Странствие Сенора Дашков Андрей
Стены колодца Тагрир задрожали, по ним прошла заметная зыбь, словно они стали жидкими, а затем потолок обрушился на Сенора, не причинив ему никакого вреда. Он узнал тошнотворную волну распада, сопутствующую погружению в Тень и перемещениям из одного ландшафта в другой. Сейчас он оказался внутри этой волны. Иллюзорный мир, созданный Сущностями, рушился вокруг и мог заодно уничтожить Глупца, но тот уже был неуязвим.
Однако так повезло не всем.
Пространство наполнили кошмарные вопли существ, сотворенных исключительно ради обмана, и тем не менее вполне живых. Еще бы: ведь для них наступил конец света! Несчастные одушевленные марионетки! Их гибель казалась ужасной даже Сенору, хотя все это было лишь помпезным завершением неудавшегося спектакля.
Попавшие под ливень летящих сверху камней корчились в муках; погребенные под рухнувшим потолком умирали беззвучно; трещали и раскалывались черепа; затихали стоны проваливающихся в бездну; метались сгорающие заживо…
А потом уже не осталось ни верха, ни низа – только беспорядочный круговорот зыбких обломков и мертвой плоти. Нити, из которых были сотканы иллюзии, окончательно оборвались. Земля Мокриш прекратила свое существование.
За размытой картиной разрушения Сенор увидел какие-то фигуры, бледные, словно отражения в мутном запыленном зеркале, плохо различимые и непрерывно изменяющиеся. Временами ему казалось, что он узнает силуэты Лаины, некоторых из своих бывших придворных, существа со следом от веревки на шее и многих, многих других. Все они готовились к сражению – в этом у него не было ни малейших сомнений.
Когда течения Хаоса смыли материю, утратившую связующий закон, Незавершенный снова оказался на бесцветной, простиравшейся в бесконечность, лишенной ориентиров и направлений тверди, которую создал для него След, заключенный в Мече Торра. Сенор поочередно прикоснулся к каждому из своих амулетов. Ни один не был утрачен, и даже кожаная маска – подарок Зелеша – лежала там, куда он ее сунул…
Он апатично подумал, что бы это значило. Может, тень Зелеша была замаскировавшейся Сущностью. Вполне вероятно, что тогда уцелел и Гашагар… Потом на твердь спустились боги Земли Мокриш, чтобы в последний раз попытаться избавиться от Глупца, и тому стало не до размышлений.
За своим левым ухом Холодный Затылок ощутил чье-то незримое присутствие. Теперь это было нечто враждебное, туманившее мозг и служившее помехой магическому зрению. Десятки Сущностей возникли перед Сенором, и каждая обладала сотнями возможностей уничтожить его.
Кое-кто предпочел воплотиться в те же самые тела, которые герцог видел в Обители Семидесяти Семи. Он увидел мужчину с трупной полосой на шее; в его руках была шпага, длинная и тонкая, как луч света, падающий сквозь игольное ушко. Ее острие хищно извивалось, словно язык живого и смертоносного существа. Почему-то эта шпага показалась Сенору опаснее любого, выкованного из стали клинка.
Валет и Король Мечей надвигались на него, превратившись в стаю гигантских металлических пауков, которые тащили на себе разнообразнейшее оружие; на боку каждого из них чернели символы масти Мечей. Но большинство Сущностей оказались гораздо менее прямолинейными.
Благодаря обострившемуся восприятнию придворный Башни заметил облако мельчайших, смертельно ядовитых частиц, роившихся вокруг него в ожидании момента, когда Незавершенный выпустит из руки Древний Меч. Сенор узнал стиль своего давнего коварного врага – Пятерки Пантаклей, посетившей его когда-то в Замке Крика.
Тончайшая нить – тень Восьмерки Чаш – висела у него над головой едва видимой подрагивающей паутиной, готовой в любой момент обвиться вокруг его шеи.
Огненное озеро, которым стал Рыцарь Жезлов, окружало Незавершенного со всех сторон, и вскоре он очутился на маленьком островке среди бушующего всепожирающего пламени.
Маг, Император и Императрица плыли над твердью огромными тенями, неся в себе неизвестную Сенору угрозу, но он не стал ждать нападения.
Он закрыл глаза, и было ему уже знакомое видение – гроб из черного камня, гроб, висящий в пустоте, к которому вела прерывистая дорожка из светящихся знаков, полностью совпадающих с символами, выбитыми на лезвии меча из небесного металла.
Сенор достиг третьего знака, и его конечной целью был черный гроб – целью непонятной и ужасной, тем более что он не знал, какая сила влечет его к этому мрачному артефакту. Снова он был слепой тварью, заблудившейся в поисках утраченного хозяина; и вернулась прежняя боль; и бессильная ярость пронзила его сердце…
Просуществовав краткий миг, видение исчезло; Сенор стоял на созданной Следом Торра тверди, держа в руках Древний Меч. Третий от рукояти меча знак сиял ярчайшим голубым светом, по сравнению с которым меркло даже пламя Рыцаря Жезлов.
…Это свершалось помимо его сознательной воли. Сила меча пробуждалась, когда он отчаянно нуждался в ней. Но ужасные предчувствия не оставляли Сенора – с содроганием думал он о том моменте, когда будут пройдены ВСЕ знаки и он окажется возле черного гроба…
Холодный Затылок завороженно смотрел, как по лезвию струятся темные потоки, словно волны сгустившегося мрака. Леденящий холод исходил от них; клинок и рукоять покрылись инеем. Сенор почувствовал, что немеет его рука, державшая меч.
Потом он поднял глаза и увидел, как лицо Повешенного передернулось от ужаса, а хищная шпага свернулась кольцами и исчезла в его ладони.
– Остановись, безумец! – закричал Повешенный. – Это Лед, Замораживающий Сущности! Остановись, если не хочешь уничтожить Хаос!..
Сущности оказались в сильнейшем замешательстве. Ряды атакующих монстров распались, кое-кто начал превращаться в нечто чудовищное, стихии отступили – но Незавершенного уже было невозможно остановить. Сила подчинила его себе.
Он поднял меч, и конус леденящего мрака, стекавшего с клинка, ударил в бесконечность, будто луч, сотканный из одной только непроглядной тьмы.
Предсмертный вой обитателей Тени вонзился в уши Сенора болезненными жалами, но Древний Меч в его вытянутой руке неумолимо поворачивался в сторону Сущностей, а вместе с мечом к ним приближался Лед, которого они так боялись.
Конус мрака накрыл их, и они исчезли, словно тени, утонувшие в ночи, – все Сущности до единой: пауки, огненное озеро, ядовитый рой, Повешенный, ураган, невидимый душитель… В то же мгновение обрушилась тишина. Беззвучно струились по лезвию темные потоки, и вокруг Сенора установился абсолютный немой покой, как будто Лед меча заморозил само пространство…
Потом третий символ на клинке погас, и мгла, застилавшая омертвевший ландшафт, начала рассеиваться. Сквозь нее проступили очертания неподвижных фигур из черного льда. Они были совершенно непрозрачны, и ни один луч света не проникал в них.
Когда мгла рассеялась окончательно, Сенор оказался посреди мрачного кладбища замороженных идолов, каждый из которых стал памятником побежденным богам. Он представил себе их судьбу – когда твердь исчезнет, они будут вечно носиться в пустоте по воле течений Хаоса, пока кто-нибудь не снимет с них заклятие Древнего Меча. Эта безрадостная картина странным образом сливалась со смутными воспоминаниями…
Незавершенный не чувствовал угрызений совести. Он двигался к единственной цели, которая у него осталась, и сражался с теми, кто пытался помешать ему. Его подстегивали собственная боль, страх перед силами более могущественными, чем он сам, и предопределение, которое было словно камень на шее, тянувший утопленника ко дну.
…Сенор искал среди замороженных Сущностей Суо из Мертвых Времен, которое было его спутником в странствиях по Тени. Однако он не сумел бы даже сосчитать фигуры из черного льда – они располагались так, что из одной точки была видна только часть из них. Опознать тех, кто стал жертвой Льда, не представлялось возможным, а меч из небесного металла не оставлял на ледяных статуях даже царапины.
Больше здесь было нечего делать.
Сенор повернулся и отправился в глубь Тени, двигаясь по безграничной бесцветной равнине, пока кладбище замороженных Сущностей окончательно не исчезло из виду.
Эпилог
Так продолжалось его странствие по Зыбкой Тени.
Он лишился своих союзников и остался один на один с Хаосом.
Отвратительное лиловое пятно на его руке медленно разрасталось; кисть все больше напоминала конечность трупа. Кроме того, пальцы вскоре утратили подвижность, и Сенор мог сражаться только одной рукой.
Пятно гниющей плоти постепенно увеличивалось и на левой щеке. Спустя некоторое время почти половина его лица была обезображена.
Он не мог противодействовать этому колдовству. Хозяин Башни Зонтаг наградил его чем-то вроде мертвой кожи, расползавшейся по телу. Но хуже всего было то, что у Незавершенного не оставалось времени, чтобы достичь Реки С Одним Берегом, которую стерегли Охранники Веры.
Он пренебрег своим соглашением с Хозяином Башни и теперь расплачивался за самонадеянность. Единственным выходом было тотчас же отправиться на поиски Храма Спящих Младенцев, какими бы безнадежными и бесполезными эти поиски не казались…
Придворный Башни из исчезнувшего Кобара был вынужден носить маску, найденную им в Доме Над Океаном и скрывавшую его изуродованное лицо, но все равно среди обитателей Младшего Хаоса вскоре прошел слух о неприкаянном герцоге по прозвищу Мертвая Кожа, странствующем в поисках затерянного Храма и властвующем над силами, которые позволили ему избежать вечного плена в Обители Семидесяти Семи.
Маска сделала Сенора безликим и, вероятно, более загадочным как для моюзников, так и для врагов, однако только сам он знал, какое страдание причиняет уродство, вызванное нездешним колдовством. Лицо и рука полуразложившегося трупа, а также соответствующий запах – мало кто мог забыть об этом, имея дело с герцогом. Его глаза лихорадочно блестели в узких прорезях маски, и это были глаза смертельно раненного зверя.
Полный ненависти к миру, ожесточившийся и утративший иллюзии, он странствовал по самым гнусным закоулкам Тени, читая порой во взгляде тех, кого встречал по пути, затаенную насмешку или неприкрытый ужас.
С женщинами он был небрежен или циничен, со всеми остальными – холоден и жесток. Колдовство Зонтага обрекло его на изоляцию; он двигался к своей почти нереальной цели и гнал перед собой гнетущую волну ненависти.
Те, кого он считал союзниками, оказались слишком далеко или скорее всего уже были мертвы. Он убил в себе надежду встретиться с ними, чтобы меньше страдать, но не избежал этой участи. Безразличие к собственной жизни и привычка к боли сделали его беспощадным и страшным врагом.
Амулеты все еще принадлежали ему, и этого пока было достаточно, чтобы выжить в Хаосе. На их силу он по-прежнему мог опереться. О таинственных Зеркалах Короля Жезлов он вообще ничего не знал, однако само обладание ими придавало Незавершенному уверенность и мрачную решимость.
Придворный Башни не сохранил ни капли почтения к Великим Магам Кобара.
Он понимал, что может не успеть сделать то, во что уже почти и не верил.
Он помнил только, что должен успеть отомстить.
Книга третья
Обезображенный
Клянусь небом и идущим ночью!
А что даст тебе знать, что такое идущий ночью?
Звезда пронизывающая.
Поистине, над всякой душой есть хранитель.
Пусть же посмотрит человек, из чего он создан!
Создан из воды изливающейся.
Выходит она из хребта и грудных костей.
Поистине, Он в силах вернуть его снова,
в тот день, как будут испытуемы тайны.
И нет у него ни силы, ни помощника.
Клянусь небом, обладателем возврата.
И землей, обладательницей раскалывания.
Это, поистине, слово решающее,
и это – не шутка!
Они ведь замышляют хитрость.
И я замышляю хитрость.
Дай же отсрочку неверным, отсрочь им немного![4]
Коран. Сура 86. Идущий ночью
До небожителей, на Пэнлай,
путь не такой уж трудный:
Темная птица о трех ногах,
дай мне знать о грядущем.[5]
Ли Шанъинь
Пролог
Сенор так никогда и не узнал, что в глубине его существа родилось ЭТО. Никто не видел, как вызревают ужасные семена… Вначале ЭТО было просто головной болью. И что-то страдало и ворочалось в тесной коробке черепа; и ему удавалось ненадолго прогнать эту боль, но она никогда не уходила совсем, а оставляла мысли – как шум и видения, как утомительный сон.
Проклятие его заключалось в том, что он был Незавершенным; он не помнил своего прошлого и ничего не знал о своем будущем.
Лишь на секунду его ум становился безмолвным и ясным, но потом не находил себе покоя: слова с утраченным смыслом как злобные псы бесновались на окраинах сознания, из могил памяти восставали демоны – и шли по кругу часы, дни, недели и годы… ЭТО росло незаметно и неумолимо и привыкало жить в стенах своей тюрьмы. А затем ОНО разрушило Сенора и начало действовать…
ОНО стремилось достичь Слияния и Завершения.
Но этому освобождению предшествовали долгие и странные приключения.
Сенор видел, как умерла женщина с искусственным глазом, принесенным из Зыбкой Тени, и ее гибель вовлекла его в опасную и непонятную интригу.
Он избежал смерти от рук барона Тенга, который был тайным слугой демона Тени, и смерти от рук безголовой куклы, посланной Хозяином Башни Зонтагом.
Он побывал в Мертвых Временах, где нашел себе странного союзника, в надежности которого до сих пор сомневался.
Он был пленником Железного Шара, который Тантор Тенга получил от Безумного Короля Гугима в обмен на «настоящую пищу» – жаркое из любовницы барона Хильды Биорг.
Он встретил Бродячего Монаха, давшего Обет Проникновения и научившего Сенора Игре. Позже тот был уничтожен существами Тени и возродился у него на глазах.
Он пытался пройти Ритуал, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, но Гет-Забалла, хранитель Ритуального Саркофага, сделанного из зуба Древнего Бога Кружедда, отрекся от него.
Все, что ему удалось узнать в период, предшествовавший падению Кобара – мира, где он жил, и единственного мира, который он помнил, – могло приблизить его к разгадке тайны своего происхождения, но вместо этого вызвало еще большую сумятицу, погрузило в непроницаемый мрак. Количество загадок увеличилось многократно; оказалось, что он искусственно помещен в свою темницу – но кем? Может быть, самими Древними Богами?..
Это заставило его искать ответы вне Кобара, пространство которого поглощала Зыбкая Тень, а вокруг сжималось кольцо Завесы Мрака.
Судьба свела его с изгоями Кобара: ведьмой Истар, приговоренной Хозяевами Башни к изгнанию, и превращенной Люстиг, уже побывавшей в Тени и вернувшейся оттуда уродливым карликом-мужчиной.
Спустившись в подземное королевство Мургуллу, он познал любовь Слепой Королевы Мелхоэд и ненависть хвостатого графа Тойнгха. Оба хотели отомстить придворному Башни. И оба теперь были поглощены Тенью.
Но не только те двое мечтали увидеть Незавершенного из Кобара еще раз, при других обстоятельствах. Сенор заключил сделку с Хозяином Башни Зонтагом, который нуждался в теле Спящего Младенца, и пообещал кое-что Железной Статуе, стерегущей могилу своего таинственного хозяина. (Сердце! Безумец пообещал принести ей сердце, чтобы спящий когда-нибудь проснулся!) Условия сделки и обещание были не из тех, которые можно безнаказанно нарушить.
Он владел амулетами, добытыми в схватке, за Игрой, и на ложе любви, – предметами, принадлежавшими Древнему Богу, обитательнице подземелья и Бродячему Монаху Сдалерну, который вообще был неизвестно кем.
Сенор носил Меч Торра с магическими знаками на клинке, хранившими силу, которая лишь однажды ШЕВЕЛЬНУЛАСЬ – но этого оказалось достаточно, чтобы уничтожить барона Тенга и изгнать из Кобара демона Тени.
У Незавершенного был перстень Сдалерна, позволявший монаху свободно перемещаться из мира в мир, преодолевая Завесы, а также Обруч Мелхоэд, благодаря которому Сенор сумел покинуть Бутылку Рофо – убежище, созданное самым скрытным из Древних Богов на случай гибели Вселенной.
Эти амулеты, может быть, и сделали его неуязвимым.
Но избавили ли они его от мук?
Злобный пленник, томившийся в сознании Незавершенного, по-прежнему терзал его мозг. Сенор помнил лишь то, что случилось в течение последних нескольких лет, а более глубокое прошлое было скрыто за непроницаемым занавесом, опущенным теми, о ком он даже не подозревал.
Он зашел уже слишком далеко по дороге, ведущей либо к гибели и вечным адским мукам, либо к истоку всех тайн и, значит, к Завершению. Ему нечего было терять. Возврат был для него немыслим.
Тиран, заключенный в его черепе, возликовал. Это была и его победа. Он жаждал освобождения любой ценой – саморазрушения или преображения.
В последние дни обреченного Кобара Незавершенный покинул город, войдя в Зыбкую Тень. С ним была ведьма Истар, которую он однажды уже спас от этой участи. С ним было Существо Суо из Мертвых Времен, испытавшее все, кроме власти над Срединными Мирами. Четвертым оказался карлик Люстиг, отправившийся в Тень с безумной надеждой вернуть себе утраченное женское естество.
У каждого был свой мотив.
У каждого была своя тайна.
Сенору удалось выжить и сохранить рассудок в Тени благодаря Следу, Остающемуся В Предметах. В данном случае След был запечатлен в мече, принадлежавшем когда-то одному из Древних Богов.
Придворному Башни еще предстояло научиться перемещаться в Изменяющихся Ландшафтах Хаоса – и поэтому не было ничего удивительного в том, что он и его спутники оказались именно там, куда жаждал попасть превращенный карлик.
Люстиг вывел их к Призрачному Замку, последнему бастиону исчезнувшего королевства Ксантрия. Замок Шаарн был Следом Свиньи Кружедда, который позволил уцелеть в Тени королю Гишаарну и небольшому количеству его подданных.
С тех пор как Срединный Мир Ксантрии был поглощен Тенью, замок странствовал по Младшему Хаосу. Бесцельно. Так думали почти все в Шаарне, включая самого короля, кроме двух существ: Эрланы, Обрученной Со Смертью, и Игама, Замурованного В Глине. Только эти двое знали, что происходит на самом деле.
Эрлана была тайной посланницей Бога На Четырех Ногах. С нею был связан Посредник – полудемоническое существо, принимавшее облик пса или шакала, с которым Эрлана совокуплялась и магию которого использовала в своих целях.
Игам был замурован в глиняной статуе самого Бога-Шакала, спрятанной в одном из подземелий Шаарна. Король считал его своим пленником, чья жизнь находилась в прямой зависимости от волшебных предметов, которые Игам изготавливал внутри глиняной тюрьмы.
Но на самом деле Игамом оказался не кто иной, как Бродячий Монах Треттенсодд Сдалерн Тринадцатый, в чем Сенор убедился сам, когда встретился с ним внутри статуи Шакала, проникнув туда с помощью Стеклянного Обруча Слепой Королевы Мелхоэд.
По причинам, оставшимся Сенору неизвестными, Сдалерн похитил Призрачный Замок из Ледяной Обители Бога На Четырех Ногах и теперь прятал его в отдаленных ландшафтах Тени.
В подземелье Шаарна Незавершенный стал свидетелем многих событий: битвы между Монахом и слугой Шакала; смерти короля Гишаарна, задушенного Поющей Шкурой, и бегства Эрланы, которой предстояло возвращение к своему господину.
Люстиг достигла своей цели – она вновь была превращена в женщину, одержимую себялюбием и жаждой власти. Теперь она удовлетворила эту жажду – ей достался Призрачный Замок, потому что ни Бродячий Монах, ни Холодный Затылок, ни Существо из Мертвых Времен не захотели обременять себя бессмысленным и смертельно опасным правлением. А у Сенора, кроме того, оставалось не так много времени…
После этого пути Сдалерна и Незавершенного вновь разошлись. Сенор и Суо оказались в Обители Семидесяти Семи, среди непостижимых существ, которым удалось вовлечь их в свои божественные игры. Здесь Холодный Затылок вкусил всего, что могло в равной степени быть реальным или воплощением его собственных иллюзий и тайных желаний. Он не умел отделить одно от другого и с радостью принял эти сомнительные дары, среди которых были бессмертие и множественность судеб.
В одной из своих полуреальных жизней он был превращен в Химеру, зверя Хаоса, и мог навеки остаться живым талисманом Короля Жезлов, владевшего таинственным амулетом – изменчивыми Зеркалами с неизвестными свойствами.
От этой малопривлекательной участи его спас Сдалерн Тринадцатый, умертвивший Короля Жезлов в ручье Космического Яда и вернувший Сенору его привычное тело. Вслед за этим Незавершенного покинуло Существо Суо, удачно сыгравшее роль Семьдесят Восьмой, Утраченной Сущности.
Когда Обитель Семидесяти Семи наскучила Сенору и возникла надежда (или опасность?), что для него забрезжил наконец свет истины, он стал жертвой новой злой шутки. Сущности вернули его в Землю Мокриш – мир, которого он так и не вспомнил.
Сенор оказался там в качестве герцога Йерда, правившего народом колодцев и изгнанного в небытие колдуном Гашагаром. Наказанием герцогу стало беспамятство и замкнутый круг существования, что вынудило его искать помощи у Зелеша, обитавшего в Доме Над Океаном.
Но прежде его возвращение было омрачено пленом в подземельях глонгов – мертвецов, поднятых из могил силой чьего-то зловещего колдовства. Они подчинялись Воину В Железном Панцире, который сделал герцога объектом своей непостижимой мести. Сенор едва не стал предметом их поклонения и самой желанной жертвой – но так и не проник в тайну чудесного освобождения.
В доме Зелеша он совершил убийство и ушел оттуда, заплатив жизнью своего предательского спутника – шамана Зарзора, однако и там не нашел ничего, что пролило бы свет на истинные причины происходящего…
И все же семена, посеянные когда-то, постепенно вызревали и давали всходы… Сенор разрушил Землю Мокриш, освободившись от иллюзий, и тогда Сущности объединились, чтобы уничтожить его.
Он одержал победу над ними с помощью Древнего Меча и достиг того, к чему бессознательно стремился, то есть свободы, однако не знал, что делать с нею. Безграничный хаос снаружи и внутри явился причиной и результатом этой свободы. Но даже то, что Кобар был уничтожен, не спасло Сенора от гибельного влияния Хозяина Башни Зонтага.
Это влияние, означавшее, что Хозяева Башни также уцелели в Тени, стало ощутимым в тот момент, когда он готов был отправиться на поиски Реки С Одним Берегом, – и ему пришлось изменить свои планы… Зонтаг сдержал обещание, данное придворному Башни: половина лица и кисть руки Сенора были обезображены и утратили подвижность.
Уродство обрекало его на изоляцию и скорую смерть; ему пришлось вспомнить о сделке, заключенной с Зонтагом еще в Кобаре.
Теперь его целью был Храм Спящих Младенцев. Впрочем, Сенор поневоле превратился в фаталиста и мало надеялся на то, что успеет вернуться.
Герцог по прозвищу Мертвая Кожа обзавелся немногочисленной свитой из диких существ Хаоса, с которой путешествовал в ландшафтах Тени. Их околдовала сила его амулетов, и они приходили к Сенору в поисках пищи и защиты, а он не спешил разочаровывать своих спутников… Они были непредсказуемы и чрезвычайно мало похожи на людей; он терпел их лишь потому, что рядом с ними порой забывал о собственном уродстве.
Потом он обнаружил, что иметь слуг в его положении даже удобно, – отныне ему не нужно было самому заботиться о хлебе насущном. Существа Тени иногда оставляли его, отправляясь за добычей; некоторые больше никогда не возвращались, но он всегда находил других желающих воспользоваться могуществом волшебных амулетов.
Так странствовал он в поисках Храма, которого, может быть, вообще не существовало, – обреченный на суеверное поклонение слуг, ненависть врагов и неизбежное одиночество.
Часть первая
Храм Спящих Младенцев
Глава первая
Голова Скользкого
Они сидели вокруг костра, разведенного посреди леса Солах, и наслаждались кратким ненадежным покоем. Сенор слушал, как шевелятся во тьме ветви, лишенные листьев. Здесь не было ветра, и Холодный Затылок понимал, что стал невольным свидетелем чуждой непостижимой жизни… Маска лежала у него на колене, и отблески костра плясали на обеих половинах его лица: живой, искаженной болезненной морщиной, которая пролегла от уголка горько искривленного рта, – и мертвой, неподвижной, похожей на уродливый восковой слепок…
Шорох ветвей мешал отдыху – казалось, что кто-то подкрадывается к стоянке из темноты, – и герцог не раз оборачивался, когда шум раздавался прямо у него за спиной. Песок в часах, оставленных Хлумом, пересыпался полностью уже дважды, а их хозяин все еще не вернулся.
Хлум был существом, лишь отдаленно напоминавшим Сенору человека – тощего, с огромной головой, морщинистым лбом и единственным глазом над рваными ноздрями. Герцог подобрал его две сотни Изменений назад в Ландшафте Светящихся Топей, где Хлума хотели подвергнуть мучительной казни двое рыцарей ордена Лухада. Оглушив пленника и лишив его возможности перемещаться по Тени, рыцари собирались насладиться изысканным зрелищем – тем, как священные змеи Лухада, запущенные в кожистый мешок на спине Хлума, найдут выход наружу…
Холодный Затылок не испытывал к жертве ни малейшей жалости, но рыцари не первый раз становились на его пути, и почему-то обстоятельства всегда складывались так, что эти мрачные воины, лиц которых никто никогда не видел, оказывались не на его стороне. В Ландшафте Светящихся Топей было то же самое…
Он очень вежливо попросил рыцарей отпустить пленника, потому что существо вроде Хлума считалось в Тени поистине редчайшей находкой. Сенор решил взять его себе. Блажь или повод для вражды? Ни то, ни другое. Герцог собирался использовать Хлума для поисков Храма, однако у рыцарей было на этот счет другое мнение. Незавершенному пришлось убить их, но прежде он получил тяжелое ранение в плечо.
Хлуму была абсолютно чужда благодарность – как, впрочем, и другие человеческие чувства, – тем не менее он, по-видимому, счел удобным для себя некоторое время сопровождать герцога, находясь под его покровительством.
Мертвая Кожа не питал иллюзий относительно верности этого слуги. И ждал от него только одного – полезных сведений о Храме…
Миновало время ожидания, и в круге света беззвучно возник Хлум. С его головы стекали капли воды, а за спиной появилось и вскоре исчезло туманное видение ландшафта, из которого он пришел. Там бушевала буря…
Холодный Затылок не раз удивлялся легкости и стремительности, с которыми перемещался по Тени Хлум, – но, в конце концов, Хаос был для него родным миром.
Деревья леса Солах угрожающе зашумели во мраке, словно их потревожило что-то (ветер ОТТУДА?), и пламя костра едва не погасло. Хлум протиснулся между двух четвероногих Трака, которые были одним существом, и протянул к огню руки со скрюченными пальцами. Что-то лежало в его заплечном мешке, и от этого казалось, будто у слуги герцога вырос горб. Мертвая Кожа смотрел на него, пытаясь подавить нарастающее раздражение.
Пересыпалось еще около четверти содержимого песочных часов, прежде чем Хлум заговорил:
– Я видел караван, который идет от колодцев Харгу в сторону архипелага Круаг-Кмедал…
К этой новости Сенор отнесся равнодушно. Круаг Кмедал были мифическими островами, и за время своих странствий он встречал немало безумцев, искавших их. Он обвел взглядом всех своих спутников, находившихся возле костра, и увидел, что многие внимательно прислушиваются к словам его посланца.
К Незавершенному пришли отражения этих существ – примитивных и жадных. Для некоторых из них нападение на караван было единственной возможностью добыть оружие и еду. Сам герцог не противопоставлял себя законам мира, в котором оказался, и предпочитал играть по уже заведенным правилам. Когда было нужно, он брался за сомнительные дела вместе со своими слугами, но еще ни разу со времени схватки в Обители Семидесяти Семи не прибегал к силе Древнего Меча, используя его как обыкновенный клинок.
– …Караван охраняют рыцари Лухада, – продолжал Хлум. – Их всего шестеро. С ними было четверо Скользких. Они приближаются к Ландшафту Ущелья Нара, и там мы можем устроить засаду. Удобное местечко.
Мертвая Кожа смотрел, как сверху спускается Хотба Крих, присутствие которого угадывалось по едва заметному дрожанию воздуха. Герцог был почти уверен в том, что Хотба Крих питается призраками умерших; поэтому сообщение Хлума касалось и его тоже. Хотба поспешно покинул верхушки деревьев и снижался к огню.
Он и сам был чем-то вроде призрака, которого Сенор мог увидеть при помощи магического зрения как искрящуюся тень, не имевшую постоянных очертаний. Герцог не знал, что удерживает около него это непостижимое существо Тени, – может быть, только количество мертвецов, которых он оставлял на своем скорбном пути…
Но самую важную для герцога часть сообщения Хлум приберег напоследок. Угадав, что до сих пор Мертвая Кожа оставался безучастным, он сказал:
– Надо напасть на караван. Нам нужна еда, оружие и жидкость грифонов, а ты сможешь получить новые сведения о Храме.
– Откуда ты знаешь об этом? – спросил Холодный Затылок, насторожившись.
Хлум не умел смеяться, но если бы на его месте сидел человек, герцог мог бы поклясться, что пауза была заполнена беззвучным смехом.
– Я побывал в их лагере… Я внимательно смотрел и слушал их разговоры, – отвечал Хлум, явно чего-то не договаривая.
Лицо герцога потемнело – вернее, потемнела его ЖИВАЯ половина.
– Не шути со мной, – сказал он с угрозой, и его рука потянулась к рукояти меча.
Было видно, что Хлум борется с искушением ускользнуть в один из соседних ландшафтов, но что-то удержало его возле костра.
– Один из рыцарей Лухада говорил о Храме со Скользким, – сказал он, и его голова затряслась. Вероятно, это означало удовлетворение. – Они были не слишком осторожны… В доказательство моих слов, господин, я принес тебе голову этого Скользкого. Я могу заставить ее рассказать все.
Хлум запустил руку в свой заплечный мешок и вытащил из него голову одного из тех существ, которых по не известной Сенору причине именовали в Тени Скользкими. Герцог сам был изуродован, но при виде этой головы поморщился от отвращения.
Она оказалась похожей на голову кобарской рептилии, начисто лишенной всякой растительности и покрытой мелкой чешуей грязно-зеленого цвета. Подбородок отсутствовал; черная щель рта тянулась от одного ушного отверстия до другого; невозможно было сказать, мертвы или все еще живы глаза, затянутые мутной пленкой. Длинный и острый крысиный нос оканчивался блестящим раздвоенным жалом.
Однако герцог так и не сумел увидеть шею Скользкого. Ниже рта и затылка очертания головы становились размытыми, будто плоть превращалась в туман, истекавший в пустоту. Граница между воздухом и этим туманом была неразличимой. Возможно, где-то в другом ландшафте голова Скользкого до сих пор сохраняла связь с телом. Все возможно в Хаосе…
Отражения Хотба Криха, вопившего о своем голоде, пришли к Сенору из пространства над костром. Сам Хотба Крих не мог убить даже младенца; ему нужен был только мертвец. «Не раньше, чем я разрешу тебе это», – подумал Холодный Затылок, и над стоянкой внезапно разнесся его безрадостный смех.
Герцогу приходилось слышать о том, что голова или любая конечность Скользкого некоторое время могут существовать отдельно от туловища, но до сих пор считал это одной из причудливых легенд Тени.
– Заставь его говорить, – сказал он, обращаясь к Хлуму, и увидел, как жадно потянулись к огню извивающиеся ветви леса Солах.
Хлум обращался со своим страшным трофеем вполне привычно. Он взял голову в свои руки, нечувствительные к огню, и подержал ее над костром. Наконец мутная пленка, которой были затянуты глаза Скользкого, дрогнула, и спустя мгновение его узкие зрачки уставились прямо на герцога.
Хлум опустил голову ниже. Стало слышно, как потрескивает в огне чешуя. Отдельные чешуйки желтыми и голубыми искрами взлетали кверху…
Изо рта Скользкого послышался высокий, пронзительный, монотонный крик. Никогда раньше Сенор не слышал ничего подобного.
– Огонь – не его стихия, – злорадно сказал Хлум и опустил голову еще ниже. Герцог отвел от нее взгляд и стал смотреть на дым, поднимавшийся от костра. Там, искажая пространство, плясал голодный Хотба Крих. Некоторое время Сенор размышлял о цене своей собственной свободы…
А потом голова Скользкого заговорила.
– Братья Скользкого найдут и казнят тебя, – прошипела она, обращаясь то ли к герцогу, то ли к своему мучителю. Во всяком случае, ее зрачки по-прежнему смотрели прямо перед собой, значит, на герцога. – Не будет спасения, не будет пощады!..
– Ты не о том говоришь, – сказал Хлум вкрадчиво и почти ласково.
– Расскажи герцогу о Храме и об идущих на поиски Круаг-Кмедал, иначе то, что осталось от тебя, возьмет Хотба Крих…
С этими словами он на мгновение повернул голову Скользкого так, чтобы ее взгляд оказался устремленным вверх, туда, где дрожал воздух. Хотба спустился еще ниже…
Когда Сенор снова увидел зрачки Скользкого, они были расширены. К счастью, герцог не мог разделить нечеловеческого ужаса.
– Что ты хочешь знать о Храме? – выдавил наконец Скользкий, сопротивление которого было сломлено.
– Где находится Храм? – спросил Сенор, все еще боясь поверить в то, что после стольких разочарований напал на верный след.
– На одном из невидимых островов Круаг-Кмедал. Я не знаю, где именно, – поспешно добавила голова, ощутив, как дрогнули державшие ее руки Хлума. – Больше меня знает тот, кого охраняют рыцари Лухада. Ни один из Скользких не имел доступа к этому существу. Его везут в железном ящике, запечатанном рунами Лухада. Оно предназначено в дар самому Хозяину Смерти.
– Кому служат рыцари Лухада?
– Никто не знает… Они присоединились к нам еще возле Колодцев Харгу. Неизвестно, куда они направляются. Существо в ящике обещало им сокровища Храма за свое освобождение.
– Почему же они идут на Круаг-Кмедал? – проговорил Незавершенный, обращаясь скорее к самому себе, чем к голове Скользкого…
Единственный глаз Хлума неотрывно следил за герцогом. Сенор сделал отрицательный жест; Хлум разжал пальцы, и голова Скользкого упала в костер.
Последнее, что видел герцог, отворачиваясь, была наполнившая пространство тошнотворной зыбью тень Хотба Криха, который опускался прямо в огонь…
Глава вторая
Схватка в ущелье
Ущелье Нара являлось местом, где по не известной герцогу причине сходились многие дороги Тени. Любой другой путь пролегал через десятки опасных ландшафтов, подверженных непрерывному изменению, в то время как в ущелье Нара изменялась лишь кривизна самого пути.
По его дну текла стремительная холодная река, ниоткуда не вытекавшая и никуда не впадавшая. Тусклое светило, свет которого едва пробивался сквозь липкий туман, обычно висевший в ущелье, никогда не изменяло своего положения. Даже крылатые и бесплотные твари Хаоса не достигали краев отвесных стен. Узкая извилистая тропа тянулась вдоль берега реки – и на обочине этой тропы, в самой узкой части ущелья, отряд странствующего герцога поджидал караван, идущий из Колодцев Харгу.
Путь до этого места, во всех отношениях удобного для засады, занял у отряда приблизительно двое суток по личному времени герцога, хотя однажды Сенор прошел ущелье Нара за несколько минут. Почти неуправляемая банда его спутников беспорядочно рассыпалась среди скал. Он знал, что многим из них предстоит погибнуть в схватке, как это случалось почти всегда – ведь рыцари Лухада были слишком серьезным противником, – но тут уж ничего не поделаешь. Низшие обитатели Хаоса не в состоянии действовать в соответствии с каким угодно планом. Даже возможности их оружия оказались не до конца известны ему. Сам Сенор в случае неблагоприятного исхода нападения рассчитывал на четвероногих Трака, которые спрятались сейчас в расположенных неподалеку пещерах.
Задолго до того, как Холодный Затылок увидел караван, он услышал стук подкованных копыт, далеко разносившийся по затянутой туманом долине реки. Доспехи рыцарей Лухада, как обычно, были непроницаемы, но к нему пришли отражения некоего отличного от них существа – возможно, даже существа из Срединного Мира. Отражения показались ему знакомыми, и это поразило Незавершенного – слишком давно он встречал тех, кто разделил его ужасную судьбу изгнанника в Тени.
На дне ущелья господствовал холод, сковывавший движения, но герцог Мертвая Кожа ощущал его только обнаженной кожей на запястьях – его лицо было скрыто под маской Зелеша, выделявшейся в тумане, будто жуткий белый лик восставшего из могилы покойника.
Он смотрел на тропу сверху, из узкой расщелины в стене. Туман был не слишком плотным, и в течение некоторого времени Сенору был виден весь караван. Четверо всадников на хорошо защищенных лошадях двигались впереди, и не приходилось сомневаться в том, что рыцари уже почуяли опасность. За ними тянулись три повозки, запряженные полупрозрачными четвероногими животными, рядом с которыми бесшумно скользили силуэты существ, похожих на рептилий.
Двое рыцарей Лухада скакали в хвосте каравана. Рыцарям, конечно, не было известно, кто именно засел в ущелье и как велики силы противника, поэтому они решили проскочить опасное место как можно быстрее. Лошади перешли на рысь, Скользким пришлось бежать; Сенор заметил, что рыцари перестраиваются, готовясь к почти неминуемому бою…
Если бы у слуг герцога хватило выдержки и они атаковали караван одновременно, отрезав пути к отступлению и бегству в другие ландшафты, нападение, может быть, и увенчалось бы успехом. Но банда есть банда…
Изо рта Сенора вырвалось проклятие, когда он увидел, как среди обломков скал возникла чернильная тень Кайлы, метнувшего в рыцарей сверкающие диски из раскаленного добела металла. Однако диски поразили только одного из Скользких, не причинив облаченным в доспехи воинам никакого вреда. Могучая лошадь переднего всадника протаранила Кайлу, а черный меч изрубил его в дымящиеся куски.
Воинственный крик Хлума разнесся по ущелью и многократно отразился от его стен. Теперь бродяги Тени напали на караван со всех сторон; многие из них были смертоносны для существ, случайно оказавшихся в Хаосе, но не для воинов ордена Лухада. Каждый из них, искушенный как в боевом искусстве, так и в Теневой магии, представлял собой опаснейшего противника.
Повозки сблизились вплотную и были взяты в живое кольцо. Скользкие успели спрятаться за ними и стреляли в атакующих из арбалетов. В руке одного из рыцарей появилось некое подобие воронки. Из нее повалил густой малиновый дым, который был гораздо гуще тумана и быстро окутал место схватки. После этого Сенор видел только силуэты сражавшихся в ущелье.
Момент внезапности был упущен. И все же нападавшим удалось повалить на камни двух всадников и разделаться с ними, прежде чем другие рыцари подоспели на помощь. Но цена этой маленькой победы оказалась слишком высокой. Воздух подернулся рябью над тем местом, где лежали трупы, – неуязвимый Хотба Крих уже получил все, что хотел, и не разбирал, где свои, а где чужие…
Стоя на каменном уступе, Холодный Затылок выждал, пока один из рыцарей не оказался прямо под ним, и прыгнул всаднику на спину. Лошадь пошатнулась после того, как на нее обрушилась двойная тяжесть, и, воспользовавшись тем, что воин Лухада потерял равновесие, герцог выбил его из седла.
Тот рухнул на камни, но его правая нога запуталась в стремени, и лошадь поволокла рыцаря за собой. Герцог перерубил стремя ударом меча, освободившись от тела, и стал пробиваться к задней повозке, в которой находился тот, чьи отражения напомнили ему недобрые старые времена…
Поющая Шкура защитила его от десятка стрел, выпущенных Скользкими и заставивших ее печально звенеть. Мимоходом Незавершенный увидел труп Хлума с раскроенным черепом. Ненасытный Хотба Крих не побрезговал и этими останками…
Другие бесплотные твари Тени изгонялись из ущелья магией уцелевших рыцарей. Сам Сенор видел создаваемые миражи, однако не ощущал на себе их влияния, потому что не принадлежал к существам Хаоса. Это давало ему некоторое преимущество над ними, но в то же время он оставался гораздо более уязвимым при Изменении ландшафта.
Герцог уже, конечно, понял, что схватка в ущелье безнадежно проиграна, однако не терял надежды освободить таинственного пленника, которого везли с собой воины Лухада. Прокладывая себе дорогу к повозке среди раненых и мертвецов, он успел увидеть, как Ядовитое Облако Агви из его свиты убило одного из Скользких, прежде чем само было съедено Рубиновым Цветком, распустившимся в ладони всадника, который до сих пор не получил ни единой царапины.
Затем на пути герцога возник рыцарь ордена Лухад, с головы до ног покрытый каплями красной росы, и тут Сенору пришлось столкнуться с одним из проявлений Теневой магии.
Силуэты лошади и всадника раздвоились и сразу же разделились, словно отражения в повернутых зеркалах; теперь герцога атаковали два конных рыцаря, лишь один из которых был существом из смертной плоти. Сквозь другого Сенор прошел бы с такой же легкостью, как сквозь туман, но вряд ли придворному Башни было от этого легче: ему предстояло угадать, какой из двух надвигающихся всадников – настоящий. В его распоряжении было только несколько мгновений. И от этого зависела всего лишь жизнь.
Ничто не могло помочь ему сейчас – ни магическое зрение, ни способность воспринимать отражения, ни волшебные амулеты, которыми он владел. Проклятый узник, отвоевавший себе место его черепе, издевательски нашептывал ему что-то о роковых ошибках и о близком конце всех страданий – в то время как два красных силуэта неумолимо надвигались на него.
Читать бесплатно другие книги:
