Странствие Сенора Дашков Андрей

Глава третья

Узница ящика

Сенор соскочил с прозрачной твари, слизь на которой быстро подсыхала при здешней жаре и превращалась в твердые коричневые иглы. Когда песок заскрипел у него под ногами, плач, доносившийся из ящика, оборвался на испуганной ноте.

Ящик напоминал гигантскую игральную кость, которую вырезали из вещества, отдаленно похожего на вспененный металл. Его углы были скруглены, а на каждой из видимых граней начертаны священные руны Лухада. Что Незавершенный мог противопоставить им? Только весьма ограниченные знания Теневой магии и малопонятную ему Книгу Рун, найденную когда-то в доспехах полуистлевшего мертвеца в одном из подвластных ордену ландшафтов.

Он не видел входа в магическую тюрьму, и, судя по всему, входа в нее вообще не существовало. Ящик был сделан из неустойчивой материи Хаоса, связанной на короткое время магическими рунами Лухада.

Иссушающий зной был всего лишь очередным испытанием, которое послала ему судьба.

Сенор потратил долгие часы на то, чтобы устранить влияние рун. Ему пришлось десятки раз выводить противодействующие им символы на зыбкой поверхности песка, поскольку он ничего не знал о предметах, изображенных в Книге.

Герцог был близок к тому, чтобы отказаться от бесплодных попыток, когда неожиданно произошло чудо: ни одна линия не пересекла границ допустимого отклонения, воздействие рун было взаимно уничтожено, течения Хаоса мгновенно разрушили магическую тюрьму и растворили ее…

Как только острие его кинжала прочертило в песке последнюю совершенную линию, герцога ослепила яркая вспышка, в которой исчез запечатанный рунами ящик. Оранжевые круги долго плавали под опущенными веками…

Потом Сенор открыл глаза и увидел, как нарисованные им символы чернеют, а песок начинает осыпаться. Спустя несколько мгновений от них не осталось и следа. Вместе с ними исчезли соответствующие символы с пергаментных страниц Книги Рун, но герцог Мертвая Кожа не скоро узнал об этом…

Он смотрел на темнокожее существо, сидевшее в повозке. Навес лишь частично защищал его от палящих лучей здешнего светила. Существо действительно могло быть тем, чем казалось, – женщиной, чье тело прикрывал кусок белой ткани, а обескровленные губы беззвучно шептали слова неведомых Сенору заклинаний…

Печальный опыт странствий научил его не доверять тем, кто имеет приятную внешность и внушает ложное чувство безопасности. Однако отражения говорили придворному Башни больше, чем глаза. В первую очередь он уловил ужас, который может испытывать только человек, заблудившийся в Тени.

Этот ужас, проклятие изгнанников, невозможно подделать. Сенор не избавился от него до сих пор, хоть и научился мгновенно подавлять.

Перед ним, несомненно, была женщина из плоти и крови, принадлежавшая к одному из неизвестных ему человеческих племен, – темнокожая и очень красивая. Кроме того, она прекрасно осознавала силу своей хищной красоты. Когда она увидела перед собой мужчину в маске, к ее страху и растерянности тотчас же добавилась изрядная доля чисто женского лицедейства.

Холодный Затылок внимательно рассматривал ее, пытаясь понять, какую ценность могло представлять для Хозяина Смерти это чрезвычайно уязвимое и совершенно никчемное здесь создание. В другое время и в другом месте он счел бы ее опасной обольстительницей, но сейчас его собственное уродство служило ему защитой…

Потом он осознал, что женщина, должно быть, принимает его за существо Хаоса. Во всяком случае, ее тревога и испуг были вполне объяснимы.

Он подошел ближе, провел острием меча по ее предплечью и остался доволен тем, что увидел выступившую из пореза кровь.

Женщина была закутана в бесформенный кусок белой ткани, оставлявший обнаженными ее руки и ноги. Вблизи становилось заметно, что кожа пленницы покрыта исчезающе-бледным и сложным узором. Сенору еще не приходилось видеть столь тонких и совершенных линий татуировки, которые составляли ускользающие от понимания рисунки.

Это заинтересовало его, потому что рисунки на теле скорее всего являлись не просто украшением или ритуальными символами, а содержали закодированное послание и вряд ли могли быть выполнены низкоразвитыми существами.

Человек Безымянного Пальца давно отвык от принятых в Кобаре условностей и, протянув руку, грубо сорвал с женщины белое покрывало. Такое обращение явно покоробило ее; в то же время ей было небезразлично, какое впечатление произведет на него ее тело. Оно действительно оказалось безупречным – упругим, гладким, манящим – и лоснилось от пота в лучах желтого светила.

Сенор собирался воспользоваться своим правом на эту женщину – конечно, где-нибудь в более прохладном месте. Бывшая пленница рыцарей считалась теперь его добычей… Потом его внимание поглотила тонкая вязь рисунков, покрывавших, кроме рук и ног, все ее тело. В сочетании линий, казавшемся случайным, он улавливал нечто большее, чем изысканный орнамент.

К тому же рисунки менялись.

Они текли и дробились, будто отражения небесных огней в неспокойной воде, но стоило ему сосредоточить внимание на любом из них, как тот застывал, теряя зыбкое очарование и переставая исподволь влиять на человеческое сознание…

В это же время остальные рисунки, которые он видел боковым зрением, затевали свою прежнюю колдовскую игру. Похожее мучительное ощущение неуловимости иногда оставляли смутные сны, содержавшие в себе полузабытые, ускользающие тайны. Однако рисунки на живом теле подействовали на Сенора во много раз сильнее…

– Кто это сделал? – спросил он, имея в виду волшебные изображения. И наткнулся на непреодолимую Печать, наложенную на сознание пленницы кем-то, весьма искушенным в искусстве отражений. Паника, охватившая ее, свидетельствовала о том, что герцог коснулся запретной темы.

– Кто ты? – спросила она, не ответив на его вопрос и лихорадочно пытаясь справиться с пугающими призраками, поселившимися в собственном разуме.

Ее голос оказался резким и не слишком приятным. Холодный Затылок заключил, что при определенных обстоятельствах она может быть коварной интриганкой. Лучшей защитой против примитивного человеческого зла служила в Хаосе его мрачная репутация, и он не видел смысла что-либо скрывать.

– Я Сенор, Человек Безымянного Пальца, придворный Башни из мира, поглощенного Тенью. Здесь меня называют Герцогом Мертвая Кожа, а еще – Убийцей Семидесяти Семи. Отныне ты принадлежишь мне. Теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне о Храме Спящих Младенцев…

– Значит, ты – не один из… этих? – Она скорчила брезгливую гримаску и показала на запряженных в повозку животных Хаоса, покрывшихся к тому времени длинными коричневыми иглами. Горячие лучи здешнего светила постепенно превращали их высыхающие тела в некое подобие пористого камня. И умирали они молча.

– Этого ты никогда не узнаешь наверняка, – произнес Сенор с жестокой улыбкой. То же самое ему приходилось говорить самому себе не менее сотни раз. Правда редко может послужить утешением. – Тебе не из чего выбирать и придется довериться мне… Или я заставлю тебя отвечать.

Он видел, что пленница понемногу приходит в себя, и отдал ей покрывало, заменявшее одежду. Когда женщина шевелилась, мерцание света на ее коже соперничало по красоте с завораживающей игрой волшебных рисунков. Холодный Затылок почувствовал волнение, которое было истолковано женщиной как вожделение…

Она не спешила прикрыть свое тело. Вместо этого она легко соскочила с повозки и приблизилась к Сенору вплотную. У нее были желто-коричневые лживые глаза и большой подвижный рот.

– Почему бы тебе не снять это? – спросила она, прикоснувшись к маске пальцами с длинными розовыми ногтями. Без сомнения, белая кожаная маска настораживала ее, однако то, что было под маской, легко могло привести в ужас. Он отдал должное ее смелости, но не любопытству.

– Если я сниму ее, ты пожалеешь об этом, – сказал он, рассматривая лицо женщины сквозь прорези в маске.

– Может быть, все-таки попробуешь? – вкрадчиво спросила она. – Ты ведь спас меня от рыцарей Лухада, и мне хотелось бы отблагодарить тебя. – Женщина провела кончиком блестящего языка по своим пухлым губам. – Я умею быть благодарной…

Он не верил ни единому ее слову, и все же герцога не оставляло предчувствие, что рисунки на коже являются ключом к какой-то тайне, странным образом затрагивающей и его собственную судьбу. Кроме того, он собирался получить от нее сведения о Храме и знал, что не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Его стремление достичь Завершения становилось маниакальным и вытесняло все другие желания.

– Ты вернешь долг полностью, если приведешь меня к Храму, – сказал Сенор с плохо скрываемым презрением.

Ему доставляло удовольствие сознавать, что красота пленницы не имеет над ним никакой власти. У него давно не было женщины, но эта слишком хорошо знала себе цену. В подобных случаях у герцога обычно пропадало намерение платить и он применял грубую силу. Ее коварство было очевидно, однако мотивы поступков оставались для него тайной. Незримая и непроницаемая пелена, в которой, как в трясине, вязли отражения, отделяла Незавершенного от всего того, во что ему хотелось бы проникнуть.

– Лично мне неизвестно, где находится место, о котором ты говоришь, – начала она и, заметив его нетерпеливый яростный жест, быстро продолжила: – Но об этом знают там, откуда меня похитили. Клянусь, это правда! ТУДА я отведу тебя с удовольствием…

Он и сам знал, что это правда, и все же колебался. В ее предложении был какой-то подвох, однако женщина показалась Сенору всего лишь орудием в руках гораздо более могущественного врага. Впрочем, худшее, что его ожидало, была скорая смерть в результате неотвратимого колдовства Зонтага. Он напомнил себе об этом и перестал сомневаться в чем-либо. Тот случай, когда жертва сама ищет встречи с охотником…

– Если я не найду дорогу к Храму, мне придется убить тебя, – сказал он без тени угрозы, как о чем-то само собой разумеющемся.

С ее лица мгновенно слетело угодливое выражение. Сейчас Сенор был уверен в том, что выполнит свое обещание. Она тоже почувствовала это и испугалась. Ей действительно казалось, что она не предложила страннику Хаоса ничего такого, что могло бы повредить ему. Она не подозревала об изощренной ловушке и о том, что хранилось в глубине ее памяти, под непроницаемым щитом. Там покоилось то, чему предстояло пробудиться в нужный момент и превратить женщину в живой инструмент…

– Но прежде я все-таки хотел бы узнать твое имя, – сказал Сенор с недоброй усмешкой.

– Когда-то, давным-давно, меня называли Джелва из рода Баолы, жрица культа Лемвиг, плоть Хозяина Иллюзий… Мое тело – самая большая загадка для смертных Тени, – добавила она двусмысленно и не без самодовольства. Она была неисправима.

– Тогда веди меня, Джелва из рода Баолы, – сказал он, взяв в свою руку ее мелко дрожавшую кисть, и расслабился.

Глава четвертая

Возвращение в замок Грах

Долгие паузы, возникавшие в разговоре с герцогом, заставляли Джелву испытывать растерянность, перераставшую в страх, который навсегда поселился в темных закоулках ее души с тех пор, как она очутилась в Тени. Джелва еще помнила, как много тысяч Изменений тому назад была жрицей в языческом королевстве Вальдивия, но теперь прошлая жизнь казалась ей менее реальной, чем непостижимые события, свидетельницей и участницей которых она стала совсем недавно.

Когда Вальдивию поглотила Тень, Джелва уцелела благодаря одному предмету, весьма незначительному на вид. Тем не менее ее разум подвергся сокрушительному натиску Хаоса, и она вплотную приблизилась к границе, за которой ее ожидало безумие. Пройдя сквозь ад изменяющихся ландшафтов вблизи Замка Крика, она чудом избежала смерти, а от сумасшествия ее спас тот, кому с тех пор Джелва принадлежала безраздельно.

Но даже он ничего не знал о происхождении таинственных рисунков на ее теле. Новый хозяин привел Джелву в страну, где магия не являлась абсолютной силой, где под ногами была надежная твердь, где существовали укрытия и непоколебимые стены спасали от бушевавших вокруг течений Хаоса. Внутри этих стен плелись грязные, но вполне обыкновенные интриги. Здесь Джелва оказалась в своей стихии и очень быстро приобрела заметное влияние.

Ей не приходило в голову, что исподволь творимое «спасителем» колдовство постепенно превращало ее в марионетку, послушную исполнительницу чужих желаний, посланницу зла, кое-кому казавшегося беспричинным.

С тех пор она видела и пережила многое…

Но герцог Мертвая Кожа внушал ей суеверный страх. Временами ей казалось, что это СУЩЕСТВО давно перестало быть человеком. Долгое, слишком долгое странствие в Тени наложило на его сознание неизгладимый отпечаток. Для него уже почти ничего не значили старые привычки; отмирали инстинкты, на которых Джелва могла бы сыграть. Он был помечен смертью, и «меткой» было уродство, скрываемое под мертвенно-белой маской.

…Джелва вела герцога, не задумываясь над тем, откуда ей известен путь сквозь изменяющиеся ландшафты. Сенор давно понял, что она зависима, и порой смотрел на нее с жалостью. Он сам когда-то был таким же слепцом в Кобаре – причем, слепцом без поводыря, – однако и сейчас не обольщался на свой счет: ведь он следовал одним только смутным предчувствиям…

Они прошли по Перевернутой Радуге, мимо бывшего Королевства Унн, Жидкой Иглы и Четырех Глаз Эльгары. Он позволял Джелве доминировать в их кратковременном союзе и не пытался самостоятельно вызвать Изменения. У него было ощущение, что они находятся в той области Хаоса, в которую он еще никогда не попадал…

Они быстро преодолели несколько сотен ландшафтов, ни в одном не задерживаясь дольше, чем требовалось для завершения Изменений. Уверенность, с которой Джелва вела герцога, всего лишь подтверждала то, о чем он уже догадывался и сам.

И вот – очередной переход.

Вначале он стал узнавать отдельные фрагменты, а затем узрел облик мира, проступавшего сквозь чуждые ландшафты. Сенор не сумел бы сказать определенно, что именно кажется ему знакомым. Во всяком случае, когда-то он уже побывал в этом месте или в другом, во многом подобном этому.

Он остановился, повинуясь знаку Джелвы, и смотрел, как все дальше отступают зыбкие волны, в которых переливались и дрожали тысячи силуэтов и оттенков. Пейзаж вокруг обретал плотность и привычную неподвижность; в нем появились расстояния и перспектива, а также однонаправленная связь причин и следствий…

Они стояли на дороге, вымощенной каменными плитами. Дорога вела к мосту, переброшенному через ров, который чернильной полосой опоясывал замок Грах. Лед сковал сердце придворного Башни, когда он убедился, что это не иллюзия.

Обернувшись, Сенор увидел белеющий в сумерках Стеклянный Лес. Оттуда доносился еле слышный хрустальный звон. Незавершенному казалось, что это невероятное совпадение, случайность, кошмарный сон, – и тем не менее он нашел в Хаосе Мургуллу или по крайней мере один из ее Ярусов.

Он попытался сосредоточиться на поиске отражений – но здесь почти не было отражений. Только тяжелый, неразличимый и гнетущий фон, всегда остающийся в месте скопления мертвых.

Сенор снова посмотрел на замок, вырубленный прямо в скалах. Женщина настойчиво следила за герцогом, пытаясь угадать, что выражает его взгляд. Затем улыбнулась. Ее улыбка определенно означала торжество. Она сделала то, о чем он просил. И то, чего хотел ее хозяин.

Но Джелва не могла знать, что в эти мгновения Сенор вспоминает графа Тойнгха и Слепую Королеву Мелхоэд…

Ничего хорошего не ожидало его в замке Грах. Из узких окон сочился тусклый холодный свет. Острые вершины скал терялись в вечном мраке, господствовавшем под сводами необозримой пещеры. Без сомнения, это действительно был один из подземных Ярусов Мургуллы, начисто лишенный, однако, своих многочисленных обитателей, которые называли себя Детьми Гриба.

То, что Джелва успела побывать в этом ландшафте, не слишком удивляло Сенора. В Тени, где было непредсказуемым течение времени, нарушалась последовательность событий, менялись местами прошлое и будущее, ему приходилось видеть и более странные вещи. Он помнил уроки Сдалерна, а также историю Призрачного Замка, который был украден из Ледяной Обители Бога На Четырех Ногах, и которому еще предстояло попасть туда снова…

Но воспоминания – это всего лишь призраки. Реальным был мучительный зуд под маской, там, где проказа пожирала его плоть. И реальными стали непримиримые враги, к которым он, возможно, вернулся.

– Ты уверена, что здесь знают о Храме? – спросил он.

– Мой господин знает, – сказала Джелва, потупив взор.

Он не собирался спрашивать о том, кто был ее господином. В сознании Джелвы зияла каверна под искусно наложенной Печатью, и «господин» оставался неразличимой тенью в черном саване, сотканном из ужаса. Кроме всего прочего, Холодный Затылок считал безрассудством грубо вторгаться туда, где малейшая ошибка могла привести к непоправимой беде.

– Тогда пойди и скажи страже, что я хочу видеть твоего хозяина.

– Он не нуждается в страже.

В это Сенор готов был поверить. Слишком зловещая тишина повисла вокруг, и слишком подозрительным казалось полное отсутствие Уродов с их совершенными машинами, необычным оружием и примитивными мозгами, абсолютно беззащитными против чужого вторжения…

Холодный Затылок ступил на опущенный мост. Джелва покорно следовала за ним. На всякий случай он старался не упускать ее из виду.

По этому самому мосту когда-то проехала карета, увозившая его из замка Грах, и он видел башню, на которой была повешена Айота, Читающая По Костям…

Глубокий ров чернел под стенами; со дна его доносился тяжелый болотный смрад. Сенор беспрепятственно прошел через распахнутые ворота и оказался на внутреннем дворе замка.

Из темноты ему под ноги метнулось странное существо, которое он вначале принял за собаку. Реакция герцога была мгновенной. Он чуть не зарубил «пса», но остановился в последний момент, увидев, что это все же Урод, который претерпел жуткую метаморфозу.

В его облике было что-то жалкое и одновременно невероятно отталкивающее. Он ползал возле ног придворного Башни, издавая визгливые нечленораздельные звуки.

Рассмотрев его повнимательнее, Сенор сделал неприятное открытие. Перед ним был Морш Возискар, секретарь Королевы Мелхоэд, и кто-то сыграл с придворным весьма злую шутку. К тому же его отражения теперь соответствовали отражениям низших жизненных форм…

Джелва отогнала Возискара грубыми пинками, и тот с тоскливыми подвываниями удалился в темноту. Потом она показала Сенору на едва различимую дверь.

…Холодный Затылок проходил вместе с темнокожей женщиной по смутно знакомым залам. Грах казался вымершим. Однако вскоре Сенор почуял запахи других существ. Это не слишком обрадовало Человека Безымянного Пальца – здесь у него не могло быть союзников…

В замке до сих пор сохранились признаки культа Гриба, господствовавшего среди Уродов: реликвии, предметы искусства и фетиши безумных ритуальных оргий исчезнувшего народа. Почти не было изображений, напоминавших о Мелхоэд, и воплощенных в камне подземных кошмаров. Зато остались брошенные машины и оружие. Опустевшие залы выглядели так, словно Детей Гриба захватила врасплох неведомая катастрофа.

Судя по всему, Джелва вела гостя в то крыло замка, где когда-то находились покои графа Тойнгха. Сенор прекрасно помнил обстоятельства своего бегства из Мургуллы и приготовился к самому худшему.

Но они двигались к цели окольным путем. Сначала женщина привела его на верхние этажи. Когда они проходили мимо спален, Джелва остановилась возле одной из открытых дверей. Тут Сенор оценил ее незаурядное самообладание. Она резко повернулась к нему.

– Может быть, теперь ты снимешь маску? – спросила она с многозначительной улыбкой.

В это время герцог Мертвая Кожа внимательно осматривал комнату. Там была кровать со спинкой в виде половины гриба, верхняя часть которого нависала над ложем, погружая его в уютную тень. На полу и на каминных полках валялись предметы из кости, металла и кожи, знакомые ему с тех самых пор, как он побывал здесь в первый раз. На стенах висели скелеты рыб, обитавших в подземных реках, и чучела летучих мышей в драгоценных ошейниках с выжженными на них буквами древнего языка…

– Ты действительно хочешь увидеть мое лицо? – спросил он с жестокой ухмылкой.

В глазах Джелвы отразилось предчувствие чего-то недоброго. Однако она поздно спохватилась. Он должен был подавить ее волю, чтобы не приобрести еще одного опасного врага. Временами она напоминала ему Люстиг…

Он снял маску, оставаясь в глубокой тени, а потом повернул голову так, чтобы бледный свет упал на мертвую половину лица.

Сдавленный крик Джелвы был свидетельством того, что Сенор не ошибся. По ее телу пробежал хорошо заметный трепет отвращения. Она даже отступила на шаг.

Отныне ее душа была в его власти.

– Веди дальше, – бросил он, снова надевая на лицо маску Зелеша.

Сзади послышался шорох. Герцог быстро обернулся, но успел заметить только неясный силуэт, промелькнувший в коридоре и исчезнувший за поворотом. Возможно, это был Возискар, однако Сенору показалось, что шпион передвигался на двух ногах.

За считанные мгновения он возвел в своем сознании преграду, наглухо отделившую его отражения от окружающего мира. Если его появление уже не было тайной для обитателей замка, то по крайней мере сохранялся шанс предстать перед ними легендарным странником Тени, обладающим непознанной и непредсказуемой силой…

Джелва робко скользила рядом. Вскоре они оказались в покоях хвостатого графа. Сенор услышал доносившийся сверху плеск воды и звуки незнакомой ему мрачной музыки, искаженной сухим треском. По широкой лестнице медленно спускались двое: мужчина в одеянии придворного Башни и женщина в роскошном платье, украшенном мерцающими камнями из Эльгары. Правая рука мужчины покоилась на рукояти кинжала, и Холодный Затылок имел возможность видеть перчатку с отрезанным средним пальцем.

Не обращая на гостей ни малейшего внимания, странная пара степенно плыла навстречу. И мужчина, и женщина уставились в пространство перед собой. Сенор не сразу определил, что кажется ему особенно отталкивающим в этих людях. Потом понял, что глаза Человека Среднего Пальца и его дамы были немигающими и слишком тусклыми для настоящих. Мертвые, неподвижные взгляды оставались прикованными к темному прямоугольнику двери в глубине зала.

Когда люди из замка проходили мимо, стало очевидно, что их глаза действительно сделаны из стеклянных шариков. Вблизи Сенор с пугающей ясностью различал матовые пятна безжизненных зрачков.

Джелва повернула к нему побледневшее лицо.

– Это слуги Хозяина, – сказала она хриплым голосом. – Они появились здесь очень давно.

– Но не раньше, чем я, – сказал Холодный Затылок и в очередной раз заставил ее недоумевать.

Глава пятая

Слуги Крысы

Они поднялись по лестнице и вошли в зал с наклонными стенами, обтянутыми тканью, и неразличимым во мраке потолком. Это было одно из самых высоких помещений, выбитых в скалах. Свечи освещали лишь небольшую его часть. В темных углах шевелились неясные тени, и повсюду ощущались холодные прикосновения сквозняков.

Посреди комнаты бил фонтан малиновой жидкости, по густоте и запаху напоминавшей кровь. Жидкость стекала в каменный бассейн в форме символа Мечей. Вокруг него бродили и ползали уродливые существа, созданные маниакальным творцом, который соединил части тел и конечности самых разных обитателей Кобара, Мургуллы и Хаоса.

Здесь были крысы с крыльями и хвостами, украшенными рыбьими плавниками, птицы с шеями и головами змей, рептилии с человеческими руками, и десятки других еще более отвратительных созданий.

Кроме шума фонтана, зал по-прежнему наполняли звуки музыки, исходившие из воронкообразной изогнутой трубы. Она была сделана из золоченой бронзы и торчала над ящиком, инкрустированным серебром. Внутри ящика вращался черный диск.

Граница света и тьмы пересекала длинный стол, за которым предавалась возлиянию самая странная компания из всех, которые приходилось видеть придворному Башни. Место во главе стола оставалось незанятым, как, впрочем, и четыре ближайших к нему кресла. Далее по левую сторону сидел Тойнгха, вдвое помолодевший с тех пор, как Сенор покинул Мургуллу. Теперь лицо графа было юным и гладким; его безмятежную чистоту портил только вытатуированный на лбу лиловый глаз. Несмотря на необъяснимую перемену в возрасте, у Холодного Затылка не возникло сомнений в том, что это действительно один из его смертельных врагов.

Тучный расплывшийся человек, сидевший напротив графа, спиной к вошедшим, вполне мог оказаться Смотрителем Часов Меррадлем, – и Сенор убедился в том, что так оно и есть, когда круглое напудренное лицо медленно повернулось в его сторону. Издали оно напоминало белый шар, который висел над пурпурным холмом тела, облаченного в мантию Человека Большого Пальца.

Сенор перевел взгляд на соседку Меррадля и на этот раз испытал настоящий шок. Лицо женщины, смотревшей на гостей через плечо, можно было бы назвать красивым, если бы не зияющий черный провал на месте левого глаза и холодная глумливая улыбка, застывшая на темно-красных губах.

Женщина была немолода, но прекрасно сохранилась; ее холеные гладкие руки были выставлены напоказ, пальцы изящно переплетены.

«Рейта Меррадль!» – прошептал в голове у Сенора отстраненный голос, и Незавершенный стал невольно сравнивать ее с той, которая умерла в Кобаре возле его дома. Правый глаз Рейты был неподвижным и тусклым; Холодным Затылок усомнился в том, что и этот глаз – настоящий.

По правую руку от Рейты он увидел серую рясу Хозяина Башни, сидевшего в кресле на колесах и не проявлявшего к вошедшим никакого интереса. Это мог быть Зонтаг, и сердце Незавершенного бешено заколотилось.

Напротив Мага сидела еще одна женщина – ее Сенор вначале не узнал. Потом он вспомнил это грубое лицо, прямые жирные волосы и изрядно отяжелевшее тело, которое ему пришлось когда-то «носить» – к счастью, недолго… Черная Летрод смотрела на него равнодушными циничными глазами, играя остро отточенной костью.

Остальные три женщины и четверо мужчин, сидевшие в дальнем конце стола, были ему незнакомы. Он рассматривал их некоторое время, а потом вышел из тени.

– Клянусь Хаосом! – воскликнул граф Тойнгха и со стуком опустил на стол чашу с вином. – Она все-таки сделала это!..

На его лице появилась ядовитая улыбка человека, получившего наконец возможность отомстить за давнее оскорбление.

В этот момент Сенор ощутил, как что-то коснулось его сапога, и посмотрел вниз. В ногу тупо упиралось уродливое существо с человеческими головой и грудью, переходящей в короткое и толстое членистое тело. У существа не было ног. Маленькие ручки бессильно скребли по полу – препятствие, которое представлял собой сапог герцога, оказалось непреодолимым.

Сенор брезгливо поморщился и отступил в сторону, освобождая уродцу путь к фонтану.

Тем временем Хозяин Башни повернулся к гостю, и голубой глаз ярко заблестел в тени капюшона. Для Зонтага Маг был слишком низок, но кто не претерпел изменений с тех пор, как Башня исчезла в Хаосе?.. Голубой немигающий глаз внимательно изучал Человека Безымянного Пальца. Сенор почувствовал пристальный интерес Мага к своим амулетам.

– Он должен был умереть в Кобаре… – произнес слабый голос. Герцог уловил плохо различимые отражения.

– Хорошо, что не умер, – процедил сквозь зубы Тойнгха и поманил Сенора к столу ироническим жестом. Приблизившись, Холодный Затылок наконец разглядел на дне его зрачков огоньки неугасимой и беспощадной ненависти. – Теперь он сделает для нас все, что нужно…

Меррадль воззрился на придворного Башни так, будто видел впервые. С белого жирного лица постепенно сошло неожиданное выражение блаженства, сменившись испуганной гримасой. Сенор видел, что его губы трясутся.

– Может быть, он предпочтет сражаться… или сбежит? – робко предположил Смотритель Часов, и его пухлая рука потянулась к Рейте, словно голодный слепой щенок к соскам матери.

– Посмотри на его маску, болван! – брезгливо бросил хвостатый граф и внезапно захохотал, задрав к потолку острый подбородок. Отсмеявшись, он одним глотком осушил чашу с вином. – Он оказался в ловушке неизбежности и никуда не денется, – продолжал Тойнгха, уставившись на герцога. – То же самое когда-то он проделал со мной. Теперь наступило время вернуть долг…

Сенор смотрел на его татуировку и раздумывал, не означает ли она редкую разновидность Печати. Отражения графа отсутствовали. Вряд ли Тойнгха в совершенстве владел защитой, а скорее всего был начисто лишен этой способности. Кроме того, его молодость казалась противоестественной, как звериный оскал на лице ребенка.

Черная Летрод с прежним равнодушием скользила взглядом по фигуре Человека Безымянного Пальца. Рейта Меррадль повернула голову в сторону графа, и Холодный Затылок мог бы поклясться, что это движение было каким-то механическим. Смутная догадка забрезжила в его сознании.

По крайней мере немедленная смерть ему не грозила. Тойнгха вел себя как хозяин, но Сенор уже знал, что Джелва гораздо больше боится кого-то другого.

– Иди ко мне! – позвал граф темнокожую женщину, и та покорно направилась к нему. Подойдя, она села возле его ног, а Тойнгха положил руку ей на голову. – Ты сделала правильный выбор, – сказал он, будто утешая, и провел кончиками пальцев по зыбким изменчивым рисункам на ее полуобнаженной груди. – Впрочем, ради себя самой…

Внезапно он схватил Джелву за подбородок.

– Ты ведь догадываешься, что ожидало тебя в противном случае?.. А может быть, все еще впереди…

Взгляд Джелвы стал стеклянным от ужаса. Граф рассмеялся и небрежно оттолкнул ее от себя.

– Пойди оденься и возвращайся, – приказал он потом. – Этой ночью тебе предстоит весьма неприятная работа!

Затравленно оглядываясь по сторонам и стараясь ступать неслышно, Джелва исчезла в темноте. Тойнгха принялся рассматривать янтарные глубины напитка в своей чаше.

– Ты – почти мертвец, – сказал он Сенору. – Поэтому я сделаю тебе последний подарок. Через некоторое время я провожу тебя к Храму. Ты сможешь войти в него и взять то, что давно ищешь.

Холодный Затылок ничем не выдал охватившего его волнения. Западня была очевидной. Но это не облегчало его двусмысленного положения. Он по-прежнему не знал, кто стоял за Тойнгха и прочими марионетками, с которыми приходилось иметь дело в замке Грах. Здесь они играли столь же неопределенные роли, как и в Кобаре.

Поразмыслив, он сел за стол, чтобы разделить трапезу со своими врагами и слугами врагов. У него были сотни вопросов, но он понимал, что время ответов на большинство из них еще не настало. Поэтому он молча наблюдал за Рейтой Меррадль – женщиной, которая умерла в неудачном месте и тем вовлекла его в эту историю.

Пустая глазница на ее лице приводила в содрогание. Теперь Сенор был уверен, что НАСТОЯЩАЯ Рейта действительно умерла.

Смотритель Часов перехватил его взгляд и смотрел на герцога с ненавистью и опаской.

– Ты вернулся оттуда, откуда никто не возвращался… – начал Меррадль с подозрением, словно сомневался в том, что перед ним сидит тот самый человек, которого он лично отправил когда-то в Мертвые Времена.

Сенор поборол в себе искушение показать Меррадлю один из медальонов, до сих пор висевших у него на шее. А лучше – ОБА. Хотя зачем? Смотритель Часов явно был здесь на вторых ролях, если только не принимать во внимание его таинственных фокусов с часами.

– Вернулся. И даже привел кое-кого с собой, – сказал Холодный Затылок, по-прежнему глядя на Рейту.

Черная Летрод хмыкнула и проколола костяной иглой кусок жареного мяса. Мимоходом Сенор задал себе вопрос, кто на кого охотился в окрестностях замка Грах…

Внезапно музыка оборвалась. После этого из воронки доносилось только раздражающее шипение. Слуга неслышно возник из темноты и поднял рычаг над поверхностью черного диска.

– Куда подевались Дети Гриба? – спросил Незавершенный с нескрываемой насмешкой. Однако хвостатый граф остался невозмутим.

– Бедные безмозглые Уроды! – сказал он с фальшивым сожалением. – Они не смогли выжить в Тени. Здесь их машины стали бесполезными, а рационализм оказался просто губительным для душевного здоровья… Впрочем, этого следовало ожидать. Сейчас мы находимся в относительно спокойной фазе, а ведь было время, когда Мургулла… Однако кому я это рассказываю? Герцогу Мертвой Коже, самому многоопытному из странников Хаоса?!..

Злая ирония Тойнгха достигла вершин выразительности. С дальнего конца стола донесся деланный смех. Смеялись те, кого Сенор не знал. Вероятно, это были недавние приобретения графа…

– Вопреки всему мы не испытываем особых неудобств. Король Гугим создал для нас новых слуг, – продолжал Тойнгха с легким поклоном в сторону Хозяина Башни. – А Меррадль помогает нам избавляться от тех, кто подходит слишком близко к архипелагу.

Это не было для Сенора новостью. О способностях Смотрителя Часов он знал не понаслышке и на себе испытал его утонченное коварство. К тому, что Хозяин Башни оказался Безумным Королем, он отнесся равнодушно. При любых обстоятельствах Гугим оставался для него темной личностью, неизвестной картой в магической колоде.

Двое слуг с неподвижными зрачками произвели перемену блюд. У них была деревянная походка, а движения рук не отличались плавностью. Кажется, Безумный Король не слишком постарался или же использовал негодный материал.

– Может, покажешь нам свое лицо? – спросил Гугим и захихикал. – Впрочем, не надо. Я и без того догадываюсь, что увижу под маской… След колдовства, правда?.. Впечатляет. Кстати, не советую пользоваться амулетами – это не в твоих интересах.

– Зачем мне твои советы? – прервал его Сенор и выпил налитое слугой вино. Оно было великолепным и чуть терпким на вкус. Он давно забыл его запах. – Где находится Круаг-Кмедал? – спросил он затем у хвостатого графа, преодолевая глубочайшее отвращение, которое испытывал к Тойнгха.

Тот многозначительно улыбнулся и показал на ряд окон в темной части зала, черневших между тяжелыми бархатными портьерами.

Холодного Затылка не покидало ощущение, что он принимает участие в каком-то абсурдном и запутанном спектакле. Он встал, прошел через зал и приблизился к окнам. Несколько пар глаз внимательно наблюдали за ним.

Сенор увидел именно то, что должен был увидеть, – Стеклянный Лес. Теперь он смотрел на него сверху, с одной из самых высоких скал Яруса. Вдали над лесом разлилось призрачное голубое зарево. Это светились купола подземных гробниц Мургуллы.

Он оценил шутку, которую сыграла с ним судьба. Надо было преодолеть тысячи ландшафтов Тени, чтобы найти Храм там, откуда начиналось странствие Незавершенного. Впрочем, шутка могла в равной степени оказаться грубым издевательством или примитивным обманом…

– Значит, гробницы Мургуллы – это и есть острова Круаг-Кмедал? – спросил он, поворачиваясь к хозяину замка Грах.

Меррадль затрясся от смеха. Его обвисшие и подпертые стоячим воротником щеки дрожали, как студень, а правая рука непрерывно бегала по спине Рейты, словно жирный белый паук. С лица Тойнгха не сходила неопределенная улыбка. Его омерзительное «украшение» – свернутый спиралью хвост – лежал рядом с креслом графа. Черная Летрод со скучающим лицом ковыряла в зубах заостренной костью.

– Что помешает мне теперь убить вас всех? – сказал Холодный Затылок в пространство, вынимая из ножен Древний Меч и невольно любуясь игрой отраженного света на гранях клинка. Знаки, как всегда, испускали собственное сияние.

Безумный Король Гугим развернулся в своем кресле на колесах и уставился на Сенора нечеловеческим глазом, в котором тот поймал собственное перевернутое отражение.

– Ничего, – спокойно ответил Тойнгха, глядя на кровавый фонтан. – Кроме одной-единственной мелочи. В разных ландшафтах архипелаг Круаг-Кмедал выглядит по-разному, но невидимые острова ВСЕГДА остаются невидимыми. Все очень просто. Я хочу, чтобы ты понимал это. Только я могу привести тебя к Храму, и только ты можешь войти в него. Такова предопределенность. Именно поэтому ты до сих пор жив, мерзавец! И, признаться, это сильно противоречит моим желаниям.

– Ты глупец, Тойнгха, – сказал Сенор с издевкой. Неожиданно он ощутил давно забытую легкость и вложил меч в ножны. – Ты все еще не понял, кто твой настоящий враг.

Граф остановил на нем тяжелый помутившийся взгляд. Сенору показалось, что Тойнгха внезапно постарел на десятки кобарских лет, как будто цветущего мужчины коснулось дыхание смерти.

– В этот раз тебе ничто не поможет, – процедил наконец граф и подал знак слуге, наполнявшему чаши вином.

Человек Безымянного Пальца вернулся к трапезе. Мясо, дымившееся на блюдах, имело особый привкус. Он отнес это на счет того, что слишком давно не пробовал здешней еды…

Спустя некоторое время появилась переодетая Джелва. Обойдя копошившихся у фонтана уродливых тварей, она заняла за столом место напротив гостя. Теперь на ней было белое платье и драгоценности – обесценившиеся и превратившиеся в побрякушки. Тем не менее они подчеркивали ее красоту, и она знала это.

Взглядом искушенной в разврате дамы она скользнула по Сенору, словно все еще собиралась пополнить свою обширную коллекцию мужчин. Он находил смешной и бессмысленной эту игру, но не исключено, что Джелва, сама того не желая, еще могла оказаться ему полезной.

…Пауза чрезмерно затягивалась. За столом установилось почти зловещее молчание. Было слышно, как копошатся у фонтана живые свидетельства неудачных опытов и извращенного искусства Гугима. Вскоре к этим звукам добавился новый, едва различимый, но постепенно нараставший шум. Лицо Тойнгха окаменело.

Сенор помнил эти звуки, которые сопровождали передвигавшуюся по Стеклянном Лесу Кладбищенскую Крысу, – скрежет когтей по стеклу и хрустальный звон обломанных ветвей. Да и можно ли было их забыть?..

– Наверное, наш гость нуждается в отдыхе, – сказал Тойнгха сладчайшим вкрадчивым голосом, но это прозвучало как приказ. Он в упор смотрел на Сенора и был смертельно бледен от бешенства. – Можешь выбрать себе любую свободную комнату.

Холодный Затылок не стал возражать. Он действительно чувствовал бесконечную усталость, копившуюся многие годы и сотни Изменений подряд. После выпитого вина в груди разлилось приятное тепло…

Сенора мало интересовали отношения графа с Кладбищенской Крысой или любым другим подлинным хозяином Яруса. Важным было лишь то, что он согласился участвовать в предложенной игре; теперь приходилось играть по правилам. Он собирался нарушить их всего один раз – когда окажется в Храме и на карту будет поставлена его собственная жизнь…

Он покинул зал в сопровождении слуги графа, вышагивавшего перед ним размеренной походкой заведенной куклы-автомата. Оставшиеся принялись развлекаться, стравливая человека-змею и существо с птичьим телом и клешнями вместо крыльев. Насколько Сенор мог судить по душераздирающим крикам, схватка у фонтана была кровавой и продолжалась до смерти…

Глава шестая

Ночь Джелвы

Сенор выбрал спальню, в которой был только один вход и полностью отсутствовали окна. После того как слуга удалился, герцог принял необходимые меры предосторожности. Ни одно из убежищ в Тени не было вполне надежным. Он не питал иллюзий на счет своей личной безопасности. В любой момент его могли уничтожить – для этого существовали десятки способов. Но оградить себя от влияния чужих отражений, особенно во время сна, он считал обязательным.

Холодный Затылок окружил кровать защитным коконом, сплетенным из магических нитей, который мог отразить внезапное нападение. Потом он снял маску Зелеша и подошел к зеркалу из полированной бронзы, стоявшему на каминной полке. Глядя на свое кошмарное лицо, он улыбнулся. При этом оно стало еще страшнее.

Пятно медленно гниющей плоти уже распространилось на подбородок и верхнюю губу. На руке оно поднялось до локтя. У Незавершенного оставалось очень мало времени…

С этой мыслью он улегся спать, положив в изголовье кровати свой меч, маску, когти Шакала и укрывшись Поющей Шкурой.

Среди искусственной ночи, не отмеченной ни наступлением тьмы, ни ожиданием света, его разбудили раздражающие сигналы, которые достигли спящего мозга. Свеча погасла, и помогло магическое зрение. Сквозь мерцающее сплетение нитей кокона Сенор увидел едва различимый серый силуэт, застывший на пороге спальни.