Ледяной клинок Казаков Дмитрий

Фальшивый лишай на щеке рассосался к обеду. Исчез с неприятной щекоткой, но зато от него не осталось и следа. После того, как поели и снова взялись за лопаты, от ворот донесся звон гонга, говорящий о том, что в школу явились очередные новички.

К вечеру зной и не подумал спадать. Бордейс отвел грязных и замученных парней к жилому корпусу.

– Увидимся завтра, – сказал он и удалился, беззаботно напевая что-то себе под нос.

Олен проводил его сердитым взглядом и уставился на Саттию, выглядящую так же невинно, как замаскированная голубыми незабудками волчья яма.

– Все в порядке, – улыбнулась девушка. – Как договаривались…

– Это вы о чем? – нахмурил широкий лоб Радек.

– О своем, – не очень вежливо отозвался Олен и через порог ступил в корпус, где было так же жарко, как снаружи, но вдобавок еще и душно.

В комнате обнаружились прибывшие сегодня новички – маленький человечек с обмотанным вокруг головы куском белой ткани, и гибкий, как кнут, юнец с кинжалом на поясе и кривой улыбкой.

– Привет, – сказал он, стоило Олену переступить порог, – это вы откуда такие?

– Пройдешь испытание – узнаешь, – мрачно ответил Радек, а Бенеш просто добрался до лежака и упал на него лицом вниз.

– Меня зовут Ктари, – представился гибкий, – я родом с острова Тенос, а это вот – Алтим, он из Терсалима.

Человечек улыбнулся и поклонился, сложив крохотные лапки перед грудью.

– А Тенос – это где? – спросил Олен, разглядывая низкие мягкие сапоги Ктари и надетую поверх рубахи черную безрукавку вроде орочьей.

– Закатный архипелаг.

– Издалека тебя занесло, клянусь Селитой.

На ужин Радека пришлось будить, и это оказалось непростой задачей. На пятерых им выдали здоровенный чугунок с овощным рагу, щедро напичканным костями, жилами и кусочками мяса. После еды Олену с невероятной силой захотелось спать, и в один момент он не выдержал, прилег. Веки опустились сами…

Открыв глаза, понял, что вокруг совершенно темно, и испуганно вскинулся, решив, что все на свете проспал.

– Тише ты… – донесся из мглы тревожный шепот Бенеша.

– Долго я спал?

– Не очень. Зато громко. Сопел, будто три кабана, только что не повизгивал.

С той стороны, где лежал Радек, долетал храп, Ктари, занявший лежак у двери, посвистывал носом. Терсалимец ухитрялся спать бесшумно, из-за окна доносился тихий шорох нежащейся под проснувшимся ветром листвы.

– Пойдем? – Олен спустил с лежака ноги, нащупал сапоги.

– Ага.

Из комнаты выбрались благополучно, лишь Бенеш врезался в косяк лбом с такой силой, что из глаз у него посыпались искры. Но ученик мага прикусил язык и ничем не показал, что ему больно. В коридоре под ногой Олена половица не то что заскрипела, а просто взвизгнула. Так что он замер с занесенной ногой и облился липким потом, ожидая, переполоха.

Но, слава всем богам, обошлось.

Когда вышли в зал с лавками, от стены отделилась тень и превратилась в стройную фигуру Саттии. Девушка приложила палец к губам и мотнула головой в сторону выхода. Только когда под ногами зашелестела густая трава, а обоняние потревожил сладкий запах цветущей сирени, она заговорила.

– Я выяснила, где библиотека.

– И на многое тебе пришлось ради этого пойти? – с ожесточением прошипел Олен.

– Немного пококетничала с наставником… Эй, ты что, ревнуешь? Корни и листья! Да ты…

– Тихо вы, – неожиданно вмешался Бенеш. – У нас мало времени. Ты выяснила, где лежат книги?

– Дом Истинного Знания, северная часть, – глаза девушки сверкнули во мраке. – Его защищают могучие заклинания, а само здание ночью обязательно стережет кто-нибудь из наставников. Он сидит внутри у парадного, южного входа, но несколько раз обходит вокруг.

– Ну что, пошли? – Олен глянул в ту сторону, где на фоне неба выделялись силуэты пяти башен.

– Не так быстро, – Бенеш покачал головой. – Эти заросли, если ты забыл, не такие простые. Чтобы через них пройти, мне придется кое-что предпринять…

Он сделал резкое движение руками, в душной темноте повеяло свежим ветром. На мгновение показалось, что полыхнула белоснежная крошечная молния. Но тут же исчезла, оставив висящий в воздухе след, светящийся блекло, как отражение звезды в мутной воде. Саттия приглушенно ахнула.

– А теперь пошли… – и ученик мага зашагал прямо к стене кустов, во мраке кажущейся сплошной, черной и мохнатой.

Горящую синим огнем загогулину, плывущую перед ним, удавалось рассмотреть только краем глаза. При прямом взгляде она исчезала, растворялась в непроглядном, чернильном мраке.

Заросли при приближении Бенеша затрепетали, задвигались ветви, усаженные листьями и шипами. Открылся проход, достаточно широкий, чтобы прошел человек.

Школа и окружающий ее Безарион обливались потом по темным одеялом душной ночи. Высоко в небесах белели тусклые пятнышки звезд, месяц, родившийся только день назад, прятался за горизонтом. Олен и Саттия шли бесшумно, под ногами Бенеша шелестела трава, воздух казался горьким из-за густого запаха листьев.

– Тихо, – проговорила девушка, – я слышу впереди шаги…

И они замерли, напряженно вслушиваясь и вглядываясь во мрак. Олен не уловил ничего, зато Саттия после паузы шепнула:

– Можно идти. Похоже, это был дежурный наставник…

Через десяток шагов заросли оборвались, под сапогами оказались плитки камня, а впереди поднялась стена Дома Истинного Знания. Бенеш облегченно вздохнул и встряхнул руками, светящийся знак с легким шипением растаял.

– Теперь куда? – спросил Олен. – В ту дверь, через которую проходили?

– Она не годится. Нужна та, что с северной стороны. Она ведет прямо к подвалам.

По самому краю зарослей добрались до угла. Саттия выглянула из-за него у самой земли.

– Чисто. Никого нет.

Полсотни шагов до двери преодолели одним рывком. Олен протянул руку, чтобы пощупать висящий на ней тяжелый замок, но Бенеш остановил его.

– Нет. Стоит тебе… ну, коснуться, как сработают охранные заклинания. Сначала надо их отвлечь.

Он пальцем рисовал прямо на двери странные, похожие на многоножек знаки. Они вспыхивали режущим глаза желтым светом, не разгоняя темноты, и почти сразу гасли. Дверь легонько вздрагивала, тренькал замок, Олену и Саттии только оставалось терпеть и ждать.

Времени Бенеш потратил немало, но замок с негромким щелчком раскрылся сам и упал бы на землю, не подхвати его ученик мага.

– Готово, – сказал он, шумно отдуваясь. – Ведь я молодец, да?

– Настоящий колдун, – кивнула Саттия. – Теперь внутрь, и побыстрее, и неплохо бы замок на место повесить. Хотя бы для вида…

С третьей попытки удалось пристроить открытый замок в петле так, чтобы он не вываливался при прикрытой двери. Оказавшись внутри, Олен вынужден был признать, что не видит вообще ничего. Слепо зашарил перед собой, испуганно дернулся, когда холодная ладошка схватила его за запястье.

– Это всего лишь я, – проговорила Саттия почти в ухо. – Как вы, люди, ухитряетесь жить, не видя в темноте?

– Просто мы ночью обычно спим, – ответил Олен, сердясь на себя за собственный испуг.

– Ладно, слепенький, я тебя отведу. Ты-то, Бенеш, сам пойдешь?

– Да, я чувствую… вижу, – отозвался ученик мага, и они пошли.

Олен семенил за Саттией, ожидая, что ударится обо что-нибудь. Но девушка предупреждала вовремя, и он послушно сворачивал, поднимал ноги и нагибался, когда надо. Идти по лестнице было труднее всего, хотелось опуститься на четвереньки и нащупывать дорогу руками.

А затем путешествие внутри Дома Магии закончилось.

– Это дверь библиотеки, – проговорила Саттия, останавливаясь и отпуская руку Олена.

– С ней тоже придется повозиться, – шедший последним Бенеш осторожно протиснулся вдоль стеночки, сосредоточенно засопел. – Так, ага… завязано на Хуат, но сверху закрыто иллюзиями Горт… вектор северный, цвет от синего к рыжему…

Бормотал такую ерунду ученик мага долго, затем раздался щелчок, какой бывает, когда раздавишь крупного жука. Вспышка красного света вырвала из тьмы замершую в напряженной позе Саттию, стены коридора, громадную дверь, изрезанную настоящей паутиной из символов, и склонившегося к ней Бенеша. Вернувшаяся темнота показалась еще более непроглядной, чем раньше.

– Готово… – прошептал Бенеш. – Тут даже обычного замка нет, только магический.

– Такой простой, что ты смог его открыть? – удивилась девушка. – Странно это.

– Почему простой? – в голосе ученика мага прозвучала обида. – Ну… не самый сложный, конечно… но сюда чужак не доберется, сильные охранные заклинания на стенах самой школы стоят…

– Ладно вам, – буркнул Олен, – наколдуй лучше немного света.

– Зачем?

– В темноте я гожусь только на то, чтобы быть обузой. Чувствую себя лишним.

– А на свету? – ехидно усмехнулась Саттия. – Ты же читать все равно не умеешь?

Олен почувствовал, что готов придушить ее прямо здесь, у входа в библиотеку. И пусть потом найдут труп, пусть начнут докапываться, как он тут оказался. От обиды перехватило горло. Захотелось гаркнуть во всю глотку, но он лишь сказал придушенным голосом.

– Я… У меня… Да ты… А, клянусь Селитой, мы сюда ругаться пришли или дело делать?

– Я погорячилась, – вздохнула Саттия покаянно. – Ладно, дальше буду молчать, как самая глубоководная рыба.

Бенеш пробормотал что-то и в воздухе рядом с ним засиял зеленоватым светом знак, напоминающий бабочку с причудливо изрезанными крыльями. Олен прикрыл глаза, отвыкшие от света, и только когда под веками перестали мельтешить изумрудные круги, открыл их вновь.

Ученик мага осторожно потянул за ручку. Дверь отворилась, стало видно громадное темное пространство. Выступили из него стеллажи, заставленные пухлыми фолиантами, заваленные свитками, обрывками пергамента, и даже странными штуковинами – кусками бересты, глиняными и металлическими табличками.

– Тут можно искать год… – сказал Олен, когда они зашли внутрь библиотеки, и он поднял голову, пытаясь разглядеть ее потолок.

Помещение было огромным, как городская площадь. Стеллажи создавали самый настоящий лабиринт, между ними поднимались витые колонны. Через узкие высокие окна в одной из стен заглядывали звезды, а у самого входа стоял стол и несколько шкафов с множеством маленьких ящичков.

– Картотека, да, – Бенеш почесал голову. – Но с ней мы завязнем надолго… Испытаем поисковое заклинание… так, если Куерт положить в основу, а модус силы направить через Луис…

Он чертил. Символы Истинного Алфавита один за другим загорались на полу, сплетались в причудливую сеть. Тьма между стеллажами становилась гуще, по ней пробегали волны, библиотека словно прислушивалась к творящемуся внутри нее волшебству.

– Теперь цель… так, да… – ученик мага ненадолго задумался, а затем одним росчерком вписал внутрь контура из знаков два слова. Даже Олен, не знающий письма, догадался, что они означают.

Камень Памяти.

Конструкция из обычных и магических букв вспыхнула, а затем погасла. Со всех сторон донеслось негромкое, но очень зловещее шуршание, во мраке что-то задвигалось. Саттия отступила к двери, глаза ее тревожно блеснули. Олен чуть присел, взялся за меч, показавшийся обжигающе холодным.

Нечто плоское вылетело из просвета между стеллажами и шлепнулось на пол перед Бенешем. Огромная инкунабула с окованным серебром переплетом тяжело, будто дракон, упала сверху. За ней последовала еще одна книга, и еще одна – толстенная, в синей коже, за ней три таблички из глины с легким стуком приземлились одна на другую.

Фолианты, свитки и пергаментные тетради летели со всех сторон, как мотыльки на огонь свечи.

– Это что? – спросил Олен, когда книгопад закончился, все затихло, а перед учеником мага осталась куча знаний.

– Ну… в них во всех упоминается… написано про Камень Памяти, – Бенеш почесал рыжий затылок, – надо просмотреть, отыскать…

– Тогда за дело, – Саттия шагнула вперед. – Ты, Олен, остаешься на страже.

– Хорошо, – Рендалл кивнул, вновь почувствовав себя не самым желанным гостем на чужой пирушке.

Бенеш и Саттия зарылись в книги. Зашелестели страницы, задвигались тяжелые переплеты. Олен отвернулся, чтобы магический светильник не слепил глаза, и принялся с преувеличенным вниманием смотреть в стороны. Когда во тьме над одним из шкафов что-то двинулось, он решил, что начали шалить уставшие глаза.

Но шевеление не прекратилось, стали видны длинные тонкие ноги, жвала и круглое брюхо. Паук размером с ладонь выполз на край шкафа, на голове блеснули глаза, похожие на бусинки.

– Вот тварь… – Олен сморщился, отступил на шаг.

Захотелось вытащить меч и проткнуть восьминогое чудище. Но Олен сдержался, подумав, что ледяной клинок в насыщенной магией библиотеке может повести себя не самым предсказуемым образом. Паук посидел некоторое время, точно изучая человека, затем уполз во мрак.

Небо за окнами начало сереть, показывая, что до рассвета не так много времени, а Бенеш и Саттия все рылись в книгах.

– Есть! – наконец воскликнул ученик мага. – Кто бы мог подумать! Описание восшествия на престол Его Императорского Величества Анкрона Седьмого в тысяча семьсот третьем году от Переселения.

– Не тяни, читай, – устало проговорила девушка и, не удержавшись, зевнула.

– И в день ликования открыты были двери в тронный зал, и всякий мог видеть позади трона Камень Памяти, – нараспев прочитал Бенеш, – источник таинственной мощи и невероятной мудрости правителей Безариона. Это значит, что он находится в тронном зале, расположенном в главной башне.

– А вдруг его перенесли? – Олен потер слипающиеся глаза.

– Это невозможно. Только император может трогать Камень Памяти без вреда для себя.

– Значит, нужно проникнуть в тронный зал, отыскать тайник, вскрыть его и прикоснуться к булыжнику?

– Примерно так, – кивнул Бенеш. – И он либо подарит тебе память прежних хозяев Безариона, либо убьет. Похоже, что в этой груде книг нет ничего ценного…

– В любом случае нет времени это проверять, – вмешалась Саттия. – Пора уходить, корни и листья. Иначе нас поймают прямо тут.

Она отложила прямоугольный лист пергамента с какой-то схемой, легко вскочила на ноги. Ученик мага поднялся с кряхтением, поморщился, когда затекшие ноги закололо. Но не стал медлить, повел рукой, пробормотал несколько слов – и книги, как стая чудных насекомых, полетели обратно к полкам.

Через мгновение тот участок пола, где они лежали, оказался пуст. Один за другим ночные посетители библиотеки выбрались в коридор. Дверь закрылась с мягким щелчком. Вязь покрывающих ее символов на мгновение засветилась, образовав настоящее облако радужного сияния.

Когда погасла, пустились в обратный путь. Двигались торопливо, почти бегом, насколько позволяла темнота.

– Тихо, – прошептала Саттия, когда впереди стала видна узкая полоска тусклого света, пробивающегося под открытой дверью. – Там, снаружи, кто-то есть…

Застыли, прижавшись к стене. Олен положил ладонь на меч и прислушался. Вскоре стали слышны негромкие шаги, басовитый голос пробормотал:

– Ох, соловей-соловей, пташечка… Что ж ты так рано встаешь, гнида горластая? А мне броди тут, слушай твои вопли…

Судя по всему, наставник, сторожащий Дом Истинного Знания, ближе к утру решил обойти здание.

И стоит ему заметить, что дверь открыта, а замок висит только на одной петле – троих любителей совершать ночные прогулки ждут неприятности. Но шаги и бурчание удалились, стало тихо. Затем через щель донеслась песня соловья – мелодичный свист и пощелкивание.

– Ушел, – проговорила Саттия, – боги сегодня на нашей стороне…

– На нашей или нет, а надо убираться отсюда, – голос у Бенеша слегка подрагивал. – А то явится еще кто-нибудь…

Выбрались наружу, под наполовину фиолетовое, наполовину розовое небо. Ученик мага приладил на место замок, тот щелкнул. Начертал магический символ, при свете утра неразличимый, первым шагнул в разошедшиеся заросли.

Сонливость одолевала, глаза закрывались, но Олен заставлял себя идти, да еще и поглядывать по сторонам. На зевающую Саттию надежды не было, а Бенеша занимали куда более активные, чем во тьме, кусты. Ветви шевелились, как покрытые отростками щупальца, от корней доносился шорох, растения словно тянулись к людям, норовя схватить, сжать, разорвать на кусочки…

– Да, кстати, – Саттия подала голос, когда стал виден жилой корпус. – Когда мы сбежим из этого гостеприимного пристанища?

– Как только Рыжий объявится, – сказал Олен. – Надеюсь, что это произойдет сегодня же вечером.

– Эх, а спать когда… – Бенеш обернулся и поглядел туда, где над горизонтом, толкая перед собой волну желтого сияния, восходило солнце.

В жилой корпус вступили на цыпочках. Девушка кивнула и скрылась в правом коридоре, Олен и Бенеш заковыляли к своей комнате. У самой двери остановились и прислушались – Радек храпел так же, как вечером, доносилось посвистывание носом Ктари.

Олен проскочил к лежаку, торопливо разделся и скользнул под одеяло. Едва сомкнул глаза, как ощутил, что его изо всех сил трясут за плечо. С неимоверным трудом поднял тяжелые, будто каменные веки, сфокусировал взгляд. Расплывчатое темное пятно сложилось во встревоженное лицо Радека.

– Ну ты и спать, да… – хмыкнул он. – Давай, вставай. А то завтрак уже принесли, скоро за работу…

– Ага… – шевелиться оказалось так же тяжело, как грести соломинкой. Двигаясь, словно муха весной, Олен поднялся и доковылял до стола, где соседи по комнате бодро работали ложками.

Тут же сидел и Бенеш, сонный и мрачный, точно медведь-шатун, с мешками под глазами.

– Поели? – двери открылись, внутрь заглянул наставник Бордейс. – Собирайтесь. Те, кто пришел вчера – на Испытания, остальные – на работу…

Бенеш, Радек и Алтим вышли в коридор, Олен замешкался и оказался один на один с Ктари.

– Слушай, друг, – проговорил уроженец острова Тенос, – а где вы были сегодня ночью? Я просыпался, но ни тебя, ни твоего рыжего приятеля на месте не оказалось.

– Тебя это интересует? – Олен поглядел в темные, непроницаемые глаза Ктари, на руку, застывшую рядом с кинжалом. – Почему?

– Нет особой причины, – на губах островитянина застыла кривая усмешка. – Просто интересно. Если не хочешь говорить – твое дело.

– Не хочу.

Ктари покачал головой, убрал руку от оружия и первым пошел к двери.

За девятнадцать дней, прошедших с момента выезда из Гедена, Лотис тал-Лотис Белая Кость возненавидел верховую езду. Он пропах конским потом, отбил «подушки страсти» о седло так, что они начали напоминать роговой нарост. Людская одежда стала немного более привычной, но не сделалась от этого удобнее. А на то, чтобы помыться, ни разу не нашлось времени.

Точно стая бешеных волков, посланцы мага пронеслись через графство Геден и герцогство Гавария. В Гюнхене Аллоэн тар-Удланд Осиновый Лист вывел их к горелым развалинам большого дома. Там они провели несколько часов, прежде чем он сумел заново взять след.

Потом началось петляние по диким лесам и болотам.

Беглый олдаг точно издевался над преследователями. Он поворачивал в самых неожиданных местах, ехал через непроходимые чащи. След держался слабый, лошади выбивались из сил, альтаро скрипели зубами, но ни один не позволял себе даже слова жалобы.

Признаться в слабости – потерять честь, право на уважение и отношение как к равному.

Стало легче, когда выбрались на оживленный, ведущий на юг тракт. Поехали быстрее, возглавляющий отряд Саен тар-Тиррин Волчий Клык повеселел, с его лица ушла приставшая, как казалось, навсегда, мрачная гримаса. В одном из городов продали заморенных лошадей, купили новых. О том, чтобы дать отдых наездникам, третий отпрыск вождя даже не подумал.

Тракт привел в кишащие разбойниками леса Гедока. Чащобные тати проявили неожиданную рассудительность и не стали связываться с вооруженными молодыми людьми. Так что до пределов Золотого государства альтаро доехали благополучно, не считая подвернутой ноги Маллиана тар-Хатиса и того, что Аллоэна тар-Удланда нагло укусила оса.

– Кто думал, что мы заберемся так далеко? – сказал Саен тар-Тиррин, когда они пересекли границу и остановились на ночлег в лесу. – Наш недруг едет в Безарион, где много сильных магов. Осиновый Лист, что думает твой наставник по этому поводу?

Аллоэн тар-Удланд отошел чуть в сторону от пылающего костра и замер, раскинув руки. Вокруг него заклубился туман, среди жаркого и сухого вечера повеяло промозглой сыростью.

– Он приказывает нам продолжить путь, – сказал младший маг, вернувшись к огню. – И выполнить приказ даже ценой гибели всех нас.

Саен тар-Тиррин лишь кивнул.

На следующее утро они поехали дальше на юг. А еще через восемь дней показался Дейн, голубовато-золотистый в лучах стоящего в зените солнца. Взглянув на него, Лотис тал-Лотис подумал, что когда-то здесь пролегала южная граница владений эльфов. Печаль овладела его сердцем.

При виде Безариона она исчезла, уступив место ненависти. Этот город, первый, возведенный людьми на земле Алиона, стал для альтаро символом неудачи. Попытки штурма провалились, а правители Золотого города нанесли хозяевам северных лесов не одно поражение.

За высокие стены проникли без труда, отдав за это полдюжины цехинов. А вот внутри Безариона Аллоэну тар-Удланду пришлось нелегко. Идти по следу помешали чудовищно искаженные большим количеством разумных существ потоки Силы. Помог Дейн, сохранивший под загаженной поверхностью глубинную силу Воды. При его поддержке маг вывел соратников на Щитовую улицу, к дому, выглядящему так, словно его разгромила орда пьяных орков.

Дверь была вынесена, окна выбиты, через них виднелась поломанная мебель и висящие на стенах доски с гербами.

– Очень странно, – проговорил Саен тар-Тиррин. – Этот олдаг оставляет за собой настоящий след из разрушений, но сам все время остается жив.

– Ничего удивительного, – буркнул младший маг, – та вещь, что он несет с собой, очень необычная и… страшная. Кроме того, он едет не один, с ним я чувствую альтаро и еще одного колдуна.

– Ты с ним справишься?

– Вне всяких сомнений.

В этот момент Лотис ощутил на себе очень внимательный, полный угрозы взгляд. Завертелся в седле Саен тар-Тиррин, еще двое альтаро схватились за мечи. Но исходящий непонятно откуда взгляд пропал так же внезапно, как и появился. И Белая Кость решил – всему виной усталость.

Ночь провели на постоялом дворе у площади Синей Розы, а утром продолжили поиски. Через невероятно грязные трущобы след выполз к Черной улице, к стене, над которой поднимались высокие стройные башни.

– Школа Истинного Знания, насколько я понимаю, – сказал Одриенс тар-Лиен.

– Похоже на то, – веснушчатая личина Аллоэна тар-Удланда сморщилась, изображая неудовольствие. – Двигайте направо, а затем вон в тот переулок. След ведет туда.

В переулке обнаружились ворота, а за ними усыпанный песком двор, столб с гонгом и здание в окаймлении густых зарослей. Альтаро потоптались у распахнутых створок, и вслед за младшим магом поехали дальше. По мостику пересекли узкую речушку с коричневой водой, вдоль которой шла восточная стена школы, и оказались среди убогих халуп.

– Ну что? – поинтересовался Саен тар-Тиррин.

– Он внутри, – ответил Аллоэн тар-Удланд, – нам нужно хорошенько подумать, что делать дальше.

И они свернули к Дейну, в приличном районе нашли большой и дорогой постоялый двор с изображением вставшего на задние лапы льва на вывеске. Заняли большой угловой стол, заказали много снеди и мало выпивки.

Думал младший маг довольно необычным образом. Он обмакивал в вино кончик гусиного пера и рисовал на столешнице какие-то странные знаки. Сердился, когда они высыхали, ожесточенно чесал в затылке. Прочим, включая предводителя, оставалось смотреть.

– Вариантов два, – Аллоэн тар-Удланд заговорил, когда от жареного с яблоками поросенка остались лишь косточки, а кувшины показали дно, – первый – мы будем ждать, когда наш «друг» выйдет за стены школы. Когда это случится – не знает никто. Второй – попытаться проникнуть внутрь и убить его там.

– Это безумие… – сказал Траер тар-Роллион Лисий Хвост из ствола Гремящего Ливня, известного не только храбростью, но и предусмотрительностью. – Там магов, как блох на собаке.

– Не сейчас, – Аллоэн тар-Удланд покачал головой. – Летом большинство из них покидают школу. В данный момент, я думаю, там не больше полудюжины наставников, и не самых сильных.

– Чего-нибудь еще желаете, мессены? – колобком подкатился улыбающийся хозяин. – Еды? Вина? – он подмигнул. – Веселых девушек?

– Нет – отрезал Саен тар-Тиррин.

Хозяин улыбаться перестал и поспешно отошел.

– Полдюжины магов – это много, – подал голос Лотис, – да и стены наверняка защищены заклинаниями.

– Верно, – кивнул Аллоэн тар-Удланд, – но они рассчитаны на людей. Кроме того, никто не ждет столь наглого нападения. Нам нужно-то всего лишь преодолеть стены, найти олдага-беглеца и убить его.

– Но мы сами при этом умрем, скорее всего, – голос Маллиана тар-Хатиса не выражал ничего.

– Гибель во благо родного народа – почетна, – напыщенно провозгласил Саен тар-Тиррин, и глаза его сверкнули. – Или вы боитесь?

– Мы готовы к смерти, – сказал Лотис. – Но только хотелось бы, чтобы она не была напрасной.

– Об этом я позабочусь, – кивнул Аллоэн тар-Удланд. – А пока нам всем лучше отдохнуть. Ночью спать не придется.

Они сняли две комнаты на втором этаже, самые тихие, выходящие окнами на задний двор. Оставшееся до вечера время Лотис проспал. Открыв глаза, обнаружил, что над Безарионом пылает алый факел заката, и что дневная жара никуда не исчезла, так и висит над городом.

– Ночью будет гроза, – сказал младший маг, проснувшийся раньше остальных. – Может быть, это нам поможет.

Восемь альтаро спустились вниз и поужинали под песни дравшего струны менестреля с опухшим лицом пьяницы. Но голос у него оказался приятным, а «Баллада о старом йотуне» напомнила эльфам грустные песни родины. Саен тар-Тиррин даже кинул певуну несколько цехинов.

На улицу вышли, когда совсем стемнело. Лошадей оставили на постоялом дворе – на них через стену не перескочишь – и направились на север, туда, где на фоне мутного неба выделялись башни школы. В темном переулке несколько пьяных в еловый корень доходяг решили ограбить поздних прохожих. Но, увидев семь обнаженных мечей, в мгновение протрезвели и убрались.

В один момент идущему последним Лотису показалось, что за ними следят. Он замер, вглядываясь туда, где во мраке скользнула низкорослая тень. Прошло несколько мгновений, но во тьме ничего не двинулось, и воин ствола Алого Заката поспешил за соратниками.

К лежащему перед воротами школы переулку вышли в тот момент, когда далеко над морем полыхнула первая зарница, а западный горизонт издал приглушенное ворчание. Порыв ветра сдул духоту, принес свежий, щекочущий ноздри запах моря, закружилась между домами пыль.

– Через ворота сунется лишь безумец, пусть даже они открыты, – проговорил Аллоэн тар-Удланд.– Нам дальше.

И они зашагали к коричневой речке, носящей среди горожан название Ржавой. Вошли в ее мутные воды на несколько локтей и остановились.

– Теперь нужно немного подождать, – прошептал младший маг, и словно в ответ на западе громыхнуло еще – на этот раз не ворчанием, а настоящим грозным рыком, каким сильный зверь дает знать о своем появлении.

Ветер крепчал, с моря темной стеной надвигались тучи. В их пучине одна за другой тонули звезды, словно кто-то натягивал над Безарионом гигантский полог. Молнии били пока вдалеке, но гром оглушал. Город затихал, сжимался, готовясь к встрече с бурей.

– Пора, – сказал Аллоэн тар-Удланд, когда на землю упали первые редкие капли. Он глубоко вздохнул и поднял руки.

Вода, бурлящая у его ног, заплескала чуть громче. Младший маг объединил силу с мощью родственной эльфам Стихии. Воззвал не просто к Ржавой речке, а через нее – к Дейну, к могучему океану, грохочущему в нескольких милях западнее. Заклубился, густея, туман, коричневые волны ударили в берег под стеной школы.

Дождь припустил сильнее, превратился в ливень, все звуки перекрыл мощный гул. Молния, похожая на белое дерево, разорвала небо над Безарионом, осветила упершиеся в тучи башни школы. Лотис на мгновение ослеп, а потом и оглох, когда раскат грома попробовал на прочность его уши.

Ржавая речка превратилась в бурлящий поток, островок спокойствия остался лишь вокруг альтаро. Кипящие волны, повинуясь воле Аллоэна тар-Удланда, набросились на глинистый откос, над которым поднималась стена школы, и начали подмывать его. Поползли вниз жирно поблескивающие комья.

Окажись тут гномий маг, владеющий силой земли, он бы сумел превратить берег в камень, остановить разрушение. Но защитные заклинания людей не были рассчитаны на столь хитрую атаку. Стена зашаталась, по ней побежали трещины, и очередной раскат грома заглушил треск крошащегося камня.

Руки младшего мага ходили ходуном, но он упорно их не опускал. Вода текла по лицам и волосам прочих альтаро, но глаза смотрели твердо, а ладони лежали на рукоятях неудобных, людских мечей. Если надо, эльфы могут очень неплохо действовать и чужим оружием.

Лотис снова, как и днем, почувствовал, что за ними следят. Новая молния совсем немного промахнулась мимо одной из башен школы. В ее белесом, безумном свете он разглядел, что на берегу Ржавой речки появилось около десятка низкорослых существ в плащах с капюшонами. Воин ствола Алого Заката никогда не видел нагхов, но мгновенно узнал их.

– Тревога! – заорал он, выдергивая меч и бросаясь навстречу кровным, исконным врагам, ненависть к которым тлела в глубине Великого леса тысячелетиями.

Передний из нагхов выбросил перед собой перепончатую лапу. Повинуясь чутью, Лотис отскочил в сторону. Что-то невидимое прокатилось по воде, примяло волны. Удар пришелся в Маллиана тар-Хатиса, его фигуру изломало, как соломинку в кулаке. Личина мгновенно слетела с эльфа, стали видны мокрые черные волосы, текущая по лицу кровь. Меч выпал из ослабевшей руки, а за ним упал сам тар-Хатис, погрузился в коричневую жижу.

Нагхи пустили в ход смертоносное колдовство. Почти тут же заклинание Аллоэна тар-Удланда достигло цели, и стена школы не выдержала, рухнула. Груда камней покатилась по откосу вниз, к реке.

– Вперед! – гаркнул Саен тар-Тиррин и брошенный им метательный нож блеснул в свете молнии.

Маг нагхов небрежно отмахнулся от него. Лотис ринулся в атаку с самой земли, ярость швырнула его к мерзкому колдуну. Но на пути вырос другой нагх, с непокрытой головой. Блеснули огромные лягушачьи глаза. Сверкнул короткий клинок с волнистым лезвием – знаменитый «язык смерти» обитателей Солнечного острова, наносящий множественные, очень болезненные раны.

Лотис ушел от удара, второй блокировал. Мокрая рукоятка чуть не вывернулась из пальцев, нога проскользнула. Но он ухитрился сохранить равновесие, поднырнул под выпад противника. «Язык смерти» прошел над самой головой, потревожил волосы. Мгновением позже простой клинок в руке альтаро прорезал плащ и воткнулся в тело под ним.

Нагх захрипел, глаза его погасли, изо рта выплеснулась кровь.

Добив противника тычком в горло, Лотис попытался оглядеться. Новая молния разогнала тьму. Стал виден Саен тар-Тиррин, посреди реки по пояс в воде сражающийся с двумя нагхами, а за ним – Аллоэн тар Ундланд, над головой которого дождевые струи свивались в серебристый полог.

У того места, где случился обвал, Лотис рассмотрел еще троих эльфов, но кто это – понять не успел. Молния погасла, и все погрузилось в заполненную шелестом дождя и криками сражающихся мглу.

Свет возник на берегу, в том месте, где стоял маг нагхов. Осветил тощую фигуру, серебряный браслет на лапе, оформился в громадное копье. Замерцал водяной полог над головой тар-Ундланда, и когда копье метнулось вперед, полог опустился, встречая его. Получившаяся вспышка сделала бы честь любой молнии.

Оба мага пошатнулись, А Лотис побежал вперед, к берегу, куда успели выбраться трое его соратников. Заметил краем глаза, как тар-Тиррин снес голову одному из нагхов, но и сам получил сильный удар в грудь.

– Ах ты… – под ногу попался камень и Лотис упал в странно теплую воду. Вскочил и понял, что рядом кто-то есть. Затрещала ткань, холодная боль разорвала правый бок.

В голове помутилось, с этого момента он видел и воспринимал все урывками:

Блеск молнии, рядом нагх… замахивается… Одриенс тар-Лиен вонзает меч ему в шею…

Еще двое нагхов… блеск клинков, лязг стали… Лотис отбивает удары во тьме, тычет мечом наугад…

Удар эфесом… треск ребер… крик, полный боли… Траер тар-Роллион с обрубком на месте правой руки…