Дежавю

Глава 27. Ты мой мир

– Перенеси завтрашнее собрание на три часа дня. И пригласи на него представителей от маркетинга и юристов, они будут нужны.

– Хорошо, Тимур Андреевич, я всех оповещу, – голос Марты казался мне слишком уж бодрым для настолько раннего утра. Более того, я не услышал ни капли недовольства, что сегодня рабочий день начался на два часа раньше обычного, а ведь она по-прежнему оставалась моим секретарем, с прописанным в трудовом договоре нормированным графиком.

Нужно будет выдать Марте очень хорошую премию.

– Как проходит подготовка к благотворительному приему?

– В штатном режиме. В этом году даже поставщики для фуршетной части обошлись без задержек.

– Неужели? Это что-то новенькое, – усмехнулся я. – Может, и артисты приедут вовремя.

– Со слов помощника Аглаи Дмитриевны, она и сама не знает, откуда ждать подвоха. Ей кажется, что все слишком гладко.

Теперь я уже рассмеялся в голос.

– Мама права, все это более чем подозрительно.

– О, еще кое-что, – спохватилась Марта. – Тот люкс оказался свободен. Он ваш с пятницы и до вторника. Управляющему распоряжения передала, обещал все сделать в лучшем виде.

– Отлично. Проконтролируй, чтобы так все и было. И еще, Марта… никто не должен знать о моих планах. Без исключений. Персонал тоже предупреди. Мне не нужны сюрпризы.

– Конечно, Тимур Андреевич.

Попрощавшись с секретарем, которая оказалась даже лучшим ассистентом, чем был крысеныш Макс, я снова проверил сообщения в телефоне.

Ничего.

Как и обещал, я написал Мирославе, едва вышел из самолета, но ответа от нее не последовало. Взглянув на часы, я понял, что иначе и быть не могло – сейчас только семь утра, Мира наверняка еще спала.

Насколько сильно я хотел ее увидеть, настолько же меня раздражало, что это произойдет не раньше шести вечера, когда я заберу ее из общежития, чтобы вместе отправиться на ужин в дом моих родителей.

Предполагалось, что я вернусь значительно позже, поэтому все свои пары на сегодня были отменены, а просто приехать в университет и увидеться с Мирой я не мог, ведь она пока не хотела афишировать наши отношения.

Проклятье.

За прошедшие сутки я много раз мысленно возвращался к вопросу об увольнении из университета, и в пользу этого решения нашлось сразу несколько весомых доводов.

Во-первых, Мирослава. Я прекрасно понимал, что отношения с преподавателем всколыхнут студенческое сообщество, и не хотел создавать своей девочке лишних проблем. Мое увольнение пусть немного, но понизит градус интереса к теме наших с Мирой отношений, а значит, она сможет доучиться без нервотрепки.

Во-вторых, даже без учета запуска строительства нового отеля, который, помимо прочего, мы с отцом обсуждали вчера до самой ночи, работы было много. И это снова возвращало меня мыслями к Мире, с которой я планировал создать семью. Я уже не видел смысла и не хотел заполнять каждую минуту своей жизни работой.

Теперь мои приоритеты были расставлены иначе.

– Вадим, сестра просила тебя забрать ее сегодня?

– Нет, – сказал водитель, не отвлекаясь от дороги. – Ева Андреевна прошлым вечером написала, что на занятия не поедет и весь день проведет с Аглаей Дмитриевной.

– Вот же несносная девчонка, – я усмехнулся. – Мне иногда кажется, что она вообще не ходит на учебу. Сколько раз на прошлой неделе ты отвозил ее в университет?

– Дважды, но Ева Андреевна несколько дней провела у подруги. Они добирались самостоятельно.

Я покачал головой и сделал себе мысленно пометку поговорить с сестрой. Ева была умна, но очень эмоциональна и неусидчива. Она легко увлекалась какой-то темой и так же легко с ней прощалась. Мне не хотелось быть для нее всего лишь занудным старшим братом, но казалось, был уже на пол пути к этому званию.

– Тимур Андреевич, может, лучше я вас подожду на парковке и потом сам отвезу в офис? Погода совсем испортилась.

Словно в подтверждение слов Вадима, небо, затянутое практически черными тучами, прорезала яркая вспышка молнии, за которой последовал оглушительный раскат грома.

– Всего лишь гроза, – отмахнулся я. – Все в порядке. Да и ждать пришлось бы несколько часов, я планирую сначала поработать из дома. Так что завезешь меня и можешь быть свободен до завтра.

– Как скажете, Тимур Андреевич.

Я еще раз взглянул на погодное безумие за окном и добавил:

– Но сейчас высади меня на подземном паркинге, а не у ворот. Что-то я передумал наслаждаться утренним осенним воздухом.

Полностью сосредоточившись на документах, полученных от отца, я не заметил, как прошла оставшаяся часть пути.

Вадим дождался, пока охранник поднимет шлагбаум и пропустит нас на подземный паркинг, и уже через несколько минут остановил машину на привычном месте. Попрощавшись с ним, я забрал свою дорожную сумку, папку с документами и направился к лифту, на ходу проверяя с телефона электронную почту.

Стрелки на моих часах утверждали, что уже восемь утра, но ответа от Миры так и не было. То ли раздраженно, то ли расстроенно я сунул телефон в карман и вздохнул.

Все это так странно… не мои чувства к Мире, а стремление видеться с ней как можно чаще. В какой момент все так изменилось? Я провел больше года вдали от нее, тоскуя, но это нисколько не подготовило меня к происходящему сейчас. К тому, что мне не захочется больше провести ни единого дня без этой девушки и будет непросто вытерпеть даже до вечера.

Двери лифта распахнулись, и я зашагал в сторону квартиры с намерением погрузиться в рабочие задачи, чтобы часы, оставшиеся до встречи с Мирой, пролетели сами собой.

Нам еще предстояло вынести ужин с моей матерью.

Эта мысль напомнила мне, что я не стал тратить время на завтрак перед вылетом. Не хотелось звонить Вадиму и снова куда-то ехать, поэтому я решил, что появился неплохой повод заглянуть в новый ресторан, который не так давно открылся на первом этаже соседнего корпуса. Нужно было только переодеться и взять ноутбук – разбирать почту с телефона слишком сомнительное удовольствие.

Перешагнув порог квартиры и заперев дверь, я замер от странного, едва уловимого ощущения: что-то не так.

Какого хрена?

Я прошел в гостиную.

Казалось, все вещи находились на своих привычных местах, и все же я был уверен, что здесь произошли какие-то перемены.

Может, Ева заезжала? Но сестра всегда спрашивала разрешения или хотя бы предупреждала.

– В твоем возрасте нужно спать больше трех часов, Астахов, – буркнул я себе под нос и встряхнул головой. Пожалуй, не будет лишним для начала принять контрастный душ, прежде чем явить себя социуму.

И еще кофе. Однозначно требовался крепкий черный кофе.

На ходу стягивая пиджак, я зашел в спальню и не поверил своим глазам.

Это что, галлюцинации от недосыпа?

Нет же… вот она, настоящая, лежит в моей постели.

Темные волосы рассыпались по обнаженной спине, а рука… черт возьми, ее рука обнимала мою подушку. Я осторожно подошел ближе, стараясь не издавать лишнего шума, чтобы не разбудить Миру, на лице которой сейчас царили лишь совершенство и безмятежность.

Невероятно. Она сама приехала ко мне.

Не сдержавшись, я сел на край кровати и как можно аккуратнее убрал одну из длинных мягких прядей, которая не давала мне покоя, скрывая часть прекрасного лица. Пальцы буквально покалывало от желания коснуться Миры, провести по ее щеке, очертить контур губ…

Так, Астахов, пора убираться из спальни.

Я уже собирался поднять свою задницу и отправить ее в душ, вместо того, чтобы смотреть на спящую девушку точно маньяк, но из кармана моих брюк громко звякнул телефон, уведомляя о новом сообщении.

Твою мать.

Ресницы Миры затрепетали, и она открыла глаза. Первой ее реакцией стал испуг, но когда она сфокусировала взгляд и увидела меня, то сразу улыбнулась.

– Доброе утро, любимая, – выдавил я хрипло, тут же забыв о телефоне, на котором хотел отключить звук.

Остался только взгляд, проникающий в самую душу.

– Тимур, – мягко ответила она и провела пальчиками по моей щеке. – Я скучала.

Охренеть. Я и не знал, что однажды мое собственное сердце так яростно захочет пробить мне грудную клетку.

Склонившись над Мирой, я припал к ее мягким и самым желанным в целом мире губам, как измученный жаждой путник к роднику с холодной водой. Она обвила руками мою шею и тихонько застонала, стоило мне запустить пальцы в ее волосы.

Господи, что же она творит со мной.

– Я тоже скучал, – сказал я на выдохе, когда невероятным усилием воли смог прервать наш поцелуй. – Не возражаешь, если я присоединюсь к себе?

– На глупые вопросы по утрам не отвечаю.

Усмехнувшись, я нетерпеливо сбросил с себя одежду, забрался к Мирославе под одеяло и притянул ее к себе. Она нежно обхватила меня теплой рукой, как до этого обнимала подушку, и еще свою ногу закинула на мою для надежности.

– Вот теперь я дома, – сказал я, зарывшись носом в волосы Миры и вдыхая их приятный аромат. – Когда ты приехала?

– Вчера вечером, – сонно ответила она и принялась водить своими пальчиками по моему обнаженному торсу. – Мне захотелось сделать тебе сюрприз. Надеюсь, ты не против, что я вот так, без разрешения…

Интонация, подбор слов… я был почти уверен, что в ее глазах эта поездка стала некой проверкой. Хотелось верить, что теперь Мира сможет чуть больше доверять мне и моим словам.

– Тебе оно не требуется. Даже если ты сейчас скажешь, что уже перевезла сюда все свои вещи, я лишь спрошу, уместились ли они в гардеробной.

Мира тихо рассмеялась.

– Ну, это вряд ли, – сказала она. – Помимо того, что это противоречит нашему решению не спешить, я бы никогда не стала перевозить свои вещи самостоятельно. Ты хоть представляешь, насколько их много?

Я не стал уточнять, что это только ее решение и будь моя воля, я бы женился на Мире хоть сегодня.

– Даже не надейся напугать меня тем, что придется заказать парочку новых шкафов, – усмехнувшись, я поцеловал ее в макушку и решил сменить тему. – Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, каким счастливым меня делаешь. Я ехал домой с мыслями о тебе, о нашей предстоящей встрече. Жалел, что не могу просто заехать в университет, чтобы увидеться с тобой, ведь пока никто не знает о нас.

Мира вдруг отстранилась и посмотрела на меня, закусив губу.

– Вчера я рассказала папе с братом, – сказала она, не подозревая, что в этот момент происходило у меня внутри. – Без подробностей, просто сказала, что начала кое с кем встречаться. А вот к тому, что этот «кто-то» мой преподаватель, их еще нужно подготовить.

Она рассказала. Пусть не все, но она рассказала, а значит, и правда уже меньше сомневается во мне и в нас. Эта новость так обрадовала меня, что в один миг я оказался сверху и подмял под себя податливое и соблазнительное тело. Мира рассмеялась.

– Я люблю тебя, – мои глаза неотрывно вглядывались в счастливое лицо Мирославы, но уже спустя один вздох я вновь припал к ее губам.

Мне хотелось повторять эти три слова вновь и вновь. Хотелось целовать Миру, касаться ее и демонстрировать свои чувства любыми доступными способами. Желания были на грани потребности, даже одержимости, словно все это могло возместить нам обоим то время, что мы провели врозь.

Но это было невозможно, а с пола, где я скинул брюки, снова зазвонил проклятый телефон. Я был уверен, что это Марта, с которой мы ранее договорились обсудить все срочные дела и расписание на следующую неделю. С недовольным рыком я прервал поцелуй, но не спешил отвечать на звонок.

– У тебя наверняка куча дел, – с понимающей улыбкой сказала Мира, когда тишину комнаты во второй раз нарушил раздражающий рингтон. – Работай, а я пока схожу в душ.

Проводив девушку взглядом и с трудом устояв перед желанием присоединиться к ней, я добрался до телефона, не замолкавшего ни на миг.

Когда Марта закончила выдавать мне один за другим вопросы, которые требовали моего сиюминутного внимания, я уже достал свой ноутбук и устроился с ним за обеденным столом. На почте меня ждала хренова гора документов и еще больше писем, и почти сразу я забыл, что собирался приготовить себе кофе.

Мне нужно было хорошенько подготовиться к завтрашнему собранию, чтобы донести до его участников все максимально четко и понятно. В конце концов, чтобы получить нужный результат, прежде всего необходимо правильно поставить задачу.

С головой занырнув в дела, я не услышал, как Мира вышла из душа, но зато был приятно удивлен, когда она оказалась позади моего стула, нежно обняла меня и поцеловала в шею.

Это было так приятно, что мне захотелось поскорее захлопнуть ноутбук и всецело сосредоточиться на Мирославе. Я подумал, что сейчас она начнет задавать вопросы о моей работе, но Мира вновь удивила меня:

– Я сделаю тебе кофе, – нежно произнесла она, после чего чмокнула меня в щеку и ушла, не дожидаясь реакции на свои действия. Как если бы мы с ней регулярно проводили утро вот так и это было нашей ежедневной рутиной.

Черт возьми, как же мне это понравилось.

Мира вскоре принесла мне чашку ароматного черного кофе, но не села за стол. Еще раз скользнув губами по моей щеке, она вернулась на кухню. Все казалось настолько естественным, словно мы с Мирой давно жили вместе, и я сообразил, что она начала готовить, лишь когда помещение наполнилось ароматами, повышающими слюноотделение.

Обернувшись, я увидел Миру, одетую только в мою футболку и что-то увлеченно переворачивающую деревянной лопаткой. На несколько мгновений она отвлеклась, чтобы запустить кофеварку, а потом снова вернулась к большой сковороде.

Мне с трудом верилось, что все это происходит на самом деле, но при этом чувствовал, как меня изнутри разрывает от совершенно новых чувств и эмоций. Теперь я на собственном примере мог сказать: даже у самого заядлого холостяка все убеждения полетят к черту, стоит только встретить ту самую девушку, способную одним взглядом перевернуть его жизнь.

Интересно, Мирослава догадывается, какого сентиментального кретина она сотворила?

К тому моменту, когда на столе оказались тарелки с французскими тостами, из которых Мира собрала аппетитные сэндвичи, я уже разобрался с основной частью рабочих вопросов и отложил ноутбук.

Наслаждаясь завтраком, потрясающий вкус которого неожиданно усилил мое желание немедленно жениться, я наблюдал за Мирой, погруженной в свои мысли. Она с удовольствием поддерживала разговор, но при этом будто бы решалась на что-то. Я уже не знал, чего ожидать сейчас, но и с расспросами не лез.

– Ты на этой неделе будешь вести пары?

– Да, завтра, – ответил я и усмехнулся: – Преподаватель из меня так себе последние недели.

Вопрос Миры напомнил мне о решении, которым я не успел с ней поделиться.

– Перестань, – фыркнула она. – Все студенты тебя обожают. А уж за отмененные пары так особенно.

– Я собираюсь уволиться.

Мира поперхнулась кофе и потянулась за салфеткой.

– Почему? – спросила она недоумевающе. – Тебе ведь нравится преподавать.

– Да, верно. Но это изначально воспринималось мной как хобби, а сейчас оно никак не вписывается в мою жизнь. Мне уже приходится отменять занятия из-за внеплановых разъездов, и это только начало, – я взял руку Миры и сплел наши пальцы. – Что еще важнее, я не хочу тревожить пчелиный рой новостью о наших отношениях. Шептаться все равно будут, нам этого никак не избежать, но не так, как если бы прознали сейчас. Хочу, чтобы ты спокойно закончила университет, не тратя нервы на этот цирк.

Мира нахмурилась, взглянула на свою уже опустевшую тарелку и отодвинула ее от себя свободной рукой.

– Это серьезное решение, Тимур, – задумчиво произнесла она. – Принял бы ты его без событий прошлого воскресенья?

– Ты имеешь в виду…

Мира серьезно посмотрела на меня и пояснила:

– Если бы все оставалось как прежде и мы не помирились, ты бы все равно уволился?

У меня не получалось до конца понять, что именно волновало Миру: что я смог бы снова оставить ее или что сейчас причина увольнения в ней. Но в любом случае, я не собирался увиливать и подыскивать идеальный ответ.

– Нет.

– Почему?

– Мира, мое возвращение в университет этой осенью было связано исключительно с тобой, – честно сказал я. – Какое-то время убеждал себя, что все дело в моей любви к преподаванию, но это не более, чем банальный самообман. Я даже верил, что смогу держаться от тебя на расстоянии. Разумеется, это тоже чушь собачья. Правда в том, что я изначально был готов на все, чтобы вернуть тебя. Так что нет, никакого увольнения бы не было.

Выслушав меня, Мира снова нахмурилась и прикусила губу. Прошло не меньше пары минут, прежде чем она посмотрела мне в глаза и сказала то, что я ожидал услышать сегодня меньше всего:

– Расскажи мне, почему ты уехал тогда, на первом курсе. Почему все сложилось… вот так.

В ее голосе не было злости или осуждения, только спокойствие и решимость. И все же, я не мог не спросить:

– Ты уверена?

– Да. Я хочу это узнать. А потом отпустить и забыть, – она вздохнула. – Вчера я рассказала о нас отцу и брату, хоть и совсем немного. Сегодня мы ужинаем с твоей мамой, чтобы наладить с ней отношения. А завтра ты возможно уволишься ради моего спокойствия. Что бы мы ни говорили, ни черта у нас не получается не спешить. Прошло всего несколько дней, а мы уже во всю обсуждаем наше будущее… Вчера я думала, что еду сюда ради тебя, чтобы порадовать, но сейчас понимаю – причина не только в этом.

– В чем еще?

– Я не хочу быть без тебя. Мое сердце тянет меня в то будущее, о котором ты говоришь. Но ничего не получится пока между нами есть недосказанность. Мне нужно знать, что случилось в прошлый раз.

Что ж, вот и настал день, когда я должен признаться любимой женщине в собственной слабости и глупости или… что вообще это было? Неважно. Сейчас меня волновало только одно: сможет ли Мира понять и принять весь случившийся в тот май абсурд в качестве объяснения моего недостойного поступка?

Мне вот так и не удалось.

– Хорошо, – сказал я и поднес к губам ее руку. – Но помни, что это будет лишь пересказ событий, и никак не оправдание.

– Знаю, – Мира ободряюще улыбнулась. – «Пересказ событий» звучит… масштабно.

– Моей вины это нисколько не умаляет, но да, там была цепочка событий, которую получилось восстановить. Все началось с твоего подарка, хотя я узнал о нем совсем недавно.

– Подарок?

– Сертификат на игру в сквош.

На лице Миры отразилось понимание.

– Вспомнила. Значит, ты его не получил?

– Нет. В тот вечер мне потребовалось уехать, и курьера встретила Ева. Любопытство подстегнуло ее прочитать записку, а позже она сболтнула о своем открытии нашей матери, – я покачал головой. – Сестра не хотела мне вредить. Она и подумать не могла, что это может привести к таким последствиям. Помнишь нашу встречу на набережной?

– Да.

– В тот день Ева приехала ко мне в офис, отдала пакет с сертификатом и запиской и рассказала о своем вкладе в нашу с тобой историю, – вздохнув, я продолжил уже сквозь зубы: – а дальше уже мама перешла к активным действиям, решив, что имеет право вмешиваться в мою жизнь. Это случилось сразу, как ты отправилась с семьей в вашу традиционную поездку. В тот же вечер мне позвонил отец и попросил на несколько дней прилететь к нему в Баку, сказав, что ему требуется моя помощь. Ты предупреждала, что всю неделю проведешь без связи, поэтому писать тебе об этой поездке показалось мне бессмысленным.

– Твой отец тоже был замешан в этом?

Я отрицательно качнул головой.

– Нет. Он только вчера узнал обо всем, – моя усмешка вышла несколько нервной. – На тот момент у нас был приоритетный проект в Баку. Отцу требовалось постоянно находиться там. Представь мое удивление, когда вместо отца меня встретила мать и сообщила, что они отправляются в тур по лучшим клиникам и санаториям Европы восстанавливать подорванное здоровье. А потом и по курортам, чтобы закрепить результат. Когда я прилетел, отец уже находился в Швейцарии, а все дела были переданы мне.

– Но почему он сам не сообщил тебе обо всем?

– По его словам, мама предложила сделать мне гребаный сюрприз. Такой, чтобы я не смог отказаться.

– То есть поставить перед фактом.

– Именно. Одним из доводов было, что мне нужно дать шанс проявить себя. На тот момент я меньше года был вовлечен в семейный бизнес на полную мощь: до двадцати семи лет бесконечно учился, стажировался и набирался опыта. Теперь же мне предстояло взять на себя море ответственности. Разумеется, отец планировал помогать и наставлять при необходимости, но только дистанционно. Нет смысла отрицать – это действительно была превосходная возможность для меня. Черт, я к этому шел и ради этого учился, но…

– Ты должен был остаться в Баку, – закончила Мира.

– Да. На полгода минимум, – я внимательно отслеживал реакцию любимой на мои слова, но пока в ее глазах был лишь интерес и немного волнения. Она не отводила взгляд, и это придавало мне сил продолжать, но я знал, что худшая часть рассказа еще впереди. – Мама прекрасно знала о моих желаниях и амбициях, поэтому удивилась, заметив мои сомнения. Тогда она пустила в ход манипуляции и начала расписывать мне плачевное состояние здоровья отца. Тогда я сказал, что раз вынужден участвовать в этом цирке, значит, буду регулярно летать домой. К тебе.

– Она не скрывала, что знает обо мне?

– Скрывала, еще как. Разыграла целый спектакль, изображая шок от новости, что моей девушке восемнадцать. Выглядело убедительно. Уже потом у меня возникли подозрения о ее вмешательстве, но точно я узнал об этом только когда Ева принесла твой подарок.

– Ты правда хотел прилетать ради меня?

– Да, – я оставил еще один поцелуй на пальчиках Миры. – О чем и сообщил матери, запустив очередную волну красноречия и манипуляций. Она напомнила, как отцу не удавалось вырваться к нам чаще раза в несколько месяцев. Настаивала, что я не имею права вовлекать такую молодую девушку в отношения на расстоянии, учитывая объем предстоящей работы. Убеждала, что впереди лето, ты будешь наслаждаться каникулами, найдешь себе кого-то более подходящего по возрасту и быстро забудешь о короткой интрижке с преподом. И что лучшим решением будет оборвать с тобой все контакты, чтобы не мучать нас обоих.

Мира ахнула и забрала у меня свою руку. Она вскочила со стула и отошла в зону гостиной, прижимая ладонь ко рту. Я направился следом за ней, но не спешил сокращать расстояние между нами.

– Манипуляции сработали. Ей удалось рассыпать в моей голове зерна сомнений и щедро их удобрить, – продолжал я, пока Мира стояла ко мне спиной и тяжело дышала. – И я, как слабак, поддался.

И потерял самое прекрасное, что было в моей жизни.

– Ты мог позвонить, – тихо сказала она, так и не обернувшись. – Или написать.

– Клянусь, я хотел это сделать. До твоего возвращения оставалась неделя, и первые дни я продумывал наш разговор, а потом… Новые обязанности быстро захватили меня и отнимали все время, я постоянно был чем-то занят и кайфовал от этого, – мне уже нестерпимо хотелось обнять Миру, но я не позволял себе даже приблизиться к ней. – Прошло несколько дней с начала учебы после майских, и все уже знали о моем увольнении, но от тебя не было ни одного сообщения. Тогда я подумал, что все к лучшему и мы смогли избежать ненужных сцен при расставании. Сейчас понимаю, каким заносчивым и самоуверенным мудаком я был, раз принял свои чувства к тебе за временное увлечение.

Мира всхлипнула, и этот звук ощутился так, словно мне под ребра загнали нож. Она опустилась на диван, возле с которым стояла, и накрыла лицо ладонями. В два шага я оказался рядом и опустился на колени перед ней.

– Мира, прошу, посмотри на меня, – я коснулся ее рук, но она отрицательно замотала головой и снова всхлипнула. – Ты не представляешь, как сильно я возненавидел себя, когда осознал, что натворил. Какую ошибку совершил. Это случилось очень скоро, но я уже не понимал, как вновь появиться в твоей жизни и что сказать, ведь слишком затянул с объяснениями. Множество раз я набирал твой номер, но так и не решился нажать кнопку вызова. Каждый день презирал себя, четко осознавая, что своими руками разрушил отношения с девушкой, которую полюбил.

Мирослава отвела руки от лица и посмотрела на меня заплаканными глазами, в которых плескалось удивление и непонимание.

– Ты так легко отказался от меня, – прошептала она. – О какой любви ты говоришь, если даже жалея о своем поступке, за целых шестнадцать месяцев так и не набрался смелости позвонить?

– Нет, любимая, я не отказывался от тебя. У меня был план, – я и сам слышал, насколько абсурдно это звучит, но все-таки должен был рассказать все до конца. – В октябре я собирался вернуться домой и первым делом поговорить с тобой, чтобы все объяснить и умолять о прощении, если потребуется.

– Дай угадаю. Аглая Дмитриевна сделала все возможное, чтобы ты остался в Баку? – устало и раздраженно предположила Мира.

– Как ни странно, она не стала препятствовать отъезду. Даже поддержала его, – сказал я, мысленно радуясь, что Мирослава не оттолкнула меня и позволила стереть с ее щек слезы. – За неделю до отъезда мне позвонил Игнатьев. Был конец сентября, я провел в Баку четыре месяца, и декан спрашивал о моих планах: ему очень нужен был еще один препод. Мы разговорились, и я узнал то, что знать не хотел.

Память услужливо подкинула воспоминания того дня. Как я сидел в своем кабинете, в третий раз перепроверял все дела, которые вскоре предстояло передать отцу. И тот самый звонок декана социологического факультета, после которого я совершил вторую ошибку, позволив эмоциям взять верх.

– Значит, сможешь взять несколько групп на семинары?

Надежда в его голосе меня позабавила.

– Смогу, дядь Дим, – заверил я. – Мои прошлые первокурсники нормально тогда предмет закрыли?

– Даже очень! Ни одной пересдачи и даже тройки, – воодушевленно сказал Игнатьев, а потом его голос вдруг стал поникшим: – Но в этом году второй курс оказался слабенький. Похоже, их запал не пережил летних каникул.

– Или это ты слишком строг к ним. Не может же все быть настолько печально.

– Может, Тимур, может. Не поверишь, но даже сто пятая… ну, теперь уже двести пятая, скатилась. Помнишь, какая у них бойкая староста была? Все, уже одни прогулы. Или взять хотя бы ту девчушку, которая у меня курсовую писала. Власова, кажется.

От одного упоминания знакомой фамилии внутри все сжалось, хоть мне и не нравилось, к чему все идет.

– Неужели и она скатилась? – спросил я. – Вот уж от кого не ожидал.

Игнатьев тяжело вздохнул.

– Представляешь? Я-то думал, она и в этом году у меня курсовую будет писать, мы же с ней это обсуждали. Даже тему выбрали! А в итоге… Хотя, чего тут удивляться? Вполне ожидаемо, наверное.

– Что ты имеешь в виду?

– Ой, да все мы были молодыми, Тимур. Сам вспомни студенческие годы, разве учеба там была в таком уж приоритете? Вот и у этих так же. У двести пятой и двести седьмой на шестом этаже сейчас часто пары проходят, так я через раз вижу ту же Власову с новым парнем. Хотя, стоит признать, в мое время настолько открытое выражение чувств порицалось. Господи, и куда только делись мои восемнадцать…

Дмитрий Николаевич предавался ностальгии, а у меня словно почву выбили из-под ног.

«Через раз вижу ту же Власову с новым парнем.»

«В мое время настолько открытое выражение чувств порицалось.»

– Может, Власова просто дружит с парнями? – предположил я, отказываясь верить в услышанное. – Такое бывает.

– Ну, Тимур… Я же не настолько стар, чтобы не отличить. Времена, конечно, меняются, но не думаю, что теперь друзья запихивают языки друг другу в рот. Еще и на глазах у всех.