Невезучие Устименко Татьяна

— Я? — Я ошарашенно вылупила глаза. — Не-е-ет, не верю ни единому вашему слову! Я просто младшая дочь князя, некрасивая и невезучая…

— Вот! — поучительно подняла кривой ноготь эльфийка. — Смотри… — Она сжала ладони, прошептала несколько слов, развела руки, и… из ее пальцев на стол выпрыгнула хорошенькая беленькая мышка, забавно поблескивая черными бусинками глаз.

Я восхищенно вскрикнула. Старуха щелкнула пальцами, и под лапками мышки появилась узкая атласная ленточка, начавшаяся двигаться со все увеличивающейся скоростью. А мышка немедленно и вынужденно побежала по ленточке, вытянув в струнку тонкий хвостик и отчаянно перебирая розовыми лапками. Я следила за животным, задумчиво наморщив лоб. Лента двигалась все быстрее и быстрее, мышка начинала уставать. Что-то мне это напоминало…

— А если мышка остановится? — шепотом спросила я, скрипя пересохшим от волнения горлом.

— Она умрет! — жестоко ответила старуха, не сводя с меня напряженного взора. — Ты понимаешь смысл увиденного, княжна?

— Кажется, да, — неуверенно произнесла я. — Лента похожа на непрерывный поток жизни, сойти с которого можно лишь одним способом. Поэтому мы все бежим и бежим, выбиваясь из сил и соревнуясь в скорости со смертью…

— А теперь смотри дальше, — довольно приказала старуха, дунула на стол, и на ленте появился камушек.

Мышка запнулась о препятствие и кубарем покатилась назад, чуть не свалившись с узкой полоски жизни… Я сочувственно вскрикнула:

— Бедняжка, как же ей не повезло!

Смотрящая хищно ухмыльнулась. Но мышка вдруг резво вскочила, сердито пискнула, упрямо тряхнула усами и побежала еще резвее, чем раньше. Я буквально остолбенела, осознав скрытый смысл произошедшего.

— Достаточно, — попросила я. — Я все поняла!

Эльфийка махнула рукавом, и иллюзия пропала. Лекарь участливо наклонился ко мне и подал стакан воды. Я выпила залпом.

— Камешек — это невезение, встречающееся нам в жизни. Сломайся, остановись, испугайся — и ты умрешь. А научись его преодолевать — и ты станешь сильнее любой случайности, научишься извлекать уроки из своих ошибок и перестанешь быть рабом судьбы… — вслух рассуждала я.

Смотрящая благосклонно кивнула:

— Видишь, теперь ты поняла смысл выпадающих на твою долю невезений. Правильно понятое и принятое невезение несет куда больше блага, чем постоянная удача. Избранный должен закалиться физически и духовно, не бояться бед и испытаний. Лишь изменивший свой разум человек способен изменить судьбу, причем не только собственную, но и чью-то еще. Ибо тогда он сможет свершить предначертанное богами и исполнить пророчество.

— В одиночку? — не поверила я.

— Конечно нет, — поспешил утешить меня добросердечный лекарь. — Тебе суждено обрести друзей.

— Сейчас мы все узнаем. — Старуха взяла колоду и протянула ее мне. — Выбери одну из картинок.

Я послушно просунула пальцы в глубь лежащей вверх рубашками стопки бумажных квадратиков и вытянула первую же, случайно подвернувшуюся под руку. Смотрящая перевернула ее рисунком наружу и показала мне:

— Светлая Дева!

И правда, карта изображала девушку, нарисованную золотой и алой красками, остриженную до плеч и одетую в мужское платье. Я недоуменно скривила рот и погладила свою длинную косу.

— Назови любе число! — потребовала эльфийка.

— Шесть! — наобум брякнула я.

— Хорошо, — потер руки лекарь, — значит, вас будет шестеро.

— Необязательно, — поспешно поправила его старуха. — Возможно, к ним присоединятся помощники, но Воинов Судьбы и вправду наберется шестеро! — Она быстро, не глядя, выбрала пять карт, добавила их к Деве и разложила их на столе. — Это, — еще шесть карт легли выше, — ваше прошлое. Это, — шесть карт поместились ниже, — ваше будущее. Это, — она выбросила три карты слева от себя, — то, что вам противодействует. И еще три карты справа — то, что вам поможет. А теперь достань карту, знаменующую итог исполненного пророчества! — категорично приказала она.

Я вздрогнула всем телом.

— А может, вы сами это сделаете? — затравленно попросила я, не осмеливаясь принять на себя столь тяжкую ответственность.

Но Смотрящая сквозь время возмущенно замотала седыми патлами:

— Я не полномочна вмешиваться в судьбу избранного. Твоя жизнь всецело в твоих собственных руках, девочка!

Тогда я закрыла глаза и мысленно сказала себе, что вовсе не хочу кому-то навредить или причинить страдание. И если мне суждено вытащить плохую карту, то пусть вся ответственность за такой неудачный выбор падет только на меня… Я потянулась к колоде, и мне показалось, что последняя карта сама прыгнула ко мне в ладонь! Я поспешно положила ее на край стола, ибо простой кусочек картона жегся сильнее головешки…

— Ну что, открываем Расклад Судьбы? — Старуха смотрела на меня вопросительно.

Я плотно сжала зубы и решительно кивнула.

Обычно любое разумное и свободомыслящее существо ошибочно полагает, что в жизни существуют всего лишь две вещи, дарованные нам свыше, а не выбранные по собственному желанию или прихоти. Эти пресловутые вещи — родители и родина. С тяжеловесными фактами фатальности этих понятий спорить бесполезно, ибо они не подлежат опровержению, являясь непоколебимой догмой. Но, к несчастью, есть и нечто третье, способное доставить нам гораздо больше хлопот и неудобств. И называется оно — имя. Да-да, то самое имя, что сразу же после рождения дают нам наши любящие родители. И, наверное, одним только Пресветлым богам известно, какими соображениями они при сем наиважнейшем действе руководствуются. Не стоит смеяться или необдуманно махать рукой — да ну, мол, имя! Поменял его, и делов-то! И нам кажется, что это можно совершить в любой удобный для нас момент, да вот лучше — не надо бы и пытаться. Потому что истинное имя несет в себе огромный пакет законсервированной до нужного времени информации, потихоньку выходящей из спячки в течение всей жизни своего физического носителя и способной оказывать влияние на его судьбу, служить специфичной артефактной защитой и даже предопределять будущее. А смени имя на какое-то другое — и, возможно, вся твоя жизнь нарушится и, хуже того, пойдет под откос! Одни лишь высшие маги способны безболезненно изменять данное родителями имя, испросив благословения богов и заложив в физическую оболочку, претерпевшую подобную ментальную трансформацию, новую, тщательно откорректированную судьбу. Ибо имя является такой же неотъемлемой нашей частью, как нога, голова или сердце.

Трей сердито раздувал крылья широкого носа, сосредоточенно нюхая сырой лесной воздух. Поругавшись с друзьями, он первое время слепо пер напролом, совершенно не разбирая дороги и стремясь как можно скорее очутиться подальше от Орина и Скумера, в очередной раз жестоко и обидно высмеявших Трея. А еще друзьями называются! Но только выпади удобный случай, сразу забывают их совместные ночные прогулки, купания в озере и прочие проделки, милые шебутным мальчишеским сердцам, и начинают подлизываться к этому безмозглому пузану Шешеку, первому здоровяку и силачу. Буквально в рот ему смотрят! Да какие из них после этого друзья, так, случайные приятели просто… Трей сгоряча двинул плечом, снося невысокую сосенку. Пусть он пока папу ростом не догнал, да и до толстяка Шешека ему далеко, но все равно — метров десять в Трее уже набралось. А возможно, и десять с гаком!

Размер, пожалуй, являлся сейчас второй наиважнейшей ценностью, постоянно занимавшей мысли Трея и вызывавшей у него повышенный интерес. Именно размер, а отнюдь не красота. Лишь мощная стать и широкий разворот плеч могли немного исправить создавшееся невыгодное положение, добавив Трею толику веса и уважения в кругу яростно борющихся за авторитет сверстников. А также — компенсировать его дурацкое имя!

«А во всем мама виновата! — Трей печально вздохнул, в глубине души понимая, что мать вовсе не желала ему вреда, а наоборот, хотела сделать как можно лучше. — Удружила, нечего сказать! Ладно хоть не уродом родила, и на этом спасибо».

К красоте Трей не стремился никогда, да и вовсе не к лицу воину и сыну повелителя клана думать о подобных суетных мелочах. Забота о внешности — удел девчонок, особенно если они такие пригожие, как его младшая сестренка Ларра. Испытываемая к сестре любовь приятно согрела душу, вызывая в памяти ее милую улыбку и необычайно прекрасные синие глаза. А сам Трей… Тут мальчишка поднапряг мозги, пытаясь представить себя со стороны, и ненадолго задумался.

Нет, оценивая себя объективно, Трей не смог бы претендовать не только на звание красивого, но даже симпатичного. Его грязный, серовато-коричневый окрас немного оживлял пышный черный гребень, тянувшийся вдоль спины и хвоста. Но на этом плюсы внешности заканчивались, а общее впечатление от достаточно пропорциональной фигуры сильно портили граничащая с худобой поджарость и надломленный передний клык. След былых драк. Неплохое впечатление производили большие черные глаза, впрочем совершенно теряющиеся на фоне оторванного и еще как следует не приросшего лоскута чешуи, неопрятно болтающегося над правой глазницей. Наверное, так и не заживет до конца, навсегда шрам останется. Хотя на это Трею тоже давно уже наплевать. Не красавец, как самовлюбленный серебристый Орин, но и не урод. Это если не слушать придурка Шешека, который любил сравнивать Трея с безобразным гоблином и частенько сыпал подколками типа той, что когда коричневый уродец был еще совсем маленьким и играл в песочнице, то даже кошки находили его столь страшным, что пытались закопать. Но нет, Шешек врет — у Трея самая обычная для молодого дракона внешность. И точка, хватит на этом нюни распускать, чай, не девчонка!

А первоначальной причиной неудач, неотступно преследующих Трея с самого момента вылупления из яйца, стала нежная мамочка, давшая долгожданному первенцу труднопроизносимое и донельзя пышное имя — Вольвентрейм. Старики покачали головами, почесали в затылках и успокоились. Ну и подумаешь, что от имени сына владыки Рэндона у них языки о зубы спотыкаются и дыхание перехватывает. Раз родители так захотели, то пусть будет этот, как его, Вальвер… Вольтвен… тьфу, Вольвентрейм! В конце концов, не им ведь с таким дурацким имением жить, а ему, сыну повелителя клана. Рэндон и сам со временем понял, что зря он в таком важном вопросе пошел на поводу у жены, но было уже поздно.

Вольвентрейма дразнили многие, переиначивая его имя самым невообразимым и несуразным образом. А хуже всего стало после того, как один излишне тяготевший к чтению книг по естествознанию умник начал именовать сына повелителя Вульвентреймом, раззвонив на весь оазис о забавном названии человеческого женского органа, легшего в основу нового обидного прозвища Трея. Теперь уже над жалким неудачником потешались все без исключения, даже ранее невозмутимые старейшины, и жизнь мальчишки превратилась в нескончаемую череду издевательств и унижений. Помочь Трею отныне, кроме него самого, не мог никто, включая могущественного отца. Юный дракон до глубины души возненавидел свое нелепое имя, навсегда заменив коротким и звучным сокращением, напоминающим смертельный удар тяжелого хвоста — Трей. Он научился драться, когтями и зубами отстаивая право оставаться самим собой. Пусть не сыном владыки и будущим владыкой, но существом дерзким и свободным, стоящим выше пустых обид и глупых предрассудков.

Любить Трея после этого не полюбили, но бояться стали, тщательно скрывая под язвительностью инстинктивное уважение и зависть, невольно внушаемые им молодым гордецом. Ведь Трей смело противопоставил себя всему клану, да к тому же он еще и летал куда лучше всех остальных драконов. И взрослых и молодежь чрезвычайно раздражала посадка головы Трея, всегда высоко вскинутой к столь любимому им небу, нахальный взгляд с прищуром, да еще вызов, ясно читающийся в черных глазах, обращенный ко всем и вся. Разве же таких любят? Скорее всего, со временем ему предстояло-таки снискать уважение у сородичей, причем именно то, которого добиваются ценой собственной мудрости и доблести, а не получают по наследству. И, вероятно, в будущем из Трея получился бы самый знаменитый правитель, способный в веках прославить весь драконий род, если бы в ход событий случайно не вмешалось слепое провидение, щедро приправленное изрядной дозой невезения, в корне изменив судьбу молодого дракона. Вот к чему в итоге способно привести необдуманное отторжение и изменение имени…

Такому выдающемуся летуну, как Трей, ничего не стоило, поругавшись с друзьями, подняться на крыло и запросто пересечь песчаное побережье Ундоры, с ее зелеными оазисами, облюбованными драконами в качестве постоянного места проживания. Вдосталь насладившись горячей влагой Моря Туманов, Трей перемахнул через половину Антеи и лишь слегка выдохся, достигнув прохладного и лесистого склона Младшей сестры. Холодновато, конечно, особенно для привычного к жаркой Намбудии дракона, но зато имеется стопроцентная гарантия — до гоблина надоевших сородичей здесь уж точно не встретишь. К тому же окружавшие Хрустальную долину горы всегда казались Трею довольно милым местечком, полным всевозможных еще не разгаданных тайн и приятных неожиданностей. Дракон неторопливо выбрался из чащобы, словно таран пробороздив хилый подлесок, а затем отыскал отлично прогретую солнцем глубокую низину и завалился спать, уютно утроившись в густых дебрях пышно разросшегося орешника. И спалось Трею довольно-таки сладко до тех пор, пока его не разбудили два громких голоса.

Первой реакцией не до конца проснувшегося дракона стало естественное желание вылезти из низинки и призвать к ответу шумных наглецов, банально накостыляв им по шеям. Но уже минуту спустя Трей мысленно возблагодарил Пресветлых богов, предусмотрительно даровавших ему окрас, столь гармонично сливающийся с землей и ветками кустарника. Ибо разглядеть его в пестрой цветовой гамме низины оказалось практически невозможно. А среди двух согласно сплетающихся голосов молодой дракон безошибочно опознал густой отцовский бас, преисполненный неожиданно мягкими и любезными интонациями. Обычно так разговаривают лишь с близкими друзьями. Второй голос, восхитивший Трея своей необычайной напевностью и музыкальностью, принадлежал, судя по всему, эльфу. Дракон с любопытством отвел ветку, закрывающую обзор, и пристально всмотрелся в собеседников. Эльф, обладающий необычным голосом, производил убойное впечатление, ввергая в шок своей противоречивой, поистине фантасмагоричной внешностью. В первый раз в жизни Трей увидел столь парадоксальное сочетание сияющей красоты и вопиющего уродства. Эльф, без сомнения, подвергался нападкам ничуть не реже самого Трея и поэтому мгновенно вызвал в последнем спонтанно вспыхнувшее чувство искренней симпатии. Невезучий встретил невезучего.

Едва сдерживая овладевший им восторг, Трей внимательно выслушал разговор, касавшийся сватовства к красногорской княжне. А вернее, его отец принял заказ на похищение девицы, обязавшись доставить ее прямиком в выжидательно распахнутые объятия горбатого эльфийского красавца. Трей хихикал и потирал лапы, чуть не вертясь на месте от распиравшего его энтузиазма. Едва дождавшись ухода заговорщиков, он ужом выполз из низины и с громкими воплями радости лихо закувыркался на мягкой траве. Наконец-то справедливая судьба решила исправить причиненные Трею неприятности, с лихвой вознаградив за проявленные терпение и стойкость! О нет, он ни за что не уступит отцу столь почетную миссию — раздобыть прекрасную княжну и привезти ее в Хрустальную долину. Он сам немедленно отправится в Красногорье и мастерски выкрадет девушку из тщательно охраняемого княжеского терема. Этой отчаянной проделкой Трей не только заработает дружбу и благодарность принца Тая, но и докажет всем драконам свою храбрость и умение совершать самые рискованные поступки.

«Кто не рискует, тот не пьет игристого вина!» — любят повторять гораздые на всякие умные изречения эльфы. Но при этом они лукаво умалчивают об одной важной мелочи: что же на самом деле вреднее для здоровья, вино или неоправданный риск. Об этом Трей как-то не подумал…

Даже самые могучие маги остерегаются попусту заглядывать в будущее, конечно, если для этого не возникнет особо веских причин, ибо зачем себя расстраивать лишний раз? Кому, к примеру, приятно знать точную дату своей смерти, да еще со всеми животрепещущими деталями и подробностями? Но с другой стороны, жизнь — штука суровая, а на компромиссы жадная. С жизнью возможны всего два варианта взаимодействия: не привыкнешь к ее выкрутасам — подохнешь, не подохнешь — привыкнешь. Подыхать мне не хотелось категорически, для столь печального исхода событий я была еще слишком молода. Кстати, если разобраться, излишками дурного оптимизма, так мешающими формированию нормального инстинкта самосохранения, я не страдала никогда, прекрасно понимая, что самым жизнелюбивым является отнюдь не тот, кто первым крикнет «ура», а тот, кто последним скажет «хана». Но вот что прикажете делать с неисправимыми и обязательными чертами любой бабской натуры — въедливостью и любопытством? И поэтому, абсолютно подтверждая мудрую истину, называющую молчание единственным золотом, не ценимым женщинами, я, хоть и отдавала себе отчет в опасности подобного решения, чисто из вредности открыла рот и выдавила хриплое «да».

Смотрящая сквозь время кисло улыбнулась и начала кропотливо переворачивать карты…

— Так, — бормотала она себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь, — посмотрим, что нам выпало. — (И тут я поняла, что мучающее эльфийку любопытство ничуть не уступает моему, ведь она тоже принадлежала к числу представительниц женского пола). — Каких Воинов Судьбы нам преподнесет волшебная колода? — Старуха переворачивала цветасто размалеванные квадратики и прилежно размещала их ровным рядком.

Первой рядом с изображением Девы появилась картинка, явившая моим потрясенно расширенным глазам нечто когтистое, крылатое и хвостатое.

— Чудовище! — уверенно пояснила старуха.

Второй открылась карта с отвратительным обликом несуразного, сгорбленного человека.

— Урод! — прокомментировала эльфийка.

Третья картинка показала женщину в плаще.

— Ведьма! — объявила Смотрящая, мрачнея все больше.

На четвертой карте красовался величественный мужчина, пугающий противоречивым контрастом огромных оскаленных клыков и роскошной короны на голове.

— Высший коронованный вампир! — уже не сдерживая овладевшего ею отчаяния, громко ахнула эльфийка. Она испуганно зажала между колен дрожащие от ужаса руки и посмотрела на меня, как на приговоренную к казни преступницу.

Я прикусила губу и сама открыла последнюю, шестую карту. На ней оказался нарисован черноволосый красавец с красными глазами.

— Злодей! — каркнула старуха.

Две женщины, молодая и старая, сидели друг против друга, с отвращением взирая на разложенные между ними карты.

— Никогда не видела более худшего расклада, — печально призналась Смотрящая. — Шесть персонажей: Дева, Чудовище, Урод, Ведьма, Высший вампир и Злодей! Из всей колоды они менее всего подходят на роль Воинов Судьбы! Пресветлые боги, хотелось бы мне знать, почему нам не выпали прекрасные рыцари и светлые маги?

Я посмотрела на старуху с немым отчаянием во взоре и шмыгнула носом, на глаза наползали слезы горечи и обиды. Мне что, не повезло в очередной раз? До такой степени не повезло? Ну-у-у, это уже нечестно…

— А переиграть нельзя? — робко поинтересовалась я.

Эльфийка глянула на меня жалостливо, будто на стукнутую по голове идиотку:

— О чем ты там лепечешь, девочка, это же Расклад Судьбы!

Я шмыгнула носом еще громче.

— Ну ладно, — обманчиво бодро провозгласила Смотрящая, — давай откроем ваше прошлое и будущее, авось там проявится что-нибудь хорошее… — И, не тратя понапрасну времени, она перевернула карту, лежащую над Девой. — Тролль! — ликующе рассмеялась старуха, демонстрируя мне изображение косматого воина с дубинкой. — Ай да Логрин, не ошибся-таки!

Я недоуменно свела брови на переносице:

— А он-то ко мне каким боком относится?

— Это твой настоящий отец! — торжественно объявила эльфийка.

Я протяжно присвистнула. Скажем прямо, особого шока я не испытала. Ходили при княжеском дворе всяческие слухи о том, что, мол, батюшка Елизар мне не родной, а я ему дочка не кровная, а приемная. И что матушка моя и не человек вовсе… И, дескать, так она с батюшкой и не ужилась, а отправилась вскорости после моего рождения к одной лесной лекарке раны долечивать, да так и не вернулась. А что с ней далее приключилось — никому не ведомо. К батюшке с такими вопросами я соваться не осмеливалась, замечая, как темнеет его лицо при малейшем упоминании имени Феррис, но еще с десяти лет дала себе клятвенный зарок — в нужный час разобраться во всей этой смутной истории. И вот, похоже, нужный час настал…

— Ну если мой родной отец столь непригляден собой, то понятно, откуда у меня взялась этакая гадкая склонность к прыщам! — неловко пошутила я.

Лекарь у меня за спиной одобрительно хмыкнул и легко прикоснулся к кончику моего носа своим точеным ухоженным пальцем. Нос тут же перестало печь. Я благодарно кивнула.

— Венец повелителя! — Не отвлекаясь на мои шуточки, старуха перевернула карту, лежащую над Чудовищем. — О-о-о, — многозначительно протянула она, — наш зверь происходит из царского рода!

Уж не знаю, как самой Смотрящей, а мне этот факт не прояснил ничегошеньки. Скорее, запутал меня еще сильнее.

Над Уродом разместилась карта блуда, над Ведьмой — незаконченной учебы, над Высшим вампиром — потери близкого человека, над Злодеем — убийства (что выглядело вполне логичным). Эльфийка откинулась на спинку кресла и издалека полюбовалась незаконченным раскладом. Саркастично так полюбовалась.

— Мило! — буркнула она, смотря куда угодно, но только не на меня. — Одним словом, мило! Прямо не Воины Судьбы, а, скорее, кучка наемного отребья самого вульгарного пошиба!

— Мама, — строго одернул ее лекарь, — не пеняй на судьбу. Ты ведь сама не раз мне говорила, что ничего в жизни не дается так дешево, как нам того хотелось бы. А просто так даже кошки не котятся. К тому же грехи прошлого не всегда омрачают будущее.

— Ну-ну, — желчно проворчала старуха, — не верю я что-то в это светлое будущее! — Она тяжело вздохнула и начала открывать карты, лежавшие ниже Воинов Судьбы.

Под Девой (то есть подо мной) оказалась свадьба, под Чудовищем — перерождение, под Уродом — бесконечность, под Ведьмой — карта, имевшая, по словам эльфийки, два значения — Костер и Сила, под Вампиром — власть, а под Злодеем — потеря себя.

Теперь уже растерялся и озадачился даже неизменно верящий в удачу лекарь, а я так и вообще категорически отказывалась понимать хоть что-нибудь мало-мальски значимое. Все происходящее здорово смахивало на глупую и очень жестокую игру. Смотрящая обреченно махнула морщинистой рукой и, торопясь досмотреть расклад, рывком открыла лежащие справа от нее карты. На нашей стороне оказались: Дружба, Боги и Случай.

— Ну это еще ничего, — немного оживилась старуха. — Коль Пресветлые боги на вашей стороне, то еще можно надеяться на благоприятный исход задуманного предприятия. А вот что против вас. — Она неохотно перевернула размещенные слева карты. — Чернокнижник, Невезение и… О, спаси нас Аола! — Смотрящая мертвенно побледнела и, пребывая в состоянии близком к обмороку, уронила на пол последнюю из трех картинок.

Лекарь бросился к матери и начал расторопно хлопотать, умело массируя ей виски и поднося к носу склянку с каким-то остро пахнущим зельем. Пользуясь суматохой, я быстро нагнулась и подняла кусочек картона, путано залитый концентрическими сгустками непроницаемо-черной краски…

— Что это? — Я вертела карту так и сяк, не способная самостоятельно идентифицировать диковинное изображение. — Похоже на бесформенную кляксу или ураган…

— Это Ветер Инферно! — глухо простонала Смотрящая, приходя в себя. — И не стану обнадеживать тебя попусту, во всей колоде нет карты страшнее. Я не знаю, что она означает на самом деле, но рядом с ней даже Смерть — мелочь, ерундовый пустяк. По сравнению с Ветром Инферно быстрая и безболезненная смерть покажется милостью судьбы. Еще ни разу эта ужасная карта не выпадала ни в одном раскладе, а теперь…

Откровения старухи неожиданно прервал громкий женский голос, выкрикивающий угрозы и сыплющий отборными ругательствами. Полог шатра стремительно взлетел вверх, чуть не оторвавшись напрочь, и во входном проеме картинно нарисовалась необъятная туша, неряшливо обтянутая запачканным мукой передником. В толстых руках разгневанной бабищи угрожающе покачивалась увесистая, потемневшая от длительного употребления скалка, более смахивающая на багор. Увидев нежданную посетительницу, эльфийка испуганно икнула и мгновенно приняла прежний вид, вновь став молодой и привлекательной. Я заинтересованно замерла.

— И где эта ваша калдовщица демонова, чтоб ее наизнанку выворотило и торкнуло?! — требовательно взревела баба, воинственно колыхая гороподобным бюстом и топорща самые настоящие усы, украшавшие ее верхнюю губу. — Да я из нее самой щаз волшебное зелье сварганю! — Слова выразительно подкрепил смачный шлепок, возникший от соприкосновения скалки и широченной веснушчатой ладони. — Елфы недоделанные, едрить их через коромысло! — Вторая реплика полетела в сторону лекаря, тоже струхнувшего не на шутку и робко жмущегося к креслу.

— Что случилось, уважаемая дама? — вежливо спросила Смотрящая, изо всех сил стараясь не выказывать своего панического страха.

— Вот ужо я тебе щаз дама так дама! — скандально пообещала баба, с трудом протискивая свои обросшие глыбами жира бедра в узкий входной проем.

У эльфийки даже уши побелели от негодования.

— Неужели средство не помогло? — недоверчиво вопросил лекарь, пятясь и жертвенно прикрывая собой растерянно вросшую в кресло мать.

— Отчего же не помогло, еще как помогло! — похоронным колоколом прогудела бабища, обрушивая на стол могучий удар скалки.

Стол протестующе заскрипел. Расклад Судьбы посыпался на пол…

— Так чего же вам от нас еще нужно?! — тоненько завопила эльфийка. — Муж-то ведь вернулся?

— Вернулся! — злобно провыла баба. — Первый с кладбища вернулся, пять лет назад как похороненный…

Эльфы дружно взвизгнули. Баба зарычала голодной волчицей и с ненавистью набросилась на несчастную эльфийку, метя скалкой ей в голову. Лекарь лающим голосом выкрикнул какое-то заклинание… По всей округе жутко завыли растревоженные собаки… Баба перевернулась на лету, стремительно превращаясь во что-то мелкое, мохнатое и зубастое… Я свалилась со стула и пребольно ударилась о ножку стремительно разваливающегося стола, успев подобрать карту, которая (как мне казалось) лежала последней в Раскладе Судьбы и должна была обозначать итог всего. Тайком от всех, краешком глаза, я взглянула на картинку. На ней красовалось пробитое стрелой сердце.

«Любовь! — с восхищением поняла я. — Ну ради этого стоит рискнуть собственной жизнью и побороться с вашим страшным Ветром Инферно…»

Меня отвлекла исступленная перебранка эльфов.

Лекарь стоял подле обломков стола, одной рукой держась за голову, а второй поднимая за хвост взъерошенную черную крысу, остервенело щелкающую оскаленными челюстями.

— Убей немедленно эту грымзу! — негодующе топала ногами Смотрящая. — Тварь с таким омерзительным характером просто недостойна жить на белом свете!

Услышав сей беспощадный приказ, крыса заверещала еще отчаяннее и принялась вырваться с удвоенным старанием.

— Не могу! — жалобно отнекивался лекарь. — Я ведь не некромант, я давал клятву лечить и спасать, а не убивать!

— Тогда я сама это сделаю, — кровожадно заскрежетала зубами эльфийка. Она выхвалила крысу из рук сына и ловко размахнулась мохнатой тушкой, намереваясь размозжить ее дурную голову об угол стола…

Но я практически в самое последнее мгновение успела перехватить тушку несчастного животного, вырвала из пальцев Смотрящей и опустила в нагрудный карман своего потрепанного кафтана. Поняв, что сейчас я являюсь ее единственным защитником, крыса благодарно замолкла, прижимаясь ко мне всем тельцем и лихорадочно дрожа.

— Забираю на перевоспитание! — Я заговорщицки подмигнула лекарю. — Нарекаю Грымзой!

Эльф коротко, понимающе хохотнул. Смотрящая недовольно надула губы.

— Ты, Дева… — Ее острый взгляд оценивающе скользнул по моей растрепанной фигуре, подмечая все: и драный под мышкой кафтан, и грязные сапоги, и разлохмаченные, словно соломенные жгуты, косы, и сабли за спиной. — Не очень-то ты на нее похожа!

Я и сама отлично понимала, что более всего смахиваю сейчас на безродную оборванку, а отнюдь не на избранницу судьбы, которой предназначено собрать свою пусть маленькую, но все-таки боеспособную армию и спасти мир от грядущей гибели. Поэтому я решительно вскинула подбородок и дерзко улыбнулась.

— Не ты ли обещала мне помощь богов, Смотрящая сквозь время?

— Я! — оторопело подтвердила эльфийка, буквально обомлев от моей вызывающей наглости.

— Вот и благослови тогда, я готова стать Воином Судьбы!

Я нахально подставила лоб, и Смотрящей не оставалось ничего другого, как коснуться его осторожным напутственным поцелуем. Грымза высунула из кармана черную мордочку и сварливо пискнула. Я хмыкнула, упихнула крысу обратно, на прощание благодарно улыбнулась доброму лекарю и вышла из шатра.

А эльфийка долго смотрела вслед княжне, обеспокоенно качая головой. Ее пальцы импульсивно гладили поднятую с пола карту. Настоящую карту, обозначавшую окончание Расклада Судьбы, а вовсе не ту, которую по ошибке подобрала Рогнеда…