Груз 209-А Слобожанский Илья
– Сверим часы. – Максим взглянул на стрелки часов, поднял голову, но Горе уже не было. Пропал, растворился в сумерках.
Сергей покидал высотку, шел тихо, осторожно, как будто крался по лагерю врага. Задремавший караульный даже не проснулся, когда боец позаимствовал у него саперную лопатку и начатую пачку сигарет. Забрав трофеи, Серега отошел на безопасное расстояние, закурил.
– Эй! – очень тихо окликнули из-за кустов.
– Выходи, я тебя видел. – Сергей присел на траву. – Ты зачем меня преследуешь?
– Я хотела… мне нужно знать твое имя. Меня зовут Айла.
Чуть раскосые карие глаза, тонкие нити бровей. Ровный нос, острый подбородок, узкие губы. И запах, пьянящий, сладкий аромат смуглой кожи. Фея, лесная фея.
Сергей потер щеки, отгоняя глупые мысли. Перед ним стояла бритоголовая девушка, и не больше. Не была она доброй лесной волшебницей, разве что демоницей, красивой, соблазнительной.
– Зачем тебе? – выдохнув облако дыма, спросил Сергей.
– У тебя есть хороший нож? – Как-то неожиданно спросила Айла.
– Есть. – В руках появился сайтак, обоюдо-острый клинок воинов джагарды.
– Подари кайсал Максиму, а он… он тебе подарит меня.
– Что? – Сергей спрятал оружие. – Как это подарит?
– Сделай, как я прошу. Не пожалеешь.
– А почему ты, ну… – палец указал на обритые волосы.
– Что бы все видели. Я кикта, рабыня.
– У офицера Великой Империи есть рабы? – Брови Сергея поползли вверх. – Интересно, очень интересно.
– Кайсал Максим хороший. – Почувствовав что-то неладное, заговорила Айла. – Нас подарил сын вождя, выменял на нож.
– Понятно. – Сергей подул на сигарету. – Традиции, обычаи.
– Ну, так что… – Айла преданно смотрела в глаза. – Ты согласен стать моим господином?
– Нет, не согласен. Пока не согласен. – Сергей не знал что ответить, и прибег к хитрости. – Может, как-нибудь потом? Чуть позже.
– Хорошо, я подожду. – Девушка осторожно улыбнулась. – Дай мне свой нож.
– Зачем?
– Я отдам его господину. Скажу – это от тебя.
– Ладно. – Сергей, сам не понимая почему, а главное, зачем отдал клинок.
– Теперь, – Айла прижала к груди ножны, – ты мой господин. И где бы ты ни бродил, куда бы ни пошел, я тебя найду.
– Что значит господин? Мы так не договаривались.
– Итата стучит сильно-сильно. – Айла взяла Сергея за руку, – итата никогда не обманет. – Ладонь легла под грудь и Сергей ощутил, как бьется девичье сердце. – Итата покажет дорогу. Я буду хорошей кикта, ты не пожалеешь.
– Да-да, конечно. – Сергей осторожно убрал руку. – Кто бы сомневался. Только знаешь, я, пожалуй, пойду. Договорим в другой раз.
– Береги себя. Не бойся смерти, я попрошу Атортов даровать тебе долгую жизнь.
– Конечно, – ответил Сергей, на душе было как-то тепло, но грустно. Боец бежал через лес, а перед глазами стоял образ прекрасной дикарки.
Сашка сидел на краю обрыва, свесив ноги. Хотелось курить, но болото промочило сигареты, и курить было нечего.
– Да-а-а, – протяжно изрек Сашка, поскреб небритую щеку. – Охо-хо-хо…
– Ты чего? – спросил Виктор Павлович и присел на корточках.
– Да так. – Сашка пристукнул на запястье букашку. – Пожевать бы чего? Живот с голодухи свело.
– Да, с едой у нас туго. – Офицер осмотрелся. Ночь выкрасила округу темными, неприветливыми красками, и только внизу, там, где крякали, квакали и стрекотали невидимые глазу, неизвестные животные, а может, и вовсе не животные, так вот оттуда – поднимался, тянулся к ногам Санька липкий, тяжелый туман. – Куда это Серега запропастился? Битый час ждем. – Виктор Павлович бросил в туман камень. – Где его нелегкая носит?
– Что, заскучали? – словно подслушивая разговор, отозвался Сергей, да так громко, что Виктор Павлович вздрогнул, а Сашка на метр съехал по склону.
– Ты где шляешься? – спросил Виктор Павлович.
– Орешь, как подорванный. – Санек, ухватившись обеими руками за свисающий корень, выбирался наверх. – Ну что, разведал?
– А где Андрюха? – Сергей смотрел в сумерки.
– Да здесь я, – зевая, ответил Андрей. – Задремал чуток. Даже сон приснился. Будто я…
– Потом расскажешь. – Сергей воткнул в землю саперную лопатку, протянул подполковнику прибор ночного видения.
– Где взял? – отряхивая одежду, спросил Санек.
– В лесу нашел. – Сергей полез в карман, достал глорианскую карту. – Теперь мы знаем, где третий квадрат.
– И что нам это дает? – подполковник вертел в руках окуляр.
– На данном этапе ничего. Может, потом…
– На кой она нам? Толку-то от этой карты? А это мне зачем? – Виктор Павлович надел окуляр, сумерки окрасились в зеленый цвет.
– Пригодится. – Сергей взвалил на плечо радиостанцию. – Ну что, пошли немного пошумим, пока глорики пропажу не обнаружили.
– Откуда карта? – Виктор Павлович потер лицо, зевнул.
– Позаимствовал.
– Не томи. Рассказывай!
– Да один раздолбай, офицер, в гальюн пошел, а планшет и прибор на гвоздь повесил. Вот я и…
– Все ясно, стащил. Говори, что дальше? Какой план?
– План простой. Убираем секреты, нейтрализуем пулеметчиков. Мы… – Серега кивнул на Санька и Андрея. – Прибираемся по-тихому. Зайдем с трех сторон…
– А я?
– Вы… – Сергей почесал затылок. – Нас прикроете.
– Каким образом? Как прикрою? Откуда?
– Присмотрел я одно местечко на высотке. Установим Сашкин пулемет, с этого холмика лагерь как на ладони.
– Для этого и притащил… – офицер сдвинул на лоб обруч прибора.
– Для этого. – Сергей кивнул. – На всякий случай. Чтобы вы нас с глориками не перепутали. В лагере костры палят. Варят что-то?
– А вот это уже интересно! – оживился Санек. – И что варят?
– Сам посмотришь, – пообещал Сергей. – Пойдешь замыкающим. А вы, Виктор Павлович, следуйте за мной, только тихо.
– Как скажешь. – Виктор Павлович забрал лопатку. – А это откуда?
– Да встретил я тут наших. Пехотинцы, собирались глориков причесать, но я их отговорил. Командир у них прямо зверь, да и бойцы тоже хороши. – Сергей улыбнулся, припомнив, как стащил лопатку у задремавшего караульного, но промолчал о встрече с девушкой. – Ну что, пошли?
Как и говорил Сергей, лагерь не нуждался в дополнительном освещении. С полтора десятка костров вырывали из темноты приземистые постройки и людей возле огня. Глорианцы готовили еду, громко разговаривали, слышался смех.
– Хозяйничают, как у себя дома, – проворчал Сашка, выставляя сошки. – Жахнуть бы прямо сейчас! – Щелкнули фиксаторы, пулемет был готов к стрельбе с земли.
– Сейчас нельзя. – Сергей уложил на бруствер свежий дерн, проверил неглубокий окопчик. – Еще на штык углубись.
– Да хоть на два, – тихо ответил Андрей и еще тише прошептал: – Думаешь, пригодится?
– Думаю, нет. – Чуть слышно ответил Серега, искоса поглядывая на подполковника. Виктор Павлович вставлял запалы в гранаты. – Пусть сидит в окопчике, так будет спокойней.
– Ну да… – Андрей принялся копать.
– Готово. – Сашка установил пулемет. – Ну что, скоро начнем?
– Скоро. – Сергей вынул джагардийские клинки. – Работаем быстро. Снимаем часовых, бросаем гранаты. Каждый работает самостоятельно, по обстановке. Две ближние к болоту лачуги не трогать. Там пленные.
– А как я узнаю, какие ближние, а какие дальние? – пробасил Санек.
– Узнаешь. – Сергей взял у офицера две гранаты, пристегнул к кольцам разгрузки, поднял еще две. – Смотри внимательно, двери у халуп бревнами подперты.
– Может, и я с вами? – подполковник заискивающе смотрел на Сергея. – Чего мне здесь торчать.
– Не торчать, а держать позицию. – Сергей протянул автомат. – Пойдем налегке, оружие добудем в бою.
– Понял. – Офицер спрыгнул в окопчик. – Вы там это… ну, осторожнее…
– Так точно. – Андрей пристегнул гранаты, вынул клинки. – Да не волнуйтесь вы так. Нам не впервой.
– Пошли, – Сергей зыркнул в сторону лагеря. – Сашка, обходи справа, ты – слева. И постарайтесь раньше времени не поднимать шум. Я начинаю первым.
– Хорошо. – Санек размял кисти рук, взялся за сайтаки.
Крадучись, Сергей вышел к кустам, за которыми разместился глорианский секрет – глубокий окоп с установленным на бруствере пулеметом. Потянуло табачным дымком.
«Болваны», – думал боец, обходя противника с тыла. Послышалась возня, и Сергей укрылся за шапкой китойя. Кто-то покинул окоп и встал у куста с противоположной стороны.
– Миртол! – позвал караульный.
– Чего нужно?! – в каких-то пяти шагах за спиной Сереги отозвался Миртол.
«Вот черт! – мысленно выругался лазутчик, прижимаясь к земле. – Откуда ты взялся?»
– А это правду говорят? – послышалось журчание. – Ты за два дня уложил полсотни имперцев?
– Врут, – ответил Миртол. – Сорок два.
– Неплохо. – Окурок упал под ноги. – Наверное, по спящим стрелял?
– Отвяжись, Тутин! Варежку закрой.
– Чего так?
– Кажется, я что-то слышал…
– Ага. – Караульный лениво потянулся. – Глючит тебя. Почудилось.
– Заткнись, придурок. Здесь кто-то есть.
Сергей заметил движение у дерева. Стрелок отползал, менял позицию. Быстрый бросок – и тело в маскировочной лохматой одежде дернулось и обмякло.
– Грубиян ты, Миртол, – чуть запоздало ответил караульный. – Я к тебе как другу – с распростертыми объятьями. А ты… – В окопе тихо рассмеялись, судя по голосам, там находилось еще двое. Раззадоренный поддержкой друзей Тутин тоже хохотнул и пошел к стрелку. – А еще мне говорили, что ты… – голос оборвался.
– Эй, Тутин? – шептали из окопа. – Спроси у этого прощелыги, зачем он с собой картинки голых девиц носит? Наверное…
Тутин свалился в окоп. Следом за ним спрыгнула черная тень. Сайтаки вспороли мягкую плоть, брызнула кровь.
Сергей присел, принялся одеждой убитого вытирать клинки. Секрет с тремя бойцами и снайпер, которого чуть не прозевал лазутчик, были обезврежены.
– Нельзя, ребятки, в карауле курить. И над друзьями подшучивать – тоже не годится. Хотя… – Сергей закрыл глорианцу глаза. – Спасибо за помощь, прошляпил снайпера, если бы не вы…
Первая граната разорвалась в центре лагеря, взрыв резанул по глазам яркой вспышкой, разбросал костер и людей возле него. За ним второй, третий. С минутной задержкой полыхнули новые взрывы со стороны болота и ближе к лесу. Загорались ветхие лачуги, плетеные заборы. Глорианцы покидали освещенные участки, прятались за бревнами и камнями. Слышались короткие приказы командиров.
Сашка свернул шею зазевавшемуся солдату, забрал автомат. Недолго думая, дал длинную очередь по бойцам у изгороди. Хлопнули ответные выстрелы, Санек метнулся к горке поленьев. Пули отстучали по бревнам, прошли над головой.
– Вот сволочь, – выругался Санек и бросил гранату. Не успел грянуть взрыв, как кто-то навалился сзади. Упал всем телом, прижимая Сашку лицом к поленьям. – Эх! – выкрикнул Санек, ухватив обеими руками врага за ворот куртки. Резкий рывок, затрещала добротная армейская ткань, послышался хрип. Глорианец уперся головой в бревна, ослабил натиск. Только-только с неба перестала сыпаться земля, но пыль от взрыва все еще витала воздухе, а Сашка уже вытирал клинок о расползшуюся по швам куртку мертвеца. – Вот и хорошо, вот и ладненько. – Две гранаты и сменный магазин перекочевали к новому хозяину.
– Держи! – выкрикнул Андрей и бросил в окно гранату. Хлопок – и дверь вместе с рамой вылетела наружу. Повалил черный дым, полыхнул огонь.
С холма грохотал пулемет, рассыпая веером трассирующие пули. В его сторону потянулись ответные трассы. Глорианцы быстро приходили в себя, разбивались на отдельные группы, оставляли немногочисленные заслоны и, не ввязываясь в бой, покидали поселок.
– Уходят, – сипел Виктор Павлович, отрезая дорогу к лесу. Опасность зацепить своих сковывала возможности пулеметчика, и он палил по одиночным целям за пределами лагеря. Глорианцы спешили укрыться за деревьями, и это отступление могло перерасти в хорошо спланированную операцию. Враг окружал пригорок по одному-два человека, заходил в тыл. Нужно было срочно менять позицию. – Твою мать! – сквозь зубы ругался подполковник, разворачивая пулемет. Ему в спину уже стреляли, но пока наугад, неприцельно.
20
Дымок от костра поменял направление, теперь он дул с берега. Люди сидели у огня на проплешине среди кустов китойя, недалеко от реки. Призрак взглянул на часы, поскреб затылок и принялся рассматривать хмурое, застывшее в одной поре небо. Стрелки показывали четверть первого ночи, но почему-то было светло, как поздним вечером или ранним утром. Да и река выглядела странной, не такой, как всегда в эту пору. Не было на ней густого, тяжелого тумана. Куда ни посмотри, везде прозрачная даль.
– Брр-р-р! – Семен передернул плечами, накинул плащ. – Что-то похолодало. – Охотник помешал деревянным черпаком закипающую похлебку.
– Тихо здесь. Не люблю я тишину – жди беды. – Босонец придвинулся ближе к огню. – Ну, и скоро мы будем есть?
– Потерпи чуток. – Сема выловил моллюска, подул на него и, глядя в черпак, попросил Женьку: – Мотнись на лурайду. Там, в рундуке, тарелки и ложки. Тащи сюда.
– Это я запросто. – Босонец потер руки, закурил и побрел к лодке.
– Слышь, как там тебя, хухушок? – Призрак взглянул на доктора.
– Кафт Людвигович. – Семен ехидно улыбнулся. – Доктор хрен знает каких наук.
– Да, доктор. И я не понимаю, что у вас вызвало смех – имя или профессия?
– Заткнись, – прошипел Сема. – Не понимает он… кто тебя сюда звал, докторишка? Чего приперся? Мы тут и без тебя неплохо жили. Поналетели…
– Угомонись. – Вахалий скрутил сигаретку, протянул Кафту. – Кури, лишенец.
– Спасибо.
– Добрый ты. Я бы ему… – Семен искоса посмотрел на глорианца. – Чего к нам прицепились? Что вам неймется? Все воюете да воюете. Заняться нечем?
– А что нам остается делать? – Кафт выдохнул облако дыма, даже не скривился от крепкого самосада.
– Что значит… да ты вообще охренел? – закипел Колода. – Сидели бы дома, а то разлетались. Вахалий, ты такое слыхал, – что им остается делать? Хорошенькое занятие: убивать и калечить. Вот уроды! – Сема хекнул. – Не знаете, чем заняться, могу подсказать – цветочки разводите, дело полезное. А главное, безопасное.
– И где их разводить? Из двух десятков планет меньше половины пригодны для жизни на поверхности. Все, что было, вы отобрали. Расплодились, как тараканы, захватили наши планеты. И…
– Мы отобрали, мы расплодились? Ты думай, что говоришь… – Семен глядел на пленника широко раскрытыми глазами. – Отнимешь у вас, как же! Как бы свое не потерять!
– Потеряете, и очень скоро, – табачное облако потянулось к костру. – Кто бы мог подумать, – полукровки, гибриды!
– Это ты о ком? – Босонец споткнулся, загремели тарелки. – Щас я тебе язык укорочу. Гибрид, ошибка природы. Навыдумывали сказок и сами поверили.
– Для вас сказки, для нас – жестокая реальность.
– Ух, гад! – Женька замахнулся, но Кафт даже не моргнул. Посмотрел из-под бровей сурово, с нескрываемой ненавистью. – Ты чего пялишься, сволочь? Щас как врежу… – Босонец сжал кулаки. – Ненавижу! После вас только могилы да пепелища…
– Не нужно, Женек. Не марайся! – Призрак курил, внимательно наблюдая за доктором. – Но в чем-то хухушок прав. Мы развязали войну. Это наши предки выгнали глорианцев с центральных миров. Оттеснили за Грань, в зоны отчуждения, к аномалиям.
– Вам известна история «смуты»? – в глазах доктора появился огонек любопытства. – Мне казалось… я был уверен. – Кафт погасил окурок. – Разве отдел пропаганды не уничтожил записи той поры?
– А зачем уничтожать историю? – Вахалий пыхнул табачным облаком. – Там много любопытного. Например, как ваши предки встретили землян и что с ними сделали потом. Что было после лестных слов и распростертых объятий?
– И что же? – Кафт всем своим видом показывал заинтересованность в продолжении разговора. Придвинулся ближе, стараясь через костер рассмотреть Вахалия, не упустить ни одного слова. – Насколько мне известно, им оказали достойный прием. Иллама, мать моего народа…
– К тому времени… – Призрак не дал договорить, оборвал на полуслове. – Иллама была мертва. Ее предали и казнили.
– Вранье! Ты нагло лжешь, недочеловек!
– На кого рычишь, сволочь? – Женька вскочил, но Вахалий вовремя ухватил его за рукав и силой усадил на траву.
– Илламу предал командный генерал Артилиус, – пояснил Призрак. – Ей отсекли голову на глазах у стотысячной армии. И только спустя сто лет возвели в ранг святых.
– Это неправда! – Кафт отвел взгляд.
– Правда, и ты это знаешь не хуже меня. Так же как и тот факт, что всех, кто поддерживали Илламу, постигла более трагическая участь. Их заставили публично назвать великое учение ересью, после признаний и отречения сжигали на кострах, живьем зарывали в землю. Особо несговорчивым рубили руки и ноги, бросали в ямы, обрекая на долгую и мучительную смерть.
– Вот гады! – Женька стукнул кулаком по траве. – А что было с землянами?
– Ничего хорошего. Наших предков, переселенцев… в один день прилетело шесть кораблей. Это более трех тысяч человек. Врать не стану, их встречали достойно, тут хухушок прав. Цветы, музыка, праздничные столы.
– Я же вам говорил? – Кафт оживился. – Вашим предкам оказали великую честь, а что получили взамен? Реки крови?
– Заткнись! – гаркнул Босонец. – Что было дальше? – Солдат с неподдельным интересом слушал рассказ. Впрочем, не он один. Семен тоже хлопал глазами не меньше, а может, и больше, чем Женька, удивляясь осведомленности Призрака. Босонец поворошил палкой угли, шмыгнул носом и поторопил: – Посадили их за столы и…
– Накормили, напоили. – Вахалий смотрел на Кафта. – А потом заковали в кандалы и обратили в рабов. Артилиус первым назвал землян недочеловеками. От него и пошло это клеймо. Через месяц, когда невольники стали умирать от неизвестной болезни, генерал приказал всех без исключения, и больных и здоровых, детей и женщин, отправить на планету Штольц.
– Штольц? – Женька призадумался. – Что-то я не припомню такую планету. Может, Штау?
– Нет, Штау открыли намного позже, уже после изгнания хухушков. – Вахалий бросил в огонь окурок. – На Штольце построили бараки, огородили забором. Прибыли десятки ученых. И стали разводить землян, как домашний скот. Великая раса нуждалась в дармовой рабочей силе. У генерала были далекоидущие планы.
– Вот суки! – выдохнул солдат. – А зачем ученые?
– Особенности организма. Земляне были на редкость выносливы и хорошо развиты физически. Возможно, сказывалась сила гравитации родной планеты. Но иммунная система сильно уступала глорианской. В результате экспериментов получились мы.
– Откуда тебе это известно? – Кафт пристально смотрел на охотника. – Даже я не владею такой информацией.
– А ты погорбаться с мое, – со злой ухмылкой ответил Призрак. – Пояс Смерти в кольце Сарта, знаешь такой?
– Базрастовые шахты? – Кафт кивнул. – Черный минерал.
– Он, родимый. – Призрак задрал рукав, демонстрируя глорианцу, да и всем присутствующим ровную строку цифр. – Заключенный шесть троек сто двадцать один дробь четыре. Недочеловек, восьмой отряд шестого уровня, – сквозь зубы процедил Вахалий. – Еще вопросы будут?
– Будут. – Кафт не выглядел напуганным. Даже невзирая на выражение лица рассказчика, злой, все уничтожающий взгляд и нервное подергивание века, которые заставили Босонца податься чуть в сторону. Доктор это заметил, но не показал виду, спросил: – Это не объясняет твою осведомленность в…
– Да, не объясняет. – Вахалий быстро взял себя в руки. Веко перестало дергаться, а обращенная к Женьке улыбка открыла белизну явно не родных зубов.
– Я думал, у тебя все… планка поехала, крышу сносит, – почесывая щеку, заговорил Босонец. – Ну ты даешь… напугал черт бородатый. Ты это… ну сам понимаешь.
– Нормально, Женек. – Призрак хлопнул солдата по здоровому плечу, но, видимо, напряжение еще не до конца покинуло могучее тело, и удар вышел с ног сшибающим.
– Ты че… придурок?! – взвыл солдат, катаясь по траве.
– Извини. – Вахалий вскочил. – Я не…
– Может посербаем? Пока ты здесь всех не поубивал. – Семен снял с огня казан.
– Прости. – Призрак протянул Женьке руку. – Честное слово – не хотел.
– Ладно, забыли. – Солдат пожал мозолистую ладонь. – Только ты в следующий раз, когда крышу понесет, – Босонец потер ушибленное плечо, – ему… – взгляд указал на глорианца, – профессору припечатай. Навороти ушлепку.
– Я доктор.
– Да мне погадить, кто ты. – Женька уложил на ноги автомат. – Заткнись и сиди ровно. Сволочь глорианская… Людей они как скотину разводили. Козлы вонючие, гады!
– У-у-у, как тебя понесло! – Сема подал солдату тарелку с душистой похлебкой. – Лопай, вояка. И где ты только такие слова выучил. Погадить, ушлепки. Сколько живу, такого не слыхал.
– И не услышишь… – Женька взялся за ложку.
Ели молча. Разве что Босонец дважды просил добавки, нахваливал как еду, так и самого повара. Солдат проворно орудовал ложкой, с большим аппетитом жевал чуть жестковатое мясо моллюсков, бросал в огонь нити-стебли душистых и острых на вкус речных водорослей. В целом поздний ужин прошел спокойно и тихо.
Пленник ковырялся в еде, совсем не ел мясо, и когда поставил тарелку, в ней оставалось больше половины.
– Что, не нравится наше угощение? – закуривая, спросил солдат. – Ничего, гаденыш, я тебя накормлю, позже. Все припомню, как Санчо убили, как землян в клетки загнали.
– Я не причастен ни к первому, ни ко второму эпизодам.
– А кто причастен? – Женька пускал к небу колечки дыма. – Может, я?
– Не цепляйся к лишенцу. – Вахалий передал Семену пустую тарелку, вытер усы.
– А чего это ты за него мазу тянешь? Он тебе кто, может…
– Ну вот. – Семен горестно вздохнул. – Опять черт-те что мелет. Ты на каком языке разговариваешь?
– На нормальном. У нас все так разговари-вают!
– Где это у вас? – Семен сложил стопкой грязные тарелки, уложил в них ложки.
– Ну-у-у дома. На Купце.
– Планета такая. – Вахалий скрутил сигарету, угостил доктора. – Одно время туда каторжан ссылали. Железную руду добывать. Вот у них и нахватались. Заключенных лет сто как вывезли, а словечки остались.
– И откуда ты все знаешь? – Женька поскреб шею, скорчил глупое лицо. – Везде-то ты был, все-то ты видал. Сам-то как говоришь, «лишенец» – это наше словечко. Что, бывал на Купце?
– Не довелось. – Призрак спрятал кисет, закурил. – На руднике у меня в отряде лейтенант был. Помер парень, через месяц, как прибыл, помер. Так вот он был твоим земляком. От него и перехватил это словечко. Прицепилось, как… ну сам знаешь. Так этот лейтенант точно так же разговаривал. А может, и покруче.
– Так и я раньше круто заворачивал, по-пацански, – с нескрываемой гордостью заявил Босонец. – Ротный отучил. Из-за моего базара и взводному перепадало. А я Макса уважаю, вот и пришлось забывать про феню.
– Это что, твою девушку Феней кличут? – Сема тоже закурил. – Слыхал я такое имя, была у меня одна знакомая.
– Сам ты имя. Да ну вас, дебри дремучие. Одно слово, деревня.
– Ну ты… – Колода пригрозил пальцем. – Тоже мне горожанин…
– Э-э-эх… – выдохнул солдат. – Сейчас бы чифирочка кружечку да подмять бы дурочку.
– Чифир – это крепкий… очень крепкий чай. Эти… – Вахалий не без улыбки смотрел на солдата. – Потомки урок чай варят. Да так, что ложка стоит.
– И это ты знаешь? – Женька выпучил глаза. – Уважаю.
– Извините, что перебиваю. – Кафт погасил окурок. – Мне бы хотелось узнать…
– Да знаю я, чего тебе хочется. – Вахалий подбросил в огонь головешку. – Не терпится вынюхать, откуда мне известна история твоего народа? Правильно, хухушок?
– Именно так.
– Ладно, поиграли и хватит. – Вахалий тяжело вздохнул, поскреб шею. – Давай рассказывай. Выкладывай все как на духу.
– Ты о чем?
– Все о том же. Настоящее имя, звание.
– Я же говорил. – Пленник оглянулся, в глубине острова что-то ухнуло, как будто большой камень упал в пропасть. – Я не военный и никогда им не был.
– Врешь, лишенец. – Вахалий переглянулся с Семеном. – Думаешь, мы дурачки? Как говорит Женек – деревня.
– Я бы воздержался от комментариев. – Кафт улыбнулся, явно поддерживая мнение Босонца. – Не мне судить.
– Воздерживаться вредно, так говорит наш ротный. – Женька вынул из ножен штык. – Слышь, Сема. А пусть глорик посуду вымоет. Хоть какой-то толк.
– Да погоди ты, – отмахнулся Семен. – Так что, будешь говорить правду?
– Какую правду? Я все рассказал. Звать Кафт, доктор…
– Ну, доктор так доктор. – Вахалий поднялся, тяжело ступая, приблизился к пленнику. – Какой ты к черту доктор? Руки оружейным маслом пропахли. Вояка ты и, похоже, не из простых. Уж больно хитер для окопника. – Крепкая ладонь легла на плечо, и лицо Кафта исказила гримаса боли. – Будешь препираться, сломаю ключицу, потом…
– Чего ты хочешь?
– Самую малость. – Хватка ослабла. – Зачем к нам пожаловали? С какой целью?
– Я уже говорил.
– Женек! – окликнул Призрак. – Дай-ка мне свой ножичек.
– Да пожалуйста, – Босонец протянул штык. – Для благого дела не жалко. Только не сломай. У меня на эту заточку особые планы.
Читать бесплатно другие книги:
