Стрелы в полёте Корепанов Алексей

– И это я тоже не знаю. Может и поднимется…

– Мда-а… – протянул Большевик и погрузился в молчание, невидящими глазами уставившись на стол и не замечая, как пепел с сигареты падает прямо в блюдце с паштетом.

Сергей пытался разобраться в своих беспорядочных мыслях, но у него ничего не получалось. Здравый смысл вкупе с двадцатипятилетним жизненным опытом – каким-никаким, но все-таки! – подсказывали ему, что на самом деле ничего такого просто не может быть; в конце концов, это ведь действительно не сочинение братьев Стругацких, не фантастический телесериал, а обычная жизнь – но присутствовало во всем происходящем нечто до жути реальное, нечто такое, с чем нужно смириться и принять как истину ради собственного же психического здоровья.

– Атлантида – это, конечно, хорошо, – сказал Большевик, удивленно разглядывая усеянный пеплом паштет. – Красиво и все такое. А что если все гораздо ближе и ни к какой такой Атлантиде не относится?

– Например?

– Да тот же гипноз! Внушение! – Большевик оживленно заерзал на своем диванчике. – Кодирование. Или таблетки какие-нибудь, сейчас их, сам знаешь, пруд пруди – для чего хочешь. Не то что потомком атлантов – марсианином сможешь себя представить. И щупальца появятся вместо рук, и хобот вырастет. Что, не так?

– Все может быть, – подумав, согласился Сергей. – А еще может быть какое-нибудь наведенное поле. Облучают какой-нибудь фигней. Предполагать-то можно что угодно, но главное не в этом, понимаешь?

– А в чем? – насторожился Большевик.

– Зачем нужен сам Ритуал – вот в чем вопрос. И почему именно мы нужны для его проведения?

– Ну, это из той же оперы, старик! Тут тоже можно чего угодно нафантаэировать. Я ведь тебя только что о том же спрашивал, и что ты мне ответил?

– А что я ответил?

Большевик посмотрел на Сергея долгим взглядом и покачал головой:

– Та-ак… Это уже симптомчики, как говорится. Ты сказал, что с помощью Ритуала можно поднять Атлантиду. А если они знали, что катастрофа неизбежна, и решили передать послание? Чтобы в нужный момент кто-то произнес нужные слова. «Аррелгеор муссуленур» и так далее. Вот он и наступает, нужный момент. Время «Ч». Когда зимнее солнцестояние? Где-то в конце декабря, да?

– Двадцать третьего или двадцать четвертого, – неуверенно сказал Сергей. – Можно где-нибудь в календаре посмотреть.

– Ну вот. А сейчас у нас начало февраля. Семью семь – сорок девять, да трижды три – девять. Значит, пятьдесят восемь. – Большевик поднял голову к потолку и зашевелил губами, подсчитывая. – В общем, срок – числа до двадцатого.

– Вот еще вопрос: а зачем ее поднимать? Что там осталось-то? Ты говоришь – знали, что катастрофа неизбежна…

– Это только одно из неизвестно скольких десятков предположений!

– Ну да, конечно. Но я сейчас именно об этом. А помнишь, что за катастрофа-то там произошла? Отчего она затонула?

Большевик вновь поскреб свою щетину:

– Ну-у… Землетрясение, что ли. Читал когда-то, в детстве… и фильм такой был, штатовский. Там они и под водой жили, уже в наше время. А в общем, хрен его знает, в школе это не проходили, а в универе у меня совсем другой профиль был – экономический. Да и кто знает, была ли она вообще, Атлантида? Может, точно так же, как какой-нибудь… ну… Изумрудный Город, что ли. Выдумки. Легенды…

– Надо полагать, была, – сказал Сергей. – А я читал, что метеоритом ее шарахнуло, почище Тунгусского. Тоже в детстве читал, книжка такая была – «Загадки планеты Земля». Что-то в этом роде.

– Какой-то крутой древний мудрец ее описывал, – подхватил Большевик.

– Только не помню кто. Я больше видиками интересовался, смотрел все подряд. Брюс Ли, Терминатор, Рэмбо… И музыкой клевой. А потом пошла компьютерная развлекаловка, из подвальчика не вылезал. Прямо у нас во дворе был, так там не протолкнешься – с утра до вечера на компьютерах игрушки гоняли.

– Вот-вот, – покивал Сергей. – Такая же история. Только я еще и в футбол играл.

– А меня батя в боксерскую секцию определил. Месяца три, помню, походил, а потом отмазался – не люблю, когда по лицу бьют. Да и дурные там все какие-то были.

– Платон, – сказал Сергей. – Вспомнил. Это Платон про Атлантиду писал, древнегреческий философ. «Платон мне друг, но истина дороже».

– Точно, Платон! Ему кто-то об этом рассказывал, были предания – Атлантида ведь не тогда исчезла, не при Платоне, а гораздо раньше. Или он тоже где-то читал. А жили там потомки Нептуна… нет, Посейдона. Морского бога. Что-то такое…

– В общем, знаем мы маловато, – подытожил Сергей. – Но то, что мне сейчас, у тебя, вспомнилось – дом, море, стена разноцветная – это не из фильмов, я таких фильмов не смотрел. Это во мне сидит, вот тут, – Сергей похлопал себя по лбу, – изначально сидит, с рождения.

– И во мне. В нас с тобой обоих сидит, старик. Давай-ка накатим еще по одной. – Большевик взялся за бутылку, но Сергей отрицательно покачал головой:

– Нет, я пропускаю. У меня и так голова кругом идет от всех этих… Пока ясно только одно: нас хотят использовать в каких-то целях. Кто – неизвестно. В каких целях – тоже неизвестно. Мы действительно чьи-то автоматы.

– Или взрывные устройства, – подняв палец, многозначительно заметил Большевик.

– И это тоже не исключено, – согласился Сергей. – Можем ли мы послать это дело куда подальше и отказаться от участия в проведении Ритуала?

– Нет, – сразу же твердо ответил Юра. – Не знаю, почему у меня такая уверенность, но я не смогу. Точно. Это все равно что литра три пива выпить, а потом попытаться терпеть. Хоть крепись, хоть веревкой завязывай – а давит. Как говорится, пиво подошло к концу… Терпи, молитвы читай – не поможет. Физиология. А что, у тебя не так?

– Да нет, то же самое. Именно как после пива. Вот это мне и не очень нравится. Выходит, мы не по своей воле будем действовать, а по приказу. Как зомби. Причем не имея понятия, к чему это приведет. А попробуешь упираться – мочевой пузырь лопнет. В смысле – и крыша поехать может, уверен.

Большевик покивал:

– Это точно. Но приказ приказу рознь. Почему обязательно – несущий зло? Может, как раз наоборот. Может, мы ускорим второе пришествие Христа. Помнишь, в позапрошлом году по телеку дудели, что мы вступили в новую эру?

– Да. В Эру Водолея. Эпоха Разума, новая светлая раса…

– Ну вот!

– А при чем здесь второе пришествие? Когда Христос родился, и когда Атлантида была? Не стыкуется.

– Да это я так, к примеру. К тому, что миссия у нас может быть очень даже положительной. Хотя, честно говоря, старик, не очень-то я верю во все эти дела. Магия, оккультизм… Просто мода такая поперла. Хотя что-то такое, наверное, все-таки есть… Порчу-то запросто можно напустить, если умеешь, согласен? И колдовство ведь тоже, наверное, настоящее бывает, только примазалось к этому много всяких – лишь бы бабки загрести. Ты говоришь, слово может быть ключом к структуре мира, да?

– А почему бы и нет? По Библии, Иисус Навин словом солнце остановил…

– Это я знаю. Как ни крути, Серега, а деваться нам некуда. А знаешь что? Давай-ка относиться к этому, как к игре. Иначе точно крыша поехать может. А я в дурдом не желаю – мне работать надо, и жить так, как хочу.

– Попробую, – с сомнением сказал Сергей. – Только не знаю, получится ли?

– Давай-давай! – оживился Юра-Большевик. – Так гораздо проще будет. Вся наша жизнь, как говорится, игра! – Глаза его возбужденно заблестели; видимо, водка делала свое дело. – Выбора-то у нас нет, от Ритуала нам никуда не деться. Мы должны, понимаешь? Тогда чем нам сейчас в первую очередь нужно заняться?

– Понятное дело – искать остальных.

– Именно! А когда соберемся вместе – возможно, узнаем и цель Ритуала. Мы же с тобой поодиночке ни хрена не могли сообразить, а встретились – и сообразили! И на двоих сообразили, – Большевик с улыбкой кивнул на бутылку, – и по делу. А если нас все восемь штук соберутся или хотя бы четверо?

– Пожалуй, логично. Как говаривал наш препод Губман, «ваше высказывание свидетельствует о том, что вы где-то близки к человеку разумному». Но как искать, где?

– Ты чувствовал меня, я чувствовал тебя. Не ты ко мне, так я к тебе приковылял бы, это сто процентов, я уже говорил. Теперь нас двое. Как существо, где-то близкое к человеку разумному, предлагаю: давай вновь попробуем – в глаза друг другу. Если, конечно, водка не помешает. Кто-то ведь еще должен к нам стучаться, и мы к кому-то. Может, не только во сне получится. Ничего не ощущаешь, не слышишь?

– Вроде бы нет…

– И я пока нет. Возможно, в нас с тобой первых эта штука заработала.

– Или только мы с тобой и остались, – заметил Сергей.

– Да вроде бы войны нет, мора и глада тоже… Хотя… всякое может быть, время не самое веселое, это точно. Так, ну давай, попробуем.

Большевик поставил локти на стол, подпирая ладонями подбородок, и принялся сверлить Сергея пристальным взглядом. Сергей, стараясь не моргать, тоже стал смотреть ему в глаза, хотя и сомневался в том, что у них что-нибудь получится.

Прошло некоторое время, и Сергей вдруг понял, что не видит уже лица хозяина квартиры. Это было похоже на полусон-полуявь, где маячили какие-то туманные фигуры – и в какой-то миг он вновь, как и в прошлый раз, воспарил над неким пространством, которое теперь было заполнено невнятным непрерывным движением бесформенных теней. Внезапно откуда-то сбоку вырвался дрожащий прерывистый синий луч, и тени словно по команде ускорили движение, сливаясь, перетекая одна в другую, чтобы оформиться, наконец, в бледную нечеткую картину, похожую на отражение в оконном стекле. Мгновением позже Сергей сообразил, что это все-таки не картина, и тут же словно издалека, словно из-за стены или плотно закрытой двери до него донесся сдавленный возглас Юры-Большевика.

То, что он видел или, скорее, представлял – он понимал, что глаза здесь ни при чем, – походило все-таки не на застывшую картину, а на что-то другое, чему он затруднялся подобрать название. Наверное, так мог бы выглядеть мир привидений – полупрозрачные расплывчатые предметы, сквозь которые виднеются другие предметы, смазанность форм, легкое беспорядочное подрагивание и почти непрерывно меняющееся освещение, будто попеременно вспыхивали и гасли то одни, то другие расположенные где попало тусклые невидимые лампы. Сергей ощутил все убыстряющееся неприятное покалывание в затылке, тряхнул головой – и тут же словно что-то сдвинулось и наконец-то встало на свое единственно правильное место… Он понял, что именно «видит» – так в какой-то момент беспорядочные потеки краски на стене превращаются в чье-то ухмыляющееся усатое лицо с длинным вздернутым носом…

Перед ним было окно; за окном, по влажному грязному снегу, бродили серые тени, похожие на людей. Была там еще какая-то оградка, нечеткие линии скелетоподобных деревьев, полоса кустарника. И была бурая стена какого-то здания казенного вида с большими окнами; двери здания то и дело открывались, впуская и выпуская тенеобразных людей с разной поклажей в руках и за плечами, с двухколесными тележками, к которым были приторочены всякие коробки, ящики и мешки. Над дверями висели на стене круглые часы с черными стрелками, вздернутыми наподобие усов улыбающегося Чеширского Кота, а еще выше из стены выступали рельефные белые буквы, складываясь в знакомое слово: «Озерское». Вновь что-то неуловимо переместилось в сознании – и Сергей понял, что перед ним обыкновенная железнодорожная платформа и здание вокзала, мимо которого он не раз проезжал, а «видит» он все это через окно вагона стоящей электрички.

Это был не пассажирский поезд, а именно электричка – такие же, как на перроне, серые люди по трое сидели лицом к лицу на жестких сиденьях. С ними резко контрастировала кажущаяся вполне реальной – как на киноэкране – девушка; она смотрела куда-то мимо Сергея, и над головой ее мерцало слабое, но вполне различимое синеватое облачко. Это, несомненно, была именно та, кого они с Большевиком искали – еще один человек из восьмерки исполнителей Ритуала. У нее были светлые волосы, падающие на воротник расстегнутой зимней куртки, и бледное миловидное лицо с тонкими чертами; в меру подкрашенные глаза как будто бы не скрывали никаких тайн, а резко очерченные крепко сжатые узкие губы вполне могли свидетельствовать о том, что характер у девушки не из самых покладистых.

Изображение внезапно дернулось, надпись «Озерское» за окном начала уплывать вправо, исчезая буква за буквой, а облачко над головой девушки, сгустившись, выстрелило в Сергея острым синим лучом, ощутимо кольнувшим прямо в мозг. Сергей непроизвольно мотнул головой, зажмурился, и тут же раздался голос Юры – теперь уже совсем рядом, а не из-за толстой стены:

– Ч-черт, теряю! Исчезает!..

Сергей открыл глаза. Большевик с досадливой гримасой шарил руками в воздухе над столом, и вид у него был настолько комичный, что Сергей невольно улыбнулся, хотя еще не совсем пришел в себя после «видения».

– Ничего, теперь не исчезнет, – успокаивающе сказал он и вдруг понял, что, кажется, начинает по-настоящему вживаться в ситуацию и больше уже не воспринимает ее как невозможную или бредовую. То, что происходило с ним – происходило в действительности, наяву, и с этим нужно было считаться, и это нужно было принимать.

Потому что не принимать реальность – просто глупо. А вот попытаться разобраться в ней – это уже кое-что.

– Теперь не исчезнет, – повторил он. – Заметил, где она сейчас находится?

Юра прекратил хватать руками воздух, встряхнулся, словно отгоняя невидимых мух, потер виски и кивнул:

– Угу, заметил. Озерское. Это часа полтора езды…

– На электричке, – уточнил Сергей.

– Ну да. Ты же видел, она электричкой едет. – Большевик посмотрел на часы. – Без пяти час, все правильно. Как и там. Видел там часы?

– Мы с тобой видели одно и то же, – сказал Сергей. – И это окончательно хоронит всякую мысль о галлюцинациях и белой горячке. Не можем мы вдвоем галлюцинировать одинаково или видеть одинаковый сон.

– Не можем, – согласился Большевик. – Значит, надо действовать. Будь добр, притащи мне мобильник. По-моему, я его в ванной оставил. Вон та дверь, слева.

Сергей выбрался из-за стола и, включив свет, заглянул в ванную, выложенную плиткой цвета морской волны. Плоский, благородно-сероватый мобильный телефон действительно лежал на круглом табурете под элегантной раковиной цвета той же морской волны. Невольно сравнив сей храм чистоты со своим домашним помещением для помывки тела и чистки зубов, Сергей взял телефон и вернулся на кухню.

– Так, сейчас узнаем, когда она будет в городе, – сказал Большевик, перебирая кнопки. – Алло! Девушка! Электричка, которая в двенадцать пятьдесят пять останавливается в Озерском, во сколько к нам приходит?

– Он помолчал в ожидании ответа, сосредоточенно приминая пальцами кончик носа. – Ага, понял. Спасибо. Значит так, старик, – обратился он к Сергею. – В четырнадцать двадцать три. Полтора часа, как я и говорил. Надо встретить, да? Чтоб не блуждала.

– Само собой, – кивнул Сергей. – Нашего полку прибывает. А почему же мы не слышали ее сигнала?

– Это вопрос без ответа, – развел руками Большевик. – Во всяком случае, пока. Мало ли что… Возможно, какой-то сбой. Главное – она услышала кого-то из нас. Или обоих. Ничего девчонка, симпатичная… А может потому не слышали, что мы с тобой близко, сигналим друг другу и заглушаем ее сигнал.

– Вряд ли расстояние здесь имеет значение. Скорее всего, совершенно не имеет. Я читал, телепаты общались, когда один был в Европе, а другой – в Америке. Тут же не обычная школьная физика, а что-то другое. Видел синий луч?

– Да. Разноцветная у нас компания получается: я – зелень чуть ли не баксовая, ты под какого-то розового косишь, а девочка – синенькая. С ума сойти! Нам на всех, когда соберемся, спектра не хватит. Так! – Большевик деловито хлопнул по столу. – В общем, она едет.

– Да, – сказал Сергей. – Двину встречать. Девочка симпатичная, ты прав.

– И сразу ко мне! Будем все вместе других вычислять. Ты уж извини, что я тебе компанию не составлю, но с этой костяной ногой… И доктор должен вот-вот. Поймать бы того козла недоделанного, я бы ему не то что одну, а обе ноги переломал, и хребет впридачу. Насмотрелись фильмов, сволочи!

– Конкуренты? – спросил Сергей, поднимаясь с дивана.

– Сиди! – махнул на него рукой Большевик. – Еще целый вагон времени. Я тебе такси вызову. И денег на мотор дам, не переживай – дело-то общее. Садись-садись. Послушай горькую мою историю, ты ведь ее еще не слышал – а я уже всем, кому мог, рассказал. Я буду рассказывать, а ты головой качай сочувственно – мне и легче будет. Я этой историей уже всех задолбал, сейчас и тебя задолбаю.

Сергей вновь опустился на диван: если ехать на вокзал на такси, то у него действительно было еще достаточно времени – это ведь не троллейбусом добираться.

– Давай, начинай долбать, – с улыбкой сказал он. – А головой я покачаю, не сомневайся. Это ведь легче, чем ноги ломать.

– Да уж, – вздохнул Большевик. – С-сучий потрох тот козел, и больше никто. Фредди Крюгер недоделанный. Ладно, слушай, учись быть всегда готовым.

Они сидели в прокуренной кухне, Большевик опять что-то жевал и рассказывал историю своей травмы, а Сергей слушал его, и на душе у него становилось все тревожнее от этого рассказа. И вовсе не потому, что «у тебя там не закрытый, а открытый перелом», как говорилось в старой веселой кинокомедии «Бриллиантовая рука». Хотя дело было именно в переломе.

Вот что приключилось с Большевиком. Несколько дней назад, возвращаясь вечером вместе с женой из офиса, он высадил ее из машины возле дома, а сам поехал на автостоянку, расположенную кварталом дальше, на углу Гоголя и Школьного переулка. Неподалеку от стоянки, на обочине, притулился возле кустов серый «пежо», на который Большевик не обратил особого внимания. Оставив свой «опель-кадет» на попечение охранников, он направился домой и, отойдя шагов на пятьдесят от ворот, услышал позади звук приближающегося автомобиля. Не предчувствуя беды, Большевик продолжал идти по тротуару и вдруг понял, что автомобиль рокочет совсем близко, и уже прямо у него за спиной, хотя следовало ему проехать мимо – по дороге, а не по тротуару! – и убраться с глаз долой. Большевик обернулся и в тусклом свете одинокого фонаря с ужасом увидел, что тот самый серый «пежо» несется с потушенными фарами прямо на него, грубейшим образом нарушая все правила дорожного движения. Он не успел еще ничего сообразить, как от сильного удара оказался лежащим на тротуаре лицом вниз. Автомобиль проехал по его ноге, словно это было какое-нибудь бревно, а не нога, и скрылся за углом. Свидетелей этого почти мгновенного происшествия не было, и номерного знака «пежо» Большевик не разглядел, как и того мерзавца, что сидел за рулем.

– Вообще-то я догадываюсь, чьих это рук дело, – со вздохом сказал Большевик, отпустив несколько крепких выражений в адрес водителя автомобиля-убийцы. – Перехватил я тут кое у кого из-под носа парочку хороших заказов. Так они, сволочи, решили припугнуть и проучить. Знают, что к ментам за помощью не побегу, да и где доказательства? Эти лохи со стоянки ничего не видели и не слышали. И обвинить напрямую никого не могу. Борьба, старик, борьба… По Дарвину. Хочешь жить – умей делиться. И ведь придется делиться, никуда не денешься. В следующий-то раз могут и по голове проехать, причем запросто…

– Н-не знаю… – пробормотал Сергей. – Возможно, ты и вправду у кого-то что-то перехватил. Но я-то – ни у кого ничего, я вообще безработный. А меня ведь вчера тоже чуть не сбили таким же образом. Похоже, товарищ Большевик, дело тут вовсе не в твоем бизнесе.

Большевик поперхнулся недоеденным куском, прокашлялся и вытаращился на Сергея:

– Тебя – тоже?! И тоже серый «пежик»?

– Не знаю, не заметил. Но сбить пытались – это точно. И о чем наши с тобой случаи говорят, как ты думаешь?

– Если только это не какое-то невероятнейшее совпадение, то… – начал Большевик севшим голосом и замолчал.

– Вот именно. Дело тут не в твоих конкурентах. Кто-то охотится именно за нами, потомками атлантов, родичами Посейдона. Кто-то еще, кроме нас, знает о Ритуале и пытается воспрепятствовать его проведению. – Сергей помолчал, размышляя, потом взглянул на обескураженного Большевика: – Заметь, кстати, он тебе все-таки только ногу переехал, а не голову.

– И на том спасибо! – буркнул Юра-Большевик и тут же вскинулся: – Ага! Ты хочешь сказать, что этот козел не намерен убивать до смерти, а только калечит?..

– Чтобы вывести нас из строя и не дать провести Ритуал в нужный срок. Значит, о сроке он тоже знает.

– Или они.

– Да, или они. Со мной у них вчера не вышло – значит возможна вторая попытка. И другие тоже могут пострадать, если уже… И наша синяя девочка тоже.

– Как они нас вычислили? – глухо произнес Большевик. – И кто они?

Сергей поежился. Дело принимало неожиданно опасный оборот. Перспектива оказаться в гипсе, если вообще не в реанимации, радовать никак не могла.

– А ты говоришь – принимай как игру, – с кривой усмешкой сказал он. – Хорошенькая игра! Членовредительства мне для полного счастья только и не хватало… Не пора ли обратиться за поддержкой к нашим доблестным ментам?

– И что же ты им скажешь?

– Ну… – Сергей сделал неопределенный жест.

Да, действительно, разговор с блюстителями порядка вряд ли бы получился. В лучшем случае таких заявителей послали бы подальше, в худшем – заподозрили бы в мании преследования и могли похлопотать насчет психбольницы…

Игра, при ближайшем рассмотрении, оказалась небезопасной… и азартной. И Сергей знал, что не может просто так вот бросить карты на стол, встать и покинуть казино. Его участие в игре было обязательным.

Он поднял голову и наткнулся взглядом на напряженный взгляд того, кто, как и он, должен был принять участие в Ритуале, призванном изменить что-то в этом мире. В лучшую ли, в худшую ли сторону, но – изменить.

Некоторое время они молча смотрели в глаза друг другу.

– Ладно, – сказал наконец Сергей. – Вызывай такси, пора ехать. Осмотрюсь, может и засеку кого-нибудь. Во всяком случае, серый «пежо» не пропущу.

Юра-Большевик шумно выдохнул и поднялся, опираясь на трость:

– Подожди, старик, я сейчас.

Он уковылял в прихожую, и стук его трости затих где-то в глубинах квартиры. Сергей отрешенно уставился в окно, за которым серело обычное февральское небо, просеиваясь сквозь голые ветви тополей. Где-то там, под этим небом, искали друг друга потомки жителей легендарного острова, погребенного в морских пучинах тысячи лет назад, и где-то там же разъезжал на сером «пежо» некто, знавший гораздо больше других…

Сергей понимал, что не может сделать выбор, потому что выбора у него просто не было.

Вновь раздался, теперь уже приближаясь, стук трости. Сергей повернул голову от окна.

– Вот, – Большевик положил на стол ключи с изящным костяным брелоком.

– Возьмешь на стоянке мой «опель» – это лучший вариант, на фиг нам такси. А я им сейчас туда позвоню, на стоянку, предупрежу. Мобильник тоже возьмешь, будешь звонить, если что… Номер я тебе запишу. Глотни-ка пару таблеток, – Большевик вынул из кармана пупырчатую аптечную упаковку и пояснил: – «Контралко», противоалкогольные. Это если дыхнуть попросят.

– Может, лучше все-таки на такси? – неуверенно сказал Сергей. – Остановят, а я… Чужая машина…

– Не лучше! – отрезал Большевик. – А если остановят – вот, держи. – Он вытянул из того же кармана несколько сложенных пополам бледно-зеленых купюр с портретом заокеанского президента, напомнив Сергею фокусника, раз за разом извлекающего из цилиндра всякую всячину. – Отмажешься. Но лучше, конечно, не попадайся. Да тут и делов-то – до вокзала и обратно. Едь аккуратненько – и никаких проблем. Водишь-то нормально?

– Водил дядин «порше» – вроде бы все о'кей. И в армии. Правда, практики маловато – я как-то, знаешь, все больше троллейбусом или пешком. Транспортом маргиналов.

– Хорошо, – сказал Большевик. – А вообще, оптимальный вариант, в случае, если менты тормознут – жми на газ. Я потом сам с ними договорюсь, есть у меня на них кое-какие выходы. Та-ак… – Большевик в упор посмотрел на Сергея. – Коль ты в армии служил, то и с этим проблем не будет. – Он, словно продолжая показывать фокусы, извлек из кармана спортивных брюк небольшой пистолет с ребристой рукояткой. – Вот, переделанный «газовик».

– Ты что? – отпрянул Сергей. – Ты соображаешь?

– Соображаю, – жестко сказал Большевик. – Бери. Сам ведь видишь, что дело серьезное. Если что – влепи по скатам этому козлу и ходу! Огородами, как говорится, ко мне вместе с синенькой – а здесь дальше думать будем.

Сергей покачал головой:

– Ox, вляпаюсь я со всеми этими делами…

– А ты не вляпывайся, – посоветовал Большевик. – Давай, забирай все – и на вокзал. И осторожнее, Серега!

– Да уж постараюсь. – Сергей повертел пистолет в руке и заткнул за пояс джинсов, под свитер. – Это, вроде бы, и в моих интересах. Надеюсь, гранат у тебя нет?

– Гранат нет, – серьезно ответил Большевик. – А может, они и не помешали бы, кто знает…

4

«Мой черный человек»

Сергей, напряженно вцепившись в руль, вел темно-синий «опель-кадет» Юры-Большевика в сторону вокзала, и чувствовал, что спина у него под свитером мокрая от пота, словно не автомобиль вез его, а он сам тащил автомобиль по покрытой мокрой снежной кашей дороге наподобие бурлака с известной картины типа «Бурлаки на «шевроле»… «Запорожцы» пишут письмо «мерседесу»… Навыков у него было все-таки маловато, погода и состояние дорожного покрытия отнюдь не благоприятствовали – и он сосредоточил все внимание на управлении автомобилем, не отвлекаясь мыслями ни на что другое. Это, в общем-то, было и хорошо, потому что начни он размышлять обо всем произошедшем за последние часы, прокручивать в памяти все случившееся… Мог ли он еще утром представить себе, что днем будет рулить на чужой машине к вокзалу, с пистолетом за пазухой, чтобы встретить некую наследницу древней расы полумифических атлантов, потомком которых, кажется, был и он, Сергей Соколов?.. Происходящее смахивало на один из тех странных снов, но Сергей знал, что это не сон, а самая что ни на есть реальная реальность.

Он держался рядом с бордюром, не очень разгоняясь – времени для того, чтобы доехать до вокзала раньше прибытия электрички было достаточно. Движение было довольно умеренным, стражей дорожного порядка пока не наблюдалось. Сергей аккуратно притормаживал на перекрестках, аккуратно обгонял троллейбусы с разводами грязи на украшенных рекламными надписями боках и, в свою очередь, беспрепятственно давал обгонять себя прытким маршруткам и более опытным, чем он сам, водителям разномастных легковушек и всяких фургонов-длинномеров.

Проехав кварталами центральной части города – средоточия магазинов, магазинчиков, кафе и прочих парикмахерских, – он пересек безжизненную промзону – мрачно-уныло-серые, с выбитыми стеклами заводские корпуса, подобные древним, давно разграбленным усыпальницам, миновал недостроенную бензозаправку и выехал к длинному мосту, распростершемуся над поймой неширокой речушки, заросшей камышом и осокой что называется по самые уши. Речушка была совсем никудышной, но пойму имела обширную, превращавшуюся летней порой в непролазное болото наподобие тех, по которым шастала когда-то ужасная собака Баскервилей, с редкими островками более-менее сухой земли. На другом берегу, на пригорке, в глубине сосновой рощицы, располагался единственный в городе мотель «Соловьиные трели» (хотя правильнее было бы назвать его «Лягушачьи трели»), а по другую сторону от дороги тянулись безликие склады с подъездными железнодорожными путями; еще дальше дорога превращалась в бульвар, обрамленный добротными, послевоенной постройки домами в «сталинском» стиле, выходящий на просторную привокзальную площадь.

Тротуары моста были покрыты давним слежавшимся снегом – народ здесь пешком не расхаживал, предпочитая пересекать эти угрюмые пространства на троллейбусах. В школьные годы Сергей с приятелями ходил сюда кататься на лодках, но с тех пор речушка обмелела и заросла, и лодочную станцию закрыли. Здесь, на просторах, транспорт ускорял ход и на дороге иэ-под снежной каши то тут, то там даже виднелся темный асфальт. Сергей вслед за обогнавшей его крутолобой маршруткой выскочил на мост и тоже прибавил скорость, с удовольствием отметив, что машина хорошо слушается его. Промчался мимо, за ограждением, укрытый снегом ледовый панцирь реки, усеянный закорючками птичьих следов, и дорога пошла под уклон, плавно изворачиваясь длинной дугой, устремленной к сосняку с соловьино-лягушачьим мотелем.

Припустившись вслед за маршруткой, Сергей вписался в поворот, поглядывая на встречные автомобили, и вдруг почувствовал, как по взмокшей спине пробежал озноб. Он еще раз посмотрел в зеркальце заднего вида – и нога его мигом перескочила на тормозную педаль. Его быстро догонял серый «пежо»!

Все дальнейшее произошло как в ускоренной съемке. «Пежо» надвинулся сбоку, раздался удар – и «опель-кадет» Сергея вынесло на занесенный слежавшимся снегом бордюр. Сергей продолжал отчаянно тормозить, вцепившись побелевшими пальцами в руль, но это все-таки не спасло его от столкновения с бетонной троллейбусной опорой, обклеенной обрывками каких-то вылинявших от снегов и дождей листовок. И хотя ему удалось кое-как осадить свое разогнавшееся авто, удар получился чувствительный.

Для «опеля», но не для Сергея. Потому что ремень безопасности слегка растянулся, рулевая колонка нырнула вниз, исторгнув из себя надувной аварийный пакет – и Сергей ткнулся лицом в прохладное и упругое, даже не успев как следует испугаться.

И все-таки он непроизвольно зажмурился, когда перед радиатором выросла эта проклятая троллейбусная опора, и только спустя несколько секунд после столкновения открыл глаза и поднял голову. И увидел, как быстро удаляющийся «пежо», обогнав маршрутку, промчался вдоль сосняка и скрылся за поворотом. Несомненно, это был тот самый «пежо"'! И так же, как и Юра-Большевик, Сергей не успел разглядеть сидящего за рулем.

Он отстегнул ремень и выбрался из машины. Осмотрелся, подошел к столбу и присел на корточки перед «опелем», оценивая повреждения. Мимо с гулом проносились автомобили; никто пока не останавливался и помощь свою не предлагал.

Все оказалось, в общем-то, не таким страшным, как представлялось, и Сергей облегченно вздохнул. Погнутый бампер и вмятина в радиаторе – не самое худшее, что могло произойти, если бы он не успел затормозить. Главное – машина оставалась на ходу.

Пускаться в погоню за «пежо» было бесполезно, но и торчать здесь, у столба, Сергей не собирался: во-первых, на поцеловавшийся со столбом «опель» могли обратить внимание из любой проезжающей мимо милицейской машины, а во-вторых… нет, скорее, именно это и было «во-первых»: его старались задержать, не дать возможности встретить партнершу по проведению Ритуала… Неведомый противник вполне мог покалечить ее прямо посреди привокзальной площади!

Сергей поспешно вернулся в машину, решив пока не звонить Большевику и не огорчать известием о происшествии и погнутом бампере. Он собрался уже дать задний ход, как вдруг ошеломленно замер. Только сейчас он сообразил, что с самого утра находится под наблюдением. За ним следили! Следили, когда он направлялся в дом на улице Гоголя, следили, когда он шел на автостоянку за «опелем»… и дождались таки удобного момента… От этой мысли ему стало настолько не по себе, что пистолет уже не казался таким уж излишеством.

Но кто этот таинственный враг, который тоже знает о Ритуале и действует довольно жестко и решительно, чтобы не допустить его проведения? Кто он такой, черт возьми!..

Немного утешало только одно: противник не прибегал к помощи оружия. Во всяком случае, пока…

Сергей повернул ключ зажигания и, убедившись, что сзади чисто, медленно отъехал от злополучной троллейбусной опоры, сползая с бордюра на дорогу. Пострадавший «опель» нормально слушался руля. Сергей посмотрел на часы, потом взглянул на себя в зеркальце заднего обзора и криво усмехнулся, увидев свое бледное лицо. И в этот момент из-за троллейбусной опоры вышел какой-то человек и направился к машине, выставив перед собой руку в черной перчатке, словно предлагая Сергею не торопиться уезжать. Возможно, он только что выбрался из проезжающей маршрутки, незамеченной Сергеем, возможно, все время стоял за столбом… хотя в таком случае его просто нельзя было бы не увидеть… Сергей, подобравшись, настороженно наблюдал за приближающимся незнакомцем.

Человек был высок и худощав, выглядел то ли на тридцать, то ли на все шестьдесят, и всю его характеристику можно было свести к одному слову: «черный». Черные угли глаз на смуглом лице; черная короткая слегка курчавая бородка, на вид жесткая, как проволока, и такие же жесткие густые усы; слегка вьющиеся длинные черные волосы, прикрытые сверху круглой черной шапочкой наподобие тех, что носят грузины; длинный просторный черный плащ из такого же, как головной убор, гладкого материала, доходящий чуть ли не до подошв тоже черных то ли ботинок, то ли сапог… Надень на такого вместо шапочки черную шляпу и дай в руки гитару – и получишь артиста Михаила Боярского, которого Сергей помнил по старым телефильмам. Хотя больше незнакомец все-таки походил на служителя культа. Только вот какого культа?..

Человек в черном остановился перед автомобилем и, видя, что Сергей застыл за рулем, поманил его рукой, приглашая выйти. Облик его показался Сергею скорее странным, чем не внушающим доверия. Сергей, конечно, мог проигнорировать жестикуляцию Черного и незамедлительно продолжить путь к вокзалу… но что-то подсказывало ему, что торопиться не следует.

И все-таки он не вышел из машины, а опустил стекло и, высунув голову, довольно резко спросил:

– Эй, уважаемый, в чем дело?

Черный человек плавно обогнул автомобиль и оказался возле дверцы, перед Сергеем; у Сергея создалось впечатление, что незнакомец не проделал этот короткий путь ногами, а словно перетек из одного места в другое.

– Хочешь увидеть того, кто это сделал? – спросил Черный, спрятав руки в карманы плаща. Голос у него был негромкий и чуть хрипловатый, с едва уловимыми странными интонациями, причудливой смесью мягкого и угловатого, встопорщенного, напоминающей, опять же, кавказский акцент.

Сергей почему-то сразу понял, чтО имеет в виду незнакомец. И еще он понял, что тот появился здесь неспроста. Тянулась цепочка – звено за звеном…

Подождав, пока мимо прогрохочет «КамАЗ», он, задыхаясь, срывающимся голосом ответил:

– Да… Хочу…

Он был уверен, что Черный знает, что говорит. И обращение незнакомца на «ты» казалось вполне естественным и уместным.

– Есть такое понятие: память Аэнно, – склонившись к окошку, произнес Черный и в упор взглянул на Сергея; в глазах незнакомца застыла густая тьма, но за тьмой, кажется, все-таки угадывался свет. – Это память Времени. Любой момент Времени в любой точке пространства сохраняет память о событиях, произошедших в этой точке ранее. Надо только уметь эту память пробудить.

«Ну да, – растерянно подумал Сергей. – Только и всего». Он слышал что-то такое о памяти воды, но память времени… Однако для удивления не было сил – слишком удивительным был весь этот день.

– И вы умеете, – полуутвердительно сказал он, продолжая смотреть в глубину черных глаз того, кто вполне мог быть одним из загадочных существ, которых американцы называют «люди в черном» и в которых видят пришельцев из космоса.

– Да. Я знаю Аэнно. Смотри. Будем видеть только ты и я.

Черный вынул руку из кармана и вонзил указательный палец в воздух перед собой, показывая на дорогу с редкими автомобилями. Натужно подвывая промчался мимо переполненный троллейбус, спеша к вокзалу, но Сергей даже не заметил его. Он во все глаза смотрел на проступившие в воздухе в двух метрах от него зыбкие контуры серого автомобиля с плавными обводами и узкими фарами, похожими на глаза хищного зверя. Серый «пежо» застыл на дороге, и автомобили беспрепятственно проезжали сквозь него, словно водители не замечали возникшую из ниоткуда призрачную преграду.

– Запомни его, – сказал Черный, продолжая протягивать руку в черной перчатке к автомобилю-фантому. – Хорошо запомни. Можешь выйти и рассмотреть получше. Только недолго – тебе нужно спешить.

Выходить из машины Сергей все-таки не стал. Он завороженно смотрел на человека, сидящего за рулем «пежо»… Вернее, на образ человека, находившегося в этом месте несколько минут назад. Это был парень в черной куртке; он отнюдь не выглядел здоровяком из фильмов про злодеев. У парня были коротко стриженные светлые волосы, прямой, почти римский нос, едва заметные на бледном лице, словно выцветшие брови и белесые ресницы, какие обычно бывают у рыжих-конопатых. Лицо было, в общем-то, вполне обычным и совершенно незнакомым Сергею. Даже если когда-нибудь раньше он и видел этого парня, то не обратил на него внимания. И этот незнакомый человек охотился на него, Сергея Соколова!..

– Запомнил? – спросил Черный.

– Запомнил… Кто это?

Черный медленно опустил руку и, повернувшись, вновь нагнулся к Сергею. Серый «пежо», словно нехотя, растворился в воздухе, не оставив никакого следа.

– Это Лондар. По сути своей – Лондар. Ядовитая змея в цветке муаби.

– Лондар… – пробормотал Сергей, испытывая нечто, похожее на головокружение. – Кто такой Лондар?

– Не сейчас, – сказал Черный и повторил: – Тебе нужно спешить. Вы не слабее Лондара, вы – такие же. И у тебя и у тех, других, – большие возможности, надо только научиться их использовать. Запомни и расскажи другим: чтобы Лондар не смог вас обнаружить, нужно представить, что голова находится внутри колпака из толстого, очень прочного стекла. Внешняя поверхность колпака – зеркальная, она все отражает, ничего не пропускает внутрь, но изнутри все видно. Твоя голова абсолютно защищена, это самое надежное убежище. Ты можешь мысленно поворачивать этот колпак. Если вдруг заметишь трещину или дыру – мысленно же нагрей это место и заплавь прореху. Проверяй хотя бы раз в сутки. Способ простой, надежный и проверенный. Лондар понял это раньше вас – и пользуется. И нашел он вас потому, что в нем раньше пробудилось знание.

– Кто он? – еще раз спросил Сергей.

– Враг, – коротко ответил Черный.

– А… вы? Откуда…

– Он и ваш, и мой враг, – перебил его незнакомец. – Сейчас не время для разговоров, ты должен спешить, чтобы помешать ему. Можешь называть меня Гостем.

«Враг моего врага – мой друг?..» – подумал Сергей.

– Понимаю, у тебя множество вопросов, – продолжал Гость. – Но не сейчас. Завтра, там, – он показал рукой на сосновую рощу. – С утра.

– В девять, – сказал Сергей. – Я буду в девять… Постараюсь.

Гость кивнул:

– Хорошо. И самое важное: внуши себе, что твой колпак не пропускает оранжевый цвет. Пропускает извне только лучи своих – а изнутри твои собственные. Понимаешь?

– Д-да… кажется… Синий, зеленый…

– Лондар – оранжевый. Оранжевый проникнуть не сможет, он просто отразится от твоего колпака. Сможете общаться друг с другом, со своими. Все, поезжай, Гортран. Будь очень внимателен и осторожен!

– Что значит – «Гортран»?

– Это твое имя. Твое первое имя. Поезжай! Все остальное – завтра.

Черный выпрямился и отошел-перетек на заснеженный тротуар. Совершенно потерявшему способность что-либо соображать Сергею показалось, что фигура Гостя слегка колеблется, словно находится за потоком горячего воздуха, поднимающимся над костром. Тряхнув головой, он завел мотор и, пропустив троллейбус, тронул автомобиль с места. Бросил взгляд в зеркальце – на мосту быдо пусто. Гость либо прыгнул вниз, на речной лед… либо просто исчез.

«Просто!.. Ничего себе – просто…»

Сергей поежился и переключил все внимание на дорогу. Голову он решил поберечь, не утруждать ее размышлениями, потому что чувствовал: голова его подобна воздушному шарику, готовому вот-вот лопнуть…

Когда он выехал на площадь, часы на вокзальной башне показывали десять минут третьего. До прибытия электрички оставалось еще тринадцать минут. У входа в просторное, со стеклянными стенами здание вокзала скопилось довольно много маршруток и легковушек-такси; стоянка возле камер хранения тоже была заполнена автомобилями, но серый «пежо» Сергей там не обнаружил. Оставив машину напротив троллейбусной остановки, он поспешил к пешеходному туннелю, ведущему к платформам пригородных поездов. Он не сомневался, что враг уже там.

На перроне было многолюдно – прибывающая электричка почти сразу направлялась отсюда в обратный путь. У входа в туннель со стороны перрона скопилось десятка два встречающих – это была самая удобная позиция, чтобы не пропустить нужного человека. Сергей отошел чуть в сторону, устроившись за спинами торговок пирожками, и почти сразу увидел в этой группе рослую фигуру того, кого таинственный Гость назвал Лондаром. Лондар, напряженно вытянув шею, смотрел туда, где горел у поворота красный глаз семафора и откуда вот-вот должна была появиться электричка. Сергей, стараясь остаться незамеченным, присел на скользкую перекладину ограждения и, осторожно выглядывая из-за спины толстой тетки, монотонно голосящей о своем товаре «с картошечкой, капусточкой и мясом», продолжал наблюдать за противником. Вглядываясь в это бледное лицо с белесыми ресницами, он окончательно убедился, что никогда раньше не видел Лондара.

Кто он, этот Лондар? Одиночка – или действует по чьему-то указанию? Или в нем тоже заложена программа, только прямо противоположная: помешать проведению Ритуала?..

Сергей был уверен, что здесь, среди бела дня, в гуще людей, Лондар не посмеет чинить какие-либо препятствия девушке. Скорее всего, он последует за ней, чтобы выбрать наиболее благоприятный момент для нападения. Для перехвата…

Сергей покосился на неспешно прошедшего мимо доморощенного «копа» в не по размеру длинной куртке, вооруженного рацией, и подумал, что можно попытаться сдать Лондара в руки милиции. Прямо сейчас. Заявить «копу», что опознал виновника наезда на того же Юру-Большевика. Пусть разбираются…

«Ну и чего ты этим добьешься? – возразил он себе. – А если Лондар не один, а если он действительно только чье-то орудие? Меня ведь тоже непременно задержат, а в это время девушкой займется кто-нибудь другой…»

Нет, не зная сил противника, рисковать не стоило. Слишком много было неясностей… собственно, одни сплошные неясности и были. Оставалось надеяться, что завтрашний разговор с Гостем хоть что-то прояснит.

Главное сейчас, сказал он себе – быстро разыскать девушку в толпе пассажиров, оградить ее от Лондара и оставить того с носом.

«В Лондаре раньше пробудилось знание, – вспомнил он слова Гостя. – Вы такие же, как он. У вас большие возможности, нужно только научиться их использовать…»

Сергей закрыл глаза и представил, как с серого неба опускается на него некий стеклянный колпак, покрытый зеркальной пленкой. Колпак был похож на шлем звездопроходцев из видиков, только поменьше – почти точь-в-точь по размеру головы. Сергей мысленно поднял руки, взял колпак и надел на голову – толстое стекло оказалось сантиметрах в трех от лица и сквозь него все было видно так же хорошо, как сквозь зеркальные стекла автомобилей. Сергей опять же мысленно провел пальцами по основанию своего защитного шлема и почувствовал, как стекло податливо прогибается, словно размягченный пластилин. Он плотно прижал низ колпака к своей шее, пригладил, как бы замазывая щели, и отнял руки. Он чувствовал, что стекло тотчас же затвердело, но ничуть не давило на шею и не мешало свободно дышать. И вообще, этот шлем был хотя и твердым, но совершенно невесомым. И сквозь него беспрепятственно проходила рука, и можно было при желании почесать нос или там потереть ухо… Это был воображаемый шлем, но Сергей почему-то нисколько не сомневался в том, что оранжевый ищущий луч Лондара не сможет теперь определить, где находится источник его, Сергея, розового луча и вообще засечь сам луч. Он чувствовал себя надежно экранированным.

Все эти мысленные манипуляции дались Сергею без особых усилий – судя по всему, Гость был прав, говоря о больших возможностях… А что если теперь попробовать самому, без помощи Юры-Большевика, нащупать синий луч девушки? Но как это сделать? Кому смотреть в глаза?

А нужно ли обязательно смотреть в глаза?..

Над перроном прокатился громкий, лишенный каких-либо интонаций, железный женский голос, извещающий о прибытии электрички. Длинная зеленая гусеница нехотя выползла из-за поворота и, миновав семафор, медленно приближалась к тупику, которым оканчивался рельсовый путь. Народ пришел в движение, засуетился, хватаясь за мешки, коробки и тележки, вокзальные торговки заголосили еще громче, стараясь перекричать друг друга. Лондар продолжал стоять возле стеклянных дверей, ведущих в подземный переход, сосредоточенно наблюдая за еле-еле ползущим электропоездом. Покидать свое место он, по-видимому, не собирался. Отвернувшись от него, Сергей поднял воротник куртки, прикрывая лицо, встал и прошел немного вперед, к ларьку с пепси-колой и шоколадными батончиками, пристроившемуся у столба напротив остановки первого вагона. Здесь, в толпе, Лондар уже не мог заметить его; впрочем, и Сергей потерял врага из виду.

Электричка остановилась, уткнувшись глазастой мордой в тупик. Двери вагонов с шипением открылись, выпуская пассажиров. Действовать нужно было быстро, используя свои неординарные возможности, и Сергей вновь закрыл глаза, пытаясь представить синий луч девушки. Мешали звуки шагов проходящих мимо людей и разговоры, но все же через несколько секунд возникла таки в темноте слабая голубоватая точка, возникла – и тут же исчезла. Времени на эксперименты уже не оставалось; нужно было просто не пропустить девушку в неторопливом людском потоке, а дальше… Сергей уже продумал, что будет делать дальше.

Пальто, куртки, плащи, спортивные шапочки, платки, сумки, пакеты и «дипломаты»… Сергей, приподнявшись на носки, то и дело прикипал взглядом к каждой светло-серой куртке… Вот!

Он сразу узнал девушку. Светлые волосы, узкие губы… Куртка с откинутым на спину капюшоном, темно-синие джинсы в обтяжку, в руке – большой, тоже темно-синий пакет с изображением разомкнутого белого круга – хорошо известного по телевизионной рекламе знака косметической фирмы «Орифлейм». Девушка шла, опустив голову, увлекаемая толпой к дверям, ведущим в туннель, где ее подкарауливал Лондар.

Сергей, оставив свой наблюдательный пункт, решительно ввинтился в этот поток. Расталкивая сумки и спотыкаясь о тележки, он добрался до девушки и взял ее сзади за локоть. Она резко обернулась, увидела его и, судя по выражению ее лица, готова была уже отшить незнакомого вокзального приставалу, но Сергей опередил ее.

– Я вас встречаю, – быстро сказал он. – Здравствуйте. Это я вас звал. Вы ведь чувствовали, что вас зовут сюда, потому и приехали, верно?

Девушка молча смотрела на него широко открытыми серо-зелеными глазами, и во взгляде ее сквозило сомнение… и облегчение. Сергея толкали сзади, но он твердо стоял на ногах, продолжая держать девушку за локоть.

– Вы чувствовали, что вас зовут? – повторил он. – Что-то видели во сне?

Страницы: «« 12345678 »»