Высший пилотаж киллера Басов Николай

Глава 44

Обыск почти ничего не дал, только два «макарова» и один «марголина». Да пару ключиков от наручников. Зато золотых браслетов и цепочек с замысловатыми медальонами – из их символики, наверное, – было завались. Так, эту фазу я провел быстро и даже не очень устал.

Но теперь нужно было их как-то зафиксировать, и довольно быстро. Группа захвата могла появиться довольно скоро. Я осмотрелся.

На столе, больше похожем на разделочную колоду даже под черной шелковой тканью, я нашел четыре пары браслетов. Это было хорошо, но мало. Все-таки я решил действовать.

– Ну-ка, Папа с Духовным – на месте, следующие двое, быстро промаршировали к той стене. – Они послушались, как два робота. Я вручил им одну пару наручников. – Пропустить за трубой отопления, а потом защелкните на своих ручках.

Один из них помедлил. Я вскинул «ягуар», он закричал:

– Все понял! Сейчас…

Продел и защелкнул.

Я критически осмотрел их работу и еще раз трубу. Полудюймового диаметра, изогнутая, как компенсатор, она держалась на глухих кронштейнах, прочных – хоть слона на них вешай. До ментов должна вполне продержаться.

Пошел за следующей парой. Девица смотрела на то, что я делаю. Вот лопух, забыл, что работаю с непрофессионалом. Если бы кто-нибудь из этих обернулся…

– Больше так не делай, – сказал я как мог мягко. – Они еще не зафиксированы. Смотри только на них и стреляй, не задумываясь. Потом вдвоем подумаем, ладно?

Она как-то странно посмотрела на меня, и я понял, что она думает о таком, от чего у меня возникла неколебимая уверенность – эта девица в постели способна меня сожрать, а потом закусить всем моим оружием… Нет, как-то двусмысленно получилось, но рядом с такой подружкой все на свете получится абсолютно двусмысленно. Поэтому я решил до конца с ней не доводить – если будет нужно, уеду у Берлин, все-таки у меня там жена, она должна меня отстаивать.

– Ладно, птенчик, – сказала она.

Я повел приковывать к трубе вторую пару.

Потом мне пришлось рыться в тряпье и вещах всей банды, разыскивая наручники. Как ни странно, их оказалось много, достаточно, чтобы пристегнуть почти всех. Помимо начальников, только трое оказались необихоженными. Я оторвал от покрывала их алтаря куски ткани и связал трех локтями по одному довольно старому, как сказывали, индейскому способу. Через пару-тройку часов руки пленным после этой затяжки можно было ампутировать, кровь просто переставала поступать туда даже в минимальном количестве. Освободиться от такой затяжки было практически невозможно.

Потом остались только двое – Папа и Духовный. Я подошел к ним. Запамолов стоял не очень хорошо, к тому же его уже покачивало, но Папа вел себя очень старательно – сказывался опыт отсидки.

– Значит, теперь вы.

– А что мы? – спросил Джазохов тонким, испуганным голосом.

– Вас я скую около трубы своими личными наручниками. Это будет как бы привилегия. Пошли.

Мы дошли до трубы, я пропустил свои браслеты за трубу и собственноручно защелкнул их на запястьях обоих главарей. Все было в порядке. Теперь на сердце у меня стало чуть легче. Внезапно Папа прошептал:

– Она жжется.

– Кто? – спросил я.

– Труба. Слишком наручники близко склепаны…

Запамолов выдернул свободной рукой из-за пояса свой капюшон и проложил его вокруг трубы. Теперь он смотрел на Папу с презрением.

Зато мне разом стало легче. Мы контролировали ситуацию все тверже и уверенней.

Это почувствовала и жертвенная девица. Она опустила свое ружье и подошла ко мне, стараясь прижаться всем телом. Совсем без внимания оставлять ее порыв было нельзя, и я ей подмигнул. Она спросила:

– Что теперь?

– Ну, теперь мы вызовем тех дядей, которые будут очень рады взять на себя заботу об этих козлах. И которые отомстят за тебя.

Кто-то из сатанистов дернулся и раздельно произнес:

– Мне сразу показалось, что он сука, цветной…

По глубокому, красивому тону я узнал Грохота. Я подошел к нему и ударил его ногой в печень, он согнулся, потом я обработал кулаками его морду, сдернул капюшон.

Губы его были разбиты, в глазах страх. На розовых, каких-то начальственных щечках пробивалась светлая, поросячья щетина.

– Почему тебе показалось, что я из ментов? Ты что обо мне знаешь, Грохот? Я приблизил свои глаза к его лицу и стал смотреть сквозь его череп. Он струсил.

– Нет, – даже сейчас он не мог унять силищу своего голоса. – Я про тебя ничего не знаю.

– Тогда помалкивай. А то не будешь петь даже в лагерном хоре, просто не доживешь до той поры. – Я еще раз, уже не очень сильно, ударил его по уху и отошел. – Видите ли, господа сатанисты, хотя вы, по-моему, просто стайка испуганных дермецов и ничего больше, вам следует знать, что мне за вас обещали заплатить. И я согласился. Разумеется, такую сделку предложили не менты, а те ребята, которым вы несколько раз очень больно наступили на пятки и которые хотят прояснить это окончательно… Я звоню Делегатам.

С этими словами я вытащил свой сотовик и принялся бодро нажимать кнопки, выговаривая вслух те цифры, которые мне в припадке откровенности дал Колымников.

Но набрать весь номер я, разумеется, не успел. Среди сатанистов поднялась паника. Кто-то завыл, кто-то заорал на начальничков, чтобы те что-то сделали. Папа совсем обмяк и упал бы, если бы не был прикован к трубе.

Способность думать сохранил только Запамолов. Он орал:

– Тихо, тихо, сволочи!..

Постепенно установилась тишина, только мой телефон попискивал. Я усмехнулся и нажал на сброс. В трубке что-то треснуло, и послышался гудок свободной линии. Это пение, на самом деле не громче комариного писка, теперь звучало вполне доходчиво для каждого из этих бандитов.

– Послушай, Терминатор, – отчетливо и зло сказал Духовный. – Ты нас одолел, это правда. Но не все еще кончится, когда ты отсюда уедешь…

– Ты мне угрожаешь? – спросил я.

– Нет, я предлагаю тебе выкуп. – Он обвел всех своих нанизанных на отопительную трубу сатанистов, как не очень удачливый рыбак оглядывает свой кукан. В отличие от рыбака, этот кукан был почти полон.

– Что? Ты считаешь, я могу за твои деньги нарушить свое слово?

– Все зависит от суммы, – твердо проговорил Духовный. – Ради иной суммы стоит и нарушить.

Я сделал вид, что заинтересован.

– Сколько?

– Сто тысяч через неделю, и еще триста через месяц.

Я улыбнулся и обвел взглядом всех этих мужичков. Они были злыми, испорченными, многие из них не заслужили за всю жизнь ни единого доброго слова. Но сейчас их лица светились такой надеждой, что показались почти человечными.

– М-да, хороша была бы банда, если бы к правильному человеку попала, который выдрессировал бы, дурь выбил… Да, хороша банда, вот только руководители придурки.

Я стал снова набирать номер. Снова кто-то завыл.

– Я правду говорю. Мы заплатим, ты уходишь, если хочешь, с это шалашевкой, только нам один ключ оставляешь…

Девица вдруг обиделась и выстрелила, что было совершенно законно, потому что я сам разрешил ей это. Я едва успел ударить по стволу снизу, картечины завизжали вверху, над головами Запамолова и Папы.

– Их пока стрелять не нужно, красавица, – очень мирно попросил я девушку, – дай договорить. А если некоторые выражения тебя коробят, он извинится. – Я повернулся Запамолову. – Эй, Духовный, девушка требует извинений.

Это был цирк чистой воды, но мне нужно было подумать. Я и думал, пока он извинялся перед девицей. Та все равно осталась чем-то вроде бы недовольной. Теперь приходилось и с нее не спускать глаз, чтобы она меня не угостила свинцом в спину, вздумав получить весь выкуп.

– К тому же и помимо Делегатов мне за вас обещали заплатить если не больше, то вернее. Придется все-таки сдать по старым ценам, – наконец сказал я.

– Кто, кто еще за нас заплатит вернее? – выкрикнул вдруг оживший было Папа-Джазохов. Запамолов окинул меня ненавидящим взглядом:

– Та стерва парализованная.

Я подскочил к нему.

– Откуда знаешь? Следил за мной, верно?

Он покачал головой.

– Нет, не следил, иначе хрен бы ты нас взял. Мне сказал… – Он поискал глазами что-то за моей спиной. Я тоже обернулся, он высмотрел труп Жалымника: – Вот он.

Это была правда. Жалымник всегда действовал по его приказу. И неправильную наводку на Малино тоже дал по приказу Духовного-Запамолова.

– Ладно, в конце концов, нужно когда-то и отдыхать. У меня скоро кончается рабочее время, пора вызвать вторую смену.

Я отошел, стал чирикать на своей трубке. Но теперь голос подал Джазохов:

– А если мы тебе заплатим не за свободу, а за то, чтобы ты сдал нас ментам?

Это было то, что нужно. Но я сделал вид, что просто поражен этой идеей. И растерянно развел руками.

– Да, – он был тверд. – Ментам.

Понять его было можно. С ментами было бы спокойнее, они не стали бы очень уж пытать, вели протоколы и в конце дела не стреляли, а передавали дело в суд. Впрочем, еще до суда появлялся адвокат. Идея заинтересовала и Запамолова. Он поддержал Папу.

– Да, ты сдашь нас ментам и деньги получишь. Ну, так что?

Глава 45

Внезапно чья-то рука легла мне на плечо. Я едва удержался, чтобы не выстрелить, но сумел медленно обернуться. Это была моя голубка с «ремингтоном».

– Может, в самом деле, лучше будет денег срубить? – голосок ее звучал напряженно, в нем проскальзывала алчность.

Я улыбнулся ей по-дружески.

– Подружка, я и пытаюсь смолотить казну, но без пули в спину. И не ждать смерти под пытками где-нибудь на снежной полянке в лесу или в таком вот уютном месте.

Я обвел «узи» подвал. Она усмехнулась и шагнула назад, но я чувствовал, что не совсем убедил ее. Она все еще верила людям. И почему в этой стране таким вот симпатичным дурочкам так хронически не везет?

Я повернулся к Запамолову. Подошел к нему и изо всех сил ткнул стволом в брюхо, чуть в стороне от брюшины, чтобы глубже войти, он согнулся, но в глазах его читалась выдержка и воля.

– Тебе меня действительно не перекупить, режиссер. Но можешь все-таки немного откупиться. Кто убил Веточку?

Он закусил губу до крови, потом попробовал выпрямиться, я ему не дал. Его желудок сейчас, наверное, болел, как будто его уже пробила пуля.

– Мы ее не убивали.

– Почему около нее появился Жалымник?

– Я приказал ему. Но он оказался еще тем обормотом, даже закрутить с ней не мог, она его отшила… Отпусти, – попросил он.

Я и не думал его отпускать.

– Это было до того, как ты ушел из Прилипалы?

– Не знаю, не помню. Он разве не говорил тебе? Он же все должен был рассказать, я просил его не скрывать ничего, чтобы ты отвязался от нас еще тогда, вначале…

Я отпустил его, он уже ни о чем другом, кроме своей боли, думать не мог.

– Он много что говорил, все не упомнишь, – процитировал я покойного слесаря.

Он вытер свободной рукой пот со лба. За спиной я разобрал отчетливый вздох, как ни странно, банде очень нравилось, что я мучаю Духовного, многие были разочарованы тем, что я его отпустил. Скоты и есть скоты.

Но не это сейчас было главным. Нужно было думать. Итак, я начал думать.

Режиссер переходит в Прилипалу. Там крутится Веточка. Она что-то разузнает, он пробует ее держать под контролем и подсылает самого большого бабника, который попадается ему на глаза, но у того не выходит. Разный уровень интеллекта и воспитания.

Но все-таки Веточка что-то знает, причем такое, что ее убивают. Впрочем, режиссер тогда уже вне Прилипалы, иначе он бы не упустил возможность что-то узнать. Потому что сразу из этого агентства он переходит к Папе, а просто так, без криминальных склонностей в банду не идут. Он решил делать бандитскую карьеру, и вроде бы она у него задалась, потому что очень скоро они уделали Делегатов, которыми руководил совсем не новичок в этом бизнесе. Конечно, Папа для такого слаб, тут чувствуется рука Духовного.

А банда явно сменила почерк, стала более решительной, твердой, четче понимала свои интересы и могла их отстаивать на самом жестком языке – блатном с московским выговором.

Значит, так, режиссер Запамолов мог чего-то не знать про смерть Веточки, но Духовный, задумавший пробиться к серьезным криминальным деньгам, не мог совсем ничего не знать об этом. И сейчас он темнил. Это следовало исправить.

Я снова подошел к нему.

– Слушай, Духовный, ты темнишь, как последний фраер. Неважно, до твоего ухода из Прилипалы или после убили Веточку. Важно, что ты бы не упустил возможности что-то про это узнать. Верно? – Я внимательно посмотрел ему в глаза. – И ты узнал.

Он ничего не ответил, но я был уверен, что прав.

– Тогда так, или ты колешься, или я зову Делегатов.

Снова вздох по прикованным сатанистам. Они нервничали, потому что ничего уже не понимали. Но они и не должны были понимать.

– В чем он должен расколоться? – спросил Папа.

– Он знает, кто убил Веточку. Только молчит, а меня это обижает.

Запамолов отвернулся от меня, вернее, попытался это сделать, потому что я взял его вежливо всей пятерней за нижнюю челюсть и повернул к себе.

Он молчал, он смотрел на меня с тоской, от которой хотелось завыть. Он боялся, он знал, что, если проговорится и я дойду до чего-то, его точно грохнут, не менты по закону, так в зоне, без всякого закона. Вернее, по воровскому приговору, а это еще вернее, чем вышка в суде.

– Ну ладно, – я и в самом деле разозлился. – Тогда звоню. И завтра поутру все вы, мужички, со следами довольно изобретательных пыток начнете всплывать, может, на Яузе, а может, на каких-нибудь соседних прудах…

Кто-то заорал, потом еще, через мгновение орали уже все. Они орали на Запамолова. И их можно было понять. Им, как рядовым членам банды, срока грозили даже не очень крупные. Я врал, когда обещал им по десять-пятнадцать. Если кому-то удастся доказать угрозы, насильное вовлечение, принуждение и все такое, они могли выйти уже через считанные годы, учитывая срок предвариловки, который, как известно, шел один к двум.

Я повернулся к Духовному.

– Да, тяжело тебе будет в лагере, они же, – я кивнул на его бандитов, – разнесут по всем лагерям, что ты их не выкупил, и тогда… М-да, не завидую я тебе. Помнишь, Папа, как с такими дермецами в лагере обращаются?

Папа вдруг задрожал и мелко-мелко закрестился, только странно, ведя священные движения наоборот, потом завыл. Все умолкли и смотрели на Папу.

«А вот он у них злобы не вызывает», – отчетливо подумал я, вглядываясь в лица тех, с кого догадался снять колпаки. Именно из-за него они все тут и оказались.

– Хорошо, – Духовный поник головой, – только потом ты вызовешь ментов.

– И тридцать тысяч, – твердо сказал я. – Бесплатно такую услугу я вам оказывать не хочу.

– И пятнадцать мне, – почти так же твердо, как я, сказала моя напарница.

Да, быстро она все-таки оклемалась. Прямо загляденье, нужно будет ее порекомендовать Шефу, уж очень цепкая.

– Да, и десять ей.

– Пятнадцать, – попробовала было спорить она.

– Десять, я от своих слов в жизни не отказывался. – Я повернулся к Духовному. – Ну, давай, кто убил Веточку? Кто отдал приказ?

Он набрал в легкие воздуху и прошептал:

– Комарик.

Я подумал было, что ослышался:

– Кто?

– Комарик. Его, правда, давно никто не видел, но это точно он.

– Он что, в законе? Откуда он взялся?

– Я знаю только кличку.

Вот это да. Таким вот Комариком мог оказаться почти любой, даже кто-то из тех, кого мы все знаем.

– Ты опять темнишь, Духовный?

– Нет, я сказал, что знал. И даже за это меня…

И я ему поверил. Такое вполне могло быть. К тому же он был не совсем спец в воровском мире, поэтому мог и не знать. Вернее, знать так мало.

Я повернулся к выходу. Ладно, займемся Комариком. Кстати, судя по кличке – это свирепейший мужик. Потому что часто бывает так, именно самым спиногрызам и давали милые и незлобивые прозвища… Впрочем, я забыл о своей. Но я по легенде играл роль не блатаря даже, а беспредельщика, а это значит, что мне их воровские законы – до лампочки. И с кличкой тоже.

– Так, я жду тридцать тысяч в течение недели. И десять кусков – моей помощнице. Иначе устрою тебе и Папе веселую жизнь даже в зоне.

Я пошел в выходу. Она мне крикнула в спину:

– Как я тебя найду?

Я повернулся.

– Когда приедут менты, ты будешь у них главным свидетелем обвинения. Так что пойдешь по делу. И я сам тебя найду, все-таки у нас остались общие интересы… Держи их на мушке и не поддавайся ни на какие уговоры. Лучше взять меньше, но наверняка, чем польститься и потерять жизнь.

– Первому, кто раскроет пасть, я влеплю заряд вот из этого, – она потрясла «ремингтоном» в воздухе.

– Правильно, ты способная девочка. До встречи.

Я изобразил свою самую великолепную улыбку и вышел.

До машины мне еще пришлось идти по снегу. Но я шел почти с удовольствием, потому что чувствовал, как напряжение помалу оставляет меня. Оно стекало, как грязная, вонючая вода.

А я шел, проваливаясь на этот раз уже даже не по колено, а гораздо глубже, едва вытаскивая ноги из снежной целины, и думал – уцелел и на этот раз. Не должен был, но вот уцелел. И еще я взвешивал, стоит ли то, что я узнал, всех этих волнений.

Но на самом деле, я знал, все было правильно. Вот только бы эта девица не поддалась на их обещания до приезда ментов.

Глава 46

Менты приехали минут через сорок. Я уже успел разуться, вытряхнуть весь снег из сапог, согреться и даже слегка прикорнуть. Но едва они появились, я проснулся.

Приехали они здорово, с мигалками, с визгом тормозов, только что сирену не включили. Тоже мне группа захвата!

Покручивая настройку своего ночного бинокля, я различал некоторые их действия, и хотя они мне не очень нравились, я все же чувствовал облегчение. Все было в порядке. Ребят из Преисподней – в прямом и фигуральном смыслах – выводили по одному, девицу упаковали в «Скорую помощь», хотя она в ней не очень и нуждалась, а начальство гордо расхаживало кругами, иногда путаясь под ногами тех, у кого действительно была работа.

Наконец, убедившись, что и Шеф оказался в рядах наших славных правоохранительных органов, я позвонил ему. Когда он выдернул свою трубку, я чужим голосом пророкотал:

– Посмотри на юг.

Потом, подождав секунд пять, включил и выключил фары.

– Так, вижу, – ответил он. – И как я к тебе доберусь?

– По предыдущей улице.

Он задумался на добрых полминуты, вероятно, сказывалась усталость. Или он слишком долго пробыл в окружении ментов и это отразилось на его умственных способностях.

– А, – наконец сообразил он. – Жди, буду.

Он подъехал в своей темно-серой тачке, один. Когда пересел ко мне, я понял, что очень рад его видеть. Он, кажется, тоже, потому что улыбался.

– Ну, ты цел? Лишних дырок нет?

– Нет, только я вот думаю, стоило ли все это такого риска? Может, следовало более правильно и безопасно?

Он хлопнул меня по плечу.

– Ну, если все получилось, можно пока не волноваться. Критику наводить – дело Основного. Это он потом устроит нам головомойку, и не одну…

Он был в очень хорошем настроении. Конечно, мы взяли с поличным довольно опасную группировку.

– Я там покрошил кое-кого…

– Не волнуйся, – быстро сказал он. – Я с ментами уже договорился. Только нам отчет напишешь, как принято, и все. Дальше не пойдет. Я же обещал.

– Да, ты обещал. А двух охранников на втором этаже уже нашли?

– Еще двое на втором этаже? С этой стороны? – Он потянулся за ментовской рацией, я остановил его.

– Потом, будет еще время им все рассказать. Кстати, не мешало бы проверить и дом Духовного, то есть Запамолова. Мне показалось, было бы глупо, если бы он не разместил дальнее обнаружение у окошек на своей веранде. Уж очень удобно.

Шеф кивнул.

– Да, только санкцию… Да и сбежал этот внешний, если он и был.

– Обыск все равно нужен.

Он кивнул. Посмотрел на меня, широко улыбнулся и хлопнул меня по коленке.

– Да ладно тебе – живой, банду взял в одиночку и дуешься, Терминатор! Так нельзя, нужно больше радоваться жизни.