Десятая жертва Шекли Роберт
– Но почему ты обратился ко мне? Как-то странно… Разве такую работу можно доверять кому-то не из ваших?
– Обычно мы посторонних действительно не привлекаем. Но сейчас нам нужен человек, ранее не имевший с нами никаких контактов. Как и с ЦРУ, и прочими службами.
– Зачем?
– Чтобы поймать одного шпиона. Для этого нужна свежая наживка.
Звучало крайне неприятно, но вряд ли можно было винить в этом Джорджа.
– И еще, – добавил Джордж. – Нам нужен человек примерно твоего возраста и внешности. Которому можно было бы доверять. Ты мой старый друг, и я тебе полностью доверяю.
– Спасибо, – сказал я.
– Ну, хорошо. Если ты согласен, тебя нужно представить шефу. Он сам тебе обо всем подробно расскажет.
Джордж расплатился и, уже направляясь к выходу, добавил:
– Кстати, не рассчитывай так уж особенно заработать. У нас с бюджетом туго. Да и задание у тебя будет простенькое и короткое.
– А я и не рассчитываю, наше дело – что? Служить! – Возможно, это прозвучало недопустимо легкомысленно, но так уж получилось: слишком Джордж выглядел надутым и серьезным.
Мы отправились к нему в офис на бульвар Осман. Там со мной побеседовал некий полковник Бейкер. Это был небольшой аккуратный человечек с лицом цвета хаки, серо-стальными глазами и иронично улыбающимся маленьким ртом. Ногти у него были все обгрызены. Он мне сразу очень понравился.
Мне объяснили задачу. Дело касалось некоего Антона Кариновского, румына по происхождению и русского агента по профессии. Этот человек – под разными именами и в разном обличье – уже в течение нескольких лет доставлял массу хлопот секретным службам стран Западной Европы. Полковник Бейкер получил задание как-то его приструнить.
За этим последовал длительный период всякой переписки, наружных наблюдений и просто ожидания. Наконец, организации Бейкера удалось – с достаточной вероятностью – выявить человека, который, как они полагали, и является Кариновским.
После чего долго разрабатывались разные планы, затем началась длительная и хитрая слежка, ну а теперь уже требовалась просто некая ловкость рук. Все было сведено в единый план, в просторечии именовавшийся «Западня». Было известно, что через два дня Кариновский сядет на поезд, идущий в Барселону. Мне следовало попасть на тот же поезд. Я должен был послужить наживкой; на профессиональном жаргоне Службы я изящно именовался «сыром».
– Мне, в общем-то, все равно, – заявил я, – но должен предупредить, оружия я не держал в руках с тех пор, как демобилизовался.
– Разве Джордж вас не предупредил? – спросил Бейкер с легким раздражением. – Никакого оружия!
– Он мне не говорил… Впрочем, это не имеет значения. Но вот будет ли ваш Кариновский играть по правилам?
– Никаких мер насилия не планируется, – заявил Бейкер. – Вам нужно просто следовать полученным указаниям.
– Слышать – значит повиноваться, – отвечал я. И машина завертелась.
Через двадцать четыре часа некий американский бригадный генерал, находившийся в отпуске в Памплоне, получил срочный запрос от своего начальника, двухзвездного генерала, командующего 22-й американской моторизованной дивизией, размещенной в Сангуэсе. Первый генерал срочно перерыл все свои бумаги, обнаружил отсутствие нужной и отправил срочное шифрованное сообщение в свой штаб в Париже. Вскоре после получения его телеграммы некий штатский, весьма представительный молодой человек, посетил штаб Третьей армии на авеню де Нейи, где в одном из кабинетов на третьем этаже некий насупленный полковник вручил ему портфель. Молодой человек неторопливо вышел из здания, небрежно огляделся по сторонам и подозвал такси. На нем были спортивная рубашка, брюки в полоску, итальянский шелковый пиджак и начищенные до блеска шотландские башмаки. Только его платок серо-оливкового, точно мундир новобранца, оттенка не был неоспоримо штатского происхождения.
Этим представительным молодым человеком был я, по уши вляпавшийся в хитросплетение интриги, затеянной полковником Бейкером. По его задумке, я должен был делать вид, что пытаюсь незаметно доставить некие бумаги своему красномордому генералу. Кроме того, я должен был притвориться, что стараюсь ни в коем случае не походить на американского военного атташе. Это являлось самой трудной частью моего сценического перевоплощения. Как Кариновский обо всем этом догадается, моему пониманию было совершенно недоступно. Я считал весь этот план безнадежно переосложненным. Конечно, я ничего не понимаю в хитроумных шпионских делах. Впрочем, Бейкер сказал, чтобы я по этому поводу не волновался.
Я добрался до Лионского вокзала и вскоре уже сидел в купе первого класса «Южного экспресса», набитого стремящимися в Памплону отпускниками, среди которых, как всегда в это время года, преобладали гринго. Итак, «сыр» вступил в игру; удивительным было то, что «мышь» и впрямь следовала за ним по пятам.
Мне не пришлось разыскивать Кариновского; он, как и ожидалось, нашел меня сам. Мы с ним ехали в одном купе. Он оказался мужчиной средних лет, с грубыми чертами почти квадратного лица. У него были темные усы, мешки под глазами, сломанный нос, коротко стриженные седые волосы и здоровенные уши. В общем, тип защитника из американской футбольной команды, или венгерского пехотного полковника, или даже сицилийского бандита. Однако он представился как швейцарский коммивояжер, занимающийся продажей часов, по фамилии Шонер. Я назвался заместителем менеджера одной туристической фирмы и сказал, что зовут меня Лаймингтон.
Мы немного поболтали. Вернее, болтал Кариновский. Он оказался страстным футбольным болельщиком и без конца анализировал шансы швейцарской команды в предстоящем матче в Милане. Мы докурились до того, что воздух в купе стал синим; крепкий запах его «Голуаз» напрочь забил мой «Честерфилд». Поезд мчался вперед через зеленые поля и перелески Франции. К тому времени, когда он подъехал к Виши, мы полностью исчерпали тему футбола и перешли к автогонкам на Гран-при. У меня всегда разгораются глаза, стоит мне услышать рев моторов «Феррари», «Астон-Мартинов», «Альфа-Ромео» и «Лотусов». За пару часов я прикончил пачку сигарет и начал другую. В купе было жарко. Я промокнул лоб своим предательского цвета платком, и мне показалось, что в маленьких мутных глазках Кариновского блеснул роковой огонек. Однако монолог свой он не прервал. Мочевой пузырь у меня уже готов был взорваться (обычная профессиональная неприятность у шпионов, как я узнал позднее), а во рту был такой вкус, словно я проглотил содержимое пепельницы или погребальной урны. Кажется, мы подъезжали к Перигу, когда Кариновский принялся рассказывать о своих коммивояжерских приключениях и буквально заговорил меня до смерти. Нервы мои были на пределе; я уже с трудом выносил его сухой, монотонный, скрипучий голос и совершенно отупел под лавиной спортивной информации, идиотских комментариев и бородатых анекдотов.
У меня даже возникло опасное желание врезать ему, чтоб наконец заткнулся, но я не стал этого делать, а, извинившись, отправился в сортир. Портфель я, разумеется, взял с собой. Вернулся я минут через пять, и мы, конечно же, продолжили беседу. Но поезд – наконец-то! – замедлил ход: мы подъезжали к пограничному пункту в Ади.
Кариновский тоже замедлил темп. И стал нервно жевать ус. Потом вдруг покрылся пятнами и заявил, что ему что-то нехорошо. Пришлось мне пойти за проводником, а когда я вернулся, Кариновский сидел, согнувшись и держась за живот, и его трясло, как в лихорадке. Мы с проводником решили, что у него приступ аппендицита.
В Ади мы помогли ему сойти с поезда. А когда поезд снова тронулся, я решил проверить содержимое своего портфеля. И тут же увидел, что портфель не мой, хотя и похожий. Кариновский, должно быть, подменил его, пока я ходил за проводником. Тот, что он мне оставил, был набит газетами. А в том, который он забрал с собой, находились сводки о военных маневрах под грифом «для служебного пользования». Там же лежала тысяча долларов в дорожных чеках. Пока что все шло по плану.
Я доехал до следующей остановки – до Масса. Там я сошел, отправился в ближайшее кафе, которое называлось «Голубой олень», и уселся ждать телефонного звонка. Я прождал три часа, но никакого звонка так и не дождался. Тогда я сел на поезд, идущий обратно в Париж, и хорошенько пообедал.
На следующий день я явился в офис полковника Бейкера. Полковника и Джорджа буквально распирало от восторга. Бейкер откупорил бутылку шампанского и рассказал мне, что происходило дальше.
Они с Джорджем и еще кое-кто из их людей ждали в Ади, когда Кариновский сойдет с поезда, а потом вежливо, но твердо предложили ему пройти в одно тихое кафе, где и предъявили ему все компрометирующие факты и улики. А именно:
Кариновский выкрал портфель, в котором находились важные военные документы и тысяча американских долларов. Портфель нетрудно идентифицировать; свидетели имеются; владелец портфеля ждет в Массе и готов дать соответствующие показания под присягой и предъявить иск в полном соответствии с французскими законами. А это означает по крайней мере десять лет во французской тюрьме.
Кариновский понял, что его заманили в ловушку. И был готов к деловому разговору.
Все условия удалось обсудить в течение следующего получаса. Бейкер не сказал мне, о чем именно они договорились, но, по всей видимости, считал достигнутые соглашения вполне удовлетворительными.
И тут Джордж сказал:
– Но ты еще не знаешь самого интересного!
– Не уверен, что нам следует его об этом информировать… – задумчиво проговорил Бейкер.
– Почему же нет? – удивился Джордж. – В конце концов, он ведь тоже участвовал в этом деле.
– Наверное, вы правы, – сказал Бейкер и с облегчением откинулся на спинку стула. Ласково смотревшие на меня глазки его затуманились воспоминаниями. – Так вот, – сказал он, – еще в кафе, едва Кариновский понял, в каком неприятном положении оказался, он стал лихорадочно соображать, где совершил ошибку и каким образом кому-то удалось так ловко заманить его в капкан. Думал он, честно говоря, довольно долго, а потом с ужасом и удивлением посмотрел на нас и воскликнул: «Господи! Так это тот армейский недоумок!.. Значит, это был ваш человек?.. Верно?»
Бейкер нежно улыбнулся ему и спросил: «Вы имеете в виду нашего мистера Ная?»
Кариновский сник и пробормотал: «И как я раньше не догадался! Теперь-то мне понятно, что этот идиот – из ваших».
«Не совсем, – отвечал Бейкер, испытав внезапный прилив вдохновения. – Вы были бы ближе к истине, сказав, что подчиненными этого идиота являемся мы».
Кариновский разинул рот. «Я вам не верю!» – заявил он. Но уже было ясно, что он во все поверил.
И тут Бейкер понял: ему удалось создать у Кариновского неожиданную иллюзию, внушив ему, что в ловушку его заманил некто, обладающий выдающимся интеллектом и высочайшим профессионализмом.
Будучи абсолютным прагматиком, Бейкер сразу ухватился за сей неожиданный подарок судьбы. В конце концов, его работа всегда так или иначе связана с миром иллюзий, и он решил, что в данном случае иллюзия может оказаться весьма полезной, особенно если Кариновский вздумает упрямиться. Личностный подход, в конечном итоге, всегда играет главную роль; следовательно, во всех отношениях выгоднее (и надежнее) создать у Кариновского впечатление, что над ним навис грозный призрак «секретного суперагента Ная», а не какой-то безликой организации. Помимо этого, чисто практического соображения возникали и другие привлекательные возможности, болотными огоньками мерцавшие впереди: агент-призрак способен выполнять куда более опасные задания, нежели его соперники во плоти. Призрак нельзя поймать обычными методами.
Да, для «агента Икс», как Бейкер уже начал именовать его, работенка всегда найдется. Агент Икс в действительности воплощал собой тот закон человеческой природы, согласно которому обманщик сам легче всего становится жертвой обмана. Бейкер решил назвать это «законом самообмана»; железное правило, в соответствии с которым милостивая Природа превращает самую сильную сторону хищника в его фатальную слабость и таким образом в конечном итоге губит его.
Так все это представлялось Бейкеру, опьяненному успехом и полагавшему в тот миг, что для него не существует неразрешимых задач. Одно его слово – и целые армии фантомов маршируют куда следует, а реальные люди из плоти и крови дрожат от страха при виде этих фантомов.
И он чрезвычайно ласково спросил Кариновского: «Ну что? Провел вас наш мистер Най?»
«Мне казалось, я разбираюсь в людях, – отвечал Кариновский. – Я готов был поклясться, что мой попутчик – полный нуль, ничтожество, которое и во внимание-то принимать не следует. Никак не думал, что это профессионал!»
«Най всегда отлично умел произвести именно такое впечатление, – с удовольствием сообщил ему Бейкер. – Это один из его особых талантов».
«Если это действительно так, – заметил Кариновский, – то он просто феноменальный оперативник. Хотя – вряд ли. Все-таки, скорее всего, вы сами спланировали эту операцию?»
Бейкер припомнил многомесячные отупляющие бдения, скучную рутину, доведенную до совершенства координацию действий агентуры и собственные, близкие к гениальным усилия, позволившие создать план, скроенный исключительно под Кариновского, и ни под кого другого. Он хотел было поведать об этом Кариновскому, но удержался. Пожертвовал кратким мигом упоения собственной победой в интересах только что созданной им иллюзии.
«Мне, право, тоже очень бы хотелось, чтоб это было так, – сказал он. – Но дело в том, что я с самого начала был против подобного плана. Считал, что он не сработает. А Най меня переубедил. И, как обычно, оказался прав. – Бейкер горько усмехнулся. – С победителем ведь не поспоришь, не так ли?»
«Так, – отвечал Кариновский. – Не поспоришь». И глубоко вздохнул.
Вот так оно все и получилось. Мы откупорили вторую бутылку шампанского и выпили за успех. Джордж спросил меня, как я себя ощущаю в роли суперагента, и я ответил, что прекрасно (причем это соответствовало истине). Полковник Бейкер предавался приятным размышлениям насчет грядущих действий, а затем заявил, что всегда хотел создать своего собственного, личного, агента-фантома. Настоящие ведь едва способны найти дорогу домой в темноте. И он поведал мне несколько интересных историй в подтверждение своих слов.
Вскоре после этого мы разошлись. У меня в кармане лежал простой белый конверт. А в нем – пятьсот долларов, каковую сумму я полагал вполне адекватным вознаграждением за один день работы.
Подходящая работенка! И, конечно же, в те мгновения я был абсолютно уверен, что все уже позади.
Глава 2
В последующие полтора месяца я перепробовал множество других видов деятельности. Несколько выходных работал барменом (нелегально) в одном заведении возле площади Вогезов. Я бродил по набережным Сены, по острову Св. Людовика, по мрачноватому саду, что за Сен-Жермен-де-Пре. В одном книжном магазинчике на Рю де ля Юшетт я раскопал гигантские запасы макулатурного чтива о войне в воздухе и как голодный набросился на эти книжонки, подумывая, а не написать ли мне эссе об Эпохе Военно-Воздушной Невинности, когда боевые самолеты изобретены еще не были? Но ничего я писать не стал, а вместо того предложил себя в качестве редактора и консультанта в новый французский журнал научной фантастики. Меня туда даже взяли, а потом я стал свидетелем и участником полного развала предприятия, когда у потенциального издателя кончились деньги.
Таким образом, мое положение в целом осталось практически неизменным, когда позвонил Джордж. Я уже говорил – это было через шесть недель после «дела Кариновского». Оказалось, что меня хочет видеть полковник Бейкер. Я сразу отправился к нему. Наша последняя сделка была более чем удовлетворительной. Не знаю, сколько обычно получают секретные агенты, однако при ставках, предложенных Бейкером, я был готов продолжить эту новую для меня карьеру.
Полковник сразу перешел к делу:
– Дело касается того типа, которого вы прихватили месяц назад, – сказал он.
Мне очень понравилась эта фраза. Очень мило с его стороны.
– А что с ним такое? – спросил я.
– Он хочет перебежать к нам.
– Довольно-таки странное развитие событий.
– Не очень. Кариновский – профессионал. И, будучи профессионалом, склонен менять хозяев, если имеется соответствующий побудительный мотив.
– Понятно, – сказал я.
– Вы, вероятно, догадываетесь, – продолжал Бейкер, – что в прошлый раз мне удалось кое о чем договориться с Кариновским? Мне были нужны некие сведения, и он их мне передал. Это, конечно же, послужило способом еще больше привязать его к нам. Потом мне понадобилась от него еще кое-какая информация. Потом еще и еще… Я стал поистине ненасытен! – Бейкер гнусно ухмыльнулся. – Теперь Кариновский стал практически двойным агентом; потенциально это очень опасно. Рано или поздно его хозяева все равно узнают об этом. И он решил перейти на нашу сторону, что было бы для нас крупной удачей.
– Ну, что ж, сэр, – бодро сказал я, – это очень неплохие новости!
– Естественно, все не так просто. Операцию нужно провести с большой осторожностью. Нам потребуется послать агента, способного контролировать претворение этого плана в жизнь и оказать физическое содействие, если потребуется. В данном случае, Кариновский попросил себе в помощь конкретного агента. Вас.
– Меня, сэр?
– Да, вас. Конкретно и исключительно вас. Это, как я полагаю, вполне предсказуемый результат нашей маленькой хитрости. Кариновский сейчас в Венеции, и ему нужно оттуда поскорее убраться. Он хочет, чтобы ему помог в этом наш лучший агент – грозный Икс. И не просто хочет – он рассчитывает на это. При сложившихся обстоятельствах мне неудобно было бы сообщать ему, что агент Икс – всего лишь плод нашего воображения.
– Зачем же сообщать! – воскликнул я. – Я вполне готов оказать ему любую необходимую помощь.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Бейкер. – На это я и надеялся. Но должен предупредить: это задание содержит некий неизбежный элемент опасности. Опасность эта не слишком велика, как мне представляется, но все равно с ней приходится считаться.
– Меня это не пугает, сэр.
Полковник был явно обрадован:
– На самом деле все довольно просто. Кариновский в Венеции. Он уже вошел в контакт с нашим резидентом, его зовут Маркантонио Гуэски. Вам нужно только приехать туда и связаться с ним. Он все устроит и вывезет вас с Кариновским из Италии. Вся операция займет день-два. От вас требуется просто выполнять указания Гуэски.
Я был слегка разочарован. Полковник явно планировал использовать меня всего лишь как подставное лицо. Я, разумеется, не рассчитывал, что он поручит мне возглавить операцию – опыта у меня мало, карьера моя только еще начинается – но все же надеялся, что на меня возложат хоть какую-то ответственность.
– Что ж, прекрасно, – сказал я.
– Очень рад, – кивнул Бейкер. – Кстати, хорошо бы сохранить ваше имя в тайне. Даже Гуэски необязательно знать правду относительно агента Икс. То есть я-то не сомневаюсь в ваших способностях, но вот Гуэски…
– А что, если он заведет чисто профессиональный разговор?
– Не заведет. А если такое и случится, то, согласно вашей легенде, вас только что перевели сюда с Дальнего Востока. А здесь никто вообще не знает, чем там наши ребята занимаются. Думаю, впрочем, там тоже никто этого не знает.
– Хорошо, – сказал я.
– Нет, все действительно довольно просто, – повторил Бейкер. – Единственное осложнение – бывшие хозяева Кариновского. Они наверняка постараются его не отпустить: истории с перебежчиками отрицательно сказываются на общем боевом духе и весьма скверно выглядят в архивных документах.
– А что они могут сделать?
– Скорее всего попробуют его убить. Очень хотелось бы этого избежать…
– Хорошо, сэр, я понял. Их там много?
– Человек шесть-восемь. У вас до отъезда будет возможность изучить досье. По большей части это просто недоумки с пудовыми кулаками. За исключением Форстера.
– А кто такой Форстер?
– Форстер возглавляет оперативную группу советской разведки в Северной Италии. Страшный человек! Огромный, мощный детина, владеет любым оружием и весьма талантливо планирует свои операции. Его несомненно ждет большое будущее. Но, я подозреваю, он чересчур уверен в себе.
– Как мне с ним себя вести?
Полковник подумал немного и изрек:
– По-моему, лучше всего его избегать.
Звучало не очень утешительно. Форстер, похоже, пользовался устрашающей репутацией. Но, коли на то пошло, у меня ведь тоже была устрашающая репутация. Хотя его реальные достижения вполне могли оказаться столь же незначительными, что и мои – ведь в этой сфере бизнеса все возможно. К тому же, говоря откровенно, элемент опасности меня скорее заинтриговывал, нежели отпугивал. Как-то странно пугаться заранее, сидя в уютном офисе на бульваре Осман, зато так легко мечтать о прекрасной Венеции, о голубях, взлетающих с площади Сан-Марко, о моторных лодках, мчащихся наперегонки по Большому каналу, представлять, как входишь в ресторан Дони с полными карманами денег…
Некоторое время мы с полковником оживленно обсуждали денежный вопрос. В итоге я получил полторы тысячи долларов за работу, которая не должна была занять и двух дней. По-моему, очень неплохо. Мне даже неловко было брать такую сумму за столь легкое задание.
В последующие сорок восемь часов я был очень занят, изучая различные досье, рассматривая карты Венеции и набивая себе голову всякой необходимой информацией. Потом Бейкеру пришло сообщение от Гуэски: Кариновский перешел на нелегальное положение; его побег полностью подготовлен. На следующее утро я вылетел в Венецию.
Глава 3
Самолет приземлился в венецианском аэропорту «Марко Поло «в 11.30 утра. Таможню и паспортный контроль я миновал без каких-либо затруднений и вышел из здания аэропорта.
День был теплый и ясный. Прямо впереди виднелся причал, где толпились лодочники, предлагая самые разнообразные суденышки, на которых можно пересечь лагуну и напрямую добраться до площади Сан-Марко. А за сверкающей полосой воды поднималась и сама Венеция, ее дивный силуэт – покосившиеся шпили, как бы заваливавшиеся набок четырехугольные башни, остроконечные крыши, каминные трубы, скособоченные, горбатые дома, зубчатые стены…
Моя первая реакция была полностью связана с литературными аллюзиями и фантазиями: я думал об Атлантиде, о Порт-Ройяле, об островах Арморики. Потом я наконец обратил внимание на гигантский элеватор и тут же заметил, что все эти сказочные силуэты связаны между собой линиями электропередач и телевизионными антеннами. Теперь волшебный город казался мне подделкой, неким неуклюжим и упрямым анахронизмом. Но и это, однако, не соответствовало истине.
Такой двойственный эффект свойствен исключительно Венеции. Город этот всегда и на всех действовал чересчур ошеломляюще – и в то же время казался ненастоящим! Когда видишь, как Светлейшая Республика любуется и восхищается собственным отражением в зеркале грязной воды, это неизбежно вызывает раздражение. Однако сколько бы вы ни порицали самонадеянность и тщеславие этой старой дамы, если вы честный человек, то не сможете не признать ее чар.
Мне ужасно хотелось направиться прямо к ней в объятья, но, согласно полученным инструкциям, я сперва должен был ехать в городок Местре, расположенный на материке, встретиться там с Гуэски и обсудить стратегию дальнейших действий. Я с сожалением повернул на запад, где поднимавшийся вдалеке огромный столб жирного дыма указывал мне направление движения.
Зелено-черный «фиат», из окошка которого мне улыбался молодой человек с прилизанными блестящими волосами и в янтарного цвета рубашке, притормозил рядом со мной.
– Сколько до гостиницы «Эксельсиор» в Местре? – спросил я.
– Сэр, я возьму совсем недорого…
Тут меня оттолкнули в сторону – какой-то огромный толстяк с гигантской фотокамерой, одетый в светлый деловой костюм и при галстуке ручной работы. За толстяком следовал носильщик с двумя кожаными чемоданами, весьма дорогими на вид.
– Отвезите меня в Местре, – потребовал он. – И побыстрее! – Напористый тон и произношение нараспев выдавали в нем моего соотечественника.
– Такси занято, – заметил водитель.
– Черта лысого! – заявил толстяк, протискиваясь на сиденье, точно червяк в узкую щель.
– Но такси занято! – повторил водитель.
Тут толстяк впервые заметил меня. И решил продемонстрировать вежливость.
– Вы не против? – спросил он. – Я, правда, чертовски тороплюсь.
Я был против, но не очень.
– Валяйте, – сказал я ему и поднял свой чемодан.
Однако прилизанный молодой человек решительно замотал головой и придержал меня, положив руку мне на запястье.
– Нет, – сказал он твердо. – Ведь вы меня уже наняли!
– Слушай, он же сказал, что не против! – возмутился толстяк.
– Но я-то не говорил, что я не против, – ответил ему водитель. Он уже не улыбался. Он был небольшого росточка, ужасно нервный; к тому же сейчас его явно оскорбили в лучших чувствах. У меня не было никаких инструкций насчет такси, однако теперь без вооруженного сопровождения я не поехал бы с этим шофером даже на другую сторону улицы. Можете считать это предчувствием.
Толстяк уже удобно устроился на заднем сиденье. Он вытер мокрый лоб и сказал водителю:
– Слушай, кончай базарить, поехали.
– Никуда мы не поедем, – заявил тот. Выглядело это так, словно он всю жизнь мечтал отвезти меня в Местре, а толстяк пытался насильно лишить его такого удовольствия.
– Поехали, – угрожающим тоном повторил толстяк, – или я позову полицию!
– Вот еще! – не смутился водитель. – Это я позову полицию, если вы немедленно не выйдете из машины!
– Зови, – благодушно сказал толстяк. И подмигнул мне: дескать, экие наглецы эти туземцы!
Тут подъехало еще одно такси, и я направился к нему. Прилизанный молодой человек на секунду сжал мое запястье, но, видимо, все же осознал неизбежность потерять меня как пассажира. Взгляд его при этом словно говорил: а ведь мы могли бы стать друзьями! Он отпустил меня и, скрестив руки, оперся о бампер своей машины.
Я влез в другое такси. Как только мы выехали на шоссе, я, оглянувшись, увидел, что толстяк злобно орет на молодого таксиста, а тот неподвижно стоит в прежней позе. Других такси поблизости видно не было.
Мой новый водитель оказался мужчиной средних лет с личиком милой обезьянки. Он вел свой «Фиат» с приличной скоростью и болтал не умолкая, что дало мне возможность проверить на нем свою легенду.
– Вы первый раз в Венеции?
– Нет, я здесь уже бывал.
– А! Вы турист?
– Нет, я представляю одну торговую фирму.
– А, вот, значит, зачем вам в Местре!
– Угу.
– А чем вы торгуете?
– Офисным оборудованием.
– Офисным оборудованием? Пишущими машинками, значит? Понятно. Вы продаете пишущие машинки и поэтому приехали сюда аж из самой Америки?
– Примерно так, – сказал я. Моя легенда с трудом выдерживала неожиданную проверку.
– Вы, наверное, продаете сразу оптом? – продолжал мой водитель.
– Да, довольно большую партию.
– Больше, чем «Оливетти»?
– Пока что нет, но хотим их обогнать.
– «Оливетти» – отличная машинка! – убежденно заявил водитель. – Мне так племянница сказала, она в адвокатской конторе работает.
– М-м-м, – с сомнением протянул я.
– А ваша машинка как называется?
– «Адамс-Финетти».
– Никогда не слыхал.
– Наша фирма больше известна своими счетными машинами, – сказал я.
Шофер перестал задавать вопросы: он был занят обгоном трамвая на перекрестке, который удачно обошел. Впереди вроде бы было пусто, но тут слева к нам вдруг пристроился «Ситроен де-шво», справа – какой-то хмырь на «Альфа-Ромео», а сзади – «Бентли» с турбонаддувом, тройной выхлопной трубой и низкой подвеской, тоже явно надеявшийся на обгон.
Мой таксист выжал газ до предела и стремительно рванул вперед, ловко объезжая все неподвижные препятствия на проезжей части – старушек, детские коляски и тележки разносчиков. Я откинулся на спинку сиденья, делая вид, что абсолютно спокоен.
В туннеле мы шли впереди. «Де-шво», явно попав не в свой класс, отстал. «Бентли», ревя выхлопными трубами, шел по пятам. Однако мой водитель занял среднюю полосу, противопоставив свой опыт лошадиным силам оппонента. Он даже начал напевать, видимо, подражая великому гонщику Пастафаццу, который, как известно, всегда пел, проходя самые опасные участки трассы «Формулы-1» в Ле-Мане.
Потом с нами поравнялся мотоцикл. Он ревел рядом с моим окном, и я мог рассмотреть мотоциклиста, одетого, как Марлон Брандо в одном из его ранних фильмов: черные кожаные штаны и куртка, усеянный заклепками широкий пояс, перчатки с раструбами, высокие резиновые сапоги и противоударный шлем. Лица видно не было – только огромные очки и рот. Мотоцикл был огромный и мощный «Индиэн».
Некоторое время он тоже смотрел на меня, потом прибавил газу и унесся вперед, затерявшись в транспортном потоке.
Похоже, мною интересовалась куча народу! А я все старался убедить себя, что на столь раннем этапе операции это вряд ли возможно.
Мы добрались до окраин Местре, и водитель резко свернул в узкую улочку, тесно заставленную жилыми домами. Я нахмурился и сел прямо. Таксист улыбнулся мне и прибавил газу.
Мы мчались мимо гаражей и магазинов. Казалось, все здесь замерло; даже тротуары были пусты. Я представил себе, как люди сидят в тесноте за своими тяжелыми деревянными ставнями и ждут очередного сезонного всплеска насилия на залитых солнцем улицах города. Я ощутил легкую тревогу: стремительно несущаяся вперед машина, опустевшие среди бела дня улицы, тот агрессивный толстяк, странный таксист, мотоциклист в коже…
Шофер резко нажал на тормоз, и машина остановилась прямо посреди улицы. Двое мужчин одновременно выскочили из подъездов по обе стороны улицы и ввалились в такси, зажав меня в тиски. Таксист рванул с места, и мы понеслись дальше.
Глава 4
Тип слева от меня был в спортивных коричневых брюках, бежевой спортивной рубашке, пижонском пиджаке из шелка-сырца и в туфлях из крокодиловой кожи. В руке он держал револьвер 38-го калибра с ореховыми щечками на рукояти. Он упер ствол револьвера мне в бок, как ребенок, играющий в полицейских и воров. У него было узкое, гнусное личико, над верхней губой в разные стороны торчали мерзкие усики.
– Сиди спокойно, – сказал он. – Не дергайся. И не вздумай орать. Понял?
– Понял, – кивнул я.
– Видишь? – продолжал он, отщелкивая и демонстрируя мне барабан своего револьвера. – Полностью заряжен. Предохранитель снят. Стоит только на спуск нажать. Ясно?
– Вполне, – ответил я.
– Беппо, – обратился он к своему дружку, сидевшему справа от меня, – покажи ему свою пушку.
– Да ладно, – сказал я. – Я и так верю.
– С чего бы это? – удивился тот, что был слева. – А может, я вру? Нет, Беппо, ты уж покажи ему!
Беппо, бандюга весьма мощного сложения, с кислым видом извлек свой револьвер у меня из-под ребер, открыл его, подождал, пока я кивну, и снова защелкнул.
– Здорово вы вооружились, ребята, – восхитился я.
– Рады вам угодить, мистер Най, – сказал хмырь слева. – Кстати, можете звать меня Карло.
– Потому что это не настоящее твое имя? – спросил я; голова у меня уже шла кругом.
– Точно, – сказал Карло, ощерившись во весь рот.
– Он тоже участник спектакля? – спросил я, ткнув в сторону водителя.
– Ага! И к тому же большой юморист, – сказал Карло. – Так ведь, Джованни?
– Я знаю кучу смешных анекдотов, – сообщил псевдотаксист. – Вот, к примеру: слыхали историю про двух священников и дочку садовника?
– Сто раз! – недовольно буркнул Беппо. – У тебя все анекдоты с бородой.
Карло засмеялся, я тоже. Состояние у меня было несколько истерическое. Я узнал их – я видел фото этих типов в досье, которое мне давал полковник Бейкер. А это означало, что я оказался в пренеприятнейшем положении.
– Так, – сказал Карло, прослезившись от смеха и все еще продолжая смеяться, – вот мы и приехали!
Такси свернуло в переулок, въехало в какой-то просторный двор, миновало пересохший бетонный бассейн с фонтаном и протиснулось в следующий двор. Джованни остановил машину, и мы вылезли наружу.
С трех сторон двор окружали полуразрушенные кирпичные стены домов с окнами, забитыми досками. С четвертой стороны высилось здание, на первом этаже которого размещалась мастерская по ремонту велосипедов, а два верхних этажа были украшены изящными французскими окнами и узкими балкончиками.
– Вот мы и дома, – повторил Карло, щелкнул предохранителем и убрал револьвер в замшевую кобуру, подвешенную у него слева под мышкой. Беппо по-прежнему сжимал револьвер в кулаке.
– Сюда, – сказал Беппо и взял меня за локоть.
Стоило ему коснуться меня, как я вырвал руку и бросился бежать.
Но Карло успел преградить мне путь, снова выхватив свой револьвер.
– Стой, или я прострелю тебе правую коленку, – сказал он.
Очень отрезвляющее заявление. Я остановился.
– Руки за голову! – велел он мне.
Я повиновался. Карло подошел ближе, что-то сердито буркнул и ударил меня по лбу стволом револьвера.
И тут я услышал, как наверху кто-то аплодирует. Мы все дружно задрали головы.
Одно из французских окон было распахнуто. На узком балконе стоял человек. Он еще раза три с издевательским видом хлопнул в ладоши; его аплодисменты эхом отразились от кирпичных стен.
– Вот ведь странная вещь, – заметил человек на балконе без особого выражения, – до чего же на некоторых действует сам факт обладания оружием – прямо-таки опьяняюще, верно, Карло? Прямо-таки разума лишает, да?
– Он же пытался бежать! – возразил Карло.
– А кому я втолковывал: ни в коем случае не повредить товар? – мягко спросил тот, на балконе. – Вооруженный человек должен знать, что нельзя стрелять по тем, кто обеспечивает ему хлеб насущный.
– Извините, мистер Форстер, – смиренно сказал Карло.
Человек на балконе милостиво пригласил меня:
– Прошу вас, мистер Най, поднимайтесь сюда. Здесь нам удобнее будет спокойно все обсудить.
Форстер повернулся и вошел в комнату, а Карло и Беппо взяли меня в клещи с обеих сторон и быстренько поволокли в велосипедную мастерскую. Таксист вытащил из кармана тряпку и принялся полировать капот своей машины.
Глава 5
– Добро пожаловать в солнечную Италию, – приветствовал меня Форстер.
– Спасибо. Я счастлив, что оказался здесь, – ответил я, чувствуя себя вовсе не так беспечно, как старался им показаться.
Мы находились в большой мрачной гостиной над мастерской. Карло и Беппо обыскали меня на предмет оружия, ничего не нашли, и Форстер велел им исчезнуть. Не знаю, был ли он сам вооружен; выглядел он так, словно никакое оружие ему в жизни нужно не было.
Читать бесплатно другие книги:
