Дом под дождем Тихомиров Артем
– Некроз не застарелый, но… довольно глубокий. – Горацио вооружился иглой и проткнул черно-коричневую ткань. Игла вошла в омертвелую плоть легко. Крови не появилось. – Вероятно, плоть прогнила до самой кости. Но вот этот островок со шрамом… Кажется, не затронут. Ничего не понимаю. С таким поражением покойный неминуемо испытывал бы сильнейшие боли. Да и заражение крови не сумел бы избежать.
Я отошел от трупа.
Мазь нужна была, чтобы заглушить запах гниения. Карл не хотел посылать за врачом, боясь, что обнаружится тайна. Какой в этом смысл? Откуда такая таинственность при явной угрозе жизни?
Я ощутил легкий бег мурашек по своим предплечьям и спине.
Нехорошие события в особняке…
Карл собирался посвятить меня в подробности, но не успел. Его убили. Может быть, для того, чтобы он ничего не рассказал.
– Сколько времени нужно, чтобы развился такой некроз? – спросил Ремпсток.
Доктор поднял на него глаза, растерянные.
– Не меньше недели. И это если не предпринимать никаких мер. Но я не знаю… Если бы граф был жив, ногу пришлось бы ампутировать.
– А почему здесь плоть не сгнила?
– Не знаю, – признался доктор. На его пухлых щеках расцвели две алые розы.
Я пытался вспомнить, видел ли я когда-нибудь этот крестообразный шрам у Карла на ноге, с внутренней стороны, выше лодыжки над костью? Кажется, нет. Но это не значит, что в десять лет назад его там не было.
Гангрена была слишком скоротечной. Карл разыграл падение с лошади, чтобы как-то оправдать повязку на ноге. Так он устранял ненужные вопросы. И судя по тому, что он не смог поехать на встречу со мной, рана доставляла ему беспокойство. Опухлости не было, Карл просто изобразил ее при помощи нескольких слоев бинта.
Болей он долго, все домашние бы знали о гангрене, и Карл не отвертелся бы от врачебного обследования. Значит, никто не был в курсе.
И все-таки шрам, скорее всего, от давнего ожога.
– Странная форма у него, – сказал шериф, склонившись над ногой мертвеца. Он словно читал мои мысли.
Готов спорить, нога стала такой только сегодня утром. Здесь нигде нет и намека на лекарства. Карл разжился мазью, еще толком не решив, что ему делать. Где он ее взял – вот что надо выяснить помимо всего прочего.
Эльф помогал доктору возиться с телом. Вдвоем они стащили с Карла второй сапог. Нога была здоровой. Тело в тех местах, какие поддавались осмотру в этих условиях, тоже оказалось чистым.
Шериф курил свои сигареты и рассуждал вслух, выдвигая различные гипотезы и задавая Китсу вопросы. Доктор подтверждал мои предположения. Причиной гангрены могла стать грязь, попавшая в рану, яд, проникший в организм через пищу или воду, отравленный укол.
– А что насчет магии? Чары? – спросил я.
– В этом деле я не советчик, – произнес Горацио. – Нужны источники, нужен консультант.
– Был меня один случай с проклятием, насланным ведьмой. Но там человека покрывала парша. Она быстро исчезла, как только злодей был изобличен. С человеком все было нормально.
– Может быть, и проклятье, – пропыхтел доктор. – Только более сильное. Одно могу сказать точно. Такое аномально быстрое развитие некроза в литературе не описано и не зафиксировано. Даже у Теодора Брисенвуда!
– Значит, домашние ничего не знали об этом, – заметил шериф. В общем, он шел в нужном направлении. – Убитый их обманул. Зачем? Ведь не простуду же он подхватил! Ему угрожала смертельная опасность!
Я пожал плечами. Мне расхотелось откровенничать с полицией. Пусть она занимается своим делом. Наши дорожки будут пересекаться, мне этого не избежать, но я постараюсь держаться на расстоянии. В любом случае, рассказывать Ремпстоку о письме я не собирался.
Шериф взглянул на часы и сказал, что намерен отправиться допрашивать слуг. Не сразу, но осведомился, желаю ли при этом присутствовать. Мы проявляли по отношению друг к другу холодную профессиональную вежливость. Меня это устраивало.
Я согласился принять участие в допросе.
Доктор же заявил, что намерен прямо сейчас вывести тело в Уффенвис на вскрытие. Чем быстрее это будет сделано, тем лучше. Я взял свой блокнот и быстро зарисовал крестообразный шрам на ноге Карла. Это тавро может быть причиной колдовского влияния. Некоторые виды проклятий накладываются именно так. Но для этого нужно большое умение и большая чародейская сила, потому что, как правило, эти проклятья долгоживущие. В некоторых случаях они сплетены таким образом, чтобы охватывать не одного человека, а несколько. Сам человек, носитель знака, становится как бы центром паутины, в которую попадают ничего не подозревающие ближние. Если предположить, что этот знак помогает злоумышленнику удерживать проклятие на Карле и его семье, значит, надо искать источник зла. Чародея. Ведьму. Или тех и других из породы нелюдей, обитающих в округе. Причиной колдовства может быть месть за нанесенную обиду, поруганную честь, зависть. Все, что угодно, по сути дела.
Хорошо, пока примем эту рабочую версию.
Но несмотря ни на что, умер Карл не от гангрены, а от ножа в сердце.
Вингилот позвал мажордома и велел ему мобилизовать двоих мужчин, чтобы они вынесли тело графа из комнаты и погрузили в экипаж, что стоял внизу. Мужчинами этим оказались два эльфа-конюха. Оба были бледны, словно извалялись в муке. Изумрудные глаза обоих блестели, словно от слез. Ратту плакал, это я заметил, а вот его старший брат?
Эльфы принесли большой отрез белой материи, чтобы завернуть труп. Получилось нечто вроде савана. Когда они поднимали тело Сэдлфорта с кушетки, руки обоих конюхов дрожали. Меня слегка передернуло. Слишком многое пронеслось у меня перед глазами в этот момент. Университетские проказы, авантюры, пирушки, ухлестывание за девицами – все это безвозвратно кануло в прошлое. Теперь, человек, составлявший когда-то значительную часть моей жизни, мертв.
Следуя указаниям шерифа, Айкс и Ратту завернули труп в материю. Сквозь нее на груди покойника проступило кровавое пятно. От меня не укрылось то, как эльфы посмотрели на пораженную некрозом ногу Карла. Такой взгляд бывает у тех, кто встречается неожиданно с чем-то знакомым.
Внутренний сыщик, сидящий в моей голове, приободрился. Он знал способ заставить меня шевелить мозгами. Я учуял след, и мне хотелось немедленно отправиться по нему и посмотреть, куда он меня приведет, но я не спешил. Всему свое время.
Мы вышли в коридор, я не забыл прихватить свои вещи. Комнату, где я мог остановиться, мне еще не показали. Всем было не до того.
Айкс и Ратту вынесли тело наружу, мы с шерифом присутствовали при том, как мертвого графа погрузили в экипаж. Галлахад перекинулся с доктором несколькими словами. Тот кивнул, потом попрощался со мной и исчез внутри кареты. Проводить тело пришли служанки и Элания Сэдлфорт. То ли остальным было все равно, то ли они не нашли в себе сил смотреть на мертвеца, обернутого в материю.
Эльфы стояли на том месте, откуда едва отъехал экипаж. Они не походили на заговорщиков, или убийц, но я был уверен, что они что-то знают. Символ, который мы нашли на ноге Карла, относился к эльфийской традиции. Здесь у меня сомнений не возникало. Айксу и Ратту этот завитой крестик был знаком. И здесь возникает вопрос – умеет ли кто-нибудь из них колдовать? Умеют ли колдовать другие нелюди, служащие в поместье?
Шериф развернулся ко мне на каблуках, игнорируя бледную Эланию, державшуюся от нас на приличной дистанции.
– Похоже, дело не такое сложное, как может показаться, – сказал полицейский.
Эльфы посмотрели в его сторону, не зная, что делать, но потом решили ретироваться в дом, помня о приказе собраться в гостиной.
Вингилот проследил за ними внимательным взглядом. Инспектор не так самонадеян и скор на выводы, как его начальник.
Я не выдал своего удивления таким выводом шерифа.
– Мотив убийства пока остается загадкой, – сказал он. – Но он вскроется в ходе допросов, я уверен. Уж поверьте моему опыту, господин частный детектив.
– Охотно верю, – отозвался я.
– Нам нужно найти истинное орудие убийства. А потом выяснить, как нож попал к нему и когда.
– А насчет гангрены?
– Возможно, в этом деле замешан еще кто-то. Не удивлюсь, что мы имеем дело с заговором. Кто-то отравил графа, намереваясь свести его в могилу при помощи какого-то яда, вызывающего гниение.
– Зачем же в таком случае нож?
Краем глаза я видел, что Элания очнулась от оцепенения и погнала служанок в дом. Слушались они ее беспрекословно.
– В этом все и дело, коллега! – блеснул глазками шериф.
Опять «коллега» получился не очень вежливым. Нечто вроде «болвана» или «дубины стоеросовой». Вот, значит, как, подумал я. Что ж, я не ступал на тропу войны. Поначалу я хотел объяснить шерифу, что он заблуждается, но теперь не буду этого делать. Пусть работает над своими версиями сам, исходя из опыта, которому я верю. Опять же – ему за это платят.
– У кого-то из убийц сдали нервы! Вероятно, в разговоре, который состоялся между ним и графом, Сэдлфорт вывел его на чистую воду. Это и стало его смертным приговором. Убийца повалил его на кушетку и вонзил нож в грудь.
Беру свои слова назад. Я слишком хорошо думал о шерифе. В первые мгновенья он произвел на меня приятное впечатление, невзирая на некоторую долю враждебности, однако теперь я осознал, что он не умеет видеть очевидного. Его скоропалительные вывод говорят о его неспособности правильно трактовать факты.
Хорошо было бы расследование, не окажись я здесь. Бэзил Хрофт, конечно, не гений сыска, однако он не ищу легких путей. Моя репутация основывается не на фантазиях, а на кропотливом труде по сбору и анализу информации.
Иными словами, в лице Ремпстока я увидел очередного полицейского, который, обладая несомненными талантами, не любит обременять свой ум, а потому ставит на том немногом, что у него есть в распоряжении, жирный крест.
– Вы поразительно догадливы, шериф, – сказал я.
– Так что, уважаемый, вам вряд ли стоит копаться в этом деле. Оно простое. Выясним, кто имел мотив убить графа. Дальше – дело техники, как говорят гномы.
С этими словами Галлахад зашагал в дом. Красноволосый эльф последовал за ним. Интересно, что думает Вингилот?
Я глянул на небо. С севера наползали тучи. Край их фронта уже был над домом. Свет померк, подул ветер, от которого у меня мурашки побежали по спине.
Некоторое время я стоял перед парадным входом один. Мне казалось, Ветряная Миля смотрит на меня злобным взглядом. Ей не нравилось, что я здесь.
Глава 9
Слуги собрались в гостиной. Не восемнадцать, а семнадцать душ. Выяснилось это не сразу, только после того, как явился мажордом и выстроил всех в некое подобие шеренги. Крайним справа стоял Гворд Итерхэм, огромный человек в рабочей одежде. Его рукава были закатаны, а фартук прожжен во многих местах. Но его рост и габариты проигрывали в сравнении с Тибальдом, возвышающимся с другого конца шеренги. Огр выпрямил плечи. Служанки казались рядом с ним детьми, а гном, в две трети среднего человеческого роста, и вовсе лилипутом. Ни я, ни Карл не могли пожаловаться на недостаток высоты, но огр превышал меня на добрых полметра, а Итерхэма сантиметров на тридцать. Тибальд вызывал у меня интерес не меньший, чем братья эльфы. Он прожил в доме достаточно долго и может знать те его стороны, которые неизвестны другим. К тому же, хотя огры и считаются в некотором роде тугодумами, они отличаются наблюдательность. В лесу это отличные следопыты, не хуже эльфов. Тот, кто предпочитает не болтать языком, а смотреть и подмечать подробности, гораздо полезнее для следствия.
Тибальд поглядывал в мою сторону с таким выражением на тяжелом лице, словно это я виноват во всех несчастьях Сэдлфортов. Интересно будет узнать, откуда такая неприязнь.
Рудхор так и не появился. Его брат и племянник уведомили нас, что они придут позже, когда мы управимся со слугами. Динг явно не желал находиться с ними в одной комнате. Шериф не возражал. Хозяева шли по его плану вторым эшелоном.
Многие из присутствующих не понимали, для чего их вызвали сюда. Работники, редко заходившие в дом, чувствовали себя в гостиной не в своей тарелке. Я наблюдал за лицами, находя в них, в основном, смятение и неловкость. Два этих чувства сумели вытеснить даже скорбь по убитому хозяину. Мальчик поваренок все время елозил, ему не стоялось на месте, пока женщина с красными руками, видимо, Орма, его мать, не дала сорванцу увесистый подзатыльник. Бинс надулся и стоял, опустив голову.
Я сел в кресло, стоявшее с краю от дивана. На диване расположился с блокнотом в руке Вингилот. Шериф остался стоять. Он наслаждал своей ролью, возможностью покомандовать. Видимо, привык работать по-крупному. Что ж, его звездный час настал.
Выйдя на середину гостиной, он оглядел шеренгу слуг, загораживающих камин, и спросил у Лингуда:
– Все здесь?
– Нет. Фонквэ мы не нашли, – ответил мажордом.
– Объяснитесь, – потребовал шериф. Мажордом снова затрясся. С нервами у него непорядок. Как ему удается управляться с таким количеством обязанностей, ведь, по сути, он заменяет собой управляющего поместьем?
– Обычно, если он ничем не занять, он торчит у себя в домике. Но его там нет. И нет нигде в доме, мы все проверили.
Слуги переглядывались.
– Вы входили внутрь его жилища? – спросил Галлахад.
– Нет. Дверь заперта.
– Вы должны были проверить все, Лингуд, – фыркнул полицейский. Повернувшись к эльфу, он сказал: – Вингилот, идите и проверьте. Вы пойдете с ним и покажете! – Палец Ремпстока уперся в Ратту.
Оба эльфа собрались в дорогу.
– Я составлю компанию, – сказал я, понимая, что не должен упустить своего шанса.
Шериф удивленно поднял брови. Потом дернул плечами, давая мне таким образом благословение.
– Приступим! – Галлахад потер ладони. Я успел заметить торжество на его тощем лице. Бедняга предвкушал криминалистический триумф. И, может, даже повышение по службе и целый букет поощрений.
Слуги занервничали, даже самые большие из них. Основания для беспокойства были – шериф намеревался во что бы то ни стало отыскать своего убийцу среди них.
Я и два эльфа вышли в холл, где столкнулись с Кемдором. Брат Рудхора стоял на лестнице и смотрел в сторону парадной двери, словно кого-то ждал. Когда наши каблуки загрохотали по шахматному полу, Кемдор вздрогнул, очнувшись.
Я бросил на него изучающий взгляд, от которого граф съежился и начал отступать вверх по лестнице. Потом отвернулся, сделав вид, что он выше всей мирской суеты.
Странно ведут себя эти Сэдлфорты. Только ли смерть моего друга заставила их сделаться такими? В письме сообщалось о разных незначительных событиях из жизни обитателей Ветряной Мили, а еще больше о том, какие красивые здесь места. Карл оставался романтиком. Его больше интересовали образы и впечатления, а не факты. Вспоминая письмо, я понимал, что в нем нет ничего полезного для моего расследования.
– Что вы можете сказать о Фонквэ, Ратту? – спросил я, когда мы выходили на мраморное крыльцо. – Откуда он родом, например?
– Не знаю. Фонквэ пришел откуда-то с запада. Наверное, из Лазурного Леса. После смерти Сэрка, Лингуд поехал в Листэнфер, чтобы нанять нового работника. Он вернулся оттуда с Фонквэ. Хозяйка всегда ведет беседу с кем-нибудь из новеньких. Графиня приняла его, Фонквэ подписал бумаги. С тех пор он здесь.
– Какие-нибудь странности за ним замечены?
Ратту поглядел на меня с некоторой боязнью. Видимо, не знал, чего ожидать от моей любопытной персоны.
Красноволосый инспектор молчал, мотая на ус.
– Фонквэ мало с кем общается, – сказал Ратту, – у нас полно дел, у него немало. Мы с братом и Риг Мар крутимся как белки в колесе. Поэтому нам некогда беседовать…
– Но вы встречаетесь в столовой? За обедом, например? – спросил Вингилот.
– Фонквэ и там молчит, а еще чаще просто не приходит. Бинс носит еду ему в домик.
– Чем это объясняется, по-вашему?
Инспектор задает верные вопросы. Вряд ли я услышал бы такое от шерифа.
– Не мне об этом судить, – ответил Ратту. – Фонквэ замкнут. Больше я ничего не знаю. О себе он не рассказывал.
– А что вы скажете насчет колдовства? – спросил я.
– Колдовства?
– Кто из людей или нелюдей в Ветряной Миле умеет чародействовать?
Ратту не сразу ответил. Может быть, эта пауза что-то и значила, но пока было непонятно.
– Я не буду говорить с уверенность, но, кажется, никто не умеет.
– И вы тоже?
Конюх помотал головой. Энергично и протестующе.
– Нет. Мои предки не жили в тех местах, где соблюдаются древние традиции. Я всего лишь эльф. Я не знаю магии.
– Вы лукавите, – сказал Вингилот.
Ратту нахмурился. Сородичу возразить было нечего.
– Любой эльф чувствует присутствие чар, – добавил инспектор. – Такова наша природа.
– Да? А что насчет вас, господин полицейский? – спросил конюх, ухмыляясь.
– В этом месте много магии. Дом стар и распространяет вокруг себя ауру определенной концентрации, – сказал Вингилот.
– Я этого и не отрицаю, – заметил Ратту, – но я к ней привык. А насчет дома поговорите с Тибальдом. Он живет в Миле с самого рождения, а до того жили его предки.
Я и Вингилот обменялись взглядами. Вероятно, он думал о том же самом, что и я. Надежда слаба, но, похоже, у меня появился союзник…
Мы обогнули восточное крыло и начали спускаться к тому месту, где на склоне имелось нечто вроде впадины, переходящей в участок ровной земли. Часть холма будто срезали ножом. Кромка среза была довольно-таки высокой, и сверху на ней росли старые раскидистые липы. Вероятно, корни лип мешали почве разрушаться.
Дом возвышался над деревьями, словно утес. Я отметил, что с третьего этажа и из окон башен по бокам прекрасно видно, что здесь происходит.
Перед домом на ровной площадке с примерной длиной стороны в сто пятьдесят метров расположились хозяйственные постройки. Здание конюшни стояло параллельно восточному крылу дома. Мы прошли мимо него. Кругом было тихо. Ветер срывал листья с лип и швырял их в нашу сторону. Только этот тихий шелест и нарушал мрачное спокойствие. Ни с того ни с сего мне на ум стали приходить строчки ненаписанной пока элегии. Я прогнал их прочь, призвав на помощь внутреннего сыщика.
Ратту шел быстро. В своих владениях он и чувствовал себя уверенней.
Дальше на востоке было ровное пространство, заканчивающееся полоской леса, – примерно в километре от стен дома. На половине пути находилась чугунная решетчатая ограда, обозначающая границы поместья. Если выехать за нее и устремиться на восток, вскоре окажешься на берегу залива, называемого Заливом Облаков. Карл писал об этом в письме.
Под прямым углом к конюшне стояла кузница.
– Кто помогает Гворду Итерхэму? – спросил я.
Ратту, порядком нервничающий, сказал, что или он или Айкс.
Из трубы над конюшней шел дымок. Наверное, горн успел остыть.
Ратту повел нас вдоль конюшни направо. Тут и там росли старые дубы, посаженные, наверное, не меньше трех веков назад, а может, уже стоявшие здесь до закладки дома.
– Где граф повредил сегодня ногу, упав с лошади?
Ратту удивленно посмотрел на меня. Словно вообще забыл об этом факте.
– Там. – Я проследил за его рукой. – Мы вывели Звездочета, и помогли графу взобраться на него. Конь побежал в ту сторону и под тем дубом сбросил седока… Капризная коняга, доложу я вам.
– Вы всегда помогали хозяину сесть в седло? – спросил я.
– Нет. – Ратту замешкался. Я натолкнул его на размышления. – Хозяин не просил, Айкс сам придержал ему стремя, а потом и ногу.
– Хозяин прихрамывал? – вступил Вингилот.
– Этого я не заметил, но граф был очень хмур в это утро. Выглядел раздраженным. Мы с братом, конечно, вопросов не задавали.
Моя догадка подтвердилась. Уже с больной ногой Карл явился сюда и инсценировал падение с лошади. Это был единственный способ не дать подробностям выйти наружу.
По-видимому, мой друг испугался. Но чего? Или кого? Держу пари, он не дал никому осмотреть свою ногу.
– А что случилось потом? – спросил инспектор.
– Когда граф упал, мы подбежали к нему. Ногу вывихнул. Пришлось нести его в дом. Он все ругался на Звездочета и на свою неловкость.
Теперь моя очередь задавать вопрос:
– Откуда взялась мазь?
– Мазь? Не знаю. Должно быть, из аптечки, что находится в кухне. Но, может, у хозяев есть своя.
– Ясно.
Мы оказались позади конюшни. Здесь было несколько кривых деревянных построек. Кроны деревьев скрывали их существование от обитателей восточного крыла. Неужели здесь и живет Фонквэ? Нет, эльф жил не здесь. Дальше. Чтобы достичь его обиталища, нам пришлось пройти по деревянному мостку, переброшенному через рытвину в земле, заполненную гнилой водой.
Дом Фонквэ располагался под большим дубом. Мрачное деревянное строение с единственным окном, забранным решеткой. Крыша слегка покосилась. В целом, это недоразумение выглядело крепким, хотя лет ему было немало.
– Почему он выбрал это место? – спросил Вингилот. Инспектор был не в восторге от увиденного.
– Кто знает? – спросил Ратту.
Дуб и вообще все пространство вокруг дома окружали кусты. Половина из них оказалась ежевикой. Если подумать, то позиция для сдерживания осады удобная. Проход к дому только один – по доскам, переброшенным через яму. Но для чего все это?
Ратту подошел к деревянной двери и начал колотить в нее. В дверь был врезан замок. Я начал прикидывать, как можно его открыть.
Фонквэ не отзывался. Этого следовало ожидать. Ратту стучал долго, объясняя, для чего мы сюда заявились.
– Когда вы его видели в последний раз? – спросил я.
– Вчера вечером, около семи часов.
– Что он делал?
– Ничего. Сидел возле конюшен и курил трубку.
Эльф, сторонящийся своих же соплеменников, торчит там, где другие заняты делом. Странно. Значит, отнюдь не все время Фонквэ сидит у себя в лачуге.
Я подошел к двери и присел, осматривая замок. В скважине ничего нельзя было разглядеть. Темнота. Оказалось, дверь не заперта. Просто ее плотно захлопнули, и никому в голову не пришло как следует дернуть.
Я взялся за ручку, уперся ногой в косяк и потянул. Вдобавок дверь перекосило, и она распухла от влаги, вот в чем была главная трудность. Я вообще сомневался, что эльф пользовался замком. Не сокровища же он хранит в этой хижине.
Дверь отошла от косяка с громким скрипом. Звук разнесся в тишине и замер, испугавшись того, что был столько резким. Ратту почесал затылок. Красноволосый инспектор вынул из кармана пистолет. Излишняя предосторожность, но кто знает… Я держал в одной руке свою трость, в другой саквояж. И то, и другое я могу использовать в качестве оружия.
Ратту остался позади, а мы с Вингилотом оказались в домике. Несмотря на пасмурную погоду, снаружи в сравнении с полумраком внутри был просто солнечный день. Мы стояли у порога, ожидая, пока привыкнут глаза. Ничего не происходило.
Воздух был спертым. Пах свечным воском, дымом, золой, старой нечищеной одеждой.
– Никого, – сказал эльф, быстрее меня адаптировавшийся в этой обстановке.
Единственная комната, три на четыре метра. Печка в углу, рядом – лежак, накрытый старой лошадиной попоной. Стол и стул. Также небольшой деревянный ящик в углу.
Никаких следов хозяина. Во всяком случае, то, что имелось, не указывало на его недавнее здесь присутствие. На столе были деревянная тарелка с остатками еды и кувшин. В нем когда-то держали вино.
Чтобы произвести более тщательный осмотр, пришлось прибегнуть к помощи фонарика. Пока Квенстиал осматривал стол и стены возле двери, я взял за кровать. Голые доски, на них брошен матрац и подушка. Под матрацем что-то было. Многие хранят что-либо в этом месте, думая, что оно достаточно надежно. В большинстве случаев, это не так.
Я приподнял матрац.
То ли кто-то считал нас дураками, то ли все оказалось не так, как я думал.
На досках лежал широкий кухонный нож, вымазанный кровью. Лезвие не менее двадцати пяти сантиметров длиной. Воистину сюрприз.
Ратту сунул голову в дверной проем. Я повернулся и сказал:
– Позовите сюда шерифа Ремпстока!
Эльф убежал, уловив в моем голосе скрытый гнев. Вингилот встал на колени перед кроватью, чтобы рассмотреть нож поближе. Я отбросил матрац, чтобы не мешал. На его внутренней поверхности и на досках были пятна крови от лезвия.
– Неужели Фонквэ убийца? – спросил эльф.
– Если он пустился в бега, то почему оставил нам этот подарочек? И тот, что был в груди у графа, если, конечно, топорик принадлежит ему. Уверен, никто не видел истопника сегодня утром.
Вингилот поднял голову на меня, не совсем понимая.
– Кто-то подталкивает нас в неверном направлении, причем очень грубо.
Оставив эльфа наедине с орудием убийства, я принялся изучать саму комнату. Надо успеть до прихода шерифа. По правде, мне не хотелось, чтобы он путался у меня под ногами, но отвлечь его от допросов было необходимо. Вряд ли Ремпсток возьмет на себя труд пересказать мне все, что услышал от слуг. Я должен участвовать в допросе.
Дело запутывается и становится серьезней. Кому выгодна такая топорная работа?
При помощи фонарика и лупы и обшарил комнату, потом переместился наружу, осмотрел все возможные пути отступления. Кустарник был нетронут. Орешник и ежевика росли как попало, Фонквэ не собирался подстригать их. Зачем? Именно их первозданный вид убедил меня в том, что убийца и не думал искать обходные пути, когда входил и выходил из хижины. Где бы ни находился эльф, убийца знал, что никого здесь не застанет. А потому, преспокойно вошел, оставил нож под матрацем и удалился.
Я рассчитывал отыскать следы, но меня ждало разочарование. Земля была устлана дубовыми листьями, причем нападало их за последнее время довольно много. И буквально за последние десять минут целая куча. Я обследовал площадку перед домом, перебежал через рытвину, осмотрел ее, и продвинулся дальше по дорожке. В самых вероятных местах, где можно было наследить, я нашел только отпечатки своих ботинок, а также Вингилота и Ратту.
Когда я вернулся в домик, инспектор рассматривал содержимое деревянного ящика в углу.
– Не был заперт, – сказал он.
На стол Вингилот выложил разную мелочевку хозяйственного назначения и одежду в чистом холщевом мешке. Внутри было два костюма вполне приличного вида. Вероятно, для походов по всяким разным случаям в город или же в дом. На дне ящика отыскалась пара чистых, почти не ношеных башмаков. Однако я не увидел зимней одежды.
Я снова стал обследовать пол, почему-то уверенный, что под досками должен скрываться подвальчик, но тут появился шериф. Он все-таки отдал дань своему профессионализму и осмотрел подходы к дому. Так же окинул взглядом кусты, прежде чем ворваться в лачугу Фонквэ.
– Все понятно! Все совершенно ясно! – воскликнул Галлахад.
Я поинтересовался, что именно ему ясно и понятно.
– Убийца – эльф. Он ненавидел живущих в доме и считал, что ему мало платят за его труды. Один раз он поссорился с молодым графом. Все считали, что это событие из ряда вон выходящее, и как раз это и доказывает все!
Я не подозревал, что шериф зашел так далеко. Посмотрев на красноволосого эльфа, я увидел, что он пожимает плечами. Очевидно, он привык к такому поведению начальника.
– Почему же убийца оставил нож? – спросил я.
Ремпсток бросил на меня блестящий торжествующий взгляд.
– Это символ его власти. Он считает, что зарезал хозяина, словно свинью! И показывает нам, что он силен! А после этого ударился в бега! Квенстиал, немедленно возьмите лошадь и езжайте в Уффенвис. Организуйте поиски подозреваемого!
– Смею заметить, я не согласен с вашей версией, – ответил эльф.
– Как это? Почему? – Шериф чуть до потолка не взвился.
– Кто-то направляет нас по ложному следу. Возможно, просто играет со следствием. А если бы Фонквэ кто-то видел в доме сегодня да еще на втором этаже, нам бы давным-давно сообщили. Разве не так?
Ремпсток прикусил губу.
– И потом, мы не провели подробного допроса подозреваемых в доме, – добавил инспектор. – Элементарно мы не установили, есть ли алиби у слуг, и есть ли у хозяев.
Галлахад помрачнел, словно грозовой фронт, нависший над океаном. Его глаза попытались испепелить молниями эльфа прямо здесь, но ничего не получилось. Пороху не хватило.
Вингилот был спокоен, и то, как ему удалось парировать глупый выпад шерифа, мне пришлось по душе.
– Не стоит спешить, – вступился я. – Нож подбросили.
– Откуда вы знаете? Следы нашли? – Ремпсток покраснел от гнева.
– Нет. Пол здесь недавно мели. Может быть, это сделал сам убийца. Я даже уверен. Метла стоит снаружи, прислоненная к стене. А до того была здесь, рядом с печью. Стал бы хозяин оставлять ее на улице, если не имел такой привычки раньше?
Шериф огляделся в недоумении. Ему было лень прилагать какие-либо усилия. Лень. Что ж, это понятно. Но почему при таком отношении к делу Галлахад до сих пор в полиции, да еще добрался до должности шерифа?
– Более того, – продолжил я. – Если мы опросим слуг, они покажут, что не видели Фонквэ сегодня утром. В последний раз он появился возле конюшен около семи вечера. Это утверждает Ратту.
Шериф сжал кулаки и, выглянув наружу, позвал конюха. Эльф вошел. Ремпсток задал ему вопрос, и Ратту ответил, что Фонквэ появился возле конюшни в начале седьмого и провел там не меньшее получаса.
– Мы с братом не видели, когда именно Фонквэ ушел, но в семь часов его уже не было, – сказал эльф.
– О чем вы с ним разговаривали? – спросил шериф.
– Ни о чем. Нам было некогда.
Большего Ратту сообщить не мог. Ремпсток поглядел на меня, словно на жареного цыпленка, размышляя, с чего начать – оторвать крылышко или ножку. Потом взял орудие убийства и завернул его в другую тряпицу. У него их что, целый ящик с собой?
Потом достал топорик. Показал его Ратту.
– Вам это знакомо?
– Да.
Читать бесплатно другие книги:
