Мой босс-тиран, или Няня на полставки

— Что за собрание? — на кухне появился Аркадий Петрович в растянутых трениках (и где он только их берет?) и почесал лысую макушку, обнажив волосатую подмышку.

— Аркаша! — шикнула Лиля на своего благоверного и тот тут же обиженно засопел обратно к себе в опочивальню.

Впрочем, вернулся он почти сразу, но уже вполне одетым.

— Ну что, молодежь? Не вернулась наша овца загулявшая? — гаркнул Аркадий и тут на него уже все шикнули.

Даже Степка погрозил кулаком.

— А я чего? Я имел ввиду заблудшая. Да, овца заблудшая.

— Дап что ж ты за человек такой!

— Сами вы овца! - обиженно протянул Степка.

— Я-то может и овца, да только что же ты, малец, молчишь, что она про мамку твою спрашивала?

— Ааа... - закричал вдруг Стёпка и бросился с кулаками на Аркадия Петровича, — Дурак ты!

— Степка!

— В чем дело?!

— Ааа...

— А я чего?

— Так! Тихо всем! — гаркнул Лев. — Степа, немедленно извинись!

— Не буду, — заплакал мальчик, — Он меня выдал. Потому что. Вот и не буду.

— Так значит это правда, что Мирослава про маму спрашивала? Ты пойми. Если расскажешь, может мы поймем наконец куда она ушла? И вернем её. Хочешь ведь вернуть Пташкину?

— Ну...хочу. Но она просто спросила, где я жить хочу... и... — Степка вдруг замолчал и опустил глаза.

— Что «и»?

— И все.

— Нет, не все, малец... — встрял Аркаша, — Может я и предатель, зато слышал, как ты адрес ей сказал. Вот.

Степка вновь опустил глаза и тихо заплакал, а Лев уже обувался у двери.

Кажется, он знает где следует искать следы Миры.

* * *

Ольга жила в спальном районе города, в одной из новостроек-свечек. Лев здесь уже бывал однажды, когда привозил деньги для сына. В то время у Ольги по какой-то причине не оказалось карты и она попросила его приехать лично. А еще попросила помочь с ремонтом и Аверьянов помог. Видимо потому и просила подъехать, чтобы показать в каикх улсовиях ( в недостроенной квартире) приходится жить его сыну.

В итоге ремонт общими силами был закончен ( а также Лев полнолстью обставил жилье мебелью) и больше Ольга не отсвечивала, решив видимо сильно не наглеть. Тем более что алименты Аверьянов платил исправно и не скупясь, и это при наличии у ребенка отчима, вписанного в свидетельство о рождении настоящим отцом.

В зеленом дворе стоял невообразимый гомон — туда-сюда носилась озорная ребетня всех возрастов, и Лев очень пожалел сына, которому так и не нашлось здесь места.

Звонить в домофон он не стал. Просто прошмыгнул в подъезд с какой-то девочкой, которая до ужаса странно на него косилась. Когда подошли к лифту, малышка резко стартанула по лестнице под его недоуменным взглядом и Лев только головой покачал. Сам он дождался лифта, нажал на кнопку с номером двадцать пять и поехал вверх. В конце пути немного заложило уши и Лев вновь покачал говлой. Какая охота была жить так высоко? Впрочем какое ему собственно дело до того кто и где живет?

Он немного потоптался под дверью, отчетливо слыша голоса — женский, явно принадлежащий Ольге и мужской — незнакомый. Да и откуда бы ему знать любовника матери собственного сына? А может и не любовник это вовсе, а друг, брат, сосед?..

Наконец Аверьянов решиетльно нажал на кнопку звонка и принялся ждать. В недрах квартиры раздалась приятная трелль и голоса под дверью внезапно замолкли. Лев подождал немного и нажал вновь, но никто не спешил ему открывать.

— Ольга, открой, пожалуйста. Я же слышал, что ты дома. Надо поговорить.

Из-за двери раздались какие-то шушуканья и Лев, так и не дождавшись ответа. вздохнув сказал:

— Я все слышу.

Шушуканья усилились, и спустя минуту наконец послышался лязг замков. Дверь немного приоткрылась.

На Льва смотрел какой-то лохматый и бородатый мужик, а из-за его плеча показалось испуганное лицо Ольги.

— Чего надо? К бабе что ль моей пришел?

— Эта баба, как вы выражаетесь, — мать моего сына. Так что позвольте поговорить с ней.

— Щас, дам, ага. Держи карман шире. Позвольте, да пожалуйста... Ты это, давай иди мужик отсюда, некогда нам. Заняты мы. Любовью значит... — ухмыльнулся бородатый.

— Я вас по хорошему прошу... — начал было Лев, просовывая ногу в дверной проем, но мужик нагло выпихнул его назад.

— Иди-иди...нечего тут делать. Потом поговорите, а пока мы тут заняты. Говорю же, любовь у нас.

— Ну хорошо. — вздохнул Лев. — Тогда я пока полицию вызову и оргаын опеки, раз мать к сыну не хочет приехать, а вы уж тогда не обижайтесь. Время на любовь у вас еще есть — минут двадцать. Может чуть больше...

— Андрюша, — пискнула Ольга, — пусть войдет...

Андрюша, по всему видимо тот самый рецидивист, о котором Льву рассказывал адвокат, злобно зыркнул по сторонам, нехотя посторонился и пропустил-таки гостя внутрь. А сам так и остался стоять в коридоре, скрестив руки на груди, как бы показывая, кто тут на самом деле хозяин.

— Ольга, будь добра, попроси своего...мм... сожителя, чтобы он ушел. Нам надо поговорить тет-а-тет.

Ольга беспомощно покосилась на любовника, но тот только покачал головой, давая понять, что будет присутсовтвать при разговоре. Лев сжал зубы, сдерживая поднимающуюся волну негодования и раздражения.

— Ну? Так и будешь молчать? Ты чего хотел-то? — казалось Ольга вновь обрела былую уверенность и теперь взирала на Льва с присущей ей прежде наглостью.

— Хм... да собственно ничего особенного. Просто хотел узнать не собирашеься ли ты вернуться за сыном?

— Собираюсь.

— Неужели?

— Ужели. Это все? Узнал Теперь вали давай.

И пошла грудью на Льва, оттесняя его к двери. Но Аверьянов не намерен был так легко сдаваться и отступать. Упрямостью он с детства страдал, так как эта нужная иногда черта ему передалась по наследству от матушки.

— Да? И когда же?

— Завтра приеду. Погостил Степан у тебя и хватит, ты прав. Завтра же утром заберу. А что, надоел тебе этот гаденыш? — усмехнулась она, и Лев почувствовал непреодолимую тягу врезать по наглой морде. Даром, что женщин он в жизни не бил... только это разве ж женщина?!

— Кто же тебе теперь его отдаст?

— Да ты и отдашь. Тем более, что это все равно не твой сын, так что...

— Врешь!

Ольга ухмыляясь качала головой, а Лев понял, еще чуть-чуть и он и впрямь не сдержится. Но он собравшись все же взял себя в руки. Эх, кто бы знал скольких моральных трудов ему это стоило.

— Хорошо. Но вначале тебе придется доказать это в суде.

— Что?

— Что он не мой сын.

— Слушай...папаша... — начал Андрей, — Ты все сказал, да? Она тебе ответила. Да? Иди уже с Богом, иди. Завтра приедет Оля, там и решите, что с пацаном делать. Хочешь в суд, хочешь в опеку...куда хочешь иди. А сейчас ты реально достал уже. Слышь?

Он угрожающе двинулся на Льва, а у того и самого уже нещадно зачеслаись кулаки. Но в то же время он понимал, что распускать их не стоит — суд может учесть все что угодно, когда будет определять место жительства ребенка, а потому надо сдержаться, надо. По крайней мере адвокат ему настойчиво это рекомендовал.

И еще... он ведь так и не узнал ничего про Пташкину, а разговор уже как бы свернулся.

— Ладно... — он примирительно поднял вверх руки, как бы сдаваясь.

— Вот и умница... — довольно пророкотал Андрей.

Лев с улыбкой кивнул и уже развернулся, чтобы «уйти», но в последний момент обернулся и как бы невзначай спросил:

— У меня только один вопрос — девушка сюда не приходила?

Спросил невинно, ничего не ожидая, но в коридоре вдруг повисло гнетущее молчание. Лев смотрел на Ольгу. А Ольга и Андрюша смотрели на него. Ольга отмерла первой.

— Какая еще девушка?

— Няня. Вы вроде должны были с ней пересекаться когда ты приходила в прошлый раз...

— Няня? — задумалась, или сделала вид, что задумалась, Ольга. — Да вроде нет. Не было никого... Может она приходила пока меня не было?

Она вопросительно уставилась на сожителя, но тот интенсивно покачал головой.

— Не было тут никаких нянь. Иди уже, папаш, иди, ну не гневи ты Господа...

— Хорошо-хорошо. — как ни в чем не бывало ответил Лев, — Конечно пойду. Чего ж не пойти... Сейчас спущусь вниз, тут возле магазина камеры вроде стоят. Спрошу, может за мзду дадут посмотреть запись. Может и не дошла она до вас, да?

Он поднял глаза на Андрея и пропустил момент, когда Ольга оказалась сзади. Удар чем-то тяжелым по затылку ознаменовался разноцветными звездочками перед глазами и Лев, оперевшись о стену, все-таки не устоял. В голове помутилось и сквозь вату в ушах он услышал назойливое жужжание голосов. А потом все окончательно померкло и Лев провалился в небытие.

22

Мирослава

Очнулась она значит ото сна, вся такая томная и вспотевшая, а рядом сопит кто-то в ухо и жалобно так стонет, словно козленочек блеет. Открыла Мира глаза и не сразу поверила им. Рядом с кроватью, прислонившись к спинке, «отдыхал» Аверьянов, еле слышно что-то бормоча.

Прислушалась Пташкина и затрепетало сердце в грудях девичьих, забилось, заколыхалось — бормотал-то Лев не абы что, бормотал он имя её, то переходя на шепот, а то вдруг на повышенные тона. Ругал видимо за что-то непутевую няню в своем беспамятстве. Ну или во сне, чем черт не шутит...

— Эй... товарищ босс, эй, слышь... — потормошила она Аверьянова.

Потормошила чем смогла — головой, руки-то связаны. Лев еще громче замычал и пришлось Мире шикнуть на него. Обычно это помогает, когда кто-то храпит рядом. Ну это когда храпит, а тут человек бредит — толку-то на него шикать?

— Товарищ, очнитесь уже! Лев Аверьяныч, ой, то есть Лев Алексеич, ну харе уже дрыхнуть. Так и проспите момент, когда нас грохнут... — вздохнув, пробормотала она.

— Тамбовский волк вам товарищ, Пташкина. — раздалось совершенно неожиданно возле уха, и Мира даже ойкнула от неожиданности.

— Чего пугаете? — злобно прошипела она и тут же почувствовала его горячее дыхание на своей щеке и... чуть сдвинула голову, так, чтобы губы Льва скользнули по ее губам.

Аверьянов не растерялся и сработал оперативно. Впился животворительным поцелуем, заставляя сердечко Пташкиной биться быстрее, и тут она некстати подумала, что вот такой момент замечательный, а они как назло связаны. И какой тут интим, мать их всех задери?! И шея сейчас у нее отвалится, и так никакого удовольствия толком и не получишь.

Все-таки гадина это Ольга!

Отлепилась она с трудом от начальника, и то сказать отлепилась — щека к щеке так и остались. У нее тело затекло ото сна и неудобного поцелуя, да так, что ни сдвинуться толком — ни туда, ни сюда. Да и как-то рядом с шефом спокойней если честно. Опять же интимненько так. А то кто знает, ей может всего ничего жить осталось, так лучше уж эти часы провести рядом с хорошим мужчиной. Приятнее так сказать. Опять же шепот более различим.

— Погодите... — прошептала она. — Шея затекла.

Лев тяжело дышал — то ли так устал целовать Мирославу, то ли еще почему... кто ж его поймет? Слишком уж он экстраординарный, этот Лев Аверьянов. Тигр, Шерхан... босс... Лёва...

— Пташкина, блин! — голос Льва застал врасплох и Мира от испуга стукнулась головой о спинку кровати.

— Ая? — Вы меня совсем не слушаете? Тогда давайте обратно целоваться! Делать-то все равно больше нечего...

— Как это нечего? — возмутительно прошептала она.

— А спасаться как же?

— Ну не знаю, мне лично все нравится. Я бы так и целовался дальше... и дальше... и дальше...

— Вы только об одном и можете думать!

— А вы будто нет!

— А я думаю, что нас между прочим скоро того...

— Чего того?

— Пришьют... вот чего...

— Ааа... ну это да. Неприятно. Но с вами не так страшно умирать, — шепотом засмеялся Лев и Мира почему-то тоже улыбнулась.

И только она расслабилась, как он вновь полез целоваться.

— Да успокойтесь вы уже я ска... — зашипела она, но Лев не дал дошипеть, бесцеремонно впиваясь страстным поцелуем обратно. Обратно в ее «истерзанные» прошлым поцелуем губы.

Мира чуть не задохнулась, потому что Лев перекрыл ей воздух своим носом — она и не думала, что у него такой большой нос. А ведь говорят, если у мужчины нос большой, то и... она хотела было захихикать от подобных мыслей, но задохнулась и из глаз даже слезы полились. Так оголодала она по воздуху.

— Вы чего это, Пташкина, вы что, плачете? Я вас... это я вас... обидел, да?

Лев кажется не нашутку встревожился, пока Пташкина продолжала с энтузиазмом вдыхать кислород.

— Вы меня убить хотите?! — наконец отдышавшись спросила Мира обалдевшего от таких наездов Льва.

— Я вообще-то время вам оставшееся скрашиваю. Как могу, уж извините!

— Извиняю. А теперь давайте уже думать, как спасаться будем... кстати, как там Степка?

При одном только упоминании имени подопечного голос у Пташкиной задрожал. И Лев, услышав это, тихо успокоил:

— Все хорошо.

— Правда?

— Конечно. Все хорошо. Все будет хорошо, Пташкина, верьте мне.

Он что-то еще хотел шепнуть, но вдруг дверь отворилась и Ольга скомандовала:

— Тащи их в машину.

— А может не надо? — тихо спросил Андрюша.

— Надо, милый. Надо.

В темноте раздались шаги и вот уже Андрюша склонился надо Львом. Проверил хорошо ли тот связан и тут... он что-то шепнул Аверьянову. Мира точно слышала, что-то он ему сказал, а вот что именно не расслышала.

— Порядок, сейчас этого вырублю и отволоку в тачку. — бодро ответил рецидивист и тут...

Мира даже понять ничего не успела, так быстро все произошло. Послышался топот, вскрик, мат и вот уже грузное тело Андрюши повалилось на пол аккурат рядом с шефом.

— Думал обдурить меня, милый? Спаситель хренов! Ну и что теперь мне с вами со всеми делать? Ох-хо-хо, грехи мои тяжкие... Куда вас девать-то, болезные? — вздохнула Ольга и наконец включила ночник.

Мира сощурилась от показавшегося слишком ярким после сумрака света, огляделась, и обнаружила Аверьянова лежащим у нее на груди. Удивилась, как это она не прочувствовала такой волнительный момент? Лев, впрочем, упорно делал вид, что ничего не происходит и так и продолжал приятно проводить время на пышных перси няни Миры.

Андрюша лежал на полу рядышком и, кажется, уже даже не дышал. По крайней мере Пташкиной так показалось, когда она повнимательнее пригляделась к парню.

— Ты его убила... — спокойно заключил Лев, соизволивший к тому моменту все-таки с трудом приподняться из положения лежа. В этом ему немало поспособствовала Мира, плечом подталкивая тяжеленного шефа в сидячее положение.

Ольга недоверчиво покосилась на суженого и какое-то время тупо пялилась на бездыханное тело.

— Нет, — вдруг сипло ответила она, — Я не могла... я не хотела...Андрей...

Она позвала его тихо, потом громче и наконец, не дозвавшись, разревелась.

— Андрюшенька... мальчик мой...любимы-ы-ы-й! Я не хотела...ыыыы... что же мне теперь делать, а? — вдруг спросила она Льва, но тот лишь пожал плечами.

Мира решила, что сейчас самое время встрять, пока не поздно.

— Как это что? Освободить! Скажем, что ты его случайно кокнула, а мы рядом проходили. Про похищение ни слова не скажем. Вот.

Аверьянов как-то странно на нее покосился, но промолчал.

— А меня посадят? — с надеждой на лучшее спросила Ольга.

— Да что ты... как можно?!

— Правда?

— Ну естественно, — подхватил Лев, — Самооборона же в чистом виде. Мы подтвердим. Правда-правда.

— Ой вы мои хорошие... Ну спасибо, Лёвушка, ну и ты...нянька...тебе тоже типа спасибо. Ну, ребята, ну удружили! Я ведь и правда не хотела, понимаете? Я ж его люблю-юю-ю-ююю...

Она вновь завыла и Мире даже жалко ее как-то стало — по-бабски чисто так.

Лев закатил глаза, прилично устав от истерики бывшей и грубо прикрикнул, чтобы дамочка прекращала слезы лить и причитать, а поскорее бы их вызволила. Мирослава шикнула на Льва, но тот ни ухом ни рылом не повел.

— Так! Прекратить истерику! Развяжи нас вначале, а уж потом подумаем вместе, что с трупом делать.

— С кем? — ахнула Ольга, но тут же спохватилась, — Конечно-конечно, сейчас...

Она склонилась над Мирой, чтобы разрезать веревки на руках и не видела, как сзади, словно призрак из преисподней, материализовалась... Лиля.

— Тюк, и нет проблемы! — Довольно произнесла матушка Льва, и Ольга с грохотом повалилась рядом. — Ну что, голуби мои, летите... и что бы вы без меня делали?!

ЛЕВ

Мама появилась как черт из табакерки, и я до конца молился, чтобы она не применяла ту тяжеленную штуку в виде утюга, что сейчас держала в руках. Но Лиля была бы не Лилей, если бы довела до конца задуманное.

— Тюк, и не проблемы! — победно произнесла она и Ольга кулем свалилась на пол аккурат рядом с Андрюшей. — Ну что, голуби мои, летите... и что бы вы без меня делали?!

— Мать! Ты офонарела что ли? Ты же ее убила!

Лиля с невозмутимым видом склонилась над бездыханной Ольгой и пощупала пульс.

— Ну что ж... утюг оказался слишком тяжелым для ее маленькой и глупой головки. Я-то тут при чем?

Мира ошалело взирала на два бездыханных тела рядом с собой, и Лев окончательно понял, что это все, писец, кажется припылили. Да здравствует конец спокойной и беззаботной жизни!..

— Мама! Что ты наделала?

— А я шо? Я-таки вас вообще-то спасала. Могли бы и спасибо сказать.

— Спасибо, Лиль Пална.

— Спасибо, мама. Но мы уже договорились, и она нас освобождала даже.

— Да? — невозмутимо ответила мамочка, — Ну надо же... я думала она вас резать собралась. Ну извините... в таком деле действовать надо оперативно. Так меня в разведке учили.

— Ты работала на разведку?!!!

— А? Ой...нет, что ты, сынок... Ну какая разведка? Так я, пошутила.

А сама глаза спрятала и потащила трупы, то есть Ольгу и Андрюшу из комнаты. За ноги. Сразу двоих.

— Лиля! Ты может уже освободишь нас? — рявкнул Лев, теряя всяческое терпение. А заодно взял себе на ум — нужно будет как следует потрясти матушку насчет разведки.

— Ну никакого покоя, — вздохнула Лилечка, подскочила к сыну, одним ловким движением разрезала связанные запястья, и он наконец смог размять затекшие руки.

— Ну что, голуби мои, потащили?

— Куда, мама? — простонал Лев.

— Как куда? Прятать! И какая я тебе к чертям собачьим мама?! Ну сто раз говорила...

— Ты с ума сошла?

— В смысле? Ты про то, что я тебя сто раз просила не называть меня матерью?

— Нет! Я про «ну что, голуби мои, потащили»? Ты предлагаешь тащить и прятать трупы. Вот я и спрашиваю, ты с ума сошла?! — вскипел Лев.

— Нет, это ты сошел, сыночка, — прошипела мать.

— Я, промежду прочим, вас от проблем избавляю, а вы мне мешаете. Они же хотели вас убить?

— Да. То есть нет, то есть не совсем. Ну в смысле хотели, но потом передумали. Вот.

— Ой не грузи тетю Симу проблемами... Хотели — не хотели, какая теперь разница, раз они лежат, а мы стоим? Вы главное запомните - мы самооборонялись и точка. Сейчас позвоню Глухарю и попрошу помочь избавиться от трупов. Всего-то и делов.

— Кому ты позвонишь?

— Да подпольная кличка у Васьки такая — Глухарь. Вот помню когда мы в девяносто шестом брали Свистунова... ой.

— Продолжай!

— Да неважно.

— Нет важно!

— Давай как-нибудь потом расскажу?

— Мама!

— Не мамкай! Что ты предлагаешь?

Лиля устало повалилась на стул и, вздохнув, вытерла выступивший от усилий пот со лба.

— Самим.

— Что самим?

— Убрать их...

— Лев Алексеич?!

— Вот! Мой сынок, сразу видно.

— Да вы издеваетесь?! — воскликнула молчавшая до этого Мирослава.

— А что ты предлагаешь?

— Сдаться полиции. Скажем мол так и так, мы и правда самооборонялись, нас и отпустят...

— Ну конечно, — скривилась Лиля, — вас-то отпустят, а меня посадят. Ладно уж, идите с богом, а я пока тут приберу. Если уж и посадят, то пусть меня одну.

— Я не уйду, — вздохнув, Лев поднял Андрея за ногу, и поволок в коридор.

Пташкина немного постояла в замешательстве, подняла одну конечность Ольги и кивнула Лиль Палне, чтобы хваталась за другую.

— Не надо меня тащить. Я сама пойду... — прохрипела Ольга и тут же ее ноги с грохотом упали на пол.

— Фу ты, дура какая, напугала! — Лиля даже за сердце схватилась.

— И меня не надо. Я тоже сам. — буркнул Андрюша из коридора и тут же грохот его ног сотряс прихожую.

— Тьфу на вас всех. Я пошла.

Матушка развернулась и потопала прочь и... Лев последовал ее примеру.

— Я, пожалуй, тоже пойду...

— Эй, погодите! — воскликнула Пташкина, — А как же... а что же?

Лев протянул ей руку и потянул за собой.

— Я предлагаю сделать вид, что ничего не было... — он обратился к воскреснувшей парочке, — Вы не держали нас, мы не прятали вас. По рукам?

Андрей и Ольга неуверенно кивнули, все еще не веря, что так легко отделались, и Мира со Львом покинули негостеприимную квартиру.