Я люблю Седов Б.

– Я в кабинете, – сказал Джавад, – руковожу обороной. Скоро все закончится, спрячься – Сатар тобой недоволен, и я тоже. Я не хочу, чтобы тебя подстрелили, как куропатку…

Лика осмотрелась, прежде чем ринуться дальше – получить шальную пулю ей не хотелось. Но путь был свободен, бой шел в стороне и, перекрестившись на всякий случай, она побежала к покоям Ширази.

Один зал сменял другой. Роскошь, роскошь и еще раз роскошь. Жить здесь – все равно что жить в музее. Стены кабинета Джавада Ширази были украшены холодным оружием минувших эпох. Здесь были изогнутые сабли в богато украшенных ножнах, мечи с широкими серповидными лезвиями, кинжалы, булавы и доспехи. Все было украшено золотом, эмалью и самоцветами. В основном это было парадное оружие, которое не предназначалось для поля брани. Но попадались и боевые образцы – на нескольких клинках остались зазубрины от ударов, а чудесный круглый щит был украшен заметной трещиной, оставшейся после удара копьем. Напротив восточного оружия красовались трофеи – оружие, захваченное предками Ширази начиная с крестовых походов. Здесь тоже было на что посмотреть; хотя мечи крестоносцев не могли поспорить с иранским оружием в пышности, но при виде их сразу воскресали в памяти сцены из романов Вальтера Скотта. Анжелика как-то держала один из этих мечей в руках и едва не выронила – таким тяжелым он оказался. Чтобы орудовать им в бою, несомненно, требовалась немалая физическая сила. А в углу примостилось скромно другое оружие – арбалет, потемневший от времени, с деревянным ложем и дугами из рога; он приковал внимание Анжелики еще в первый ее визит сюда, сразу напомнив о Лаевском – большом поклоннике этого вида оружия.

Этой ночью старинному арбалету пришлось снова вспомнить о своем предназначении.

Охранника у дверей Малик уложил короткой очередью в живот. Тут же бросил свой автомат и схватил оружие убитого – с полным магазином. Пришлось потратить еще десяток пуль, чтобы превратить в лохмотья резное дерево вокруг замка, и вот он в покоях Джавада Ширази. Иранец был не один, в другом конце комнаты находилась Анжелика, но она успела спрятаться за невысокую ширму.

Наемник выразительно повел стволом автомата, и иранец отошел от стола. В одном из ящиков его лежал пистолет, но сейчас он был недосягаем.

– Джавад Ширази? – осведомился Малик.

– Чем могу быть полезен? – спросил спокойно иранец.

– Вы пойдете со мной! – коротко сказал Малик.

Ширази ничего не успел ответить, Анжелика выступила из-за ширмы, держа в руке снятый со стены арбалет. В старом оружие оставалась стрела. Тетива, конечно, не была натянута, это пришлось сделать самой Анжелике, кровь стекала по ее израненным пальцам, но тетива не лопнула, и это было главное.

– Эй! – крикнула она.

В глазах Малика промелькнуло недоумение. Ему не раз в жизни приходилось оказываться под прицелом. Однако таким древним оружием ему никогда еще не угрожали. В следующее мгновение стрела сорвалась с направляющей, он даже не успел поднять руку, защищаясь. Наконечник стрелы затупился от времени, но сила удара была такова, что она рассекла горло наемника так же легко, как горячий нож рассекает масло.

Малик захрипел и замер на месте, чудовищная боль прожгла его горло насквозь. Он выронил свой автомат и попытался то ли выдернуть стрелу, то ли зажать фонтанчик крови, бьющий из раны. Широкий наконечник, снабженный загнутыми шипами, намертво застрял в его плоти. Он судорожно втягивал в себя воздух, захлебываясь собственной булькающей кровью.

Следом за наемником в комнату ворвался Сатар. Увидев Джавада живым, он упал перед ним на колени.

Лика слизывала кровь с пальцев. Джавад подошел к ней.

– Ты похожа на демоницу! Я рад, что ты убила его! – сказал он, оглядываясь безо всяких эмоций на тело наемника. – И я жалею об этом. Во-первых, теперь он не сможет рассказать, кто послал его ко мне, а нам нужно это узнать как можно скорее…

– Мы взяли одного из этих свиней живым! – сообщил Сатар.

– Вот как? – глаза Джавада вспыхнули. – Чудесно!

– А во-вторых? – спросила Анжелика, возвращая его к разговору об убитом.

– Я хотел сам убить его! Это человек осквернил мой дом!…

– Вообще-то мы вместе убили его! – напомнила Лика. – Но если это для тебя так принципиально, то в следующий раз я уступлю тебе очередь…

– Следующего раза не будет! – сказал он серьезно. – Ты не можешь здесь больше оставаться, это небезопасно. Они наверняка попытаются напасть снова! Ты ведь видишь, что происходит! Начинается война, Анжелика!

– Я умею воевать! – ответила она.

– Я знаю. И не удивлен: когда приходит необходимость, даже женщины воюют. Впрочем, я хотел сказать другое. Тебе не нужно воевать, понимаешь… Ты не должна воевать!

В его глазах и голосе появилась какая-то необычная нежность. Она вдруг поняла, что впервые с того момента, как они познакомились, иранец не может подыскать нужные слова.

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Да, возвращайся в Европу или уезжай в Америку! Здесь тебе нельзя оставаться. Ни в коем случае!

– Мы еще увидимся? – спросила она.

– Иншалла! – сказал он.

– Что это значит?

– На все воля Аллаха!

На все воля Божья… Вечное оправдание любой случайности и нелепости, величайших ошибок и преступлений. Все валят на безответного и далекого Бога.

– Ты не хочешь поехать со мной?

Ширази посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ты полагаешь, что где-то я буду в большей безопасности, чем здесь? Нет, Анжелика! Такому человеку, как мне, нелегко скрыться. Да я и не хочу! – улыбнулся он.

– Что им было нужно? – спросила Лика.

На этот вопрос он ответил чуть позже, когда из хранилища доставили шкатулку, похищенную Александром в сочинской гостинице.

– Значит, это все из-за нее! – закивала Лика. – Ты скажешь мне, что в ней?!

– Давай договоримся. Я расскажу тебе, что это за вещь, если ты не будешь спорить со мной и отправишься в Европу! Я присоединюсь к тебе, обещаю, как только появится возможность!

– Хорошо! – Маркиза кивнула.

Ширази вставил в едва заметное отверстие сбоку шкатулки тонкий контакт, связавший ее с ноутбуком, и пробежал пальцами по клавишам, набирая известный ему код. Шкатулка открылась. Внутри в особых зажимах находилась небольшая прямоугольная пластинка, испещренная серебристыми прожилками.

– Так что же это? – Лика затаила дыхание.

– Чип! – ответствовал Ширази.

– А почему он так важен?

– Ты в самом деле хочешь это знать?

– Меня пытались убить, и не раз, из-за этой штуковины! – напомнила она. – Из-за нее теперь подвергается угрозе твоя жизнь…

Он кивнул, соглашаясь. Лицо его выражало крайнюю задумчивость.

– Так в чем же дело? – спросила еще раз Лика.

Вместо ответа он показал ей наверх.

– Ответ там!

– В небе? – Девушка посмотрела наверх. – Речь идет о космических технологиях?

– Я уже не раз говорил, что ты очень умная девушка! – сказал Джавад.

Анжелика скромно потупилась.

– Как тебе известно, – продолжал Джавад, – космос с момента начала его освоения привлекал внимание военных. Так уж устроен этот мир, что все достижения технической мысли человечество в первую очередь старается использовать для уничтожения себе подобных. Американцы даже планировали построить военную базу на Луне, но потом отказались от этой затеи. С кем они там собирались воевать – знает только Аллах… Но зато были реализованы другие проекты – по выводу в космос военных спутников. Большинство из них являются шпионами, и их единственная задача – сбор информации, разведка. Кроме специализированных спутников, принадлежащих военным министерствам, эту функцию также выполняют многие обычные телеспутники. Второй задачей, которую еще во времена холодной войны хотели возложить на проектируемые объекты, было уничтожение ракет противника…

– Чип имеет отношение к этим проектам?

– Не совсем! Ученые – дивный народ, они чем-то сродни правителям – и те и другие взирают на простых смертных свысока… Были созданы еще и спутникиубийцы, способные поражать цели на земле с помощью атомных зарядов.

– Это просто фантастика! Я никогда о таком не слышала!

– К сожалению, это правда! Большинство проектов так и не были воплощены в жизнь, реализация остальных была приостановлена – одни прекращались из-за технических проблем, другие – из-за политики… Космическая индустрия – весьма дорогая вещь, потепление отношений между Россией и Америкой отразилось и на этих проектах. Конечно, как ты понимаешь, подобными проектами занимались только две державы – США и Россия, в то время еще бывшая вместе с полутора десятком своих соседей Советским Союзом!

– Ты хочешь сказать, что подобная вещь была создана в России?

– Нет, американцы вас опередили, во многом благодаря перестройке. Тогда многие ваши проекты оказались заморожены, а Штаты продолжали свои разработки и готовы развернуть в космосе станцию, несущую на себе несколько мощных ракет, способных в считанные мгновения доставить атомные заряды в любую точку планеты. Теоретически станция разработана для уничтожения крупных космических тел, способных нанести урон нашей планете. Таких, как Тунгусский метеорит. Атомный заряд если не уничтожит объект, то заставит отклониться от опасного курса. Но, как ты понимаешь, с не меньшим успехом станцию можно перепрограммировать на земные цели. Это могут сделать в Пентагоне, это можем сделать мы, обладая этой маленькой штучкой.

– И эта штука там, над нами? – она снова посмотрела наверх, словно ожидая увидеть эту станцию у себя над головой.

– Нет, ее строительство еще даже не закончено.

– В таком случае тебе не кажется, что вы купили кота в мешке? – спросила она.

– Мы ничего не покупали! – заверил он ее. – Чип был передан нам одним из наших братьев, который, работая на Западе, остается привержен нашему делу. Таких людей много – и они гораздо важнее для нашей борьбы, чем тысячи вооруженных солдат…

Глядя на него, я вдруг ощутила лежащую между нами пропасть. Мы принадлежали к разным мирам. Джавад Ширази, имея все, что может пожелать человек, искал борьбы, Анжелика Королева мечтала держаться от всякой борьбы подальше, какими бы благородными ни была цели.

Но в следующий момент он улыбнулся, и пропасть исчезла. Или, по крайней мере, появился крепкий такой мостик, связывающий берега.

– Я выделю специального человека! – пообещал он. – Человека, с которым ты сможешь связаться в любое время и по любому вопросу. Ты будешь держать его в курсе дела, а он в свою очередь – докладывать обо всем мне. Видишь, как я беспокоюсь о тебе?

Таким он и остался в моей памяти – улыбающийся, красивый, добрый. Необыкновенный человек.

Глава третья

ЗНАКОМЫЕ ВСЕ ЛИЦА…

Уже оказавшись в салоне авиалайнера, я ощутила неожиданное облегчение. Все позади – Египет, террористы, наемники… Со мной рядом летел мужчина с кожаной сумкой в руках – хорошо одетый тридцатилетний немец, очень загорелый.

– Вы, кажется, полька? – обратил он на меня внимание.

– Пальцем в небо! – ответила я по-английски. – Но и не англичанка, – сказал он. – Не могу понять, что у вас за акцент.

Я взглянула на него – открытое беззаботное лицо, серые глаза. Человек доволен жизнью и собой. Продолжать разговор не стала. Хватит приключений, решила про себя. Сколько можно влипать в истории! К тому же он мне не понравился.

Спутник остался размышлять над моим акцентом, а я тем временем погрузилась в приятную дремоту. Здесь, на высоте, я чувствовала себя в наибольшей безопасности. Настолько, что возвращаться на грешную землю совершенно не хотелось. Накрылась пледом и закрыла глаза. Перед внутренним взором сразу же замелькали картины из недавнего прошлого. Мрачные коридоры дома Рокецкого, база Конторы в зеленом лесу, огни сочинского фестиваля… Потом чеченский кошмар, лица боевиков, изнасилованная и убитая девушка, присыпанная землей… И Эмираты с их западным шиком и восточными традициями, прогулки по улицам, прохлада мечети – единственной мечети в Дубаи, куда пускают иноверцев. Море, «Летящий орел», Египет с его рассветами и закатами, объятия Джавада. Жаркий ветер над стенами дворца. Я успела увидеть так немного, но когда-нибудь непременно вернусь. Вернусь снова к Джаваду, когда все успокоится и его враги будут повержены. Вот бы привлечь к их поиску Контору, подумала я, засыпая!

Время от времени светлый образ Валентина Федоровича Лаевского вставал перед моими глазами. Наверняка он предпринял все возможное, чтобы разыскать меня. Наверняка уверен, что побег произошел по моей собственной, так сказать, инициативе. Попадись я ему в руки – и пощады не жди! Вряд ли история с похищением покажется ему правдоподобной. Я представила себя на месте Лаевского, выслушивающего мою исповедь, и поняла – не покатит, не пройдет. Так что Конторе лучше не попадаться. К счастью, Джавад обеспечил меня всеми необходимыми документами. Теперь я была Анной Карпофф, подданной Египта с русскими корнями. Иранец хорошо понимал, что в моей биографии много белых пятен, и не удивлялся желанию сменить фамилию (тоже, кстати, вымышленную Конторой) и более того – гражданство.

На всякий случай я разработала себе легенду о матери русской, вышедшей замуж за египтянина, учившегося в ленинградском университете… Жаль, что я не познакомилась толком со страной – теперь меня можно было подловить на незнании каких-нибудь мелочей об Египте. Но я ведь не шпион, и ловить меня вроде некому, а легенда – так, на всякий случай. От расспросов всегда можно отбояриться.

Я проснулась, только когда самолет приближался к Берлину.

В салоне загорелась табличка: «Пристегните ремни безопасности». За бортом появились мерцающие огни города.

– Через три минуты, – объявила стюардесса, – мы совершим посадку. Пристегните, пожалуйста, ремни.

Колеса лайнера коснулись посадочной полосы. Самолет медленно подкатился к зданию аэропорта. Вот и Берлин. Синие и белые огни на аэродроме. Я снова в Европе. Чуть было не сказала про себя – в цивилизованном мире! Джавад, вероятно, был бы таким заявлением оскорблен до глубины души. И был бы, наверное, прав, но сейчас, очутившись снова на европейской земле, я почувствовала в полной мере, насколько далек от меня мир Джавада. Почувствовала, что место мое всетаки здесь, на «прогнившем» Западе, раз уж в Россию мне нет хода. Так что иранец был абсолютно прав, послав меня сюда. Милый, милый Ширази!

Моего загорелого спутника в аэропорту встречала целая делегация. Какие-то шумные молодые люди и несколько девиц, одна из которых с визгом повисла у него на шее. Слава богу, по крайней мере не пришлось тратить силы, чтобы избавиться от него. Но все-таки на мгновение я ощутила досаду. Время, проведенное с Ширази, заставило вспомнить, что я женщина. Раньше я старательно загоняла внутрь чувства и эмоции; обстоятельства были таковы, что иначе было просто не выжить.

А что теперь? Это зависело от обстоятельств. Документы выправлены честь по чести. На моем счету лежала кругленькая сумма – не столь большая, чтобы я могла покупать яхты и дворцы, однако на безбедное существование этих денег должно хватить. Был еще номер телефона, по которому я в любой момент могла попросить о помощи. Что тебе еще нужно, Анжелика Королева? И ни с кем ты больше ничем не связана – ни с предателем Стилетом, ни с подлецом Лаевским, ни с замечательным иранцем, соседство с которым в самом деле стало слишком опасно. Плыви по жизни в свое удовольствие!

Сидя на заднем сиденье такси, я вспоминала последний разговор с Джавадом.

– Эта вещица, – говорил он, держа чип в руке так, словно это было насекомое, способное укусить, – вещественное доказательство того, что компьютер изобретен шайтаном. Подумайте только, благодаря электронике человек обрел власть над временем и пространством…

– Мне кажется, это преувеличение! – заметила я.

– Нет, нет! – горячо возразил он. – Моим предкам требовались недели трудных переходов, чтобы найти неприятеля и сразиться с ним; каждая новая стычка могла стать для них последней, и многие сложили жизни в борьбе с неверными и… своими соплеменниками, не буду лукавить. Теперь же человек, может поражать на расстоянии не одного – тысячи врагов, целые страны… Он стал подобен Богу, а это и есть самый страшный грех!

– Почему бы вам тогда не уничтожить этот проклятый чип? – спросила я со вздохом.

– Поздно! – он тоже вздохнул. – Это ничего не изменит – оружие уже существует, так пусть ключи к нему будут у нас, а не у наших противников… Кто знает, возможно, когда-нибудь в недалеком будущем нам придется им воспользоваться! Как ты знаешь, победа Соединенных Штатов над Ираном нанесла сильный удар по мусульманскому миру. Чего стоят все наши манифестации, лозунги, воззвания и проклятия, если все решает оружие? Иран должен был пасть. У него не было ни малейшего шанса. Потому что войны нового времени – это войны технологий. Но благодаря этому чипу в руках моих собратьев по борьбе окажется оружие, способное нанести колоссальный урон противнику. Западный мир рано или поздно должен был оказаться заложником собственных технологий, и этот момент, похоже, уже наступил. Я не хочу, чтобы гибли невинные люди, я солдат, а не убийца. Поэтому я собираюсь держать эту вещь при себе, пока это возможно – пока не придет время дать отпор агрессорам. И не только из-за человеколюбия. Использование этой станции в военных целях или даже угроза ее использования создаст такую конфронтацию в мире, подобных которой еще не было.

Я подумала, что вряд ли Ширази удастся долго хранить в одиночку этот чип. Ключ от бездны. Бездны, в которую может рухнуть мир, стоит только одному из безумцев, которых так много в наше время, получить доступ к управлению этой американской станцией. Но это было его решение, и здесь мое влияние на Джавада заканчивалось – он не уничтожит чип, да и решалась ли этим проблема в самом деле?! Я очень в этом сомневалась.

Маркиза проснулась довольно поздно, в половине девятого. Подумала, что впервые за долгое время снова принадлежит самой себе. Это было прекрасное ощущение. Она позвонила и попросила принести в номер утреннюю газету, кофе и тосты. Передовица газеты сообщала о перестрелке между банковскими грабителями и полицейскими. «Несмотря на то что полиция вовремя прибыла на место, грабителям удалось скрыться. Один из полицейских был тяжело ранен в ходе произошедшей перестрелки. Полиция отказывается комментировать произошедшее, из достоверных источников нам стало известно, что в комиссариате не связывают это ограбление с серией удачных налетов двухгодичной давности. Тогда, как известно, преступники так и не были найдены…»

Да, подумала про себя Анжелика, легко здесь, кажется, жить бандюкам. Интересно, подумала она также, как называют в Германии работников правопорядка. Копы, как в Штатах?

Она включила телевизор – там передавали те же новости, о которых она уже знала из газеты.

День она провела за осмотром берлинских достопримечательностей. Пообедала в ресторане, потом вернулась в гостиницу. Вопрос, который она уже себе задавала, вставал со всей остротой – что делать дальше?! Вернуться в Россию – значило подвергнуть себя риску. В Германии у нее не было знакомых. Можно было, конечно, вести себя подобно богатой туристке – объезжать город за городом, страну за страной. Из Германии перебраться во Францию или Италию – когда еще представится такая возможность? Можно было съездить в Швейцарию и отыскать своего любовника, с которым она провела несколько упоительных недель всего каких-нибудь полгода назад. Может быть, он по-прежнему один, хотя такой видный мужчина вряд ли привык надолго оставаться в одиночестве. Для самой же Маркизы прошедшее со времени их расставания время казалось вечностью. Даже лица этого человека ей было не вспомнить как следует. Зато она хорошо помнила его руки, ласковые и требовательные. И имя – Владимир.

Черт, она почти забыла о другом Владимире. Владимире Самошине! Интересно, где он сейчас. Она надолго потеряла из вида подонка после своего визита к его невесте. Надо думать, что Полина Остенбах не стала дольше терпеть рядом с собой человека, который был виновен в гибели ее отца[2].

Мысль о Самошине некоторое время преследовала ее, омрачив остаток вечера и несколько последующих дней. Вдобавок внезапно появилось крайне неприятное чувство, будто за ней следят. Оно посетило Лику впервые, когда она села за руль новенькой «порше», купленной на иранские денежки. Машинка была похожа на игрушку, и Анжелика не устояла. Надеялась, что эта покупка поднимет ей настроение. Ведь еще мама говорила: накатила тоска – купи себе обнову, хотя бы платок носовой, если на большее денег нет. Мама и не подозревала, что однажды дочка станет покупать машины стоимостью в семьдесят тысяч евро, чтобы прогнать тоску-печаль! Строгие правила дорожного движения не позволяли достичь и половины скорости в городской черте. И откупиться от здешних постовых, как чувствовала Лика, не получится! Тем не менее она была довольна уже тем ощущением комфорта и свободы, которое давала ей новая покупка.

Своим ходом она перебралась в небольшой городок, недалеко от Берлина, где устроилась в лучшей гостинице. Она не находила пока никаких достоверных подтверждений слежки, это было чисто интуитивное чувство, но она привыкла доверять своей интуиции.

Кто бы это мог быть, думала она, сидя в маленьком уютном кафе и оглядываясь по сторонам. Среди здешних персонажей шпиона быть не могло, и сейчас она чувствовала себя гораздо спокойнее. Но в кафе всю жизнь не проведешь, даже в таком уютном. А снаружи есть множество людей, которых интересует Анжелика Королева. В первую очередь это Лаевский и компания. Во-вторых, те, кто пытался напасть на Ширази. Они могли проследить за ней до Германии – вот что! Знакомство с журналистом Александром и последующий визит в Египет может ей еще дорого стоить. Поневоле задумаешься, стоило ли так стремиться расставаться с Конторой!

Противостоять таким людям она не сможет, это факт. Одиночки побеждают могущественные организации только в кино, а в жизни им остается одно – драпать поскорее, если только шкура дорога.

Можно было позвонить человеку Джавада. Но что она ему скажет – что ей показалось, что за ней охотятся? Это правда, но будет выглядеть как истеричность…

Да и что может сделать Джавад? Обеспечить ее безопасность здесь он вряд ли в состоянии, если он не мог чувствовать себя в безопасности даже в собственном дворце. Да и не хотела Анжелика возвращаться в Египет. Она решила, что сначала постарается убедиться, что слежка имеет место быть, может, даже сумеет захватить кого-то из соглядатаев – на это ее сил хватит. А потом будет действовать исходя из полученной от языка информации. Может, побежим прятаться в кусты, а может, и повоюем!

Приняв такое решение, она повеселела и расхрабрилась. Компания немцев за соседним столиком завела какую-то песню. Анжелика подпела и удостоилась приглашения за их столик. Отказавшись, она вышла и села в «порш». Был уже вечер, небо было затянуто низкими облаками, уже веяло ночной прохладой. Но очарование вечера сразу схлынуло, едва Лика ощутила присутствие невидимого наблюдателя. Она резко обернулась, но улица была пуста. Так, спокойно, сказала она себе, ты просто параноик. Еще немного и начнешь искать шпионов под кроватью. Никого здесь нет, кроме кузнечиков в акациях!

Она села за руль, но прежде заглянула на заднее сиденье машины. Просто так – на всякий случай. Береженого бог бережет. Тронулась с места и медленно поехала вперед, внимательно оглядываясь. Через квартал ей пришлось затормозить на светофоре. Здесь не Россия, здесь принято останавливаться, даже если никого нет в пределах видимости. Анжелика зажгла сигарету и заметила вдруг, что ее руки дрожат. Что такое? Все в порядке, убеждала она себя, все просто отлично!

Что-то резко ударило в стекло.

Анжелика дернулась и машинально сунулась к бардачку, где должен был бы лежать пистолет. Пистолета там, конечно, не было. В Германии обзавестись им не так-то просто рядовому гражданину, и Анжелика не хотела влипнуть из-за незаконного ношения оружия. Да оно и не требовалось – оружие. К стеклу прилипло круглое мясистое лицо. Это был какой-то добропорядочный бюргер, но нализавшийся не хуже обычного российского алкаша! Как видно, он принял Ликину машину за свою или за машину своих приятелей. Лепетал что-то и дергал запертую дверцу. У него была красная и гладкая физиономия, похожая на блин, жирные складки шеи нависали над воротником. Поняв, что открывать ему не собираются, он встал перед капотом, продолжая что-то бормотать и жестикулировать. Лика выругалась про себя, подождала, пока алкаш начнет обходить машину, чтобы попытать счастья с правой дверцей. И как только дорога освободилась, нажала на газ. Видя, что его обхитрили, немец бросился было бежать за автомобилем и прыгнул на багажник, но промахнулся и тяжелым кулем упал на дорогу. И больше не двигался. Анжелика на миг забеспокоилась, но потом вспомнила про то, что бог любит дураков и пьяниц, и понадеялась, что и в Германии эта пословица тоже действует.

– Напугал, морда фашистская! – выругалась она про себя и тут же рассмеялась – этот инцидент снял напряжение. В гостинице она в первую очередь выпила, чтобы окончательно успокоить нервы. Потом встала под горячий душ.

Она твердо решила обзавестись оружием. Сделать это оказалось проще, чем она сначала думала. Вернувшись в Берлин, Маркиза сменила «порше» на такси, доставившее ее на одну из пользующихся не самой лучшей славой улочек. Здесь она заскочила в первый попавшийся бар. Последовал долгий и утомительный разговор с барменом, упорно не желавшим понимать, что хочет приезжая фрау, закутанная в платок по самые очки, несмотря на теплый солнечный день. Вопрос решили несколько крупных купюр, врученных ему, конечно, исключительно в качестве чаевых. В благодарность она получила совет прогуляться на одной из площадей, откуда открывается чудесный вид на памятник некоему генералу восемнадцатого столетия. Лика кивнула, отправилась на площадь и гуляла там почти полчаса, созерцая обгаженный голубями монумент. Она уже пришла к выводу, что над ней нехорошо пошутили, когда прямо по пешеходной дорожке промчался мотоциклист, который сунул ей в руку небольшой сверток, улыбнулся из-под шлема, показав желтые зубы, и умчался дальше.

Взяв другое такси, Лика быстро вернулась в гостиницу – все возможные меры предосторожности были ею предприняты. Полученное оружие ее не слишком устраивало – во-первых, это был револьвер, а не пистолет, это она поняла еще когда, взяв сверток в руки, почувствовала округлость барабана. Во-вторых – двадцать второго калибра. Малютка! Не самое лучшее оружие для самообороны, но ничего не поделаешь. Устраивать скандал в баре по этому поводу Лика не собиралась – она и так здорово рисковала, появляясь в подобном месте с подобной просьбой. К револьверу прилагалась коробка патронов. И за то спасибо, хотя за переданную бармену сумму она могла получить что-нибудь посолиднее.

– Нужно было взять чек! – сказала она сама себе. – А теперь и жаловаться некуда!

Впрочем, оружие было почти новеньким и работало как часы – в тот же вечер она провела испытания в ближайшем лесу, куда отправилась уже на собственной машине.

На ловца и зверь бежит! Возвращаясь со стрельбищ, я остановилась на окраине возле одного из кафешек, чтобы перекусить – прогулка на свежем воздухе возбудила аппетит. Не успела выйти из машины, когда заметила парочку за столиком на улице, под окнами кафе. Сначала подумала, что мне просто показалось, но всмотревшись внимательнее, поняла, что не ошиблась и мужчина, любезничавший с какой-то франтоватой девицей в мини, действительно он самый.

Самошин!

Это казалось невероятным! Меня словно так и притягивает к этому человеку. Вот и не верь после этого в судьбу! Но что он здесь делает, интересно? Хотя, конечно, никто не обязывал его сидеть в Мюнхене! Но хотелось бы знать, на какие шиши он тут развлекается… Я вдруг подумала, что возможно эта встреча не случайна – он вполне мог следить за мной!

Да, если у него остались деньги и связи, он вполне мог отслеживать прибывающих в Германию, подходящих под мои приметы, с тем чтобы предотвратить новую катастрофу. Это было бы вполне разумно. Трижды я появлялась в его жизни, и каждый раз несла горе. Теперь он стал осторожным и сумел узнать о моем приезде раньше, чем я нашла его. Парадокс заключался в том, что на этот раз я и не думала на самом деле искать этого мерзавца. Но раз мы встретились, тем хуже для него.

Я уже не сомневалась в том, что именно он организовал слежку, не дававшую мне покоя все эти дни. Все совпадало! А эта девка, возможно, его новая любовница или детектив, нанятый специально, чтобы следить за мной. Может быть, она сейчас дает ему отчет о проделанной работе. Так или иначе, но они сильно облажались!

Что задумал Самошин – пока не ясно, но я это непременно узнаю. У него самого. Я заняла позицию в следующем кафе, расположенном выше по улице, чтобы не вызывать подозрений, заказала кофе и медленно потягивала его, ожидая когда парочка снимется с якоря. Это случилось через десять минут, когда ко мне уже попытался клеиться какой-то местный Ален Делон, правда – сильно заикающийся. Ему не повезло, я упорхнула, и бедняга был наверняка уверен, что тому причиной его речевой дефект.

Я села за руль и несколько часов следовала за самошинским «Фольксвагеном». Он, казалось, так и не заметил слежки, припарковал машину возле какого-то захудалого дома на берлинской окраине и вышел, держа свою шатенку за руку. Вдвоем они вошли в подъезд.

Можно было нагрянуть к нему прямо сейчас. Вероятно, это было не лучшее решение, но мне страшно хотелось припереть Самошина к стенке. Кроме того, я не была уверена, что смогу найти его потом. Последнее рассуждение заставило отбросить все сомнения и начать действовать. Я не хотела оставлять машину возле самого дома, а припарковалась в трех кварталах от него рядом с каким-то рестораном. И прошла назад пешком, не обращая внимания на восторженные замечания гуляющей молодежи. Был уже вечер, и на улицу высыпали стайки подростков и молодых людей, выглядевших в разной степени угрожающе. Район был не самый страшный – в Берлине есть места, куда вообще лучше не соваться с наступлением темноты. Особенно одиноким красавицам. Странно, что Самошин устроился в подобном месте. Если это в целях конспирации, то все его усилия сейчас пойдут прахом. Я улыбалась, сжимая в руке рукоять револьвера. Не думаю, что придется пустить его в ход – скорее опасаться надо было здешней шантрапы, нежели Самошина. Если только он не научился, входя в амплуа сыщика, какому-нибудь восточному единоборству! Владимир в позе «атакующего енота» – это было бы забавно!

Его девицу я не брала в расчет – ножки у нее, конечно, длинные, но я была готова поспорить, что умеет она их только раздвигать в нужный момент и на крутых девиц-эсэсовок из замка Вольфенштейн совершенно не похожа[3].

Я решила не разыскивать черный ход, пожарную лестницу и тому подобные обходные пути. Отважные герои, конечно, всегда идут в обход, но сейчас легче было пойти напрямик. Поднялась в дом и наткнулась на неожиданное препятствие в виде консьержа, мужичка неопределенного возраста, пялившегося у входа одним глазом в дверь, другим в телевизор, где шла, судя по взрывам фальшивого хохота за кадром, какая-то юмористическая передача. Англичане говорят, что в немецкой книге юмора все страницы пусты, но это, видно, только из злости. Во всяком случае консьерж просто животик надрывал. Однако при моем появлении он сразу поскучнел и принял вид человека, который готов лечь костьми, но не пропустить посторонних в эту разваливающуюся многоэтажку.

Он подтвердил, что в доме действительно с некоторых пор проживает «герр Самошин» и что, насколько он может судить, герр Самошин не хочет, чтобы его сейчас беспокоили. Я очень сомневалась, что Самошин обращался к этому парню с подобной просьбой! Надо думать, дело было в пресловутой мужской солидарности – тупой консьерж полагал, что герру Самошину, уединившемуся с дамой, вряд ли понравится, если ему будут мешать. Вопрос мужской солидарности был решен путем небольшой взятки, принятой консьержем безо всяких выкобениваний. Он явно не ожидал столь легкого заработка и даже покраснел от удовольствия. Консьерж сообщил, в какой квартире обретается Владимир, и я понеслась по лестнице – лифтом консьерж посоветовал не пользоваться: иногда тот ломался в самый неподходящий момент.

Через несколько минут я уже звонила в выкрашенную в цвет детской неожиданности дверь. За ней почти сразу раздался женский голосок, задавший обычный в таких случаях вопрос:

– Кто там?

– Телеграмма герру Самошину! – сказала я.

Дверь распахнулась, теперь она смогла рассмотреть вблизи самошинскую пассию. Ничего цыпочка, очень даже ничего. Фигурка в целом тянула на обложку «Плейбоя» или ему подобного журнала для больших мальчиков. Темные волосы обрамляли живое яркое лицо с блестящими карими глазами, тонким носиком и чувственным ртом.

«Цыпочка» застыла, увидев вместо телеграммы револьвер. Револьвер был заряжен, но поставлен на предохранитель – Лика рассчитывала только на психологический эффект, и расчет оправдался полностью. Девица несколько раз открыла и закрыла рот, словно рыба, потом отступила назад.

– Кто там? – раздался голос из комнаты. Она вздрогнула, это был Самошин. Странно было слышать, как он говорит по-немецки. Держа пятившуюся задом девицу на мушке, я вошла в комнату и прикрыла дверь, подперев ее спиной.

Комната выглядела лучше, чем можно было ожидать исходя из внешнего вида здания. Хорошая мебель скрадывала недостатки ремонта, вернее – отсутствие этого самого ремонта. «Герр Самошин» обустроил себе неплохую штаб-квартиру для слежки. Ну а где же ряды компьютеров, деловитые сотрудники, агенты в плащах и шляпах?

Сам Владимир, одетый в бирюзовый халат, разливал по бокалам шампанское. Увидев гостью, он застыл на месте. Револьвер – мелкокалиберная игрушка, но на таком расстоянии это не имело значения, особенно когда оружие было в руках Анжелики, и Самошин это хорошо знал по собственному опыту. В горле у него пересохло. Встретить Анжелику здесь, в Германии, и снова с оружием – это было похоже на ночной кошмар. На мгновение он словно перенесся в сочинский отель. Дежа вю! Глаза Лики, как и тогда, горели каким-то дьявольским огнем, он хорошо помнил этот огонь – он не сулил ничего хорошего.

– Только без резких движений! – предупредила Лика и обратилась к его спутнице: – Ну-ка покажи, что у тебя в сумке.

Немка сделала несколько шагов назад, к кровати, и замерла. Потом, сообразив наконец, что от нее требуется, открыла дрожащими руками сумочку. Ничего интересного – обычное дамское барахло.

Анжелика подошла к письменному столу у окна и выдвинула один за другим ящики, ища оружие. Только мятые носовые платки, сигареты, фотографии… Лика взяла в руки одну из фоток. Черт, Полина Остенбах! На немке был эффектный темно-зеленый костюм, который подчеркивал блеск глаз. И черная блуза с серебристым ворсом. Фотографий с Полиной здесь было на удивление много. Вот Полина смеется, вот Полина хмурится – но не всерьез, конечно. Вот Полина с каким-то младенцем, не своим – детей у немки, как Маркиза уже знала, быть не могло.

Видимо, Самошину она в самом деле была дорога, иначе он не таскал бы с собой эти карточки. Это одновременно и радовало, и огорчало. Радовало то, что она сумела нанести ему серьезную рану своим доносом Полине, огорчала – эта его привязанность. Значит, напрасно она пыталась уверить себя, что Самошин – это расчетливый сукин сын, которого не интересует ничего, кроме денег, и оба брака – с профессорской дочуркой и Полиной Остенбах – были продиктованы не большой любовью, а исключительно шкурными интересами.

Она метнула грозный взгляд на его подругу, взяла стул и поставила его посреди комнаты.

– Сядь сюда! – приказала она.

– Кто ты такая? – спросила девушка; она уже немного пришла в себя, но ее тон мало походил на воинственный.

Лика взвела курок, и она тут же села на предложенное место.

– Так лучше. Вопросы здесь задаю я. Руки убери за спину.

– Это просто случайная знакомая! – ответил Самошин.

– Я спрашиваю ее, а не тебя! – Лике не хотелось упускать инициативу из рук. – Расскажи-ка, милая киска, кто ты такая? Только говори правду, а не то я найду, что тебе отстрелить!

Самошин замолчал.

Он не знал, что ему ждать от этой женщины. Она стреляла в него однажды, затем она сообщила Полине о его роли в истории с Петером Остенбахом и разрушила его семейное счастье. Может быть, мелькнула мысль, Полина и заказала его? Хотя вряд ли! Она его ненавидела, но не настолько. Или он ошибался?! Ему ведь не впервые ошибаться!

– Я просто знакомая! – повторила по подсказке Владимира шатенка. – Сандра… Сандра Хофман.

Она запнулась, не зная, видимо, что еще сообщить., – О кей, Сандра, – кивнула Лика. – Что вы тут делаете вместе с этим…

Она ткнула пистолетом в сторону Самошина.

– Мы сегодня познакомились, – сказала она, – он не говорил, что у него есть женщина!

– Она не моя женщина! – поспешил вставить Самошин.

– Заткнись! – посоветовала ему Лика. – Или женщин у тебя в самом деле уже никогда не будет. В прошлый раз тебе просто повезло – я целилась ниже!

– Я знаю! – ответил он спокойно и улыбнулся.

Эта улыбка очень не понравилась Анжелике, но сейчас в любом случае она была хозяйкой положения, и Самошин несмотря на свою браваду, воздерживался от комментариев. Она посмотрела на испуганную Сандру – похоже, девка не лжет. Самошин подцепил ее, чтобы трахнуть, и никакого отношения к слежке она не имеет. Вид у нее был совсем не как у профессионалки, если только речь не о минете! Маркиза задумалась. Надо было избавиться от девчонки, но она хотела быть уверенной, что та не помчится тут же в полицию.

– Значит так, милашка! – сказала она, специально добавляя в речь побольше акцента. – Ты, может быть, уже поняла, что я, как и герр Самошин, прибыла из далекой и холодной России. Медведи, развесистая клюква, много водки и мафия! Я из русской мафии, и если тебе не хочется неприятностей – исчезни и забудь, что ты видела когда-нибудь меня и герра Самошина!

Девица побелела. Как и ожидала Анжелика, упоминание о всесильной русской мафии возымело нужное действие. Стоило Маркизе освободить проход, как Сандра вылетела пулей из квартиры, забыв при этом дешевую сумочку, которую жалостливая Лика выбросила вслед за ней на лестницу.

– Вот теперь мы можем немного поговорить. Присаживайся! – вернувшись в квартиру, Лика указала пистолетом на кресло.

Сама она села на край стола, но дуло револьвера продолжало смотреть в грудь Самошина.

– Тебя кто-то послал? – спросил он, опускаясь в кресло. Между ними было пять-шесть шагов. Даже если бы он чувствовал в себе достаточно сил, чтобы нейтрализовать ее, рисковать все равно бы не стал.

– Я птица вольная! – ответила она, усмехаясь. – Куда хочу, туда лечу! Лучше расскажи, что ты делаешь здесь? Меня ведь ищешь, правда?

Он выдержал ее пристальный взгляд.

– Я думал, – начал он, – ты погибла… Здесь у нас сообщали о твоей смерти!

– В самом деле? – удивилась Маркиза. – Я и не предполагала, что моя скромная персона удостоена внимания мировых СМИ.

– Не знаю, как там насчет мировых, но в Германии об этом много писали. После того как ты стреляла в меня, журналисты раскопали историю с моей несостоявшейся свадьбой, выяснили, что случилось с тобой… Ну а когда сообщили о том, что тебя убили – все началось по новой! Ты не представляешь, как это все на мне отразилось!

В течение последующего получаса ей предстояло это узнать. Как выяснилось, Самошин, несмотря на все Ликины происки, влачил до недавнего времени довольно неплохое существование. Правда, встреча Маркизы с Полиной Остенбах имела очень неприятные последствия – та рассталась с Владимиром, однако во избежание скандала преследовать его не стала. Более того, Самошин сохранил свою долю бизнеса – лишить его всего Полина не могла бы без долгих судебных процессов, а это опять-таки означало нежелательную огласку. Она пошла другим путем…

– Элементарная подстава! – сообщил Самошин, затягиваясь сигаретой. – По-немецки обстоятельно. Несколько безумно выгодных контрактов, которые потом срываются по не зависящим от меня обстоятельствам… Я успел взять кредит у Готлиба Крюгера! Теперь на мне висит колоссальный долг, который я обязан выплатить в течение ближайших трех месяцев, иначе мне кранты. Почему, ты думаешь, сижу в этой дыре?

– Много? – спросила Анжелика.

– Два с половиной миллиона!

– Сколько?! – Анжелика едва не поперхнулась шампанским.

– Два с половиной миллиона! – повторил он медленно. – Двойка, пятерка и пять ноликов.

Она помолчала.

– Марок?!

– Марки давно выведены из обращения, – напомнил он ей. – Евро! Это не такая уж большая сумма по сравнению с предполагавшейся прибылью!

Да, недавно он ворочал большими делами и даже сумел обратить в пользу и трагическую гибель невесты, и свое ранение. Немецкая пресса восхваляла его стойкость под ударами судьбы. Но теперь все изменилось. Банкрот – есть банкрот. Самошин сумел погасить лишь часть долга за счет собственных капиталов и продажи своей части предприятия.

– Тысяч пятьсот в общей сложности! Два лимона висят у меня на шее… В перспективе я останусь без всего. Именно этого она и добивается!

Маркиза кивнула и задумалась. Ее приход сюда был, пожалуй, опрометчивым поступком. Теперь Самошин знает, что она здесь, он может позвонить в Россию, связаться со своим дружком питерским вице-губернатором, заказавшим в свое время убийство Петера Остенбаха Артему Стилету. Стилет, возможно, и не побежит к Лаевскому с докладом, однако здесь ничего нельзя было исключать.

– Ну а ты как? – поинтересовался он вкрадчиво.

– Я? – переспросила она с горечью. – Я, как ты знаешь, умерла!

– Просить прощения за то, что сделал, не буду! Я и так уже расплатился сполна! И даже больше! – он продолжал буравить ее взглядом. – Знаешь, а ты ведь могла бы мне помочь! Мне даже кажется, что это твой, так сказать, долг! Я слышал, что киллеры неплохо получают… Тем более, что как я знаю, в Петербурге многие жаждут с тобой познакомиться!

Глаза Анжелики потемнели от ненависти. Очень хотелось всадить в этого сукина сына все пули, но она прекрасно понимала, какими последствиями это чревато. Она уже засветилась здесь дважды – перед консьержем и Сандрой. Девчонка ничего не скажет – это было написано на ее физиономии, слишком пугливая. Едва не обмочилась, стоило увидеть пушку! Ну а консьерж молчать не будет, и убрать его она не могла. Будь на ее месте покойный Толик или Сергей – можно не сомневаться, устранили бы всех, кто под руку бы подвернулся. А Анжелика была на это не способна. Даже если от этого зависело ее будущее. Хватит, думала она. Я не могу больше убивать! А это значит, что придется поискать эти самые деньги для господина Самошина, хотя меньше всего она хотела помогать этой паршивой сволочи. Снова пришли на память ее египетские сомнения – точно, кто-то сглазил. Сейчас, когда жизнь начала налаживаться, все снова летело под откос! Невероятно!

Попыталась вывернуться. Сказала Самошину, что ее пребывание в Германии связано с русскими друзьями. Что это за друзья, он мог бы и сам догадаться… И поэтому сообщать об их встрече кому-либо постороннему будет крайне опрометчиво. Он ведь не хочет перейти дорогу большим людям… Большие люди герра Самошина не знают и раздавят, как букашку. Даже на подошву не посмотрят. К сожалению, номер не прошел.

– Черта с два! – сказал он невозмутимо. – Ты Сандре могла лапшу на уши вешать, но не мне! Если бы у тебя было поручение от братвы, ты не стала бы соваться сюда с пистолетом. Ты же не полная дура! А насчет больших людей в Питере – тебе беспокоиться следовало бы! Ты нечисто работаешь, лапочка! Завалила Левашова с Арсеньевым, а свидетелей оставила. Шлюх, охранничков. А они тебя затем признали по снимкам. Правда, ты вроде бы теперь в покойницах числишься. Даже памятник какой-то стоит в Питере, не то Стилет поставил, сучонок зажравшийся, не то еще какие-то фанаты у тебя завелись. Мне фотку присылали по е-мейлу. Сидит там, стало быть, плачущий ангел, а вокруг венки, без надписей, но и так ясно – от благодарных типа, соратников. А могилка, выходит – фуфло полное, как и все твое житье-бытье. Вот как получается, милая. И жизнь не сложилась, и умереть не вышло!

Он явно наслаждался своим положением. Форменный садист. Только за всей его бравадой скрывалось бессилие. Самошин понимал – не мог не понимать, что они связаны. Анжелика почувствовала это и немного осмелела.

– То же самое можно сказать и о тебе!

Она поудобнее устроилась в кожаном кресле и закинула ногу на ногу. Дразнила.

– Живучий ты, Володя! Верно говорят, дерьмо не тонет! Ты мне только скажи – самому-то не страшно вот так, наедине со мной. После всего, что я с тобой сделала. А я ведь еще на многое способна. Ты что же думаешь, я стану спасать твою шкуру от немецких кредиторов только потому, что боюсь, что ты сообщишь обо мне в Питер? Да ради бога, меня в землю не зароют, пожурят немного как нашалившую малышку, и снова всучат в руки винтовку – очищать землю от такой, как ты, мрази. Может, мне удастся все-таки и на тебя навести.

– Ты только не рассказывай мне, как проливаешь кровь во имя закона! Остенбах рядом с нами был чист как ягненок, – усмехнулся он. – Кроме того, можно ведь и по-другому поступить! Я сообщу Полине, кто именно стукнул ее папашу, ты об этом, помнится, тактично умолчала! Теперь, когда ты жива, тобой заинтересуются и немецкая полиция, и те товарищи, которые бизнес имели с покойничками твоими. Так что выхода у тебя два, радость моя! Можешь завалить меня прямо сейчас – я же вижу, не терпится нажать на курок. Но сие чревато, правда, милая, – убийство, конечно, твоя профессия, но ты, сдается мне, уже успела наследить, пока меня выслеживала! Сандру вот отпустила… Ну а во-вторых, можешь помочь мне с моей маленькой проблемой. Я тебя потом еще в дело возьму, я ведь не злопамятен, а у тебя хватка есть. И навыки, необходимые в деловом мире! Так как? Ликвидировать Крюгера я не прошу – сие мне и самому приходило в голову. Но по здравому размышлению – ничего это ведь не даст! Я должен фирме, наверняка преемник Крюгера не спишет по случаю похорон предыдущего владельца все долги!…

Самошин смотрел на ее побледневшее лицо. Как изменилась, чертовка, думал он. Хороша, ничего не скажешь. Восстала, аки Феникс из пепла, а он-то и в самом деле считал ее уже погибшей. Даже веночек намеревался послать. Рано, выходит, торжествовал. Ничего, мы этой птичке крылышки подрежем. Только сейчас она была ему нужна.

Она ничего не ответила. Встала, сжав кулаки, так что ногти вонзились в ладони до крови. Самошин проводил до дверей, выразив надежду, что скоро увидит ее с нужной суммой. Подумать только, она когда-то любила этого человека! Будем до конца справедливы – Самошин и сейчас выглядел неплохо, учитывая все, что Маркиза с ним сделала. И теперь она по-настоящему жалела, что промахнулась тогда в Сочи.

– Жалеешь, что не убила меня тогда? – спросил он.

Господин Самошин, кажется, научился читать мысли.

– Жалею, что повстречала тебя!

– Зачем, зачем ты повстречался со мной на жизненном пути!… – напел он фальшиво. – Ну что ж! Значит – такова наша судьба. И вот мы снова встретились, и это тоже представляется мне просто-таки знаком судьбы!

– По очень тонкому льду скользишь, Володя! – сказала она.

– Ну так на то и лед, чтобы скользить! – ответил Самошин. – Я уверен, что ты не оставила старого ремесла – другому-то неоткуда было взяться. С твоим богатым опытом, уверен, ты в обойме. Иначе бы тебя твои же убрали бы! Верно? Так что деньги ты мне достанешь, милая! И не думай, что сможешь меня пришить! Теперь ситуация немного изменилась. Я все еще уважаемый член немецкого общества, хоть и банкрот. Твои откровения Полине огласке не были преданы, она же не сумасшедшая. А ты кто, позволь узнать?! Киллерша?! Хе-хе-хе! Великий подвиг: всадила безобидному старичку пулю в голову. Ну и меня попортила! И то – промахнулась! Знаю, куда целилась, знаю!

Да, обольщаться не следовало. Самошин ее не отпустит просто так. Ненавидит всей душой. Лика отобрала у него все. Теперь он намеревался сделать ответный ход. Вендетта! И сейчас у нее не было выхода – придется поплясать под его дудку. Как ни крути, а деньги ему нужны и Маркиза – его единственная надежда, на крупный выигрыш в лотерею господину Самошину рассчитывать не приходится. С его-то удачей! И пока она ему нужна, он ее не обидит. Не такой он дурак, чтобы резать курицу, собирающуюся высидеть для него золотое яичко.

А где достать эти проклятые деньги? В распоряжении Анжелики такой суммы не было. Но у нее был волшебный телефон, набрав который она могла пожелать исполнения любых желаний. Она не знала, как отреагирует Джавад на подобную просьбу, выделит эти деньги не задумываясь – два миллиона, смешная для него в общем-то сумма – или начнет проверять через своего эмиссара, зачем ей понадобились эти деньги. В последнем случае он мог и отказать. Но не попробовать этот способ она не могла.

– Добрый вечер. Хорошо провели день, фрау Карпофф?! – осведомился портье.

– Превосходно! – буркнула она, утвердив того во мнении, что все русские, хоть из Москвы они, хоть из Александрии, – люди мрачные и агрессивные.

Войдя в свой номер, она увидела свое отражение в зеркале, висевшем над камином. Ее лицо было бело как мел. Она разозлилась на себя. Влипла! Как последняя дура! Пошла ва-банк! Лучше бы домой пошла и подумала хорошенько денек-другой. А теперь, как ни крути, придется искать для ублюдка деньги. Немного времени есть, и это хорошо. Потому что ей нужно было не только найти деньги, но и придумать, как себя обезопасить. Можно было не сомневаться: как только она станет ненужной, Самошин просто сольет ее питерской братве, а те передадут Лаевскому тепленькой. Надеяться на все самошинские обещания просто наивно – слишком он ее ненавидит, чтобы отпустить! Нет, и она бы на его месте не отпустила, наверное! Что же делать, что делать?!

Она провела остаток вечера в раздумьях, а потом набралась смелости и позвонила по данному Джавадом телефону.

То, что она услышала от его человека, повергло в шок. Джавад Ширази был убит в собственном дворце. Подозревался его телохранитель Сатар. Вот в это Анжелика не могла никак поверить – этот человек казался ей примером какой-то невероятной, несовременной преданности. Что ж, значит, она ошибалась… Несколько минут она провела, рыдая. Джавад мертв! Единственный человек, на которого она могла рассчитывать. Значит, правда, всегда уходят лучшие… Перед ее глазами стояло его лицо. Бог ты мой! Если Сатар правда это сделал, я найду его, пообещала она себе. Найду тех, кто его нанял. Но не сейчас. Сейчас нужно решить вопрос с Самошиным. Смерть Джавада означала, что рассчитывать на финансовую помощь с этой стороны не стоит. Его агент в Германии не был уполномочен распоряжаться такими большими суммами.

– А ты и правда решила, что в сказку попала?! – спросила себя Анжелика.

– Может, это и сказка! – ответила она самой себе. – Только очень страшная сказка. И финал ее непредсказуем.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

В цветочном ларьке каждую пятницу заказывают странный букет: три желтые розы и две ярко-розовые. Одн...
Прекрасно одетая девушка вырвала из рук пожилой женщины хозяйственные сумки с продуктами – и немедле...
Трем неунывающим подружкам – Ире, Жанне и Катерине – очень не повезло....
Три неунывающие подружки – Ира, Жанна и Катерина – рискуют всерьез…...
Лола и не предполагала, что ее компаньон, ловкий мошенник Леня Маркиз, будет сходить с ума от ревнос...