Где-то у Проциона Романов Александр

– А почему в реальном?

– Да ты с дуба рухнул! На ускоренное всех наших ресурсов не хватит! Не говоря уже о том, что нам они и на свои нужды тоже требуются. Здесь операторы переходят на высокий темп только в случае каких-либо неожиданностей или боевых действий… Тьфу-тьфу-тьфу – слава богу, такого еще не было и, надеюсь, не будет…

– А… ага, – сказал Лунин, который хотя и не совсем понял Витькино объяснение, но решил не углубляться. В основном, и так было ясно. А кроме того – второй раз после разговора в механическом псе Вадим смог увидеть размах деятельности Новой Утопии. И получалось, что насчет другого мира Башкирцев вовсе даже не шутил. Уж насчет другой страны – точно…

– Ладно, – сказал Лунин. – Все это хорошо, конечно, однако, надо мне обратно в хронопогреб возвращаться. Как ни изгаляйся, а старт уже завтра.

– Старт, ага! – ухмыльнулся Витька. – Скажи прямо: не терпится с Юлькой разобраться!

Вадим мысленно заехал приятелю в лоб. Что несколько помогло. Но и вслух подначку безнаказанной не оставил:

– Ага! Как приеду – сразу и разберусь. Камень на шею – и в колодец!

– О! – обрадовался Витька. – Точно! И за борт ее бросает со словами «Пей до дна!»… Так и сделай! Чтоб сразу видно было: настоясчый мушжчын прышол! Предчувствую душераздирающее зрелище, когда она оттуда выберется… Надо, пожалуй, организовать культпоход на это дело. Наверняка найдется масса желающих посмотреть такое шоу!

– Вот и организуй, – сказал Вадим. – А заодно ты мне, кажется, два ведра водки обещал по возвращению? Вот с ними и приходи. Я их у колодца и приговорю!

– Что, уже догадался, как это сделать? – Кремер взглянул на него внимательно. – А то смотри – действительно ведь заставлю выпить!

Лунин, озадаченный внезапной серьезностью приятеля, не нашелся, что сразу сказать.

– Вижу, что не догадался… – слегка подобрев, после паузы произнес Кремер.

– О чем?

Витька вздохнул. Почесал себя в затылке.

– Не могу объяснить, – признался он. – Сам должен дойти. Вся информация у тебя давно есть. Шеф ведь тебе сказал, что нет никакой водки! Вот и думай. А я тебя подряжался только насчет Юльки доставать!

Неизвестно, куда бы зашел разговор дальше, но тут вернулся отходивший куда-то Башкирцев.

– Вадим, – сказал он. – Ваши ребята на полигоне ведь без вас справятся?

– Справятся, конечно, – вынужден был признать Лунин, не скрывая, что это ему не нравится. – А в чем дело? Еще одна шпионская консультация? Так я уже вон Кремеру говорил: кроме сдаточных испытаний нужно еще технологию оттарировать, а это тоже времени требует.

– Да я ж тебе сказал – в полете отладите! – встрял Кремер. – Вместе с заводскими инженерами!

– И все же я попросил бы вас задержаться здесь до старта, – сказал Башкирцев. – Уточнение технологических карт вы и в самом деле легко выполните в полете. На полигон мы пошлем максимально подробное сообщение – если дело того требует. А вот Чердак вам посмотреть нужно обязательно.

– Шеф… – почему-то предостерегающе начал Кремер.

– Надо, Витя, надо, – сказал Башкирцев. – А то Вадим до сих пор думает, что здесь обычная виртуалка…

3

После обмена этими двумя малопонятными репликами Витька и Андрей Ильич неожиданно оба впали в виденное уже Луниным состояние: неподвижная поза, ничего не выражающие лица, взгляд, направленный в себя…

Продолжалось это всего несколько секунд.

– Как знаете, Андрей Ильич… – Витька покачал головой.

– Надо, Витя, – повторил Башкирцев. – Иначе он так и будет считать все это игрой.

Лунину надоело стоять за болвана, и он спросил:

– Что за чердак?

– По аналогии с погребом, – ответил Башкирцев. – Раз есть погреб – значит должен быть и чердак. Логично?

– Логично, – сказал Лунин. – И что?

– Там время заторможено, – пояснил Кремер. – В сто раз. И там кое-что находится, что тебе, безусловно, полезно будет посмотреть. Вот только я не думаю, что сейчас это хорошая идея. До старта осталось тридцать шесть часов. А на транскомпрессию нужно помнишь сколько?

– Сутки, – ответил Вадим.

– Это в камере. А сколько времени в хронопогребе и в реале?

– Ну, две недели и час примерно – соответственно… Упс! – до Вадима дошло, и он посмотрел на Башкирцева.

– А мы не будем пользоваться переходной камерой, – сообщил тот.

Кремер тяжело вздохнул.

– Вот поэтому я и против, – сказал он.

Вадим ничего не понял.

– Мне кто-нибудь объяснит? – спросил он недовольно.

– Терпи, Димка, – неожиданно проявил сочувствие Кремер. – Это и есть нестандартная адаптация. Ты ж пока так ни черта про нас и не знаешь. Вот всплыла очередная новость.

– И в чем же она заключается?

– В том, что Андрей Ильич хочет тебя через ноль переключить…

– Это как? – Лунину эта затея отчего-то сразу не понравилась.

– Это значит выключить у тебя в блоке комп, вынуть носитель из стойки, где он находится сейчас, и переткнуть в ту, где находятся блоки «чердака», – пояснил Башкирцев. – Технически такая возможность предусмотрена. Займет она где-то четверть часа. И комп сразу заработает на той же скорости, что и остальные в группе. Беда в том, что эта операция связана с очень неприятными ощущениями…

– Какое, нафиг «неприятными»! – перебил Витька. – Это ж эквивалент клинической смерти! Только еще хуже!

– Погодите! – решительно встрял Вадим. – Я ничего не понимаю! А как нас в чемодане-то тогда возили?

– Там нас никто не выключал! – напомнил Кремер. – Там время тормозили всего лишь в десять раз! А тут – полная остановка! Ты представляешь, что это такое? Абсолютная сенсорная депривация! Никаких ощущений – вообще. Притом, что сознание у тебя останется.

– Ну и что? – спросил Лунин.

– Да свихнешься ты на хрен за эти пятнадцать минут! Вот что!

– Ну, Виктор, не преувеличивай! – возразил Башкирцев. – Это вся операция по перестановке займет пятнадцать минут. А реально время отключения составит что-то около минуты всего. Не наводи на Вадима панику! И никакая это не клиническая смерть – ты это прекрасно знаешь…

Витька безнадежно воздел брови и засопел, всем видом выражая неодобрение.

– А что – обойтись никак нельзя? – спросил Вадим.

– Можно, конечно… – Башкирцев вздохнул. – Только с этой экспедицией следующий раз неизвестно когда будет. А я бы очень хотел тебя туда сводить.

Лунин посмотрел на Кремера, но тот лишь сокрушенно покачал головой.

– Да что там хоть такое? – задал вопрос Лунин, уже понимая по прошлому опыту, что ответа не получит. Так и оказалось.

– Да если б можно было рассказать – стал бы я тебя туда тащить? – посмотрел на него Башкирцев. – Конечно, ты можешь отказаться. Но лучше бы тебе там побывать…

Вид при этом, что у него, что у Кремера был какой-то странно одинаковый. Несмотря на, казалось бы, разногласие, оба они явно хотели, чтоб Вадим побывал на этом самом «чердаке». Вадим поизучал их пасмурные лица и со вздохом сказал:

– Ладно… Ведите. Вивисекторы…

4

Витька оказался прав. Вадим убедился в этом почти сразу же, как только руки неведомого ему техника где-то там, в реальном мире, остановили работу процессора.

Все просто исчезло.

Не осталось ни окружающего, ни самого Лунина. Ни рук, ни ног, ни туловища. Даже пошевелить было абсолютно нечем. Последнее почему-то особенно произвело на Вадима впечатление. Причем не по причине отсутствия ощущения тела. Просто, собравшись было, как обычно, изречь самому себе что-нибудь по этому поводу, Вадим неожиданно обнаружил, что голосовые связки ему не повинуются. А в следующий момент сообразил, что и удивиться по такому случаю тоже не получается. То есть удивиться-то, как раз получилось. А вот выразить это удивление – нет. Отчего Вадим испытал весьма неприятный дискомфорт. Сродни впечатлению человека, увидевшего во сне, что он заживо похоронен, от этого пробудившегося и обнаружившего, что – и на самом деле…

Кошмар, одним словом. И кошмар этот продолжался целую вечность. Потом вечность схлопнулась. Превратилась в точку, в ничто, в ноль, стала еще меньше и начала расширяться обратно до бесконечного размера. Вокруг разлетались во все стороны элементарные частицы, от скорости превращаясь в звезды и галактики и собственной тяжестью разверзая бездну, куда рушилось все, в том числе и продолжавший оставаться лишенным подвижности Лунин. И это тянулось еще одну бесконечность времени. А затем снова вывернулось наизнанку. И понеслось по новой – неизвестно куда, неизвестно зачем, неизвестно как. Сколько раз его схлопывало до состояния точки и размазывало по Вселенной – он не мог бы сказать даже под пыткой. Да и кто он сам такой – тоже. Он не помнил ни имени, ни фамилии, ни планеты Земля. Он – просто был. Или не был – когда схлопывался. А потом был снова. И снова – не был. И это было непереносимо…

Все кончилось совершенно внезапно. По глазам ударил свет, что-то пронзило тело – раз, другой… И Лунин вдруг понял, что лежит на столе томографа – как в день своего прибытия в этот мир – а над ним стоит Башкирцев с инъектором в руке. Лунин рывком сел.

– М-мать! – сказал он. – Что это было?

– Ничего, – ответил Башкирцев. – Чистая психика. Наши эскулапы называют это «дыханием вечности». Или «циклами Брамы». Сознание так реагирует на полное отсутствие впечатлений. Ты как себя сейчас чувствуешь?

– Да вроде все нормально, – Лунин покрутил головой, пошевелился, ощупал себя. – Я здесь, а не на том конце Вселенной.

– Тогда вставай! – Башкирцев отложил использованный инъектор в сторону. – У нас всего пятнадцать минут – не будем тратить их попусту!

Вадим слез со стола. Они и в самом деле находились в точно таком же помещении, в каком Кремер встречал Вадима после записи. Только саркофагов здесь было два, а не один, как прошлый раз. Они вышли в коридор и так же, как и тогда, добрались до мембраны. Башкирцев шагнул в нее. Лунин – следом.

И окунулся в теплую черноту южной ночи.

Теплый ветерок нес запахи моря, травы, нагретой земли… Через разрывы облаков светила огромная и яркая луна – уже усвоенный Луниным признак искусственной реальности: луна была больше в несколько раз, как и здешнее искусственное солнце. Где-то в темноте отчетливо и оглушительно стрекотали цикады. Лунин с Башкирцевым стояли на вершине холма, рядом с каменной глыбой, на которой чернело пятно телепорта. Вдали перед ними, поднимаясь к горизонту, составленному линией облаков, серебрилось море. Морскую гладь обрамляла изогнутая дуга залива, с одной стороны ограниченная обрывистым мысом, а с другой – горой, очень похожей на Аю-Даг. Ландшафтные дизайнеры явно вдохновлялись крымскими рельефами. Белые корпуса зданий по берегам бухты только дополняли эту картину.

– Ночь здесь, – сказал Башкирцев. Хотя это и так было понятно. – Жалко. Днем было бы лучше. Но ладно… Нам – туда… – Он кивком указал Лунину примерно на середину бухты. – Поторопимся!

Вадим хотел было поинтересоваться, как это у них получится за пятнадцать-то минут, но не успел. Башкирцев ухватил его за плечо выше локтя, шагнул вперед… И Вадим, раскрыв рот, увидел, как земля ушла из-под ног, в ушах загудел ветер, а берег бухты с белыми пятнами зданий стремительно понесся навстречу.

– Некогда нам пешком ходить! – сквозь свист набегающего потока прокричал Башкирцев, каким-то непонятным образом направляя полет на площадку перед одним из корпусов, по виду напоминавших санаторий.

– А… да… Ага… – только и смог выдавить из себя Вадим.

В следующую секунду ноги их коснулись земли.

5

– Черт! Блин! Как вы это?!.. – удивился Лунин, ежась от пробравшего его холода: встречный ветер на такой скорости был совсем даже не теплым.

– А ты все еще думаешь, что дышишь воздухом здесь? – усмехнулся Башкирцев. И в этом, похоже, не было никакой шутки. Но додумать данную мысль до конца у Вадима времени не оказалось.

– Идем! – кивком позвал его за собой Башкирцев, устремляясь к входу в здание.

Лунин побежал следом. Они почти ворвались в вестибюль, где возле похожей на гостиничную стойки перед мониторами сидела средних лет женщина в белом халате. При их появлении она удивленно вскинула голову.

– Андрей Ильич? Что случилось?

– Ровным счетом ничего, Валюша! – поторопился успокоить ее Башкирцев. – Просто я обещал прошлый раз Петьке подарок – да забыл. А сейчас придется к астероидам лететь на черт знает сколько времени. Вот я и решил на потом не откладывать…

– Но почему ночью?.. – брови дежурной сошлись на переносице. Она строго посмотрела на Башкирцева, потом на Вадима.

– Валентина, – быстро сказал Башкирцев. – У нас совсем почти нет времени. Можно я к Петьке пройду?

– Да ведь спят они все… – неуверенно ответила Валентина.

– Да я тихонько! Будить никого не буду! Только подарок положу, посмотрю на него – и уйдем тотчас же.

Женщина еще раз перевела взгляд на Вадима.

– Товарищ со мной, – проинформировал Башкирцев. – Он тоже тихо. Честное слово. Утром вы Петьке скажете, что я был. Все будет отлично!

– Он же меня вопросами замучает! – попробовала возразить дежурная.

– Ну, вы ему объясните, что я в экспедицию улетаю, потому так вот и появился!

– Да ведь он же подробности будет выспрашивать! А что я ему скажу?

– Все подробности у вас уже должны быть в новостях. В крайнем случае, к утру уже точно будут! – разговаривая с Валентиной, Андрей Ильич постепенно продвигался в сторону лестницы, ведущей на верхний этаж, таща за собой Лунина.

– Скажите, по крайней мере, когда вернетесь-то? Чтоб я хоть это знала!

– Года через три, – улыбнулся Башкирцев.

– В реальном времени?

– Да.

На Валентину это произвело впечатление. Она задумалась.

– Ладно, идите, – махнула она рукой. – Только включите невидимость. А то проснется кто вдруг да увидит вас, разгуливающими ночью по корпусу… Чтоб лишних разговоров не было.

– Обязательно! – пообещал Башкирцев.

Развернувшись, он опять потащил Лунина за собой. Лунин, уже догадываясь, куда попал, не удивился, что стены лестничного пролета расписаны смешными картинками детского содержания: солнце, пальмы, какие-то мультяшные зверушки… На межэтажной площадке Башкирцев внезапно остановился.

– Невидимость! – сказал он. – Валентина правильно сказала. Незачем рождать нездоровые сенсации…

Вслед за этим он произвел какие-то круговые пассы руками в воздухе перед Луниным и собой, и Вадим с изумлением обнаружил, что оба они перестали отбрасывать тени. Сделались полупрозрачными, словно отлитыми из стекла.

– Как вы это?.. – спросил он, ощупывая себя.

– Ш-ш! – остановил его Башкирцев. – Пока помалкивай! А то Валентина нас и выгнать может – она дама строгая. Идем! Времени совсем нет.

Лунину опять ничего не оставалось, как подчиниться. Но на будущее он пообещал себе задать Андрею Ильичу или хотя бы Витьке кое-какие вопросы. Слишком уж странно выглядели некоторые их действия, которым он стал свидетелем в последние часы. Странно даже с учетом того, что они все нынче из себя представляли…

Пройдя последний пролет и широкую рекреацию – нечто вроде зимнего сада с бассейном – Лунин с Башкирцевым попали в длинный коридор с расположенными в шахматном порядке дверными проемами. Башкирцев прямиком направился к одному из них и почти на цыпочках скользнул внутрь. Лунин повторил маневр, обратив внимание, что в проеме начисто отсутствует дверь. Вместо нее изнутри комнаты была выстроена полупрозрачная перегородка, образовывавшая подобие прихожей или коридора с двумя проходами у правой и левой стены комнаты. Миновав ее, они оказались в большой комнате с окном во всю стену, заливавшим помещение лунным светом. И в этом свете, как уже догадывался, Лунин рассмотрел десять расставленных вдоль стен кроватей.

6

Башкирцев все так же на цыпочках прокрался к одной из них. На ходу он совершенно почему-то не удивившим Лунина жестом достал из воздуха похожий на книгу предмет и положил на прикроватную тумбочку. Потом нагнулся и поправил сползшее с кровати одеяло. Медленно пятясь, отошел обратно к Лунину. Здесь он, повернувшись к Вадиму, сделал еще какой-то жест рукой между ним и собой, после чего сказал:

– Вот теперь спрашивайте. Я включил звукоизоляцию.

От неожиданности Лунин вздрогнул. Настолько неуместно прозвучал громкий голос в тишине спальни. И едва непроизвольно не поинтересовался, отчего нельзя было включить звукоизоляцию вместе с невидимостью. Но вовремя себя одернул.

– Честно говоря, даже не знаю, что спрашивать, – признался он, откашлявшись. – Вы скопировали и детей сюда тоже?

Задавая вопрос, Вадим уже понимал, что может услышать. Мысль эта была до такой степени неожиданна, что он не позволил себе ее озвучить. Но это легко сделал Башкирцев.

– Нет. Они родились здесь.

– Но им же лет по десять… – возразил Лунин, прекрасно понимая, что это его заявление ТУТ не имеет никакого смысла.

– Мы сначала сделали большую ошибку, – ответил Башкирцев. – Хотели их побыстрее вырастить. Слава богу, в конце концов сообразили… Вот и решили устроить хроночердак… Теперь, Вадим, вы понимаете, я думаю, что это никакая не игра. И что наши проблемы связаны вовсе не с тем, что происходит на Земле; в той – наружной – реальности.

– Но… Черт побери – как же так?!

– Да объяснение-то простое, – как-то невесело усмехнулся Башкирцев. – Динамическая запись воспроизводит ВСЕ функции скопированного объекта. Вот, собственно, и все. Сложность – в разделении носителей, когда… новый объект должен отделиться от материнского. Вот там – ой-ё-ёй! Мы поначалу даже не знали, что вообще делать. Пришлось копировать сюда целый институт…

– Да, мне Витька говорил…

– Методику освоили, – подтвердил Андрей Ильич. – И оказались перед жуткой перспективой…

– В смысле?

– Да ведь каждому такому новорожденному нужен свой носитель. А у нас их до сих пор чуть не на коленке производят. На экспериментальном заводе. Свои нужды мы удовлетворяем. Но это ведь не выход.

– А Брэнсон?

– Да, – Башкирцев кивнул. – С Брэнсоном мы обеспечим носители в нужном количестве в масштабах всей планеты. Но проблема-то не в этом. За какой срок, по-твоему, мы можем сравняться по численности с остальным человечеством?

Лунин подумал и посмотрел на создателя Новой Утопии с испугом.

– Но вы же что-то с этим делаете… – неуверенно сказал он. – У вас же, как я понял, есть правительство, комитеты всякие… Да и хроночердак этот – чтоб прирост населения затормозить.

– Делаем, конечно. И молодняк весь сюда переселили, и рождаемость у нас управляемая введена. Но это ведь в лучшем случае полумеры. Вопрос нашего сосуществования с человечеством они не снимают. И даже на будущие поколения мы его спихнуть не можем, потому что, похоже, срок жизни у нас тут получается практически неограниченный. То есть – все равно нам этот вопрос придется решать.

– Ну и… к чему же вы пришли?

– К переселению, – ответил Башкирцев. – Безопаснее и полезнее для всех разделить нас и нормальных людей. Мы планируем создать гиперсеть на астероидах. Дальнейшее развитие глонета. Скайнет или Великое Кольцо… Там даже нам работы хватит лет на сто как минимум. Ну, и Земле выгодно: сырье и промышленность на астероидах, возможность перейти полностью на солнечные электростанции, базы для исследования внешних планет и запланетного пространства, ближайшие звездные системы – это все нам вполне по зубам. И мы с вами, Вадим, вполне может статься, еще вспомним этот разговор где-нибудь в системе Проциона, например…

– Круто… – сказал Лунин.

– Да. Но это при условии, что нам удастся справиться сейчас с теперешними нашими проблемами.

– И для большего осознания вы и привели меня сюда на экскурсию.

– Да, – повторил Башкирцев. – Иначе бы до вас не дошла вся серьезность ситуации.

– Черт побери, – сказал Лунин.

У него сложилась, наконец, картина того дела, в котором он неожиданно оказался участником. И оно предстало настолько грандиозным, что Вадим испытал нечто вроде головокружения. Во всяком случае, ничего подобного в сознательной истории человечества никогда еще не происходило. Лунин раскрыл рот, чтобы задать вопрос, но вдруг сообразил, что разговаривают они уже довольно долго. Он озадаченно посмотрел на часы. Потом на Башкирцева.

– Я ускорил наше с вами время, – ответил тот, опережая Вадима. – Сейчас примерно тот же темп, что и в реальном мире. Мы можем разговаривать без спешки.

7

– И для чего же в таком случае потребовался этот переход сюда через ноль? – поинтересовался Лунин после некоторой паузы.

– Не ищите подвоха там, где его нет, – ответил Башкирцев. – Все равно вы пока не представляете, как устроен наш мир. Поэтому слушайте, что вам говорят более опытные товарищи. И… – он неожиданно улыбнулся. – И задавайте вопросы. Чем больше, тем лучше. Не пугайтесь спросить глупость – вас поймут. Все мы через это прошли.

– Ну, а все же?

– Через ноль мы сюда шли именно потому, почему и было сказано. Обычный способ занял бы слишком много времени. Сложность-то ведь не в том, чтобы разогнать или затормозить ваш личный комп. Что я, кстати, сейчас и сделал. И это же мы проделывали в Диптауне. Главная трудность – синхронизировать те информационные потоки, с которыми ваш интерфейс взаимодействует в конкретном окружении. То есть – буквально штатно завершить работу всех приложений, что функционируют на окружающих носителях. А потом так же штатно запустить на новом месте с других. «Выключение компьютера было произведено без правильного завершения работы программы» – знаете ведь этот транспарант? Вот тут то же самое. Комп просто не может быстрее отработать переход. Так что проще выключить… Хотя и малоприятно, конечно. Прямо скажу: не всякий человек подобное выдерживает. Особенно если длительное. Но минуту – могут все нормальные люди. Это я специально вам говорю, чтобы вы не волновались. Потому что уходить отсюда мы будем таким же способом, как и пришли.

Вадим непроизвольно поежился.

– И никак иначе нельзя? – спросил он.

Башкирцев покачал головой.

– Нельзя. Это чисто аппаратное ограничение. По железу.

Лунин подумал.

– Но все-таки я не понял… – сказал он. – Сейчас-то что? И в Диптауне?

– И сейчас, и в Диптауне мы производили ускорение своего собственного времени. Без обработки внешних потоков. При переходе же из хронопогреба в нормальное время, а затем на чердак в штатном режиме нужно обрабатывать огромный массив данных от «окружающей среды». Сейчас же вокруг нас, – Башкирцев повел рукой. – Просто картинка. Примерно как при нажатии кнопки «пауза». Это у нас называется боковым или личным временем. И может в принципе управляться каждым желающим индивидуально, независимо от местонахождения… Но это, в общем, не самое главное на данный момент – из-за чего мы сюда пришли.

– Да, пожалуй… – согласился Лунин.

– Ты сейчас вот что сообрази. Мы не компьютерные программы. И не искинты с эмуляцией наших личностей. Мы – живые существа. Только не на биологическом субстрате, а на самом что ни на есть фундаментальном, что имеется во Вселенной – на вакууме. Честно скажу – даже я толком не знаю, что сие в полном объеме означает. Мы над этим тут уже который год ломаем головы и пока еще очень мало выяснили. И хуже всего здесь то, что это открытие было получено во многом случайно и – главное – преждевременно.

– Почему? – не понял Лунин.

– Потому что мы попросту не можем ничего объяснить тем, кто остался снаружи. Даже прямым текстом.

– Как это?

– А ты на себя посмотри, – невесело усмехнулся Башкирцев. – Вот ты уже прожил здесь год. Кое-что повидал, кое в чем поучаствовал. Сильно ты веришь тому, что я тебе говорю? Или всего лишь принимаешь «к сведению»? Так и с теми. И особенно хреново, что в числе непонимающих – наше же собственное руководство. Не страной даже – я про тех и не говорю – а нашим же институтом.

– Но почему? – изумился Лунин.

Башкирцев усмехнулся еще раз.

– Банальная инерция мышления. Но так наглядно, поверь, я и сам не ожидал с ней столкнуться. Наверное, понадобится лет десять-двенадцать, а то и больше, чтоб до окружающих дошло, что происходит. Пока же нашему проекту всего только год. И ни у кого просто в голове не укладывается, что за год можно что-то такое создать. Там, снаружи, мы для всех – все еще обыкновенная лаборатория. Научившаяся делать что-то такое-эдакое, что сильно ускоряет проведение самых сложных расчетов. Так нас и воспринимают до сих пор. Несмотря на то, что фактически мы взяли под контроль и институт, и министерство, и еще несколько других структур, включая президентскую администрацию.

– Ни хрена себе… – только и смог выговорить Вадим. – А президента вы еще не зазомбировали?

– Нет. Да и зачем? Это было бы глупостью. Нам ведь нужно было взять управление, а не конкретного человека. А управляет страной вовсе не президент… Беда в том, что для полного захвата власти у нас не хватает мощности – иначе б мы это сделали.

– Блин, – сказал Лунин. – Банда академиков…

Он просто не представлял, как реагировать на все услышанное.

Глава 6. Старт

1

Четверть часа локально-замедленного времени, пока челнок шел до орбиты корабля, Лунин потратил на то, чтобы прийти в себя после второго переключения через ноль.

Башкирцев, конечно, был прав, говоря, что минуту в таком состоянии человек может вынести. Но чувствовал себя Вадим так, словно его пропустили через мясорубку. То есть настолько хреново, что даже не вспомнил о тех вопросах, которые у него накопились. Просто лежал в кресле оформленного под стандартный пассажирский салон помещения и тупо смотрел в потолок: смотреть на соседей не имелось никакого желания. Потом откуда-то появился друг Витька и спас его от прострации. Сделал Кремер это народным средством: коньяком. Лунин влил в себя полфляжки и понял, что скорее жив, чем мертв.

– Чтоб я еще когда согласился на этот «ноль»! – сказал он, отдавая фляжку обратно Кремеру. – Да ни в жизни!

– А придется! – сообщил Витька, мгновенно обретая все свое ехидство.

– Чего?!

– А ты что, думаешь, мы каждый раз по неделе теряем на переходы?!

Вадим понял, что моргает… Потом вспомнил совет Башкирцева задавать побольше вопросов, пусть даже и глупых, и спросил:

– Дык… А чего тогда?..

– Так это мы тебя специально гнобили – как новичка! Чтоб адаптировался быстрее! – ухмыльнулся Кремер. Но рожа у него при этом была настолько хитрая, что Лунин ему не поверил.

– Иди ты в Ба-абруйск с твоей адаптацией! – решительно сказал он. – Что, нельзя просто объяснить по-человечески, в чем дело? Чего вы дурака-то все время валяете?

– Ну, уж и все время, – хмыкнул Витька. – А про адаптацию – ты зря. Юлька у тебя на поводу пошла, допустила, чтоб ты только работой занимался – вот теперь и приходится тебя прессовать. Чтоб хоть что-нибудь узнал… Здесь самый настоящий реальный мир. Особенный, не похожий на тот, что снаружи. Это надо почувствовать шкурой, как космос. Или ты все еще думаешь, что здесь та же самая Земля, только электронная?

– Не думаю, – хмуро ответил Лунин.

– И то уже хорошо… Осталось выяснить, насколько ты хочешь узнать подробности. После этого начальная адаптация будет считаться законченной.

– Начальная?

– Начальная, начальная, – кивнул Витька. – После нее должна быть инструментальная, но она требует некоторого времени и привлечения специалистов – потому быстро выполнена быть не может.

– Как-то уж оно больно зловеще звучит… – сказал Вадим с подозрением. – А что будет, если я не захочу что-либо узнавать?

– Да ничего. У нас тут таких почти половина. Будешь, «как все, ездить на автобусе», – Витька улыбнулся. – То есть пользоваться общедоступным интерфейсом – как до сих пор делал.

– По-онятно… – протянул Вадим. – И никакого тогда «бокового» времени, полетов «а ля Супермен» и переключений «через ноль»?

– И еще многих других сверхчеловеческих способностей, – подтвердил Кремер, – которые дает наша новая форма существования. Ты уже сообразил, что группа технического обеспечения во время операции в Диптауне работала исключительно на тебя? Или нет?.. Или еще скажи, что интерфейсом кардана пользовался!

– Но зачем тогда…

– Карданы-то? – Кремер хохотнул. – Да ведь нам нужно было продемонстрировать, что мы через обычные компы в сеть ходим!

Лунин задумался, переваривая услышанное. Вопросов у него пока не убавилось. Скорее, наоборот…

– Ладно, – признался Вадим. – Сознаюсь, что ничегошеньки не понимаю. Без пол-литра тут не разберешься… У тебя там что-нибудь осталось?

Витька молча сунул руку в карман и вытащил початую фляжку. Потряс возле уха и протянул Лунину.

– Держи, брат, по копи-пасту.

Вадим молча выпил. Кремер забрал у него сосуд и тоже сделал глоток.

– И меня колбасило после первого «ноля», – сообщил он. – Да, собственно, всех колбасит… Но я именно тогда и решил пройти вторую адаптацию. Заапгрейдиться, так сказать. Чего и тебе советую. Иначе ты тут по-настоящему жить не будешь. Так – существовать на всем готовом. А тебе, смею предположить, это совсем не понравится…

2

– В смысле – «заапгрейдиться»? – спросил Лунин.

– Да в том и смысле: произвести апгрейд себя, любимого. До состояния, необходимого в нынешнем способе существования – информационном.

– С этого момента – поотчетливее, пожалуйста…

– Ну, поотчетливее – так поотчетливее, – согласился Кремер. – Чего тебе так непонятно? Если б ты мог в «отключенном» состоянии чем-то заняться – страшны тебе были бы «циклы Брамы»? Допустим, у тебя был бы простейший периферийный интерфейс – «рамка», как в виртуалке, – и ты бы мог кино смотреть или в тетрис играть?

– Н-не знаю… – ответил Вадим, вспоминая, как его размазывало по Вселенной.

– Это уже хорошо! – ободрил друга Витька. – Ты уже не вопишь: «Нет! Никогда больше!». Значит, не настолько оно тебя напугало. И поверь мне на слово: будь тебе чем загрузить сознание – никаких «пульсаций Вечности» не возникнет. У тебя появятся внутренние «якоря», за которые твоя психика удержится.

– Ну… – сказал Вадим.

– Проблема «дыхания Вечности» с чем связана? Запись с отключенным компом оказывается отрезанной от всех внешних раздражителей. И органы чувств полностью дезориентируются. Эту дезориентацию они и транслируют твоему сознанию как пространственно-временные колебания «от ноля до бесконечности»…

Страницы: «« 4567891011 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Поклонникам исторического телесериала «VIKINGS», удостоенного рекордных рейтингов и восторженных отз...
Брошюра предназначена для пациентов, проводящих СИПАП/БИПАП-терапию в домашних условиях. Она может п...
В отделении медицины сна Клинического санатория «Барвиха» мы часто слышим вопрос: «Что нужно, чтобы ...
Учебное пособие для врачей.Синдром беспокойных ног (СБН) впервые описал Thomas Willis в 1672 г: «У н...
Если вам самостоятельно не удается наладить сон, то, возможно, у вас имеются те или иные расстройств...