуло огнем. С десяток разрывов встряхнули землю, подняли со дна, разбросали болотный ил, водоросли. Затрещали деревья, мир заволокло дымом, пылью, окатило кипящей водой. Подполковник улетел далеко в болото, а по берегу, впрочем, как и над водой, прошелся огненный смерч.
Сергей, покачиваясь, встал на колени. В ушах гудело, перед глазами бегали, танцевали кляксы, голову будто сжимали клещами, и пахло чем-то кислым, приторно кислым. На левом боку тлела одежда, спина была мокрой, липкой.
Две пары рук схватили под мышки, потащили через дым и огонь. Сергей плохо, но видел желтые пятна песка, черные островки сгоревшей травы. Слышал непонятные, сильно растянутые звуки и даже сам пытался что-то сказать. Дым щипал горло, спину выжигало раскаленным железом, а со лба капала кровь. Вязкая, теплая кровь.
24
Лурайда, подминая высокую траву, уткнулась носом в берег. Женька спрыгнул в воду, и, упираясь плечом в борт, принялся разворачивать лодку к зеленым зарослям. Туда, где большое дерево склонилось к воде, расчесывая сучковатыми ветками легкое течение.
– Хорош! – выкрикнул Семен. – Теперь не снесет. Держи конец. Привяжи вон к той ветке и можешь вылезать.
– Сам привязывай. – Босонец, стоя по грудь в воде, выбивал зубами частую дробь. – Нашли молодого, сам возьми да залезь! – Веревка улетела на лурайду, а солдат, держась за борт, направился к берегу.
– Ну и ладно. – Сема потянулся к ветке, но не достал. Чертыхнулся и снова бросил веревку, угодив Женьке в лицо. – Привязывай, все равно мокрый.
– Дембеля, чтоб вас! – огрызнулся солдат. – Вода, как в к-к-колодце. А если з-з-заболею?
– Не ной, хухушок, заболеешь, вылечим, – пообещал Вахалий, пыхтя сигареткой. – В баньке попарим. В порту, у Лайлика Черепца, знатная банька. Веничком отхлещем, скаракой разотрем, не пропадешь. Хорошая штука кайское пойло, изгоняет все недуги. Пить не советую, а вот в баньке да на угли…
– Я бы… – Сема спрыгнул на берег и провалился по щиколотки в ил. – Я бы с большим удовольствием выпил с полкружки скараки, для дезинфекции организма. – Охотник принялся ломать упругие ветки кустов, проделывая брешь в стене зелени.
– Руку давай! – Призрак помог Женьке взобраться на лурайду. – Одевайся, а я тебе сигаретку скручу.
– Сам кури свою отраву! – Женьку трясло, губы посинели. – Смерти моей хочешь?
– Да бог с тобой! – Вахалий укрыл солдата своим бушлатом, а поверх набросил тяжелый кожаный плащ Семена. – Табачок, конечно, не для таких доходяг, как ты, крепковат, но…
– Эй! – позвал Сема. – Что-то я не понял, а куда нас занесло? Мы что, снова в болотах?
– Ты думай, что говоришь! – Призрак заспешил на берег. – Какое болото? Откуда?
– Да ты сам погляди… – Колода высунулся из кустов. – Вон китойя, а там койя ковром стелется.
– Мореходы-следопыты, – из под горы одежды отозвался Женька. – А говорили: «час… может, полтора, и будем в Заречье. Не первый год по реке ходим… каждый островок, каждую кочку…» Трепачи!
– Дымком тянет. Горит что-то. – Семен влез на лурайду, поглядел на пленника. Глорианец сидел на корме, связанный и хмурый. – Может, лес горит?! Слыхал, как в небе гремело? Наверное, молния в сухостой угодила.
– Черт знает что! – с берега отозвался Призрак. – И как это нас сюда занесло? Болото, точно болото. Крюканули и вернулись на земли кайцев. Видать, Блуд напал…
– Напали на него, – ворчал Женька. – Плохому танцору…
– Да ладно тебе… – Вахалий уселся на берегу, закурил. – С кем не бывает, ну-у-у… сбился чуток. Зато теперь знаем, как дальше быть. Найдем молоденькое деревце, сделаем шест и…
– И снова залезем невесть куда. – Женька надевал штаны, пристроившись на рундуке. – А ты чего скалишься? – солдат посмотрел на Кафта. – Чего ржешь, сволочь? Радуешься?
– Ну да, мне только и осталось, как радоваться. – Кафт поежился. – Может, развяжете, рук не чувствую, онемели. Обещаю, не убегу. Да и отлить нужно.
– Аргумент серьезный. – Босонец надел ботинок. – Вот только вопрос, как мы это сделаем? Чем узлы срежем? Ножей-то у нас нет, а связали тебя умеючи. Хорошо связали.
– Держи. – Вахалий бросил на палубу щербатую створку перламутровой раковины. – Не хуже ножа будет. Освободи хухушка. Пусть оправится.
– Как же, разогнался. – Женька поднял раковину и забросил в реку. – Тебе нужно, ты и освобождай этого гада.
– Сема! – позвал Вахалий.
– Чего тебе?
– Присмотри за лишенцем.
– А чего за ним смотреть? Куда он денется?
– Отольет, снова свяжешь. Будет брыкаться – дай по башке.
– Это я с большим удовольствием. – Семен потер кулак. – А чего сам не присмотришь? Или собрался куда?
– Собрался. Пойду прогуляюсь, заодно и погляжу, куда нас нелегкая занесла. Женька, пойдешь со мной. А ты, Сема, покарауль.
– Как скажешь. Только вы недолго.
– Постараемся, а там как получится! – Призрак махнул рукой. – Пошли, Женек, осмотримся, а заодно и шест поищем.
Все сильней и сильней пахло дымом и чем-то еще, кислым, приторно-кислым.
Вахалий и Женька продирались через стену зарослей, острых стеблей высокой травы и низких, усыпанных шипами с мелкими красными листочками деревьев.
– Ну, и где нам искать шест? Куда ни глянь, кривули да горбыли. Да и чем мы его срубим? Разве что зубами разгрызем. – Женька прихлопнул на щеке букашку. – Вот дрянь, грызанула.
– Плюнь и разотри, – посоветовал Призрак. – Проверенный метод. Помогает.
– Очень интересно. – Босонец ухмыльнулся. – Это как же я должен изловчиться, чтобы себе на щеку плюнуть? Да-а-а… советчик из тебя еще тот.
– Тихо. – Охотник приложил палец к губам. – Слыхал?
– Не-а… – Женька завертел головой. – А что я должен услыхать?
– Наверное, показалось. – Вахалий двинулся дальше, но уже через пару шагов снова остановился. – Голоса, точно голоса. Оттуда. – Охотник указал на розово-белые шапки китойя. – Пошли, только не шуми, под ноги смотри. И ветки не ломай. Мало ли кто на острове отсиживается.
– А может, ну их, эти голоса. Вдруг глорики, а у нас… – Женька поднял пустые руки. – Давай хоть палки выломаем.
– Я тебе выломаю. – Вахалий пригрозил пальцем. – Одним глазком поглядим, если глорики, вернемся.
– Ну, если одним глазком. – Босонец вздохнул, почесал щеку. – Хотя… – солдат прищурился. – Стащим оружие, а вдруг повезет, отверну штык… – Женька поймал на себе строгий, осуждающий взгляд. – И не нужно на меня так смотреть. Пошли, чего встал?
Анастасия и женщины уктуров хлопотали над ранеными. Стоны, хриплые голоса солдат, детский плач и напуганные глаза маленьких кайцев. Детишки сбились в кучу и молча смотрели, как двое воинов хайга держат за руки вождя. Ахмон лежал на земле, зажав зубами кусок ветки. Тофик вспорол ножом штанину, изучал торчащий из бедра осколок. Рыжий кусок железа прикипел к коже, и сложно было понять, насколько глубоко он застрял.
– Нужна кипяченая вода, еще один нож и… – Тофик заслышал тяжелые шаги, оглянулся. Из-за кустов появился Вахалий. – Ты-то здесь откуда? Где Семен?
– Что случилось? – Призрак, а следом за ним и Женька поспешили к Тофику. Навстречу выбежала Настя, девушка повисла на шее дядюшки и расплакалась.
– Эй! – позвал Тофик. – Давай сюда, нужна помощь.
– Женька… – Призрак схватил солдата за руку. – Бегом на лурайду. Зови Колоду.
– Макс? – прошептал Босонец и направился к взводному. Максим, белый как мел, лежал под деревом. Живот, грудь и левая рука были забинтованы пропитавшимися кровью тряпками. – Как же так? Кто? – Женька стоял на коленях. – Кто это сделал? Когда?
– Потом, все потом. – Вахалий отстранил племянницу. – Женек, зови Семена. И пусть лишенца сюда тащит. Дорогу найдешь?
– Найду. А что Семен? Чем он поможет?
– Сема лекарь, армейский. Поторопись.
– Лекарь? Ага, я быстро. – Босонец пулей метнулся к кустам, затрещали ветки.
– Они… они… – глотая слова, всхлипывала девушка. – Мы только… а они…
– Все обойдется. – Вахалий вернулся к племяннице, взял за плечи. – Ты-то хоть цела, не ранена?
– Нет, не ранена. Там… там… Максим. – Анастасия расплакалась, уткнувшись носом дядюшке в грудь.
– Тише-тише. – Крепкая мозолистая ладонь прошлась по голове рыдающей девушки. – Все будет хорошо. Придет Колода и всех вылечит. Ты же знаешь, Сема у нас волшебник. Помнишь, как Лупырик палец отрубил, а Сема пришил…
– Иди сюда! – не унимался Тофик. – Я фляги собрал. Там родник… пошли воды принесем. Костян! Беги к нам, поможешь.
– Ага. – Отозвался кареглазый мальчишка. – Помогу, конечно, помогу. А что делать-то?
– Настена. – Вахалий осторожно отстранил рыдающую Анастасию. – Ты ступай к женщинам. Займись делом, нужна койя, молоденькая, та, что у воды растет. А я… я скоро.
– Он умрет? – девушка, высоко подняв подбородок, заглядывая Вахалию в глаза. – Максим, он… он…
– Даже не думай об этом. Придет Колода… ты же знаешь, Семен гранс – со стажем. С того света бойцов вытаскивал. Вы костер разведите. Тащите койя и тряпки.
– Тряпки? Какие тряпки?
– А чем перевязывать? Бинты нужны. Вот… – Вахалий снял свитер, потом майку. – Держи. Прокипяти и… – Майка расползлась по швам и перекочевала в руки девушки. – Настена, прекращай, слезами горю не поможешь. Давай да пошустрей, боюсь, времени у нас мало. Спешить нужно!
– Да-да, конечно, я все сделаю!
Кто-то поливал спину водой, но почему-то горячей, а может, казалось, что воду подогрели, да что там подогрели, кипяток, настоящий кипяток. Сергей застонал, напрягся. Резкая боль пронизала позвоночник, так же резко отступила, пробежала волной огня по всему телу.
Кикта стояли на коленях возле хозяина, слушали и смотрели. У Сергея затрещали ребра, мышцы напряглись, вздулись буграми, а грудная клетка стала заметно больше. Долгий, громкий вдох – легкие наполнились воздухом.
Сергей застонал, перевалился на бок, ноги отозвались слабым покалыванием, а ладони сильно увлажнились и начали печь, нестерпимо, беспощадно выжигая кожу.
– Смотри, – Айла указала пальцем. – Из рук господина идет дым. Смотри-смотри, они горят.
– Это не дым. – Вторая кикта вылила на покрасневшую ладонь господина остаток воды, та зашипела, повалил пар. Ставшая ненужной перламутровая раковина упала на траву, девушки отступили.
Тело Сергея тряслось, слышался утробный рык. Сочащаяся из многочисленных ран на спине кровь стала черной, свернулась и высохла. Корка росла, расползалась, на ней появились трещины. Под ногами девушек загудело, земля вздрогнула, толкнула вверх. Кикта повалились, сжались в комки, закрыли руками уши. Рычание сменилось воем, страшным, холодящим душу, сковывающим волю, страдальческим воем раненого зверя. Воздух резко остыл и раздался хлопок, громкий, чужой, пугающий. Волна холода прошлась над землей, а с неба посыпались белые хлопья, снег посреди лета? Нет, пепел, холодный, как снег, серый пепел. Резко поднялся ветер, морозный, колючий. Ледяной порыв ударил со стороны болота, поднял к небу серые хлопья, и те растаяли, опали на землю прозрачной росой.
Сергей открыл глаза, черные, как безлунная ночь. Без белков, без зрачков, сплошная чернота, бездна, кусок чужого, страшного мира. Человек с глазами демона втянул носом воздух, медленно поднялся. Его легкие хрипели, а изо рта валил пар.
– Господин! – выкрикнула Айла и бросилась к Сергею. Упала на колени, обхватила руками ноги. Но хозяин даже не посмотрел в ее сторону. Грубо оттолкнул, устрашающе зарычал и, оставляя глубокие следы, двинулся к болоту.
– Это не господин. – тронув Айлу за плечо, прошептала кикта. – Наш господин умер. Это не он.
– Что ты такое говоришь? Он не может умереть. Разве ты не видишь, господин живой.
– Глаза… посмотри ему в глаза… – Кикта обняла, прижала к себе подругу. – Это Кутуакана. В нем живет…
Читать бесплатно другие книги:
