Жертва из космоса Шекли Роберт
— Подождите минутку, — сказал Филакис, — это совсем не то, что вы думаете. Наверно, вы полагаете, что сейчас — как и в прошлом году — вы станете свидетелями обычного поединка гладиаторов? Совсем нет! В этом году мы придумали нечто получше и надеемся, что вам это понравится. Но сначала позвольте представить вам наших счастливых финалистов. Давайте сюда, парни!
Хэрольд и Луэйн вышли с разных концов на арену под бешеный шквал аплодисментов. Оба они были в костюмах-трико черного цвета.
Одновременно с ними вышли четверо ассистентов Великой Расплаты, неся огромный деревянный ящик.
— Вот они стоят перед вами, друзья, — продолжал Филакис, — двое соперников в Великой Расплате. Наш местный парень Луэйн Добрей и его противник Хэрольд Эрдман, прибывший на наш остров издалека. Только один из них покинет этот ринг живым и станет нашим новым Королем Сатурналий. Как настроение, ребята? Ну как, Луэйн чувствовать себя участником Великой Расплаты? Я слышал, ты давно мечтал о такой чести.
— Я могу только сказать, — произнес Луэйн, — что хотя я этого и не заслуживаю, я прекрасно понимаю, какая мне оказана честь и обещаю показать вам великолепный поединок.
— Вот это слова настоящего Охотника! — воскликнул Филакис. — А что ты скажешь, Хэрольд?
— Что? То же самое, что и Луэйн. Только я действительно так считаю.
— Ну что ж, желаю вам обоим удачи, а теперь давайте посмотрим на оружие.
Ассистенты открыли ящик и достали оттуда два блестящих кинжала.
— Это для близкого боя, — объяснил Филакис, — а теперь основное оружие.
Ассистенты вынули из ящика два боевых топора с короткими рукоятками и обоюдоострым лезвием. Они подняли их над головой, чтобы каждый мог как следует их рассмотреть. Камеры показывали оружие крупным планом и со всех сторон.
— Просто красота, не правда ли? — говорил Филакис. — Это точные копии древненорвежских топоров. Они изготовлены в оружейных мастерских Охотничьего Мира и наточены так, как их никогда бы не удалось наточить древним норвежцам. В этом у меня нет никаких сомнений. Копии этих боевых топоров в натуральную величину вы сможете приобрести на выходе из Колизея сразу же после окончания соревнований. Но это все потом. А сейчас соперники выйдут на ринг и покажут нам чудесное представление. Как вам такое нравиться, друзья?
В ответ раздались громкие аплодисменты.
— А теперь, друзья, — продолжал Филакис, — я вижу, что кое-кто из вас с трудом скрывает разочарование. Вы, наверно, думаете, ладно, боевые топоры это совсем неплохо, но чем это все отличается от прошлогоднего подводного поединка на мечах? Но Старейшины Охотничьего Мира долго и напряженно думали, как сделать так, чтобы сегодняшний поединок оказался совершенно неожиданным событием. Ладно, ребята, покажите нам остальное снаряжение.
До этого момента ассистенты, неподвижно стоявшие возле платформы, стали стягивать с нее брезент. Глазам зрителей открылась блестящая полированная поверхность. От нее ослепительно отражались солнечные лучи. Толпа одобрительно зашумела.
— Так вот, друзья, эта сверкающая штука — то, что мы на на Эсмеральде встречаем разве что в наших бокалах с коктейлями. Это, леди и джентльмены, лед. Супертвердый, супергладкий, он находится в таком состоянии благодаря специальным охладительным системам, расположенным под платформой. А теперь поаплодируем авиакомпании „ТВА“, которая доставила нам это чудо из „Ледяного Дворца“ в Майами.
Зрители захлопали в ладони.
— А теперь, самое главное. — Филакис махнул рукой ассистентам, которые стояли с деревянным ящиком позади Хэрольда и Луэйна. Те открыли его и вытащили оттуда две пары коньков на шнуровках.
Сначала кое-где послышался смех, а когда до зрителей дошел замысел соревнований, раздались восторженные аплодисменты.
— Да, друзья мои! — воскликнул Филакис. — Став на коньки, противники начнут сражение на боевых топорах! Как тебе это нравится, Мэл?
— Мне не раз приходилось видеть Большую Расплату, — хриплым от возбуждения голосом ответил тот, — но это действительно нечто особое. Я могу с уверенностью сказать, что в этот раз крови и веселья будет предостаточно!
— Я уверен в этом, Мэл. А теперь почему бы нам не поприветствовать наших дизайнеров, которые изготовили коньки точно по размерам участников!
Аплодисменты усилились.
— Ребята, ваши имена написаны на коньках. Примеряйте их!
58
День клонился к вечеру. Ринг ярко освещался лучами мощных прожекторов. Судья подал команду соперникам, стоявших в разных концах ринга.
Хэрольд медленно поехал к центру, думая лишь о том, как сохранить равновесие. Дома он иногда катался на коньках, наверно, гораздо больше, чем Луэйн за всю свою жизнь. Принимая во внимание его рост и вес, такого рода состязание имеет для него определенные преимущества.
Однако он подозревал, что Луэйн прячет в рукаве козырную карту. Его противник, судя по всему, ничуть не волновался и даже ухмылялся, глядя Хэрольду в лицо!
И катался он ничуть не хуже Хэрольда.
Рефери напомнил, что никакие раунды и перерывы не предусмотрены, и разрешается применять к противнику любые приемы. Поединок будет остановлен лишь в том случае, если оба участника получат смертельные ранения и не смогут продолжать сражаться. В этом случае судья бросит монету, которая решит, кто из них станет победителем, а кто побежденным. Живым с ринга уйдет лишь один.
Хэрольд откатился в свой угол. Альбани стал массировать ему плечи, как это с давних времен делают все тренеры.
— Не забывай, — давал он последние указания Хэрольду, что каждое действие вызывает ответное противодействие. Это имеет большое значение, когда ты размахиваешь боевым топором.
— Меня волнует только одно, — сказал Хэрольд. — Такое впечатление, что Луэйн ничуть не сомневается в своих силах. И на коньках держится неплохо.
— Он просто блефует, чтобы напугать тебя.
Но на самом деле Наводчик тоже обратил на это внимание. Слава Богу, он все равно получит свою награду независимо от того, победит Хэрольд или нет. Дело не в том, что Альбани совсем не интересовал исход поединка, просто он был практичным человеком.
— Такое впечатление, что Луэйн знает нечто такое, чего мы не знаем.
— Если я заподозрю нечто противоречащее правилам, — уверил Охотника Альбани, — я тут же подам протест. Конечно, это будет слишком поздно, но твоя репутация будет спасена.
Раздался удар гонга.
— Что бы там он от нас ни скрывал, — сказал Альбани, — у тебя гораздо больше шансов на победу. Ты победишь, Хэрольд! Иди и прикончи его, парень!
Хэрольд покатил к центру ринга.
59
Сидя в своем углу ринга, Сузер наблюдал, как соперники осторожно кружили по льду, выдерживая безопасную дистанцию. Луэйн прекрасно стоял на коньках. Не зря он всю зиму провел на катках в Швейцарии. Хэрольд тоже был неплох, но ему не хватало артистизма.
Дуэли на коньках проводились на Эсмеральде и раньше. Поэтому Сузер был готов к такому повороту событий. При помощи приятеля-механика он изготовил для Луэйна специальные коньки.
К закругленной носовой части лезвия, были приварены острые как иголки стальные шипы. Становясь на цыпочки, Луэйн получал несравненное преимущество над противником и мог нанести ему смертельный удар, крепко воткнув шипы в лед. Самое главное — сохранить равновесие. Больше ему ничего не требовалось.
К тому же, он прекрасно владел искусством боя на топорах и даже представлял свою страну в этом виде спорта на прошлых Олимпийских играх.
В таком небольшом государстве, как Эсмеральда, это необязательно означало, что его можно было считать специалистом экстра-класса. Но это давало ему ощутимое преимущество. Хэрольду же оставалось уповать лишь на собственное везение, которого у него почти уже не оставалось.
Луэйн и Хэрольд стали двигаться быстрее, описывая круги, разворачиваясь и скользя, как будто исполняя настоящее па-де-де смерти на льду под сопровождение оркестра Охотничьего Мира, исполнявшего избранные фрагменты из „Лебединого озера“ Чайковского.
Боевые топоры отсвечивали синевой в свете прожекторов. Дуэлянты использовали обманные маневры, съезжались, разъезжались, поднимали над головой топоры, останавливались, чтобы с новыми силами начать все сначала.
Луэйну удалось зацепить топором левое плечо Хэрольда, на котором тут же выступила кровь.
Хэрольд, почти не целясь, принялся яростно размахивать топором.
Луэйн отскочил в сторону, снова приблизился, занес боевой топор для удара, потерял равновесие, упал на канаты, а когда поднялся, увидел описывающего возле него Хэрольда, готового в любое мгновение нанести удар топором.
Гордон Филакис каким-то образом умудрялся комментировать, пытаясь перекричать рев толпы. Зрители повскакивали с мест и возбужденно кричали. Даже карманные воры на некоторое время оставили свои дела, наблюдая за кульминацией самого главного спектакля года на Эсмеральде.
Сузер мог точно предугадать, когда Луэйн нанесет свой смертельный удар. На лице Охотника появилось особое выражение. Через секунду Луэйн снова был готов к бою. Размахивая топором, он загнал Хэрольда в угол. Затем он встал на цыпочки. Боевой топор поднялся над его правым плечом. Изо всех сил он обрушил грозное оружие на противника — человеку стоящему на коньках от такого удара не уйти.
Хэрольд спасся, использовав для этого единственную возможность. Плюхнувшись на живот, он проехал по льду.
Рука, в которой Луэйн держал топор, снова поднялась. На стальных шипах Охотник побежал к Хэрольду, намериваясь изрубить противника на отбивные.
Когда расстояние между дуэлянтами сократилось до нескольких футов, Хэрольд все еще лежал, отчаянно барахтаясь на скользкой поверхности. И тогда он сделал единственное, что ему оставалось сделать. Размахнувшись, он бросил топор по льду.
Крутясь, топор летел к ногам Луэйна. Чтобы увернуться от удара, Луэйн отпрыгнул назад и приземлился на коньки. Его ноги разъехались в разные стороны.
Хэрольд наконец перестал барахтаться, поднялся, но снова упал. Он не видел, куда улетел его топор. Парня охватило отчаяние. Закрыв голову руками, он ждал, когда на него обрушиться сокрушительный удар.
Но Луэйн тоже неподвижно лежал на льду. Лежал в луже крови, которая медленно увеличивалась в размерах. Толпа ревела. До Хэрольда не сразу дошло, что Луэйн упал на острие топора. Одно лезвие топора застряло во льду, другое впилось Охотнику в спину.
Встав на четвереньки, Хэрольд пополз к сопернику и взял обеими руками голову Луэйна. Он почувствовал, как его охватила жалость.
— Все будет хорошо, — сказал он Луэйну.
Тот надрывно закашлялся.
— Честно говоря, я так не думаю. Рана не такая глубокая, как колодец, и не такая широкая, как церковные ворота, но мне и такой хватит. Я всегда считал Меркуцио самым привлекательным шекспировским героем. Он был не чета этому слюнтяю Ромео.
— О, Луэйн, — сказал Хэрольд, — как жаль, что мне пришлось тебя убить. Ты мне уже стал нравиться, черт тебя возьми!
— И ты мне тоже. Но мы никогда не смогли бы стать друзьями, потому что постоянно старались бы убить друг друга. Странно, правда? Прощай, Хэрольд… Да, чуть не забыл…
— Что? — спросил Хэрольд, низко склоняясь над умирающим, чтобы разобрать его едва слышные слова.
— Скажи, пусть меня похоронят под моим индейским именем. Ан-ко-Пи-Кас, Тот Кто Смеется Первым, на языке алгонкинов.
— А откуда у тебя индейское имя? — удивился Хэрольд.
Луэйн слабо усмехнулся.
— Жаль, у меня нет время рассказать тебе…
Его веки дрогнули и застыли, как упавшие мотыльки.
Хэрольд закинул голову назад и завыл от скорби, ярости и триумфа. А потом на ринг ворвалась толпа. Люди подхватили его и вынесли на руках, чтобы короновать его, как нового победителя Великой Расплаты и Короля Сатурналий.
Читать бесплатно другие книги:
