Дом под дождем Тихомиров Артем

– И быстро…

– Именно. И вывод Китс делает такой. Либо эта неизвестная науке болезнь, либо здесь замешано чародейство. Горацио склоняется ко второму.

– Следовательно, нам нужен специалист…

– Именно так. Вчера же вечером я обратился к находящемуся в Уффенвисе проездом судебному магу. Во всем графстве у нас он один. Его зовут Гай Скаттерхолл, он молод, но достаточно компетентен в этих вопросах. Вчера же вечером, невзирая на протесты Ремпстока, я Скаттерхолл обследовал тело графа. Он обнаружил следы чар и уверен, что болезнь, поразившая ногу Сэдлфорта, имеет потусторонний источник.

– И это все?

Старик садовник переместился подальше от нас, продолжая сгребать листья в большую кучу.

– Скаттерхолл говорил о знаке. Якобы этот знак встречается во многих местах графства. Там, где раньше жили эльфы. Давным-давно, до появления здесь первых людей. Археологи обнаруживают их в древних захоронениях, а также на границе священных мест. Скаттерхолл сослался на труды некоторых ученых, которые говорят, что раньше этот знак использовался в качестве сильного оберега. Некоторые эльфы до сих пор носят его на различных вещах, однако не каждый из них знает, в чем смысл знака. Скорее, это нечто вроде орнамента, хотя даже в таком виде я не встречался с ним. Я с юга, у нас несколько другие обычаи. Но Скаттерхолла поразило то, что знак выжжен на ноге Сэдлфорта.

Мы с эльфом обошли площадку с фигурами и стали спускаться по дорожке к небольшому полю для крокета. Рядом было место, где когда-то играли дети. Два каменные изваяния – единорога и кошки – потрескались от времени и потеряли очертания.

– Мне надо встретиться с этим Скаттерхоллом. Возможно, даже придется привести его сюда, если не отыщем настоящего эксперта по проклятиям…

– Проклятиям?

Я выложил ему все, что узнал вчера днем и ночью. На это ушло еще две трубки. Эльф поразился. Его взгляд скользнул к дому, который отдалился от нас на порядочное расстояние. Мы шли вдоль чугунной ограды, каменное основание которой поросло желтеющей травой.

– Я знал, что это место обладает сильной аурой, я чувствую ее, но и предполагать не мог…

– Необходимо порыться в архивах, искать все, что связано с постройкой Ветряной Мили, историей этого места… – сказал я.

Эльф вытащил блокнот и стал делать в нем пометки.

– Так же необходимо выяснить, у кого Драуф купил библиотеку. И имя мага, если она действительно принадлежала кому-то из них.

– Пожалуй, на это уйдет много времени, – сказал Вингилот.

– Мы это оставим на потом. Сегодня займемся поисками комнаты Сэдлфорта. А потом съездим в Уффенвис и поговорим с Скаттерхоллом. Он еще в городе?..

– Да. У него еще три дня.

– Если мы имеем дело с самим Ройун-Бойгелом, надо найти способ договориться с ним…

– Сомневаюсь. Вам приходилось заниматься этим?

– Нет, – ответил я. – Но надежды не теряю.

Я и Вингилот отправились в дом. Повсюду нас встречало настороженное внимание. Домашние Карла, а также слуги не упускали случая навострить уши и глаза, как только мы оказывались неподалеку. Смолкали разговоры, начинались переглядывания и мимическая передача бессловесных сигналов. Это всерьез мешало работе. Мы чувствовали, что за нами наблюдают. Приходится сталкиваться и с таким. Опять же, на воре шапка горит. Тот, кто присматривает за сыщиком, обычно боится, как бы тот не раскопал нечто неприятное…

Дом казался мне еще более мрачным и зловещим. Он видел в нашем лице врагов. Именно здесь скрывалась причина такой подозрительности.

Пока мы шли к студии Карла, дважды нам встречался мажордом. Судя по его блестящим глазкам и плотно сжатым губам, он был против нашего присутствия. У него хватило ума не увязаться за нами. Вингилот намекнул, что мы преспокойно управимся без него. И вообще – тайна следствия должна соблюдаться. Кто бы ни отрядил Лингуда следить за нами, ему ничего не перепало. Я даже начал подозревать Динга. С него станется приставить к нам надсмотрщика.

– Лингуд словно приказчик в магазине, который наблюдает за детьми – как бы они что-нибудь не стащили или не разбили, – заметил Вингилот. Точнее не скажешь.

Дверь студии я запер изнутри. Вооружившись фонарями, я и эльф спустились в подземный ход. Вингилот сказал, что именно это и привлекает его в работе сыщика, невзирая на кучу разной бюрократической волокиты. Возможность оказаться там, куда большинству путь заказан. Здесь я был с ним согласен.

– У вас имеются какие-нибудь охранные амулеты? – спросил я.

– Не без того, – ответил Квенстиал. В принципе, чутье эльфов на колдовство само по себе уже является хорошим подспорьем.

Я шел впереди, эльф сзади. Мы двигались той же дорогой, что и я ночью. Знакомое чувство давления проявилось вновь. Холод и сырой мрак, тяжелые пласты земли над головой. Тишина. Дневной свет остался далеко-далеко. Пусть наверху и было пасмурно, но с тем, что окружало нас, это не сравнишь.

Дойдя до комнатки, я открыл дверь, что вела в подземный ход на восток. Мы шагнули в мрачную сырую нору. Через несколько минут пути мне стало казаться, мы не найдем развилки. Под землей мое представление о времени и пространстве изменилось. Я снова стал чувствовать чье-то присутствие. Вингилот сказал, что в воздухе пахнет чарами.

Мы все-таки нашли развилку и взяли левое направление. Уклон исчез. Наверное, туннель шел параллельно поверхности земли.

Снова нам попалось ответвление, но прошли мы по нему недалеко. Перед нами была ниша размерами два на два метра. По бокам кто-то прорубил небольшие отверстия, в которые можно было поставить зажженные лампы.

А прямо перед нами оказалась обитая железом дверь с врезным замком и тяжелой ручкой.

– Кажется, нашли, – сказал Вингилот. – Здесь самый яркий след от колдовства…

Магические лаборатории, как правило, источают мощные потоки остаточной силы. Чародеи время от времени проводят очистку пространства, чтобы застарелый невидимый шлак, пластами откладывающийся на предметах, не мешал дальнейшим опытам. Если предки Карла хоть чего-то смогли достичь в своих занятиях, здесь должно быть довольно сильное влияние. Как известно, под землей оно усиливается, аккумулируется со временем и иногда может грозить живым существам случайными, неавторизованными проклятиями. Именно поэтому магические лаборатории помещают в стороне от жилых помещений.

Я прикоснулся к одному из амулетов. Он стал холодным. Словно держал я в руке камень, подобранный зимой на улице. Прямое указание на то, что место это напитано чародейством.

– Испробуем ключ, – сказал я, надеясь, что Карл не использовал неприятные сюрпризы, чтобы отвадить от двери случайных любопытных.

В какой-то миг мне казалось, что ключ не тот, что дело здесь в другом, но ошибся.

Дверь эту хорошо смазывали. Отошла она на петлях без единого звука. Мы с эльфом заглянули в образовавшееся прямоугольное отверстие. Свет наших фонарей проявил чародейскую лабораторию. Она проступила из мрака, заставив нас вздрогнуть. Может быть, дело было во все той же зловещей ауре.

Комната оказалась больше, чем я ожидал. И не какая-нибудь сырая пещера, а вполне обустроенное жилище с деревянными плитами на стенах, камином, гобеленами, ковром. Форма у лаборатории была прямоугольной, основная часть ее растягивалась налево от двери. По всей видимости, убранство помещения досталось Карлу от предков. Может быть, от Драуфа Сэдлфорта. Если так, то старик ревностно относился к своему комфорту. Ему нравилась хорошая мебель, мягкие кресла и картины… Хотя насчет картин я могу и ошибаться. Что-то подсказывало мне, что картины эти повесил сюда Карл. Свои собственные. Я рассмотрю их позже… Сейчас меня привлекал большой прямоугольный стол, стоящий в дальнем конце комнаты. На нем было множество всяких предметов, включая классический атрибут чародейской лаборатории – человеческий череп. Я даже улыбнулся. Карл относился к своему увлечению со всей щепетильностью дилетанта, внимательного к мелочам.

Вингилот занялся зажиганием ламп. Я выключил свой фонарик и положил его на край стола.

Эльф присел возле камина, проверил угли, посмотрел вверх.

– Дымоход есть, но, интересно, куда идет дым? Не наружу ведь. Разве его никто бы не заметил? – сказал инспектор. – Хозяин сбрасывал сюда много трубочного пепла. Вот хлопья… – Эльф замолк, погрузившись в изучение комнаты.

У стола были по два ящика с каждой стороны. Они не запирались. Я открыл их. Полно всякой мелочи в верхних. Патроны, пистолет, запас табака, перья, чернила, бумага, разноцветные мелки, скрепки и прочее, не достойное внимания. В нижних ящиках лежали разные бумажные пакетики и пузырьки со снадобьями. В углу я заметил полочку, где, кроме прочего, стояла ступка с пестиком. Карл сам готовил зелья. На пакетиках и пузырьках были какие-то символы, но они мне ни о чем не говорили. Возможно, это шифр, придуманный самим Сэдлфортом.

Я переключился на книги. Они занимали два шкафа, поставленные под прямым углом друг к другу. Половина одного из стеллажей была пустой. Я знал, где эти фолианты. В кабинете моего друга. Догадка была верной – Карл перенес часть чародейской библиотеки наверх.

Где же бумаги Карла? Неужели их нет и здесь? В дальнем конце нижнего левого ящика я нашел кожаный пакет, закрывающийся на медную защелку. Пухлый. Никаких печатей и значков, вещь невзрачная на вид.

Я повернул защелку – и нашел то, что нужно. Толстую тетрадь, исписанную почерком Карла, и кучу разрозненных листков, сложенных пополам и перевязанных шпагатом. Почерк на листках, вырванных из тетради крупного формата, был другим. В углу стояла дата – 1445 г. Эры Свершений. Почти сорок лет назад. Бумаги эти могли принадлежать Драуфу Сэдлфорту. Старик любил украшать свои писания вензелями, что затрудняло чтение. Я пробежался глазами по страницам, которые Карл пронумеровал собственноручно. Содержание было каким-то пространным, тут и там попадались рисунки, имеющие отношение к чародейству. Мой друг оставил на полях множество пометок. Бумаги эти – часть архива Драуфа. Возможно, остальное утеряно или, по мнению Карла, не имело никакой ценности. Я открыл тетрадь. Дневник, в котором были, кроме всего прочего, описаны некоторые опыты. И снова куча рисунков и схем. Один набросок имел отношение к подземельям. Подписи ясно давали понять, что это. Путь из студии вниз, туннель до старого винного погреба, потом отметка, где находится выход в лачугу Фонквэ.

Подошел эльф и посмотрел в бумаги, которые я держал в руках.

– Я проверил, – сказал инспектор. – Больше никаких подземных ходов, лазов и секретов.

– Здесь нет. Смотрите. Это карта. Если мы пойдем на восток под землей, то попадем сюда. – Я развернул тетрадь к Вингилоту. – Вот комната, смотрите… Потом еще одна пещера, наверное, естественного происхождения. От нее идут три новых туннеля… Тот, что посередине, ведет к Заливу Облаков. Я подозреваю, что там находятся пещеры. Естественные карстовые полости… Смотрите. На месте замка была роща. И были жрецы, которые обслуживали святилище, проводили там какие-то обряды. Где жили сами жрецы? Вряд ли там же, рядом с местом, где стоял жертвенник…

– Если эти туннели существовали в то время, значит…

– Жрецы обитали в пещерах у залива. Им было удобно перемещаться туда и сюда, не привлекая к себе внимания! Мы не знаем, что с ними стало, огр мне ничего насчет них не сказал. Но, вероятно, их убили эльфы-захватчики.

– Почему?

– В противном случае они нашли бы способ унести жертвенник, разве нет? Но сделал это Годослав Сэдлфорт. Для чего, мы не знаем пока… Но по свидетельству Тибальда Карл часто посещал пещеры у Залива. Огр в этом уверен. А я уверен в том, что и Драуф бывал там постоянно.

– Как же все это связано с убийством?

– Пока не знаю. Мы не находим мотивов, которые бы могли толкнуть домашних Карла на то, чтобы сделать такое. Улик тоже нет, невзирая на отсутствие алиби у Элании, Рудхора и Лингуда… Все это кажется нелепицей, – сказал я. – Однако связь между прошлым и настоящим есть. Послезавтра у Карла день рождения…

– Что? – спросил эльф, удивившись длинной паузе. Я застыл с открытым ртом.

– День рождения. Десятое сентября. Карлу исполнилось бы тридцать лет.

– И?

– Я совсем об этом забыл…

Впору было дать мне хороший подзатыльник! Возможно, Сэдлфорт планировать отметить свое тридцатилетие в моей компании. Почему нет? Посидеть за стаканчиком шерри, вспомнить старые добрые времена… Ну хорошо! И что из этого следует?

Даты и циклы в историях с проклятиями имеют большое значение. Ставятся условия. Исполняются сроки. Возвращаются долги. Об этом говорится даже в сказках.

Случайно ли Карл умер за три дня до круглой даты?

Мой внутренний сыщик пока не имел ответа на этот вопрос.

– Нам нужно найти эти пещеры. Схема подробная. Когда вы намерены это сделать?

– Прямо сейчас!

Бумагами займусь позже. Теперь – пещеры. Я положил обретенные сокровища в кожаный футляр, закрыл их и спрятал в стол… Нет. Оставить их здесь – слишком большой риск. Кто-то может знать об этой комнате и попытаться уничтожить следы. К тому же, импровизированная карта находится внутри Карловой тетради, без нее не обойтись.

– Так вы считаете, что призрак существует? Что это сам Ройун-Бойгел? – спросил меня Вингилот, когда мы вышли из чародейской лаборатории и отправились в сторону пещер.

– Я видел его. Бог это был или что-то еще – не знаю. Но оно угрожало нам. Огр утверждал, что чувствует присутствие чудовища, и иногда оно очень сильно. Если верить Тибальду, в этом сентябре Сэдлфорты должны принести новую жертву, чтобы Ройун-Бойгел успокоился еще на сто лет. Но жертвы нет. Сегодня восьмое сентября, а никаких мер не предпринято… Понимаете, инспектор?

– Единственный, кто мог бы справиться с этим, Карл. И он убит, – сказал эльф.

– Сэдлфортам угрожает опасность.

– Что же мы может сделать?

– Пока только одно – идти вперед, – отозвался я.

Мы быстро продвигались на восток от чародейской лаборатории. Снова с потолков начала капать вода, на полу образовывались внушительные лужи. Мы с эльфом продрогли, и это заставляло нас увеличивать темп. Попутное изучение стен и потолка ничего не давало. Ничего сногсшибательного.

Через двадцать с лишним минут мы очутились в пещере, обозначенной на карте. Потолок и стены ее обросли светящейся слизью. Она давала столько света, что фонари здесь были не нужны. Вот только в зеленом все казалось каким-то фантастически-нереальным.

Три входа в туннели, никаких дверей. Все просто. Под ногами у нас плескалась вода. На карте каждый проход заканчивался какой-нибудь пещерой. Но именно центральный вел в сеть карстовых полостей, которые имели выход на берег моря. Я считал, что именно там могло находиться жилище жрецов Ройун-Бойгела.

Мы с Вингилотом направились туда. Идти пришлось долго. В некоторых местах мы встретили шахтерский крепеж, почти сгнивший от времени и большой влажности. На других участках пол был усеян упавшими с потолка камнями. Чем дальше мы продвигались, тем следов обрушения попадалось больше. Возможно, пещер уже нет, их завалило.

Мои пессимистические прогнозы не оправдались.

В пещеру вел узкий проход, почти щель. Луч света от моего фонаря проскользнул сквозь нее и провалился в темноту. В лица нам дохнуло холодным воздухом, в котором витал слабый привкус морского бриза. Эльф вынул револьвер. Я спросил его, что он чувствует. Инспектор пожал плечами.

– Большая концентрация… Я думаю, так бывает в местах, где долгое время жили те, кто имеет отношение к колдовству. Когда я попадаю в подобные, то у меня начинает покалывать лоб, – сказал Вингилот.

– А как это было в чародейской комнате?

– По-другому. Слабее. Наверное, люди, занимавшиеся чародейством, больше убеждали себя в том, что они чародеи, чем были ими… Но в то же время аура и там внушительная…

Мы протиснулись сквозь узкий проход. Свет выявил из темноты вырубленные в камне ступени. Они шли по наклонному подземному ходу шириной метра четыре, который соединялся с пещерой примерно в двадцати метрах внизу. Со своим пистолетом наготове я спустился первым. Наши фонари разрушили густую темень пещеры. Под потолком стали ворочаться и пищать летучие мыши.

Потолок – метров пятнадцать, не меньше, повсюду свисают сталактиты. Вода беспрерывно капает в углубления в полу, молочно-белая вода, содержащая известняковую взвесь.

– Здесь ничего нет, – сказал Вингилот, поворачиваясь вокруг оси.

На первый взгляд и правда – никаких следов пребывания людей. В ширину пещера была метров двадцать пять. Согласно карте, на северо-востоке располагалась еще одна полость, а за ней, в том же направлении, третья. Четвертая, наоборот, располагалась на юго-востоке. И именно ее Карл пометил как проходную. Где-то там имелся лаз, ведущий на берег Залива Облаков.

Несколько минут мы с Вингилотом обследовали эту пещеру. Я искал в тетради Карла какие-нибудь дополнительные комментарии к схеме, но ничего такого не обнаружил. Он обозначил пещеры номерами: эта номер один, номер два и три – те, что тянулись на северо-восток, и номер четыре – пещера на юго-востоке.

Мы не стали разделяться, чтобы выиграть время. Слишком опасная затея для места, о котором мы ничего, по сути, не знаем.

Вход в пещеру номер два был не таким узким. Когда-то его расширили для удобства и прорубили ступени в полу. Вторая пещера меньше первой, но суше. У северной стены мы заметили обложенный камнями очаг. Угли очень старые. Вингилот предположил, что костер этот раскладывали еще жрецы. Я был склонен согласиться. Неподалеку от очага отыскались следы построек. По всей видимости, когда-то здесь стояли деревянные домики. Потом, наверное, их разобрали разобрали, а доски унесли, вместе с утварью.

Вполне возможно, эльфы-разбойники нашли подземный ход и проникли в пещеры, где обитали жрецы Ройун-Бойгела. Попали они сюда со стороны Ветряной Мили, а, следовательно, перед этим осквернили само святилище. Жертвенник им был не нужен, но что насчет сокровищ? Напрашивался и другой вопрос: что происходило с теми детьми, которых эльфы приносили в дар Ройун-Бойгелу? Попадали ли они жрецам и если попадали, то что было дальше? Или их уносил с собой сам бог?

Вопросы без ответов, которых становится все больше.

Зачем уносить жертвенник и прятать? Каждая вещь, которую скрывают, имеют определенную ценность. Для разбойников ценности жертвенник не имел, хотя они сами были эльфами, и Высокий Всадник сделал это за них. Для чего? Магические артефакты могут дать их владельцу силу. В этом их едва ли не единственное предназначение. Не для того ли мужская половина Сэдлфортов интересовалась магией? Многие чародеи тщеславны. Многие достойны этого тщеславия, но не у всех есть возможность и способности добиться желаемого. А чего хотели добиться Сэдлфорты?

Мы вошли в третью пещеру. Она была неправильной формы и изгибалась как бумеранг. На стенах – рисунки животных, сделанные, видимо, в позднюю эпоху. Тут и там письмена. Эльфийский язык. Буквы те же, что используются и сегодня, но написание их довольно архаично. Я знаю эльфийский поверхностно – нет достаточно времени, чтобы изучить хотя бы самое распространенное наречие – квастэ (но когда-нибудь…). Ни одну из надписей мне расшифровать не удалось. Вингилот Квенстиал не сумел мне помочь. Для него это было столь же таинственное, как для меня.

Инспектор стоял некоторое время, словно прислушиваясь к своим ощущениям, а потом указал в северном направлении. Дальний конец пещеры мы пока не обследовали.

– Там что-то есть. Какой-то сгусток… – сказал эльф. – Если мы ищем жертвенник, то, наверное, он там. Слишком сильная аура.

Мы двинулись в ту сторону. Пришлось обогнуть скальный выступ и подняться на небольшую террасу. На нее вели пять грубых ступеней. Эхо наших шагов разбудило нетопырей. Часть из них начала кружить над головами. Потом твари снялись со свои мест все до единой и улетели прочь. Что ж, тем лучше.

Эльф вытер пот со лба. Здесь было отнюдь не жарко – изо рта шел пар, как вчера, когда я обследовал подземные ходы. Но инспектор боялся, стараясь этого не показывать. Я испытывал сходные чувства и тоже не демонстрировал свое душевное состояние.

Мы находились в месте, где совершилось зло и где каждый сантиметр камня пропитывало колдовство. Здесь можно было ощутить прикосновение иных миров.

В самом конце пещеры находилась широкая площадка, ограниченная дугообразным рельефом стены. Посреди площадки лежал овальной формы плоский камень, метр на полметра, испещренный символами. Время не пощадило жертвенник – мы нашли его, сомневаться не приходилось! – и во многих местах я заметил сколы и естественную эрозию, задавшись вопросом: сколько же лет камню на самом деле?

Открытия на этом не кончились. Вокруг жертвенника лежали кости. Много костей, перепутанных друг с другом. Черепа, грудные клетки, руки, ноги. Частично разбитые, будто разрубленные топором.

– Это уже по нашей части, коллега, – сказал Вингилот, кивая на останки. С лупой в руке он присел возле костей, не обращая внимания на камень. Фонарь, поставленный на пол, осветил площадку и жертвенник.

Я ожидал чего-нибудь экзотического, даже нелепого, но картина разочаровала меня. Это место давно не посещали, либо кто-то тщательно заметал следы. Занявшись противоположной от Вингилота частью площадки, я обследовал стены и пол. Я не сомневался по поводу того, на что мы наткнулись. Черепа, хоть и в таком плохом состоянии, безусловно, принадлежали эльфам. Характер повреждений указывал на насильственную смерть. Этих эльфов убили давным-давно и оставили трупы разлагаться.

В углублениях стены, в разных местах я нашел остатки свечного воска. Камень, с которым соприкасался огонь, почернел. На полу также отыскались старые обгоревшие спички, а в одном месте стружка от карандаша, который кто-то затачивал прямо здесь.

Я заглянул в тетрадь Карла и попробовал отыскать текст, написанный карандашом. Таких нашлось немало. Особенно в конце тетради. Судя по содержанию заметок, Карл проводил какой-то ритуал, делая заметки по ходу дела.

– Их принесли в жертву? Именно здесь? – Вингилот рассматривал часть черепной коробки.

– Нет, коллега. Это жрецы Ройун-Бойгела. Разбойники проникли сюда и убили их, а потом ограбили жилище, следы которого мы нашли в предыдущей пещере. Наверное, у них нашлось что-то ценное.

Вингилот поднял то, что раньше было лучевой костью. На ней было две глубокие зарубки.

– След от меча или большого ножа, – сказал инспектор. – Кажется, вы правы, Хрофт. Трупы были свалены в кучу. Но как насчет жертвенника?

– Наверное, Годослав перенес его сюда по каким-то своим соображениям.

– Каким же?

– Если говорить о чародейских делах, то… место, где произошло убийство, излучает остаточную силу, а тем более, когда убито несколько живых существ…

– Верно, – сказал эльф. – В этом месте мне не по себе. Я не чародей, но держу пари, что любой из них подтвердит наши предположения.

– Годослав хотел усилить эффект…

– Остается узнать, для чего. Хотя вряд ли удастся – давняя история.

– Надеюсь на дневники. Карл проводил здесь какие-то эксперименты.

– На его месте, – сказал Вингилот, поднимаясь. – Я бы постарался избавить семью от призрака, демона или бога. Все равно.

– Огр говорил мне то же самое. Возможно, Карл собирался попросить меня помочь ему, но не успел.

– Мало понимаю в чародействе, но может ли сам жертвенник быть вместилищем призрака? Хотя на нем начертаны символы. Часто они привязывают потустороннее существо к какому-то артефакту.

– Вы правы, но с выводами спешить не будем, – отозвался я. – К тому же мы так и не знаем, где Фонквэ.

– Наверное, где-то в доме, – сказал Вингилот. – Придется повозиться с подземельями… Ремпсток уверен, что истопник сбежал и мобилизовал полицейских по всему графству. Теперь они ловят предполагаемого беглеца на всех дорогах и железнодорожных станциях.

– Это не имеет смысла.

– Шериф ничего не хочет слушать…

– Пускай занимается этим, главное – чтобы он не мешался у меня под ногами.

Эльф усмехнулся.

– Упертость некоторых наших чинов сильно раздражает частых лиц… Это я знаю. Но рад, что мы нашли общий язык.

Все бы они были такими понятливыми и сговорчивыми!..

– А вы верите в богов своего народа? – спросил я.

Вингилот вынул трубку, но вернул ее обратно в карман.

– Я признаю их существование. Вера? Вера – бессмысленная вещь. Они есть, но я не встречаюсь с ними на каждом шагу и не прошу их о помощи, Хрофт. Я не отношусь к тем, кто древними обрядами пытается заставить богов оказывать ему услуги. Хотя среди нас отыщутся и такие, особенно в глухих местах.

Я был согласен с ним. Не стоит делать из богов образцы для подражания. И ждать от них больше, чем они в состоянии дать – если желают, конечно. Каждому свое.

Я предложил инспектору осмотреть третью пещеру и отправляться в Уффенвис.

Третья пещера не продемонстрировала нам никаких сюрпризов. Сырая, темная, неприветливая – вот и все. Выход наружу отыскался, правда, не сразу. Кто-то завалился его камнями, и нам с инспектором пришлось убрать их, чтобы выбраться наружу.

Ветер ворвался в узкое отверстие в скале. Метрах в пятидесяти от нас на каменистый берег накатывали холодные волны Залива Облаков. Пена вздымалась высоко, подгрызая и без того измученные водой камни. Неподалеку от берега в море торчали высокие скалы, похожие на кости гигантов. У их оснований кипели волны.

Я и Вингилот оказались на пологом каменистом спуске. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не упасть со скользких камней. Дождь моросил и в наше отсутствие, но сейчас зарядил с новой силой. Мы окончательно вымокли, несмотря на плащи. Дождь налетал не только сверху и спереди, но и, казалось, внизу. Ветер гонял его в каком угодно направлении.

Места эти окутал скорбный мрачный флер, не лишенный, однако, своего обаяния. Но в целом, зрелище гораздо более удручающее, чем само поместье. Над волнующимся морем висело темно-серое марево, скрашивающее границы между днем и ночью. Дождевые облака рыхлой массой ползли на юг, рассыпая холодную водяную крупу. Вингилот остановился на высоком камне.

– Никогда не бывал в этом заливе. Не хотелось бы мне жить здесь. Дрожь пробирает…

Сначала мы спускались, а потом, пройдя на север вдоль кромки бесящегося моря, нашли тропинку, ведущую вверх. Повсюду берег был отвесным и вздымался подчас на высоту полсотни метров, и эта тропа оказалась единственной возможностью вскарабкаться на край обрыва. Судя по следам, пользовались ей часто.

Грозное море с темной зловещей водой и белой ледяной пеной осталось позади. Его шум стих за нашими спинами.

Много времени потратили на то, чтобы добраться до поместья. Я даже не думал, что мы так далеко ушли от Ветряной Мили. Не меньше пяти километров. А под землей все кажется другим. Расстояния то растягиваются, то сокращаются, особенно, в местах, где наблюдаются колдовские аномалии. Время искажается и изменяет свой ход.

Чем ближе к дому, тем сильнее дождь. Из-за водяной завесы мы чуть уклонились в сторону. Ветер дул здесь, кажется, отовсюду сразу, свободно гуляя на открытом пространстве. Я начал понимать, почему Ветряная Миля получила такое название.

Днем ворота не закрывались на висячий замок, а запирались лишь на засов, который мог открыть любой. Мы с Вингилотом окончательно замерзли. Холод был под стать декабрю. Нормальные люди в это время сидят у камина с хорошей книгой в руке и слушают, как потрескивают дрова.

Едва мы прошли двадцать шагов по дороге, что вела к дому, послышался стук копыт, и из дождя перед нами появился Тибальд верхом на своем огромном коне. Гигантский всадник казался демоническим нереальным существом. На миг у меня сердце ушло в пятки. Из-под капюшона смотрели в нашу сторону желтые светящиеся глаза.

Я поинтересовался, что нового. Огр ответил, что ничего. Он опять был не в настроении разглагольствовать. К тому же, я был не один, а с полицейским. Пришпорив коня, Тибальд проехал мимо нас и скрылся в шевелящейся массе осеннего ливня. Скорее всего, отправился с поручением в ближайший город.

Выехали в Уффенвис мы с Вингилотом не сразу. Пришлось немного посидеть у камина в моей комнате и выпить по бокалу горячего глинтвейна. Служанка сказала, что Свю лучше всех готовит глинтвейн, и с этим нельзя было не согласиться. Сначала эльф предложил остановиться в гостиной на первом этаже, но я отмел эту мысль. Мне не хотелось, чтобы нас подслушали, а там, безусловно, найдутся те, кто займется этим с удовольствием. Перед тем, как мы поднялись на первый этаж и отдали распоряжение насчет чего-нибудь согревающего, нам повстречались двое. Сначала Рудхор, потом Динг. Муж Элании шел словно зомби, на несгибающихся ногах. Я заметил, что прическа его была неаккуратна, а виски стали белее, чем вчера. Судя по выражению лица и всему виду, подходящему глубокому старику, у Рудхора была нелегкая ночь. Граф не поздоровался с нами. Вообще, вряд ли заметил.

Динг был на втором этаже. Едва завидев нас в таком непрезентабельном виде, мокрых и озябших, но, в общем, довольных, он вытаращил глаза. И тоже – ни слова. Меня он терпел в доме как то зло, с которым надо мириться исходя из обстоятельств.

Спускаясь на первый этаж, Динг проговорил, словно сам себе, но с таким расчетом, чтобы эти слова дошли до нас с Вингилотом:

– Это безобразие, которое надо прекратить как можно скорее! Эти господа слишком много себе позволяют, как я погляжу!

Мы с эльфом переглянулись. Ему тоже не впервой встречать такую реакцию. Его это не задевало. Вот Ремпсток наверняка переживал бы услышанное как личную трагедию.

Приведя себя в порядок, мы поняли, что готовы продолжать свои изыскания. Выехали из Ветряной Мили перед самым обедом. Время было дорого. Элания попыталась задержать нас в надежде выпытать что-нибудь о результатах расследования, но мы отказались. Графиня была огорчена.

Чтобы я мог вернуться сюда после всех дел в Уффенвисе, Ратту привязал Радугу к экипажу, в котором прибыл эльф-инспектор. Лошадка была не в восторге от перспективы прогуляться под таким гнусным дождем. Две другие лошади тоже не горели энтузиазмом. Вингилоту пришлось поработать кнутом.

Так мы двинулись на запад, в городок Уффенвис, административный центр графства Лойвисгард.