40 000 на Геене Черри Кэролайн

13. Т-43 дней ЛВМ

Журнал сообщений «Венчура»

«Шаттл один: Разгрузка полностью окончена. Челнок готов вернуться на корабль. Погода и внешние условия на планете великолепны. Площадь посадки отмечена локаторами...»

«...Шаттл два покинул орбиту и направился к месту посадки...»

14. Т-45 дней ЛВМ

«Венчур», секция ази

– Проход 14, – произнес мягкий бархатный голос. – Там будут от Джин-429/687 до Джин-891/5567. Проход 15...

Джин улыбнулся, но не лицом, которое не было приучено к выражению эмоций. Эмоции возникали только между ним и лентой, этим бархатным голосом, который обещал, ласкал, хвалил, общался с ним с самого его детства. У него не было необходимости делиться с кем-то своими эмоциями, и впускать постороннего в скорлупу своего внутреннего мира.

Когда пришло время, он выслушал указание и присоединился к тем, кто уже выстроился возле лестницы. И когда прозвучал приказ, колонна прошла через двери, через которые никто из них не проходил во время путешествия, по длинным извилистым коридорам к камере лифта. Лифт с глухим урчанием доставил их куда-то, где не было никакой гравитации, так что все они начали беспомощно барахтаться в воздухе.

– Держитесь за веревку, – приказал человек, и Джин, как и все, ухватился за длинный шнур. По приказу человека они стали подтягиваться по веревке, пока не добрались до люка корабля, который должен был доставить их на новый мир.

В камере, куда их погрузили, было очень тесно, так как очень много ази поместились в трюм.

Погрузка заняла достаточно мало времени, и ази, повинуясь приказу, постарались покрепче держаться друг за друга. Однако это мало помогало. При сильном толчке многие попадали на пол, увлекая за собой остальных. Никто не проронил ни слова. В этом не было нужды. Лента уже начала говорить им, где они и что им предстоит делать. Они слушали, боясь упустить хоть слово из этих инструкций.

Они всем сердцем верили в новый мир и в себя. Джин даже радовался тому, что испытывает мучения: перегрузки означали, что они быстро приближаются к цели.

В трюме было жарко. Им приходилось вытирать пот с лица. Шум двигателей стал равномерным.

– Посадка через пятнадцать минут! – объявили по радио.

И скоро, очень скоро стало ощутимо движение, увеличился шум. Шаттл медленно, словно листок, опускался на планету.

Они молча ждали, пока не открылся люк, но не в том месте, где они предполагали. В трюм хлынул дневной свет и прохладный воздух.

– Выходите, – сказал голос. – Спускайтесь по лестнице и идите прямо вперед. Супервизор даст вам пакеты и инструкции.

Они выходили – шеренга за шеренгой – в порядке, обратном порядку при погрузке.

Свет ослепил Джина. Перед ним возникло видение широкой серой реки, голубого неба, зеленого леса на противоположном берегу. На этом берегу уже работали люди, возводя лагерь. Чистый воздух наполнил легкие Джина, солнце коснулось его кожи. Сердце его отчаянно забилось.

Он знал, что ему надо делать. Ленты говорили ему во время путешествия. Началась его новая жизнь, и все, что осталось позади, перестало иметь смысл.

III. ПОСАДКА

1. День третий

База Новый Порт. Система Геены

Люк открылся, лестница поехала вниз. Конн осмотрелся вокруг... Изрытая земля, бесконечные ряды двухместных палаток, башня гелиостанции, солнечные батареи, ловящие лучи утреннего солнца. Дальше была река, а слева простиралось море. За рекой виднелись горы, основания которых утопали в лесах. Место посадки шаттлов тоже было окружено лесами, подходящими к самому лагерю. Конн знал карту прекрасно и мог представить себе ее во всех подробностях. Он знал, как здесь должно быть все, и как должно измениться в будущем. Конн вдохнул теплый воздух, представляющий собой смесь странных незнакомых запахов. Сила тяжести здесь явно отличалась от искусственного тяготения, созданного на кораблях, и была чуть меньше, чем на Сытине.

Легкая паника охватила его, но он постарался скрыть ее. Внизу его ждали члены миссии. Конн, теперь одетый во все гражданское, стал спускаться. Он пожал руку Аде Бомон, Бобу Девису, Питеру Гэллину – и был поражен, увидев их бритые лица и головы. Остальные члены миссии тоже были выбриты наголо.

– Я не распоряжался насчет этого, – сказал Конн Аде Бомон. В нем пробудился гнев. Однако он помнил, что говорит с нею при свидетелях, и сдержался. – Зачем это?

– Это разумно, – твердо ответила Бомон. – Здесь слишком низкая влажность.

Он снова окинул взглядом всех, неприятно удивленный их одинаковостью – совсем как ази. Демократия Бомон. Он нахмурился.

– Есть какие-то проблемы?

– Нет.

– Ну что же, – сказал он. – Пусть будет так.

Он посмотрел поверх голов. Из шаттла выгружали последний багаж – его личные вещи. Конн посмотрел вдаль на горы. Затем посмотрел на берег реки с ясно видимыми возвышенностями. Он показал на них:

– Наши соседи?

– Да, это курганы калибанов, сэр.

Он посмотрел на них внимательно. Но с неуверенностью. Лучше бы они не были так близко. Он осмотрел лагерь. Палатки, ряд за рядом... ази, около сорока тысяч ази... город из пластика и пыли. В центре лагеря возвышались купола.

– Что это? – спросил он у Бомон.

– Мы включили генераторы. Сейчас уже прокладываем вторую нитку трубопровода. Пока что горячая вода выдается с ограничениями, но для пищеблока ее хватает.

Он пошел по лагерю, сопровождаемый Бомон. Он видел людей, перетаскивающих грузы в лагерь. Он шел по лагерю, вдыхая пыль и странные незнакомые запахи недалекого моря. Все вокруг напоминало Сытин. Это казалось оскорблением, и он старался найти хоть что-нибудь, что доказало бы ему, что он находится в другом мире. Куда бы он ни посмотрел, везде стояли ряды палаток ази, и только в центре выделялись пластиковые купола.

– Вы неплохо поработали, – сказал он Аде Бомон. Он сказал это громко, стараясь избавиться от неуверенности, которая схватила его на лестнице. – Хорошая работа.

– Благодарю сэр.

Все вокруг дышало настороженностью. Он снова посмотрел вокруг. Взгляд его скользнул по лицам людей, окружавшим его.

– Общее собрание я отложу на некоторое время. Сейчас самое главное выполнить работы по благоустройству лагеря. Формальности потом.

Среди собравшихся раздались возгласы согласия, и вскоре, один за другим, все разошлись по своим рабочим местам.

– Мне бы хотелось пройти к себе, – сказал Конн. – Я немного устал.

– Да, сэр, – спокойно ответила Бомон. – Сюда. Мы постарались сделать все, что возможно.

Он был благодарен ей и пошел с Бобом, Гэллином и Адой в указанном направлении.

Ада откинула дверь в один из небольших куполов, прилепившихся к главному куполу.

Внутри оказалась кровать, уже застеленная, стол. Пол был покрыт пластиковым ковриком.

– Хорошо, – сказал Конн. – Очень хорошо.

И когда все уже собрались покинуть его, он сказал:

– Капитан, задержитесь. Я хочу поговорить с вами.

– Сэр. – Она осталась. Боб Дэвис и Пит Гэллин вышли.

Солдат, принесший багаж, поставил его возле входа и закрыл за собой дверь.

– Мне кажется, – сказал Конн, – вы понимаете, что со мной неладно. Вас беспокоит то, что меня не было на высадке.

– Я знаю, правила требуют, чтобы старший офицер...

– Не надо меня воспитывать.

– Но я беспокоюсь.

– Ладно. – Он глубоко вздохнул, заложил ладони за ремень. – Буду честным с вами. Я был уверен, что вы справитесь со всем. Дело в том, что мне нездоровилось, Ада. У меня разыгрался артрит. Вы понимаете? Меня очень беспокоит спина. Я принял слишком много таблеток. Я даже хотел вернуться на Сытин и обратиться к врачу, чтобы выйти в отставку. Мне это совсем не нравилось. Я никогда не бежал от трудностей.

– Если ваше здоровье...

– Послушайте меня. Я собираюсь первые недели быть командиром. А затем уйду в сторону и стану чем-то вроде советника.

– Сэр...

– Не надо называть меня сэр... По крайней мере здесь. Сейчас настоящий командир вы. Я могу предоставить только свой опыт.

– Если вы так хотите...

– Я хочу отдохнуть, Ада. Я хочу только этого.

– Хорошо, я позабочусь обо всем. – Она сунула руки в карманы, обожгла его взглядом холодных серых глаз. Лицо ее сразу постарело. – Тогда... Я прошу прощения... Тогда, может, следует передать командование прямо сейчас?

– Вы прекрасно со всем справляетесь. Все идет хорошо.

– Но все удивлены вашим отсутствием. И если вы все скажете прямо... о своем здоровье... все поймут вас и отнесутся с почтением. Я думаю, что все хотели бы знать, почему вас не видно, что это объясняется личными причинами, а не разногласиями в командовании.

– Пошли такие слухи?

– Я не знаю, но такие слухи могут появиться. Среди людей ощущается напряжение.

– Между военными и гражданскими?

– Нет. Между Нами и Ими. Отчетливое разделение. – Она опустила бритую голову, затем сунула руку в карман. – Ну что же. Это понятно. Люди устали, стали раздражительными. Я стараюсь делать все, что могу.

– Я поговорю с людьми. Постараюсь объяснить все.

– Да, сэр, – сказала она спокойно и мягко.

– Не хороните меня, Бомон. Я пока еще здесь.

– Я не считаю, что вы в могиле. Я жду ваших указаний. Я ваши руки и ноги. Я исполнитель вашей воли.

– О, вам нужно смотреть дальше. Вы будете губернатором. Я полагаю, это дело для вас.

Она помолчала.

– Мне бы хотелось, что бы наши отношения остались дружескими.

– Я хочу отдохнуть, – сказал он.

– Хорошо. – Ада подошла к двери, затем остановилась. – Хочу предупредить, чтобы вы старались держать дверь закрытой. Ящерицы обнаружили лагерь. Они проникают всюду, во все палатки. И через окна тоже. Так что, когда включите свет, закрывайте окна.

Конн кивнул. Мысли одолевали его.

Ада вышла и плотно закрыла за собой дверь. Он лег на кровать. Непривычная тишина оглушила его. Ни шума вентиляции, ни рокота двигателей, ничего. Где-то вдали завывали бульдозеры, кричали люди. Но это было так далеко...

Его жалоба на артрит была невыдуманной.

Он ощущал боль, и ему хотелось выпить. Но нет, пока нельзя, кто-нибудь может прийти или позвать его.

Конн старался отогнать от себя панику, желание вызвать корабль и улететь отсюда. Скоро это будет невозможно. Он никогда еще не бежал от трудностей. Не побежит и сейчас, хотя для него наступало сложное время. Очень трудное. Пожалуй, самое трудное.

2. День третий

Этим вечером – пока что приходилось мыслить в мерках земного времени, жить по земному расписанию – этим вечером Конн стоял в главном куполе перед собравшимися людьми и говорил о предстоящих изменениях.

– Я полагаю, – говорил он, – что нам нужна власть губернатора, а не военных. Земля предоставила нам право самим решать на месте, какая власть более удобна. Я считаю, что власть следует передать совету. Все члены совета сидят здесь перед вами. Я и капитан Бомон будем со-губернаторами. Майор Гэллин займет пост вице-председателя. Что касается остальных членов совета, то мы еще будем обсуждать кандидатуры. – Он посмотрел на людей, собравшихся здесь. На Биласа с забинтованной головой. Это вызвало беспокойство.

– Что случилось, Билас?

– Случайность. Отскочивший камень.

– Ясно. – Он обвел глазами всех – и военных, и гражданских. Усталые лица, бритые головы. Конн провел рукой по своим редким седым волосам. – Я тоже побреюсь. Хотя их у меня и так мало. – Послышались нервные смешки. Робкий юмор. Затем нить разговора снова вернулась к делу. – Мы уже запустили некоторые источники энергии. Так что есть электричество для холодильников и приготовления пищи. Место для лагеря расчищено. У нас есть кров – мы прошли путь семи тысяч лет цивилизации всего за три дня! – Он не был уверен в этих семи тысячах лет, хотя, кажется, он где-то это читал. – Это хорошо. Это очень хорошо. И это оправдывает то, что мы немного замедлили темпы работы. А ведь нам еще много предстоит сделать, если мы хотим жить в удобствах: иметь горячий душ, теплую постель. Каковы перспективы постройки жилищ? Может, мы начнем их строить на этой неделе? Или отложим на потом?

– Посмотрим, – сказала Бомон. – Пожалуй, мы сможем разместить всех в твердых жилищах, хотя будет тесновато. Но дожди нам будут не страшны. Кроме того, мы проложим дорогу в лагерь ази и поможем им устроиться. А также мы будем расчищать площади для посевов и посадки сада.

– Прекрасно, – сказал Конн. – Все, значит, идет по расписанию.

– Это будет зависеть от погоды.

– Во всяком случае...

– Эй! – кто-то внезапно крикнул и выругался. Люди повскакали со стульев. Послышался смех, и из-под стола вылез человек с метровой зеленой ящерицей в руках. Конн с отвращением смотрел на извивающуюся рептилию. Ее держал Гуттиериз из биосекции.

– Это ариэль, сэр. Они очень юркие... Возможно, этот проскочил в дверь, пока мы заходили сюда.

Гуттиериз положил ящерицу на стол, и та некоторое время оставалась неподвижной, зеленая, хрупкая. Шейные перепонки раздулись как перья.

– Думаю, что ее следует отпустить, – сказала Бомон.

Гуттиериз взял ящерицу. Кто-то осторожно поддержал для него дверь. Он прошел к двери и мягким движением осторожно опустил ящерицу на землю. Она быстро исчезла в темноте.

– Я видел их уже десятки раз, – сказал Билас. Конн почувствовал, как холодок пробежал по спине.

Гуттиериз и все остальные снова заняли свои места.

– Видели больших ящериц? – спросил Конн.

– Только ариэлей, – сказал Гуттиериз. – Забираются в палатки. Нам приходится выкидывать их. Однако никто из нас или из них еще не пострадал.

– Мы просто будем жить рядом с ними, – сказал Конн. – И мы знали это, не так ли? – Осмотрев всех, он снова сел в кресло. – Нам нужно сделать еще кое-какие дела. Корабли через несколько часов улетят. И мы не увидим их после этого целых три года. Через три года они доставят техников и оборудование для лабораторий деторождения. И мы должны все подготовить к этому моменту. Лаборатории будут производить тысячу младенцев каждые девять месяцев. А кроме того, я уверен, что и здесь появятся новорожденные. Следовательно, нам нужно подготовить огромную площадку для детей, совершенно чистую и свободную от каких-либо препятствий. Три года не так уж много времени для такой работы. Тем более, что у нас появятся и свои дети. Я уверен, что мы справимся с этой задачей. Пока все идет нормально. У нас есть все необходимое. Семь тысяч лет за три дня. Мы сделаем за три года столько дел, сколько раньше человечество выполняло за тысячелетие. Следующий большой скачок произойдет, когда прибудут корабли с лабораториями. Это все, что я хотел сказать.

Илья Бурдетт поднял свой стакан:

– За полковника!

Все подняли свои стаканы. Кто-то крикнул:

– За капитана. – И снова шум. Все выпили и за Бомон.

За столом воцарилась шумная атмосфера.

– А как насчет пива? – крикнул кто-то из-за второго стола. – Сколько дней нам ждать пиво?

Усталые лица озарились улыбками.

– У меня есть план! – крикнул кто-то из гражданских. – Вы даете нам поля и получаете от нас пиво!

– За пиво! – раздался возглас. Все засмеялись, закричали. И Конн смеялся вместе со всеми.

– За цивилизацию! – раздался крик. Все подхватили его и выпили снова. Казалось, усталость и истощение последних дней оставили этих измученных людей.

3

Корабельный журнал

Взлет произведен в 1213 часов 17 минут. Все системы работают нормально. КС «Свифт» и КС «Капабль» стартовали с интервалом в час. Последнее сообщение с базы получено в 1213. Приблизительное время начала прыжка 1240...

4. День седьмой

Джин вместе со всеми в шеренге шагнул вперед к столу, который супервизоры установили между палатками. Он был в куртке, чтобы защититься от утреннего холода. Воздух был свежим и приятным, как весной в мире, который он покинул. Джин был доволен. Они снова были чистыми. По проложенным трубам насосы подавали в лагерь воду, которая вытекала из отверстий в трубе. Хотя мыла не было, мыться все равно было приятно. Им было сказано, что можно принимать душ в любое время, так как ограничений на воду нет. Всем выдали бритвы, чтобы они могли бриться, но это было необязательно. Каждый мог отращивать волосы, усы, бороду. Джин чувствовал, что на голове у него уже снова появились волосы, хотя он с момента отлета с Сытина еще не видел себя в зеркале. Однако он понимал, что стал выглядеть лучше.

Все тело Джина покалывало от возбуждения. Он понимал, что именно сейчас они будут получать последние указания.

Все происходило очень быстро. Супервизор использовал портативный компьютер. Человек подключал каждого из ази к компьютеру, и ази получал задание. Вскоре Джин приблизился к компьютеру.

– Следующий, – сказал супервизор.

– Джин 458/9998, – быстро сказал Джин и увидел, как его имя отпечаталось на бланке.

– Кого бы ты хотел иметь в паре?

– Пиа-86/687.

Супервизор посмотрел на него. Затем взглянул на экран. Никто из ази не видел экранов, не видел, что на них появляется. Это было дело людей. Машина сама знала все об ази, кто они и что они должны делать.

Человек написал пластиковую карточку и подал ее Джину.

– Подтверждено. Палатка 907, ряд пять. Иди туда.

Следующий ази уже назвал свой номер. Джин пошел прочь. Все его пожитки были при нем – маленький узелок и в нем стальная бритва, зубная щетка и смена одежды.

Палатка 907 была недалеко. Она стояла в ряду других таких же палаток и отличалась от остальных только идентификационной табличкой. Такие таблички были на всех палатках. Джин видел других ази, которые ходили среди палаток с такими же карточками, как у него. Было утро. Солнце освещало палатки, песок, на котором тут и там виднелись змеевидные следы хвостов ариэлей. Джин видел и ариэлей, которые величественно передвигались по песку, не обращая внимания на пришельцев. И только уткнувшись в стену палатки, они замирали на месте и поворачивали голову к ази. Здесь было двадцать тысяч палаток, расположенных к востоку от купольных домов, которые люди построили для себя. Джин нам устанавливал эти палатки и прекрасно ориентировался, куда ему идти и где находится палатка 907. Он шел по огромному городу из палаток. В этом городе были тысячи улиц, десятки тысяч жилищ.

Сорок тысяч ази. Тысячи и тысячи палаток собранные в блоки по десять. Джин прошел палатки 901, 903, 905 и наконец подошел к 907-й. Эта палатка ничем не отличалась от других. Джин наклонился, вошел в палатку. Она была уже здесь.

Она. Джин бросил свой узелок на постель, не занятую Пиа, и сел на паласе, освещенный лучами солнца через открытый полог палатки. Пиа сидела, скрестив ноги и глядя на него.

Джин молчал, не находя подходящих слов. Он был возбужден близостью Пиа, возбужден тем, что им предстоит делать вместе, чего он никогда раньше не делал. Но для этого дела была предназначена ночь, так сказала ему лента.

Волосы у Пиа уже немного отросли, и над глазами уже показались брови.

– Ты похудел, – оказала она.

– Да. Ты тоже. Мне хотелось быть вместе во время путешествия.

– Лента спросила меня имя ази, с кем бы я хотела быть. Я назвала Тал 23. Затем меня спросили о 9998, и о тебе в частности. Я не думала о тебе, но лента сказала, что ты мне подходишь.

– Да.

– И я решила, что должна назвать тебя. И представить себе не могла, что ты выберешь меня.

– Ты была для меня единственной. Я всегда хотел тебя и не думал ни о ком другом. Я надеюсь, что у нас все будет хорошо.

– Да. Я тоже на это надеюсь.

Он посмотрел на нее, с трудом подняв взгляд от пола. Его глаза встретились с ее глазами, смотрящими прямо на него. Он с трепетом подумал о том, что предстоит им делать вместе ночью. Этим занимались животные в полях, люди в своих роскошных постелях. Это было то, что вызывало рождение детей. Джин давно это понял. Джин знал, что ази никогда не занимались этим, но ленты позволяли ему представить, что же это такое, хотя он понимал, что самое пылкое воображение не может заменить реальность.

– Ты когда-нибудь занималась сексом раньше? – спросил он.

– Нет. А ты?

– Нет. – Так как Джин был из класса 9998, он был уверен в правильности своих действий, и поэтому сказал: – Разве я мог?

Затем он коснулся рукой ее лица. Она положила свою руку на его руку. Трепет охватил его, и он мягко, стараясь не обидеть ее, отвел руку.

– Мы должны подождать, пока наступит ночь.

– Да, конечно. – Она тоже была возбуждена. Глаза ее расширились и потемнели. – Я ощущаю какое-то приятное блаженство, как будто слушаю ленту. Мне кажется, что это неправильно.

И когда заговорил громкоговоритель, вызывающий всех ази на площадь, чтобы приступить к работе, глаза Пиа были устремлены на Джина.

– Нам нужно идти, – сказал он.

– Где ты работаешь?

– На полях. С инженерами. Мы проводим обследование.

– А я с супервизором.

Джин кивнул. Он встал и вышел из палатки. Она последовала за ним.

– 907, – сказала Пиа, видимо, стараясь запомнить. Она пошла в одну сторону, а Джин в другую. Он был охвачен ожиданием, стремлением познать то, о чем раньше только слышал.

Правильно ли то, что я воспринимаю? О, если бы рядом с ним был сейчас его старый супервизор, которому всегда можно было задать любой вопрос! Могу ли я думать о ней так? Но сейчас все вокруг были слишком заняты.

Джин надеялся, что скоро сможет прослушать ленту, которая поможет ему понять все, принесет покой в его душу. Она поможет ему разобраться в своих ощущениях, но скорее всего он не совершает ничего предосудительного, так как все его действия определены людьми.

Джин любил честно выполнять приказания. Даже супервизор иногда говорил ему: «Полегче», – когда он слишком усердно старался выполнить то, что ему было поручено. Однако Джин видел, что супервизор доволен его старанием. За этого человека Джин с радостью отдал бы жизнь, потому что он любил эту работу, любил работать с людьми, наблюдать за ними, делать все, как они, чтобы когда-нибудь стать таким же, как они. И лента обещала ему это.

5. День 32

Гуттиериз остановился на склоне холма и присел на корточки, чтобы исследовать новый курган, выросший на этом берегу реки. Ева Дженкс из биосектора присела рядом, а за нею встал Огден, оперативник из спецподразделения, с винтовкой наготове. Через некоторое время к ним, отдуваясь, присоединился Норрис и тоже с винтовкой.

Несомненно, это был курган... на их берегу и совершенно новый. Старые курганы находились на другом берегу реки – ее в лагере называли Стикс, и ширина ее в этом месте доходила до полукилометра. Это название подходило реке гораздо больше, чем официальное Форбс. Стикс и калибаны. Смесь старых мифов. Но этот курган вышел за пределы привычной территории.

– Интересно было бы сделать его снимок с воздуха, – сказала Дженкс. – Мне кажется, что он сориентирован так же, как курганы на том берегу.

– Может быть, их ориентируют по солнцу или по течению реки, – предположил Гуттиериз. – Неплохо было бы знать, как они строят эти курганы.

– Возможно, ориентируют по линиям магнитного поля.