Влюбленные беглецы Картленд Барбара

Марина отвернулась, потому что Карлос сейчас смот­рел ей в глаза, и она испугалась, что не выдержит его взгля­да. Она вспомнила момент в розовом дворце в Квелезе, где они стояли вдвоем в прекрасной музыкальной комна­те, а остальные туристы толпой последовали за гидом. На каждой стене висели зеркала, словно это был Версаль в миниатюре, и в них Марина увидела бесчисленные, уходя­щие в бесконечность отражения себя и Карлоса; ее свет­лые волосы касались его плеч, его темноволосая голова склонилась к ней.

– Последние из живших здесь королей и королев, долж­но быть, были очень счастливы, – почти невольно вырва­лось тогда у нее. Она была так счастлива в эти мгновения, что сам замок казался ей зачарованным.

– Кто знает, может, мы жили здесь в одном из прошлых воплощений, – ответил Карлос. – У меня такое ощущение, будто я вернулся домой.

Не вдаваясь в объяснения, потому что оба знали жела­ния друг друга, Марина и Карлос не последовали за туриста­ми дальше по дворцу. Вместо этого они вышли в сад. Здесь фонтаны изливали свои струи в причудливый канал, а возле зеленых газонов распустили свои желтые лепестки весенние цветы.

– Как тут прекрасно! – прошептала Марина.

– Как прекрасны вы! – отозвался Карлос. В тот момент у Марины в груди появилось странное чув­ство, и теперь, когда Карлос протянул руку и взял ее ладонь, она ощутила его вновь. Прикосновение его пальцев странно подействовало на нее.

– Хотите, я предскажу вашу судьбу? – спросил он, пе­реворачивая ее руку ладонью вверх.

Марина хотела сказать «Нет», но не стала убирать руку, лишь на мгновение задумалась, не прочтет ли он слишком многое.

– Что вам сказать? – спросил Карлос, рассмат­ривая линии на ее мягкой розовой ладони.

– Вы и вправду умеете предсказывать судьбу? – удиви­лась Марина.

– По крайней мере я могу предсказать вашу, – порыви­сто произнес он. – Вы выйдете замуж за человека обаятель­ного, богатого, влиятельного, вы украсите собой его велико­лепный дом и то высокое положение, которое этот человек будет занимать в стране. Вами будут восхищаться, вам будут подражать. Вы станете тем, кого называют «хозяйка особня­ка». Это вас устраивает?

Марине показалось, что он почти выплюнул эти последние слова.

– Вы хотите обидеть меня? Или вы действительно желаете мне такую судьбу? – Она резко вырвала руку.

– Любая женщина мечтает о такой жизни, – спокойно ответил Карлос. – Стабильность, влиятельный муж, никаких проблем.

– Вот уж чего мне совсем не хотелось бы, – бросила в ответ Марина и удивилась, почему ее голос прозвучал так странно. – Мне хочется от жизни большего, нежели деньги и положение в обществе, но, боюсь, этого вам не понять.

– А вот теперь вы меня обижаете, – сказал Карлос. – О, моя дорогая, неужели вам не понятно, что я завидую это­му незнакомому человеку, этому мужу, который даст вам все, чего вы достойны? – В его голосе внезапно прозвучало вол­нение, и Марина даже смутилась.

– Тогда зачем об этом говорить? – спросила она; – Такого человека еще даже не существует.

– Черт возьми! Вот это и есть самое ужасное – он по­явится! – воскликнул Карлос. – Даже не представляю, по­чему вы до сих пор не замужем.

– Я еще не встретила – как говорила моя няня – «под­ходящего человека», – сказала Марина. – Зато «неподходя­щих» было немало.

– Можно было и не говорить об этом, я и так вижу, – хмуро отозвался Карлос. – Конечно же, какой мужчина не захочет жениться на вас? Слава богу, я этого не увижу.

Прежде чем Марина успела ему ответить, Карлос щелкнул пальцами, чтобы официант принес счет.

Он расплатился, и они вышли из клуба в нежную тиши­ну ночи. Было совсем не холодно. Марина подумала, что ей вряд ли нужна шаль, которую она накинула на плечи. Они немного прошлись по вымощенной булыжником улице. Че­рез каждые несколько ярдов им попадались рестораны, бары и маленькие ночные клубы. Оба шли молча; подходя к пере­крестку, они заметили такси. Карлос остановил машину и помог Марине сесть.

– Мы едем в гостиницу? – спросила Марина.

– Еще нет, – ответил он.

Карлос объяснил таксисту, куда ехать, и, откинувшись на сиденье, взял ее под руку. Это был ласковый, дружеский жест, но Марина невольно ощутила, что ей хочется подви­нуться поближе к нему, попросить его положить руку ей на плечо. Ее озадачили и встревожили его последние слова за столом. Карлос говорил так, словно он в любой момент может уехать. Может ли случиться так, что она больше никогда его не увидит?

Марина с трудом сдерживала себя, чтобы не задать ему этот вопрос. Однако за последние два дня она успела убе­диться, что Карлос с необычайной ловкостью избегал пря­мых вопросов о своей персоне. Она вновь и вновь пыталась выяснить, кто же он такой; пыталась заставить рассказать о своей семье, работе, жизни – обо всем, что могло бы дать ей подсказку, но бесполезно.

– Вы обманули меня, говоря о моем будущем. Вы даже не взглянули на линии на моей ладони. Вы просто придума­ли все, что хотели бы увидеть, – нарушила она тишину спу­стя какое-то время.

– Я и не собирался рассматривать вашу ладонь, – ска­зал он. – Вдруг увидел бы то, что меня расстроило бы?

– Почему вы такой загадочный? Почему все время твер­дите об отъезде? И зачем говорите таким тоном, что мне на­чинает казаться, словно вы уезжаете уже завтра?

– Наверное, мне придется, – ответил Карлос. – Я не знаю. Это и есть мой ответ: я не знаю, Марина.

– Но это же просто смешно! – воскликнула она. – Все мы знаем о себе что-то, что хотим сохранить в тайне от других. Это совсем другое дело. Вы просто обязаны знать.

– А я нет, – ответил Карлос. – У меня нет никаких планов, и я не имею ни малейшего представления о том, что может произойти завтра.

– Вы опять напускаете на себя загадочность, – вздохнула Марина.

– Я же сказал вам, – резко произнес он. – Это отпуск­ная интерлюдия. Или этого недостаточно?

Марину внезапно поразило его нежелание довериться ей.

– Разумеется, достаточно, – холодно произнесла она. – Приношу извинения за любопытство. Не сочтите меня не­воспитанной. – Она высвободила руку и отодвинулась в угол такси.

– Смешное дитя! – воскликнул он. – Можно подумать, я не вижу! Да вы просто сгораете от любопытства! – Карлос протянул руки и вновь привлек ее поближе к себе. – Вы сейчас так женственны, и мне это нравится. На самом деле мне очень нравится, когда вы человечная и скромная, когда вы естественная, но все же я не могу вам ничего о себе рас­сказать.

– Но почему же?

Слова сами сорвались с ее языка.

– То есть я должен сказать, что я – искатель приключе­ний? Человек, которого разыскивает Интерпол? Шпион, у которого в кармане проект нового вида бомбы? Вам самой будет лучше, если я промолчу.

– Можно подумать, я вам поверила! Шпионы не ходят в пещеры в поисках крабов, – рассудила Марина.

Карлос в ответ расхохотался.

– Вы хотите выйти здесь, сеньор? – спросил с переднего сиденья таксист, который вполне мог подслушать весь их разговор.

Марина выглянула из окна. Она так увлеклась беседой, что даже не заметила, куда они направляются. Сейчас же она и увидела, что они высоко поднялись по извилистой дороге, ведущей к желтым зубчатым стенам замка Святого Георгия. И расположенный на вершине холма, замок словно нависал над Лиссабоном. Марина уже видела замок в дневное время. Ей было известно, что тот был построен на месте старой мавританской крепости. Еще ей было известно, что отвоевать у мавров эту твердыню на крутом берегу Тахо помогли английские крестоносцы.

– Зачем мы сюда приехали? – спросила Марина у Карлоса, но в принципе эта идея ей понравилась. Еще сидя в такси, она видела, как где-то внизу, словно в сказке, сверка­ли огни Лиссабона.

– Пойдемте и посмотрим, – предложил Карлос и помог ей выйти из такси.

В темноте они прошли вдоль стен, глядя вниз на извили­стую реку, бегущую к заливу, где у причала, мерцая красны­ми и зелеными огнями, стояли корабли.

Было безветренно. Запах моря смешивался в воздухе с аро­матом диких цветов, растущих под стенами замка. Здесь они с Карлосом были совершенно одни, вдали от городского шума и суматохи. Их единственным спутником была тишина ста­рых замшелых стен, свидетелей стольких исторических со­бытий и кровопролитных войн.

Они подошли к скамейке и сели, глядя вниз на город. Затем медленно, не торопясь Карлос заключил Марину в объятия. Она знала, что это был именно тот самый мо­мент, которого она ждала весь вечер, и не стала притворно уклоняться от его требовательных губ.

Ощутив первое прикосновение, нежное и в то же время настойчивое, она подумала, что еще никогда раньше ее так не целовали. Поцелуй, начавшийся так нежно, стал сильнее, более жадным и более властным. Марина ощущала, как у него внутри разгорается страсть, и знала, что почти одновре­менно эта страсть загорелась и в ней самой. Их губы не мог­ли оторваться друг от друга, и в этот момент Марине показа­лось, словно у нее над головой вспыхнул фейерверк, а город­ские огни взорвались вокруг фонтанами света.

Это было блаженство, волнение, радость, каких ей прежде не приходилось испытывать. Марина чувствовала, что не мо­жет дышать, и в то же время дыхание было не обязательно. Она словно летела вверх, в волшебное королевство, пережи­вая неизвестные ей доселе чувства. Только когда Кар­лос оторвал свои губы от ее, она ощутила, что дрожит, и восторг, который он вызвал в ней, заставил ее повернуть голову и спрятать глаза, уткнувшись ему в плечо.

Он ничего не говорил, лишь нежно гладил ей волосы. Марина ощущала, как ее бьет дрожь. Она пыталась сдержать натиск чувств, волной нараставших где-то в глубинах ее ес­тества.

Неожиданно Карлос поднялся на ноги. Ее руки неволь­но протянулись ему вслед, но он шагнул прочь. Он стоял, повернувшись к ней спиной, и смотрел на реку. Она хотела что-то сказать, но слова застряли, в горле; казалось, она все еще была околдована нежностью поцелуя.

– Карлос, – наконец позвала она. Это был крик, мольба ребенка, которого разбудили сре­ди ночи.

– Прости меня. Это было совсем не то, что она ожидала услышать.

– Простить? За что?

– Мне не следовало этого делать, – Его голос прозвучал неожиданно тускло, почти устало.

– Но почему?

Он повернулся и посмотрел на нее. Карлос отчетливо видел в лунном свете обращенное к нему лицо Марины. В темноте ее глаза казались темными, в них застыл вопрос. Ее губы были мягкими и слегка припухшими – как у любой женщины, которую целовали и которая целовала в ответ. На шее, у выреза платья, пульсировала жилка. На мгновение Кар­лос протянул руки, словно хотел прикоснуться к ней, но за­тем передумал и опустил.

– Завтра я уезжаю, – произнес он.

– Но почему? Тебе действительно нужно уехать? – Ма­рина сама удивилась, с каким разочарованием она произнес­ла эти слова.

– Придется. Разве ты не понимаешь?

– Это так важно? – почти печально спросила она. – Ты женат?

Почему-то до этого момента подобная мысль вообще не приходила ей в голову. Марина ничуть не сомневалась, что Карлос так же свободен, как и она сама.

– Нет, я не женат, – ответил он. – Но для нас обоих это лишь отдых, интерлюдия, случайная встреча.

– А теперь она закончилась, – сказала Марина. – По­чему?

– Потому что это уже переросло в нечто большее. Я го­ворил тебе, что любовь – это серьезная вещь. Это действи­тельно серьезно, слишком серьезно. Мне нужно уехать.

– Ради твоего блага или ради моего?

– Будь я нечестен, – ответил Карлос, – я бы сказал, что ради твоего, но если говорить правду, я думаю о себе. Я не могу позволить себе полюбить тебя. Тебе этого не понять, а я не смогу объяснить. Это нечто такое, что не должно про­изойти.

Он снова отвернулся, а Марина закрыла лицо руками. «Где же моя гордость?» – спрашивала она себя. Этот чело­век только что сказал ей, что она ему не нужна. Может, ей лучше подняться и уйти? Или сказать ему, что она уезжает завтра, что возвращается обратно в Англию? А ведь она на­деялась, что у них обоих останутся приятные воспоминания о времени, которое они провели вместе. А затем она в отча­янии подумала, что не может позволить ему вот так уйти. Это было абсурдно, смешно.

Она поднялась со скамейки и подошла к нему.

– Не слишком ли мы драматизируем ситуацию? Вместо того чтобы прозвучать сурово, эти слова прозву­чали прерывисто, почти испуганно.

– Да? – спросил он. – Возможно, вы правы. Позвольте мне поцеловать вас снова, и тогда вы получите полное право сказать мне, что все это очаровательно, весело и не пред­ставляет никакой важности.

Он не пошевелился, и Марина инстинктивно сделала шаг назад.

– Вот видите, – сказал он, – вы не доверяете мне. Или же вы боитесь самой себя?

– Я ничего не понимаю! – воскликнула Марина. – О, Карлос, зачем вы все так усложняете?

– Потому что прикоснуться к вам – это совсем не про­сто, – ответил он. – Я знал, что прийти сюда сегод­ня вечером – безумие, и все же не мог преодолеть желание быть с вами здесь. – Карлос умолк, но Марина ничего не сказала в ответ, и он продолжил: – За день до нашей встречи я приходил сюда один. Сидел на этой самой скамейке. Смотрел на корабли, плывущие по морю на запад, в направле­нии моей страны, и, наблюдая за ними, внезапно почувство­вал, словно кто-то сидит рядом со мной; тот, кто что-то значит в моей жизни, кто в своих нежных руках держит струны моего сердца. Конечно же, я подумал, что у меня слишком разыгралось воображение. Но сегодня, когда мы вышли из ночного клуба, я знал, что должен привести вас сюда.

– Я задела струны вашего сердца? – шепотом спросила Марина.

– Да! – почти свирепо бросил в ответ Карлос. – Вы сами заставили меня сказать это, так ведь? Ну хорошо, я люблю вас. Или, вернее, я начинаю испытывать к вам любовь и потому рискую утратить душевное спокойствие. Я же не могу и не имею права рисковать. Даже сейчас я не уверен смогу ли заставить себя уйти. Я говорю себе, что это ради вашего же блага; вы не должны быть ни во что вовлечены. И пусть вас это не огорчает. Не расстраивайтесь.

– Из-за кого? – спросила Марина.

– Из-за меня, если хотите, – ответил Карлос. – Я не могу что-то значить для вас. – Он протянул руку и указал куда-то вдаль. – Видите вон те корабли? Видите вон то выплывающий из залива? Это я. Я уплываю из вашей жизни тихо и, надеюсь, с достоинством. Я должен уйти.

Марина молчала, но он взял ее под руку.

– Пойдемте, – сказал он. – Не будем усугублять ситу­ацию. Марина, признайтесь, нам обоим больше нечего ска­зать.

В его голосе слышались не терпящие возражения нотки Марина не осмелилась задать вопросы, сдержав навернувшиеся на глаза слезы.

Она шагала обратно к такси и по дороге твердила себе, что это наваждение, бред, такое не может происходить с ней. Еще ни один мужчина не осмеливался оттолкнуть Марину Мартин. Но сейчас этот человек, которого она едва знала, собирался бросить ее – бросить, оставив на ее губах поцелуй, а в сердце чувство, что он уже стал неотдели­мой ее частью.

Такси спустилось с холма; Марина и Карлос сидели, не проронив ни слова. Они миновали старую часть города с его извилистыми улочками и наконец выехали на широкую до­рогу, ведущую в Эстурил. Марине показалось что молчание окутало их подобно черному облаку. Она сидела не шелох­нувшись, не в состоянии даже думать. Поскольку знала одно: происходит нечто ужасное, и не могла с этим ничего поде­лать.

Она пыталась разобраться в своих мыслях, попыталась заставить себя рассуждать разумно и логично, но это было невозможно. Она лишь ощущала, как все еще дрожит ее тело от его поцелуя, а в глазах стоят невыплаканные слезы из-за того, что Карлос сообщил ей о своем отъезде.

Машина катила по прибрежной дороге, которая вела к Эстурилу. В открытом заливе светились огни рыбацких судов, в небе сверкали звезды. «Эта ночь словно создана для любви», – подумала Марина, и эта ночь проходила мимо нее.

Ей хотелось закричать в знак протеста, и только железный самоконтроль не позволил ей броситься в объятия Карлосу и умолять его остаться с ней. А если он не мог остаться, то хотя бы поцеловать ее снова. «Что же со мной случилось?» – в отча­янии спрашивала себя Марина. Она знала ответ, хотя не осме­ливалась себе в этом признаться.

Они подъехали к гостинице. Карлос расплатился с так­систом.

– Я пойду обратно пешком, – сказал он и последовал за Мариной в ярко освещенный холл. Она умоляюще взглянула на него. Будут ли они прощаться здесь? – Я провожу вас до лифта, – сказал он.

Выражение его лица было суровым и неуступчивым. Он избегал смотреть ей в глаза.

Лифт находился в правой стороне холла. Карлос нажал на кнопку вызова, и они молча стали ждать. Марине показа­лось, что сейчас им действительно нечего сказать друг другу. Она сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впились в ладони, Она не имеет права сорваться, не имеет права устраивать сцену здесь, возле стойки администратора, где мимо то и дело проходили посторонние люди и могли стать свидетелями. Лязгнув, приехал лифт. Марина слышала, как лифтер открыл железные двери, затем внешняя дверь открылась, и лифтер отступил в сторону, пропуская Марину. Карлос протянул руку.

– Спокойной ночи, Марина, – сказал он. – И большое вам спасибо.

Она подала ему руку, зная, что ее пальцы холодны, и ощущая силу его ладони. Когда она взглянула на него, его лицо изменилось почти до неузнаваемости. Карлос стоял лицом к холлу. Внезапно раздался чей-то голос, и он на мгновение повернул голову в ту сторону. Марина почувствовала, как он вздрогнул, увидела в его глазах странное, почти испу­ганное выражение; затем, прежде чем она успела осознать, что происходит, он резко повернулся и втянул ее в лифт.

– Не ждите! – приказал он лифтеру. – Мы очень спешим.

Тот закрыл дверь и железные створки.

– Какой этаж, сеньор? – осведомился он. Карлос с силой сжал ей ладонь, и Марина поняла, что тем самым он дал ей сигнал говорить.

– Третий, – сказала она.

Они поехали. На третьем этаже Карлос в спешке вытол­кнул ее из лифта.

– Теперь куда? – резко спросил он.

– Вот сюда, – ответила Марина, указывая налево. Она обнаружила, что почти бежит, стараясь не отставать от него. Они остановились возле двери ее номера, и Марина вынула из сумочки ключ. Карлос вырвал ключ у нее из рук, вставил в замочную скважину. К удивлению Марины, он бук­вально втолкнул ее в номер, закрыл за ними обоими дверь и запер на замок.

– В чем дело? – удивилась Марина.

– Послушайте, – ответил он, – пока мы разговаривали, вошли какие-то люди. Я не уверен, но, возможно, они виде­ли меня. В этом случае они начнут расспрашивать лифтера, в какой номер мы пошли. – Карлос умолк и, подойдя к окну раздвинул шторы и посмотрел на газон внизу. – Mне не следовало подниматься сюда вместе с вами, – ска­зал он и приложил руку ко лбу. – Это просто безумие. Мне нужно было пройти по коридору и выскочить через другую дверь. О боже, Марина! Я не хочу, не имею права вовлекать вас во все это!

– Во что? – удивилась Марина. – Кто эти люди? Что им от вас надо?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Но я попытаюсь скрыться. Мне нужно бежать, и немедленно.

– Вам действительно угрожает опасность? – спросила Марина. – Но тогда вам тем более нельзя уходить. Оставай­тесь здесь, они же вас не найдут, а если все же…

– Нет, нет, – ответил он. – Я уже и так выставил себя посмешищем. Прости, дорогая. Я слишком люблю тебя и не могу позволить себе втянуть тебя в неприятности. – Он заключил ее в объятия и прижался щекой к ее щеке. – Да хранит тебя Бог, – нежно произнес он. – Я никогда тебя не забуду.

Марина обняла его и крепко прижалась к нему.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Ты не можешь уйти. Я не отпущу тебя!

– Но мне нужно! – возразил он. – Я уже и так совер­шил непростительную глупость. Прощай, моя милая! – Он высвободился из ее объятий, поцеловал в лоб и повернулся к двери. И в это время раздался стук. Они оба замерли на ме­сте, глядя на запертую дверь. Никто даже не пошевелился. В дверь снова настойчиво постучали. Карлос подал знак Ма­рине, и она громко спросила:

– Кто там?

– Будьте добры, сеньора, откройте дверь! – велели из-за двери на ломаном английском.

Марина молча указала на шкаф. Стараясь не скрипеть половицами, Карлос на цыпочках подкрался и открыл двер­цу. Марина подождала, пока он спрячется в шкаф, после чего отперла дверь, но приоткрыла лишь на самую малость.

– Что вам нужно? – спросила она. – Я уже ложусь спать. За дверью стояли двое мужчин. На них были темные пла­щи и шляпы с опущенными полями; эти двое были ужасно похожи на сыщиков из фильмов.

– Пардон, сеньора, – сказал тот, что постарше. – Мы хотели бы посмотреть ваш паспорт. Принесите его, пожалуйста.

С этими словами говоривший устремил свой взгляд в глубь комнаты, и Марина без лишних слов поняла, что, если она отойдет от двери, незнакомцы ворвутся к ней в номер.

– Администрация уже видела мой паспорт, – ответила она, – С ним все в порядке.

В агрессивной манере этого человека было нечто такое, что заставило бы Мэри Маршалл, окажись она здесь, безого­ворочно подчиниться. Обыкновенная секретарша вряд ли бы сумела противостоять властному, не терпящему возражений тону. Мэри без лишних слов принесла бы им паспорт, пото­му что понимала бы, что у нее нет выбора. Но Марина не привыкла, чтобы ей приказывали. В коридоре, за спиной у подозрительных незнакомцев, она разглядела одного из со­трудников гостиничной администрации. Очевидно, тот со­провождал в номер кого-то из новых постояльцев, и теперь, когда портье повернулся к лифту, Марина обратилась к нему:

– Сеньор! Зайдите, пожалуйста, на минутку сюда. – Ее голос прозвучал не менее властно, чем у незваного гостя, и портье поспешил подойти.

– Чем могу быть вам полезен, сеньора? – вежливо осве­домился он.

– Эти джентльмены требуют, чтобы я показала им свой паспорт в это время суток, – ответила Марина. – Скажите, так принято в этой гостинице или в этой стране? Мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с подобными вещами.

На лице у портье читалось искреннее недоумение.

– Ваш паспорт, сеньора? – переспросил он. Он повернулся к мужчинам и задал им вопрос по-порту­гальски. Тот, что помоложе, который стоял чуть дальше, сде­лал шаг вперед. В это мгновение Марина поняла, что портье грозит опасность. Не задумываясь, что она делает, Марина принялась спасать ситуацию.

– Кажется, я только что видела на этом этаже сеньора Вермилио, – бросила она портье. – Загляните за угол кори­дора, он, несомненно, будет там. И попросите его немедленно подойти сюда.

Портье повернул голову и отошел на несколько шагов назад, чтобы оглядеть коридор. Мужчины в плащах перегля­нулись.

– Здесь какая-то ошибка, – пробормотал тот, что по­старше. – Приношу свои извинения. Мы наведем справки внизу.

Прежде чем портье осознал происходящее, они быстро зашагали прочь.

– Пожалуйста, отправляйтесь за ними, – попросила Ма­рина. – Думаю, они не имеют права появляться в этой гос­тинице.

– Слушаюсь, сеньора, – ответил портье и поспешил вдоль по коридору за незнакомцами, которые уже дошли до лифта.

Марина закрыла дверь и повернула ключ в замке. Вне­запно она ощутила дрожь, словно ей только что пришлось пережить нечто такое, что лишило ее последних сил.

Она стояла, держась за дверную ручку. Карлос вылез из шкафа.

– Спасибо. Ты вела себя как настоящий герой, – сказал он. – А теперь поторопись, нам нужно бежать прямо сейчас.

– Бежать прямо сейчас? – переспросила Марина. – Что ты имеешь в виду? Эти люди ушли.

– Ты и вправду в это веришь? – спросил Карлос. – Они вернутся минут через двадцать. Быстрее! На сборы нет времени! Просто положи в сумочку самое необходимое!

Он указал на маленькую белую косметичку Марины.

– Но я не могу пойти с тобой, – сказал она.

– У тебя нет другого выхода, – ответил Карлос. – Они видели тебя со мной и не остановятся ни перед чем, чтобы выяснить, что тебе известно. И даже если ты ничего не зна­ешь, они силой заставят тебя заговорить.

Он говорил с такой убежденностью, что Марину начала бить дрожь.

– Они действительно опасны? – спросила она.

– Смертельно опасны, – ответил он. – Пойдем, нельзя терять ни минуты. Ты должна мне довериться. Я не хотел, чтобы все так вышло. Но сейчас уже слишком по­здно.

Почти как во сне, словно у нее не было сил спорить с ним, Марина положила в косметичку пудреницу, лосьоны и кремы. Оставалось место лишь для зубной щетки.

Тем временем Карлос достал из гардероба простой серый жакет и юбку. Марина обычно надевала этот костюм время путешествий. Отправляясь и Португалию, она даже не знала, что юбка с жакетом лежат у нее в чемодане, пока не распаковала вещи.

– Надень вот это, – приказал он, бросив ей одежду. – И поторопись – ради бога, поторопись!

Его нервозность охватила и Марину. Карлос стоял к ней спиной, глядя в окно, пока она вместо черного кружевного платья, которое было на ней во время ужина, переодевалась в простой пиджак, юбку и белую шелковую блузку Надо ска­зать, что скромная на вид блузка была сшита искусным порт­ным, и строгий ее покрой необычайно шел Марине. Однако у нее не нашлось даже секунды, чтобы взглянуть на себя в зеркало.

– Тебе нужно пальто, – сказал Карлос, когда понял, что Марина уже готова.

– Оно где-то здесь, – ответила она.

Карлос снял пальто с вешалки и накинул ей на плечи.

– А теперь, – сказал он, – я открою дверь, а ты не стой в коридоре, глядя по сторонам. Иди к служебной лестнице. Она должна быть где-то в дальней части здания. «Откуда ты знаешь?» – едва не спросила Марина, но времени на рас­спросы не было.

Карлос выключил свет и осторожно приоткрыл дверь. Затем, увидев, что в коридоре никого нет, он взял за руку Марину. Они побежали по коридору, ведущему в дальнюю часть гостиницы. Повернув за угол, они увидели официанта с подносом в руках, тот выходил из двери с табличкой «Служебное помещение». Они пробежали три пролета каменной лестницы и оказались во дворе, где стояло множество мусорных контейнеров и несколько фургонов. Там было темно и не слишком приятно пахло. В темноте Карлос достал из кармана маленький фонарик и открыл дверцу первого фургона.

– Нет ключа, – прошептал он.

После чего заглянул в фургон поменьше. Затем жестом подозвал Марину и помог ей забраться внутрь, а сам уселся на водительское сиденье. В кабине пахло свежим хлебом, и Марина тотчас поняла, что обычно развозил этот фургон.

Еще мгновение – и вот они через открытые ворота уже выезжают со двора на дорогу.

– Куда мы едем? – спросила Марина.

– На вокзал, – ответил он.

– А потом? О, Карлос, это просто безумие!

– Ничего не говори, – попросил Карлос. – Мне нужно сосредоточиться на управлении машиной. Если мы сейчас не скроемся от них, нам конец. – Он нажал ногой на акселе­ратор.

Карлос направил фургон по широким, а теперь и отно­сительно пустым улицам, ведущим обратно в Лиссабон, Ка­залось, он неплохо знал дорогу, и прежде чем они подъехали к вокзалу, замешкался лишь раз или два. Он припарковал фургон, а затем, вновь схватив Марину за руку, бросился к кассам.

– Когда отходит следующий экспресс? – спросил он по-португальски.

Кассир в окошечке обернулся и взглянул на часы.

– Парижский экспресс отправится через три минуты, – ответил он.

– Два билета первого класса, пожалуйста. Карлос бросил деньги на стойку, схватил билеты, и они побежали к платформе.

В поезде было многолюдно. Казалось, толпы народу про­вожали своих друзей. Карлос распахнул дверь последнего ва­гона как раз в тот момент, когда прозвучал гудок и поезд уже начал трогаться. Почти на ходу он затянул Марину в вагон и закрыл дверь.

– Успели, – задыхаясь, прошептал он. В его голосе зву­чал триумф.

Они зашагали по поезду к вагонам первого класса. Ма­рина заметила, что вагоны второго класса были переполне­ны, и даже когда они добрались до первого класса, казалось, там тоже почти не было свободных мест.

Карлос нашел проводника спального вагона.

– Мне нужно два места в купе, – сказал он и с этими он словами достал из кармана банкноту и сунул ее в руку проводнику.

Он говорил по-французски, и Марина с удивлением за­метила, что проводник и впрямь француз. Это отличитель­ная чёрта Карлоса, подумала она – определять националь­ность человека и обращаться к нему на его родном языке.

– Я не могу дать вам то, чего у меня нет, мсье, – увеще­вал Карлоса проводник.

– Но должно же быть хоть одно пустое купе, – не сда­вался Карлос.

– Вообще-то есть, – неохотно отозвался проводник. Но в любой момент из вагона-ресторана вернется тот джен­тльмен. Что я, по-вашему, должен буду ему сказать?

– Уверен, у вас найдется нужный ответ, – заверил его Карлос.

В руки проводника перекочевала еще одна банкнота, и он повел их к середине вагона, где открыл дверь купе номер пять.

– Прошу вас, мсье, мадам. Надеюсь, вы проведете при­ятный вечер.

Он вежливо приподнял фуражку и вышел, закрыв за со­бой дверь. Марина с облегчением вздохнула и села на ниж­нюю полку.

– Мы в безопасности! – произнесла она. – Если бы мы приехали хоть минутой позже, пришлось бы ждать на вокзале.

– Еще рано радоваться, – резко ответил Карлос. Это плохая примета.

Марина протянула руку.

– Не пугай меня, – сказала она. – Я и так уже напуга­на. Объясни мне лучше, что все это значит?