Комплекс Синей Бороды Александрова Наталья

Действительно, серая «девятка» свернула в переулок и остановилась перед домом, который Лола хорошо знала. Пожалуй, даже слишком хорошо.

– Я знаю, – проговорила она, затормозив немного в стороне и не сводя глаз с машины Федорчука, – я все поняла! Я догадалась, зачем он сюда приехал!

– Ну и зачем же? – заинтересованно осведомился Леня. – Не держи эту информацию в себе, поделись с коллегой! Все-таки мы с тобой делаем одно большое общее дело!

– Его сюда тянет! – страшным шепотом сообщила Лола.

– Что?

– Убийцу всегда тянет на место преступления! Это известный факт, даже в «Преступлении и наказании» об этом сказано!

– А что – ты его считаешь убийцей? У тебя для этого имеются какие-то основания?

– Вот именно это! То, что его тянет на место преступления… именно это и доказывает, что он убил Аньку!

– Да, женская логика – это посложнее теории относительности! – вздохнул Леня. – Хорошо хоть, что суд ею не руководствуется!

– Ты уверен? – переспросила Лола. – Ведь большинство судей – женщины!

– Наверное, это какая-то особенная, специально выведенная разновидность женщин…

Леня замолчал, поскольку Федорчук выбрался из машины, воровато огляделся по сторонам и прямиком направился к тому самому подъезду, в котором жила покойная Анна. , – Ну вот теперь ты мне поверил? – прошептала Лола, схватив компаньона за руку. – Точно тебе говорю – это он ее зарезал!

– Все возможно, – задумчиво проговорил Леня. – Но вот в чем я абсолютно уверен – это в том, что ему там что-то нужно, и еще в том, что он сейчас здорово нервничает, и мы непременно должны этим воспользоваться… – с этими словами он открыл дверцу со своей стороны и собрался выйти из машины.

– Стой! – испуганно вскрикнула Лола и схватила его за руку. – Ты куда?

– Как – куда? За ним, ясное дело!

– И что – ты хочешь, чтобы я пошла вместе с тобой?

– Ну да… немножко мне подыграешь, и вообще – я же сказал, что больше не оставлю тебя одну!

– Ты это нарочно, да? – драматическим тоном проговорила Лола и для верности всхлипнула. – Ты это специально?

– Что именно? – Маркиз смерил ее взглядом. – Последнее время, Лолка, ты выражаешься загадками!

– Загадками? Я же призналась… я же рассказала тебе, что была в этом доме в тот самый день… в день убийства, и эта ужасная тетка, Анькина соседка, видела меня… и запомнила! Так что я ни за что больше сюда не пойду! Делай со мной все, что хочешь! Можешь даже… – она на секунду задумалась и выпалила: – Можешь даже заставить меня готовить завтраки целую неделю!

Уже произнеся эти слова, Лола поняла, что явно погорячилась. Однако брать их назад было поздно.

– Месяц, – ответил Маркиз.

– Шантажист! Две недели!

– Ладно, так и быть, три! Только сиди здесь тихо как мышь и не вздумай выйти из машины!

– Я сразу поняла, что ты придумал все это только для того, чтобы меня шантажировать! – проговорила Лола со вздохом. – Ну ладно, договорились, две с половиной недели!

– Ладно, – отмахнулся Леня, – только сиди здесь тихо! – И он двинулся к подъезду, в котором только что скрылся Вадим Федорчук.

На двери квартиры болталась разорванная бумажка с печатью. Маркиз огляделся по сторонам, убедился, что за ним никто не следит, и осторожно толкнул дверь. Как он и подозревал, она не была заперта, и Леня бесшумно проскользнул в прихожую.

Из глубины квартиры доносились какие-то странные звуки.

Стараясь не шуметь, Леня крадучись двинулся в том направлении.

Сделав несколько шагов, он оказался перед дверью одной из комнат. Дверь была слегка приоткрыта, и Маркиз заглянул в щелку.

Перед ним была спальня, значительную часть которой занимал распахнутый платяной шкаф.

Из шкафа торчала задняя половина Федорчука. Вадим рылся в выдвинутых ящиках, что-то раздраженно бормоча. Он вытряхнул на пол содержимое очередного ящика, склонился над ним, разбросав блузки и лифчики, и прошипел:

– Черт, ну куда же она его спрятала?

– И что же мы ищем? – громко произнес Маркиз, распахнув дверь и встав в проеме.

Федорчук вскрикнул от неожиданности и одним прыжком отскочил к окну.

– Не советую, – назидательным тоном проговорил Леня, – четвертый этаж все-таки, костей не соберете!

– Кто… кто вы такой? – осведомился Федорчук дрожащим голосом. – Что вы здесь делаете? Я вызову милицию!

– Не беспокойтесь, милиция уже здесь, – Леня вытащил из кармана служебное удостоверение и помахал им перед Федорчуком: – Капитан Несгибайло, убойный отдел! А вот что здесь делаете вы, господин Федорчук? Между прочим, квартирка-то была опечатана!

– Откуда вы меня знаете? – Федорчук побледнел как полотно и без сил опустился на кровать.

– Мы знаем все! – отчеканил Маркиз. – Работа у нас такая! А вот вопросы-то здесь задаю я! Повторяю еще раз, для слабослышащих: что вы здесь делаете?

– Я… я случайно…

– Ну да, конечно! Вы случайно пробегали по лестнице и увидели опечатанную дверь. Дай, думаю, загляну – чего это тут милиция опечатала? Нет, господин Федорчук, такой вариант ответа не пройдет! Попробуйте еще раз, только придумайте что-нибудь поумнее!

– Я… я… – Федорчук трясся как осиновый лист, глаза его бегали по комнате.

– А хотите, я вам помогу с ответом? – предложил Маркиз. – То, что называется «помощь зала»! Вы здесь искали бриллиантовое колье своей жены! Я угадал?

– Ка… какое колье? – Федорчук еще больше побледнел, его кожа приобрела уже зеленоватый оттенок.

– Я же сказал какое, – Леня пожал плечами, – бриллиантовое!

– Я не знаю ни про какое колье!

– А вот это уже явное вранье! – Маркиз сверлил несчастного Федорчука пронзительным взглядом. – Оба ювелира опознали покойную Анну Ветрову, именно она заказывала имитацию колье! А как еще это украшение могло попасть к ней, кроме как через вас, через ее любовника? Вы сами побоялись идти к ювелиру и послали ее вместо себя!

– Я не знаю никакой Анны! – взвизгнул Федорчук.

Ну-ну, возьмите же себя в руки! – Маркиз неодобрительно поморщился. – Врать вообще нехорошо, но так глупо врать нехорошо вдвойне! Вы находитесь в ее квартире, роетесь в ее вещах. .. между прочим, дверь квартиры открыли собственным ключом – и после этого утверждаете, что не знали покойницу? Ну согласитесь же – это, в конце концов, просто несерьезно! За кого вы меня принимаете – за полного кретина?

– От… отпустите меня! – прохныкал Федорчук и сполз с кровати на пол.

– Отвратительное зрелище! – вздохнул Маркиз. – Такой интересный мужчина, любимец женщин – и ползает на коленях! Стыдитесь! Тем более что вам все равно никто не поможет. Вы что – рассчитываете, что вас опять вытащит всемогущий тесть?

Федорчук издал какой-то нечленораздельный звук, который можно было расценить как согласие.

– Зря вы на это надеетесь! – возразил Маркиз. – Сами подумайте – неужели тесть будет возиться с вами после того, как вы обворовали собственную жену, его дочь? Я уж не говорю о том, что вы ей постоянно изменяли… ну, к этому он, может быть, уже привык и смотрел на ваши похождения сквозь пальцы, но за колье он из вас всю душу вынет! Так что я лично на вашем месте не стал бы рассчитывать на поддержку господина Нехорошева!

– Что же делать, что же делать? – бормотал Федорчук, пытаясь подняться с колен.

– Вас может сейчас спасти только одно, – строго проговорил Леня.

– Что?

– Чистосердечное признание! Облегчите душу, расскажите, как и почему вы убили свою любовницу Анну Ветрову!

– Я ее не убивал! – взвизгнул Федорчук. – Клянусь собственным здоровьем!

– Да, конечно, клятва серьезная, – хмыкнул Маркиз, – однако я вам все равно не верю. У вас была и причина для убийства, и возможность его совершить…

– Я ее не убивал, – повторил Федорчук гораздо тише, с какой-то трагической безысходностью в голосе.

– Повторяетесь! – недовольно проговорил Леня. – Конечно, вы слишком трусливы для убийства, но именно безвольные и трусливые люди убивают чаще всего, если их поставить в безвыходное положение…

– Да, насчет колье – признаюсь… я его позаимствовал…

– Вы его украли, – поправил Леня Федорчука, – говорите проще, по-русски!

– Нет, я его только временно позаимствовал! Чтобы изготовить копию. Потом я хотел вернуть подлинник…

– Ну да, так я вам и поверил!

– И вообще, это дело семейное! Мы с женой как-нибудь сами разберемся!

– Ну да, примерно так, как разобрались с Анной!

– Говорю вам – я ее не убивал! Хотя, может быть, и стоило… она меня шантажировала, требовала денег… после того как я объяснил ей, что не могу развестись…

– Ну вот вам и еще одна прекрасная причина для убийства! Платить шантажистам рано или поздно надоедает…

– Да послушайте же меня! Я пытаюсь вам объяснить…

– Внимательно слушаю, только пока не слышал от вас ни слова правды!

– Она требовала денег… много денег… тогда я подумал об этом колье. Жена надевала его всего несколько раз в год, и могла не заметить подмены. Колье стоит очень дорого, хватило бы денег для Анны, и мне бы еще осталось. У меня, знаете ли, большие долги… Или заложить колье хоть ненадолго и заплатить Анне хоть сколько-нибудь…

– Интересно! – Маркиз оживился. – Женщины? Карты? Думаю, вы играете…

– Это вас совершенно не касается! – вскрикнул Федорчук и продолжил, понизив голос:

– Но я не мог сам пойти к ювелиру, вы же понимаете…

– Боялись?

– Не мог! В конце концов, это просто глупо! Меня могли узнать… пошли бы разговоры, дошло бы до тестя…

– Ну да, конечно… вы привыкли все делать чужими руками, чаще всего женскими…

– Я послал Анну. Она заказала имитацию, отдала ее мне, но когда я потребовал обратно настоящее колье – она показала свое настоящее лицо! Отказалась его отдавать! Сказала, что не верит мне и вернет колье только в обмен на деньги!

– Думаю, что у нее были причины для недоверия! Хотя, конечно, покойница тоже не была святой. Прямо скажем, с матерью Терезой у нее было мало общего!

– Теперь вы понимаете? Теперь вы мне верите? Верите, что я ее не убивал?

– Не понимаю, – Маркиз недоуменно закрутил головой, – почему это я должен вам верить?

– Но как же я мог ее убить? – выпалил Федорчук. – Как я мог ее– убить, если я не знал, где колье?!

– Действительно, – Маркиз посмотрел на него со смесью ужаса и презрения, – действительно, как я об этом не подумал?! Вам нужно было сначала получить колье, а потом уже убить свою бывшую любовницу…

– Ну вот видите! – обрадовался Федорчук. – Теперь вы все правильно поняли!

– Да, теперь я понял! – протянул Маркиз. – Ну и как ваши поиски – судя по всему, не увенчались успехом? – Он обвел взглядом разбросанные по полу и по кровати женские вещи.

– Да… – Федорчук схватился за голову. – Куда же, куда она его могла спрятать…

– Эй! – напомнил Леня о своем существовании. – Между прочим, вы сорвали печать и роетесь в чужих вещах. Знаете, как это называется с точки зрения уголовного кодекса?

– Капитан, – заныл Федорчук, – у вас ведь, наверное, очень маленькая зарплата? Давайте договоримся: вы позволите мне поискать здесь колье, и если я его найду, я заплачу вам хорошие деньки!

– Это что – вы предлагаете мне взятку? – Леня надул щеки и с угрожающим видом двинулся на Федорчука. – Да я вас за это…

– Нет, вы меня не так поняли! – залебезил тот. – Какая взятка? Что вы! Только небольшая спонсорская помощь! Я всегда рад материально поддержать нашу родную милицию! Спонсорская помощь, и не более того!

– Чтобы я больше ни о чем подобном не слышал! – рявкнул Маркиз. – И вообще, ваше счастье, что у меня сегодня праздник – день рождения любимого кота. Поэтому я вас сейчас не арестую, а отпущу на все четыре стороны. Но имейте в виду – вы у меня под колпаком; и когда вы понадобитесь, вас вызовут! Так что не вздумайте никуда уезжать из города. А теперь – вон!

Федорчук не заставил повторять дважды и вылетел из квартиры как камень из рогатки.

Оставшись в квартире один, Маркиз внимательно огляделся и задумался.

Он больше не считал, что Вадим Федорчук убил свою любовницу. И убедило его не то, что тот слишком труслив и хлипок для убийства. Убедило его то, что Федорчук не нашел колье. Действительно, такой трусливый и жадный человек не подвержен внезапным порывам, и он ни за что не убил бы Анну, не выяснив предварительно, где она прячет княжескую драгоценность.

Он искал колье в квартире Анны, причем пошел ради этих поисков на серьезный риск, проник в опечатанную квартиру, где его могли застукать настоящие милиционеры, а не только доблестный капитан Несгибайло. Значит, очень уж он влип! Федорчук говорил что-то о долгах. Скорее всего, он проиграл большие деньги, а люди, ворочающие игорным бизнесом, долгов не прощают, и шутить с собой никому не позволят. А кроме того, Федорчук наверняка боится гнева жены, а особенно – могущественного тестя. Значит, как ни поверни – колье нужно ему как воздух…

Но неужели Анна действительно спрятала колье здесь, у себя в квартире? Вот в это Маркиз верил с трудом! Судя по тому, что он о ней знал, покойная была далеко не глупа.

Леня еще раз огляделся и отправился прочь из квартиры.

Не хватало еще, чтобы его здесь засек какой-нибудь шустрый милиционер!

По лестнице он спустился, ни с кем не столкнувшись.

Вышел из подъезда, осмотрел переулок и, убедившись, что никаких подозрительных личностей на горизонте не наблюдается, направился к своей машине.

Машина стояла на месте.

С первого взгляда все было в порядке.

Но со второго…

Машина была пуста.

Лолы в ней не было.

– А ты, Питиримыч, ел когда-нибудь паэлью? – спросил у своего друга и напарника капитан Гудронов.

– Чего? – переспросил Ананасов. – Слушай, Гудрон, мы же договаривались – не выражаться!

Бравые капитаны стояли на углу проспекта Супружеской Верности и улицы Сантехника Сидорова, дожидаясь зеленого сигнала светофора.

– А я и не выражаюсь! – Гудронов сочувственно покосился на коллегу. – Серый ты, Питиримыч, как декабрьский день! Паэлья – это блюдо средиземноморской кухни, с овощами и морепродуктами, очень, между прочим, вкусное и питательное! И тут за углом эту самую паэлью очень хорошо готовят.

– Во-первых, я тебя сколько раз просил – не называй ты меня этим церковно-славянским отчеством! А во-вторых, не люблю я все эти новомодные продукты. Особенно этих самых морских гадов…

– Как ты их можешь не любить, если ты их никогда не пробовал?

– Почему не пробовал? Бывшая моя часто салат из крабовых палочек готовила. А один раз пожарила креветки с луком – такая гадость!

– Ну, это она их просто готовить не умела. А здесь умеют. Опять же, здесь Люда, официантка, очень симпатичная, натуральная блондинка, и ментов уважает…

– Гудрон, мы же с тобой при исполнении! На задание идем, произвести повторный осмотр места преступления…

– А что – где-нибудь написано, что мент должен наносить вред своему пошатнувшемуся здоровью? И что он не имеет права на обеденный перерыв?

Капитан Гудронов умел говорить очень убедительно. И через пять минут бравые защитники правопорядка уже стояли перед дверью предприятия общественного питания с незамысловатым названием «Тещина кухня».

– Ох, Гудронов, чувствую я – боком выйдет мне твоя паэлья, – протянул Ананасов, взявшись за дверную ручку и потянув носом, – что-то не нравится мне, как отсюда пахнет!

– Не дрейфь, Питиримыч! Весь цивилизованный мир ест морепродукты – и ничего!

Заняв свободный столик возле окна, капитаны углубились в изучение меню.

– Ну вот видишь – написано: паэлья по-каталонски! – ткнул Гудронов пальцем в жирный шрифт.

– Паэльи нету! – раздался у него над головой низкий простуженный голос.

Гудронов вздрогнул и обернулся. Рядом с их столиком стояла официантка – рыжая расплывшаяся особа лет сорока в несколько несвежем переднике.

– Как это нету? – обиделся Гудронов. – Мы с другом исключительно ради паэльи к вам пришли!

– Нету, – повторила официантка и полезла в карман за носовым платком. – Есть сосиски. Сосиски будете?

– А где Люда? – не сдавался Гудронов, который хотел блеснуть перед товарищем доскональным знанием злачных мест.

– Нету ее сегодня. Заболела. Ну так как – будете заказывать, или продолжим дискуссию?

– Ну, прямо не знаю… Питиримыч, ты сосиски будешь?

– Ну ладно, раз уж все равно зашли…

– Тогда надо водки взять. Непременно. А то здешние сосиски, да если употребить их без водки, могут нас с тобой вывести из душевного равновесия…

– Водки? Гудрон, да ты чего? Мы же с тобой находимся при исполнении!

– Питиримыч, да мы только по сто грамм! В целях поддержания боевого духа! Слышишь, красавица, – не больше чем по сто грамм! Мы с другом на работе!

Однако через пять минут официантка поставила на столик напарников графинчик, в котором, по самым скромным подсчетам, плескалось четыреста грамм живительной влаги.

– Гудронов, что это? – строго спросил капитан Ананасов, переводя взгляд со своего коллеги на графинчик и обратно.

– Действительно, что это такое? – в свою очередь обратился Гудронов к официантке.

– Не видите, что ли? – та обиженно фыркнула. – Водка, известное дело! А вы чего ждали – коньяка французского? Заплатите по прейскуранту – будет вам коньяк!

– Она говорит, что это водка, – объяснил Гудронов напарнику, как будто тот нуждался в переводе.

– Да, но сколько? – в тоске продолжил Ананасов. – Мы же просили по сто грамм…

– Вот именно! – Гудронов повернулся к женщине. – Мы же просили по сто! Мы по сто просили! Русским языком! А тут сколько?

Да что я вас, не знаю? – официантка пожала плечами. – Все равно через пять минут еще потребуете, а мне снова бежать! Ну что – хотите, обратно унесу?

– Да нет, зачем же вам утруждаться… Гудронов на всякий случай придвинул к себе графинчик. – Раз уж вы принесли… нужно уважать чужой труд…

Действительно, через двадцать минут графинчик непостижимым образом опустел.

– А ты уверен, Питиримыч, что в нем было именно четыреста грамм? – проговорил Гудронов, перевернув графин над своим стаканом и грустно наблюдая за последней каплей, одиноко стекающей по стеклу. – Мой организм убеди… удебительно свиде.. свитедельствует, что мы выпили самое большее по сто пятьдесят.

– Врешь, Гудронов! – возразил Ананасов коллеге. – Ты уже точно выпил двести, если не можешь выгоро… выговорить такое важное для нас слово, как свидетель!

– Свидетель! – выпалил Гудронов, уставившись на что-то за спиной коллеги.

– Молодец, – одобрил Ананасов, – теперь хорошо выговор… выгоровил!

– Да нет! Там свидетель! То есть эта… свидетельница! – И Гудронов ткнул пальцем в окно заведения.

Капитан Ананасов медленно, всем корпусом повернулся в сторону окна и действительно увидел на улице ту самую наблюдательную тетку, которая жила поблизости от места преступления и дала ценнейшие показания, подробно описав подозреваемого в убийстве Анны Ветровой и его вероятную сообщницу.

Свидетельница вела себя как-то странно.

Она бежала по улице, выпучив глаза и возбужденно размахивая руками. Кроме того, она разевала рот, явно что-то крича, однако толстые стекла «Тещиной кухни» не позволяли сотрудникам милиции расслышать ее выкрики.

– Надо вмешаться! – решительно заявил Гудронов, для верности стукнув кулаком по столу. – Надо выяснить, что эта свидетельница делает и почему она так странно себя ведет! Мы с тобой, Питиримыч, не можем оставаться в стороне! Как сотрудники правоохрени… правоохранительных органов, мы должны вмешаться в события!

– Должны! – поддержал коллегу Ананасов, медленно поднимаясь из-за стола. – Знаешь, Гудронов, как сказал поэт?

– Не знаю, – честно признался его напарник.

– Если я светить не буду… если ты светить не будешь… если он светить не будет, кто ж тогда разгонит мрак?

– Если, говоришь, мы свистеть не будем? Это хорошо! Только у меня свистка нет!

– А у меня денег нет, – огорчился Ананасов, выворачивая карманы. – Заплати, Гудрон! Я тебе с получки отдам!

Щедрый Гудронов положил на стол деньги и устремился к дверям, лавируя между столиками, как шустрый весенний буксир между льдинами.

– Эй, молодые люди! – крикнула им вслед официантка. – А как же сосиски? Сосиски уже готовы!

– Бог с ними, с твоими сосисками! – отмахнулся Ананасов. – В следующий раз!

– До следующего раза они остынут, – огорчилась официантка.

Так получилось, что в результате всех этих разговоров к тому-моменту, когда Гудронов с Ананасовым выбежали на улицу, свидетельница мелькала уже в ее дальнем конце. Однако бравых капитанов это не остановило, и они устремились следом за ней.

Проводив взглядом Маркиза и убедившись, что за ним закрылась дверь подъезда, Лола показала язык своему удалившемуся компаньону и обиженно проговорила:

– Самодур, тиран и еще деспот! Видите ли, он будет контролировать каждый мой шаг и водить меня на коротком поводке! Что я ему – декоративная собачка?

При этих словах Лола самым естественным образом вспомнила своего маленького любимца Пу И, вспомнила, как славно они проводили с ним время в разных уютных кафе – себе Лола брала кофе и какое-нибудь пирожное, Пу И – его любимое ореховое печенье…

Ей невыносимо захотелось кофе.

– Вот пойду и выпью, – проговорила она, – и пирожное съем. И ты мне, Ленечка, ничего не сделаешь…

Она еще раз показала язык закрытой двери подъезда и выбралась из машины.

Кафе располагалось совсем недалеко. Правда, это был не самый лучший вариант – самая обыкновенная скромненькая кофейня, но на чашку приличного «эспрессо» там можно было рассчитывать.

Лола закрыла дверцу машины, включила сигнализацию и двинулась в сторону кафе…

И тут же застыла на месте как вкопанная.

Прямо навстречу ей по тротуару шла соседка покойной Ани Ветровой. Та самая тетка, которая видела Лолу возле Аниной квартиры в день убийства, та тетка, от которой Лола с неимоверным трудом скрылась в отделении милиции.

Тетка брела по тротуару, нагруженная двумя тяжелыми хозяйственными сумками. При этом она оживленно разговаривала с идущей рядом сухонькой старушкой:

– Не скажи, Прокофьевна, в «Популярном» продукты дешевле, чем в «Трешке»! Ну и что, что немного? Тут на рубль, там на рубль, глядишь – десятку сэкономишь! Вот прямо буквально! А что времени больше уходит, так куда мне его девать-то, время это?

– Телевизор посмотреть… – робко предположила застенчивая Прокофьевна.

– Ой, телевизора этого я уж вот как насмотрелась! – возразила ей Анькина соседка. – Да у меня жизнь-то поинтереснее телевизора будет! Я же тебе, Прокофьевна, рассказывала, как чуть убийцу не поймала? Я же ее считай как тебя видела!

– Страсти какие! – привычно ужаснулась Прокофьевна. – Я бы, наверно, от страха померла!

– Честное слово – как тебя! Вот прямо буквально! А выглядит она как настоящая профурсетка! Милиционер-то со мной спорить стал, не профурсетка, говорит, а эта, как ее… женщина легкого поведения! А я говорю – кто ее видел? Вы видели? Нет, я! Значит, мне лучше знать, какая она из себя! И как раз настоящая профурсетка! Вот прямо буквально как эта, – тетка кивнула на стоящую столбом посреди тротуара Лолу. – Ой! Да это же она и есть!

Лола, наконец, справилась с охватившим ее от неожиданности оцепенением, развернулась на сто восемьдесят градусов и бросилась бежать.

– Держи ее! – истошно закричала тетка и бросилась следом. – Хватай ее! Лови профурсетку!

Лола промчалась мимо закрытой машины, с сожалением покосившись на нее – воспользоваться для бегства этим транспортным средством она никак не могла, во-первых, потому, что оставила бы без машины Маркиза, во-вторых, потому, что не успела бы уехать, поскольку настырная тетка буквально наступала ей на пятки.

Лола рассчитывала, что сумеет оторваться от преследования за счет своей молодости и хорошей спортивной подготовки. Кроме того, вредная соседка была нагружена тяжелыми сумками, которые тоже увеличивали Долины шансы.

Однако тетка оказалась на удивление крепкой и подвижной. Наверное, она приобрела отличную физическую форму, постоянно тренируясь в очередях за продуктами и таская домой сумки. Во всяком случае, она неслась вплотную за Лолой, нисколько не сбавляя темпа. Больше того, расстояние между ними понемногу сокращалось.

Впереди навстречу Лоле шел приличного вида старичок – божий одуванчик в старомодной шляпе и золоченых очках. Старичок равномерно постукивал по тротуару тоненькой тросточкой и заинтересованно посматривал по сторонам.

– Держи профурсетку! – выкрикнула в очередной раз Лолина преследовательница.

– Где? – удивленно переспросил старичок.

Лола уже собиралась сигануть в сторону, чтобы избежать встречи с новым противником, но старичок неожиданно подмигнул ей и едва заметно улыбнулся. Лола беспрепятственно промчалась мимо него и скосила глаза, чтобы проследить за развитием событий.

Произошло же вот что.

Старичок, изображая полную беспомощность, встал прямо на дороге у преследующей Лолу тетки, уронил свою тросточку и нагнулся, чтобы ее подобрать. При этом он весьма ловко зацепил одну из теткиных сумок, так что та с подозрительным звуком грохнулась на тротуар.

– Что же ты, ирод, делаешь? – завопила тетка, остановившись и подбирая сумку. – Там же у меня яйца! Небось побились все!

– Да я плохо вижу, – запричитал старичок, – да я плохо хожу! Вы, извиняюсь, дама, носитесь как угорелая, чуть меня с ног не сбили…

– Да тебя, старого хрыча, об асфальт не расшибешь! – рявкнула тетка, подхватив сумку и снова бросаясь вперед.

– И слышу тоже плохо! – добавил вслед ей ловкий старичок.

Лола перевела дыхание: незнакомый старичок помог ей выиграть несколько драгоценных секунд и оторваться от настырной тетки. Она свернула за угол, надеясь на то, что преследовательница не заметит ее маневра и потеряет след… и оторопела: навстречу ей с озабоченным видом двигались два бравых милицейских капитана.

Лола застыла на месте и завертела головой.

Спереди неотвратимо приближались милиционеры, позади раздавалось нарастающее пыхтение разозленной тетки.

Бежать было некуда.

И вдруг рядом с ней затормозила небольшая красная машина.

– Чижова, ты чего ворон считаешь? – окликнул ее знакомый голос. – Тебя подвезти?

Из машины выглядывала Ленка Жукова.