Жертва из космоса Шекли Роберт

35

В Охотничьем Мире имелось семь каналов. По шести из них по спутниковой связи ретранслировались передачи из Соединенных Штатов. А седьмой, полностью посвященный круглосуточному освещению охотничьих событий, назывался „Охотничье Шоу“, и вел его всем известный Гордон Филакис.

У Филакиса было смуглое квадратное лицо с массивной нижней челюстью и коротко подстриженные волосы. Его речь всегда лилась непрерывным потоком. Он всегда находил о чем говорить, даже в тех случаях, когда и говорить-то не о чем, что так часто случалось в прямом эфире.

— Привет друзья, с вами Гордон Филакис со своей передачей „Охотничье Шоу“ приветствует вас из самого сердца Столицы Убийств, доброй старой Эсмеральды в солнечном Карибском море. Итак, друзья, вы смотрите прямую трансляцию местного телевидения про убийства, после которой следует выпуск международных новостей. Эта программа, трансляцию которой некоторые правительства пытались запретить в своих странах, полагая, что вас, друзья, следует оберегать от показа настоящего, реального убийства в жизни, и что вам достаточно фальшивых кинодетективов, которые до сих пор продолжают снимать ваши студии. Однако вы им этого не позволили, и я снимая перед вами шляпу. Когда они пытались нас запретить, вы покупали видеокассеты с нашими программами из-под полы, потому что прекрасно знали, что в сценах насилия нет ничего страшного, если их участники — взрослые люди.

Итак, леди и джентльмены, наша съемочная группа сейчас находится на улицах Эсмеральды, чтобы взять для вас несколько интервью у Охотников, которые в настоящий момент принимают участие в Охоте и донести до вас все страхи и ужасы прекрасного мира насилия.

— Простите, сэр, я вижу у вас значок Охотника. В руке у вас „смит энд вессон“, не так ли?

— Что? Да. Простите, но я…

— Сколько Охот на вашем счету, мистер?..

— Эрдман. Хэрольд Эрдман. Эта первая.

— Охотник-новичок! Как вам это нравится, друзья? Откуда ты, Хэрольд?

— Послушайте, — перебил его Хэрольд, в другое время я с удовольствием поговорил бы с вами, но сейчас…

Филакис понимающе улыбнулся.

— Нервничаете, или как мы тут говорим, Охотничья тошнота напала?

— Дело совсем не в этом.

— Ну так расскажи, в чем дело. Мы все простые люди, и все поймем. Может, у тебя свидание с какой-нибудь смазливой куколкой?

— Ладно, если это так уж вам интересно, я как раз собираюсь кое-кого убить.

— Да ты охотишься! Надо было сразу об этом сказать. Не волнуйся, прихлопнешь свою Жертву как-нибудь в другой раз. Ты ведь не сердишься на нас Хэрольд, не правда ли?

Хэрольд хмуро улыбнулся.

— Может, оно и к лучшему. Знаете, что-то мне сегодняшний план совсем не нравится.

Филакис торжественно кивнул.

— Охотничий инстинкт. Он всегда присутствует у хороших Охотников. Кто твой Наводчик, Хэрольд?

— Майк Альбани.

— О, мы знаем этого уважаемого представителя старой гвардии. В последнее время ему не особенно везет, но мы надеемся, ты изменишь это?

— Сделаю все от меня зависящее.

— Слушай, Хэрольд, мне немного обидно, что из-за нас ты, возможно, упустил шанс совершить хорошее убийство. Поэтому я хочу загладить свою вину. Ты уже обедал?

Хэрольд еще не ел.

— Прекрасно! А что если мы попросим тебя на некоторое время стать нашим обозревателем в программе „Ресторан Охотничьего Мира“? Пойдем с нами. Тебя угостят самым лучшим на острове обедом, к тому же, мы немного развлечемся.

Взяв Хэрольда под руку, Филакис повел его по улице, а следом за ним устремились теле- и звукооператоры, а также зеваки, которые обязательно хотели оказаться перед телекамерой, чтобы потом увидеть себя в вечернем выпуске новостей.

Вскоре они подошли к ресторану „Ле Морганто“. Филакис, Хэрольд, операторы, осветители, необходимые по сценарию девушки, ассистенты режиссера, подсобные рабочие толпились в вестибюле, куда проникали восхитительные запахи. Тут же там появился маленький человечек с встревоженными глазами и в белом смокинге.

— Привет, Гордон! — воскликнул он.

— Привет, Том, — ответил Филакис. — Сегодня мы решили проведать твой ресторанчик.

— Господи, Боже мой!

— Я привел с собой гостя. Познакомься, Том, с мистером Хэрольдом Эрдманом, который только недавно прибыл на наш солнечный остров, стал полноправным Охотником и твоим гостем на сегодняшний вечер. Хэрольд, все что от тебя потребуется, так это есть и делиться своими впечатлениями о подаваемых блюдах.

Том провел Хэрольда к столику, и осветители принялись устанавливать софиты. Официанты принесли серебряные вилки и ножи, разложили салфетки. Подали бутылку красного вина с французской этикеткой. Разлили по бокалам. Хэрольд поднес бокал к губам и медленно сделал глоток.

— Ну, Хэрольд? — поинтересовался Филакис. — Как тебе? — И заговорщицки подмигнул.

Хэрольд все понял. В жизни каждого человека случаются моменты, когда интуиция помогает ему забыть про добропорядочность и честность, которые ему привили с детства.

Так что Хэрольд быстро смекнул, что к чему, и ответил:

— Совсем неплохо.

Филакис бросил на него красноречивый взгляд, опасаясь, что Хэрольд все испортит.

— …для мытья полов.

И тут началось настоящее веселье.

Одно за другим он высмеивал все блюда, поспешно ища подходящие сравнения, чтобы его никто не принял за деревенщину. Некоторые из его грубоватых шуток были не такими уж и плохими, учитывая, что он выдавал их экспромтом. Так, суп из черепашьего мяса он назвал „зловонным болотом“.

Филакис тоже старался не отставать, высмеивая интерьер, официантов, обслуживание, оркестр, владельца ресторана, его жену и даже хозяйского кокер-спаниеля.

Пока все это шло в эфир, „Амбалы Охотничьего Мира“ — четверка накаченных парней в купальных костюмах — крушили все вокруг бейсбольными битами, не трогая лишь столик, где Хэрольд ел crepe suzett, которое он сравнил с отбросами, годными лишь для кормежки свиней.

А когда в конце ужина он выплюнул кофе, публика устроила ему настоящую овацию.

Наконец, когда уже не осталось ничего, что можно было бы съесть или испоганить, Филакис нежно обнял Тома за плечи и назвал „классным парнем“. Безусловно, студия оплатит все убытки. А в компенсацию за все, что хозяину пришлось вытерпеть, Филакис подарил тому билет в ложу на Охотничьи Игры.

— А тебе, Хэрольд, большое спасибо, — сказал он. — Ты молодец, понимаешь все с полуслова. Надеюсь, мы скоро с тобой снова встретимся, и я услышу про твое удачное убийство.

36

Вернувшись домой, Альбани раздраженно кинул на стул свою куртку из верблюжьей шерсти. Не отрывая взгляда от экрана телевизора, Тереза спросила:

— Ну, как у тебя сегодня дела?

— Кошмар. Мы уже почти пришлепнули Жертву, когда внезапно появился этот чертов Гордон Филакис со своим „Охотничьим Шоу“ и стал брать у Хэрольда интервью. Вся работа насмарку.

— Не расстраивайся, дорогой. Прикончите свою Жертву в следующий раз.

— Только на это я и надеюсь.

— А как держался Хэрольд?

— Отлично. Думаю, по крайней мере на одно хорошее убийство он вполне способен. Нам позарез нужно именно хорошее убийство.

— Это улучшит наше положение? — с надеждой спросила Тереза.

— Честно говоря, это мне может здорово помочь. Слишком многие пристально наблюдают за мной. Ходят слухи — и не пытайся убеждать меня в обратном! — что я потерял свою былую хватку.

— Как они осмеливаются так говорить! — возмутилась Тереза.

— Они приводят в пример мои последние неудачные засады и утверждают, что я совсем ни на что не способен.

— Знаешь, — сказала Тереза, — может, кое в чем они и правы… Вспомни хотя бы Джеффриса…

Альбани недовольно скривился.

— Или твоего предыдущего клиента, как там его звали?

— Антонелли. О, Господи, лучше не напоминай мне об этом!

Альбани расслабил узел галстука.

— Антонелли. Такой щедрый человек. Я действительно старался организовать для него особое убийство. Хотел отблагодарить. Его Жертвой была шестнадцатилетняя девушка, можешь себе такое представить? Девственница. Я имею в виду, это было ее первая Охота.

— Да, теперь от детей можно ожидать чего-угодно… — произнесла Тереза.

— Все было проще простого. Антонелли загнал ее в угол. Ему оставалось только нажать на спусковой крючок. Однако, это чертов сибарит решил не спешить. Хотел как следует насладиться своим убийством. Ведь мысленно он уже видел ее мертвой. На ней не было никакой одежды. Антонелли считал, что он в полной безопасности. Он же видел, что у нее нет никакого оружия. Именно на это она и рассчитывала. Ей хватило одной секунды, чтобы задушить его прочной лентой, которой у нее были подвязаны волосы.

— Не понимаю, как ей могли дать разрешение на использование такого оружия? — заметила Тереза.

— Это не имеет никакого значения. Главное, что я не предусмотрел такую возможность. Еще одно пятно на моей репутации. Ты полагаешь, что я действительно потерял свою хватку?

— Это не твоя вина, — сказала Тереза. — Лучше подумай о предстоящих делах. У этого Хэрольда есть хоть какой-нибудь шанс?

— Кто знает? Кого это волнует? — картинно взмахнул руками Альбани. Нет, шансов у него никаких. Но нужно, чтобы он победил. Придется мне что-нибудь придумать. Ведь от этого зависит мое будущее. Это гораздо важнее, чем чья-та никудышная жизнь. Не правда ли?

— Полностью с тобой согласна, дорогой. Ты обязательно что-нибудь придумаешь. А теперь пойдем ужинать.

37

Вернувшись к себе домой, Луэйн погрузился в размышления. Ему было ужасно досадно, что сорвалась такая прекрасная возможность подстрелить Хэрольда. Зашла Джекинс, увидела, что он сидит задумчивый за письменным столом, переоделась и снова куда-то ушла. Луэйн сам приготовил легкий ужин — вареные хвосты омаров на поджаренных ломтиках хлеба.

Чуть позже к нему пришел Сузер, налил себе выпить, уселся в кожаное кресло с хромовыми подлокотниками и принялся ждать, когда Луэйн обратит на него внимание.

Наконец Луэйн потянулся. Встал, подошел к телефону, взял записную книжку, полистал ее, нашел что искал и, оттопырив губу, кивнул.

— Сузер, — позвал он.

— Слушаю, босс.

— Ты ведь знаком с Хортоном Футом?

— Конечно.

— Ты знаешь, где его найти. Я имею в виду, прямо сейчас?

— Скорее всего, он сейчас в баре „Клэнси“ на Трокадеро пытается утопить свои печали в стакане.

— Я хочу, чтобы ты пошел и привел его ко мне. Немедленно.

— Конечно, босс. Но ведь вы прекрасно знаете, что с Футом лучше не связываться. Кроме того, это ваш самый заклятый враг на острове.

— Именно это и делает его самой подходящей кандидатурой.

— Ясно, — сказал Сузер. Хотя на самом деле он ничего не понимал, но задавать вопросы было бесполезно. Босс обожал всякие тайны.

Когда он направился к двери, Луэйн остановил его.

— Да, кое-что еще.

— Что, босс?

— Скажи привратнику, пусть заправит мою машину. Не „бьюик“, а „мерседес“.

Сузер хотел спросить, что задумал его босс, но потом передумал. Луэйн сам все расскажет в свое время. Он вышел из комнаты.

В течение следующего часа Луэйн не отходил от телефона, обзванивая всех своих друзей в городе. Он как раз повесил трубку, когда появился Фут.

Он был невысокого роста, лет под сорок, со смуглым, обветренным лицом. На нем был замызганный белый костюм, на голове — „федора“, а на ногах стоптанные сандалии.

— Садись, — предложил ему Луэйн. — Налей себе чего-нибудь выпить. Тебе, наверно, интересно, зачем я тебя позвал?

— Только поэтому я и пришел, — ответил Фут. И налил себе самого дорого виски.

— Я знаю, что ты меня ненавидишь. Думаешь, что я убил твоего брата нечестным образом.

— А разве это не так?

— Между нами говоря, — доверительно сказал Луэйн, — именно так.

Фут не сразу нашелся, что ответить. Сначала он кивнул, а потом произнес:

— Что ж, я так и знал. — Он изо всех сил пытался рассердится.

— Насколько я припоминаю, ты никогда не пылал любовью к своему брату, — сказал Луэйн.

— Я ненавидел этого сукиного сына и мечтал увидеть его в гробу! возбужденно воскликнул Фут. — Но это тебя не касается. Я никому не позволю безнаказанно убивать моих родственников. Тебе не кажется это справедливым?

— Ладно, — перебил его Луэйн. — Я пригласил тебя к себе, чтобы помириться.

— И как же ты собираешься это сделать? — презрительно хмыкнул Фут.

— Удовлетворив две твоих самых любимых страсти.

— Какие именно?

— Первая из них — деньги.

— Деньги… — мечтательно повторил Фут, чувствуя, как от этого слова у него замирает сердце. — Ты хочешь предложить мне деньги? — Его лицо немного посветлело.

— Конечно, нет, — ответил Луэйн. — Это было бы для тебя слишком оскорбительно.

— Может быть, — снова нахмурился Фут.

— Я предлагаю тебе их заработать.

— О! — еще больше расстроился Фут.

— Но работая на меня, ты сможешь удовлетворить свою вторую пламенную страсть.

— Какую?

— Предательство.

Фут откинулся на спинку кресла. В конце-концов, жизнь не такая уж и безнадежная штука. Случается, что иногда судьба начинает улыбаться тебе, и удача приходит, когда ее совсем не ждешь.

— Да, ты меня хорошо знаешь, — сказал он.

— Тебе ведь действительно необходимо предательство, — сказал Луэйн. Без него ты просто жить не можешь.

— Тоже мне психолог выискался! Мой психоаналитик говорит, что мне обязательно нужно кого-нибудь предавать, чтобы сохранить душевное равновесие. Он утверждает также, что лучше всего мне поможет хладнокровное убийство, но это не для меня. Так можно и самому концы отдать. Ты уж не обижайся, но каждому свое.

— А я и не обижаюсь, — сказал Луэйн. — Предлагаю тебя пять тысяч долларов за то, что доставит тебе огромное удовольствие.

— Лучше десять, — сказал Фут, — тогда я испытаю от этого настоящее райское блаженство.

— Остановимся на семи с половиной, — предложил Луэйн. — Ведь несмотря на вражду, мы же с тобой старые друзья.

— Согласен, — ответил Фут. — Кого мне надо предать?

— Одного из твоих друзей — Микеланжело Альбани.

— Альбани! — воскликнул Фут. — Но мы ведь с ним большие друзья. Предать его было бы просто ужасно.

— Ну и что из этого? В этом-то вся суть предательства.

— Это действительно так, — согласился Фут. — Ты прав, Луэйн.

Тот скромно пожал плечами, и рассказал, в чем состоит его план.

Фут кивнул, но в последний момент у него закрались сомнения.

— Для Альбани это означает полный крах. Если он сейчас проиграет, от банкротства ему не уйти. Ты знаешь, что это означает?

— А в противном случае, Хэрольд — его клиент — убьет меня, а Альбани получит вознаграждение и славу, в которой он так сейчас нуждается. Признайся честно, какое тебе дело, обанкротится Альбани или нет?

Фут задумался.

— Честно говоря, если Альбани станет государственным рабом, я смогу заполучить его Терезу. Ты видел ее, Луэйн? Этот ревнивец даже не выпускает ее из дому. Такая куколка…

Луэйн прервал его, нетерпеливым взмахом руки с ухоженным ногтями.

— Мы тут не свидания обсуждаем. Речь идет о деньгах и предательстве.

— Я полностью к твоим услугам. Как мне лучше действовать?

Луэйн подошел к стене, на которой в серебряных рамках под стеклом висели все его награды и призы. Сняв одну из них, он вытащил прямоугольный листок, протянул его Футу, а рамку повесил на место.

— Ты знаешь, что это такое?

— Карточка Предательства. Никогда не держал ее в руках, но знаю, как она выглядит.

— Слушай внимательно. Вот что тебе надо сделать…

38

На следующее утро из своих хорошо осведомленных источников Альбани узнал, что Луэйн вместе со своими самыми закадычными друзьями сел в свой большой бронированный „мерседес“ и укатил на загородную виллу, чтобы устроить там вечеринку в канун Сатурналий. Альбани позвонил в „Информационную службу Наводчиков“ и попросил, чтобы ему прислали с нарочным план виллы и карту прилегающей местности. Как он и опасался, вилла Луэйна надежно охранялась.

Он как раз размышлял над этим препятствием, когда зазвонил телефон, и один из информаторов сообщил интереснейшую новость. По его словам, у одного из друзей Альбани — Хортона Фута — каким-то образом появилась Карточка Предательства, и он собирается ее продать.

Карточка Предательства! То что нужно!

Альбани пытался дозвониться Футу, но у того был отключен телефон. Тогда он позвонил его приятелям. Одни из них сообщил, что видел, как Фут бродил по зоопарку в длинном черном пальто, которое надевал лишь в период обострения депрессии. Информатор также добавил, что вид у Фута такой, будто он готов в любую минуту отдаться на съедение львам, но боится, что хищники не станут есть его из отвращения. Другой информатор видел Фута в Восточных доках, где тот стоял, прислонившись к тумбе и наблюдал за плавающим в воде мусором, как бы раздумывая, не присоединиться ли к нему.

— Судя по всему, дела у него совсем неважные, — сказал Альбани Хэрольду, когда они вместе обедали. — Похоже, у него появилось желание покончить с жизнью. Нам это кстати. Нужно обязательно купить у него Карточку Предательства.

— Не понимаю, — сказал Хэрольд. — Что еще за Карточка Предательства?

— Государство иногда печатает их и рассылает по наугад выбранным адресам. Имея Карточку Предательства, ты можешь заставить кого-угодно действовать против человека, которому тот искренне предан. Это ключ, который поможет тебе пробраться на виллу Луэйна.

— А потом?

— А потом прихлопнуть его. — Альбани посмотрел на часы. — Неужели уже три часа? Нам следует торопиться. Вечеринка состоится сегодня. Согласно моим источникам, завтра утром Луэйн вернется в город, чтобы подготовиться к Сатурналиям. Ты должен пробраться на его виллу сегодня же и застать его врасплох. Нельзя упустить такой подарок судьбы.

— Ладно, — сказал Хэрольд. — Я готов.

— Сначала нам надо отыскать Хортона Фута. Разделимся. Я поеду в зоопарк. Может, он все еще там. А ты давай в Восточные доки. Как только заполучим Карточку Предательства, тут же отправляемся на виллу и покончим с Луэйном.

39

В ужасном расположении духа Альбани сел за руль своего белого „ламборджини“ и направился в сторону зоопарка. Его не просто одолевала депрессия. Наводчик подозревал, что снова ему не повезло — он зря поставил на неудачника, на идиота, который не знает, чего ему бояться и не умеет быстро пользоваться предоставляющимися возможностями. Хотя, как это не странно, новичкам довольно часто удавалось побеждать умудренных опытом Охотников. Может потому, что атмосфера постоянного риска снижала у тех ощущение опасности. И они действовали небрежно.

Однако Луэйн, несмотря на свой внешний вид, был осторожным и находчивым противником. Одно из его первых Убийств было самым настоящим шедевром. Переодевшись хирургом, он пристрелил свою жертву — латыша с грустными глазами — в операционной больницы Сестер Милосердия прежде чем тот успел открыть огонь из своего двуствольного протеза. Разве Хэрольд когда-нибудь достигнет таких высот? Не стоит ждать изысканного Убийства от какого-то деревенского парня. Может, хоть Карточка Предательства даст ему хоть какой-то шанс.

Альбани настолько был поглощен своими проблемами, что почти не обращал внимания на дорожные знаки и вел „ламборджини“ автоматически. Он обратил внимание на свою небрежность лишь когда за его спиной раздалась сирена. Он остановился у обочины, и рядом с ним затормозила патрульная машина. Из нее вылез полицейский в отглаженной форме цвета хаки, начищенных до блеска башмаках, солнцезащитных очках. На широком кожаном поясе у него висели две кобуры с „магнумами“ 44 калибра.

— Уж не слишком ли медленно ты ехал? — с притворной вежливостью поинтересовался полицейский. — Или знак не заметил?

— Заметил, офицер, — сказал Альбани. — „Опасный поворот — увеличить скорость“. Я как раз собирался это сделать, но по ошибке вместо газа нажал на педаль тормоза. С каждым такое может случиться.