Домой Козлов Владимир

Целое лето кайфа

Место: Дома

Дата: 24/11/2006

Время: 11:06

Музыка: нет

На экране телевизора – Пинский. Его волосы растрепались и плохо прикрывают лысину. Он стоит на фоне здания мэрии, позади него – двое охранников.

– …прекрасно знаю, кто спланировал эту акцию. Те, кто теперь, когда наш комбинат поднялся, так сказать, с колен и встал на ноги, строят планы о том, чтобы его захватить. Вернее, строили…

Картинка меняется. Съемка на улице Мира – дрожащей ручной камерой. Ментовская машина с простреленными колесами и выбитыми стеклами. Ударившийся в нее бронированный джип Пинского. Две воронки от взрывов гранат в нескольких метрах от машин.

– …Им это так просто с рук не сойдет, – продолжает Пинский. – Будут приняты меры, и меры очень жесткие и – не побоюсь этого слова – даже жестокие. У нас в городе мы давно уже привыкли к стабильности и порядку, и такое у нас никому не сойдет с рук. Фотороботы этих, значится, отморозков, составлены, объявлен план «перехват»…

На экране появляются фотороботы двух человек – стандартные лица без особых примет.

– Напоминаю, что вы смотрите чрезвычайный выпуск новостей, посвященный покушению на мэра города Александра Пинского, – говорит диктор. – Еще раз постараемся восстановить картину событий. Около десяти утра колонна мэра была обстреляна на улице Мира. Злоумышленники выпустили очередь из автомата по колесам милицейского автомобиля, сопровождавшего колонну, а потом пытались поразить бронированный джип Пинского из гранатомета. Две гранаты разорвались в нескольких метрах от джипа. Легкие ранения получили сотрудники милиции. Никто из находившихся в джипе не пострадал. Нападавшие скрылись с места преступления…

– Мне надо валить, – говорю я. – Они могут узнать в любой момент. А тебе пришьют соучастие…

– Вряд ли, – говорит Аня. – Как они узнают про тебя? Тем более, что в этой ситуации им как раз выгодней обвинить тех, кто играл против мэра…

– Моих несостоявшихся союзников… Нет, все равно, я могу попасть под раздачу. Слишком глубоко завяз – и с мэром, и сейчас…

– Подожди до завтра. Я встречусь с этим Феликсом, и, может, все решится сразу. И тогда мы уедем вместе.

– Хорошо.

– Ты боишься?

– Мне уже все равно. Мне вообще…

Уличный фонарь освещает рынок – пустырь – куски картонных коробок, гниющие отбросы, палки и трубы, оставшиеся от драки. Я и Аня стоим у окна. Свет в комнате выключен.

– Знаешь, я вот о чем подумала… У меня ведь никогда не было первой любви. Такой вот настоящей, красивой, когда еще совсем молодые, глупые и наивные, и вместе так хорошо, как больше не может быть никогда. Может, как раз, поэтому и хорошо. По – настоящему. Как больше потом никогда уже не будет… А у тебя была первая любовь?

– Была. Но только в одну сторону…

– Я поняла… А у меня – вообще никакой… Потом уже, много позже, с Игорем. Целое лето кайфа, после четвертого курса. Мы както с ним открутились от практики… Или нет, тогда практики не было, практика началась в сентябре. И мы все лето, каждый день – если погода была хорошая – ездили на озеро. Загорали, купались, валялись на кучах песка… Тогда земснаряд там работал и намыл огромные кучи песка… А вечером ехали в центр, гуляли до ночи, покупали вино, выпивали бутылку на лавочке прямо из горла – если деньги были, конечно… А закусывали батоном, ни на что больше денег не оставалось… Потом ехали к нему – если родители были на даче – или ко мне в общагу…

Roman.doc

Место: Дома

Дата: 25/11/2006

Время: 09:00

Музыка: нет/«Гражданская оборона», альбом «Реанимация»

Я стою у окна, уткнувшись носом в тюлевую занавеску. На бесцветном небе висит неяркое солнце. За домами дымят трубы комбината. По улице проезжает трамвай, качаются провода.

– Ну, я пошла, – говорит Аня.

На ней – черный свитер и черные джинсы. Я первый раз вижу ее в джинсах. Обычно она носит юбки. Она замечает мой взгляд.

– Это очень старые джинсы. «Рэнглер». Я их купила как раз в начале того лета… Пятьдесят долларов, в фирменном отделе – очень дорого было по тем временам. Но мне родители дали денег на подарок ко дню рождения… И я в них ходила на первые свидания с Игорем – когда еще было холодно, в июне, началеиюля. И той осенью я их еще носила, а потом перестала, отвезла к родителям, и так они там лежали. А потом вдруг нашла, привезла… Я постараюсь недолго. Дверь не открывай и к телефону не подходи. Я открою своим ключом…

– Да, конечно…

Мы целуемся. Аня надевает пальто, отмыкает дверь и выходит. Дверь захлопывается, щелкает замок. Я иду в комнату, сажусь за компьютер. От нечего делать, смотрю на списки папок в «проводнике». Одна называется «Roman». В ней – только один файл – «Roman. doc».

«Я открыла глаза и поглядела на потолок. За два года, что я жила в этой комнате, я запомнила всю «географию» потолка. В центре, рядом с лампой, в нескольких местах к нему прилипли скелеты задавленных комаров. Они уже были здесь, когда я вселилась, и комнату с тех пор не ремонтировали. У зеленой, цвета водорослей, трубы, с потолка и вниз по стене тянулся бежевый подтек – как будто ктото выплеснул туда чашку кофе.

Игорь спал, повернувшись к стене. Я не помнила, почему оказалась с краю. Я встала, сунула ноги в шлепанцы и подошла к окну. За стеклом, среди зеленых, но уже несвежих листьев, мелькали отдельные желтые – как первые седые волоски у еще молодого человека.

За зеленью видна была улица. По ней проносились, гремя, грузовые машины. Мне вспомнился такой же вот день в конце августа много лет назад. Я училась в шестом или седьмом классе и ходила в школу получать учебники. Тем, кто приходил еще до первого сентября, доставались учебники получше. Мне тогда выдали почти все новые, только по алгебре уже ктото учился, но состояние было оценено на «пятерку». Я несла книги в сумке домой, а по улице точно так же грохотали грузовики.

Вчера мы с ним были на дискотеке «Белый лимон» – в бывшем кинотеатре «Салют». Мне было по – своему любопытно – я на дискотеках за всю жизнь была, может, раз десять, а Игорь вообще их не любил, потому что слушал другую музыку, но в этот раз почемуто сам предложил сходить.

«Салют» я помнила хорошо – часто ходила туда в детстве. В буфете покупала пломбир за двадцать копеек, шла в зал, садилась и ждала, пока прозвенят три звонка и откроется красный занавес.

Фильмы в «Салюте» давно не показывали. В кассах устроили ксерокопию, в фойе – дискотеку, а сам зрительный зал был закрыт. С нами пришел приятель Игоря, Андрей. Он сразу купил в баре бутылку водки, и мы быстро выпили половину, закусывая чипсами. После этого стало весело, и меня уже не напрягала ни попсовая музыка, под которую мы танцевали, ни постоянные крики диджея «ком – он» и, почемуто, «шат – ап». Может, он чтото не понял в английском. Пепельницы на столах менял негр. Андрей сказал, что знает его – он из Гамбии, и зовут его Самуэль, учится на третьем курсе политеха.

Ближе к утру Андрей познакомился с девушкой. Ее звали Лариса. Он пошел ее провожать в район комбината, а мы с Игорем вернулись ко мне общагу. Он не хотел идти через вахту и залез по решетке на второй этаж, потом протянул мне руки и поднял на руках наверх. Я боялась, что он не удержит меня – он ведь уже был нетрезвый, – но он удержал.

Я сделала две затяжки и отдала сигарету Игорю. Он тоже сделал затяжку. Я сказала:

– Скоро кончится лето.

В ответ он напел:

– Больше надежд нету…

– Нет, правда… Мне всегда бывает грустно в конце августа, потому что чтото кончается и больше никогда уже не повторится…»

В дверь звонят. Я закрываю файл, выхожу из «ворда». На экране – зеленый холм и кусок ясного синего неба в белых мелких облаках. Я подвожу курсор к кнопке «Windows Media Player», щелкаю. Открывается последний список воспроизведения. Звонки в дверь продолжаются. Я нажимаю на «play». «Открытие файла мультимедиа». «Воспроизведение 192 Кбит/с». В дверь больше не звонят, а молотят ногами, пытаясь выломать. Это будет несложно – обычная дверь старой хрущевки в обычном районе говенного города… Который – родина. В котором я – дома… Я делаю звук погромче, поворачиваю голову, смотрю в окно. Неяркое солнце все так же висит над домами.

Небо как кофе

«Встреча была назначена в той же самой кофейне, в которой неделю назад мы встречались с Лешей. Неужели прошла всего лишь неделя? Почемуто казалось, что это было уже очень давно.

Людей в кофейне было немного, только какойто мужчина в костюме читал газету, время от времени поднося ко рту большую фарфоровую чашку. Во всем небольшом помещении висел приятный кофейный запах. Я подумала, что, наверно, люблю запах кофе даже больше, чем его вкус.

Девочка – официантка в синих джинсах и черной майке со стразами принесла мою чашку капучино, поставила на столик. Я взяла сахарницу, вытряхнула немного сахара в чашку – он начал тонуть в светло – бежевой шапке пены. Я взяла ложечку, медленно перемешала кофе и сделала первый глоток.

– Вы – Анна? – Голос был негромкий и приятный. Позже я заметила, что его интонации и манера говорить напоминали дикторов на центральных каналах. Наверное, он был москвичом.

– Да, – сказала я и подняла глаза.

Он был скорее среднего роста, из расстегнутого пальто выглядывал черный строгий пиджак, под ним – белая рубашка и темно – вишневый галстук.

– А я – Феликс.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Он положил на стул дорогой кожаный портфель, не спеша снял пальто, повесил его на вешалку на стене. Я сделала еще глоток кофе. Феликс сел, достал из кармана коммуникатор, положил на столик рядом с собой. Подошла официантка. Он сделал заказ:

– Эспрессо, пожалуйста, и воду без газа…

Феликс спокойно и внимательно смотрел на меня, можно даже сказать, рассматривал. Но делал он это ненавязчиво, не вызывая желания отвести глаза или сказать чтото резкое.

– Я вынужден вас огорчить, – сказал Феликс. – Сделка, о которой мы с вами вчера говорили, смысла, к сожалению, не имеет.

– Почему?

– Акции, которые вы предлагаете, не имеют никакой ценности. Еще несколько месяцев назад все активы комбината были переведены из компании «Омега – Бизнес» в компанию «Металлы Евразии». На «Омеге» остались одни лишь долги, и скоро начнется процедура банкротства…

– Но как… Человек ведь владел активами…

– Должен вас поправить. Физическое лицо владело акциями компании. Компания владела активами. Теперь компания активами больше не владеет… Я сожалею, но здесь ничего нельзя сделать.

Официантка подошла к нашему столику, поставила перед Феликсом маленькую чашку эспрессо, зеленую бутылочку воды и стакан, положила завернутую в салфетку ложечку. Феликс вынул ложечку из салфетки, помешал кофе, не добавляя сахару.

– А теперь еще немного информации для вас, Анна. Поскольку я достаточно неплохо знаю ситуацию. Ваш друг – вы знаете, о ком я говорю – совершил большую глупость… – Он взял чашку, сделал глоток. – Думаю, вы в курсе его дел и поняли, о чем идет речь. И боюсь, теперь его уже ничто не спасет… – Он сделал паузу, посмотрел на меня. Его глаза были серыми и холодными.

– Но ведь его фактически обманули, – сказала я. – Если бы не эти акции…

– Я сказал все, что касается его. В отношении вас… – Он опять посмотрел на меня. – Можете не беспокоиться. Вы ничего ни о чем не знаете. Вы никогда не знали человека по имени Алексей Сухарев, ничего не знаете о комбинате, кроме того, что содержалось в вашей статье… Вы меня поняли. Более того, я достаточно высокого мнения о ваших статьях. И возможно, мы могли бы в довольно скором будущем предложить вам должность аналитика – консультанта. Все ваши данные у нас есть… А вот, на всякий случай, и мои координаты. – Он вынул из кармана пиджака визитницу, открыл, достал кофейного цвета карточку, положил передо мной.

– А что с ним будет?.. С Алексеем?

– Не будет. Уже есть. И вы его больше не увидите. Совет: и не пытайтесь. Бесполезно. До свидания, мне пора.

Феликс поднялся, снял пальто с вешалки, просунул руки в рукава, взял со столика коммуникатор. Из портмоне он вынул сто рублей, положил на столик. Все его движения были четкими, уверенными, даже элегантными.

– Всего хорошего, – сказал он и двинулся к выходу. Открывая дверь, он обернулся, но посмотрел не на меня, а как будтопросто обвел взглядом кофейню. На улице его ждал небольшой темно – синий джип. Он сел на сиденье рядом с водителем, и машина медленно тронулась с места. Хлопнула дверь кофейни, с улицы вошла девушка. Я узнала ее – Вера Фильченко из моей группы. Мы не виделись года два.

– Ой, Анька, привет! А я смотрю – ты или не ты? Не представляешь, как я рада тебя видеть… Или ты когото ждешь? Деловая встреча, а? – Она улыбнулась мне во весь рот, показав хорошо отбеленные зубы.

– Нет, встреча закончилась… – Я взяла визитку Феликса и положила в сумочку.

– Ну, отлично, супер. Я тогда присяду, поболтаем… Только закажу, а то так хочется кофе – не могу просто… Девушка, пожалуйста, меню… Нет, меню не надо, сразу принесите кофе с «бейлисом» и, наверно, апельсиновый сок… Да, еще пирожное «тирамису»…

Официантка поставила на поднос посуду Феликса, отошла. Вера, продолжала улыбаться.

– Ну рассказывай, как ты… Работаешь все там же, в газете? – Я кивнула. – А я, ты знаешь, пока, так сказать, в подвешенном состоянии. Андрей, я не знаю, помнишь ты или нет – он же на комбинате работает, менеджером по маркетингу… И сейчас есть идея открыть торговый дом в Москве – ну, ты же в курсе, надеюсь, что комбинат сейчас процветает. Теперь главное – хорошо продать свой продукт… Ну и его, в общем, могут поставить директором этого торгового дома… Или замом… И тогда, соответственно, надо будет переезжать в Москву… Свои проблемы, конечно, потому что квартиры не будет на первых порах, надо будет снимать… И Катюху в школу устраивать… Как ты думаешь, ехать мне с ним или нет? Или пока здесь остаться?

Я слегка повела плечами.

– Вот и я не знаю. В Москве всетаки перспективы… Но и здесь у нас тоже стало неплохо – когда комбинат заработал. Ты знаешь, что в Турцию самолеты летают теперь прямо с нашего аэропорта? А то раньше приходилось сначала ночь до Москвы на поезде, а ты знаешь, что я не сплю в поездах, не могу вообще… А на будущий год собирались Катюху отправить в Англию на два месяца – пусть учит язык, это надо теперь, без английского – никуда. Андрюша мой молодец, он относится к ней, как к своей…

– Вера, ты извини, мне надо уже уходить… – Я повернулась к официантке. – Счет принесите, пожалуйста…

– Ну ничего, поболтали немножко, потом, может, какнибудь встретимся специально, кофе попьем… Телефон твой не изменился?

Я покачала головой. Подошла официантка, дала мне чек, поставила перед Верой пирожное, кофе и сок. Я глянула на свой капучино – в чашке оставалась почти половина. Почемуто вспомнилось, что в последние дни Леша часто напевал: «Небо как кофе, небо как кофе».

Я вышла из кофейни. Ноябрьское солнце пробивалось сквозь серое облако дыма из труб комбината. По улице проезжали забрызганные грязью машины. Я подошла к киоску, чтобы купить последний номер нашей газеты. Я не хотела сегодня идти в редакцию. Пожилая киоскерша жевала бутерброд. Перед ней, на сегодняшних газетах стоял термос. Я спросила:

– Извините, вы работаете?

Она кивнула.»

#