Помощники Ночи Кук Глен

Глава 22

Конек. Рискованное предприятие герцога Тормонда

Поняв, что Герцог Тормонд не изменит своего решения, конекийские политические партии стали делать все возможное, дабы повлиять на ход его миссии.

Да, Тормонд IV, герцог Хорэна, повелитель Конека, Великий Неустойчивый решил лично встретиться с Патриархом. Чтобы избежать всякого рода недоразумений. Дабы край Конека на собственную погибель не наводняли больше войска.

По единодушному мнению населения, Тормонд был наивен и упрям. Личная встреча с Патриархом ни к чему ни приведет. Великий намеревался разграбить богатейшую провинцию халдарского мира, чтобы с помощью полученных средств организовать поход по завоеванию Святых Земель.

Брат Светоч присоединился к кортежу герцога. Сюда также входили Майкл Кархарт, епископ ЛеКруа, Тембер Зирт, сын Тембера Ремака и все те, кого броский Патриархат не собирался принимать с распростертыми объятиями. Большинство пыталось путешествовать инкогнито – пустая трата времени. Шпионы Патриарха знали, кто есть кто.

Помощники Церкви были такими же коварными и вездесущими, как и Помощники Ночи. Однако сделать чью-то жизнь жалкой могли скорее первые. Ночь хоть и отличалась не вероятной жестокостью, редко когда проявляла интерес к отдельно взятому человеку.

Сэр Эрдал Данн отказался принять участие в путешествии в Брос. И не потому что он не видел в этом никакого смысла хотя так оно в действительности и было, а потому что в Хорэне следовало остаться умному и надежному человеку Из-за графа Рэймона. Сэр Эрдал подозревал, что Гэрэт намеревался сделать очередную глупость.

Тормонда сопровождала его сестра. Изабет в этой процессии представляла своего мужа. Король Питер являлся ярым сторонником независимости Конека. Он решил, что неплохо иметь буферное государство, препятствующее проникновению арнхандерской жадности в Наваю. К тому же за Питером стояла мощная сила. Его завоевательные войны имели огромное значение для Великого. По мнению Патриарха, они дополняли его правление.

Вдобавок, опытные солдаты Питера обеспечивали безопасность Великого. Двадцать четыре человека из папской стражи были навайскими воинами, которые получили эти посты в качестве награды за свое служение Вере.

К тому же в Коллегиуме заседали могущественные принципаты из Диреции. Великий зависел от их поддержки. Если вдруг Патриарх решит оскорбить Питера, он быстро потерпит неудачу на политическом поприще.

Брат Светоч начал тревожиться. Возможно ли, что Помощники Ночи намерены не подпустить Тормонда к Бросу? Погода стояла отвратительная. Каждый день по несколько часов лил невероятно холодный дождь. Передвигаться стало сложно даже по старым броским военным дорогам.

А потом начались болезни. Конечно, ни одна из них не была смертельной. Обычные вспышки дизентерии, которые перемежались с простудой и гриппом.

– Поход задохликов, – охарактеризовал Майкл Кархарт процессию. Брат Светоч хорошенько высморкался и согласился.

Находясь в дороге вот уже месяц, герцог Тормонд отставал от графика на две недели. Кортеж все еще не достиг Орминдена, хотя, по расчетам плановиков, должен был прийти в Фиралдию и подходить к Бросу.

Герцог решил сделать остановку в Висэсмэнте. Он навестит Чистого, пока его удрученные товарищи восстановят силы.

Погода сразу же улучшилась.

Майкл Кархарт убедил местных деведийских целителей заняться больными. Им удалось победить свирепую дизентерию.

Новости о неприятностях Великого с пиратами достигли Висэсмэнта. Они оказались путанными и противоречивыми, но одно было ясно: Церковь, семья Бенедокто и, в частности, Великий находились в длительной осаде.

Брат Светоч присоединился к делегации, сформированной епископом Ле Круа. Будучи старшим духовным лицом в Хорэне, он также являлся родственником Тормонда.

– Этим утром я видел Чистого, Ваша Светлость. Он говорит, что проблемы Великого с кальциранами гораздо хуже, чем сообщают гонцы. Возможно, у них хватит сил, чтобы свергнуть его, – сказал епископ Тормонду.

Как показалось брату Светочу, все выдавали желаемое за действительное. Впрочем, это могло быть и правдой. С каждым днем становилось все понятнее, что пока еще могущественный Великий, ведомый грандиозной мечтой, не пользовался популярностью.

– Патриарший Двор, поддерживаемый имперским посланником графом фон Вистриксом, пришел к мнению, что Великому лучше позволить варится в собственном соку. Он не сможет заняться нами, если по уши окажется втянутым в передрягу с кальциранами, – продолжил епископ ЛеКруа.

Брат Светоч размышлял, какую роль во всем этом играет Хансел Черные Ботинки. Не он ли подбил кальциран атаковать Брос?

Противники миссии утверждали, что пора прекратить путешествие. Великого на время нейтрализовали. Пусть все идет как идет, говорили они, давайте просто посмотрим, что произойдет, прежде чем увязнем еще глубже.

Все надеялись, что доводы подействуют на Великого Неустойчивого. С точки зрения конекийцев ситуация так и напрашивалась на пассивное к ней отношение.

Герцог дал понять, что не отступится от своего.

– Он сумасшедший, – настаивал Майкл Кархарт. – Его ум прогнил.

– По мнению брата Светоча, это могло оказаться правдой.

– Вы считаете, что кто-то затуманил Тормонду голову?

– Вот что меня беспокоит, – изрек ЛеКруа. – Почему он продолжает упорствовать?

Почтенные мужи помнили, хотя никогда и не говорили вслух что отец Тормонда сошел с ума. В возрасте куда более молодом, чем Тормонд. До конца дней у старого герцога случались проблески разума. Советники его, в основном, не знали точно, в каком состоянии на тот или иной момент находится старец.

– Я кое-что заметил в дороге. И не только холод и сырость здешнего климата. Ночные существа проявляют повышенное внимание к нашей скромной процессии, – сказал Майкл Кархарт.

Скромная процессия? Со всеми нахлебниками и слугами «скромная процессия» насчитывала почти триста человек. Эдакая небольшая армия. Или полчище саранчи.

Брат Светоч не видел никаких ночных существ. Но он их просто не воспринимал. Помощникам Ночи пришлось бы устроить целое светопреставление, чтобы привлечь к себе внимание мэйзеланина. Таковыми были почти все люди. Особенно горожане. Они даже не видели, что творится под их собственном носом.

А вот Майкл Кархарт жил чуть ли не в аду, в области, населяемой несколькими колдунами. Он чувствовал присутствие каждого маленького червячка тьмы, ползающего рядом с ним.

– Это из-за нашей миссии? Или из-за того, что вы слишком восприимчивы к подобным вещам? – спросил епископ ЛеКруа. Халдары не прекращали испытывать противоречивые чувства по отношению к Ирианским источникам и Помощникам Ночи.

Создал ли Бог Ирианские источники?

Или же Ирианские источники породили Бога?

Философский камень преткновения – некоторые скажут, врожденный порок – подстроил как праманскую, так и халдарскую веру, по мнению тех, кто исследовал основы религии, под их фундамент.

Казалось, ни одно вероучение не могло выдержать скрупулезного и рационального изучения. Но каждая религия отлично работала в повседневной жизни обычных людей. То, что они считали правдой, и было ею. И так везде.

Вера вылепила Помощников Ночи. В свою очередь, они сформировали веру. Покуда Фиралдия и епископское сердце становились все более ручными, удаленные земли погружались во власть Ночи.

– Нет. Не из-за миссии. Однако мирские дела вызывают у Ночи любопытство. Помощники хотят знать, что происходит, – ответил Майкл Кархарт.

– То есть? – спросил брат Светоч.

– Они чувствуют, что происходящее начинает определять будущее.

Слова Кархарта прозвучали словно какая-то оккультная тарабарщина.

– Это случится само собой. Нам не стоит волноваться, – изрек брат Светоч.

– На вашем месте я бы задумался, – вмешался Ле Круа. – Если Майкл Кархарт чувствует особое внимание Ночи, Коллегиум вскоре тоже его ощутит. А Великий именно ваш культ находит оскорбительным.

– Каждый день мне приходится напоминать себе, что человек – отнюдь не разумное существо. Я склоняю голову перед вашей мудростью, епископ.

– Если бы у кого-нибудь из нас была хоть толика мудрости, мы бы сейчас сидели в наших уютных домах с рюмочкой теплого бренди. А не бродили бы за чокнутым герцогом Конека в надежде уговорить его отказаться от действий, которые лишь усугубят наше положение. Мы по-прежнему находились бы в Хорэне. Всем прекрасно известно, что бы Тормонд ни делал в Бросе, это ни к чему не приведет. Он продолжает упираться, поскольку не терпит, когда на него нажимают.

Пребывание в Висэсменте затянулось. Несколько дней превратились в несколько недель. Никто не напоминал Тормонду о времени. Казалось, и сам герцог получает удовольствие от бездействия. К несчастью, это не устраивало Чистого. Тормонд был слишком дорогим гостем. Чистый и его придворные из-за нехватки средств довольствовались одним приемом пищи в день. Это, скорее всего, устроил Иоанн Черные Ботинки, исходя из собственных политических соображений, нежели те, чью философию, предположительно, представлял Антипатриарх.

В конечном итоге, герцог все же понял намек. Он собрал путников и объявил им о продолжении путешествия. Погода стояла хорошая. Все находились в здравии. А сам Тормонд намеревался встретиться с Великим.

Прибыли вести о резне в Старплире.

– Это ничего не меняет! – упорствовал герцог. – Ничего! У нас только появилась прекрасная возможность…

– Мне не терпится выяснить, что им теперь завладело – пробормотал брат Светоч. Рядом с ним стояли Майкл Кархарт и Тембер Зирт.

– Великий повелевает третью Фиралдии, четвертой частью Орминдена и бесчисленными островами в море Прародительницы. Однако у него нет настоящей армии. Когда он решил покорить нас, то создал арнхандерские отряды из наемников да бедняков. А тех нескольких солдат, которыми Великий все же располагает, ему пришлось отправить туда, где существует угроза вторжения императора. Стража Великого занимается исключительно его охраной. Их мало.

– Оказывается, он все-таки знаком с миром, – прошептал Истинный. Пусть искоса, но Тормонд все же рассматривал геополитическое положение.

– Сомневаюсь, что уловил ход ваших мыслей, Ваша Светлость, – обронил епископ Ле Круа.

– Я еще не закончил, заноза. Попридержите свой сарказм и неповиновение, и поймете.

Так. Тормонд, наверное, не такой уж и полуживой олух. Возможно, он просто умный актер. Впрочем, свидетельств тому не было.

– Все дело в том, Брис, что Великий сейчас в затруднительном положении. Кальциране решили предпринять попытку разграбить епископскую Церковь, папские владения и все, что связано с Великим или его семьей. Надо заметить, попытка эта пользуется большой популярностью. Патриарх ничего не может поделать. В общем, он просто сидит там, словно обнаженная толстуха, и надеется, что его не сильно изнасилуют.

Казалось, будто Тормонд внезапно вышел из-под влияния наркотика, вызывающего постоянную апатию.

– Возможно, нам удастся воспользоваться ситуацией и избежать той участи, которую Великий уготовил Конеку.

Тормонд больше не походил на ходячего мертвеца. Его ум вернулся к жизни. Он думал, подсчитывал и плел интриги как настоящий повелитель. У брата Светоча возникло жуткое подозрение, что у герцога все могло получиться, поскольку Тормонд упрямо шел по ложному пути.

– Я собираюсь предложить Великому поддержку Конека в его войне с Кальциром… если он откажется от своих планов по отношению к нам.

Слова герцога вызвали волнение. Стоит ли доверять Великому? А как насчет императора Грааля? Или Чистого? Каким образом это можно воплотить в жизнь? Майк Кархарт предложил поставить во главе войска, которое отправят в Кальцир, графа Рэймона. Его тут же поддержали.

Сестра Тормонда, Изабет, оставалась тихой и задумчивой. Этот заговор вовлечет и ее мужа. У Питера были солдаты, способные обучить новичков и возглавить их. Также у него имелся доступ к флоту Платадуры, дирецийского подобия Сонсы и Апариона.

Возникла тысяча вопросов. Тормонд отказался на них отвечать.

– Мы завершим наше путешествие в Брос. Увидим Великого. Убедим его отказаться от своего безумства.

О Чистом никто не упоминал. Несмотря на недавние успехи, на него не обращали внимания. Тормонд все прекрасно видел.

Никому не было дела до Патриарха из Висэсмэнта. По крайней мере, конекийскую процессию он не волновал. Даже епископ ЛеКруа не стал протестовать.

Слова герцога вдохновили его спутников. В течение недели никто не задавал вопросов и не выдвигал возражений. До Броса оставалось несколько дней пути. Погода стояла великолепная. Когда из Броса пришли вести о том, что на город напали кальцирские пираты, исчезли последние сомнения.

Тормонд попытался подвигнуть товарищей на сражение.

Герцог был не из того сорта людей. Его подданные шутили, что даже он сам не последует за собой в долину тьмы.

По мнению брата Светоча, этот человек опять выглядел довольно странно.

– Полагаю, безумие вернулось.

Сумасшедший или нет, Тормонд не терял времени даром. Он направился в Брос, точно стрела к своей цели.

Глава 23

Брос. Кулаки богов

– Дзинь-дзинь, братишка! Как долго я отсутствовал в этом мире?

– Два с половиной дня. Я подогрел еду. Ты бы до сих пор храпел, если бы я не поднес ее тебе к самому носу. Вот. Выпей.

– Что творится? – Шэгот все чувствовал. Происходили разительные перемены.

– Пираты атакуют Брос.

– Пираты? Старлангийцы?

– Нет. Те, кто исповедуют религию, которая враждует со здешней. Сложно объяснить. Я не могу выйти и поговорить с людьми, дабы разобраться, в чем действительно дело.

Шэгот иногда сомневался, что Свэйвар вообще способен понять что-либо до конца, даже если бы у него был личный учитель.

– Грим, скоро мы и сами окажемся вовлеченными во все это. Пираты всего лишь в нескольких кварталах отсюда, – сказал Свэйвар.

Шэгот залпом осушил кружку воды, за которой последовал огромный и долгий глоток пива. Спасибо брату за то, что ему удалось найти этот напиток в загнивающем городе, кишащем трусами, плаксами, извращенцами и непревзойденными тщеславными снобами. Все они только и делали, что посасывали вино – излюбленный напиток тех юношей, которые, очевидно, хотели быть девушками.

– У нас нет ничего, что можно украсть, – вымолвил Шэгот. Его беспокоило, точно ли все медяки, которые приобрели он и Свэйвар, отправились на попечение деведийского специалиста по капиталовложениям.

– Грим, очнись, – прорычал Свэйвар. – Прямо сейчас сем абсолютно наплевать на капиталовложения. Не говоря том что, если эти долбанные кальциране-рыбаки грабят хренов город, они могли давно уже стащить наши денежки.

Шэгот встал с кровати.

– Да ты прав, братишка. Если они работают так же, как мы, то прихватят все, что смогут, а что не смогут, то разрушат.

– Наконец-то ты слушаешь. Что будем делать? Пираты направляются сюда. И пока мы чешем языками, все приближаются и приближаются.

– Тогда, полагаю, нам надо сматываться. – Шэгот задрожал и непонятно почему занервничал.

– Тогда ты должен поесть. Но не рассусоливай.

Шэгот не выходил на улицу с того самого случая на Мадурской площади. Свэйвар раз от разу наведывался в город после того, как затянулись его раны. И конечно же, переодевшись. Он знал что их разыскивают могущественные люди.

Шэгот поглощал пищу, не обращая внимания на то, чем он набивает брюхо.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Но лучше не искушать судьбу.

– Да, наверно. И что теперь? Нарядишь меня как жену?

– Ты и в самом деле придурок. Как насчет того, чтобы побриться, состричь волосы и переодеться во что-нибудь, кроме костюма северных оленей? – Асгрим приобрел необходимые инструменты и одежду. Андорэйцы не могли торчать все время в своей берлоге. Человек, которого им нужно убить, не придет к ним по собственной воле.

До сих пор никаких следов их будущей жертвы братья не обнаружили. Правда, Гриму могло что-то привидеться во сне. Но он особо о снах не распространялся.

Ворча, Шэгот позволил Свэйвару переодеть себя в платье местных, побрить и подстричь.

– А ты не терял времени даром, братишка.

– Кто-то же должен что-то делать. Ты постоянно спишь.

– Хорошо поработал. Я всегда считал, что ты можешь все-таки что-то сделать. Если захочешь.

– Да. Есть идеи, где искать нашу мишень? – спросил Свэйвар.

– Древним богам сложно проникнуть сюда, братишка. Они знают, что тот, кто нам нужен, в Бросе. И он не подозревает, что мы охотимся за ним. Богам известно: мы не единственные его враги. Они настаивают, что мы узнаем его, когда встретим. Древние в курсе, что ты подвергаешь сомнению их слова.

– Тогда нам не следует скрываться. Мы должны отправиться на поиски, как только ты догрызешь эту чертову колбасу.

Снаружи раздались панические вопли.

– Ты постоянно торопишься. Расслабься. Закончил с волосами? Убийцы приближаются.

Свэйвар это тоже чувствовал. Пираты двигались быстро. Значит, им не оказывали почти никакого сопротивления.

Свэйвар не удивился. У этих броских девчонок в забавных штанишках нет никакого мужества.

Сегодня полетят чьи-то головы.

Братья по-прежнему жевали еду, когда вышли на улицу. Каждый с грузом трофеев из древней земли. Шэгот поднял руку, давая понять, что пора сделать остановку. В пятерне он держал кусок жареного цыпленка.

Вокруг них метались люди. Они не знали, куда бегут, но были уверены, что должны попасть туда как можно скорее. Свэйвар уже видел подобное в Сантерино, когда он, Шэгот и Эриф с криками и гиками бросились с вершины склона.

Шэгот прислушался к сражению.

– Сюда, – выпалил он. Андорэец уходил от очага волнений.

Это не их война. Он здесь для того, чтобы найти убийцу богов.

Свэйвар решил принять более активное участие в поисках незнакомца. Если они будут охотиться лишь тогда, когда бодрствует Грим, на это уйдет целая вечность.

Братья свернули за угол и оказались лицом к лицу с шайкой пиратов, которые ничем себя не выдали, поскольку не встречали сопротивления. Шэгот и Свэйвар были нагружены всяким добром. Пиратам показалось, что они стащили его в соседнем районе. Флибустьерам этого было достаточно.

Смуглые, алчные людишки не посмели бы вступить в схватку с Гримсонами один на один. Но их тут собралась целая толпа.

– Черт, – тихо выругался Шэгот безо всякого раздражения. – Вероятно, Странник жаждет крови.

Он отбросил цыпленка, скинул свою ношу, извлек меч и голову мертвого демона. Так или иначе не осталось сомнений, что Шэгота благословили боги. Свэйвар иногда задумывался, жив ли еще его брат в известном всем смысле.

Шэгот вступил в схватку с пиратами. Волей-неволей, Свэйвару пришлось держаться поблизости и прикрывать спину брата.

На землю упали девятнадцать пиратов. Горстка тех, кто еще стоял на ногах, бросилась врассыпную. Сраженные были живы до тех пор, пока Шэгот не отрезал им головы.

Шэгот вошел в контакт с богами. Свэйвар это чувствовал. Как чувствовал и то, что древние и за ним присматривают. Седовласый находился где-то поблизости. Произошло достаточно убийств и пролилось достаточно крови, чтобы соединить берега оккультной бездны. Еще несколько смертей, и древние смогут войти в этот чужой мир и чужое время.

Шэгот был одержим.

– Теперь я ощущаю его. Пойдем, сюда.

Грим отправился на север к реке. К пиратам. Последних он приносил в жертву богам. Этих жертвоприношений было более чем достаточно, дабы древние по-прежнему помогали и поддерживали андорэйцев.

Братья достигли Тераги. Они перебили, должно быть, с сотню морских разбойников. Свэйвар не поспевал за Шэготом. Гриму нанесли несколько ран, но он не чувствовал боли. Братьям потребуется еще одно долгое восстановление. Если, конечно, андорэйцам не повезет настолько, что им удастся уничтожить нужного человека.

Свэйвар все еще ощущал чье-то присутствие. Рядом находился кто-то из крепости Великих Небес. Он не сомневался: благодаря бойне Помощники Ночи наводнят броские улочки.

Впрочем, если одному из древних и удалось пробраться в город, он ничем не выдавал себя.

– Убийца богов на той стороне, – рявкнул Шэгот. – Там. – Он неуверенно махнул рукой в сторону горящих кораблей.

– Наверху есть мост. Где-то в полумиле отсюда, – сказал Свэйвар.

Шэготу до мостов не было дела. В сотне ярдов от них дюжина пиратов погружала награбленную добычу в захваченную гребную шлюпку. Шэгот расправился с ними и завладел лодкой. А потом и головами морских разбойников. Затем он сел на весла.

Грим греб, точно какой-нибудь демон. Свэйвар не отважился предложить помощь. Его слишком беспокоили раны. К тому же он не хотел нарушать связь брата с богами.

Свэйвар боялся, что Грим зашел слишком далеко, и теперь мог обрушить свой гнев на любого, кто находился рядом. Он превратился в древнего берсеркера.

Когда андорэйцы приплыли на северный берег, их атаковало несколько кальциран. Их кровь еще больше наполнила жертвенный бассейн. На сей раз Шэгот не стал отрубать головы. Он вообще оставил всю коллекцию в лодке, прихватив лишь голову огра. Раны, наконец, дали знать о себе. Грим ослаб и замедлил шаг. Но только на короткое время.

Шэгот исцелился прямо на глазах. Расправившись с кальциранами, он повернул на северо-запад. Свэйвар едва поспевал.

Асгрим чувствовал, что и его раны заживают. Впрочем, исцеление происходило не с такой бешеной скоростью, как у Шэгота.

Через несколько минут андорэйцы очутились в окрестностях, коих еще не коснулись происходившие события. Район отличался бедностью, однако на трущобы не походил. Вокруг не было ни единой живой души. Свэйвар вспомнил, что неподалеку возвышается стена. За ней город превращался в обычную фиралдийскую сельскую местность с оливковыми рощами, виноградниками, огородами и чуть поодаль – пшеничными полями. Земли, которые можно было укротить, уже усмирили две тысячи лет назад.

Шэгот заколебался, чего с ним никогда не происходило.

– Мы очень близко. Прямо наверху. Я почти ощущаю о запах. Однако мне не удается точно определить место. Что-то мешает, – сказал он.

– Насколько близко? – спросил Свэйвар. Если ему назвать примерное расстояние, он сможет решить проблему с помощью мозгов. Подобный образ действия был почти чужд его брату.

Свэйвар тоже чувствовал преграду. Какое-то тихое гудение в его голове мешало сосредоточиться на мыслях. Казалось что перед глазами все плывет.

– По крайней мере, в тридцати ярдах. Не больше чем в пятидесяти.

Свэйвар мысленно выделил четыре дома и их пристройки.

– Почему бы не начать с ближайшего? – предложил он, поделившись с братом своими догадками.

– Приступим. – Шэгот поднял потрепанный меч и голову демона.

И Свэйвар вдруг – понял, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ибо Грим все делал не так. Он чувствовал еще что-то… Что-то большее… Чье-то присутствие, которого не должно быть.

Глава 24

Брос. Осажденные

Элс уходил все дальше и дальше от реки, волоча свою странную спутницу. Он подыскивал место, где можно скрыться.

В районе северного Броса было тихо и безлюдно. В ста ярдах от ша-луга по улице прокатилась запряженная козлом тележка без возницы. Он заметил нескольких бродячих собак. Крадучись, животные скрылись из виду. Казалось, даже стаи голубей поддались всеобщему настроению и не собирались заниматься своими обычными делами. Удивительно, но птицы не опускались на землю.

Женщина не сопротивлялась. Ошеломленная, она брела рядом с Элсом и не совсем понимала, что происходит. Хотя колдунья стала более внимательна, к ней постепенно возвращалось ощущение времени. Старкден пыталась не выдать того, что приходит в себя.

Какое-то время Элса продолжали преследовать. Пираты хотели вернуть свою ведьму. Ша-луг петлял, сбивая морских разбойников с толку и заставляя их нервничать. Поскольку из-за погони флибустьерам пришлось разбиться на маленькие группы, они опасались возможных засад. Теперь Элсу необходимо было найти убежище, где можно спокойно переговорить с колдуньей.

Он постепенно замедлял шаг. Происходило что-то странное. Было слишком тихо для города, который грабят. Элс начал ощущать, как надвигается нечто темное. Он с размаху ударил женщину. Это ничего не изменило. В результате ша-лугу пришлось опять взвалить ее на плечи.

Ясное ощущение того, что скоро грянет гром, усиливалось.

Элс выбил дверь. Его проникновение вызвало бурю смятения в дальней части дома. Все стихло, как только напуганные жильцы выбежали на улицу через заднюю дверь.

Может, именно в этом и крылась причина дурного предчувствия. В страхе. В пелене ужаса, накрывшей весь квартал.

Запястье зудело. Вновь. И не потому что рядом была Старкден.

Приближалась беда.

Элс привязал пленницу к стулу в комнате с огромным количеством дверей. Он ждал, пока колдунья очнется.

Естественно, она попробует его одурачить. Поэтому Элс прислушивался к ее дыханию и следил за движением глазных яблок под веками. Когда пришло время, он слегка порезал ей руку. Колдунья подпрыгнула.

– Женщина, нам надо поговорить. Ты упряма и считаешь себя крепким орешком, а у меня нет времени сюсюкать с тобой. Поэтому я не стану ничего спрашивать, пока не увижу с твоей стороны согласия сотрудничать со мной.

Прежде Элсу ни разу не доводилось допрашивать женщин. У настоящих палачей, наверняка, имелись какие-нибудь секреты по допросу того или иного пола. Элс их не знал. Как не располагал специальными приспособлениями, которыми работали завзятые дознаватели.

Тэг импровизировал. Он использовал то, что было у него под рукой, нож. Элс начал с того участка на ее теле, который колдунья видела. Она должна задуматься о шрамах, кои останутся после того, как ша-луг исполосует ее подобно шахматной доске.

Элс не испытывал удовольствия от того, что делал. Ему не хватало одержимости. Наслаждение, получаемое настоящими профессионалами, передавалось и их подопытным. С течением времени между ними налаживалась связь. Палач и его жертва вступали в сговор, союз боли, в котором каждый страстно исполнял свою роль.

Но Элс, для которого мучение было не приятным ручным трудом, а значение имела лишь информация, не собирался устанавливать никакой связи. Он выполнял свою работу. И ждал, когда Старкден заговорит.

Ведьма и в самом деле оказалась упрямой. За исключением боли, раны не возымели на нее должного воздействия.

Элсу нужно было добраться до настоящей Старкден.

Кто она? Ша-луг не поймет, пока ведьма сама не покажет ему. Чем она занимается? Элс знал ответ. По крайней мере, ему так казалось. Она колдунья. И пиратка.

Ее роль в качестве ведьмы непосредственно связана с тем, кем она была.

Колдуны и колдуньи полностью зависели от собственных рук. С помощью них они манипулировали ночными существами. Маги тратили столько же времени на тренировку пальцев, сколько молодые ша-луги на тренировку мышц, которые они используют для работы с оружием.

Элс заточил нож и схватил мизинец на правой руке.

Отличный ход. Колдунья заскрежетала зубами. Напряглась. Дала понять, что готова сотрудничать. В известных пределах.

– Я отрежу и язык, если попытаешься что-нибудь выкинуть. – Обычно люди предпочитали проститься с несколькими пальцами, чем с языком.

Руководствуясь наполовину воспоминаниями, наполовину необъяснимым порывом, Элс достал все серебряные монеты, которые у него были. Он приложил их к ведьме туда, где подавление колдовства могло оказаться полезным. Женщина обмякла.

Держа наготове нож, ша-луг вытащил кляп из ее рта.

– Ты знаешь, кто я. Ты пыталась убить меня. Тот, кого ты подослала, провалил задание. Тогда я не знал, кто стоит за этим. Теперь все изменилось. Убийцу наняла ты. Я не понимаю, почему. Скажи мне.

Колдунья пожала плечами. Элс приставил лезвие к ее руке.

– Я не знаю, почему. Кто-то так хотел твоей смерти, что готов был заплатить за нее, – зашептала ведьма, вздохнув.

– И ты, естественно, не имеешь представления, от кого поступил приказ. – Ну, конечно же. Дабы заказчик преступления оставался в тени, существовал ряд посредников.

– Я не придала этому значения. Мне были нужны деньги. Ничего личного.

Вопросы Элса ни к чему не привели: он понятия не имел, кому понадобилось убивать его на острове посреди моря Прародительницы.

Раздражение ша-луга усиливалось. Женщина не сопротивлялась Но и не давала никаких полезных сведений. Тем временем в Бросе происходило что-то очень важное. Он не знал, что именно. Любой сценарий, в котором защитники города подавят наступление захватчиков, а Старкден при этом выживет, не сулил Элсу ничего хорошего. Женщина знала, кто он на самом деле. Ша-луг перешел к расспросам о ее участии в пиратском походе. Было ли его целью простое разграбление города?

Действие серебра оказалось слишком сильным. Язык Старкден начал сопротивляться. Элс убрал монеты.

Недавно он принимал участие в нескольких масштабных таинственных заданиях. Которые ему поручил Гордимер и эр-Рашал. Элс был лучшим человеком для их исполнения. К тому же ша-луги никогда не оспаривали приказы. Даже такие, где приходилось совершать безумный набег на Идиам в луцидианской пустыне, в населяемую призраками Андесквелузию в поисках проклятых мумий древних языческих колдунов. Элс выполнял приказы, не задавая вопросов.

– Я старею, – предположил Тэг. За время своего обучения Элсу вдалбливали, что старые воины слишком много думают. Сейчас ша-луг достиг того возраста, который в годы его пребывания в школе Цветущей Весны, где на Элса возлагали большие надежды, казался ему уделом стариков.

Пока Элс безуспешно пытался вытащить из Старкден необходимую информацию, его запястье перестало зудеть, но начало болеть.

– Тебя хочет заполучить воинствующее братство. Очень сильно. А братство куда лучше меня проводит допросы.

Услышав эти слова, ведьма бросила на Элса удивленный, насмешливый взгляд. За ним последовало презрение.

Запястье бешено пульсировало. Ша-луг не мог думать из-за боли.

Время принимать решение.

Другого выхода у него не было.

Он вынул меч из ножен.