Влюбленные беглецы Картленд Барбара
– Не вздумай, – коротко ответил он. Марина удивленно подняла брови, и Карлос поспешил добавить: – Нет, Марина, тебе нельзя далеко отходить от вагончика, Я бы тебе посоветовал вообще не выходить из него. Если тебе захочется поговорить с другими женщинами, держись поближе к двери. И если вдруг увидишь незнакомых людей, сразу можешь скрыться внутри и запереться на замок.
– О, Карлос! Неужели в этом есть необходимость?!
– Боюсь, что да, – сухо ответил он.
– Прошлой ночью ты собирался мне все рассказать, – напомнила ему Марина. – Но, к сожалению, я уснула.
– Нам обоим нужно было хорошенько выспаться, – произнес Карлос и посмотрел на наручные часы. – У меня сейчас остается несколько свободных минут, так что мы можем поговорить. Но к половине восьмого я должен вернуться, чтобы помочь с лошадьми.
– Они просто завалили тебя работой, – саркастически заметила Марина.
– Я буду этому только рад. Ты просто не представляешь, как я соскучился по верховой езде! – Он произнес эти слова с таким воодушевлением, что Марина ощутила острый укол ревности. У нее был только он. Она потеряла все. Карлос же мог найти и другие радости, к которым она не имела отношения.
Словно прочитав ее мысли, Карлос протянул к ней руку, взял за маленький острый подбородок большим и указательным пальцем и приподнял на уровень своего лица.
– Я люблю тебя, дорогая, – сказал он. – Этого должно быть достаточно, потому что мне больше нечего тебе предложить.
Марина слегка отстранилась от него.
– Расскажи мне, расскажи быстрее, – умоляла она. – Тебе скоро нужно идти, а я останусь размышлять, в чем же дело. Мне кажется просто невероятным, что мы уже так давно вместе, а я еще ничего не знаю о тебе!
– Что ж, хорошо, – произнес Карлос и потянулся за пачкой сигарет, которую оставил на подоконнике. – Мое настоящее имя – Карлос Айело де Коза. – Он умолк и посмотрел на Марину в надежде на то, что его имя окажется ей знакомо. Однако она даже не стала притворяться, что слышала его раньше.
– Извини, – сказала она. – Боюсь, мне оно ни о чем не говорит.
Карлос пожал плечами.
– Каждый человек считает, что представляет собой некую важность, – со вздохом произнес он. – Ладно, ничего страшного. Моя родина – Кулуна.
Марина нахмурилась.
– Кулуна? Вот это уже о чем-то говорит, – произнесла она. – Насколько я помню, Кулуна – небольшая страна, где-то в Южной Америке. Верно?
– Верно, – подтвердил Карлос.
– Я о ней слышала, – сказала Марина. – Точно, что-то слышала. Кажется, недавно там что-то произошло? – Ей смутно вспомнилась какая-то заметка в газете, в которой, впрочем, не было ничего сенсационного.
– Верно, – снова подтвердил Карлос. – Там произошла революция. Она очень многое значила для нас, но только для нас и больше ни для кого.
В его голосе прозвучала горечь, и Марина инстинктивно протянула к нему руку.
– Расскажи мне, – попросила она. – Расскажи мне все с самого начала.
– Хорошо, – согласился Карлос. – Кулуна – моя родина. Мой отец был ее президентом. Подобно многим другим южноамериканским странам, Кулуна – крошечная страна. Она расположена между Уругваем и Бразилией. Раньше наш народ был свободным и счастливым, по крайней мере нам так казалось. – В его голосе вновь прозвучала нескрываемая горечь, и Марина еще крепче сжала его ладонь. – Да, – продолжил он. – Мы думали, что народ счастлив, однако в один прекрасный день произошла революция, вернее, переворот. Он начался с небольшого восстания, подобные вещи часто происходят в Южной Америке. Просто люди ожесточаются и начинают стрелять при малейшей провокации. Такое уже случалось и ранее, и никто особого внимания на это не обращал. Но на этот раз застрелили моего отца – президента страны.
– Мне очень жаль! – невольно вырвалось у Марины.
– Я – плохой рассказчик, – признался Карлос. – Мне не хватает слов. – И он печально вздохнул. – Мой отец был олицетворением Кулуны, ее визитной карточкой. Он правил страной почти сорок лет. Народ любил его и во всем ему доверял. Раньше в нашей стране не было никаких серьезных проблем. Если что-то шло не так, то люди всегда говорили: «Старик это уладит», и Старик действительно все улаживал.
– С какой стати кому-то понадобилось убивать твоего отца? – спросила Марина.
– Отец не осознавал опасности очередного восстания, но на этот раз оно было иным, – ответил Карлос. – Точнее говоря, оно носило явно выраженный коммунистический характер.
– Чего же добивались восставшие? – поинтересовалась Марина.
– Всего, – коротко ответил Карлос. – Они надеялись захватить всю страну, превратить ее в коммунистическое государство в самом сердце Южноамериканского континента. Ты же помнишь, такое важное стратегическое положение занимает моя родина!
– Да, конечно. Им удалось добиться своего?
– В том-то и дело. Именно поэтому я и был вынужден бежать из родной страны. У меня в запасе было лишь несколько секунд, иначе вместе с отцом убили бы и меня. Мне не хотелось становиться изгнанником. Я решительно возражал против эмиграции, но наш единственный разумный государственный деятель, Педро Лейдос – возможно, тебе известно, что в годы правления моего отца он был министром иностранных дел, – настоял на том, чтобы отвезти меня в безопасное место.
– Слава богу, – прошептала Марина, представив себе, что Карлос мог погибнуть от пули террористов. – Если бы ты погиб, уверена, твоя смерть не пошла бы на пользу твоей стране!
– Да, я это и сам понимал, – признался Карлос. – И все равно мне казалось, что я должен остаться; должен попытаться поднять народ на борьбу с мятежниками. Но Педро уверял меня, что нужный час еще не пробил. К тому же мы отчаянно нуждались в помощи.
– Какой именно? – поинтересовалась Марина.
– Педро обратился в ООН, – объяснил Карлос. – Он попросил о военной помощи. Ему нужно было убедить международное сообщество, что у нас происходит не просто гражданская война, а нечто большее – часть грандиозного плана коммунистического лагеря по вторжению в Южную Америку.
– Ты считаешь, что ему удастся убедить ООН? – спросила Марина.
– Если это кому-то под силу, то только ему. Я рассчитывал отправиться вместе с ним, но боюсь, что буду ему обузой и лишь усложню ситуацию.
– Почему? В ООН обязательно выслушали бы тебя, – сказала Марина.
Карлос отрицательно покачал головой:
– Там скорее прислушаются к Педро. В ООН его знают, у него большой авторитет и опыт в подобных делах. Так что единственное, что требовалось от меня, – это остаться в живых. Как тебе известно, они искали меня в Эстуриле.
– «Они»? Кого ты имеешь в виду? – Это вопрос уже давно не давал ей покоя.
– Коммунистические агенты, – ответил Карлос. – Разве ты не понимаешь? Кулунским революционерам известно, что, пока я жив, найдутся единомышленники и сторонники моего отца, да и простые люди из народа, которые всегда поддержат представителя семьи де Коза. Если же я погибну, то страну может захватить диктатор, который установит в ней свою безграничную власть.
– Да, теперь я все понимаю, – сказала Марина. – Но, Карлос, разве ты не подвергаешь себя опасности?
– Конечно же, подвергаю. Более того, я рискую собственной жизнью. Но что же мне еще остается? Педро велел мне постараться уцелеть. Мы пытались найти какое-нибудь место, где никто не станет меня разыскивать. Мы выбрали Эстурил, потому что самолет, на котором мы летели из Кулуны, приземлился в Лиссабоне. Мы надеялись, что никто не знает, что я лечу этим авиарейсом. Наверняка меня кто-то выдал. Вот поэтому коммунисты и следили за нами и проникли в твою гостиницу.
Это они убили ту французскую пару, которая заняла наши места в поезде, – еле слышно произнесла Марина.
– И они знали, что мы прибыли в Париж, – мрачно продолжил Карлос. – Видишь ли, Марина, я один, а их много, и мы не знаем, с кем точно сражаемся. Франция просто наводнена коммунистическими террористами из Кулуны!
– Ты хочешь сказать, что мятежники-коммунисты разослали по всей Франции приказ своим агентам немедленно разыскать и убить тебя?! – спросила Марина.
– В общем-то ты угадала, – ответил Карлос. – Поэтому нам нужно быть проворнее и сообразительнее их. – Он улыбнулся, затем стукнул кулаком о колено. – Я должен вернуться в Кулуну, обязан спасти мою страну и мой народ от этих мерзавцев! Народ Кулуны любил моего покойного отца, многие мои соотечественники любят и меня. – Карлос встал с кровати и прошелся по вагончику. – Мой отец был отличным правителем, но он сильно сдал за последнее время и не мог уследить за всем, что происходит в государстве. В стране не хватает школ, нужны новые больницы. Необходимо развивать промышленность, клянусь, мне бы это удалось, будь у меня возможность спокойно заняться реформами. Просто отец многое не понимал в силу своих устарелых, патриархальных взглядов. Я не оправдываю его. Это был по-своему замечательный, удивительный человек. Ему удавалось в послевоенные годы поддерживать мир в Кулуне, и большинство населения при нем жило счастливо. Только когда коммунисты начали коварно пропагандировать свои идеи, расхваливая преимущества, которые-де получают те страны, где правит марксистский режим, в народе начало зреть недовольство.
– Ты и вправду веришь, что сможешь восстановить мир в своей стране? – спросила Марина.
– Если бы не верил, – ответил Карлос, – то сию же минуту отправился бы искать телефон-автомат, чтобы предложить коммунистам убить меня. Сейчас Кулуна – полицейское государство, где царит разгул насилия, где подавляется всякое инакомыслие. Мой народ никогда не станет долго терпеть и поддерживать этот бесчеловечный режим! Мои соотечественники – добрые, кроткие люди, они смеются, потому что счастливы. Главное стремление мужчины – обзавестись хорошей лошадью и небольшой фермой. Можно многое сделать, чтобы поощрить развитие земледелия, в городах можно многое сделать для роста строительства. И все это мне по силам. Говорю тебе, я могу дать моему народу все, что он пожелает, но сначала мне нужно избавить его от мерзавцев, захвативших власть в стране при помощи насилия и обмана!
Карлос говорил страстно, как настоящий провидец, и, глядя на его лицо, Марина поняла, что на него снизошло вдохновение.
– У тебя все получится, – невольно вырвалось у нее, – Я знаю, что получится.
– Я тоже это знаю, – ответил он. – Если только Педро удастся получить необходимую помощь от международного сообщества, я смогу вернуться в свою родную страну.
На мгновение Марину охватило чувство одиночества, какого она еще никогда не испытывала за всю свою жизнь. На те мгновения, пока он говорил о своей родной стране, Карлос словно позабыл о ее существовании, «Если даже он и любит меня, – подумала Марина, – все равно я занимаю в его жизни лишь второе место после Кулуны». Однако эти мгновения промелькнули, и Карлос сказал совсем другим тоном:
– Такова моя история. Мне отчасти жаль, что я вовлек тебя во все это. Для тебя было бы лучше, если бы мы с тобой вообще не встретились.
– Разве ты не понимаешь, что наша встреча – это сама судьба? Не будь с тобой меня, эти люди быстрее бы нашли тебя одного и уже давно бы убили. Не думай ты обо мне, тебе, возможно, не придумать способа скрыться от них.
– Ты права, – согласился Карлос. – Ты была моим ангелом-хранителем. Рядом с тобой я теперь самый счастливый человек на свете.
Он произнес эти слова едва ли не игриво. Карлос положил ей руку на плечо.
– Ты помогла мне, дорогая, как никто другой. Спасибо тебе, моя девочка, спасибо за то, что ты оставалась собой и доверяла мне.
– А что же сейчас? Что нам делать сейчас? – спросила Марина, стараясь не попасть под его гипнотическое обаяние.
– Как только у меня появится возможность, я позвоню Педро, может быть, даже сегодня вечером, а может быть, завтра. Не будем торопить события.
– Если у него есть для тебя хорошие новости, ты поспешишь вернуться домой? – поинтересовалась Марина.
– Мое возвращение зависит от многих вещей, – ответил Карлос. – Если ООН отправит в Кулуну свои вооруженные силы, на это уйдет время. Если ООН выдвинет узурпаторам ультиматум – события будут развиваться по иному сценарию. Но тогда я должен быть готов появиться в моей родной стране, чтобы повести верных мне людей на борьбу с коммунистами.
– Ты хочешь сказать, что станешь воевать с ними?
– Разумеется, – невозмутимо ответил Карлос. – Армия разбежалась. Некоторые горожане смирились с тем, что, на их взгляд, стало неизбежным. Однако многие люди, преданные прежнему правительству, переселились подальше от столицы в сельскую местность. Такие люди обязательно поддержат меня.
– Но, Карлос, подумай о грозящей тебе опасности. На что ты надеешься?.. – начала было Марина.
Лицо Карлоса приняло решительное выражение.
– Вот увидишь, мы победим. Мы спасем Кулуну. Для меня это самое главное! Моя родная страна непременно станет свободной!
Взгляд Карлоса был устремлен куда-то в пространство. У Марины болезненно сжалось сердце. Ей показалось, что в будущем, в которое сейчас заглядывал Карлос, места для нее не найдется.
Глава 8
Выражение лица Карлоса изменилось так же внезапно, как бывает, когда на окне резко захлопываются ставни.
– Мне нужно вернуться на работу, – неожиданно произнес он. – Купи мне, пожалуйста, джинсы. Хандрати сказал, что они есть у Ма Джонсон. Если не ошибаюсь, мой размер – тридцать второй. Вот тебе еще денег, вдруг, понадобится что-нибудь еще. Карлос извлек из кармана толстую пачку банкнот, при виде которой Марина издала удивленный возглас.
– Откуда у тебя столько? – спросила она.
– Я поменял небольшую сумму португальских денег еще на рю де Дюпон, у Maman. А остальные мне обменял Хандрати. Он будет хранить молчание. Я ему три короба наплел о том, что в Португалии у меня была временная работа.
– Если кто-нибудь из цирка станет меня расспрашивать, что я должна отвечать на вопрос о том, откуда мы приехали? – спросила Марина.
– Старайся отвечать как можно короче, – посоветовал Карлос. – Вообще-то те, кто работает в цирке и часто гастролирует, обычно не задают лишних вопросов. Они сами не любят, когда кто-то пристает к ним с расспросами.
Карлос почти прокричал последние слова, проходя через кухню. В следующее мгновение дверь за ним захлопнулась, и Марина увидела, как он спешит через лужайку к конюшням. Она встала и, стоя у окна вагончика, провожала Карлоса взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду. Затем села на его не застеленную кровать и попыталась мысленно проанализировать, что он ей только что рассказал.
Вот, значит, чем все объясняется. Она и представить не могла, что все окажется так пугающе. С другой стороны, было приятно осознавать, что Карлос не авантюрист и не мелкий мошенник. Но уже в следующее мгновение ее сердце словно сжала ледяная рука. Марина поняла – ей нет места в его будущем. Нет, он любил ее, в этом не было никаких сомнений, и все же любовь для него была чем-то второстепенным.
Марина уныло смотрела прямо перед собой, глядя в пустоту, в одиночество, и оно казалось ей черной бездной, подобием ада. Затем она бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку, на которой прошлой ночью спал Карлос.
– Я люблю тебя, Карлос, я люблю тебя, – прошептала она в подушку. – Пожалуйста, люби и ты меня хоть немного. – Марина чувствовала, как любовь к нему наполняет каждый ее вздох, каждое биение ее сердца. Любовь слышалась ей в звуках, достигавших ее слуха, в ее одиночестве, когда сейчас, в эти минуты, она лежала на узкой кровати, на которой до этого спал он. Усилием воли она заставила себя подняться.
Она взяла деньги, которые оставил Карлос, и положила их в сумочку, подумав при этом, что в этой убогой обстановке сумочка выглядит чересчур роскошной. Затем, повесив ее на руку, Марина вышла из вагончика и направилась к той части поля, где горделиво возвышался красно-белый вагончик Альфреда Джонсона.
По пути она увидела женщину. Ту самую, что недавно помогала ей с уборкой. Она стояла возле двери своего вагончика, держа на руках ребенка.
– Идешь за покупками, дорогая? – поинтересовалась женщина, внимательно разглядывая сумочку Марины. Марина кивнула.
– Мне нужно купить кое-что из одежды. А то совершенно нечего надеть, пока я буду стирать блузку, – сказала она. – Просто стыдно ее надевать, какая она грязная. – Марина говорила доброжелательно и непринужденно. Ей всегда было легко разговаривать с людьми. – Какой милый ребенок, – сказала она, глядя на пухлого темноглазого малыша, которого женщина покачивала на руках.
– Он у меня седьмой, – с гордостью ответила та.
– Говорят, что дети приносят счастье родителям.
– Похоже, что так оно и есть. Его отец получил работу в цирке в тот самый день, когда наш малыш появился на свет.
– А чем ваш муж занимается в цирке? – поинтересовалась Марина.
– О, он дрессировщик кошек, – ответила женщина и, увидев удивление собеседницы, пояснила: – Он дрессирует тигров и даже пантер, если они есть. Их всегда называют кошками.
– Я не знала, – ответила Марина. – Но разве это не опасно?
Женщина пожала плечами:
– Его этому учили с детства, но иногда ему не везет. Цирк, в котором он работал раньше – причем много лет, – разорился, а его лучшие животные передохли. Муж несколько месяцев нигде не мог найти работу.
– Теперь ваш малыш принесет вам удачу, – с улыбкой сказала Марина.
– Верно, да храни его Бог, – ответила женщина. Она крепко обняла ребенка, но тот проснулся и заплакал. – Пора его кормить. Увидимся позже.
Марина зашагала дальше к вагончику Джонсона. Некоторые из обитателей циркового городка, мимо которых она проходила, рассматривали ее с любопытством, а порой и с враждебностью. Большинство же улыбались ей, дружелюбно отвечая на ее приветствия и пожелания доброго утра.
Вагончик Ма Джонсон стоял позади вагончика начальника – Марина выяснила это еще вчера. Выкрашенный в синий и белый цвет, он возвышался над другими вагончиками. Наверху было пристроено дополнительное помещение, очевидно, предназначавшееся для хранения товаров, которые Ма Джонсон продавала в своей передвижной лавке.
Марина, немного волнуясь, постучала в дверь. Открыла ей сама миссис Джонсон. Это была невысокая полноватая женщина с мощным бюстом. Ее волосы были выкрашены в ярко-рыжий цвет, на лице лежал толстый слой косметики. Одета она была в простые, явно далеко не новые брюки и бесформенный белый свитер.
– Не рановато для визитов, милочка? – неприветливо, прямо с порога спросила она Марину. Однако, увидев, кто именно к ней пожаловал, немного смягчилась.
– Это ваш муж работает с лошадьми, верно? – улыбнулась она. – Вчера он купил у меня матрасы. Что ж, надеюсь, у вас появились деньжата, потому что в кредит я вам больше ничего не дам, по крайней мере до конца этой недели.
– Не волнуйтесь, деньги у меня есть, – немного чопорно произнесла Марина.
Как у владелицы лавки хватило наглости предположить, что покупательница пожаловала к ней без денег! Однако, поостыв, Марина поняла, что Ма Джонсон просто проявляет свойственное торговке благоразумие, у нее и в мыслях нет ее уязвить.
– Тогда заходите.
Войдя вслед за Ма Джонсон в вагончик, Марина увидела, что тот набит товарами до самого потолка. Она с удивлением принялась рассматривать бесчисленные тюки материи, коробки, пластиковые пакеты, бумажные свертки, кухонную утварь и ящики самых разных размеров, в которых было удобно хранить товары даже при нескончаемых переездах цирка с места на место.
– Боже праведный! Сколько у вас тут всего! – воскликнула Марина.
Миссис Джонсон с гордым видом огляделась вокруг.
– Это точно, тут у меня настоящий склад, – сказала она. – На все случаи жизни. Что бы там кому ни понадобилось, у меня всегда отыщется нужная вещь.
– Отличная идея! – с воодушевлением произнесла Марина. – Вашим людям нет необходимости делать покупки в незнакомых городах, где их могут обмануть.
– Именно так я и сказала мистеру Джонсону, – отозвалась Ма Джонсон. – Я ему говорю: «Зачем им терять время, слоняясь по чужим городам?» Мистер Джонсон не хуже меня знает, что артисты готовы спустить все до последнего пенса, так уж пусть лучше платят нам, чем каким-то чужакам.
– Разве те, кто работает в цирке, никогда не копят денег? – полюбопытствовала Марина.
– Копят? Не смешите меня! – Миссис Джонсон издала какой-то особый звук, который, очевидно, следовало расценить как презрительное недоумение. – Стоит им в конце недели получить деньги, как они того гляди выбросят все до последнего гроша на ветер за азартными играми!
Марине вспомнилась женщина, баюкавшая на руках седьмого ребенка, с которой она только что разговаривала. Очевидно, женщина эта принадлежала к той категории людей, которые никогда не думают о завтрашнем дне.
– Потому-то они и живут в долг, так лучше для них самих, – доверительно поведала Марине миссис Джонсон. – Хотя с какой стати я вам все это рассказываю? Это потому, наверное, Я что вы, милочка, не очень-то похожи на них. Вы сами откуда?
– Мы с мужем поженились совсем недавно, – нерешительно ответила Марина. – Раньше мне никогда не доводилось работать в цирке.
– Очевидно, ваш муж хорошо разбирается в лошадях, – сказала Ма Джонсон. – Сегодня утром Хандрати рассказал я мистеру Джонсону, что ваш супруг очень ему помог.
– Рада это слышать, – ответила Марина. – Да, он знает толк в лошадях.
– Что ж, я должна сказать, что мне очень приятно встретить здесь людей из Англии, – сказала Ма Джонсон. – Конечно же, мы взяли в эту поездку кое-кого из наших давних артистов, но многие из них не любят заграницу. Те, кого мы наняли здесь, – вот кто настоящие путешественники – поляки, чехи, итальянцы. Как я сказала мистеру Джонсону —наш цирк самая настоящая вавилонская башня.
Разговаривая с Мариной, Ма Джонсон не спускала с нее придирчивых глаз.
– А вы выглядите элегантно, милочка, – неожиданными сказала она. – Вот только юбка ваша ужасно помялась. Вам, как я понимаю, нужен утюг. Я не ошиблась?
– Да, и утюг в том числе, – ответила Марина.
– Вы сами из Лондона? – поинтересовалась Ма Джонсон с нарочитой небрежностью, чтобы главное, что ее интересовало, прозвучало как бы между прочим.
– Я работала в Лондоне, – ограничилась короткой фразой Марина.
– Где же именно? – Заметив недоуменное выражение Марины, Ма Джонсон торопливо добавила: – Вы только не подумайте, что я сую нос в чужие дела, хотя и не отрицаю своего любопытства. В цирке нечасто попадаются люди, которые выглядят так, как вы.
– О; я самая обычная женщина. Мой муж – латиноамериканец.
Марина произнесла эти слова с гордостью, стараясь отвлечь внимание от себя, но тут же поняла, что это было крайне неосмотрительно. А что, если кому-то захочется узнать о Карлосе побольше? Если кто-то станет вынюхивать факты его биографии? Она была готова проклинать себя за допущенную оплошность, но уже ничего нельзя было поделать. Сказанного не вернешь, и она знала, что Ма Джонсон с интересом ловит каждое ее слово.
– Правда? – удивилась торговка. – Я-то сама никогда не бывала в Южной Америке. Но скажу честно, не раз подумывала, что неплохо бы побывать там.
– Вы имеете в виду гастроли вашего цирка? – спросила Марина, надеясь тем самым переключить внимание собеседницы с Карлоса на себя.
– Я не всегда работала в цирке, – ответила миссис Джонсон. – Вообще-то когда-то я исполняла номер на трапеции. Со мной в номере работали двое милых юношей. Мы выступали в мюзик-холлах, но затем мои партнеры решили, что в цирке можно заработать больше. Мы гастролировали с двумя или тремя цирковыми труппами – бывали в Германии, Испании, на севере Италии и, конечно же, во Франции. Однажды мы добрались до самой Польши – это было еще до войны.
– Вам нравилась ваша работа? – вежливо поинтересовалась Марина. Она попыталась представить себе, как Ма Джонсон раскачивается на трапеции, но не смогла.
– Пока работаешь, за это неплохо платят, – ответила бывшая циркачка. – Но однажды мои партнеры крепко выпили и уронили меня. Я сломала ногу и после этого стала бояться высоты. Просто не могла пересилить себя. В результате пришлось уйти с арены.
– Какой ужас! – сочувственно произнесла Марина.
– Да нет, какой тут ужас, – улыбнулась Ма Джонсон. – Понимаете, я уже стала старше и сделалась слишком неуклюжей для подобных пируэтов, да и мне самой не хотелось в этом признаваться. А Альфред – мистер Джонсон – некоторое время болтался в этом цирке, и я вышла за него замуж и, должна сказать, ни разу об этом не пожалела.
– Какая замечательная история! – воскликнула Марина. – Вам следует написать книгу о своей жизни.
Последние слова почти машинально слетели с ее языка. Подобные реплики обычно отпускались на вечеринках в адрес тех, кто сообщал о волнующем приключении или рассказывал историю своей жизни.
– Ну я не знаю, – несколько смущенно ответила Ма Джонсон, очевидно, приняв слова Марины всерьез. – Я вообще-то не мастерица писать. Никогда нигде и ничему не училась. Хотя не могу сказать, что меня это когда-нибудь огорчало.
– Конечно же, нет, – быстро проговорила Марина.
– Хотя нет, кое-что я все-таки умею, – продолжала Ма Джонсон. – Я умею складывать. Когда дело доходит до покупки и продажи, то людям не удается много из меня выжать. – Она говорила довольно агрессивно, словно все вокруг только и делали, что пытались ее обмануть. – А что вам нужно? – неожиданно резким тоном спросила Ма Джонсон у Марины. – У вас такая красивая сумочка! – Ее глаза буквально впились в сумочку, и Марина была готова поклясться, что бывшая акробатка мучительно пытается определить ее цену.
– Мой начальник подарил мне ее на свадьбу, – торопливо пояснила Марина.
– Ваш муж вчера сказал, что у вас трудности с деньгами. Вам якобы даже пришлось заложить обручальные кольца. Если вы пожелаете расстаться с этой сумочкой, я охотно ее у вас куплю, – сказала Ма Джонсон.
– Похоже, вы его неправильно поняли, – перебила ее Марина. – Нам пришлось заложить только обручальное кольцо, потому что у нас было совсем мало франков, а мы не успели обменять валюту.
Такое объяснение даже ей самой показалось малоубедительным. Марина рассерженно подумала о том, что Карлосу не следовало вовлекать ее в обман.
– А сейчас у вас все в порядке? – поинтересовалась Ма Джонсон.
– Да-да, не волнуйтесь. У меня достаточно франков, чтобы расплатиться за все покупки, – торопливо ответила Марина.
– Что ж, отлично, – сказала Ма Джонсон несколько разочарованно. – Но если вы все-таки захотите расстаться с вашей замечательной сумочкой, не забудьте сообщить мне об этом.
– Хорошо, обещаю вам.
Марина принялась выбирать вещи. Для себя она выбрала блузку и кардиган – его можно будет накинуть на плечи в холодные вечера. Среди товаров Ма Джонсон – также обнаружилась и юбка в цыганском стиле, от покупки которой Марина просто не смогла удержаться. Для Карлоса она купила джинсы и рубашку в красно-белую клетку. В этой одежде, решила Марина, он будет выглядеть как заправский ковбой. Затем она выбрала вещи повседневного обихода – грубые простыни, тряпки для посуды, кастрюли, тарелки и прочую кухонную утварь, на которую раньше, в прежней своей жизни, просто не обращала внимания. Теперь же они словно по мановению волшебной палочки вошли в ее жизнь как нечто само собой разумеющееся.
Затем она отыскала пару сандалий, крепких и удобных, и кожаные тапки для Карлоса. Марина не могла с уверенностью сказать, какой у него размер, но Ма Джонсон пообещала, что обязательно поменяет, если они не подойдут.
Когда Марина выбрала все необходимое, на полу образовалась внушительных размеров груда всевозможных вещей. Миссис Джонсон с неожиданной щедростью предложила ей также и шторы на окна.
– Они постираны. Вы же не хотите, чтобы к вам в окна заглядывали посторонние? Я-то знаю, что молодым супругам сразу после свадьбы не помешает немного уединения. – С этими словами она игриво толкнула Марину локтем в бок и лукаво подмигнула. – Не надо краснеть, моя дорогая, – добавила она. – Я, не настолько стара, чтобы не помнить, что такое быть молодой. Тем более что ваш муж такой симпатичный!
– Мы благодарны мистеру Джонсону за то, что он дал возможность поработать у вас, – сказала Марина, чувствуя, что неплохо бы слегка польстить владелице лавки.
– Мистер Джонсон не стал бы брать на работу кого ни попадя, хотя должна сказать, вам повезло: в последнее время у нас жуткая нехватка рабочих рук. Старик не каждому позволит прикасаться к его бесценным лошадкам!
– Спасибо вам, миссис Джонсон, – поблагодарила Марина.
– Я вижу, вам одной все это. не унести, – заметила Ма Джонсон. – Ступайте обратно. Как только появится Джимми – это мой пасынок, – он принесет вам ваши покупки. Он вот-вот вернется. На карусели что-то испортилось. Как только он устранит неисправность, он вам все принесет.
– Это весьма любезно с вашей стороны, – сказала Марина. – Я возьму с собой только блузку и юбку, чтобы было во что переодеться, пока буду стирать то, что сейчас на мне.
– Да, ваша одежда порядком перепачкалась, – согласилась Ма Джонсон и рассмеялась: – Чем это вы занимались? Целовались с трубочистом?I
Когда Марина взяла нужные ей вещи, в вагончик, таща за руку ребенка, вошла еще одна женщина. Это оказалась итальянка, которая на ломаном английском поинтересовалась у Ма Джонсон, нет ли у той детской обуви.
Прикрыв юбкой и блузкой сумочку, Марина выскользнула наружу. Внезапно ей стало немного не по себе. Она решила в следующий раз не брать с собой сумочку, а положить деньги в карман юбки или же просто нести их в руке. Ма Джонсон заставила ее почувствовать, что она резко выделяется среди остальных работников цирка. Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, Марина прошмыгнула мимо вагончика мистера Джонсона, намереваясь обойти его сзади, а не спереди. До ее слуха из открытого окна донесся сердитый голос:
– Какое вы имеете право приходить сюда и расспрашивать меня о моих людях?!
Марина внезапно остановилась. Затем кто-то задал вопрос по-английски, но с сильным иностранным акцентом:
– Я просто интересуюсь, не принимали ли вы вчера или сегодня утром кого-нибудь на работу?
– А я уже спрашивал вас, кто вы такой, чтобы задавать мне этот вопрос? – прорычал Альфред Джонсон.
– Мне приказано, сэр, просто навести справки.
– Так вы из полиции?
После довольно продолжительной паузи незнакомый голос наконец ответил:
– Не совсем.
– Тогда выметайтесь отсюда к чертовой матери! Я никому не обязан отвечать на подобные вопросы. За исключением служащих полиции! У меня имеется разрешение, все мои бумаги в полном порядке, а также и бумаги тех людей, которые у меня работают!
– Но, сэр, все, что нам нужно, – это совершенно невинное сотрудничество!
– Можете даже не рассчитывать, черт возьми! – ко ответил раздраженно Альфред Джонсон. – Видал я таких, как вы, шляетесь тут, что-то вынюхиваете, пугаете людей, которые стараются исправно работать! Откуда вы такие, из гестапо, что ли? Тогда вам нечего делать на территории моего цирка! Проваливайте отсюда, да поскорее!
– Вы еще об этом горько пожалеете! Вы оказываете содействие человеку, которого мы разыскиваем! – произнес все тот же голос с иностранным акцентом. – Он должен быть либо один, либо с какой-то девушкой. Она не представляет для нас никакого интереса, а рот его нам очень хотелось бы найти!
– Кто же его разыскивает? – насмешливо осведомился мистер Джонсон. – Дайте-ка мне посмотреть на ваши документы, покажите ваш ордер или как он там у вас называется! И если он у вас имеется!
На какое-то мгновение воцарилась тишина. Очевидно, у людей, к которым он обращался, документы отсутствовали, Затем Марина услышала скрип стула, как будто Альфред Джонсон поднялся на ноги.
– Убирайтесь прочь! – прорычал он. – И не дай бог, если я увижу, что вы пытаетесь что-либо вытянуть из моих людей! Клянусь, я вам головы оторву, причем обоим! Я могу сделать все, что захочу, потому что это мой цирк и я в нем хозяин. Вы сами это прекрасно знаете! Вон отсюда!
Марина представила, как Альфред Джонсон угрожающе двинулся на незримых собеседников.
В следующее мгновение до нее донесся звук удаляющихся шагов. Не иначе это незваные визитеры вышли из вагончика и зашагали прочь. До Марины дошло, что она оказалась в довольно щекотливой ситуации. Огибая вагончик сзади, она устремилась мимо баков с водой, бидонов для молока, куч какого-то ненужного хлама к своему вагончику. Не глядя ни вправо, ни влево, одним движением метнулась вперед, а закрыв за собой дверь, некоторое время стояла, прислонившись к ней спиной, и тяжело дышала.
Их выследили! На мгновение ее охватила паника. Надо срочно найти Карлоса! Она должна сохранять спокойствие.
Какое-то время Марина стояла неподвижно. Раздался стук в дверь. Она вздрогнула. Стук повторился, и прежде чем она успела что-либо ответить, раздался голос:
– Вы дома? Я принес ваши покупки от Ма Джонсон! Марина, облегченно вздохнув, открыла дверь. На пороге, держа в руках целый ворох вещей, стоял Джим Джонсон.
– Куда все это положить? – спросил Джим.
– На кровать, – сказала Марина. – Огромное вам спасибо за то, что принесли мои вещи!
– Это еще не все, – бодро отозвался юноша. – Я не смог унести все сразу.
– Большое спасибо! – повторила Марина, с сожалением подумав о том, что им с Карлосом вряд ли все это понадобится.
– Сейчас я вам их принесу, – сказал Джим. – Неплохой у вас вагончик! – добавил он, придирчиво оглядывая внутреннее убранство домика.
– Да, могло быть и хуже, – небрежно заметила Марина. – Когда мы немного подкопим денег, то купим вагончик получше, с электрическим освещением.
Она поняла, что юноша не сводит с нее глаз. Этот взгляд был ей так хорошо знаком.
– В таком случае, – заявил Джим, – на следующей стоянке я попытаюсь протянуть к вам провод от нашего фургона. Я здесь работаю электриком, так что мне это пара пустяков.
– Очень любезно с вашей стороны, – ответила Марина. Я скажу об этом мужу. Он тоже поблагодарит вас.
– Ну, это мы еще посмотрим, – произнес Джим, скривив губы.
Наверняка мужья многих здешних женщин бывают не слишком рады, когда Джим оказывает их женам подобные услуги. Джим был нагловат и самоуверен, и в каждом его движении сквозила притягательная мужественность, явно вызывавшая к нему интерес у представительниц слабого пола.
Вернувшись со второй партией покупок, Джим на какое-то мгновение остановился, уперев руки в бока. Его макушка почти доставала потолка вагончика.
– Мне причитается за мои труды? – поинтересовался он.
– Конечно, если вы того желаете, – поспешила ответить Марина. – Я думала, что поскольку вы сын хозяина, то можете посчитать ниже своего достоинства брать чаевые.
– Я говорю не о деньгах, – ответил Джим.
И попытался заключить Марину в объятия, но та ловко увернулась.
– Мой муж вернется с минуты на минуту, – предупредила она. – Он очень ревнив.
– Что ж, тогда давайте дадим ему повод для ревности, – заявил сын хозяина цирка, двигаясь в направлении крошечной кухоньки, в которую забилась Марина.
– Вы себе льстите! – бросила она и, открыв дверь вагончика, выскочила наружу. Джим спокойно проследовал за ней.
– Первый раунд выиграла дама! – насмешливо объявил он, впрочем, довольно негромко, чтобы его не услышали женщины в соседних домиках.
– Второго раунда не будет! – парировала Марина. Проблемы с мистером Джонсоном наверняка возникнут, мрачно подумала она. Впрочем, скорее всего это маловероятно.
Она торопливо убрала с кровати валявшиеся бесформенной грудой вещи. Как только вернется Карлос, они сразу же уедут отсюда. Однако, что бы ни случилось, им нужно успеть перекусить.
– Какая же я бестолковая хозяйка! – упрекнула она себя, думая о том, как приятно было бы позвонить в колокольчик и подождать, пока на подносе появится горячий обед.
Марина вышла наружу, чтобы поискать девочку-цыганку, которая вчера вечером ходила для нее за покупками.
Читать бесплатно другие книги:
