Мой босс-тиран, или Няня на полставки

5

МИРОСЛАВА

Мира подошла к той самой двери, за которой недавно колыхалась шторка, и дернула за ручку. Сделала шаг, занесла ногу для второго и так и застыла на месте. По волосам, лицу и шее вниз стекала вода, и сейчас она только хлопала мокрыми ресницами и открывала беззвучно рот, словно выброшенная на берег рыба.

А из-за двери по дому разносился жуткий детский смех.

Она подняла голову, над которой всего в нескольких сантиметров болталось небольшое веерко, хорошо хоть пластиковое, а не железное.

«Маленький упырь!» — в сердцах подумала Пташкина, встряхнулась как намочивший шерсть хомяк, и принялась осматривать комнату.

Светлые обои, шторы в пастельных тонах - на вид детская спальня, скорее всего Степкина. Небольшая кровать, на ней игрушка — белый слон с голубыми ушами. В углу шкаф, стол, а на столе рисунки. Много рисунков. Она подошла поближе, желая взглянуть на них, как вдруг услышала гневный крик:

— Отойди!

Обернулась и увидела в дверях лохматого пацана. Веснушки на круглом лице, нос пуговкой, огненные волосы торчком в разные стороны и большие грустные глаза.

И сейчас эти глаза смотрели на нее гневно и полыхала в них ярость, и, казалось, он вот-вот испепелит ее одним только взглядом.

— Почему это?! — чисто из вредности она потянулась к одному из рисунков.

— По кочану! Отойди сказал!

Сердился Степка так, будто вот-вот из ушей и носа пар повалит. Пыхтел весь, краснел и даже веснушки, казалось, от злости становились ярче.

— А вот и возьму! — дразнилась Пташкина, не в полной мере представлявшая какого врага наживает в лице мелкого рыжего чертенка.

— Пожалеешь! — гневно выкрикнул Степка, но голос зазвенел от обиды.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Нет!

— Да!

— Не-е-ет...

Степа вдруг замолчал и отвернулся. Рукой указал на дверь и пробурчал:

— Уходи.

А Мире вдруг стало стыдно. Ну в самом деле, она же взрослая уже девушка, ну чего она к мальчишке привязалась?

Ага, привязалась. А не он ли водой ее облил всего пять минут назад?

Она вдруг остановилась и примирительно ответила:

— Нам всего день нужно продержаться с тобой. Простоять так сказать. Перетерпеть, помучиться. Пережить короче. А потом я, так и быть, уйду. Так что давай без фокусов. Просто сделаем вид, что ничего не было.

Степа молча продолжал указывать на дверь и Пташкина, понуро свесив голову, поплелась на выход. В дверях все же остановилась.

— Ну ладно... не хочешь по хорошему... Короче, парень, мне тебя все равно любой ценой кормить придется, иначе твой отец меня уволит. Так что, если сам не спустишься к обеду, пеняй на себя.

«Ну да, это называется помирилась с пацаном. Молодец, Пташкина, ничего не скажешь!»

— Как будто мне все это нравится, — на прощание буркнула она и вышла из спальни. Правда дверь прикрыть «забыла» и теперь наблюдала, как мальчик подошел к столу и прижал один из рисунков к груди.

«Кто там у него интересно...»

Мирослава понаблюдала еще немного за Степой и отправилась вниз. Предстояло что-нибудь сварганить на обед маленькому вредине и придумать как с ним подружиться. А если не подружиться, то хотя бы прекратить эту бессмысленную и беспощадную войну.

Мира почти спустилась, когда мимо проскакала лягушка.

«Лягушка?!!!»

Пташкина подскочила на месте, а лягушка обернулась и скрылась за поворотом. Мирослава готова была поклясться, что та ехидно улыбнулась.

«Сумасшедший дом. И день сумасшедший. И люди, люди вокруг сумасшедшие. Да что там люди, лягушки вон, с ума посходили, мимо как по болоту шагают» …

Спустившись в гостиную, она отчётливо почувствовала неприятный запах из холла. Проделки кота не прошли даром и теперь по дому распространялось кошачье зловоние.

И кто интересно должен теперь мыть пол?

Ну уж точно не она, вот еще!

А с другой стороны, это что же теперь весь день этим дышать?..

Мира зло выругалась, снова вспомнила, что в доме ребенок. Выругалась уже про себя и, вздыхая и охая, отправилась искать тряпки, перчатки и ведра, чтобы принять на себя этот удар злодейки-судьбы.

«Ну что за день такой? Ведь с самого утра все пошло не так, с самого утра! Ну за что, за что мне такие мучения?! Господи, чем я заслужила этого рыжего, а? Это ведро мне за какие такие грехи, не подскажешь? Вечером же все выскажу этому индюку Шерхану, чтоб ему пусто было. Сидит себе там сейчас и в ус не дует, а тут его наследие надо мной издевается» …

«Он мне за все заплатит. За все! И кота найду. И найду, и кастрирую на месте. И еще вдобавок из дома выгоню и скажу, что так все и было!»

После уборки она открыла все окна, долго-долго терла руки мылом и еще минут пятнадцать дышала свежим воздухом на крылечке. И только тогда наконец-то отправилась на кухню. В холодильнике нашлись готовые котлеты, борщ, солянка и компот. Мира обрадовалась, что хоть готовить ничего не придётся. Потому что готовку она уже вряд ли бы пережила. Ибо и готовить толком не умеет, и желания особого нет. Вот хоть тресни, все желание как ветром сдуло.

Она достала кастрюли, поставила все разогреваться, и тут раздался звонок домофона. На том конце мужской голос произнес:

— Тут какая-то женщина. Сказала, что зовут Ольга.

— А вы охранник, Юра, да? Сменили этого малахольного?

Юра закашлялся, но все-таки ответил:

— Да. А вы, наверное, няня новая?

— Временная. Крайне временная. Насчет женщины ничего сказать не могу. Звоните Льву Алексеевичу. Я женщину не заказывала.

— Сейчас.

Юра ненадолго замолчал и вновь ответил:

— Скандалит женщина.

— Ну так Льву Алексеевичу звоните.

— Ага.

Мира повесила трубку и тут вспомнила, что на плите все еще разогреваются борщ и солянка. Домофон зазвонил вновь.

— Лев Алексеич сказал впустить. Она к Степе.

Пташкина пожала плечами и пошла открывать дверь.

На пороге топталась сердитая рыжая особа. Как только Мира отворила, особа отодвинула ее в сторону и, не спрашивая разрешения, ворвалась внутрь. Пташкина, конечно же сразу возмутилась. Пусть она сама здесь никто, но это не дает права какой-то страной тетке вламываться в помещение. Тем более тут ребенок на её, Мирином, попечении.

— Фу, чем это тут так воняет?! – рыжая заткнула нос двумя пальцами и продолжила свой путь, пока не вздрогнула от громогласного «Стоять!».

И ведь остановилась, зараза.

Мира и сама не знала откуда появились эти стальные нотки в голосе и командный окрик.

— Чего надо? Я к сыну… — прошипела тетка.

Мира удивилась конечно и даже скрывать своего удивления не стала. Это и есть мама Степы и любимая женщина Шерхана? Серьезно?

Она хмыкнула, отчего рыжая тут же пошла пятнами, и крикнула куда-то наверх.

— Степка! Выходи, мать пришла.

«Ну слава богу. Сейчас эта мамаша заберет своего вундеркинда и Добби вновь станет свободным.»

— Чего кричите? Я сама к нему поднимусь. Нам пообщаться надо. — укорила Ольга и без разрешения потопала наверх.

Дурдом... — вздохнула Мирослава и ринулась вслед.

В конце концов ребенка кому доверили? Ей? Ей! Мало ли кто эта тетка… Может она специально представилась мамашей, а сама его выкрасть хочет, чтобы потом Аверьянова шантажировать.

«Хотя не думаю, что мелкого ушастого долго хоть кто-нибудь выдержит. Еще и приплатят, чтобы забрали обратно…»

— Я с вами…

Ольга чертыхнулась, но путь продолжила.

Степка вышел к ним сам, не успели они дойти до его комнаты.

Прислонился к косяку, совсем как взрослый, и уставился на Ольгу.

— Это твоя мама? -  спросила Мира и мальчик, немного помолчав, все же кивнул.

— Говорю же!  - воскликнула Ольга, — А теперь уже оставьте нас двоих. Знайте свое место в конце концов!

Мирослава закатила глаза и снова обратилась к мальчику.

— Я могу уйти? Оставить вас?

Он как-то странно на нее посмотрел, но под тяжелым взглядом матери кивнул.

—  Хорошо. Если что — кричи.

Ольга спустилась примерно через десять минут и направилась прямиком к двери.

— Уже уходите? — не удержалась Мира от ехидства. — Я думала вы за Степой.

— Вот еще, — фыркнула мамаша, — Он сказал еще погостит.

Вдруг она тормознула и сощурилась, глядя прямо на Миру.

— И это, слышь, нянька. Еще раз сына с расспросами к сыну пристанешь — убью!

Когда Мирослава спустя минут пятндцать после ухода Ольги поднялась наверх, Степка так и сидел в своей комнате. Пристроившись у окна, он задумчиво глядел во двор, где рыжий и наглый кот бодро вышагивал от газона до клумбы и обратно с таким видом, будто его только вчера короновали. У Миры при виде этого животного даже челюсть свело — еще свежи были впечатления от его проделок. Вообще, если бы не доверенный ей ребенок, Мира давно отхлестала бы тапком кота и наверняка сделала бы ему какую-нибудь гадость в ответ. Чтобы, значит, неповадно было.

— Ты давно здесь живешь? — спросила Мира первое, что пришло в голову, будто и спросить больше нечего.

Ну ума нет и уже видимо не будет. Мира с этим давно смирилась и на судьбу по этому поводу не роптала. Не всем же быть умными, кто-то может и красивым жить.

Степа дернул головой, что могло означать конечно же все что угодно.

— А мамка часто приходит?

Он вновь мотнул головой и повел плечом.

— Тебе какое дело? — не оборачиваясь спросил вдруг рыжий чертенок и у Миры почему-то даже сердце защемило.

Как-то он так обреченно это сказал, что собственные воспоминания калейдоскопом завертелись в голове.

Так, отставить! Нечего из пацана нюню растить.

— Да мне в общем-то все равно, — спокойно ответила она, — Просто от меня так папа когда-то ушел. Ничего, человеком выросла. Так что ерунда это всё...бывает...

Степка ничего не ответил, обернулся, внимательно посмотрел на Миру и... усмехнулся. Так, знаете ли, по-взрослому, усмехнулся и Пташкина даже как-то неуютно себя сразу почувствовала. Будто это не Степке шесть или сколько там лет, а ей.

«Забавный пацан», — подумала Мира и не нашла ничего лучше, чем просто улыбнуться и с удовольствием заметила, что мальчик после этих ее слов заметно расслабился.

Мира тут же нацепила грозный и строгий вид — в конце концов домомучительница она или кто?!

— Ладно, это все лирика. А вот тебе физика — есть будешь холодное.

— Почему холодное? — вдруг заинтересовался мальчик.

Ага! То есть то, что придется-таки обедать он уже не отрицает.

— Потому что давно остыло. Но если хочешь — могу разогреть снова.

Степа ничего не ответил, но Мира нутром чуяла — малец хочет есть, хочет! Может у него уже слюнки текут от предвкушения. Еще немного, и он наверняка сдаст свои оборонительные позиции.

— В общем у тебя пять минут, чтобы спуститься. Потом я все выброшу в ведро, уж извини.

Степка хмыкнул, но промолчал.

Она уже собралась уходить, как вдруг вспомнила что-то очень важное.

— Слушай...

Мальчик закатил глаза, всем видимо показывая, как ему надоели эти её разговоры, но когда Миру можно было так легко смутить?

— Это... ты случайно лягушку здесь не видел? Большая такая. Страшная. Толстая. Коричневая в пятнышко.

Стёпка вдруг обернулся и неожиданно улыбнулся.

— Это для злыдни.

Потом вдруг вновь посуровел и вновь отвернулся к окну.

«Злыдня говоришь? Для мамки что ли?» ...

— Ясно-понятно, — кивнула Мира и вдруг скомандовала, — Время пошло.

Она была уверена, что он придет.

И не ошиблась. Ровно через четыре минуты и пятьдесят шесть секунд рыжая голова мальчика появилась в дверном проеме.

Шел он неуверенно, будто предавая самого себя. Шёл на подгибающихся ногах, словно сдавая свои войска врагу. Но голод не тетка, и к тому же война войной, а обед, как говорится, по расписанию.

Мира не стала его подкалывать, а просто подвинула тарелку поближе и села напротив.

Степка вначале ел очень осторожно, будто боялся обнаружить в супе того самого жука, но аппетит как известно приходит во время еды. И поэтому уже спустя пять ложек он смачно наворачивал борщ и закусывал его зелёным лучком, ничуть не тяготясь присутствием няньки.

— А ты чего не ешь? — неожиданно спросил Степа и Мира даже не сразу нашлась что ответить.

Не хочется ей больше есть, пока туда-сюда бегала, как-то расхотелось.

— На диете я, — зачем-то соврала она в ответ.

Степка закатил глаза и еще больше налег на еду. В ход уже пошла котлета с салатом и Мира с облегчением почувствовала, что на сегодня её миссия выполнена.

Ребенок сыт, здоров и даже не кусается. По крайней мере пока.

Но еда едой, а любопытство же никто не отменял. Мира здраво рассудила, что пока парень в хорошем расположении духа можно попробовать его и разговорить.

— Степ, а мама-то чего приходила?

Ох, лучше бы она этого не спрашивала. Взгляд Стёпки резко переменился и ложка застыла воздухе в паре сантиметров от рта, и тут же отправилась обратно в тарелку.

Он встал так резко, что кот, не пойми откуда вновь появившийся в кухне, даже подпрыгнул на месте, мявкнул и обиженно вылетел вон.

— Спасибо. Я наелся.

— Эй, погоди, да ладно тебе... я же просто спросила, — крикнула вслед Мира, но мальчик уже направлялся наверх.

Ну вот, не успела наладить контакт с рыжим пришельцем в ее жизнь, как тут же все собственноручно завалила.

«Эх, Мирка, не быть тебе дипломатом!» — отчего-то вспомнились слова отца, когда она встретилась с ним в первый и последний раз.

Папка её, ныне король престарелых вечеринок и любитель чего покрепче, свалил из их с мамой жизни, когда Мире исполнилось пять лет и больше не появился. А девочка, как и большинство детей, оставленных родителями, всю юность чувствовала себя неполноценной. Будто пробел какой-то в жизни мешал жить, ныл, как заноза в том самом месте. Тянул в дебри самокопания и прочей ереси.

Короче она решила расставить все точки над и, а для этого нужно было встретиться с нерадивым отцом.

Нашла Пташкина его легко. Оказалось, что и жили-то они в двух автобусных остановках друг от друга, а он ни разу не заехал.

Встречу забила в кафешке и уже думала, что он не придет. Но нет, приперся с вялым букетом погребальных цветов спустя полчаса от назначенного времени. Пьяно лез целоваться. Всплакнул, что жизнь развела и Мира, вначале еще честно надеявшаяся на обретение блудного папаши, не выдержала. Как хоть за остатки поседевших волос не оттаскала?..

Высказала все, что думала эти двадцать три года и отпустило. Вот натурально отпустило и даже дышать стало хорошо и легко.

Тогда-то папка и сказал ей:

— Эх, Мирка, не быть тебе дипломатом!

Вздохнув, она собрала посуду со стола, порадовавшись, что хотя бы половину обеда Степка съел — значит уже от голода не скончается.

Пташкина вымыла посуду, выгнала обозревшего кота, вновь пометившего территорию, и за лапу поймала лягушку. Тут же вспомнила слова Степки про какую-то злыдню и решила не выбрасывать земноводное на улицу вслед за рыжим ушастым.

— Стёпка! — Мира постучала в дверь, но мальчик упорно молчал. — Я тебе жабу принесла. Заберешь или я сварить её могу?

Тут же послышался топот ног и в дверях появилось ошарашенное лицо мальчика.

— Отдай!

Мира с улыбкой протянула мерзкую тварь ребенку и тут же получила дверью по носу.

Ну вот так всегда. Только доброе дело сделаешь, как сразу же и виноватой оказываешься.

— Я все равно никуда не уйду! — крикнула она, — Мне деньги за это еще заплатить должны, так что извиняй.

Дверь вновь отворилась, и красный от гнева Стёпка рявкнул:

— Я скажу ему, чтобы он тебя уволил. И вообще не платил. Вот.

— Это еще с чего? — возмущению Миры не было предела, — Я с тобой сижу? Сижу. Кормлю? Кормлю. За кошаком твоим убираю? Убираю. Да я даже лягушку твою спасла!

— От чего?

— От смерти, от чего же еще?! Знал бы ты, что с ней случилось...ух!

Степка неуверенно топтался на месте. Его явно мучило любопытство, что там случилось с жабой. Но спросить он, конечно, не мог, гордость не позволяла.