Где-то у Проциона Романов Александр

Игорю Минакову, благословившему автора на данный проект и оказывавшему неустанную поддержку в процессе написания.

Автор также благодарит Кадфаэля и Люгера Макса Отто за указание на косяки технического характера

В качестве песни использовано стихотворение Геннадия Голобокова

Часть I. Земля

Глава 1. Спецрейс

1

Голуби на бульваре Мишеля Ардана взлетали по странной траектории.

Птица подпрыгивала – причем всегда строго в одну сторону – разворачивалась клювом вверх и разгонялась в нелепой позе спиной вперед. И только после этого меняла положение в пространстве на нужное. Никто не обращал на это внимания.

Публике хватало экзотики. Все пространство со стороны набережной закрывала ребристая строительная перегородка, из-за которой доносились звуки электроинструментов и голоса рабочих, завершавших отделку. Именно эта глухая стенка, увешанная рекламой, уже который месяц была причиной всеобщего ажиотажа. Мсье Турнель, владелец бистро, поначалу сильно огорчался на испорченный вид, опасаясь потери клиентов, но теперь, с приближением окончания строительства, его начало беспокоить, что станет с наплывом, когда перегородку уберут. Лунина эти опасения смешили. По его мнению, туристы шли к мсье Турнелю не за красивым видом, а за вполне конкретными обедами, которые здесь готовили весьма хорошо. Что бы ни случилось, а заведение на главной улице курорта никогда пустовать не будет. У мсье Турнеля всегда было многолюдно.

Лунин окинул взглядом публику. Кого тут только не было! Белые, желтые, черные и красные лица перемешались за столиками, как содержимое какого-то салата. Преобладала в основном молодежь. Легко и бестолково одетая, шумная и веселая – как везде. Но немало попадалось и людей старших возрастов. За двухместными столиками идиллически сидели парочки, как бы отделенные от всеобщего столпотворения. Мимо текла по тротуару бесконечная толпа прохожих, увешанных рекордерами, что-то по обыкновению жующих, разговаривающих, размахивающих руками… В нескольких кварталах, в здании Концерт-Холл начиналось выступление московского цирка, гастролировавшего в этом сезоне – многие спешили туда. Но кто-то двигался и на футбольный матч на стадионе Всех Святых. Кто-то – в местный Лас-Вегас, игорный комплекс Спейс-Руайяль. А кто-то – в круглосуточные дансинги и бассейны, бильярдные или такие же бистро, как у мсье Турнеля – мелкие заведения, разбросанные в изобилии по всему бульварному кольцу международной орбитальной станции «Колумбиада». Лунину вспомнилось, как совершали полеты в космос еще сто лет назад, в начале двадцать первого века. Медицинский отбор – даже для туристов – длительная подготовка, скрупулезная программа на весь полет, огромная стоимость все этого. А сейчас?.. Любой человек может прийти в турфирму и купить путевку. Тоже, в общем, не за гроши, но все же – не сравнить. И вот – результат: толпы бездельников, приносящие выручку папаше Турнелю… Поневоле задумаешься о том, что венцом усилий цивилизации и в самом деле является рюмочка коньяка с долькой лимона… К концу шестимесячной смены в бригаде механиков по скафандрам такие мысли начинали приходить в голову все чаще.

Впрочем, на станцию прилетали не только бездельники. За соседним столиком как раз ужинала компания спейсеров, космонавтов-любителей, регулярно собиравшихся здесь, чтобы летать на самодельных космических кораблях. Лунин не совсем понимал предмет их увлечения, но эти ребята ему нравились в отличие от туристов: они не прожигали время, им его, наоборот, не хватало. А уж когда начиналась Большая Регата, спейсеры, становясь главными лицами на станции, и вовсе начинали походить на богов, захваченных любимым делом… Были здесь и своя промышленность и сельское хозяйство. Были и научные лаборатории. И космопорт. Километровое колесо станции вмещало в себя очень многое. Но все равно перед глазами всегда маячили именно туристы – немалая доля дохода в этом космического проекте.

– Миха, что там у тебя было с этой мадамой в четвертой группе? – спросил шеф, доедая бифштекс и берясь за бокал с хересом местного урожая.

Начинался традиционный треп под десерт. Это было достаточно удобно, поскольку одновременно по телевизору транслировалась программа новостей, и выходило совмещение приятного с полезным.

– Да ничего, – механик по прозвищу Миха-третий аристократически промокнул губы салфеткой, после чего с пролетарской непринужденностью поковырял в зубах вилкой. – Ей, по-моему, возжаждалось секса в нетрадиционных условиях, дуре… Я ее послал вежливо. Есть мне когда заниматься бабами в групповом выходе наружу… А чего, она жалобу, что ли, подала?

– Да нет, – качнул бокалом шеф. – Просто я заметил, что заминка какая-то вышла. Я так и подумал, что опять…

2

Миха-третий был любимцем женщин. Причем независимо от национальной принадлежности. Миха же, по его словам, в обычных условиях ни в чем не мог им отказать и через это страдал. На настоящий момент он третий раз был в разводе, оплачивал воспитание четырех детей и утверждал, что больше с «этими бабами» дела иметь не желает. Впрочем, он это говорил не первый раз… Самое смешное состояло в том, что на Миху почему-то все время западали определенной кондиции одинокие туристки. Работать это не мешало, но давно стало предметом традиционных шуток и даже пари: сколько окажется в очередную смену. Миха на подначки не обижался – он был неплохой парень – но иногда позволял себе пожаловаться товарищам на тяготы жизни. Вот как сейчас, например.

– Житья нет от этих извращенок. Мало того, что на Земле достают, так и здесь от них некуда деваться…

– А ты в монастырь уйди, – предложил кто-то.

– В женский… – последовало традиционное добавление. Встреченное, как обычно, дружным смехом.

– Думал уже, – с самым серьезным видом признался Миха. – Не выдержу. В глуши, в отрыве от цивилизации кроме поста и молитвы одни бабы вокруг – я ж с ума сойду! Да и оглоедов моих кормить надо… А какая у монаха зарплата?

– А ты здесь монастырь создай, – выдвинул кто-то ноу-хау. – Храмы тут есть – для туристов. А вот до монастыря пока никто не додумался! Будешь вино давить собственного сорта – вот тебе и деньги. И цивилизация тоже под боком!..

– А чего, хорошая идея…

Идея и в самом деле была оригинальная. Монастыря пока на орбитальной станции никто не организовал. А экспорт вина составлял львиную долю в здешней экономике. В условиях космической оранжереи оказалось возможным создавать такие параметры почвы и инсоляции, что земные сорта винограда ни в какое сравнение не шли с местным продуктом. Ну и, как следствие, поднялось качество производимых из данного винограда вин. Правда, лично Лунин никакой разницы не находил… Но знатоки в один голос утверждали, что она совершенно очевидна. Отпивая из бокала один из упомянутых шедевров, Лунин рассеянно слушал болтовню соседей, параллельно ловя из телевизора новости. Чемпионат по футболу – победителем отборочных соревнований стала команда футболистов-роботов из миланского клуба альтернативной лиги… Беспорядки в Азии… Очередной голливудский блокбастер «Дочь Годзиллы» с триумфом вышел на экраны… Преподобный Серинити объявил дьявольскими кознями генно-ксенологическую миграцию («Это еще что за фигня?» – подумал Лунин) в интерфейсах пятого поколения… Во Флориде расстреляли ураган… В связи с песчаной бурей в очередной раз отложен сеанс связи с марсианским посадочным модулем «Пегас», Центр управления полетом заявляет, что оснований для беспокойства нет…

Лунин оставил бокал – вино показалось чересчур терпким. Мимо все так же шли туристы, которые прилетели сюда для развлечения. Ребята требовали от бригадного энергетика замены аккумуляторов, а тот отбивался, заявляя, что замену произведет по плану. В принципе, он был прав… Но и трахаться со старыми всем уже изрядно надоело. За соседним столиком спейсеры с нахмуренными лицами перебрасывались о чем-то короткими репликами. Они, надо полагать, тоже уловили всю смехотворность сообщения о песчаной буре… Лунин вернулся взглядом к собственному столу и обнаружил, что бригадир говорит по комму и смотрит на него. Причем все с большим удивлением.

– Шеф, в чем дело?.. – спросил Лунин. – У меня что, третий глаз открылся?

Бригадир замотал головой в ответ. Одновременно в линию он энергично бросал:

– Да… Да… Да. Без проблем! Сейчас передам. Он здесь, – отключил комм и посмотрел на Лунина. – Тебе сейчас позвонят, – сказал он с каким-то странным выражением лица. – Будешь говорить, имей в виду – я не возражаю.

– Кто позвонит? – спросил сбитый с толку Лунин. А уж непонятные гримасы на лице бригадира его просто озадачили. – Против чего вы не возражаете, шеф??

Но в это время зазуммерил его собственный комм, и Лунин ничего уже выяснить не успел.

– Да, – поворачивая руку запястьем к себе и нажимая кнопку приема на браслете, сказал Лунин.

Трехмерный виом выдал картинку собеседника. Совершенно Лунину незнакомого. По крайней мере, они никогда не встречались прежде, в этом Лунин мог поклясться. Хотя где-то он этого человека, кажется, видел.

– Вы Лунин? Вадим Петрович?

Тон Лунину не понравился. Очень уж он был командный. Голос немаленького начальника или человека, считающего себя таковым. У Лунина на подобные интонации имелась давняя и не проходящая аллергия.

– Да, – холодно сказал он, разглядывая собеседника. – С кем имею честь?..

– А ваш бригадир вам не сообщил? – брови звонившего сошлись к переносице, и тут-то Олег его и узнал – по этому характерному жесту. И даже моргнул от удивления: такого он точно не ожидал.

3

– Моя фамилия Камов. Я один из заместителей директора Роскосмофлота, – тут же подтвердил собеседник. – Нам требуется ваша помощь.

Этого человека Лунин знал. Хотя они и не были знакомы. Но ничего удивительного в данном факте не имелось. Даже в XXII веке знаменитых космонавтов оставались единицы. И хотя Камов давно уже не летал по возрасту, лет пятнадцать-двадцать назад это была звезда первой величины. Конструктор и испытатель кораблей с РЛ-приводом, сокративших время полета к Луне с трех суток до двенадцати часов. Участник экспедиции по перехвату и выведению на околоземную орбиту астероида. Первый начальник на строительстве лунной столицы – Армстронга. Командир экспедиции, доставившей к Меркурию долговременную орбитальную станцию, и экспедиции, впервые облетевшей Марс и Венеру за один рейс… Такого хватило бы на несколько человек. Но Камов справился один.

Неприязнь Лунина резко пошла на убыль. Этот человек мог себе позволить любой тон. Даже находясь на почетной фактически должности нелетающего космонавта. Лунину стала понятна реакция шефа. Он бы, на его месте, еще не так удивился… Но все же потребовалось несколько секунд, прежде чем Лунин вспомнил имя-отчество.

– Сергей Александрович, но… Чем, собственно, могу?..

– Вы работали с Горчинским, – сказал Камов. – Срочно требуется ваша консультация.

Лунин помолчал, глядя в виом. Затем сказал, чувствуя, что голос звучит излишне сухо, но ничего с собой поделать не мог:

– Горчинский умер. Пять лет назад.

– Мне это известно, – кивнул Камов. Как Лунину показалось, даже с пониманием. Но лучше ему от этого не стало. – Потому мне и порекомендовали обратиться к вам как к его ученику.

– Я работал у Горчинского лаборантом, – произнес Лунин как можно более ровным голосом. Спокойно. Он понимал, что Камов тут совершенно не причем. – Все материалы и образцы – в институте. Обращайтесь туда.

– Мы и обратились. Но институт не может предоставить нам требуемое в нужные сроки. У них нет наладчиков.

– Это у них-то нет? В головной конторе? – сарказм в словах Лунина был настолько отчетлив, что скрыть его не получилось.

Камов задумчиво нахмурился.

– Там, кажется, вышла какая-то история… – произнес он тоном на порядок ниже предыдущего.

– Кого это касается? – Лунин отвернулся от экрана. Разговор ему совершенно разонравился. – Я не ученик Горчинского и никогда им не был. Я обыкновенный сервомеханник. Таких в каждом институте вагон и маленькая тележка. У вас что-то ко мне еще есть?

В ответ не раздалось ни слова. Лунин глянул на виом. Камов, наклонив голову, молча изучал его исподлобья.

– Мне говорили, что Горчинский считал вас своим другом, – сообщил он, наконец, после паузы.

«Что за черт?» – подумал Лунин.

– Кто говорил? – вопрос был глупый, но выскочил прежде, чем Вадим успел его удержать.

– Кремер.

Лунин откинулся на спинку стула. «Черт! – подумал он. – Этот-то тут при чем? Что вообще все это значит?»

– Что вы, собственно, от меня хотите? – спросил он. – В институте осталось два демонстрационных экземпляра в полностью рабочем состоянии. Запустить их – дело максимум на полдня, включая расконсервацию. Достаточно только нажать кнопку. Если они почему-то не работают – там может потребоваться полная переборка системы. Я не знаю, как я смогу помочь в этом отсюда… – Вадим пожал плечами.

– Я это учитываю, – Камов кивнул. – За вами вылетел челнок, который доставит вас в Москву. Во всех инстанциях все согласовано, требуется только ваша готовность.

На несколько секунд Лунин онемел. «Какого черта?!» – хотелось заорать ему, но делать этого он не стал. Что-то произошло явно очень серьезное. Посылка челнока вне расписания говорила сама за себя. Что-то заставило Космофлот действовать в чрезвычайном режиме на уровне самой верхушки. Но при чем тут могут быть роботы-андроиды Горчинского, все назначение которых – демонстрировать танцевальное искусство для подтверждения его теории свободно ориентированных фракталов?! И Кремер… Витька-то тут с какого бока? Ни к космонавтике, ни к работам Горчинского он никогда не имел никакого отношения. Нанофизик. Институт вакуума. Что общего?

– Хорошо, – сказал Вадим, не вдаваясь в дальнейшие словопрения. – Я ничего не понимаю, но ладно… Когда придет этот ваш челнок?

– Через… – Камов скосил глаза куда-то вбок. – Уже через полчаса. Так что если вы согласны, то я советовал бы вам идти надевать скафандр. Машина хоть и может брать пассажиров, но оборудованного салона не имеет.

– В смысле? – спросил Вадим.

– Это истребитель. Вам требуется прибыть очень срочно, потому выбран самый скоростной курьер. И попрошу вас: никому о содержании этого нашего разговора не сообщать. Никому. Вы поняли?

– Понял, – сказал совершенно обалдевший Лунин.

4

Пилот курьера оказался ровесником Лунина.

– Как у тебя с перегрузками? – сразу перешел с ним на «ты», едва обменявшись с Вадимом рукопожатиями и назвав свое имя: Тимур.

– Не знаю, – Лунин пожал плечами. – А что?

– Ну, ограничения какие-нибудь по здоровью есть?

– Нет. А в чем…

– Ну, значит нормально, – резюмировал Тимур. – Мне сказали доставить тебя как можно быстрее, вот я и выясняю, насколько можно. Пилотажа я тебе устраивать не стану, но давить будет раза в два-три выше, чем на лайнере… Пошли!

Они были на верхнем – техническом – этаже станции, и далеко идти не пришлось. Собственно, разговор происходил в предбаннике шлюза. Осталось закрыть за собой дверь и подождать откачку атмосферы. Затем оба протиснулись через выходную наномембрану – метровой толщины псевдожидкую пробку, призванную не допускать утечки остаточного воздуха при выходе – и оказались на внутренней поверхности обода. Здесь располагались стартовые позиции малотоннажных кораблей, комплекты научного оборудования и основное место работы Лунина – прогулочные площадки для туристов. Вадим с Тимуром зашагали по огражденной легкой сеткой дорожке в сторону ближайших стартовых столов. В вышину, казавшуюся невероятно далекой (да так оно и было – пятьсот метров), уходили на манер велосипедных спиц «тонкие» тросы растяжек – каждая диаметром по десять метров.

– Строительство у вас, говорят, тут? – полюбопытствовал Тимур, махнув рукой в сторону одного из краев обода: тот был вдвое примерно шире противоположной половины.

– Ага, – подтвердил Лунин. – Увеличивают территорию. Спрос огромный на площади. Особенно после того, как заявили, что после реконструкции вместо канала будет настоящее море с пляжем и пальмами. Ривьера… Туристы вообще кипятком писают… Ту сторону, кстати, так же обещают расширить потом, – он тоже махнул рукой, но уже в противоположном направлении.

Мысли о прогрессе в космонавтике ненадолго вернулись в голову, и Вадим подумал, что сто лет назад эта их прогулка не выглядела бы столь легко. И руками бы они не махали так небрежно. Только экзоскелеты скафандров позволяли вести себя практически с земной непринужденностью. А ведь раньше пришлось бы проворачивать все гермоподшипники суставов вручную! Крепкими ребятами были космонавты в прошлом веке…

– Да, хорошо вы тут устроились, – с завистью признал Тимур. – Не то что на боевых станциях: ни тяжести, ни оранжерей – где верх, где низ только по раскраске распознаешь. Надо будет как-нибудь выкроить время – заскочить к вам в гости – посмотреть. Пожалуй, после того, как море сделаете…

– А что, раньше не тянуло? – в Вадиме неожиданно проснулся корпоративный патриотизм. Хотя туристов от этого он лучше воспринимать не стал.

– Да как-то нет, знаешь, – Тимур рассмеялся. – Если и так на орбите работаешь, то еще и отдыхать здесь же – это уже для особо буйных. Да и когда? Отмотаешь срок – одно только желание: в отпуск. В тайгу куда-нибудь. Или в горы. Чтоб настоящая Земля была кругом и больше ничего. Потом – наземная смена. Полеты, дежурства. А потом – подготовка к следующей смене. Нас ведь все еще, почти как раньше, на симуляторах гоняют, и медподготовка жесткая перед вылетом, – признался он. – А потом сама смена… И так все время. Но море – это любопытно. Можно было бы глянуть разок… Вот, пришли.

На стартовом столе лежал, прижатый к нему лапой крана, тяжелый орбитальный истребитель «Беркут». Лунин впервые видел так близко военный космолет и непроизвольно остановился. Машина производила странное впечатление. Какая-то помесь зубила, акулы и ската. Ни с гражданскими челноками, ни с самодельными «птичками» спейсеров корабль не имел ничего общего. «Именно что зубило, – подумалось Вадиму. – Или клюв». Во всех линиях конструкции чувствовалось сведенное в одно стремление пробить то, что окажется на пути. И в самом деле «Беркут».

– Чего встал? Нравится? – повернулся к Вадиму Тимур. – Погоди, ты сейчас его еще на ходу оценишь! – он рассмеялся с гордостью владельца дорогущего лимузина и подтолкнул Лунина к космолету. – Видишь ступеньки? С той стороны заходи, там такие же – и полезай… Только – после меня!

Вадим обошел носовую часть космолета, обнаружил на боку цепочку утопленных в борт ниш-ступенек, прикрытых пружинными крышками, и стал карабкаться по ним к кабине. Тимур уже оказался наверху. Плавным движением он поднял часть выпуклого горба обшивки и ловко скользнул внутрь.

– Левую ногу давай через борт! – услышал Лунин его команду. – На руках подтягивайся… Давай правую!.. Теперь опускайся потихоньку… Не болтай сапогами! Давай еще вниз! Еще… Вот, молодец!

Вадим разжал пальцы на срезах обшивки, за которые держался и огляделся. Он был в кабине истребителя.

5

Тимур закрыл прозрачную изнутри крышу – или, как в авиации говорят, фонарь кабины – и внезапно огорошил Лунина вопросом:

– Ты с парашютом прыгал?

– Нет, – честно ответил Вадим.

– Ну, ничего! Это примерно как с печки! – не очень понятно ободрил его пилот. – Давай пристегивайся. Вот парашютные ремни – сначала их… Потом вот эти, привязные. Замок вот так открывается, видишь? Вот рукоятка подтягивания ремней – чтобы тебя при маневрах не болтало. Потом подгонишь… А вот это – ручка катапульты. Если что – просто дерни, остальное она сама сделает. Тут надувнушка классическая. Упакует, как в колыбель, и доставит на Землю в лучшем виде хоть из космоса… Знаешь?

Лунин кивнул. Общение со спейсерами не прошло для него даром. Но перспектива самому воспользоваться этим средством не восхищала…

– А что… – спросил он, стараясь говорить спокойно. – Это надо?..

– Надеюсь, нет, – по голосу судя, Тимур усмехнулся. – Но на всякий случай положено… Да не заморачивайся! Я десять лет летаю – и ничего!.. Оттранспортирую тебя без проблем, не беспокойся!

– Это обнадеживает, – сказал Лунин, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. – И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр…

Тимур хохотнул и стал сам пристегиваться к креслу.

Вадим, пользуясь случаем, огляделся повнимательнее. Он впервые был в кабине настоящего космолета. Самоделки спейсеров в счет не шли. Там, конечно, было примерно так же тесно, но на этом сходство и заканчивалось. Главное же отличие состояло в том, что со всех сторон здесь были приборы. Масса каких-то переключателей, светящихся транспарантов, целый иконостас дисплеев на передней панели, рукоятки на подлокотниках кресел, смутно идентифицированные Луниным как ручки управления. Прямо перед Вадимом под лобовым стеклом торчал глубокий черный тубус – не то прицел, не то локатор. А, может быть, перископ. Точно такой же располагался и перед креслом Тимура, уже пристегнувшегося и с невероятной скоростью манипулировавшего окружающей машинерией. Пульт на глазах оживал, наливаясь красно-желто-зеленым сиянием.

– К бортовой сети подцепись! Вон разъем! – велел пилот Лунину, что тот и сделал. Слава богу, хоть этому его учить не надо было… Тимур в это время вовсю переговаривался с диспетчерской станции, докладывая о готовности к запуску и запрашивая разрешение на старт.

– Старт разрешаю… – услышал Вадим в ответ.

Железная рука крана с «Беркутом» начала выдвигаться за край обода, повисая над довольно быстро несущимися под ним звездами. Это было впечатляющее зрелище. Недаром обзорные площадки входили в перечень наиболее популярных туристических экспонатов. Но Вадиму не довелось долго наслаждаться панорамой вертящейся бездны. Захваты, удерживающие «Беркута», разошлись, и истребитель всей многотонной массой ухнул в пространство, мгновенно отдалившись от станции, буквально на глазах из колоссального творения человеческого гения превратившейся в нечто, донельзя напоминающее елочное украшение. Правда, не так часто елочные игрушки делают в виде колеса от мотоцикла… Но это были уже частности.

– Ну, понеслась, родимая, – очень спокойно сказал Тимур, кладя руки на рычаги управления.

Вадим ощутил гул всем телом, через скафандр. И в тот же миг какая-то мягкая, но мощная сила вдавила его в ложемент. На обшивке зажглись огненные отблески, а видимая еще вдалеке станция мгновенно затерялась в пустоте, словно никогда и не существовала. Ни в какое сравнение с обычным отчаливанием пассажирского челнока это не шло. Перегрузка была вдвое, если не втрое больше, чем при знакомом Вадиму маневре торможения. И началась почему-то почти сразу. Видимо, из-за того, что Тимур торопился.

И стоило только Вадиму так подумать, как перегрузка закончилась. Космолет повернулся вокруг продольной оси, и в поле зрения вплыла Земля. Из пилотской кабины Вадим тоже видел ее впервые и просто забыл обо всем на свете, захваченный грандиозностью открывшейся панорамы.

– Ну, как оно? – спросил Тимур.

– Охренеть! – признался Лунин. – Через иллюминатор такого не увидишь!

– Сейчас будет еще одно незабываемое зрелище, – пообещал Тимур и развернул корабль носом вниз. Земной шар заполнил собой всю переднюю полусферу.

– Елки-палки! – восхитился Вадим, полностью соглашаясь с оценкой пилота.

– Да нет, – словно прочитал его мысли Тимур, и в голосе его прорезалось веселье: – Это еще не оно. А вот сейчас…

Снова взревел двигатель. Перегрузка прижала их с Вадимом к креслам, и истребитель с ускорением не меньше пяти G понесся вертикально вниз. К планете.

6

– Э… Ты чего делаешь? – спросил Вадим. Не от испуга, а от того, что пилот явно ждал подобного вопроса. Впрочем, вид приближающейся земной поверхности поневоле располагал к тому же. Вадим не мог, конечно, определить на глаз, но ему отчетливо казалось, что белые разводы облаков увеличиваются просто с немыслимой быстротой…

Через шлемофон донесся смешок. Двигатель смолк на секунду, окружающее пространство за окном в очередной раз вывернулось, переместив Землю за корму, и снова с гулом навалилась перегрузка.

– А ты молодцом держишься! – весело одобрил Тимур. – У некоторых вообще истерика приключается при этом маневре!

Двигатель выключился, началось, было, падение в невесомости. Но буквально сразу же корабль шевельнулся сам собой и начал менять положение. Без всякого воздействия управления. Появилось привычное чувство верха и низа, легкое потряхивание.

– В атмосферу вошли? – догадался Лунин. – А чего так быстро?

– А ты хотел бы как на лайнере – несколько часов спускаться?

– Да нет, – ответил Вадим. – Но почему на лайнере так медленно?

– Да проще простого! Лайнер сколько весит? Тысячу тонн! А рабочего тела у него всего ничего – тонн пятьдесят. Это, по сути, планер. А у меня масса – сто тонн! И из них расходная – те же пятьдесят! И по перегрузкам ограничения нет… Я около Земли могу вообще что хочу делать – хоть румбу танцевать. Зачем мне ждать, пока мы по инерции с орбиты свалимся?

– Тоже верно, – согласился Вадим. – Погоди: а через сколько мы тогда в Москве будем?

– Да через полчаса где-то, – небрежно ответил Тимур. – Из плоскости витка мы уже вышли – через атмосферу. Сейчас прыгнем на четверть оборота, потом снова довернем – и, пожалуйста, заходим на посадку. Примерно как на обычном суборбитальном…

– Ничего себе… – с уважением произнес Лунин. – Я как-то и не думал, что истребители такое могут… В смысле – чтоб так вокруг Земли…

– Могут. Земля ведь не очень большая. Да и не только истребители… Мы же Военно-Космические Силы. Войска стратегического назначения. По всему земному шару оперируем. А иначе какой в нас прок?

– Да уж… – сказал Вадим. И снова спросил: – Слушай! А чего тогда так сложно: аж два входа в атмосферу? Ты ведь напрямую мог, наверное?

– Хотелось бы мне вот так вот – куда хочешь и без захода в атмосферу… – Тимур хмыкнул. – Только это ж не голливудский космоистребитель… Тут двадцать тысяч километров в сумме, если напрямую… Представляешь, сколько надо массы спалить, чтоб быстро повернуть орбиту? Да у меня просто двигатель столько не проработает.

– А-а… – сказал Вадим смущенно. Поскольку, в общем, и так это знал. Но вот впал в щенячий восторг от увиденного и повел себя, как мальчишка… После этого они немного помолчали, думая, видимо, каждый о своем, потом Тимур сказал уже знакомым уверенным голосом: – Ну, поворот закончили, сейчас прыгать будем! Не желаешь попилотировать?

– Ты чего, серьезно? – Лунин, вывернувшись в кресле, посмотрел в его сторону. Определить, конечно, через скафандр ничего было нельзя, и Вадим специально добавил: – Я ж только в детстве, на игрушках баловался!

– Да фигня! – бросил в ответ Тимур. – Двигатель я тебе не дам, а рулить и ребенок сможет. Будет потом что рассказывать: истребитель, не что-нибудь! Берись за правую рукоятку… Знаешь, что это такое? Объяснять не надо?

– Ручка управления ориентацией? – спросил Вадим, косясь на джойстик у правого подлокотника.

– Да. Она самая. Только правильно будет – рукоять управления относительно центра масс. Взялся?

– Да… – сказал Вадим.

– Теперь выводи машину на угол – двадцать пять градусов к горизонту. Ориентируйся по дисплею: вон, видишь, гирогоризонт?

– Ага… – к невероятному удивлению Вадима стотонная махина, легко трепыхнувшись, переменила положение. Но, увы, не так, как надо.

– Аккуратнее, – подсказал Тимур. – И не забудь отработать ручкой назад, когда нужно остановиться. Он тебе на критические себя загнать не даст, но угол-то поворота ему неизвестен! Ну-ка, давай еще раз…

С четвертой попытки, взмокнув, как в бане, Вадим поставил космолет в нужное положение.

– Молодец. Неплохо получается для человека, никогда не летавшего! – сообщил ему Тимур, наблюдавший за сражением Лунина с машиной. – Бывает, что и курсанты в первый раз дольше возятся. Ну что, поехали?

– Поехали, – сказал Вадим и прокашлялся, прочищая горло.

От этого он опять прозевал момент, когда Тимур запустил двигатель, и только успел заметить, вжатый в кресло, как с обшивки сорвались языки раскаленного воздуха. А затем они выпрыгнули обратно в космос…

7

В Москве была ночь, сплошная облачность и проливной дождь.

Садились в автоматическом режиме. Поэтому Вадиму не удалось насладиться видом при заходе на посадку из пилотской кабины. Он даже огней посадочной полосы не смог рассмотреть: их закрывал задранный нос космолета. Просто что-то мелькнуло вдруг сбоку за струями дождя, под колеса пришелся ощутимый удар, затем позади хлопнуло… Вадима навалило на привязные ремни, «Беркут» затрясло, и он побежал по бетонному полю, стремительно замедляясь с каждой секундой.

Они остановились в конце полосы, перед какими-то тросами. Ярко светили прожекторы, красными сполохами мигал проблесковый огонь на корпусе космолета, по фонарю кабины сплошным потоком стекала вода… И было тихо. Просто до удивления. Даже в космосе, в сплошном вакууме Вадим не ощущал такой тишины.

– Уф-ф… – Тимур отстегнул шлем, снял его и помотал головой. – Прибыли! Снимай «горшок», чего ты в нем сидишь? Фонарь, сам видишь, лучше не открывать, подождем: сейчас тягач придет, оттащит нас в ангар…

Открывать кабину и в самом деле было бы глупостью. Вадим последовал совету Тимура. Сразу стало как-то легче. И одновременно почувствовалось, что позади у них не что-нибудь, а полет с орбитальной станции через половину планеты. Вадим с некоторым смущением подумал, что и он не просто так сидел в кабине в качестве мешка, но тоже участвовал в управлении. Пусть немного, пусть не совсем всерьез, под наблюдением Тимура… Но все же перед прыжком по баллистической именно он ориентировал корабль – сколь бы по-детски это ни звучало…

– Слушай, – спросил он Тимура. – А где это мы приземлились? На Шереметьево не похоже…

– А это и не Шереметьево, – даже не глядя наружу, ответил Тимур. – Раменское. Запасная учебная база Роскосмоса. Она просто ближе всех тут… Тебя здесь встретить должны. Интересно вообще, – он посмотрел на Лунина и хмыкнул. – Что ты за птица такая? Если за тобой специально истребитель гоняли?

– Да мне и самому интересно, – Лунин тоже хмыкнул. И совсем было собрался рассказать пилоту предшествовавшую историю, но вспомнил предупреждение Камова и прикусил язык: похоже было, что Тимур знал об этом деле не больше самого Лунина.

Получилось, видимо, не очень ловко. Потому что оставшиеся несколько минут до подхода тягача они так и просидели в молчании. Тимур занимался каким-то своим делом – или только делал вид, что занят, – а Лунин вынужденно переживал свою внезапную засекреченность и, чтобы отвлечься, слабо гадал о сути происходящего, но ни к каким результатам не пришел. А потом действительно подошел тягач – огромный темный КрАЗ. Зацепил их «Беркут» длинной оранжевой штангой на колесиках и потащил в ангар. В ангаре было сухо, светло и пусто. Во всяком случае, никаких других самолетов или космических кораблей здесь не имелось. Но оказалось довольно много народу, разного аэродромного оборудования и целый табун автомашин, сгрудившихся под одной из стен, чтобы не мешать въезду в ангар космолета.

– А вот это, наверное, за вами, – сказал Тимур, неожиданно переходя на «вы» и указывая Вадиму на отдельно стоящую группу из трех человек, отличавшуюся от остальных гражданской одеждой.

– Оп-ля… – сказал Лунин вглядевшись. Но, скорее, сам себе, чем пилоту. Да и не собирался он с Тимуром об этом говорить. Хотя бы потому, что сам в очередной раз ничего не понял. – Пожалуй, что и в самом деле за мной…

Тимур дернул ручку замка, и колпак кабины плавно открылся, впустив внутрь многочисленные наружные звуки. Вадим мельком подумал, что совершенно не заметил, когда вакуум в кабине сменился нормальной атмосферой. Видимо, это происходило автоматически на протяжении всего полета.

– Витька! – крикнул он, высунувшись, насколько позволяли ремни, через борт, когда тягач тащил их мимо встречающих. – Что случилось?

– …отом!.. …ай быстрее!.. – донеслось в ответ сквозь рокот мощного двигателя и гулкое эхо от металлических стен.

– Черт те что… – проворчал Лунин, усаживаясь снова прямо. – Когда уже нас на место поставят? – поинтересовался он как бы ни у кого, поскольку чувствовал себя по отношению к Тимуру неловко.

– Сейчас, – ответил тот. И они действительно в этот момент остановились.

– Да я сам не знаю, в чем дело! – в сердцах сказал ему Лунин, с облегчением думая, что не разглашает никаких тайн. – Позвонили, сорвали без всяких объяснений… Куда, зачем… Ничего не пойму!

Тимур, кажется, поверил. Во всяком случае, выслушав это не очень информативное лунинское заявление, он помотал головой и ограничился вполне сочувственным:

– Да… Случается…

Потом он помог Вадиму отстегнуть ремни и выбраться на приставленную снаружи металлическую лесенку.

– Ну, бывай, загадочный пассажир, – он протянул руку и улыбнулся. – Не поминай лихом, может, когда и встретимся. Земля – она маленькая, знаешь ли…

– Бывай, – Вадим пожал протянутую кисть, неловко – из-за скафандра – спустился по лесенке и заковылял по направлению к Витьке Кремеру и остальным двум встречающим. Он абсолютно ничего не понимал.

Глава 2. Институт

1

– Чего случилось? – спросил Лунин, переводя взгляд с Кремера на остальных. – Привет… – он отстегнул перчатку и протянул руку Витьке.

– Скафандр сними. Привет, – ответил Кремер и представил: – Это Василий Витальевич, из Роскосмоса. А это – Ричард Брэнсон из ISA. Может, ты его даже знаешь?

На лацкане пиджака Брэнсона наличествовал значок с такой же эмблемой, как и на рукаве лунинского скафандра. Международная Космическая Ассоциация являлась владельцем станции, где работал Вадим. Но этот господин в поле зрения Лунина не попадал: он явно был откуда-то с верхних этажей управления.

– Очень приятно, – сказал он по-русски, но практически без интонации – верный признак, что через переводчик комма. – Как долетели?

Василий Витальевич пожал руку Вадима молча, но с очень внимательным взглядом. У него был какой-то неприметный вид. Особенно рядом с импозантным Брэнсоном, один костюм которого из «паутинной ткани» стоил несколько тысяч айков – международных кредитов. «Ничего не понимаю», – подумал в который раз Лунин, что за странная у Витьки компания?..

– Нормально долетел, – сказал он. – Что все-таки случилось?

– Ничего слишком особенного, – Брэнсон, видимо, воспринял вопрос на свой счет. – Наша Ассоциация и Российский Космофлот изъявили желание приобрести у Института Биофизики и Психометрии разработанные у них андроиды. Но в процессе передачи выяснилось, что оба имеющихся экземпляра не желают работать. Мистер Кремер, знающий, что вы принимали участие в их создании, рекомендовал привлечь вас в качестве консультанта, против чего Ассоциация не возражала…

Лунин сдержал готовый вырваться вздох.

– Если они не работают, я вам ничем не смогу помочь. Когда я их сдавал дирекции, они были полностью в рабочем состоянии. Откуда я могу знать, что с ними сделали за эти пять лет?

– Директор института заверяет, что с ними все должно быть в порядке, – продолжал отвечать Брэнсон. – По его словам, после завершения проекта роботы находились на хранении и не подвергались никакому воздействию.

Вадим счел за лучшее промолчать. Пауза затянулась.

– Ну, ты хоть посмотри, что с ними! – воскликнул Витька. – Что тебе – трудно? Кто лучше тебя и Саула Иосифовича мог бы в этом разобраться?!

– Черт… – сказал Лунин, чтобы хоть что-нибудь сказать. Ему очень не хотелось снова лезть в эту историю. Ему даже появляться в институте не хотелось. Но, раз уж согласился… – Ладно, посмотрю, – он все-таки вздохнул. – Где тут скафандр можно снять?

– Снимайте прямо здесь, – сказал Василий Витальевич. – Механики уберут. Нас ждут, некогда отвлекаться.

У представителя Роскосмоса и голос оказался тоже невыразительным. Но, в отличие от Брэнсона, это была такая манера разговора. Правда, скомандовал он все равно очень уверенно, и Вадим даже не подумал усомниться в разрешении. Расстегнув замки, он вылез из «доспехов» и, передав их подбежавшим ребятам из техперсонала, повернулся к встречающим:

– Идемте…

Против ожидания, они двинулись не к автомобилям, а куда-то в дальний конец ангара, оставив за спиной суматоху бригады, осматривающей «Беркута» после посадки. У задней стенки Василий Витальевич подвел их к обычной одностворчатой двери и, взявшись за ручку, предупредил одного Лунина – остальные, видимо, были и так в курсе:

– Тут буквально несколько метров до машины. Пробежим, не промокнем… Сначала вы, потом я, затем мистер Брэнсон, затем Виктор Данилович. Давайте!

Лунин удивился, было, такой детальной проработке простой, в сущности, операции, но представитель Роскосмоса с неожиданной силой ухватил его за локоть и вытолкнул наружу, под дождь. Правда, сам он оказался там сразу же следом, и быстро потащил Вадима к замершему напротив небольшому «сундуку» разъездного экранолета с распахнувшейся при их появлении створкой люка. Торопясь, они нырнули в салон и плюхнулись на заднее сиденье. За ними ввалился Брэнсон с Витькой, и почти тут же пилот запустил двигатели и без прогрева начал разбег прямо с бетонной дорожки, для этого вовсе не предназначенной. Лунин слегка обалдел.

– За нами что, следят?! – выдал он пришедший в голову, как всякому зрителю боевиков, вопрос.

– Да нет, – спокойно ответил Василий Витальевич. – Просто время дорого. Нас очень сильно поджимает срок.

Вадим посмотрел на него. На Витьку с Брэнсоном на передних сиденьях. У всех были до странности нейтральные лица.

– Да что, черт возьми, происходит? – спросил Лунин в сердцах. – Можете вы мне сказать или нет?

Витька с англосаксом промолчали. Витька, правда, виновато отвел взгляд в сторону. Но Лунина это только еще больше разозлило: ведь сам же предложил его вызвать! А Василий Витальевич все так же спокойно, – но хоть вежливо, и на том спасибо! – качнул головой:

– Нет, Вадим Петрович. Извините. У вас нет допуска.

2

Лунин моргнул. Он перестал вообще что-либо понимать. Какой допуск нужен для совместной работы Космофлота и МКА?!

– Да и к чему вам? – продолжал Василий Витальевич все так же спокойно. – То, что нужно для дела, вам уже сказали. А если ваша консультация не даст результата, зачем вам обременять себя информацией под грифом «совершено секретно»? Не знаете – и не знаете. И вам спокойнее, и нам нет лишней мороки. Согласны?

От полноты чувств Лунин выразил свое состояние только мимикой: округлил глаза, помотал головой, развел руками. Но до него, по крайней мере, дошло, к какой службе относится Василий Витальевич. Но Витька? И – Брэнсон?! Служба безопасности КФ, Институт Вакуума и частная космическая фирма со штаб-квартирой в Сингапуре – что за компания, черт побери?!

Между тем экранолет, заливаемый дождем, набрал высоту и нырнул в облака.

– Да куда мы хоть летим? – спросил Вадим, понимая, что ничего больше не добьется.

– Да в ваш бывший институт, конечно, – ответил Василий Витальевич с легким удивлением. – Вам же уже сказали…

– Ах, да…, – согласился Лунин. – Забыл, извините.

То, что сейчас уже ночь, он говорить не стал. И так было понятно.

– Наладчики уже трое суток там возятся, – счел необходимым, тем не менее, пояснить особист. – Вся лаборатория на месте, но у них ничего не получается. К тому же, весь личный состав за это время сменился, да и разбирались во всем с самого начала только двое, как мне сказали: вы и покойный Горчинский.

Лунин снова помотал головой и беззвучно выругался.

– Там нечего разбираться… – повторил он. – Либо работает, либо нет. И если нет… В этом случае я не знаю, что может быть. Все что угодно… Контакты пылью забило… Трубу в кладовке прорвало… Да, может, просто кто уронил что тяжелое… У них же прочность, как у людей примерно – много не требуется… Вам как срочно их надо?

– Вчера… – серьезно ответил Василий Витальевич.

Лунин посмотрел на него. «Тогда везите меня обратно, где взяли», – захотелось ему сказать. Но ясно было, что так просто здесь не отделаться… Он уже не удивился, когда экранолет, пойдя на снижение, сел прямо на лужайку перед лабораторным корпусом института, так хорошо ему знакомым. Часть окон светилась, на стоянке мокли автомобили… Несколько человек с зонтами, поджидавшие на лужайке, помогли выбраться из кабины. Лунин никого из них не знал, но это, похоже, никого и не волновало. Все торопливо направились внутрь здания. По знакомой

Вадиму лестнице поднялись на второй этаж и, наконец, оказались перед дверями в лабораторию, попасть куда Лунин уже никогда не думал.