Комплекс Синей Бороды Александрова Наталья

– Ой, Леночка, как хорошо, что я тебя встретила! – радостно воскликнула Лола и буквально впрыгнула в машину. – Поезжай скорее!

– Куда? – удивленно спросила подруга.

– Куда угодно, только скорее!

– А что такое? – поинтересовалась Ленка, переключая скорость, и покосилась на Лолу: – Чижова, что с тобой? У тебя такой вид, как будто черти гонятся…

– Черти не черти, просто увидела старого знакомого, с которым очень не хотелось бы столкнуться… – выпалила Лола первое, что пришло ей на ум.

– Да что ты? – недоверчиво переспросила Ленка. – Ну, не хочешь говорить – не надо… А ты вообще что здесь делала?

– Так, случайно проходила… а ты как здесь оказалась?

– Так, случайно проезжала… – ответила Ленка таким же тоном.

Машина проехала мимо озабоченно оглядывающихся милиционеров. Лола на всякий случай отвернулась.

– Да что с тобой? – удивленно взглянула на нее Жукова. – На тебе просто лица нет!

– Да вот, – нашлась Лола, – случайно оказалась возле Анькиного дома и вспомнила про нее… какой кошмар!

– И не говори! – согласилась Ленка, не отрывая глаз от дороги.

Лола помолчала, ожидая, что сейчас начнутся ахи и охи, но Ленка только покосилась на нее совершенно спокойно.

– Я ведь ее совсем недавно встречала.. .-продолжала Лола, – кто мог подумать, что все так обернется… а ты давно ее видела?

– Давно, – Ленка отвернулась и уставилась на дорогу, – несколько месяцев назад… кто бы мог подумать, что Игорь ее убьет! Ведь он ее просто обожал! Просто на руках носил!

– Не верю я, что это он! – воскликнула Лола. – Он на такое совершенно неспособен!

– Никто не может знать, кто на что способен! – проговорила Ленка вполголоса. – Если не Игорь, то кто же тогда? Честно говоря, хоть о мертвых и не принято плохо говорить, но Анька была редкостная стерва! А уж как она Игоря доставала – это ведь просто никакими словами не передать! Все знали!

– Даже работу он из-за нее потерял! – припомнила Лола. – Притащилась к нему в фирму и устроила жуткий скандал…

– Точно, – подтвердила Жукова, – а потом не хотела ему диплом отдавать! Можешь себе представить – хотела его сжечь!

– Да ты что? – поразилась Лола.

– Честное слово! Собиралась сжечь его в духовке! Я ее еле отговорила! «Я, – говорит, – этому подонку ничего не отдам! Пускай грузчиком устраивается или дворником! Или бутылки на помойке собирает!»

– Ничего себе! Это надо же, чтобы в человеке накопилось столько злобы!

– Говорю тебе – вторую такую стерву поискать!

– Ладно, подруга, высади меня где-нибудь здесь, – попросила Лола, когда Ленка свернула, – дальше нам не по пути, я возьму машину…

– Ну, как хочешь… – Лена затормозила. – Ты уж не пропадай, хоть позванивай иногда…

Лола поглядела вслед красной машине и подумала, что Ленка сказала последнюю фразу совершенно машинально, на самом деле ей вовсе не хочется видеть Лолу. Ну и бог с ней!

Лола, запыхавшись, вбежала в квартиру. Как она и ожидала, Маркиз стоял в коридоре с мрачным видом, словно статуя командора, и собирался прямо с порога приступить к воспитательному процессу. Самое обидное, что звери толпились вокруг него, как вокруг памятника Крылову в летнем саду. Эти предатели всегда готовы переметнуться на сторону сильного! Даже Пу И прижимался к Лениным ногам!

Лола решила, что ее единственный шанс обойтись без взбучки – перехватить у Леньки инициативу и чем-то его огорошить.

– Ленечка! – выпалила она, прежде чем он успел открыть рот. – Ты просто не представляешь, что со мной случилось!

– Что же на этот раз? – осведомился он, сложив руки на груди, как Наполеон. – Тебя похитили инопланетяне, и ты прибыла домой на летающей тарелке?

– Ну что у тебя за манера, – проговорила Лола, решив, что сейчас очень удобно обидеться и замкнуться в гордом молчании, – почему ты всегда меня высмеиваешь? Если так – я тебе ничего не расскажу… можешь пытать меня каленым железом!

Она хотела гордо проследовать в свою комнату и захлопнуть за собой дверь, но Ленька стоял прямо на ее пути и по-прежнему жаждал крови.

– Если не инопланетяне – тогда, может быть, ты встретила принца Уэльского, и он сделал тебе предложение руки и сердца? Так вот учти – этот престарелый ловелас женат!

– Сам ты престарелый ловелас! – фыркнула Лола и попыталась обойти своего упорного компаньона, но он снова опередил ее:

– Ну так как – ты ничего не хочешь мне объяснить? Я выхожу из подъезда, где, между прочим, занимался твоими проблемами, и кого вижу в нашей машине?

– Кого? – удивилась Лола.

– Никого!

– Ну, во-первых, это была не наша машина… ты сам говорил, что Ухо позаимствовал ее ненадолго, а во-вторых… – она огляделась по сторонам в поисках достойного ответа, например вазы, которую можно эффектно швырнуть на пол, но ничего подходящего на глаза не попалось.

– Лолка, кончай валять дурака! – возвысил голос Маркиз. – Сознавайся, где ты была?

Спасение всегда приходит оттуда, откуда его ждешь меньше всего.

В этот драматический момент, когда Лола уже почти смирилась с неизбежностью экзекуции, совершенно неожиданно зазвонил телефон. Она коршуном метнулась к нему и схватила трубку, как утопающие хватаются за спасательный круг.

Звонила Милка Мышкина.

– Чижова, – проговорила она, едва услышав Лолу, – похороны через три дня.

– Что? – переспросила Лола, не сразу врубившись в разговор.

Брось это сейчас же, свинья ушастая! – завопила Милка. Лола едва не бросила телефонную трубку, но подруга произнесла совершенно спокойным голосом:

– Это я не тебе, это я Машке – она решила поиграть с тостером. Так о чем я?

– О похоронах, – напомнила ей Лола.

– Ну да! Анькиным родственникам наконец разрешили ее хоронить… ну вот они и назначили похороны на пятницу.

– А у нее что – родни здесь много? – удивилась Лола. – Она же сама не отсюда.

– Приехали, все приехали! Мать-то у нее умерла, там какая-то седьмая вода на киселе… Но их много! Меня попросили обзвонить всех подруг, обеспечить явку… ты-то, я надеюсь, придешь?

– Конечно! Как можно не прийти? Все-таки подругами были… – вздохнула Лола.

– Как выяснилось, очень даже можно! – раздраженно фыркнула Мила. – Сейчас же положи на место, малолетний уголовник!

На этот раз Лола была готова и нисколько не удивилась.

– Это я Сашке, – спокойно пояснила Мышкина. – Стащил видеокамеру и пытается колоть ей орехи. Так о чем мы говорили?

– О том, что кто-то не захотел идти на Анькины похороны.

– Ну да! Как ты думаешь – кто?

– Понятия не имею, – Лола пожала плечами, хотя подруга, разумеется, не могла ее видеть.

– Ты сидишь?

– Стою.

– Ну так сядь или хотя бы возьмись за стенку. Разумеется, это Ленка Жукова! Представляешь себе?

– Да ты что? – Лола сделала вид, что потрясена, чтобы не разочаровывать подругу.

– Вот представь себе! Сначала начала заливать какую-то ерунду, якобы она по пятницам очень занята…

– Интересно чем? – вклинилась Лола.

– Да, я ей тот же вопрос задала, мол, с любовником, что ли, по пятницам встречаешься, так отложи или перенеси… – она прямо так зашипела, как будто кобре на хвост наступили. И я сразу поняла, что снова у нее с мужиком не сложилось, бросил он ее. Вот, слушай, невезучая она какая-то, никак не может замуж выйти!..

– Ты про похороны лучше, – холодно напомнила Лола, ожидая, что Милка по аналогии сейчас перекинется на нее и еще, чего доброго, и жалеть станет.

– Ага, когда я проявила настойчивость, Ленка разоралась, что видеть эту Аньку не хочет…

– Но ведь она умерла! – на этот раз удивление Лолы было совершенно искренним.

Именно! Я ей то же самое сказала! А она – все равно, говорит, ноги моей не будет на ее похоронах, если, говорит, приду – так только для того, чтобы плюнуть на гроб!

– Отчего же такие страсти в нашем захолустье?

– Ну ты ведь помнишь – я тебе рассказывала, как они подрались? Про синяк и выдранные волосы?

– Ну да!

– Так вот после той истории она про Аньку слышать не хочет! Тот район, где Анька жила, по кругу объезжает!

– Так ведь эта история случилась достаточно давно?

– Ну да, несколько месяцев назад! Но наша мстительная Ленка ничего не забыла, и даже Анькина смерть ее нисколько не примирила! Ты не представляешь, как она разъярилась при одном ее упоминании! Я Ленку никогда такой не видела… то есть не слышала!

– Несколько месяцев, говоришь? – задумчиво переспросила Лола.

– Ну да! Ну, короче, ты-то, я надеюсь, придешь?

– Конечно!

– Автобус будет в полдесятого от морга Пантел еймоновской больницы.

Лола поблагодарила подругу и повесила трубку.

Только тогда она заметила, что Маркиз все еще находится в прихожей, и на его лице все то же прокурорское выражение.

– Ну так как, – заговорил он, как только Лола закончила разговор, – я все еще жду объяснений!

– Ленечка, – проговорила Лола напряженным голосом, – вот прямо сейчас меня осенило, я знаю…

– Не заговаривай мне зубы! – Леня сделал шаг вперед, при этом едва не наступил на хвост Аскольда. Кот, нисколько не пострадавший, но очень обиженный, громко зашипел и улепетнул на кухню. Пу И, разумеется, бросился следом, чтобы выяснить, что задумал старший товарищ. Попугай решил, что все самое интересное происходит сейчас на кухне, и тоже упорхнул.

Маркиз, как и все мужчины, для проявления эмоций нуждался в зрителях.

Как только четвероногие и пернатые зрители испарились, ему стало неинтересно скандалить. На всякий случай он продолжал, но без прежней страсти, по инерции:

– Ты думаешь – я тебе поверю? Знаю я все твои увертки и уловки!

– Никакие не уловки, – отмахнулась Лола, – я действительно все поняла… но этого просто не может быть!

Она уставилась в стену, как будто прочитала на ней что-то очень интересное, и повторила:

– Этого просто не может быть!

Маркиз склонил голову набок, пригляделся к своей компаньонке и решил, что на этот раз она не играет. Потому что хоть он и был о ней самого высокого мнения как о драматической актрисе, но все же считал, что так достоверно сыграть изумление Лоле не под силу.

– Ну-ка, быстро рассказывай – что такое ты поняла? – потребовал он, мгновенно сменив интонацию.

– Ленечка, подожди, – Лола отступила и захлопала глазами, – я еще не совсем уверена…

– Нет уж, выкладывай мне все свои подозрения!

– Но у меня еще есть сомнения… а ты же знаешь – любые сомнения трактуются в пользу подсудимого…

– Мы с тобой не в суде, – прикрикнул на нее Маркиз, – и приговор никому не выносим! Так что немедленно говори!

– Но сначала я должна кое-что проверить…

– И не мечтай об этом! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе заниматься самостоятельным расследованием? После всего, что ты устроила? После всех глупостей, которые ты совершила за моей спиной? Забудь об этом!

Лола всхлипнула и потупила глаза. Однако Леня, который слишком хорошо изучил ее за годы совместной жизни, воскликнул, как великий режиссер Станиславский:

– Не верю! Можешь не тратить на меня свое актерское мастерство! Лучше сразу признавайся – что такое ты разузнала?

Лола вздохнула – она поняла, что дальше отступать некуда и Ленька не выпустит ее без чистосердечного признания.

– Ну, слушай, – начала она. – Только что я разговаривала с Милкой Мышкиной. Она обзванивает всех Анькиных знакомых, чтобы позвать на похороны. Одной из первых – между прочим, раньше, чем мне! – она позвонила Ленке Жуковой…

– Слушай, по-моему, ты опять пудришь мне мозги! – заподозрил Маркиз. – Мало мне Аньки, Милки, теперь еще какая-то Ленка образовалась…

– Ничего я тебе не пудрю, – обиделась Лола, – тебе и пудрить-то нечего! Если не хочешь слушать – чего тогда пристаешь ко мне с расспросами?

– Да слушаю, слушаю! И что там случилось с этой Ленкой Милкиной?

– Не Милкиной, а Жуковой! – с удивительным терпением поправила его Лола. – Так вот Ленка наотрез отказалась идти на похороны, якобы потому, что несколько месяцев назад поссорилась с Анькой. Здорово поссорилась и даже подралась. И с тех пор не разговаривала с ней и даже объезжала тот район, где Анька жила. А сегодня я ее встретила прямо рядом с Анькиной квартирой. Она меня подвезла…

Ну, это ерунда! – раздраженно отмахнулся Маркиз. – Это просто для красного словца она сказала про район! Кто же на самом деле поедет по кругу, если можно напрямик? Тем более что ваша Анька уже умерла и встреча с ней этой Ленке не грозила!

– Это так, – согласилась Лола, – но я не об этом! Когда она меня везла, мы заговорили про Игоря и Анну… кстати, сначала она тоже сказала мне, что не виделась с Анькой несколько месяцев, хотя я ее, вообще-то, и не тянула за язык. А потом увлеклась и рассказала, что Анька чуть не сожгла диплом Игоря в духовке, из вредности, чтобы его не взяли на новую работу. И она, Ленка, с трудом ее удержала…

– Ну и что? – не понял Маркиз.

– А то, что Игорь действительно хотел устроиться на новую работу, и ему для этого нужен был диплом. Он из-за этого диплома и приехал в тот день к бывшей жене, и даже меня просил помочь…

– Да уж, знаю! – не удержался Маркиз от ехидного замечания.

– То есть история с дипломом – не выдуманная! И случилась она не несколько месяцев назад, а на прошлой неделе! Потому что Игорь не так давно начал искать работу!

– Тогда почему… – начал Маркиз, но Лола его перебила:

– Точнее, не почему, а зачем! Зачем Ленка упорно повторяет, что несколько месяцев не виделась с Анной?

– Питиримыч, это тебя! – Гудронов протянул трубку своему боевому товарищу и добавил, прикрыв ее ладонью:

– Следователь Крачкин! Злющий как черт!

– Слушаю, Вась Терентич, – выдохнул в трубку Ананасов.

– Ананасов, сколько тебя нужно ждать? – неприязненно проскрипел тусклый голос следователя. – Думаешь, у меня время казенное?

– Так точно, – Ананасов не стал спорить с очевидным.

– А если даже и казенное, это не значит, что им можно пребре… пренебрегать! Ты у меня во сколько должен был появиться?

– Во сколько? – машинально повторил капитан.

– Заведи склерозник, если памяти нету! – следователь заклокотал, как закипающая кастрюля. – Ты у меня в двенадцать должен был сидеть! Как штык! А сейчас сколько?

– Сколько? – так же машинально проговорил Ананасов.

– У тебя что – и часов нету? Сейчас уже без двадцати час!

– Ох! – Ананасов схватился за голову. – Сейчас буду, Вась Терентич! Заработался…

– Знаю я, как ты там заработался! Чтобы прямым ходом ко мне! И материалы дела не забудь принести! А то с тебя станется явиться с пустыми руками!

– Сию минуту, Вась Терентия! Ананасов бережно положил трубку и завертел головой.

– Ты чего ищешь? – поинтересовался Гудронов.

– Дело Ветровых…

– Да ты же его сам в сейф положил!

– Вот, – Ананасов поднял палец и направился к сейфу, – учись, Гудрон, пока я жив! Первое дело – чтобы все по инструкции! Материалы дела положено хранить где? В сейфе. И вообще: подальше положишь – поближе возьмешь!

– Сегодня судья Стукалина приехала, – сообщил ему, как бы между делом, коллега, – ходит по кабинетам. У Кузьмы Остаповича была, потом к экспертам заходила. Ты там поосторожнее, как бы не попасть под горячую руку…

– Ох ты… – Ананасов заметно погрустнел. – Она на меня еще с того раза зуб заимела, когда я в туалет вломился!

– Вот и я о том же!

Ананасов открыл сейф, отодвинул неприкосновенный запас – бутылку водки «Настоящая», припрятанную на крайний случай, и вытащил толстую картонную папку с протоколами допросов, результатами обысков и прочими материалами по делу об убийстве гражданки Ветровой.

Одернув пиджак, он зажал папку под мышкой и покинул кабинет.

Бравый капитан шел по коридору, глядя себе под ноги, и размышлял. Он думал, как построить разговор с Крачкиным, точнее – как отбиться от вполне обоснованных претензий следователя. А претензии его действительно были обоснованными: дело застряло на одном месте и буксовало, как «Запорожец» в осенней грязи.

Ананасов вздохнул и попытался смело взглянуть в глаза грядущим неприятностям… и тут же застыл на месте.

Впереди, в дальнем конце коридора, показался грозный силуэт в бордовом брючном костюме.

Федеральный судья Стукалина собственной персоной неотвратимо приближалась к оробевшему капитану.

Среди сотрудников милиции было распространено мнение, что встретить Стукалину – не к добру, что судья приносит несчастья, как черная кошка или женщина с пустыми ведрами. Так что встреча с ней и в другое время была весьма нежелательной. Но после того кошмарного случая, когда Ананасов вломился в женский туалет, он боялся судью, как огня, как ежегодной проверки делопроизводства.

Он захотел немедленно оказаться где-нибудь далеко, или просто стать невидимым, исчезнуть, раствориться!

Но эти мечты были неосуществимы. Встреча с судьей казалась неизбежной.

Единственное, что можно было предпринять, – немедленно скрыться в каком-нибудь кабинете и пересидеть там грозу…

Ананасов дернул ручку первой попавшейся двери.

К счастью, дверь подалась, и он юркнул в темное помещение, поспешно захлопнув дверь за собой.

Когда глаза привыкли к скудному освещению, Ананасов понял, что спрятался в чулане, в котором уборщица Борисовна держала швабры, ведра и прочий нехитрый инвентарь. Впрочем, это не слишком огорчило капитана – чулан так чулан, и здесь можно переждать явление федеральной судьи народу.

Больше удивило и огорчило его то, что в чулане уже кто-то был.

Причем этот кто-то не был уборщицей.

Это был крепкий широкоплечий мужчина средних лет с седоватыми висками и круглой родинкой на левой щеке.

– Тоже со Стукалиной встречаться не хочешь? – с пониманием обратился Ананасов к незнакомцу, мучительно пытаясь вспомнить, в каком отделе тот работает.

– С тобой хочу, – лаконично ответил тот и вытащил из кармана маленький блестящий баллончик.

Ананасов собрался было удивиться, но в лицо ему ударила струя пахучей жидкости, в глазах потемнело, и бравый капитан Ананасов, гроза городской преступности и надежда правоохранительных органов, плавно осел на пол.

– Ты чего, родимый? – раздался над Ананасовым озабоченный голос. – Перебрал, что ли?

Капитан чувствовал себя так, как будто его только что вынули из аппарата для дробления камня. Или как будто по нему только что проскакал табун диких лошадей. А еще точнее – табун носорогов… хотя носороги, кажется, не бегают табунами. Все тело болело, голова раскалывалась, казалось, что в нее влили ведро расплавленного свинца.

Ананасов мучительно застонал, шевельнулся и наконец совершил открытие века. Левого. Казалось, веко отлито из свинца и весит никак не меньше центнера. Отдышавшись после такого немыслимого напряжения, он предпринял попытку поднять второе веко. Попытка оказалась удачной, хотя это уже граничило с подвигом.

Перед глазами плавали разноцветные круги. Из этих кругов постепенно проступило человеческое лицо.

В первый момент Ананасов подумал, что это тот самый незнакомец с родинкой, и хотел его о чем-то спросить… только надо было вспомнить о чем… но пока он пытался вспомнить свой вопрос, плавающие перед глазами круги немного разошлись, и капитан понял, что нависшее над ним лицо – женское, и принадлежит оно уборщице Борисовне.

– Эк тебя разбирает-то! – сочувственно проговорила Борисовна. – Говорила тебе – не пей всякую дрянь! Так ведь и вообще отравиться можно, особенно если у кого здоровье слабое. Вот Витька, племянник мой, здоровый как лось, так он выпил водки паленой и только засмеялся! Так и смеется пятый год уже!

– Да… не пил я… ничего… – проговорил Ананасов, с трудом разлепив склеившиеся и пересохшие губы.

Точнее, он только хотел это сказать, а на самом деле у него получилось только жалобное нечленораздельное мычание.

– Сейчас, милок, принесу тебе опохмелиться, – пообещала сердобольная Борисовна. – У меня на такой случай припасено…

– Не… надо… – едва слышно прошептал Ананасов и попытался приподняться.

Окружающая действительность медленно завертелась и поплыла куда-то в направлении Сыктывкара.

– Лежи, милок, не трепыхайся! – приструнила его уборщица. – Вот похмелишься, тогда уж полегче будет…

В это время дверь чулана широко отворилась, и раздался громкий и звучный, как степная гроза, голос полковника Хохленко:

– Борисовна, ко мне завтра коллеги из Буркина-Фасо приедут, по обмену опытом, так вы уж кабинет мой того, поаккуратнее приберите… чтобы, как говорится, не было мучительно больно…

В этот ужасный миг полковник опустил глаза и увидел бледного, изнемогающего Ананасова.

– Что это у вас, Борисовна? – спросил Хохленко, не разобравшись.

– Кузьма Остапович… – едва слышно произнес Ананасов, – это не то, что вы подумали. .. совсем не то…

Разумеется, как и прежде, вместо этих слов с его губ сорвалось только глухое неразборчивое мычание.

– Что это? – воскликнул полковник, разглядев наконец своего подчиненного. – Капитан Ананасов? Позор! Как вы могли! Сегодня же… завтра же, сегодня вы не сумеете… завтра же пишите заявление об увольнении по собственному желанию!

Эти страшные слова совершили чудо.

Капитан Ананасов собрал свою волю в кулак, поднялся на ноги, опираясь на хлипкую Борисовну, и проговорил срывающимся, но вполне различимым голосом:

– Это… не то, что вы подумали! Я сегодня не пил… не пил ничего, кроме воды! Подвергся нападению… нападению неизвестного преступника! С применением нервно… нервно-паразитического. .. то есть паралитического газа!

– Нападению? – недоверчиво переспросил Кузьма Остапович и на всякий случай обнюхал подчиненного. Водкой от него действительно не пахло. – Нападению, говорите? Прямо в стенах родного отделения? И вы не смогли оказать ему достойного сопротивления? Позор!

– На его стороне была внезапность, – пригорюнился Ананасов. – Но я искуплю! Я смою этот позор!

– А с какой целью было совершено это нападение? – продолжал расспрашивать полковник.

– С какой целью? – Ананасов задумался.

А действительно, с какой целью напал на него неизвестный?

И вдруг страшная истина забрезжила в его мозгу.

Он шел по коридору, сжимая подмышкой картонную папку с материалами дела. Теперь этой папки у него не было.

Капитан молниеносно оглядел чуланчик, заглянул в каждое ведро, поднял каждую тряпку…

Папки нигде не было.

– Кузьма Остапович, – простонал капитан, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног, – я знаю, с какой целью!

– Поделитесь с руководством, – потребовал полковник со свойственным ему мягким юмором.

– Неизвестный напал на меня с целью похищения следственных материалов! – отчеканил Ананасов, глядя прямо в глаза начальнику.

– Ну и как – успешно?

– Так точно! – Ананасов рванул рубаху на груди и выкрикнул:

– Я искуплю! Я смою… смою кровью!

Крепкий широкоплечий мужчина средних лет с седоватыми висками и круглой родинкой на левой щеке отъехал подальше от отделения милиции и припарковал машину. Только после этого он достал из бардачка картонную папку, которую раздобыл с серьезным риском если не для жизни, то для свободы.

– Вот так трудишься, рискуешь, не спишь ночей, – проговорил он, развязывая тесемки, – и никакой благодарности!

Это было явным преувеличением, точнее – преуменьшением: наниматель платил ему, и платил неплохо. Но поскольку в машине больше никого не было, то возражений не последовало.

Мужчина с родинкой перелистал несколько страниц дела, внимательно ознакомился с протоколом допроса, с отчетом об обыске, рассмотрел несколько фотографий, сделанных на месте преступления, и удовлетворенно хмыкнул, добравшись до заключения эксперта.

Опытный патологоанатом написал в своем заключении, что смерть гражданки Ветровой наступила в результате кровопотери от большого количества ран, нанесенных холодным оружием.

По мнению эксперта, этим оружием был нож, идентичный по своим качествам тем кухонным ножам, которые были обнаружены в квартире пострадавшей при обыске. Однако этот нож был шире и короче тех, которые находились в квартире.

Мужчина с родинкой прекрасно понял, о каких ножах идет речь.

Еще бы ему не понять! Ведь он очень часто бывал в той квартире и пользовался ножами из английского набора. Хорошие цельнометаллические ножи лазерной заточки стояли на кухонном столе в удобной деревянной подставке. Он еще шутя говорил Анне: «Не держи такие ножи под рукой, не дай бог, поссоримся с тобой, и нож попадет под руку…»

Помнил он и тот нож, о котором говорил эксперт, – самый короткий и широкий из всего набора, он так и просился в руку, да и в подставке стоял с самого края.

Да, не зря он сегодня пробрался в отделение милиции!

В руки ему попала настоящая находка!